Текст книги "Лиса в ловушке"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Барбара Картленд
Лиса в ловушке
Глава 1
1903 год
Открытый парный экипаж остановился у подъезда красивой виллы, белоснежный фасад которой гармонично вписывался в пейзаж.
Прибывший в нем с Каннского вокзала джентльмен вышел и расплатился с кучером. В благодарность за щедрые чаевые кучер приподнял шляпу и поклонился. Высокий, элегантно одетый мужчина имел при себе только один чемодан, который подхватил сбежавший по ступеням подъезда лакей.
Джентльмен постоял какое-то время неподвижно, прислушиваясь к доносившимся из дома звукам музыки и разглядывая разукрашенный разноцветными фонариками сад. Вдали, между высокими стройными кипарисами, мерцало и переливалось в лунном свете море.
Картина была прекрасная, и негромкая нежная музыка усиливала романтическое впечатление.
Приезжий поднялся в вестибюль, где его ожидал дворецкий.
– Добрый вечер, мистер Тайрон, – сказал он с приветливой улыбкой, какой встречают господ старые слуги семьи. – А мы вас ожидали вчера, сэр.
– Я знаю, Рональдсон, но поезда с Востока обычно опаздывают, и я не успел в Париже на пересадку.
– Ее милость будет рада слышать, что вы прибыли благополучно, – заметил Рональдсон.
– Не докладывайте ей о моем приезде, пока я не вымоюсь и не переоденусь. – Не хочу представать перед ней в таком виде, – сказал Тайрон Штром. – Я вижу, у вас тут веселье.
– Да, мистер Тайрон, ужин с танцами для молодежи. Презрительный оттенок в голосе дворецкого заставил Тайрона Штрома рассмеяться.
Ему было отлично известно, что Рональдсон, прослуживший много лет в семье его сестры, недолюбливал то, что он называл «неофициальными приемами».
– Покажите мне мою комнату, – сказал он. – Мне не терпится привести себя в порядок. К сожалению, поскольку я путешествую налегке, не думаю, что у меня найдется что-нибудь достаточно элегантное для такого случая.
– Зная, что вы остановитесь у ее милости, – отвечал Рональдсон, – я захватил из Лондона ваш вечерний туалет.
Тайрон Штром улыбнулся.
– Спасибо, Рональдсон, я благодарен вам за вашу неизменную заботу обо мне. Хотел бы я только, чтобы вы сопровождали меня в путешествиях.
– Упаси бог! – воскликнул дворецкий. – В молодости ваш образ жизни был бы мне по душе, но пора приключений для меня уже миновала.
Тихо посмеиваясь, Тайрон Штром последовал за торжественно выступавшим Рональдсоном по коридору первого этажа виллы, минуя по пути несколько парадных гостиных.
Тайрон знал, что ему приготовили комнаты, которые он обычно занимал, когда ему случалось пользоваться гостеприимством сестры.
Его приезды и отъезды были обычно так неожиданны, что он не рассчитывал на особый прием, разве что Рональдсон оскорбился бы, если бы его не поместили в подобающей, по мнению дворецкого, обстановке.
Комнаты, куда они наконец пришли, находились во флигеле, соединявшемся с виллой длинным крытым переходом.
Прежний владелец этой виллы был писателем. Он жаждал уединения для своего творчества и поэтому выстроил для себя фактически отдельный домик. В хорошую погоду оттуда открывался захватывающий вид на море и побережье.
Находившаяся на возвышенности вилла леди Меррил занимала уникальное положение, но эта маленькая пристройка, которую ее брат всегда считал своим домом, была расположена еще удачнее, чем главное здание.
– Для вас все приготовлено, мистер Тайрон, – с удовлетворением сказал дворецкий. – Я сейчас пришлю лакея, сэр, чтобы распаковать ваш чемодан. Он француз, но в своем деле разбирается неплохо.
– Благодарю вас, Рональдсон. Как вы понимаете, я путешествую налегке, но в гавани должна быть моя яхта, а на борту у меня много вещей, за которыми я намерен послать кого-нибудь завтра.
– Я надеюсь, сэр, что сегодня вечером у вас будет все необходимое.
