Текст книги "Рапсодия любви"

Автор книги: Барбара Картленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Еще бы! – воскликнул мистер Вэлтон.

Но Лалита, будто не слыша их последних слов, тихо сказала:

– Я уверена, это не включено в завещание.

– Нет, в списке не упомянуто ничего, что бы относилось к Греции, – отозвался лорд Хейвуд.

С этими словами он выдвинул ящик стола и достал документы, с которыми они тщательно обследовали весь дом, пытаясь найти хоть что-нибудь, что можно было бы продать.

Положив их на стол, он сказал:

– Помню, мой дед ездил в Грецию, когда был уже довольно стар. Думаю, опись имущества для передачи по наследству была составлена еще до этой поездки.

– Но в таком случае, – быстро отреагировала Лалита, – в доме могут быть и другие вещи, привезенные им из Греции.

– Другие вещи! – воскликнул возбужденно мистер Вэлтон. – Вы хотите сказать, что у вас могут быть еще изделия из керамики, подобные этому кувшину и в таком же прекрасном состоянии?

– Боюсь, что на самом деле я не имею об этом никакого представления, – сконфуженно признался лорд Хейвуд. – Но мы обязательно поищем. Где ты нашла этот кувшин, Лалита?

– В цветочной комнате. Он там стоял вместе с вазами.

Мистер Вэлтон пришел в неописуемый ужас и, издав звук, очень похожий на стон, схватился за голову.

– Ведь его там могли разбить! – воскликнул он.

Лорд Хейвуд поднялся из-за стола.

– Думаю, что самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, это пойти в цветочную комнату и посмотреть, нет ли там чего-нибудь еще столь же ценного.

– Я готов сделать это немедленно, милорд, – заявил мистер Вэлтон.

При этом он осторожно переставил кувшин в самый центр стола, видимо, опасаясь за его сохранность.

– Подумать только, что ваша светлость не знали истинной ценности этого великолепного образца греческой керамики! Я просто содрогаюсь от мысли, что могло с ним случиться за это время!

– Так давайте посмотрим, нет ли там еще чего-нибудь, с чем бы следовало обращаться так же осторожно, – предложил лорд Хейвуд.

Он обращался к мистеру Вэлтону, но глазами искал взгляд Лалиты. Девушка незаметно взяла его за руку, и он нежно сжал ее пальцы, не говоря ни слова. Слова им были не нужны, они оба думали об одном и том же.

Они вместе с мистером Вэлтоном прошли по длинному коридору в комнату, которую Лалита назвала цветочной и которая была расположена рядом с кладовой.

Это была небольшая комната, где Лалита нашла вазы для цветов на узких полках, занимавших всю стену.

В центре стоял сосновый стол, на котором обычно составлялись букеты и делались другие украшения из цветов. Когда Лалите понадобился сосуд для сока, она просто взяла один из кувшинов, стоящих на нижней полке.

Войдя сюда, лорд Хейвуд и Лалита пропустили мистера Вэлтона вперед, чтобы он смог все как следует оглядеть.

Оценщик принялся с энтузиазмом осматривать полку за полкой. Лалита было подумала, что он будет весьма разочарован, если ничего не найдет, но в этот момент он с радостным восклицанием нагнулся и достал то, что Лалита поначалу приняла за круглый сосуд, совершенно ничем не примечательный.

С благоговением мистер Вэлтон долго смотрел на этот сосуд. При этом он произнес фразу, которая прозвучала словно какое-то магическое заклинание:

– Лонкуан, бледно-зеленый сосуд в форме лепестка лотоса, династия Сон!

– Вы хотите сказать, что это китайская ваза? – спросила Лалита.

– Великолепный экземпляр! – ответил мистер Вэлтон вне себя от восторга. – Взгляните только на эту бледно-зеленую глазурь!

Он был необыкновенно горд своей находкой, и, когда на последней полке внизу мистер Вэлтон обнаружил кувшин, покрытый черно-коричневой глазурью и относящийся, по его словам, к северной династии Сон, Лалита не решилась признаться восхищенному ценителю, что этот кувшин кажется ей некрасивым.

