Текст книги "Храм любви"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 2
Герцог испытывал одновременно воодушевление и облегчение, думая о том, что вице-король разрешил самые жгучие его проблемы.
Тем временем лорд Керзон продолжал смотреть на письмо султана. По его лицу герцог понял, до какой степени он разгневан.
– После того, как я получил это письмо, – сказал лорд Керзон, – я постарался кое-что выяснить, разумеется, самым секретным образом.
Герцог не понял, о чем идет речь, но не стал перебивать, и вице-король продолжал:
– К своему ужасу я узнал, что четыре года назад, в 1896 году, голландские чиновники в качестве сувениров прёзентовали сиамскому королю Чулалонгкорну, который находился там с визитом, восемь повозок, нагруженных уникальными реликвиями Боробудура.
– Я не могу этому поверить! – воскликнул герцог.
– К сожалению, это так, – сказал лорд Керзон. – Дар состоял из тридцати барельефов, пяти статуй Будды, двух львов и скульптуры стражника.
– Но это же звучит совершенно неправдоподобно! Неужели они могли сделать такое?!
– Многие из этих неповторимых произведений искусства уже находятся в руках частных коллекционеров, – с горечью произнес лорд Керзон.
Наступила пауза, затем он продолжал:
– И кроме того, как вы прекрасно понимаете, Виктор, тайному разграблению подвергаются тысячи других, более мелких по размерам, но все равно бесценных шедевров искусства.
– Не могу поверить, чтобы голландцы так безответственно относились к гибели сокровищ искусства Явы, – сказал герцог. Впрочем, произнося эти слова, он вспомнил, что и в отношении культуры Востока голландцы не оказались тонкими ее ценителями. До него уже доносились смутные слухи о том, как они обращаются с храмами острова Бали.
Лорд Керзон склонился к столу:
– Теперь вы понимаете, Виктор, почему: я хочу предупредить вас, что любое содействие султану должно быть абсолютно секретным. Голландцы не должны догадаться о том, что меня интересует.
– Думаю, что вряд ли это возможно, – ответил герцог.
– Я и сам так считал, пока не понял из подробного письма султана, что голландцам еще ничего не известно о храме, который он имеет в виду. По всей видимости, он доверил эту информацию только самым надежным из своих советников.
Герцог вновь опустился на стул:
– Что же я могу сделать?
Лорд Керзон улыбнулся:
– Мой ответ таков: вы должны отправиться туда как можно скорее, чтобы, по крайней мере, помешать грабителям осквернить храм.
– Вы думаете, что храм уже грабят? – спросил герцог
– Султан подозревает, что у кого-то существуют такие намерения.
Герцог немного подумал. Затем он сказал:
– Когда я покидал Англию, откликнувшись на ваше приглашение, моя яхта была у мастеров, которые заканчивали на ней некоторые переделки. Я велел секретарю позаботиться о том, чтобы ее как можно скорее отправили вслед за мной.
Лорд Керзон вновь улыбнулся и сказал:
– Я имею сведения о том, что она уже находится в нашем порту.
Герцог засмеялся:
– Ну, Джордж, – воскликнул он, – вы просто великолепны. Может ускользнуть от вашего орлиного взгляда какая-нибудь мелочь?
– Нет, если я ей сам не помогу, – ответил вице-король.
– Если мне нужно высадиться на Яве так, чтобы никто об этом не узнал, то лучше отправиться туда на своей собственной яхте, но, конечно, скрыв свое истинное имя и титул.
– Я уже подумал об этом, – сказал вице-король. – Бери – это довольно распространенное имя, по крайней мере на Яве.
Герцог снова рассмеялся.
– Моя семья была бы оскорблена. Но я согласен и на Бери, если только вы гарантируете, что султан будет доверять мне точно так же, как доверяет вам…
– В этом не может быть ни малейшего сомнения, – сказал вице-король. – Письмо султана привез сюда один из его личных адъютантов. Я велел задержать его до вашего возвращения.