– Я в этом не сомневаюсь.
Из гостиной Тайрон Штром поднялся по крутой узкой лестнице в расположенную над ней спальню.
Войдя в уютную, отделанную преимущественно в светлых тонах комнату, он увидел аккуратно разложенными на стуле свой фрак и крахмальную сорочку.
Взглянув на эти вещи, предназначенные для вечерних приемов, Тайрон поморщился с сожалением, подумал, как ему будет неудобно в них после той одежды, которую он привык носить последние три месяца.
Все это время он выполнял секретную и порой довольно опасную миссию на Востоке, путешествуя инкогнито с паспортом на чужое имя.
Отправляя накануне вечером из Парижа свое последнее донесение, над которым он провел до этого почти всю ночь, Тайрон знал, что некие высокопоставленные персоны в Лондоне будут чрезвычайно довольны результатами, которых ему удалось достичь.
Тайрон Штром всегда был загадочной личностью в глазах своих знакомых, друзей и даже обожавшей его сестры.
Некоторое время он работал в министерстве иностранных дел и, казалось, целиком посвятил себя дипломатической карьере» Потом неожиданно и без всяких разумных объяснений оставил министерство и начал путешествовать, посещая самые отдаленные уголки мира, не оставляя своего адреса и не распространяясь по возвращении о том, где ему случилось побывать.
Многие считали, что служба ему просто наскучила, и Тайроном завладела охота к перемене мест, сделавшая его заядлым путешественником. Только в особом секретном отделе министерства иностранных дел имя Тайрона Штрома произносили всегда с глубоким уважением.
Теперь, когда он знал, что может, наконец, отдохнуть как следует после нескольких месяцев напряженной деятельности, Тайрон Штром вдруг почувствовал сильную усталость.
Это была несомненно неизбежная реакция организма на необходимость постоянно проявлять бдительность и осторожность, постоянно быть настороже, входя в комнату, думать, не окажется ли кто за дверью; тщательно выбирать в разговоре каждое слово и анализировать все увиденное и услышанное за день, отметая все незначительные детали и ложь.
«Теперь все это позади», – подумал он. Он сможет отдохнуть как следует у сестры и в этом красивом уединенном местечке не строить никаких планов на будущее без крайней необходимости.
Тайрон уже начал раздеваться, когда в дверь постучали и вошел присланный Рональдсоном лакей.
– Я пришел распаковать ваши вещи. Monsieur, – сказал он по-французски.
– Благодарю вас, у меня только вот этот чемодан.
Он указал на гардероб, возле которого оставил чемодан принесший его лакей, и, бросив на кресло пиджак, вошел в ванную.
Одним из несомненных достоинств виллы были современные ванные, бывшие в это время в Европе еще большой редкостью.
«Американцы походят на древних римлян, – подумал Тайрон Штром, – своим желанием часто принимать ванну. Они заботятся о том, чтобы, где бы им ни приходилось жить, были роскошные ванные».
В Европе, особенно в Англии, у вас был выбор между сидячей ванной, которую устанавливали в спальне и куда прислуга, обливаясь потом, должна была таскать по бесконечным лестницам медные кастрюли с горячей и холодной водой, и ванной комнатой, находившейся в конце длинного, полного сквозняков холодного коридора, где подолгу приходилось дожидаться, когда наконец из крана потечет вода нужной температуры.
Сейчас, лежа в теплой воде в удобной глубокой ванне, Тайрон чувствовал, что не только смывает с себя дорожную пыль, но и все тревоги и опасности, превратившие его последнюю поездку в сплошной кошмар.
Это оказалось одним из самых трудных заданий, какие ему когда-либо приходилось выполнять, и он говорил себе, что успех дает ему право на долгий и безмятежный отдых.
Тайрон собирался погостить у сестры, своей единственной близкой родственницы, на чью любовь к нему он отвечал такой же горячей привязанностью, несколько недель.
Леди Меррил была на четырнадцать лет старше брата и после смерти их матери, последовавшей, когда Тайрон был еще ребенком, она заменила ее ему.
Три года назад леди Меррил овдовела. Ее единственный сын Дэвид, которого она боготворила, как почти все матери на свете обожают своих единственных сыновей, унаследовал титул и теперь назывался лорд Меррил.