– Я думаю, китайские вазы принадлежали моей бабушке, – задумчиво сообщил лорд Хейвуд. – Вот почему они не внесены в опись. Я смутно помню, как она рассказывала, что ее отец бывал в Китае.

– Но как же я могла догадаться, что они такие ценные! – воскликнула Лалита.

Ей показалось, что мистер Вэлтон очень неодобрительно отнесся к ее невежеству, но Лалиту это не волновало. Она была слишком счастлива за лорда Хейвуда, чьи мысли и чувства сейчас были ей понятны без слов.

Между тем мистер Вэлтон умолял их поместить эти драгоценные сосуды в такое безопасное место, где им ничто не угрожало бы. После того как лорд Хейвуд заверил его в этом, тот объявил, что ему следует немедленно отправляться обратно в Лондон.

– Не хотите ли вы остаться на ленч? – спросил лорд Хейвуд. – Правда, поскольку моего слуги сейчас нет, то я могу предложить вам лишь самую простую пищу, но вы принесли такие хорошие новости, и мне, как хозяину, не хотелось бы отпускать вас без обеда в обратный путь.

– Это очень великодушно с вашей стороны, милорд, – ответил мистер Вэлтон, – однако мне необходимо как можно скорее вернуться в Лондон с документами на аренду. Директор получит приятную возможность сразу же информировать своего клиента о великодушном решении вашей светлости предоставить в его распоряжение Хейвуд-хауз.

– Мне это не менее приятно, – сказал лорд Хейвуд. – И я хотел бы искренне поблагодарить вас за то, что вы помогли мне найти эти сокровища, которые, я буду надеяться, вы сможете продать так скоро, как только возможно.

– Я уверен, что наша фирма будет гордиться, что вы доверяете нам такое сокровище, которое приведет в восторг всех ценителей древностей.

– Так почему бы вам не взять их с собой прямо сейчас? – предложил лорд Хейвуд.

Мистер Вэлтон ужаснулся.

– Я не могу взять на себя такую ответственность, милорд! – быстро и несколько испуганно произнес он. – Но, с позволения вашей светлости, я пришлю сюда специального человека, который особым образом упакует их и доставит в полной безопасности в Лондон на экипаже, более подходящем для этих целей, чем почтовая карета.

– Вероятно, так действительно будет лучше, – согласился с ним лорд Хейвуд. – Разбить их сейчас, через столько веков, было бы, пожалуй, настоящим несчастьем!

Бедный мистер Вэлтон был так огорчен легкомыслием лорда Хейвуда, что Лалита пожалела его, подумав, что было слишком жестоко шутить с тем, что было ему так дорого.

Положив подписанные документы на аренду Хейвуд-хауза в чемоданчик для бумаг, мистер Вэлтон попрощался с таким нетерпением, что Лалита заподозрила, что он неспроста стремится в Лондон. «Наверное, ему не терпится сообщить о своей ценной находке», – решила она, с симпатией глядя на этого страстного любителя древностей.

Еще раз настоятельно напомнив о необходимости как можно бережнее обращаться с найденными древними сокровищами, мистер Вэлтон отбыл наконец в обратный путь.

Лалита стояла вместе с лордом Хейвудом на верхней ступеньке лестницы, провожая гостя. И только когда почтовая карета, увозящая мистера Вэлтона в Лондон, скрылась из виду, она поняла, как много значил для них его приезд.

Она взглянула на лорда Хейвуда и увидела, что мрачное выражение окончательно исчезло из его глаз и они блестят от радости. И в эту минуту он показался ей необыкновенно молодым и красивым, как никогда.

Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга. А затем лорд Хейвуд раскрыл ей объятия и, когда она прильнула к нему, прижал ее к себе.

– Я думаю, ты самая настоящая колдунья! – заявил он, с лукавой нежностью заглядывая ей в глаза. – Ты ведь постоянно говорила мне, что все будет хорошо, и вот действительно все уладилось самым неожиданным образом.