У герцога загорелись глаза. Он догадывался, какое удовольствие получает его друг, излагая этот сложный план во всех подробностях.
– Теперь, когда вы согласились сделать то, о чем я вас прошу, – сказал лорд Керзон, – яванец нынче же вечером может отправиться в путь с письмом, в котором будет сказано, что следует ожидать мистера Бери в самом скором времени. Султан должен иметь абсолютную уверенность в том, что голландцы не догадаются, что он ожидает в гости англичанина.
– Спасибо и за то, – промолвил герцог с легким сарказмом, – что вы не предлагаете мне переодеться в саронг или, если говорить по-явански, в «каин».
– Я полагаю, – ответил лорд Керзон, – что вы не лишите девушек удовольствия видеть вас в таком виде, как сейчас.
– Девушек? – воскликнул герцог. – Поскольку мне не будет позволено встретиться с наложницами султана, то единственные женщины, которых я увижу, по-видимому, будут изваяны из камня.
Вице-король нашел эту мысль забавной. Он перестал поддразнивать герцога, и спросил его более серьезно:
– Когда вы думаете тронуться в путь?
– Завтра, – ответил герцог. – И на собственных условиях.
– Что это за условия? – приподнял брови вице-король.
– Очень простые. Никто, даже ваша жена, не должен знать, куда я еду. Когда я исчезну из губернаторской резиденции, вы, при случае, говорите, что получили срочное послание от реставраторов Тадж Махала и поручили мне спешно вернуться назад, чтобы выяснить, что там не ладится.
Наступило недолгое молчание, и затем лорд Керзон спросил:
– У вас есть какие-то особые причины для такой секретности в духе плаща и кинжала?
– Есть все причины, какие только возможны.
Герцог встал, подошел к окну и выглянул в сад.
Солнце огненным шаром светило сквозь деревья, и множество садовников поливало траву, чтобы она сохранила свою зелень. Другие в это время ухаживали за цветами.
Но герцог хорошо помнил, что сад был царством не только цветов и насекомых. Жены генерал-губернаторов, в том числе и леди Каннинг, часто жаловались на обезьян. Одна из них даже забралась в гардеробную леди Каннинг, перебила весь ее фарфор и утащила попугая ее горничной-француженки. Но больше всего ей досаждали летучие, мыши. «Однажды вечером, – писала она, – я обнаружила пять летучих мышей в своей спальне. Они носились по комнате и пищали».
Хотя герцог после приезда в Индию успел провести в резиденции губернатора всего несколько дней, он уже был наслышан о том, что всем страшно надоедают шакалы. По ночам они вылезали из канав, и повсюду из кустов доносился их вой.
Один из адъютантов признался ему, что больше всего ненавидит вонючих виверр, которые влезали по столбам или водосточным трубам на крышу дома. Иногда им удавалось даже проникать в спальни.
Мэри Керзон рассказала ему, что как-то она проснулась и обнаружила огромную, в полтора метра, виверру, которая пила молоко из стакана, стоявшего у нее в изголовье.
Герцог решил, что, вероятно, это преувеличение, но подумал, что вице-король, с его вниманием к мелочам, наверное, постарался уничтожить большинство из них.
То же самое относилось к летучим лисицам, перескакивающим с дерева на дерево. Он вспомнил об этом лишь потому, что леди Шарлотта в его представлении была опасна, как дикий зверь. Вскарабкается ли она по водосточной трубе, или спустится с крыши, – но так или иначе, сегодня она проникнет в его спальню.
Он молчал так долго, что в конце концов лорд Керзон спросил его:
– В чем дело, Виктор? Я вижу, что вы чем-то озабочены. Не в вашем духе быть таким скрытным.
Герцог чуть было не ответил, что чего он не переносит, так это посвящать кого-либо в свои любовные дела.
Однако он был уверен, что если лорд Керзон и его жена увидят их с леди Шарлоттой вместе, ей удастся убедить их, что они без ума друг от друга.
