Текст книги "Шелковое сари"
Автор книги: Барбара Картленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 2
Майор, достопочтенный Вильям Виккерс, был почти последним пассажиром, поднявшимся на борт.
Его с величайшим уважением принял старший стюард.
Майор был известен как приближенный вице-короля и регулярно путешествовал на судах компании «Пенинсула энд Ориентал».
Его проводили в лучшую каюту на палубе первого класса. Так как на пароходах этой компании не было кают люкс, майору всегда предоставляли еще одну по соседству, где он устраивал себе гостиную.
В каюте было уже все готово.
Его камердинер, всегда путешествовавший с ним, добавлял туда для большего удобства еще некоторые предметы.
Вильям Виккерс был высокий, красивый мужчина, казавшийся старше своих лет. Он был очень сдержан и многим внушал некоторый трепет.
Майор был известен вице-королю и высшему командному составу в Индии как один из самых способных офицеров, без которого, как они признавались друг другу, им просто невозможно было бы обойтись.
В Лондоне ему оказывали знаки внимания множество красивых женщин. Но стали распространяться слухи, что, как бы они ни были обольстительны, все их настойчивые попытки привлечь его внимание были тщетны.
Майор украшал любой прием, где появлялся. Вильям Виккерс был занимателен и, как находили его товарищи – офицеры, очень умен.
Казалось странным, что о сердечных делах такого красавца, как ни старались светские сплетники, им ничего не удавалось узнать.
На самом деле майор был постоянно погружен в работу в Индии.
Хотя официально его местопребыванием была резиденция вице-короля, он часто был недоступен. Только армейское командование и сам вице-король знали, где найти майора.
Единственное, что действительно очень интересовало светских сплетников, это причина его увлеченности своей работой.
Вильям Виккерс никогда не позволял себе даже самого легкого флирта. Одна за одной красивые женщины, посещавшие Индию, терпели неудачу в попытках занять место в сердце майора.
Таких дам было великое множество, поскольку тогдашний вице-король, маркиз Дафферин, любил всякие развлечения. Его резиденция всегда была полна гостей, для которых каждый вечер устраивались приемы и другие увеселения.
Майор никогда не обсуждал свою личную жизнь даже с самыми близкими друзьями. Поэтому они, как и все остальные, были преисполнены любопытства.
На самом деле причиной всему была очень печальная история.
Достопочтенный Вильям Виккерс был старшим сыном лорда Чезвика, главы одного из старейших и самых уважаемых семейств в Англии. Чезвики, чье фамильное древо восходило к древним саксам, всегда принимали участие в государственных делах.
Ныне здравствующий лорд Чезвик также был выдающимся государственным деятелем. К несчастью, ухудшившееся здоровье вынудило его уйти в отставку и удалиться в свое поместье.
Там, в пятнадцати милях от Лондона, на пяти тысячах акров, находился великолепный дом. Он был построен несколько столетий назад и неоднократно перестраивался. В 1770 году творческий гений братьев Адам превратил его в один из самых прекрасных дворцов во всей Англии.
Неудивительно, что Вильям Виккерс, выросший среди всего этого великолепия, гордился владениями, которые когда-нибудь должны были перейти в его собственность.
Майор отличился в Итоне не только как капитан крикетной команды, но и как старший префект своего отделения.
Его старший воспитатель настоятельно рекомендовал ему продолжить образование в Оксфорде.
Однако Вильям решил поступить в конногвардейский полк, где по традиции служили все члены его семьи.
Он был отличный наездник и знал, что армейская жизнь будет ему интересна, к тому же отец будет доволен его выбором.
Первое назначение он получил в Лондоне.
Неудивительно, что каждая амбициозная мамаша с дочерью на выданье приглашала его на свои приемы и балы.
Многие приглашения Вильям Виккерс принимал.
А потом он влюбился.
Леди Летиция Бинг была первой красавицей лондонского сезона. Это был ее не первый выход, и она приходилась Вильяму Виккерсу почти ровесницей.
Казалось странным, что такая очаровательная девушка не вышла замуж сразу после своего первого появления в свете.
Траур в семье не позволил ей сразу представиться ко двору и разделить все удовольствия сезона. Но зато в следующем году она затмила всех дебютанток и привела в экстаз всех молодых людей из аристократических клубов.
Вскоре состоялась ее помолвка с наследником герцога Ланкастерского.