Когда Тайрон последний раз навещал сестру, Дэвид был в Оксфорде. Он не виделся со своим племянником почти два года.
Таирову не терпелось возобновить знакомство с племянником, но он сознавал, что теперь, когда Дэвиду уже исполнился двадцать один, на этой уединенной вилле не будет такой тишины и покоя, как раньше.
Ужины с танцами, которые так не одобряет Рональдсон, наверно, бывают здесь каждый вечер. В таком случае, подумал Тайрон, я или буду оставаться в этом тихом флигеле или, если возникнет необходимость, переберусь на яхту.
У него не было ни малейшего желания присоединяться к блестящему оживленному обществу, сделавшему Ривьеру самым модным курортом Европы. Во время своего опасного путешествия Тайрон мечтал о тишине и покое, которые ждут его на вилле сестры.
С тех пор как в Монте-Карло открылись двери игорных домов, там собирались все знаменитости не только европейские, но и американские. Все переменилось, когда король Эдуард в бытность свою принцем Уэльским ввел в моду курортное местечко Канн.
Аристократия, финансовая и политическая элита, люди искусства, авантюристы и представители полусвета – все стремились сюда.
«Я хочу хоть недолго пожить спокойно», – подумал Тайрон.
Он знал, что сестра не станет пытаться сделать его приманкой для посещающих ее салон гостей, как это пытались сделать многие. И нетрудно понять, почему.
Тайрон Штром был не только интересным и богатым молодым человеком из аристократической семьи; он был также удивительно хорош собой. Помимо внешней привлекательности, обаяния и остроумия, Тайрон обладал какой-то интригующей таинственностью, делающей его неотразимым для женщин.
Они, разумеется, не имели представления, какой опасной деятельностью он занимается, но где бы ни появлялся Тайрон Штром, он везде вызывал интерес и любопытство.
Когда он вышел из ванны, то своей стройной, атлетически сложенной фигурой напомнил бы любому беспристрастному наблюдателю античную статую.
Помимо прекрасных природных данных он был в превосходной физической форме, и когда Тайрон вошел в спальню, лакей-француз, ожидавший, чтобы помочь ему одеться, посмотрел на него с восхищением.
Тайрон Штром заговорил с ним на отличном французском. Когда ему оставалось только надеть фрак, он отпустил лакея.
– Вы можете идти. С остальным я прекрасно справлюсь сам.
– Я уберу попозже. Monsieur.
– Благодарю вас.
Дождавшись, когда лакей ушел и оставил его одного, Тайрон Штром потушил свет и вышел на балкон.
Ему хотелось взглянуть на открывавшийся перед ним прекрасный вид и на усыпанное яркими звездами ночное небо.
Очарование природы успокаивало его, как прохладная рука на пылающем лбу. Воздух был напоен дивным ароматом мимозы и казался густым и сладким. Он представил себе, как утром над душистыми ярко-желтыми гроздьями цветов загудят трудолюбивые пчелы.
Кругом все было так мирно, так знакомо, так безмятежно. Именно к такому покою и блаженной тишине стремился он в последние месяцы своей жизни. Облокотившись на перила балкона, Тайрон ощутил легкое дуновение морского ветерка и подумал, не остаться ли ему здесь, наедине со своими мыслями, вместо того чтобы предстать перед гостями, здороваться, кланяться, отвечать на вопросы и расточать комплименты.
Шумное оживление молодежи, звуки оркестра, хлопанье пробок шампанского шли вразрез с его настроением.
Но он тут же сказал себе, что как раз это ему и нужно.
Тайрон продолжительное время был так упорно сосредоточен на проблемах и трудностях своего задания, что нужно было время, чтобы его мозг перестал так напряженно работать, а обострившиеся чувства немного притупились.
Он собрался уже бросить последний взгляд туда, где сверкающее серебром в лунном свете море сливалось с туманным горизонтом, когда внизу раздались чьи-то голоса.
– Прошу вас, выслушайте меня, Невада! Не будьте столь жестокосердны! Вы должны меня выслушать!
Это был мужской голос, и в нем прозвучала такая страстная мольба, что Тайрон услышал в ней даже нотки отчаяния.