– Дело в том, что среди ваших гостей есть кое-кто, – сказал он наконец, – кто последовал за мной в Индию. По правде говоря, Джордж, я сбежал, чтобы отделаться от нее, но она исключительно настойчива, и единственный способ, каким я могу от нее освободиться – это исчезнуть.
Он понимал, что больше можно ничего не говорить. Лорд Керзон сам догадается, кого он имеет в виду, и обладая острым умом поймет его так как нужно.
– Если так, то лучше всего вам уехать на рассвете, – после секундной паузы произнес лорд Керзон.
– Это именно то, что я собирался сделать, – ответил герцог.
– Очень хорошо, – согласился лорд Керзон. – Все будет подготовлено, и один из моих адъютантов отвезет вас в порт в моем экипаже. Никто, – я повторяю: ни один человек – не будет иметь ни малейшего представления о том, куда вы скрылись.
Герцог с облегчением вздохнул.
– Благодарю вас, Джордж, – Сказал он. – Я вам очень признателен.
– Все, что вам потребуется в путешествии, будет готово, – лорд Керзон говорил с резкими интонациями, словно отдавая приказ. – У капитана яхты будут карты береговой линии Явы вблизи Джокьякарты.
Он остановился и затем продолжал:
– Далее, вам будет нетрудно найти какой-нибудь транспорт, может быть, не очень комфортабельный, который довезет вас к султану. Я выяснил, что Джокьякарта удалена от побережья не более чем на 30 миль.
– Благодарю вас, – еще раз сказал герцог.
Вице-король нажал на кнопку звонка на столе, и через мгновение в дверях появился адъютант.
– Ваше превосходительство ожидают в тронном зале, – объявил он.
Не сказав больше ни слова своему другу, вице-король вышел из кабинета.
Герцог, расположившись в удобном кресле, взял газеты, которые только утром пришли из Англии.
Он не делал никаких попыток встретиться с кем-нибудь из находящихся в доме. Переодевшись, он намеренно спустился к ужину с таким расчетом, чтобы иметь в запасе не более нескольких минут. Когда он дошел до гостиной, два дежурных адъютанта посмотрели на него с упреком, словно начинали уже нервничать из-за его опоздания.
У него оставалось время только для того, чтобы раскланяться с гостями, собравшимися в просторной и комфортабельной гостиной. Все происходило очень гладко и слаженно, да и не могло быть иначе, поскольку Джордж Керзон относился к обычаям и традициям губернаторской резиденции с таким ревнивым вниманием, как ни один из его предшественников.
Он и в самом деле довел до совершенства функционирование сложного организма вице-королевского двора. Минуя многочисленные залы, герцог смог оценить, сколь удачно лорд Керзон обновил здание. Мебель была отреставрирована, пустующие места на стенах заполнены портретами.
В вечернем костюме со всеми наградами герцог выглядел чрезвычайно импозантно. Он приветствовал тех гостей, с которыми был уже знаком, а адъютант представил его некоторым вновь прибывшим.
Задолго до того момента, когда он подошел к леди Шарлотте, он чувствовал на себе взгляд ее сияющих глаз. Она была прекрасна в блеске драгоценностей, затмевающих украшения всех других дам в этом зале. Тиара из бирюзы и бриллиантов великолепно сочеталась с ее синими глазами, а те же камни в ожерелье подчеркивали ослепительную белизну ее кожи. Ее наряд был столь продуманным и роскошным, словно она находилась на приеме в Букингэмском дворце. В руке она держала расписной веер с перламутровой рукояткой.
– Я полагаю, ваша светлость, что вы знакомы с леди Шарлоттой Деннингтон? – говорил ему тем временем адъютант. Но когда леди Шарлотта протянула ему руку, герцог отвернулся.
Другой адъютант дал сигнал, и гости напряженно замерли на своих местах.
Двери распахнулись, и появились вице-король и вице-королева, сопровождаемые адъютантами.