– Я знала, что ты победишь! – тихо отвечала Лалита.

– Я не могу поверить в это, – продолжал он, – после всех волнений и бессонных ночей, когда я тщетно пытался придумать выход из этой отчаянной ситуации! Теперь многие из моих проблем решились сами собой. Я буду получать ренту за лондонский дом, которая составляет значительную сумму, и, кроме того, мы сможем получить, по всей видимости, неплохие деньги от продажи этих горшков.

Лалита засмеялась.

– Что касается меня, то все три мне кажутся просто безобразными, и мне совсем не жаль, что их придется продать, хотя, я полагаю, мне не следовало бы так говорить.

Конечно, нет! – с шутливым ужасом поддержал ее лорд Хейвуд. – Те, кто в этом разбирается, решат, что у нас просто начисто отсутствует вкус!

– Я все еще не могу во все это поверить, – продолжала Лалита. – И мне все кажется, что я вот-вот проснусь и обнаружу, что все это толь ко сон и что я должна буду вернуться в Мэнор... к дяде Эдуарду.

Лорд Хейвуд крепче прижал ее к себе.

– Нам обоим просто очень повезло. Невероятно повезло!

Лалита спрятала лицо у него на груди.

– Когда... Картер... вернется... – начала она с заметным колебанием.

Лорд Хейвуд понял, о чем она хочет попросить, и, отвечая на ее невысказанный вопрос, улыбнулся ей с нежностью.

– Полагаю, что теперь, когда у вас нет опеку на, я просто обязан жениться на вас. Ведь вы безнадежно скомпрометировали себя тем, что так долго оставались наедине с мужчиной.

Лалита растерянно взглянула на него.

– Вы вовсе... не обязаны на мне жениться, – прошептала она, – если вы действительно предпочитаете... оставаться свободным.

– Тогда как же, по вашему мнению, мне следует поступить с вами? – спросил он, дразня ее.

Я могу... оставаться здесь с вами, – отвечала она с тихим вздохом. – И если вы... будете стыдиться меня... когда ваши друзья будут сюда приезжать... я буду прятаться от них... так, как я предлагала вам делать это прежде.

Лорд Хейвуд рассмеялся, и это был самый счастливый смех, который она когда-либо слышала.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу того же, чего хочешь ты, – сказал он весело. – По этому теперь, я думаю, мы можем наконец вернуться к старым добрым традициям.

Она несколько озадаченно посмотрела на него, и он, улыбаясь, объяснил:

– Я всего лишь хочу сказать, мое сокровище, что теперь могу просить тебя стать моей женой с полным сознанием того, что я делаю. Итак, моя любимая, не окажешь ли ты мне честь, согласившись стать моей женой?

Последние слова он произнес очень серьезным тоном, и Лалита в восторге обвила руками его шею.

– Ты сам сказал, что это то, чего я хочу! – воскликнула она. – И ты знаешь ответ... Да! Да! Да!

– Я полагал, что ты будешь вести себя, как подобает скромной юной леди в таких случаях, – пошутил он. – Тебе следовало бы покраснеть, смутиться и сказать что-нибудь вроде: «Ах, это так неожиданно!»

Если бы я так себя повела, то у тебя появился бы шанс отступить, – не осталась в долгу девушка. – О, мой изумительный, великолепный Ромни, я так хочу быть с тобой... навсегда... и любить тебя!

Она на мгновение смолкла, затем с волнением спросила:

– Ты... ведь правда хочешь... моей любви?

– Я хочу этого больше всего на свете! – серьезно ответил лорд Хейвуд.

– И ты... не будешь... сердиться или обижаться... из-за того, что я... богата?

– Ну, я полагаю, это одна из тех неприятных проблем, с которой я, пожалуй, смогу справиться, – сказал он, улыбаясь. – И осмелюсь сказать, что это, так или иначе, может оказаться весьма полезным.

Лалита облегченно рассмеялась.