– Слово «должна» ко мне неприменимо, – ответил женский голос.
– Вы меня избегаете, Невада, и это сводит меня с ума! – страстно продолжал мужчина. Почему вы так изменились? Почему вы так со мной обращаетесь?
– Как я с вами обращаюсь? – насмешливо протянула женщина, и Тайрон Штром уловил в ее речи легкий акцент.
Он не был любителем знакомиться с чужими сердечными тайнами, но ему не хотелось обнаруживать своего присутствия, которое могло бы спугнуть эту парочку.
– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, Невада. Вы были так добры и милы со мной и вдруг, вознеся меня до небес, вы, не испытывая ни капли жалости, сбросили меня в глубины ада!
– О, Дэвид, как это поэтично!
– Черт, неужели вы не можете отнестись к моим словам серьезно? – воскликнул мужчина, совершенно выведенный из себя. – Я люблю вас, Невада, и вы лишаете меня рассудка!
Женщина рассмеялась.
– Вы выражаетесь высокопарно, словно находитесь на сцене. И почему только мужчины всегда повторяют одно и то же? Ваш запас слов очень ограничен, бедняжка Дэвид.
– Вы смеетесь надо мной, вы хотите сделать меня еще более несчастным. Как вы можете быть так жестоки? Женщина снова засмеялась.
– Жалобы… вечные жалобы! Понять не могу, почему мужчины всегда чем-то недовольны. Вы случайно не знаете этого, мистер Меррил?
– Перестаньте говорить о мужчинах, – сказал Дэвид с ожесточением.
Тайрон Штром только сейчас понял, что слышит голос своего племянника Дэвида Меррила.
– Меня не интересует, что вы думаете о других мужчинах. Меня волнует ваше отношение ко мне, – воскликнул он. – Я люблю вас, Невада. Я хочу, чтобы вы стали моей женой. Я уже не раз делал вам предложение, и, если вы будете продолжать надо мной издеваться и выставлять меня на всеобщее посмешище, я совершу какой-нибудь отчаянный поступок. Тогда вы пожалеете о своем бессердечии…
– Какой прекрасный спектакль, Дэвид! Вы могли бы сделать себе состояние на сцене! И что это был бы за отчаянный поступок, интересно знать? – с любопытством поинтересовалась Невада.
Последовало минутное молчание. Затем Дэвид Меррил заявил очень серьезным тоном:
– Если вы хотите знать правду, Невада, я подумываю застрелиться.
Его собеседница звонко расхохоталась.
– Как тривиально! А я-то полагала, что вы, по крайней мере, придумаете что-нибудь оригинальное! Все мои страдающие от безнадежной любви обожатели угрожают застрелиться, но почему-то ни один из них не взялся за пистолет!
– В один прекрасный день вас ожидает шок, – мрачно пообещал Дэвид Меррил.
– Скорее… сюрприз! Любопытно было бы увидеть мертвое тело… Никогда еще не видела.
– Невада! Перестаньте говорить так! Я люблю вас! Сколько я должен это повторять? Я люблю вас до безумия! Я не могу спать, постоянно думая о вас. Скажите, что вы станете моей женой! Клянусь, я сделаю вас счастливой, – в голосе Дэвида слились отчаяние и надежда.
– Если хотите знать, я думаю, что вы сделали бы меня очень несчастливой, согласись я принять ваше предложение, – отвечала Невада. – По правде говоря, Дэвид, я не намерена взять себе в мужья истеричного мальчишку вроде вас.
– Я не мальчишка, – обиженно воскликнул Дэвид, – и если вы будете говорить со мной таким образом, я докажу, что вы имеете дело с мужчиной.
Он сделал движение к ней.
– Не смейте прикасаться ко мне! – почти что прорычала Невада, невольно отшатываясь. – Вам прекрасно известно, что я никому не позволяю до себя дотрагиваться. Я презираю вас, потому что ваша любовь ничего не стоит.
– Что вы этим хотите сказать? – упавшим голосом спросил Дэвид.