Приветствуя их, дамы приседали в глубоком реверансе, а мужчины склоняли голову в поклоне, как перед королевской четой. В тишине раздавались только голоса вице-короля и его жены, здоровающихся со своими гостями. Только когда со всеми формальностями было покончено, и все почувствовали себя свободнее, вновь послышался легкий шорох негромких разговоров.
У герцога не оставалось ни секунды, чтобы поговорить с приближающейся к нему леди Шарлоттой: уже образовалось что-то вроде процессии, следующей за вице-королем в сторону столовой.
Получилось так, что герцог сопровождал очень хорошенькую жену французского посла. Поскольку он хорошо знал Париж и встречался там со множеством ее родственников и друзей, то у них нашлось множество тем для разговора.
Но все время он чувствовал, что глаза леди Шарлотты, сидевшей по другую сторону стола, не отрываясь следят за ним. Поэтому ему было очень трудно сосредоточиться на том, что рассказывала леди Керзон, сидевшая по другую сторону от него.
Вице-короля кое-кто находил трудным в общении и слишком высокомерным, но леди Керзон обожали все. Она была американкой, и только попав в Бомбей в декабре 1898 года, полностью осознала то необычное и выдающееся положение, которое предстояло занимать ей и ее мужу. Она писала домой: «Мы здесь, словно монархи».
Когда они сошли с корабля на берег, пристань была украшена темно-красными драпировками, и после приветственных речей они ехали семь миль до губернаторской резиденции сквозь оцепление из солдат по улицам, на которые высыпали толпы народа.
Над их головами был раскрыт золотой зонтик – один из самых древних и почетных символов индийской королевской власти.
Мэри с удовольствием приняла неслыханное великолепие, которым оказалась окружена с этого момента. Казалось, что она не имеет ничего против того, что все взгляды постоянно устремлены на нее, а самой ей никогда не приходилось испытывать затруднений в поисках верного слова или жеста. Она всегда инстинктивно знала, когда ей следует пропустить мужа вперед, а когда самой нужно идти перед ним. То, что два самых главных человека в стране так сильно любили друг друга, не прошло мимо внимания индийцев, которые боготворили Кришну, бога любви. Конечно, Мэри пришла в дом необыкновенный, и, как она писала домой, «очень нестандартный».
Одеваться по вечерам при свете дымящихся свечей было трудно, и она так и не смогла объяснить своим друзьям в Англии, почему кухня находится за пределами самого дома. Она и в самом деле была расположена в 200 метрах, на боковой маленькой улочке Калькутты, и каждое готовое блюдо нужно было нести оттуда в деревянных ящиках через сад.
После приезда она обнаружила, что в садах водится множество ужасных животных. Летучие лисицы скакали с дерева на дерево, пока лорд Керзон не приказал их перестрелять.
Но для того чтобы быть вместе с мужчиной, которого она любила, Мэри Керзон была готова на все, невзирая на то, что ее хрупкое здоровье плохо реагировало на климат Индии.
Она разговаривала с герцогом своим мягким, тихим, нежным голосом, и в то же время не отрываясь смотрела на мужа, словно желая удостовериться, что он рядом.
Герцог понял, что она была именно такой женой, какую он желал бы для себя. Он ни на мгновение не мог представить, что она захочет изменить или даже пофлиртовать с другим мужчиной. Ей пришлось долго ждать того момента, когда она выйдет замуж за Джорджа Керзона, и теперь всем своим видом она как бы говорила, что быть вместе с ним – это высшее счастье.
«Беда в том, – подумал герцог, когда ужин подходил к концу, – что в мире слишком мало таких, как Мэри Керзон, и слишком много таких, как леди Шарлотта Деннингтон».
От него не укрылось, что, может быть, рассчитывая на его ревность, леди Шарлотта демонстративно кокетничала с мужчиной приятной наружности, который сопровождал ее к столу. Несколько раз в течение ужина он поднимал бокал, чтобы выпить за нее, и казалось, что леди Шарлотта смеется громче других гостей. По выражению его глаз герцог догадался, что тост не обошелся без любовного лексикона.