Но прежде чем в газетах появилось объявление о помолвке, молодой маркиз серьезно пострадал при падении с лошади на охоте. Он оказался надолго прикован к постели под наблюдением знаменитых врачей.
Леди Летиция его не посещала, но часто ему писала. Не в состоянии писать длинные письма, маркиз слал ей короткие страстные послания, где говорил о скорой встрече.
Месяцы шли, и совершенно неожиданно, вопреки оптимистическим прогнозам врачей, молодой маркиз скончался.
Нельзя сказать, чтобы сердце леди Летиции было разбито. В то же время она понимала, что в двадцать один год ей было уже не место среди дебютанток. С другой стороны, она была еще слишком молода, чтобы войти в круг замужних женщин, завлекавших в свои сети видных холостяков, посещавших их ужины.
Когда Вильям Виккерс влюбился в Летицию, ей показалось, что это именно то, что нужно.
Вильям был на седьмом небе от счастья. Он никогда еще не был влюблен и считал себя самым счастливым человеком на свете.
Его родные были в восторге. Правда, они думали, что ему было бы благоразумнее подождать, прежде чем принимать на себя обязанности женатого человека.
В то же время семья леди Летиции не уступала по благородству происхождения их семье, и они говорили Вильяму:
– Она несомненно будет прекрасной хозяйкой Чезвик-Корта, когда Вильям его унаследует.
Текст объявления о помолвке в придворной хронике был уже готов и одобрен, когда после короткой болезни скончалась бабушка Вильяма со стороны матери, жившая в Девоншире.
Вильям был вынужден представлять на похоронах своего отца, которому не советовали выезжать на дальние расстояния.
Это означало, что молодой паре приходилось ждать месяц, прежде чем объявление о помолвке могло появиться в газетах.
Вильям поехал в Девоншир на похороны. Сказав все, что следовало, другим родственникам, которые там присутствовали, он поспешил обратно в Лондон.
Вернувшись ближе к вечеру, он намеревался на следующее утро выехать в Чезвик-Корт.
Просмотрев ожидавшую его корреспонденцию, обнаружил среди прочего два особенно интересных для него сообщения.
Одно письмо было от командира полка, содержащее предложение ему занять место в штабе вице-короля, которым был в это время граф Литтон.
Для этого он должен был как можно скорее отправиться в Калькутту. Вакансия появилась внезапно, видимо, кто-то был убит или должен был вернуться в Англию.
Вильям Виккерс знал, что это было не для него. Он собирался сразу же после объявления о помолвке уйти из полка. Леди Летиция часто твердо заявляла, что не хочет жить в Индии или где-то восточнее Суэца.
В этот момент для Вильяма не было ничего важнее, чем сделать ее счастливой.
Он отложил письмо в сторону, решив ответить на него на следующий день.
А потом он нашел среди писем маленький сверток, который был ему особенно нужен.
В порыве страсти он однажды назвал леди Летицию звездой. Его путеводная звезда, она ярко сияла для него, и он был намерен следовать за ней до конца жизни.
Она очень мило ему улыбнулась, и он сказал, что звезда будет означать нечто самое важное для них обоих.
Поскольку он был неисправимым романтиком, не сказал ей, что имеет в виду.
Вильям отправился к лучшему ювелиру в Лондоне и заказал подвеску в форме звезды из бриллиантов самой чистой воды.
Открыв сейчас футляр, отделанный розовым бархатом, он увидел эту подвеску. Его инструкции были выполнены с мастерством, которым славилась эта фирма. Звезда сверкала, точно была взята с неба.
Эта драгоценность сделает Летицию еще красивее, блистая на ее прекрасной длинной шее.
Посмотрев на украшение некоторое время, Вильям вдруг понял, что не может медлить до следующего дня, когда его ожидала Летиция.
Поскольку был конец недели, они договорились встретиться в усадьбе ее отца. Он романтически воображал себе, как произойдет эта встреча. Усадьба родителей Летиции находилась всего в трех милях от Чезвик-Корта. После ужина он позовет ее в сад. В небе будут сиять звезды. Прежде чем надеть подвеску ей на шею, он сделает жест, притворяясь, что сорвал одну из них с неба.
Вильям был уверен, что этот момент запомнится им обоим. Уж в его сердце точно будет запечатлен навсегда.
И тут ему пришло в голову, что еще не поздно. Он уже поужинал с отцом. Почему бы ему не поехать к ней прямо сейчас?
Если Летиция уже легла, она выйдет на балкон своей спальни. Как Ромео, он будет приветствовать ее серенадой под балконом.