– Вы слабовольный и безмозглый мальчишка, иначе вы придумали бы для себя в жизни что-то получше самоубийства из-за того, что вам не досталась вожделенная игрушка. Если я когда-нибудь выйду замуж, что в высшей степени маловероятно, то только за человека, который твердо стоит на ногах… который возьмет от жизни все что хочет и не станет падать духом и раскисать при каждой неудаче, – решительно заявила Невада.
– Это вы обо мне так думаете? – в бешенстве воскликнул между тем Дэвид Меррил.
– Я думаю, что вы слишком молоды, неопытны… и донельзя занудны!
– Но я вас люблю!
– Такая любовь мне не нужна, – небрежно пожала плечами женщина, лица которой Тайрон не мог разглядеть в темноте.
– Было время, когда вы относились ко мне по-другому.
– Это было до того, как я вас как следует узнала, – возразила Невада. – Вы когда-нибудь задавались вопросом, Дэвид, что вы можете предложить женщине… кроме вашего титула, разумеется?
Невада явно желала уязвить его как можно больнее.
– Если ваши чувства ко мне таковы, говорить нам больше не о чем, – ответил оскорбленным тоном молодой человек.
– Не о чем, – легко согласилась Невада. – Так что на будущее оставьте меня в покое. Найдите какую-нибудь сердобольную сентиментальную девицу, перед кем можно будет скулить. Вот увидите, она будет в восторге. Такие особы обожают проливать свои слезы по пустякам и осушать их у других. Некоторым женщинам нравятся послушные комнатные собачки.
С этими словами она удалилась, и Тайрон Штром услышал с балкона, как застучали по мощеной дорожке ее каблучки.
Он перегнулся через перила и разглядел на фоне темного кипариса силуэт своего племянника.
Тайрон Штром давно забыл об окружающем его прекрасном пейзаже и целиком сосредоточился на происходящем между его племянником и этой странной женщиной, поведение и слова которой пробудили в нем интерес.
Яркая луна появилась из-за облака, и ее загадочный серебристый свет позволил Тайрону увидеть лицо Дэвида Меррила.
Полным отчаяния взглядом молодой человек смотрел прямо перед собой. Затем Тайрон Штром заметил, как он достал что-то из кармана и замер, словно собираясь с духом.
Мгновенно, повинуясь природному инстинкту, предупреждающему его об опасности, он перекинул ногу через перила балкона, повис на руках и спрыгнул на землю.
Дэвид Меррил, сжимая в руке револьвер, с изумлением уставился на неизвестно откуда появившегося человека.
Тайрон Штром шагнул к нему.
– Привет, Дэвид! – произнес он. – Похоже, я явился в несколько неподходящий момент.
– Дядя Тайрон! – отозвался наконец Дэвид.
– Он самый, – непринужденно отвечал Тайрон Штром.
Взяв револьвер из руки племянника, он опустил его себе в карман.
– Боюсь, что я невольно подслушал ваш разговор, – заметил он спокойно. – Но мне было бы неловко обнаружить свое присутствие.
Дэвид Меррил опустился в садовое кресло и в отчаянии обхватил голову руками.
– Что мне делать, дядя Тайрон? – спросил он. – Она сводит меня с ума.
– Оно и видно.
Тайрон Штром сел рядом с племянником и, помолчав немного, сказал:
– Ты ведь не захочешь слушать банальные утешения, Дэвид, а у меня нет желания предлагать их тебе. Хочешь, я лучше предложу тебе кое-что вместо того, чтобы сидеть здесь, предаваться отчаянию и совершать безрассудные поступки?
– А что мне еще остается делать? – уныло спросил Дэвид Меррил. – Сначала я ей как будто нравился, а потом она начала избегать меня, предпочитая мне любого другого. Я люблю ее, я больше ни о чем думать не могу. Если она не выйдет за меня, мне лучше умереть!
В его голосе было столько отчаяния, что в душе Тайрона шевельнулась жалость к этому влюбленному юноше, вернее, почти мальчику.
– Я уже сказал тебе, что у меня есть другое предложение, – терпеливо произнес Тайрон. – Может быть, ты его все-таки выслушаешь?
– Пожалуй, – ответил Дэвид без особого интереса.