Герцог представил себе, что эта сцена разыгрывается в замке Ингл. Если бы так случилось, то ему, наверное, захотелось бы ударить свою жену, а этого человека оскорбить или, может быть, даже вызвать на дуэль, что привело бы к неприятному и в высшей степени нежелательному скандалу.
Он подумал о том, что его путешествие на Яву будет очень трудным и неудобным. Из-за своего решения путешествовать инкогнито, он должен будет столкнуться со множеством неудобств, которых легко было бы избежать, пользуйся он своим титулом. Но как бы то ни было, лучше выдержать все, что угодно, чем оставаться на месте и ждать новых попыток леди Шарлотты заарканить его. Как это было принято в Индии, вскоре после ужина, когда мужчины присоединились к дамам, гости, которые жили не в этом доме, стали прощаться.
Герцог всегда считал одной из самых приятных особенностей индийского гостеприимства то, что здесь не проводили, зевая, нескончаемые часы за скучной беседой, и не было нужды мучительно придумывать темы для разговора или слушать, по английскому обычаю, громкое исполнение какой-нибудь оперной арии, совершенно неуместной в салоне. Вместо этого гости откланялись, когда было еще рано, а вслед за ними вице-король и его жена пожелали всем доброй ночи.
Когда лорд Керзон сказал, пожимая руку герцогу:
– Следуйте за мной, у меня есть для вас последняя инструкция, – тот почувствовал облегчение. Он уже заметил, что леди Шарлотта продвигается сквозь толпу гостей в его сторону, и через несколько секунд встречи с ней было бы невозможно избежать.
Поэтому он поспешил за Керзоном и его женой, выходившими из зала.
– У меня есть кое-что для вас, – сказал вице-король и, повернувшись к жене, добавил:
– Я скоро тебя догоню, дорогая.
Я только что получил письмо, которое хочу показать Виктору.
– Пожалуйста, не задерживайся очень долго, Джордж, – улыбнулась Мэри Керзон. – Мы так поздно вернулись вчера вечером, и сегодня у тебя было столько работы! Я уверена, что ты очень устал.
Говоря это, она умоляюще взглянула на герцога.
– Я обещаю, что не задержу его, – ответил тот.
Леди Керзон улыбнулась им обоим и стала подниматься по лестнице. Герцог и лорд Керзон направились в сторону кабинета.
– Пока я одевался, я вдруг вспомнил, – сказал лорд Керзон, – что у вас, наверное, нет яванских денег. А если вы попытаетесь расплачиваться английскими фунтами или индийскими рупиями, это вызовет ненужные разговоры.
– Я знаю вас уже много лет Джордж, – промолвил герцог, – но вы продолжаете изумлять меня. Если бы в парламенте существовала должность министра эффективности, то это место по праву принадлежало бы вам.
– Многие жалуются на то, что я слишком эффективен, – заметил лорд Керзон.
Он произнес это с некоторой горечью. Герцог знал, что стремление добиться во всем совершенства неизбежно вело к тому, что у вице-короля появлялось множество врагов.
В кабинете на столе лежала пачка денег, которую он вручил герцогу.
– Этого должно хватить, пока вы не встретитесь с султаном Джокьякарты. А там, я совершенно уверен, он сможет снабдить вас деньгами и всем прочим, что только может понадобиться.
– Надеюсь, – ответил герцог. – И благодарю вас. Если я помогаю вам, то, со своей стороны, и вы очень помогаете мне.
Лорд Керзон внимательно посмотрел на него.
– Она весьма красива, Виктор. Вы вполне уверены, что не совершаете ошибку?
– Я совершенно в этом уверен, – твердо ответил герцог.
Они вернулись тем же путем и расстались на верхней площадке лестницы.