В этом она увидит проявление его любви. Вильям не мог себе представить ничего романтичнее этой сцены. Он вскарабкается наверх и сначала вручит ей букет цветов, который нарвет в оранжерее. А потом отдаст ей звезду, которую она наденет себе на шею. Подвеска будет выглядеть еще очаровательнее, чем днем, думал он.
Как только ему пришла эта мысль, он тут же начал действовать.
Вильям пошел в оранжерею, где росли самые экзотические цветы из коллекции его отца.
Он с восторгом увидел, что некоторые орхидеи, которые в прошлом году не цвели, были сейчас в полном цвету.
Вильям сорвал их, несмотря на то что это были редкие экземпляры и отец намеревался показать их ученым-цветоводам.
К орхидеям добавил еще несколько белых лилий, потому что они напоминали любимую.
Затем, положив в карман звезду, пошел в конюшню. Грум оседлал ему самую быструю лошадь. Вильям поскакал, решив добраться к Летиции как можно скорее.
Но скачка заняла у него немного больше времени, чем он рассчитывал. Из-за неожиданных в середине марта проливных дождей местные речки вышли из берегов.
Наконец, он доехал до дома графа Бинга, несколько претенциозной постройки в викторианском стиле.
Родовое поместье Бингов находилось в Нортумберленде. Граф вполне соглашался с дочерью, что оно было слишком далеко от Лондона. Летиция стремилась присутствовать на каждом городском балу, на каждом приеме.
У графа были свои причины желать находиться вблизи от Лондона. Он был заядлый игрок и играл во всех модных клубах, в «Уайтсе» и «Сент-Джеймсе», нередко выигрывая порядочные суммы.
Отец Летиции отнюдь не имел намерения зарыться в деревне и заниматься хозяйством. Как он говорил, «умирал бы там от скуки по вечерам».
То, что устраивало ее отца, устраивало и леди Летицию. Перед отъездом Вильяма она сказала, что будет ожидать его возвращения в субботу вечером. Если у графа не будет много гостей, они проведут воскресенье одни.
Сад был в превосходном состоянии, как и в Чезвик-Корте. Вильям проехал прямо по газону за дом. Ему было известно, где находится спальня Летиции.
Привязав лошадь к тяжелой садовой скамье, он подошел ближе и увидел, что она была у себя и еще не спала. Слабый свет в окне означал, что у нее горели свечи.
Подойдя еще ближе, он взглянул на балкон. Балкон оказался немного выше, чем он помнил. Вильям подумал, что ей будет трудно нагнуться, чтобы взять у него цветы и подвеску.
И тут он обратил внимание на вьющиеся растения, ползущие вверх по деревянной решетке. Для Вильяма, отлично подготовленного, не составило труда влезть по решетке и декоративной каменной кладке, обрамляющей балкон. Оказавшись наверху, он хотел окликнуть Летицию и попросить ее подойти к окну.
Не успел еще Вильям что-то произнести, как услышал звуки чьего-то голоса. Сначала он подумал, что слух его обманул. Голос был мужской, и звук его был какой-то ласкающий.
Потом он сказал себе, что, наверно, в доме произошли перемены и в бывшей спальне Летиции теперь разместили гостей. И в это мгновение он услышал ее смех. Мягкий, музыкальный смех, так хорошо ему знакомый.
Летиция заговорила, и он отчетливо услышал ее слова:
– Ты же знаешь, ты не должен говорить мне такие вещи.
– А почему нет, моя красавица? – ответил мужчина. – У меня есть много что тебе сказать, но лучше сделать это без слов.
Последовало молчание, но Вильям знал, что в это мгновение мужчина целует Летицию!
Она была в постели с мужчиной, чей голос показался ему знакомым.
В какой-то момент он готов был предстать перед ними обоими и избить этого человека до потери сознания.
Но понимал, что не мог унизиться до этого.
Нарочито медленно Вильям порвал цветы и бросил их на балкон. Достав звезду из бархатного футляра, он положил ее в карман, а пустой футляр бросил на цветы, где всякий, кто станет открывать или закрывать окно, мог его увидеть.
Соскользнув на землю, он прошел по газону туда, где была привязана лошадь.
Домой Вильям возвращался медленно, в задумчивости.
С этого момента каждый шаг в его жизни будет тщательно продуман.
На следующее утро Вильям Виккерс вернулся в Лондон и явился к своему командиру в Найтсбриджские казармы.