– Вчера я провел день в Париже, – сказал Тайрон Штром. – Когда я приехал в «Ритц», я застал там трех своих старых друзей. Они в скором времени собираются в Африку на сафари. Они приглашали меня поехать с ними, поскольку поездка была рассчитана на четверых, но кто-то в последний момент отказался.
Он заметил, что племянник слушает его внимательно.
– Они намерены не только охотиться, но и обследовать малоизвестные районы Центральной Африки.
После небольшой паузы, не дождавшись от племянника никакой реакции, Тайрон продолжил:
– Я понимаю, конечно, что подобные вещи тебя, быть может, мало интересуют, но могу поручиться, что мои друзья милейшие люди, опытные путешественники и отличные стрелки.
– Вы предлагаете мне поехать с ними? – унылым тоном осведомился Дэвид.
– А почему бы нет? Конечно, ты можешь оставаться здесь и продолжать страдать, ходить тенью за этой женщиной, пытаясь убедить ее, явно не имеющую к тебе интереса, сменить гнев на милость. Такое твое поведение, как ты сам в душе прекрасно сознаешь, ничего не изменит в ваших отношениях, только усилит ее раздражение.
Случайно услышанная им часть разговора привела его к убеждению, что эта Невада, кто бы она ни была, очень неприятная, самодовольная молодая особа, от которой его племяннику лучше держаться подальше.
Но Тайрон Штром был слишком тактичен, слишком внимателен к чувствам других, чтобы отозваться пренебрежительно о предмете страсти Дэвида.
– Вы думаете, если я поеду с вашими друзьями в Африку, Невада может соскучиться обо мне? – с надеждой спросил Дэвид после недолгих размышлений.
– Я думаю, все женщины замечают отсутствие поклонника, – осторожно, боясь напрасно обнадеживать племянника, заметил Тайрон Штром, – мне кажется также, Дэвид, что после такого интересного путешествия, полного опасностей и тайн, твои взгляды на жизнь существенно изменятся.
– Вы хотите сказать, что я забуду Неваду? Этому не бывать! – резко сказал Дэвид.
– Я не хотел сказать ничего подобного, – невозмутимо отвечал Тайрон Штром. – Я думаю, что ты сам просто стал бы более интересным человеком. Говорят, что путешествие расширяет кругозор, но все зависит от того, что это за путешествие. Могу тебя заверить, что Африка – это континент, полный скрытых возможностей и еще неразгаданных тайн.
– Я знаю, – пробормотал Дэвид.
– А знаешь ли ты, что в Национальном географическом обществе путешественников по Африке считают не только первооткрывателями, но героями! – продолжал Тайрон Штром.
– Если бы я поехал в Африку, – сказал Дэвид, говоря скорее с самим собой, чем с дядей, – Невада поняла бы, что я способен на настоящие поступки и вовсе не такое ничтожество, каким она меня считает.
После небольшого молчания Тайрон Штром сказал:
– Есть только одно небольшое затруднение.
– Какое?
– Тебе пришлось бы выехать завтра! Я бы мог телеграфировать моим друзьям, что ты намерен присоединиться к ним и без промедления выезжаешь, но насколько мне известно, они отплывают завтра ночью из Марселя.
После продолжительной паузы Дэвид решительно заявил:
– Я еду! Черт возьми, дядя Тайрон, я еду! Пусть Невада узнает, хотя бы из этого, что я ей не игрушка.
– Я уверен, ты совершаешь разумный поступок, Дэвид, – заметил Тайрон Штром. – Если бы я не нуждался в спокойном отдыхе, то обязательно отправился в Африку сам.
Его племянник вскочил.
– Вы можете посоветовать, что мне понадобится из одежды? Может быть, какое-то особое снаряжение.
– Конечно, и у меня на яхте есть несколько ружей, которые тебе смогут пригодиться.
– Вы их мне одолжите? – Сейчас Дэвид больше напоминал мальчишку, предвкушающего интересную игру, чем страдающего влюбленного, еще несколько минут назад помышлявшего о самоубийстве. – Очень любезно с вашей стороны, дядя Тайрон.
Возбуждение в голосе Дэвида не ускользнуло от его ДЯДИ.
Но молодой человек тут же добавил изменившимся тоном:
– А мама? Что она скажет?