Герцог отправился в свою спальню в северо-восточном крыле дворца, где его поджидал камердинер. Герцог уже успел предупредить Доусона, служившего у него несколько лет, что они уезжают завтра на рассвете. Он знал, что на Доусона можно положиться, и что тот никому не проболтается.
Войдя в комнату, герцог увидел, что все вещи, распакованные для того, чтобы переодеться к ужину, теперь снова были уложены в чемоданы. Оставалось только то, что было сейчас на нем надето.
Снимая ордена, герцог спросил Доусона:
– Надеюсь, мы не наделаем много шума утром. Кто наши соседи?
Доусон, который всегда все знал, перечислил шесть имен. Седьмое было тем, которое герцог ожидал услышать.
– Леди Шарлотта Деннингтон помещается в угловой комнате, – сказал Доусон. – Вроде бы, ее светлость прибыла из Англии вчера, и корабль здорово потрепало в Бискайском заливе.
– Завтра мы узнаем, как поведет себя «Морской ястреб», – небрежно бросил герцог.
– Мы, что ли, на нем отправляемся, ваша светлость?
– Именно так, – ответил герцог.
– Мне это подходит, – одобрил Доусон. – Мне всегда больше по душе те, кто говорит по-английски, чем эти, с которыми язык вывернешь. Если ваша светлость понимает, что я имею в виду.
– Очень хорошо понимаю, – сказал герцог. Но боюсь, что путешествие будет недолгим.
Доусон нагнулся, чтобы поднять его туфли, и пожал плечами.
– Ну, и хорошо, – заметил он. – В жизни всегда так: то одно, то другое, и тут уж ничего не поделаешь.
– Ничего не поделаешь, – согласился герцог.
В то же самое время он сказал себе, что вел себя глупо: можно быть уверенным, что как только он останется один, леди Шарлотта явится в его комнату так же, как она это делала в Англии.
Герцог подумал, что позволить ей остаться – значит только укрепить ее в решимости заставить его жениться на себе.
И внезапно, когда Доусон уже собирался уходить, ему в голову пришла спасительная мысль. Все время, когда он работал в Тадж Махале, было так жарко, что он, как большинство индийцев, спал на крыше. Разумеется, такое никогда не приходило ему в голову в резиденции губернатора. Но теперь он сказал Доусону:
– Я предпочел бы. спать под открытым небом, чем здесь, с этими вентиляторами, которые крутятся всю ночь. Уверен, что не сумею с ними заснуть.
– Вот как раз, ваша светлость, – сказал Доусон, – я обнаружил, что прямо над нами плоская крыша, на которой иногда ночует один из адъютантов его превосходительства.
– Там я и буду спать, – решил герцог. – И мы отправимся туда немедленно.
Он опасался встретить по дороге леди Шарлотту, но к его облегчению все двери в коридоре были закрыты. Доусон привел его к маленькой лестнице, ведущей на крышу.
Звезды сверкали над головой, и герцог видел сквозь деревья огни города. Все кругом казалось очень спокойным, не было слышно ни шакалов, ни летучих лисиц – лорд Керзон приказал их всех перестрелять.
На крыше было три матраса, а Доусон захватил с собой подушку и легкое одеяло. Герцог улегся на матрас, показавшийся ему вполне удобным. Доусон положил рядом с ним одеяло; вряд ли оно могло понадобиться, но на всякий случай оно должно было быть рядом.
– Я разбужу вашу светлость в половине пятого, – сказал Доусон.
– Постарайся быть поточнее, – попросил герцог. – И спасибо, Доусон.
– Спокойной ночи, ваша светлость.
Камердинер ушел, и герцог с легкой улыбкой подумал, что здесь он может спать, не опасаясь, что его потревожит леди Шарлотта.
Еще он подумал, что когда утром адъютанты узнают, где он провел ночь, их это, наверняка, позабавит. Они, конечно, расскажут об этом лорду Керзону, если тот спросит, все ли было в порядке с его отъездом.