Он выехал рано в фаэтоне, запряженном четверней, которой сам управлял. Камердинер последовал за ним с большим количеством багажа.
Позже в этот же день, простившись только с отцом, Вильям уехал в Индию.
С Летицией он больше никогда не встречался. Жизнь его полностью изменилась.
Приехав в Индию, Вильям не очень долго задержался в резиденции вице-короля. С ним провели беседу старшие офицеры. По сообщениям, полученным о нем из Лондона, они знали, что он в высшей степени способный молодой человек.
Это был именно такой человек, который был им нужен в этот крайне сложный момент.
После этого Вильям то исчезал, то возвращался в Калькутту или в Шимлу с докладами. Сведения, которые он приносил, были настолько исключительными, что даже те, кто был посвящен в тайну операции «Большая игра», с трудом в эту информацию верили.
Его начальство понимало, что Вильям шел на такой риск, о каком другой и мысли не мог допустить.
Но каким-то чудом ему всегда удавалось уцелеть.
Добываемая им информация представляла исключительную ценность.
Каждый раз она не только оказывалась верной, но и спасала жизнь многих английских солдат, которые в это время из последних сил старались выполнить свой долг.
В свои двадцать семь лет Вильям Виккерс стал ветераном «Большой игры».
Он пользовался доверием высокопоставленных лиц, с которыми немногим молодым офицерам случалось иметь дело. Его тайная деятельность позволяла ему получать свежие новости, доходившие в Индию с севера, о передвижениях войск противника. Ему не было равных в искусстве изменять свою внешность.
Вильям только что присутствовал на очень важном и, разумеется, секретном совещании в Военном министерстве, завершившемся только рано утром.
Он с облегчением думал, что сможет отдохнуть за семнадцать дней плавания.
Поскольку он был очень важной персоной, ему всегда предлагали место за капитанским столом. Он неизменно отказывался.
Иногда встречался с друзьями, которым случалось путешествовать одним с ним рейсом. Они вместе завтракали или выпивали на палубе.
Остальное время Вильям проводил у себя в каюте, пользуясь услугами своего камердинера.
На отдыхе читал много книг, для которых у него не находилось времени в Индии.
Если ему были нужны физические упражнения, он занимался ими рано утром. На борту обычно было несколько превосходных спортсменов, с которыми он играл в теннис. Если таковых не было, гулял по палубе, когда другие пассажиры ели или спали.
Когда пароход вышел в Ла-Манш, он со вздохом подумал, что теперь действительно сможет по-настоящему отдохнуть. Последняя неделя в Англии была, мягко говоря, утомительной.
Его то и дело требовали в Военное министерство, где он отвечал на вопросы, объяснял происходящее и, надо сказать, был выслушан с большим уважением.
Если кто-то и понимал цели и задачи противника, то этот кто-то был майор Вильям Виккерс. И в Военном министерстве это признавали.
Когда пароход шел по Ла-Маншу, майор понял, что в Бискайском заливе их порядочно потреплет. Он не тревожился, потому что был отличный моряк и никогда не страдал морской болезнью. Для волнения не было никаких оснований, тем более что «Коромандел» был превосходным судном, гордостью судоходной компании.
Корабль покачивало, но не так, как другие суда, с гордостью говорил капитан.
Когда они подходили к Гибралтару, сияло солнце и море было голубое.
Хотя шел конец марта, вечер был теплый. Выглянув в иллюминатор, майор решил выйти на воздух. Он вышел, но не на палубу первого класса, где, он был уверен, многие пожелали бы с ним поговорить. Вместо этого Вильям поднялся на верхнюю палубу, куда пассажиры забирались редко. Между трубами и судовой надстройкой было мало места для сидений, не говоря уже о палубных креслах.
На небе сияла луна, мерцали звезды. Дул легкий ветерок. Майор медленно вышел на нос, где, как он знал, было место, защищенное как от ветра, так и от посторонних глаз. Он часто там сидел.
Но когда он приблизился к окружавшей это место перегородке, раздался испуганный крик.
Там сидела женщина. Понимая, что он напугал ее, Вильям спокойно сказал:
– Простите, что я вас потревожил. Я не ожидал найти здесь кого-то. – Он повернулся уходить, но женщина сказала:
– Вы… англичанин… пожалуйста, прошу вас… помогите мне! Я… я боюсь и не знаю, что мне делать.
Майор удивился. Первой его мыслью было, что это его не касается. Но он не мог игнорировать страх молодой особы.
– Да, я англичанин, – сказал он. – Что вас напугало?
– Один человек, – ответила женщина.
Майору пришла в голову немного циничная мысль, что ничего другого он и не ожидал. Но так как голос был очень молодой, счел своим долгом, по крайней мере, узнать, что ее встревожило.
Он сел на скамью, где часто сидел в одиночестве. Женщина, с которой он говорил, съежилась на другом конце.
– Что же вас беспокоит? – спросил майор. – Ведь на этом комфортабельном пароходе не следует ничего бояться.
– Я… я тоже… так думала, – ответила Марина. – Но из-за случившегося я боюсь вернуться в свою каюту.
Голос ее оборвался, и майор понял, что девушка вот-вот расплачется. Когда он взглянул на нее, лунный свет упал на лицо Марины. Вильям увидел, что она очень молодая и хорошенькая. Увидел и слезы на ее глазах.
Он подождал, и через минуту Марина сказала:
– Он… он заговорил со мной… впервые, когда я только что поднялась на борт, и спросил, можно ли сесть рядом со мной за ужином. А потом… я старалась этого избежать, приходя в салон раньше… или позже, чем другие.
После мгновенной паузы она продолжила:
– Потом мне стали приносить в каюту подарки, цветы, шоколад. Я просила стюардессу отнести их тому, кто прислал. Но она отказывалась. Наверное, этот человек подкупил ее.
Майор нахмурился, но ничего не сказал, и девушка продолжила:
– Когда началась качка… он оставил меня в покое, но сегодня… – Не в силах продолжать, Марина поднесла к глазам платок.
– Что случилось сегодня? – спросил майор.
– Я пошла в библиотеку найти другую книгу об Индии, но это оказалось… сложнее, чем я думала, потому что там мало книг… и я думаю, это неправильно.
Майор был согласен, но не сказал этого вслух.
– Когда я вернулась к себе, у меня в каюте была бутылка шампанского, цветы и… какая-то еда, но я не посмотрела, что там было.
Слегка задохнувшись, она сказала:
– Я поняла, что он задумал прийти, даже если бы я заперла дверь… стюардесса впустила бы его, вот я и убежала сюда. Знаю, мне нельзя здесь находиться… потому что это только для пассажиров первого класса, но я не смогла придумать места лучше.
– Я думаю, это было очень благоразумно с вашей стороны, – спокойно сказал майор. – Такого не должно быть на приличном пароходе. А теперь скажите мне ваше имя и номер каюты, и я этим займусь.
– Благодарю… благодарю вас… уверена, вас они послушают. Я думаю, если бы я пошла… к старшему стюарду, он бы предоставил мне самой заботиться о себе, потому что я не важная особа.
– Вы путешествуете одна? – спросил майор.
– Да… одна, – отвечала Марина. – Мне… не с кем было. Я решила поехать в Индию, так как я хочу узнать, где похоронен мой отец.
Она подумала, что выразилась не совсем понятно, и поспешно добавила:
– Он служил в Индии и был убит при исполнении служебного долга, но в Военном министерстве не сказали где.
– Вы еще не назвали мне ваше имя.
– Лонсдейл, Марина Лонсдейл, и мой отец был полковник королевских стрелков.
Майор сдвинул брови.
– Вы говорите, что ваш отец – полковник Ричард Лонсдейл?
– Вы знали его? – воскликнула Марина.
– Я встречал вашего отца только раз или два, – ответил майор. – Но я знаю, как прекрасно он служил и как был храбр.
– О, благодарю вас за эти слова! Я знаю, отец был храбрый, и в полку о нем сожалеют.
– Многие другие тоже, я в этом уверен. В то же время вам не следовало отправляться в Индию одной. Наверняка кто-то мог бы вас сопровождать в плавании, даже если бы по приезде вы остановились у кого-то из сослуживцев вашего отца.
– Я… я не подумала об этом, – сказала Марина. – Откровенно говоря, я должна экономить, чтобы мне хватило денег… подольше. Быть может, мне придется вернуться в Англию, так и не найдя, где похоронен мой отец.
– Итак, вы путешествуете одна и с очень ограниченными средствами, – сказал майор, как будто желая окончательно себе все уяснить.
– Со мной все будет в порядке, – поспешно заметила Марина. – Я родилась в Индии и знаю, что индусы обычно очень добры.
– И я полагаю, что человек, напугавший вас, не индус.