– Предоставь ее мне, – ответил Тайрон Штром. – Не говори ей ничего, пока я с ней сам не побеседую. И кстати, мы тут совсем с тобой заговорились. С моей стороны будет бестактностью, если я сейчас же не поздороваюсь с ней. Мы можем пойти вместе, если ты позволишь мне взять мой фрак.
– Я принесу его вам, – предупредительно сказал Дэвид. – Он у вас в комнате?
– На кресле, – кивнул дядя.
Молодой человек направился было уже к дому, но на полпути остановился.
– Между прочим, дядя Тайрон, здорово вы спрыгнули с балкона. Я бы подумал, прежде чем на такое решиться.
– Неужели твой немолодой дядюшка удивил тебя? – насмешливо спросил Тайрон Штром.
– Я этого не говорил!
– Но я уверен, что ты именно это подумал. Ничего. Принеси мне фрак, и мы отправимся на поиски твоей матери.
– Но, Тайрон, скажи мне прямо, если Дэвид отправится в такую далекую страну, разве это не опасно?
– Он должен когда-нибудь повзрослеть, Элен, – ответил ее брат. – И судя по тому, что я слышал, он слишком всерьез принимает свое первое сердечное увлечение. Боюсь, что мальчик слишком впечатлителен, и под действием эмоций может наделать глупостей.
Элен Меррил вздохнула.
В сорок пять лет она была все еще очень красива. Несколько человек добивались ее руки после того, как она овдовела, но всем им было отказано, потому что, как было известно ее брату, она была бесконечно предана единственному сыну и решила всю себя посвятить ему.
– Невада ван Арден прелестная девушка, – согласилась она. – Неудивительно, что Дэвид, как, впрочем, и множество других молодых людей потеряли из-за нее головы.
– Судя по ее разговору с Дэвидом, который мне случайно довелось услышать, – это один из самых неприятных экземпляров легкомысленной, бесчувственной современной породы женщин, каких мне только случалось встречать, – возразил Тайрон Штром.
Элен Меррил посмотрела на него с удивлением.
– Я полагаю, ты так говоришь, потому что не видел ее, – заметила она.
– А куда, кстати, делась эта особа, когда я присоединился к твоим гостям? Что-то я не заметил ничего особенного среди девичьих лиц.
– Умчалась куда-то на машине с нашими соседями. Я была против, но она и не спрашивала моего разрешения.
– Несмотря на то, что она гостит у тебя? – удивился Тайрон Штром. – Возмутительные манеры, не говоря уже о прочем. Вот она, современная молодежь!
Леди Меррил снисходительно улыбнулась:
– Ты очень старомоден, Тайрон. Молодые американки вроде Невады ведут себя самостоятельно и пользуются независимостью, которой лишены их английские сверстницы.
– Ты забываешь, что мне о ней ничего неизвестно, – Я могу сказать тебе, что Невада ван Арден – одна из богатейших наследниц в Америке, – Я так и понял по ее акценту, что она американка, – кивнул Тайрон. – Она кичится всеми этими деньгами, и, разумеется, невероятно капризна и избалованна.
– Боюсь, что так, – согласилась леди Меррил. – Ее мать, моя школьная подруга, была одной из самых очаровательных, обаятельных девушек, каких я когда-либо знала. Элизабет была единственной дочерью графа Фенбриджа. Она вышла за Клинта ван Ардена год спустя после своего выхода в большой свет. Она была очень счастлива.
Тайрон слушал сестру с несколько циничной усмешкой.
– Мы переписывались, хотя нелегко поддерживать дружбу с кем-то, кто живет по другую сторону Атлантики. Когда Неваде было лет восемь-девять, Элизабет умерла. Я знаю, что Клинт ван Арден был неутешен.
– Кто сказал тебе об этом?
– О, многие мои американские друзья. Он целиком посвятил себя бизнесу, за короткое время увеличил свое и без того огромное состояние, и, я думаю, у него почти не оставалось времени на воспитание единственного ребенка.
– Ты пытаешься вызвать у меня к ней сочувствие, – укоризненно сказал Тайрон, – но, откровенно говоря, Элен, ни малейшей жалости я к ней не испытываю.