Если теперь леди Шарлотта и постарается сплести какую-нибудь интригу, связанную с их отношениями, то ей будет непросто подыскать основания для этого.
– Я поступил очень умно, – поздравил сам себя герцог. – И в будущем буду стараться держаться подальше от всех женщин, которые захотят женить меня на себе.
Он подумал при этом, что если ему захочется женского общества в каком-то более интимном смысле, то к его услугам всегда будут замужние красотки, которых так ценил принц Уэльский. Подобно обворожительной жене французского посла, с которой он сидел рядом за ужином, они всегда готовы вызывающе и провоцирующе смотреть на каждого мужчину, который встречается им на пути.
– Я останусь холостяком, по крайней мере, на следующие двадцать лет, – решил герцог.
Он закрыл глаза, потому что звезды сияли так ярко, что, казалось, не дадут ему заснуть. Герцог крепко спал, когда услышал тихий голос Доусона:
– Ровно четыре тридцать, ваша светлость.
Герцог мгновенно проснулся. Он привык рано вставать. Теперь же он спасался от леди Шарлотты и пускался в новое волнующее путешествие, сулящее множество приключений. Это совсем не походило на все, что он делал до сих пор.
Он много странствовал, но с тех пор, как сделался обладателем высокого титула, куда бы он ни ехал, его всегда сопровождали курьеры и адъютанты.
Он путешествовал в своем поезде, если он отправлялся в замок Ингл или в Шотландию. Несмотря на то, что у него практически не оставалось времени на сборы при отъезде в Индию, его секретарю не составило труда заказать одну из лучших кают на борту океанского лайнера. Кроме того, соседняя каюта была превращена в его кабинет, а напротив находилась комната его камердинера. В сущности, герцог уже привык к тому, что, как и лорд Керзон, он представляет собой столь важную персону, что с ним обращаются, как с царствующей особой.
Теперь ему следовало быть готовым к тому, что он не просто окажется в незнакомой стране, где никогда не бывал раньше, но и к тому, что для хозяина, который будет его принимать, для султана Джокьякарты, он – не более чем посланник лорда Керзона. Он был вполне уверен, что ему окажут гостеприимство, но, конечно, совсем не такое, как герцогу Инглбери.
Но все равно, даже если бы ему пришлось переодеться подметальщиком улиц или рикшей, это было бы несравнимо лучше, чем оказаться навеки прикованным золотым кольцом к леди Шарлотте.
Конечно, вполне вероятно, что она будет ожидать его возвращения в Англию. Но он уже начинал верить в то, что к тому времени она успеет завязать отношения с кем-нибудь другим.
Он прекрасно понимал, что немногие мужчины могли бы предложить ей то, что мог предложить он. Но в то же самое время и Шарлотта не могла себе позволить вечное ожидание. Герцог в глубине души молил Бога, чтобы она оказалась как можно более нетерпеливой, и, обнаружив, что он уехал, признала свое поражение и начала смотреть в другую сторону.
Когда утомленный адъютант проводил его через боковой вход губернаторской резиденции на городскую улицу, герцог не мог отделаться от предчувствия, что все это – начало какой-то драмы.
Занавес поднимался, но он не имел представления, что это будет за пьеса.
Экипаж вице-короля быстро промчал его по почти пустым улицам. На тротуарах лежало что-то похожее на темные свертки. Это были индусы, спящие там точно так же, как он только что спал на крыше.
Несколько бездомных собак рылись в мусоре в надежде найти что-нибудь съедобное.
Время от времени по пути попадались женщины с закрытыми лицами, ищущие, как и собаки, объедки.
Было так рано, что даже священные коровы еще не поднялись. Звезды уже начали бледнеть, и герцог знал, что через несколько минут блеснут первые лучи рассвета. И тогда вся Индия наполнится жизнью.
Они доехали до порта, и он с удовольствием увидел элегантные очертания «Морского ястреба», стоящего у причала со светящимися иллюминаторами.
У трапа дежурил матрос. Герцог знал, что капитан уже находится на палубе, ожидая, когда он вступит на борт.
Он сказал адъютанту, что отлично выспался на открытом воздухе. Когда тот помог ему выйти из экипажа, герцог пожал ему руку:
– До свидания, капитан Хэнкок. Спасибо за то, что вы обо мне так заботились.
– Это было удовольствием для меня, ваша светлость, – ответил адъютант. – В соответствии с приказом его превосходительства никто не узнает, куда вы направляетесь. Ваш секрет будет надежно охраняться, уверяю вас.
– В этом я уверен, – улыбнулся герцог. Не дожидаясь другого экипажа, который вез Доусона и багаж, он поднялся по трапу. На палубе его приветствовали матросы.
– С добрым утром, ваша светлость, – сказал капитан. – Мы очень рады снова увидеть вас на борту.
– Я слышал, что вам тяжело пришлось в Заливе?
– Не то, чтобы очень. Ничего не сломалось и других неприятностей тоже не было. Слава богу, обошлось. Думаю, можно гордиться тем, как она выдержала натиск стихий.
– Я уверен, что буду ей гордиться, – ответил герцог. – Мы выходим в море, капитан. Скоро я присоединюсь к вам на мостике.
Капитан отсалютовал ему, и герцог спустился в кают-компанию, чтобы оставить там привезенные с собой бумаги. Кроме них у него имелась очень большая и подробная карта Явы – именно такую он и ожидал получить от вице-короля.
Как только яхта вышла из гавани, герцог поднялся на мостик и сообщил капитану, куда они направляются. Как он и думал, это заинтриговало офицера:
– Я не ожидал, что мы направимся к Яве, ваша светлость. Если даже и так, то лучше бы в Джакарту. У них там отличный порт, откуда они отправляют за границу лес и всякие другие товары.
– Я в курсе, – сказал герцог. – Но вы должны знать, капитан Баррет, что это совершенно секретное путешествие, и я совсем не желаю, чтобы голландцы узнали, кто я такой. Поэтому я буду называться просто мистер Бери.
Капитан выглядел удивленным:
– Жаль, что вы лишаете голландцев такой радости. Судя по тому, что я о них слышал, они придают очень большое значение титулам, особенно генерал-губернатор Ван дер Вейк.
– Мне говорили о нем, – сказал герцог. – Но я не собираюсь общаться ни с кем из них. Пока во веяном случае. Капитан, я хочу, чтобы команде было ясно, что никто, я повторяю, никто не должен открывать голландцам или кому-либо еще, кто я есть на самом деле.
– Ваше приказание будет выполнено, ваша светлость, – ответил капитан.
Герцог оставался на палубе, наслаждаясь солнцем и быстрым ходом яхты. Он еще раз подумал, что его ожидает не просто приключение, но нечто новое, такое, что с ним раньше никогда не случалось.
Конечно, все это совершенно не походило на званые вечера, балы, сплетни и флирт на улице Мейфэр. Все это не похоже и на безмятежное спокойствие замка Ингл, нарушаемое лишь хозяйственными заботами и небольшими проблемами, вроде необходимости решить, кого следует пригласить в гости, чтобы общество не оказалось скучным.
– Это что-то новое, совсем новое, – подумал он.
Наблюдая за солнечными бликами на морских волнах, герцог вдруг почувствовал странный подъем сил. У него возникло ощущение, что в этом путешествии он найдет нечто такое, чего не имел раньше. Не просто такую же ценность, как, скажем, Тадж Махал, но и нечто исключительно важное для него самого. Это могло быть что-то совсем личное, не похожее на весь прежний физический или духовный опыт его жизни.
Он понимал, что все это – лишь плод разыгравшейся романтической фантазии, и сам посмеивался над странными фокусами, которые проделывало с ним его воображение.
Спускаясь к завтраку в кают-компанию он продолжал улыбаться, но уже слегка цинично.