– Нет, я думаю, что он какой-нибудь метис и, быть может, коммивояжер. Во втором классе трудно избежать таких людей.
Майор слишком хорошо знал, что это правда. В салоне второго класса пассажиры сидели за длинными общими столами.
– Теперь, когда я знаю, чья вы дочь, – сказал он, – обещаю, что подобных инцидентов больше не случится. Скажите мне номер вашей каюты и ждите меня здесь.
– 92Б, – сказала Марина. – И… благодарю вас. Я так боялась, а теперь… потому что вы знали папу, чувствую, как будто он послал вас мне на помощь.
– Уверен, что так оно и было. А теперь оставайтесь здесь, где вас никто не увидит, пока я не вернусь.
Майор встал. При свете луны Марина увидела, какой он был высокий и широкоплечий.
«Скорее всего, он очень важная персона, – подумала девушка. – И я так счастлива, что встретила его. Спасибо тебе, папа, спасибо».
Слезы снова выступили у нее на глазах, но больше она не дрожала. А была вполне уверена, что отец услышал молитвы дочери.
Майор направился к старшему стюарду, который внимательно его выслушал и заверил, что на пароходе подобные случаи строго осуждаются и это больше не повторится. Он согласился на все требования майора и немедленно послал пару стюардов все исполнить.
Вильям вернулся на верхнюю палубу. Марина ждала его. Она утерла слезы, и когда подняла голову, лицо ее оказалось залито лунным светом. Майор снова заметил, что она очень красива. Слишком красива, чтобы путешествовать одной, подумал он.
– Я принял меры, – сказал майор. – Вы поселитесь в каюте рядом с моей. Ее освободят через несколько минут, переселив ее обладателя. – Слегка усмехнувшись, он добавил: – К счастью, это мужчина, и он не поднимет шум по этому поводу, как это сделала бы женщина.
– Боюсь… что я не могу себе позволить путешествовать в первом классе, – сказала девушка. – Когда нам сказали, что папа умер, случилась… ужасная неприятность.
– Какая именно? – спросил майор.
– За два месяца до смерти папа взял все свои деньги из Английского банка. Но никто не знает, что с ними случилось. Я просила поверенного папы написать в Индию, но из банка Калькутты сообщили, что он снял их со своего счета.
Майор нашел это странным, но ничего ей не сказал. Лишь снова сел рядом с Мариной.
– А теперь послушайте меня. Я уважал вашего отца и восхищался им. Единственное, что может сделать армия, чтобы отблагодарить его за все, что он сделал при жизни, это позаботиться о вас. Пока вы будете на моем попечении и будете продолжать путь как моя гостья.
Вильям говорил так твердо, что Марина нашла бессмысленным возражать.
– Благодарю вас… благодарю, – просто сказала она. – Теперь мне больше не нужно бояться.
– Это меня бы оскорбило, – сказал майор. – Завтра попрошу кого-нибудь из пассажирок сопровождать вас, пока мы не придем в Калькутту.
Марина широко раскрыла глаза:
– Разве это необходимо?
– Боюсь, что да. Но я еще не представился. Я – майор Вильям Виккерс из штаба вице-короля. Поэтому вы понимаете, что я должен очень заботиться о своей репутации.
Он улыбался, а Марина засмеялась.
– Иными словами, вы заботитесь о моей, – сказала она. – Вы очень добры, благодарю вас. И будет чудесно, если я смогу поговорить с вами, если у вас найдется время, об Индии.
– Говорите, вы там родились? Поэтому и хотите вернуться?
– Я хотела вернуться к папе, – сказала Марина. – Он обещал, что, как только окончу школу, я смогу приехать к нему. Думаю, что, поскольку он настоял, чтобы я изучала русский, он позволил бы мне помогать ему.
Какое-то время они оба молчали, и майор пристально смотрел на Марину.
– Помогать ему? – переспросил наконец Вильям. – Чем, вы думаете, занимался ваш отец?
Марина нервно повела плечами.
– Вероятно, мне… не следовало говорить это, – ответила она. – Папа никогда не говорил со мной о своей работе. Но мама мне как-то сказала, что она… боится, когда он уезжает и оставляет ее одну. Так что я догадалась.
С этими словами девушка взглянула на майора, словно опасаясь, что он на нее сердится.
– А как вы думаете, что у него была за работа? – осведомился он.
Снова наступила пауза.
А потом очень робко, чувствуя, что она обязана ему ответить, Марина сказала:
– Я думаю, что он участвовал в «Большой игре».