– Я знаю, ты собираешься истратить деньги на помощь арендаторам и старым слугам и еще на дома для инвалидов войны.

– Ты забыла, что я должен оставить немного на то, чтобы ты смогла купить себе новые платья, – сказал лорд Хейвуд, все еще сохраняя серьезность. – Или одну из этих восхитительных и невероятно соблазнительных ночных рубашек.

То, как он это произнес, заставило Лалиту покраснеть.

– Ты должен забыть... до тех пор, пока мы завтра не поженимся... что ты видел меня... в од ной из них.

– Завтра? – спросил удивленно лорд Хейвуд. – С какой это стати я должен ждать до завтра?

– Я... я думала, – прошептала Лалита, – что мы... должны будем пожениться...

– Сегодня! – закончил он за нее. – Картер обещал, что вернется к обеду. Иди и переоденься, моя милая. Сейчас мы оседлаем наших лошадок и поедем договариваться со священником.

– Так ты... правда...Ты хочешь? Ты собираешься... прямо сегодня? – запинаясь и краснея, спрашивала Лалита, внезапно поняв, что это все происходит на самом деле, не в мечтах и не во сне.

– Почему же нет? – отозвался лорд Хейвуд, радуясь ее смущению. – Если ты думаешь, что я смогу спокойно спать в своей комнате, которую отделяет от твоей спальни одна-единственная дверь, то ты глубоко заблуждаешься.

– Это самая замечательная идея, о которой я когда-либо слышала... пожениться сегодня... вечером, – сказала Лалита. – Но... прежде всего я должна украсить часовню цветами.

Это внезапно напомнило лорду Хейвуду, что вся деревня сегодня будет говорить о смерти Эдуарда Дункана. Поэтому он тут же решил, что будет лучше, если ни одна душа, кроме священника, с которого он возьмет слово молчать, не должна увидеть здесь Лалиту или узнать об их свадьбе.

– Думаю, будет, пожалуй, лучше, – сказал он, – если я съезжу к викарию один.

– Да, конечно, – тут же согласилась с ним Лалита. – И... у меня есть одна идея, если только ты согласишься.

– Какая же?

– У меня нет подходящего наряда для свадьбы, но я нашла... свадебное платье твоей матери.

–Где?

– В большом шкафу в одной из комнат, где хранится множество разной одежды. Там есть даже твои детские костюмы.

– Свадебное платье моей матери! – задумчиво повторил лорд Хейвуд. – А почему ты так уверена, что оно подойдет тебе?

Лалита смутилась и отчаянно покраснела.

– Ты примеряла его! – воскликнул он с веселым укором.

– Я только... на тот случай, если бы ты... захотел жениться на мне!

– И теперь, когда я решил это сделать...

– Пожалуйста... ну пожалуйста... я так хочу быть красивой, для тебя... если только ты не переменишь своего решения...

Я ни за что не переменю своего решения, моя ненаглядная девочка, и мне все равно, будешь ли ты в свадебном наряде моей матери или же в своей восхитительной ночной рубашке... впрочем, священник, пожалуй, предпочтет, чтобы ты была одета по форме.

– Там есть такой чудесный венок и к нему фата... и я так хочу почувствовать, что я... на самом деле выхожу замуж и что это моя свадьба...

– Хочу заверить тебя, что это будет самая настоящая свадьба. А теперь иди приготовь платье и начинай собирать цветы для часовни. Я вернусь не позже чем через полчаса и помогу тебе.

Лалита радостно кивнула.

– Я пойду соберу все гвоздики и, конечно, еще розы...

– Которые так на тебя похожи, – сказал лорд Хейвуд своим удивительным глубоким голосом, который она слышала лишь в ту памятную грозовую ночь. – Я всегда думал о тебе, мое сокровище, как о чудесной белой розе, чистой, невинной и пока еще не полностью раскрывшейся – еще в бутоне, но уже готовой развернуть мне навстречу свои нежные лепестки.

В том, как он произнес это, было что-то, заставившее Лалиту вспыхнуть, ей внезапно стало жарко, словно столб огня или яркого солнечного света пронзил ее тело сверху донизу.

– Я... люблю тебя, – прошептала она.

И я люблю тебя! – ответил лорд Хейвуд. – Как только ты станешь моей женой, я объясню тебе, как сильно, как глубоко я тебя люблю и как много ты для меня значишь.

И с этими словами он жадно приник к ее губам. Он целовал ее до тех пор, пока она не почувствовала, как тогда, в первый раз, что целый мир перестал для нее существовать, что нет ни земли, ни неба, а только сила его рук и настойчивая нежность губ и еще то огромное и чудесное ощущение единства, которое появлялось, когда они были вместе.

Он пробудил в ней восторг, озаривший ее, словно вспышками молний, и разлившийся, подобно солнечному свету, теплой сверкающей радостью, которая наполнила сейчас все ее существо.

Это необыкновенное чувство восторга и пьянящей радости, охватившее Лалиту, стало частью того пожара, который полыхал и в нем самом.

В этом чувстве была и небесная музыка, и красота звезд, и еще ощущение защищенности, исходившее от его сильных рук.

В тот миг, когда она решила, что никто на свете никогда не переживал такого восторга, он поднял голову.

– Не могу себе представить, – сказал он дрогнувшим голосом, – что я мог тебя не встретить, разминуться с тобой в этой жизни, ведь ты – часть меня. Ты незаметно проникла в мою жизнь, и теперь я просто не смогу без тебя обойтись.

– Я так хотела... чтобы ты чувствовал это, – ответила тихо Лалита. – Я знаю, если тебя со мной не будет... мне останется только умереть... потому что в тебе одном вся моя жизнь.

– Но мы вместе. И всегда теперь будем вместе, – сказал лорд Хейвуд. – Это так много значит для нас обоих, и, полагаясь на свою интуицию, которая в этих вопросах работает так же хорошо, как и твоя, я могу смело сказать, что вряд ли могут быть два человека более счастливы, чем мы с тобой.

– Я сделаю все, чтобы ты... был счастлив, – пообещала Лалита. – И ты видишь, любовь моя, как я и говорила тебе, ты победил... потому что ты – воин, и ты всегда будешь победителем.

– Думаю, если мы хотим быть честными, мы должны признать, что здесь победила любовь. Именно она дала нам силы и надежду. Против этого чувства никто и ничто не сможет устоять.

– Ничто! – согласилась Лалита, сияя от счастья. – И пожалуйста, поцелуй меня еще раз. Твои поцелуи так восхитительны и так волнуют меня!

Лорд Хейвуд хотел ей что-то ответить, но не успел, захваченный врасплох ее губами.

Она была так прелестна, так нежна и восхитительно женственна, что лорд Хейвуд почувствовал, как от ее поцелуя в нем закипает кровь, застучав в висках и охватывая огнем его тело, и как полыхает в нем безумное желание обладать ею, сделать ее навсегда своей возлюбленной.

Но он понимал, что в его чувствах к Лалите было много больше, чем просто чувственное желание обладать ею.

Такого он не испытывал до сих пор ни к одной другой женщине; он ощущал, что Лалита стала не только частью его плоти и крови, но и частью его души.

И ему не просто хотелось сделать для нее все, чтобы она была счастлива, но и самому стать более достойным ее необыкновенной любви.

Ему бы очень хотелось сказать ей об этом, облечь свои чувства в слова, но вместо этого он поцеловал ее, вложив в поцелуй всю свою страсть и восхищение.

И, почувствовав, как Лалита полностью подчиняется настойчивой ярости его поцелуя, он понял, что она сказала ему правду.

Он выиграл свою последнюю в жизни битву, он победил!

Он победил в любви! Он завоевал сердце Лалиты, и она пробудила в его сердце такую любовь, которая позволила и еще позволит ему в будущем выиграть все остальные жизненные битвы.

«Любовь всегда побеждает!» – хотелось сказать ему, но Лалита и так всегда это знала.