– Это бы ее только оскорбило, – возразила леди Меррил. – Девушка очень самоуверенна и абсолютно убеждена, что весь мир лежит у ее ног. Беда только в том» что она ступает не по земле, а по разбитым сердцам.
Она заметила в глазах брата презрительное выражение.
– Не торопись делать заключение, Тайрон. Подожди, пока ты ее увидишь. Тогда ты поймешь, почему у моего бедного Дэвида, да и у большинства других молодых людей нет ни единого шанса.
Леди Меррил помолчала, а затем сказала дрогнувшим голосом:
– О, Тайрон, я так за него беспокоюсь.
– Я понимаю, – ответил брат.
Не желая огорчать сестру, он ничего не сказал ей ни об угрозах Дэвида кончить самоубийством, ни о том, что застал его с револьвером в руке. Но леди Меррил знала, вероятно, больше, чем он думал, потому что после минутного колебания она сказала:
– Я думаю, ты прав, Тайрон. Если Дэвид уедет, он, быть может, забудет Неваду.
– Я совсем не хочу, чтобы он забывал о ней, – возразил Тайрон. – Я хочу, чтобы он понял, насколько эта девица пуста и никчемна. К тому же мальчику будет полезно посмотреть мир. Дэвид слишком юн и неопытен, поэтому и попался сразу в когти этой хищнице.
Я просто вообразить себе не могу, как человек, обладающий хоть каплей здравого смысла, может желать жениться на подобном существе, лишенном всякой женственности.
Сестра улыбнулась:
– В твоей жизни было сколько угодно женственных Женщин, Тайрон, но ты так и не женился.
– Мне просто так и не встретилась такая же привлекательная женщина и интересная собеседница, как ты, милочка, – признался с улыбкой он.
Леди Меррил рассмеялась:
– Ты мне льстишь!
– Нисколько. Я говорю истинную правду. Женщины очаровывают меня, пока я с ними не заговорю. Я нахожу их в высшей степени привлекательными, пока они не начинают вмешиваться в мою жизнь, стараясь полностью подчинить себе.
– Но, Тайрон, ты же не можешь до конца дней оставаться холостяком?
– А почему бы, и нет? – удивился он.
– Было бы так жаль! И потом, мне хотелось бы видеть тебя окруженным детьми.
Леди Меррил тяжело вздохнула.
– Я очень сожалею, что у меня только один ребенок. Я бы хотела иметь и сыновей и дочек, но ведь ты знаешь, после рождения Дэвида доктор сказал, что у меня больше не может быть детей.
Тайрон погладил руку сестры, с сочувствием глядя на нее.
– Заводить детей тебе, может быть, уже поздновато, Элен, но я желал бы увидеть тебя снова замужем – счастливой и любимой. Я уверен, имеется множество претендентов.
Леди Меррил улыбнулась:
– Кое-кто найдется, но я чувствую, что не могу оставить Дэвида, пока он не определится в жизни. В нем есть какая-то неуравновешенность, которая пугает меня.
– Это издержки роста, Элен, и муж помог бы тебе понять Дэвида и справиться с ним.
– Мне в голову бы не пришло отправить его в Африку.
– В этом для него спасение, хотя я понимаю, что тебе больно с ним разлучаться.
– Честно говоря, я была бы рада, если бы это помогло ему забыть Неваду ван Арден. Она причинила ему столько страданий, а теперь то же самое происходит с молодым Дандональдом.
– Сыном Джеральда? – спросил Тайрон.
– Да. Ты помнишь его? Такой славный мальчик, – со вздохом сказала она.
Леди Меррил немного помолчала.
– Конечно, почему бы Неваде ван Арден и не выйти за него: он когда-нибудь станет маркизом, – заметила она. – Насколько я знаю, американки любят титулы.
– Значит, вот что ей нужно? – задумчиво спросил Тайрон. – Но, Элен, дорогая, почему бы ей в таком случае не выйти за Дэвида?
– Не знаю, разве что маркиз выше рангом. Горькая нотка, прозвучавшая в голосе леди Меррил, заставила ее брата поджать губы. С некоторым усилием она переменила тему:
