Текст книги "Желанная моя"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Алекса бросилась вдогонку и уже почти настигла его, когда он резко остановился, схватился за ногу и осел на песок.
Она опустилась на колени рядом с ним.
– Что с тобой?
Сжимая правое бедро, Брейден скривился от боли и проскрежетал сквозь зубы:
– Судорога.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Он покачал головой.
– Само пройдет.
Больно было видеть его страдания, но у нее не было с собой даже бутылки воды, и она, чтобы хоть чем-то помочь, потянулась помассировать сведенную судорогой мышцу. Однако Брейден оттолкнул ее руку.
– Не надо.
– Прости.
Ей оставалось лишь ждать. Напряжение постепенно отпускало его, и наконец он сел, поморщившись, вытянул ногу.
– Тебе легче?
В его глазах плескались боль и уязвленная гордость. Он всегда терпеть не мог выглядеть слабым.
– Да.
Алекса устроилась на песке поудобнее.
– Знаешь, это напомнило мне праздник Четвертого июля.
– Ты о чем? – проворчал Брейден.
– Помнишь бег парами, когда ногу одного бегуна привязывали к ноге другого? Ты потянул подколенное сухожилие и не желал признаваться, что тебе больно. Настоял, чтобы мы добежали до финиша, уж очень хотел победить.
– И мы победили.
– Да, но потом ты целый месяц не мог ходить, – напомнила Алекса.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что ты упрям и не признаешься, когда тебе больно.
– Ладно, признаюсь. Мне больно.
Алекса склонила голову, задумчиво глядя на него. Пожалуй, пора рискнуть и задать еще один важный вопрос.
– Брейден, что с тобой случилось? Как ты был ранен?
Он долго колебался.
– Мы попали под обстрел… Меня ранило осколками. Один из них порвал мышцу.
– Только ты пострадал?
– Нет. Несколько человек погибло.
Алекса почувствовала по его тону, что Брейден потерял кого-то близкого.
– Среди них были твои друзья?
– Да. Но я не хочу о нем говорить.
– Может быть, тебе станет легче. Просто назови мне его имя.
Брейден вздохнул.
– Пит Коннорс.
Имя показалось Алексе знакомым.
– Ты в детстве ошивался с каким-то Питом. Это, случайно, не он?
– Он самый. Мы вместе выросли, вместе записались в армию, мы много чего делали вместе. Но я вернулся, а Пит нет. – Брейден отвернулся к воде, помолчал. – Его родители даже смотреть на меня не могут… и жена тоже. Они все пытаются понять, почему я выжил, а он – нет. Я сам задаю себе тот же вопрос.
– Мне очень жаль, Брейден. – Алекса могла предложить ему лишь сочувствие, понимая, как разозлили бы его любые банальности.
Брейден пожал плечами с напускным безразличием, но она чувствовала, что его душевные раны очень глубоки, и он не собирается выставлять их напоказ.
– Я рада, что ты вернулся. Если тебе как-нибудь захочется поговорить, я выслушаю.
– Этого не будет.
– Ну, если вдруг, я…
Алекса осеклась, и Брейден прищурился.
– Чуть не сказала, что будешь рядом? А ты ведь не можешь это пообещать, верно?
Брейден долго смотрел на нее, и она не могла догадаться по выражению его лица, о чем он думает. Алекса решила сменить тему.
– Как твоя нога?
– Еще минута, и все будет нормально.
– Ты практически бежал по пляжу. К чему такая спешка?
– Не знаю.
Алекса ему не поверила.
– Да что ты говоришь? Не знаешь? Лично у меня есть соображения на этот счет.
– И, как я понимаю, ты собираешься поделиться ими со мной, – сухо заметил Брейден.
– Оказавшись на пляже, ты вспомнил прошлое, а тебе этого совсем не хотелось. Ты подумал, что сможешь обогнать свои мысли… как раньше. Когда мы приходили сюда детьми, я всегда знала, если ты тревожился об отце, потому что ты пытался уговорить меня побежать куда-нибудь.
– Может, я просто любил бегать.
– Ты прекрасно знаешь, что я права, – покачала головой Алекса.
– Ты никогда не сомневалась в своей правоте.
– И обычно не ошибалась.
Его лицо просветлело.
– Алекса, ты стала еще самоувереннее.
– Жизнь научила. – Она помедлила, прямо взглянула в его глаза. – Брейден, не нужно притворяться со мной. Ты можешь быть самим собой, говорить, что думаешь, как раньше. В детстве мы о многом говорили.
– Говорила ты. Я слушал.
– Ты тоже говорил. Не я одна. Ты можешь отгородиться от меня сейчас, но ты не можешь переписать наше прошлое.
– Вероятно, мы просто по-разному помним наше прошлое, – заметил Брейден.
– Вероятно. Но мы можем начать новый отсчет сейчас. Мне хотелось бы заново познакомиться с тобой. Почему ты не хочешь дать мне шанс? – Алекса поднялась и протянула ему руку. – Держись. Не стесняйся.
Как только Брейден ухватился за протянутую руку, Алекса поняла свою ошибку. Прикосновение его руки отозвалось в каждой клеточке ее тела. Поднявшись, Брейден не отпустил ее, просто смотрел сверху вниз, как много лет назад. Алекса затаила дыхание, однако он не поцеловал ее, просто выдернул руку и отвернулся.
Ну и отлично, сказала она себе, стараясь успокоить сорвавшийся с цепи пульс. Поцелуи с Брейденом – последнее, что ей нужно, ведь, как и раньше, она через несколько дней уедет.
6
Брейден поверить не мог, что чуть не поцеловал Алексу. Что на него нашло, черт побери? На этом этапе своей жизни он не имеет права связываться с кем угодно, тем более с Алексой. Слишком много лет он потратил зря, думая о ней. И хотя было приятно снова увидеть ее, их жизненные пути разойдутся, как расходились прежде.
Теперь он шел медленнее, все еще испытывая боль в поврежденной мышце. Алекса права в одном: он терпеть не может чувствовать себя слабым. Он никогда не был хлюпиком, а армия еще больше закалила его, сделала сильнее. Однако сейчас он чувствовал себя собственным жалким подобием, и ему это совсем не нравилось. Хватит киснуть. Слишком долго он зализывал раны. Пора двигаться вперед.
– Ой, смотри. – Алекса резко остановилась, присела на корточки и протянула ему красивый шарик из голубого стекла. – Какая красота.
– Как твои глаза, – вырвалось у него прежде, чем он прикусил язык.
Слегка покраснев, Алекса распрямилась.
– Может, я увезу его с собой.
– И что будешь с ним делать? Ты теперь бухгалтер. – Если честно, он все еще не мог поверить, что подружка его детства, одаренная богатейшим воображением и творческими способностями, изо дня в день возится со скучными цифрами.
– Не знаю, – прошептала Алекса, убирая стеклышко в карман джинсов.
– Может, он напомнит тебе, какой ты когда-то была, – съязвил Брейден.
– Думаешь, мне необходимо напоминание?
– Может, тыдумаешь, что тебе необходимо напоминание? – возразил он.
Алекса нахмурилась.
– Терпеть не могу, когда на вопрос отвечают вопросом. Вспоминается психотерапевт, к которому таскала нас мама.
– Ты посещала мозгоправа?
– Сеансы психотерапии входили в семейные консультации, хотя папа выдержал только один раз, так что вряд ли это можно назвать семейным мероприятием.
– Ну, вы выговаривались, и вам это помогало? – В армии ему пришлось пройти курс психотерапии, но Брейден считал усилия специалистов абсолютно бесполезными. Правда, если честно, в отсутствии результатов было гораздо больше его вины. Лечение было принудительным, и он не желал изливать душу перед докторами.
– Мне нет, – признала Алекса, – а маме вроде помогало. Она любила поговорить о том, как плохо с ней обошелся отец, а врачу платили за то, чтобы он слушал. Кроме психотерапевта, у нее была только я, но чем я могла помочь? Я была подростком и не знала, что ей сказать. Только понимала, что должна поддерживать ее.
– Ответственность за чье-то счастье – тяжелая ноша, – тихо сказал Брейден. – Особенно, если этот человек – твоя мать. Должно быть наоборот.
– Ну, так уж случилось. Я день за днем делала, что могла, и не заглядывала далеко вперед, чтобы не сорваться.
Брейден начинал понимать, почему Алекса исчезла с его горизонта и почему перестала мечтать – ей пришлось возиться с матерью. Жаль, что она не доверилась ему. А потом нашелся кто-то другой, кто, наверное, помог ей.
Алекса остановилась у лестницы, ведущей с пляжа наверх к дому Уэллборна.
– Мы пришли.
Брейден поднял глаза на вытянувшийся вдоль обрыва, похожий на замок особняк. Двухэтажное здание с башенкой и «вдовьей дорожкой» не потеряло своего величия. После отъезда Алексы он редко забредал в эту часть пляжа. Слишком многое здесь напоминало о ней.
Калитка, ведущая к бетонным ступеням, была открыта. Три лестничных пролета тянулись к вершине утеса.
– Думаешь, дом пустует? – спросила Алекса, когда они поднялись по ступеням.
– Наверное. – Брейден заметил осколки стекла под зияющим оконным проемом. – Но, кажется, мы здесь не первые посетители.
– Еще один взлом, – пробормотала Алекса. – Интересно, полиция знает об этом?
– Я потом позвоню Дрю. Раз уж открыто, можем с тем же успехом заглянуть внутрь.
– А если явятся полицейские и решат, что взломщики мы? – усомнилась Алекса.
– Постараемся убедить их в обратном. Пошли.
– И ты еще говорил, что все плохие идеи возникали у меня.
Брейден ухмыльнулся.
– Ну, может, кое-что немного изменилось. – Подойдя к окну, он смахнул рукавом остатки стек-ла. – Я залезу через окно, а ты иди к двери, я тебе открою.
Брейден забрался на подоконник и, спрыгнув внутрь, оказался в комнате, похожей на кабинет. Как ни хотелось ему сразу обследовать помещение, он прошел к парадной двери и впустил Алексу.
– Ух ты! Здесь шикарно, я так себе и представляла, – восхитилась она, входя в просторный вестибюль с уходящей ввысь широкой спиральной лестницей.
– Впечатляет, – согласился Брейден.
– И кое-что из мебели еще осталось, – заметила Алекса, проводя ладонью по изящному столику.
– Похоже, они не успели вывезти все.
Брейден направился обратно к кабинету, который только что покинул. Алекса последовала за ним и сразу же бросилась к высокому книжному шкафу. Дверцы были распахнуты, на полу валялась куча раскрытых книг, словно кто-то их торопливо просматривал.
– Джек увлекался политикой. – Алекса подобрала биографию президента и поставила ее на полку. – Обломки кораблекрушения, – добавила она, подбирая еще один толстый том.
– Может, просто для отвода глаз, – предположил Брейден, подходя к единственной оставшейся на стене картине – пейзажу, написанному масляными красками в стиле импрессионизма. – Интересно, почему это никому не пришло в голову в случае с твоей тетей.
– Она почти не торгует картинами.
Брейден снял картину, надеясь что-нибудь найти за ней – например, сейф, – но в стене не оказалось даже крохотной трещинки.
– Странно, что Уэллборн не послал тете эти книги, – подала голос Алекса. – Посмотри. – Она протянула потрепанную книжку. – Первое издание Нэнси Дрю.
В ее голосе звучал такой энтузиазм, что Брейден улыбнулся.
– Больше похоже на твой вкус, чем Джека Уэллборна.
– Может, это книга кого-то из его детей или его жены. – Алекса открыла титульный лист. – Она очень старая. Жаль, что я не могу взять ее с собой.
– Почему бы и нет?
– Не говори чепухи. Это было бы воровством.
Несмотря на отказ взять книжку, Алексе явно не хотелось с ней расставаться.
– Мы можем спросить адвоката, – предложил Брейден. – Уверен, он согласится отдать тебе эту книгу.
– Глупости. Она мне не нужна. – Алекса наконец отложила книжку. – Она детская.
– Она для того, кто любит тайны, а значит, для тебя.
– Ну, в данный момент я наслаждаюсь собственным приключением, и книжка мне ни к чему.
– Давненько у тебя не было приключений, верно?
Алекса нахмурилась.
– Моя жизнь вовсе не такая скучная, как ты думаешь, по меньшей мере не всегда. Правда, должна признать, в последние месяцы я кроме работы почти ничего не видела. Давай проверим второй этаж.
Брейден поднялся вслед за ней, и они прошли по коридору в хозяйскую спальню. Комната оказалась огромной, с темными паркетными полами и массивным камином, отделанным мрамором. Потолок был высотой не меньше пятнадцати футов, а из окон открывался фантастический вид на морской берег. Гардеробная была пуста, но сразу за дверью громоздились большие ящики, набитые одеждой и всякими мелочами. На одном было написано «На благотворительность», на другом – «Хлам».
Брейден решил покопаться в ящиках, а Алекса, распахнув двойные двери, вышла на веранду.
– Брейден, – позвала она минуту спустя. – Подойди сюда.
Он вышел к ней. От вида раскинувшегося до самого горизонта моря, окаймленного вблизи песчаной полоской, перехватило дыхание. Он никогда не видел пляж, по которому бродил с детства, с такой выигрышной точки, а соседние дома, не менее величественные, словно отступили, чтобы не загораживать вид, еще более прекрасный, чем из окон спальни.
– Вот здесь мы видели Шейлу, – произнесла Алекса. – Я до сих пор мысленно вижу ее с длинными рыжими волосами, в белом платье. Она казалась одинокой, но все, что я читала о ней, указывает на обратное. Она всегда пользовалась вниманием со стороны мужчин. Интересно, почему она так много времени проводила здесь. Что-то томило ее? Или по какой-то причине она пряталась?
– Ну, если пряталась, то от плохих рецензий на свой фильм, похоже, первый и последний.
– Представляю ее разочарование. Она привыкла к успеху, привыкла получать все, что хотела, и провал наверняка ее шокировал.
– Уверен, у нее не было недостатка в утешителях.
– Брейден, мы должны выяснить, с кем она была в тот вечер и кто платил за аренду дома, напрямую или через риелторов.
– Моя сестра работает в риелторском агентстве, самом крупном в городе. Может, им и пользовались Уэллборны. Думаю, Кэри сможет помочь. Правда, даже если найдутся документы о том периоде, когда Шейла арендовала дом, мы так и не узнаем, кто приходил к ней сюда, – заметил Брейден.
– Кое-что узнаем, если в документах на аренду окажется другое имя.
– Проверим, но какую тайну мы разгадываем: смерть Шейлы или ограбление магазина твоей тети? – попытался уточнить Брейден, видя, как сильно увлекла Алексу таинственная смерть рыжеволосой красавицы.
– Я бы хотела разгадать обе тайны. И у меня странное ощущение, что они каким-то образом связаны. – Алекса застенчиво улыбнулась. – Хотя, возможно, воображение играет со мной злую шутку, и я ищу историю, которой нет.
– Возможно, – не стал возражать ей Брейден.
– И ты не очень-то пытаешься меня остановить.
– Мне тоже любопытно, – улыбнулся он.
– Я рада, что ты этого не скрываешь.
– И у меня нет сегодня более интересных дел.
Брейден вернулся в спальню, и Алекса покинула веранду. Он просмотрел содержимое ящика, предназначенного на благотворительность, обнаружил в основном одежду и проверил карманы нескольких пар джинсов и курток, особо не ожидая найти что-либо достойное внимания. Но вопреки ожиданиям в одном из карманов женского жакета он нащупал цилиндрик. Вытащив его, Брейден понял, что нашел старую кассету с фотопленкой.
– Смотри… непроявленная пленка, – воскликнул он в порыве энтузиазма. Отлично. Поиски принесли результат, и теперь есть чем заняться, чтобы побольше времени провести с Алексой.
Глаза Алексы заблестели от возбуждения.
– Интересно, что там на пленке.
– Единственный способ узнать – проявить ее.
– Прежде, чем отдадим ее в полицию?
– Дрю попросил помочь ему с расследованием. Давай сначала проверим, есть ли о чем докладывать, – предложил Брейден.
– Я сгораю от нетерпения. В городе кто-нибудь может быстро проявить старую пленку?
– В местной аптеке есть пункт проявки. Ты что-нибудь нашла во втором ящике?
– Барахло из ванной комнаты. Держатели для зубных щеток, мыльницы и тому подобное. Ничего столь же интересного, как твоя пленка.
– Может, эта пленка не имеет никакого отношения к Шейле, – охладил ее энтузиазм Брейден. – В этом доме перебывала куча народа.
– Знаю, но так приятно помечтать. – Алекса бросила на спальню последний взгляд. – Интересно, что теперь будет с домом. Продадут его или сюда переедет один из сыновей Джека?
– Кто знает? Наверняка он стоит целое состояние. Кажется, этот дом вместе с землей унаследовали сыновья.
– То есть им ни к чему вламываться сюда, – сделала вывод Алекса.
– Вот именно.
– Что подтверждает мое предположение о связи ограбления тетиного магазина и этого дома. Как ты и говорил, уж слишком невероятное совпадение.
– Похоже, ты права. Не обязательно эта связь – Шейла, но Уэллборны – определенно.
– Кто-то хотел получить что-то, к чему не имел доступа, пока Джек Уэллборн был жив, – продолжила развивать свою мысль Алекса. – Мы просто должны выяснить, кто.
Брейден покрепче сжал кассету с пленкой.
– Может, мы подбираемся к разгадке.
Они покинули спальню, спустились по лестнице, бегло осмотрели комнаты первого этажа и вышли из дома.
– Алекса, мы должны вести себя очень осторожно, – предостерег Брейден, когда они брели назад по пляжу. – Твоя тетя уже в больнице. Не хочу, чтобы пострадал еще кто-то, особенно ты.
– Понимаю, но я все это делаю ради тети Фиби. Тот, кто ударил ее, должен заплатить за то, что чуть ее не убил.
– Я просто не хочу, чтобы расплачивалась ты. Пожалуй, я должен сам отдать эту пленку в проявку, чтобы тебя не видели рядом.
– Не дури. Никто не видел, что мы были в доме. И никто не видел, как мы нашли кассету в кармане какой-то старой одежки.
Брейден огляделся по сторонам.
– Надеюсь.
Сейчас на пляже не было никого кроме них, но нельзя исключать возможность, что кто-то видел, как они забирались в дом. Брейден решил, что, как только проявит пленку, придумает, как отвадить от расследования Алексу. Вероятно, если пленка окажется пустышкой, Алекса разочаруется и уедет. Однако не успела эта мысль пустить корни в его мозгу, как он понял свою глупость. Если Алекса чего-то сильно хотела, то никогда не отступалась – и это было одно из тех качеств, которое он так любил в ней.
7
Скоротать время, пока проявят и распечатают пленку, они решили в кофейне напротив. Алекса, ожидавшая увидеть простую забегаловку, поразилась и стильному, современному интерьеру, удобным диванчикам и креслам. Несколько человек, прихлебывая кофе, не отрывались от экранов своих ноутбуков, в дальнем углу веселилась женская компания. Взяв напитки, Алекса и Брейден устроились за столиком у окна.
– Город сильно изменился с моего последнего посещения, – заметила Алекса. – Новые здания, больше народа. Еще не начался летний сезон, а на улицах такое оживление.
Брейден кивнул на молодых людей, уткнувшихся в компьютеры.
– Современные технологии позволяют работать в любом месте.
– Истинная правда. Кстати, о работе. – Алекса попробовала свой латте [8]8
Ла́тте – кофейный напиток родом из Италии, состоящий из молока и кофе эспрессо.
[Закрыть]. – Ты уволился из армии и чем же теперь собираешься заняться?
Брейден тяжело вздохнул, будто укоряя ее за настырность, но вопреки ее ожиданиям не отмахнулся от вопроса, хотя и ответил весьма расплывчато:
– Понятия не имею.
– Тебе сейчас, наверное, очень трудно, – тихо сказала Алекса. – Ты раньше всегда знал, что будешь делать. Ты планировал свою жизнь и решительно шагал вперед.
– Верно. Только я и представить не мог, что дорога закончится так скоро.
– Может, что-нибудь, связанное с яхтами? Ты всегда любил ходить под парусом, а вокруг сплошная вода. Или воздушные перевозки. Держу пари, ты мог бы устроиться в туристическую фирму или начать собственное дело.
– Вряд ли.
– Ты любишь поесть, а готовить умеешь? – перебирала разные занятия Алекса.
– Не так хорошо, чтобы кормить других, – сухо ответил Брейден. – Хотя я спец по блюдам из яиц. Омлеты, глазуньи, болтуньи – назови свое любимое блюдо из яиц, и я сумею его приготовить.
Алекса улыбнулась.
– Можешь открыть специализированное кафе.
– Почему-то мне кажется, что я и на аренду помещения не заработаю.
– Может, ты думал о чем-то другом?
– Ни о чем серьезно. Не переживай, Алекса. У меня полно времени.
– Разумеется, но я могла бы помочь.
– О, ты и твои плохие идеи. Забудь.
Алекса скорчила ему гримасу.
– Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Наконец-то хорошая идея, – усмехнулся Брейден. – Теория вероятностей в действии.
– Ха-ха. Как поживает твоя мама?
– Хорошо. – Брейден помолчал, отпил кофе. – Она даже ходит на свидания. Его зовут Дейл, и у него автомастерская.
Брейден произнес это равнодушно, и Алекса не поняла, что он думает об отношениях матери с этим мужчиной.
– Он тебе нравится?
– Вроде нормальный. Я его практически не знаю.
– Странно видеть маму с кем-то другим?
– Все в моей жизни кажется странным, – вздохнул Брейден. – Но если она счастлива, то и я счастлив.
– Она долго жила одна… больше десяти лет.
– Да.
– Слушай, ты мог бы поработать у Дейла. Ты когда-то ловко чинил мой велосипед.
Брейден удивленно взглянул на нее.
– И поэтому ты думаешь, что я смогу ремонтировать машины?
– Ты никогда не боялся извозиться в смазке, – улыбнулась Алекса.
Он закатил глаза.
– Вряд ли у меня получится. И дело не в моей любви к грязи, просто ты не любила пачкать руки.
Алекса улыбнулась своим воспоминаниям.
– Ты прав. Не любила. Хорошо, у меня есть еще одна идея… как насчет работы в полиции? Ты говорил, что служил в армейской разведке, и Дрю охотно привлек тебя к этому расследованию. Может, тебе стать копом? – Ей понравилось собственное предложение. Брейден стал бы отличным полицейским. Он всегда был умным, сильным и… крутым, а теперь повзрослел, послужил в армии.
– Алекса, хватит подбирать мне работу.
– Да ладно, подумай хорошенько. Ты всем своим видом будто говоришь: не связывайтесь со мной. Ты просто создан для полицейской работы.
– Если я такой страшный, почему ты со мной связалась?
Алекса пожала плечами.
– Потому что ты был моим лучшим другом и потому что меня нелегко напугать. Расскажи, чем ты занимался в разведке.
– Не могу. Военная тайна.
– Ты был шпионом?
Брейден расхохотался.
– Ага, шпионом. Точно как в боевиках. Носил смокинг и был окружен полудюжиной знойных женщин.
– Ну, откуда же мне знать, чем ты занимался? Ты очень скрытный. Кстати, полезное качество для шпиона.
– Может, это тебе надо было пойти в полицию. Ты здорово ведешь допрос.
– Я никогда не смогла бы стать детективом. Вечно увлекалась бы самыми захватывающими и нелепыми версиями.
– Ну, по крайней мере, ты самокритична.
Не все сразу, подумала Алекса. Они спокойно общаются, даже шутят. Уже хорошо. Последние несколько минут ей вообще кажется, что она снова разговаривает со своим лучшим другом.
– Ты меня еще больше заинтриговал. Я просто сгораю от любопытства.
– Не представляю, как можно быть еще любопытнее. Итак, ты бухгалтер… честно?
– Хватит ставить под сомнение мой выбор профессии. Бухгалтерия местами очень интересна. Выискиваешь, откуда пришли деньги и куда ушли. Такая же тайна, как любая другая.
– Алекса, это не твое, – убежденно сказал Брейден. – Ты никогда не увлекалась математикой. Ты выдумывала истории, ты собирала красивые стеклышки, ты хотела стать художником по стеклу.
Она была удивлена и тронута тем, что он помнит.
– Детские мечты, Брейден. Я выросла. Мне нужна была постоянная и хорошо оплачиваемая работа. Я искала стабильности и находила ее в работе с цифрами. Впрочем, особого выбора не было. – Может, со стороны ее выбор кажется невероятно скучным, поняла Алекса, зато она больше не тонет в хаосе.
В глазах Брейдена засветилось понимание.
– Алекса, после того, как ты рассказала мне о твоей жизни после развода родителей, я понял, почему тебе пришлось строить стабильную жизнь.
– Я рада, что ты понимаешь, – с облегчением вздохнула Алекса. Слава богу, больше не надо оправдывать и защищать свою работу, тем более что чем активнее она убеждала Брейдена, тем отчетливее осознавала пропасть между своими детскими мечтами и теперешней жизнью. Подобные разговоры всегда заставляли ее подвергать сомнению все свои решения.
– Итак, работа у тебя хорошая, а как насчет остального? Ты с кем-нибудь встречаешься?
– Сейчас нет.
– Почему?
– Слишком много работала, ни минутки свободной. Но у меня были парни, – спохватилась она. Пусть Брейден не думает, что она вечная одиночка.
– Уверен, их было много.
– Но без серьезных обязательств, – неожиданно для самой себя призналась Алекса. – Это моя вина. Я слишком разборчива и слишком труслива. Я даже не уверена, что стремлюсь к любви. Она может причинить страшную боль. Я не хочу снова пройти через это.
– Не все браки заканчиваются разводами.
– Твой закончился. – Она немедленно пожалела о своих словах, но Брейден стойко принял удар.
– Ты права. Я последний, кого сам бы выбрал в советчики.
– Иви сказала, что твоя жена потребовала развода, когда ты еще лежал в госпитале.
Его губы сжались.
– Терпеть не могу, когда обо мне болтают.
– Это правда? – не отставала Алекса. – По-моему, это жестоко.
– Все было не совсем так.
– Значит, это было обоюдное решение?
– В конце концов, так и получилось, – согласился он.
– Думаю, легче, если супруги расходятся мирно.
– Ничего легкого в этом нет. Алекса, я натворил дел. Кинли натворила дел. Мы оба проявили не лучшие наши качества. Худшие. Брак не должен быть таким.
– Ты еще любишь ее? – Алекса спросила, не подумав, однако, уже задав вопрос, поняла, что очень хочет знать ответ.
Брейден долго молчал, прежде чем ответить:
– Нет.
Алекса ждала каких-то объяснений, но Брейден поднес чашку к губам, и стало ясно: он сказал все, что собирался сказать.
– Однако…
– Алекса, хватит об этом.
– Я отстану… через секундочку, – пообещала она. – Брейден, я никогда не сомневалась в твоей преданности друзьям. Ты не бросаешь людей, не отворачиваешься от них. Поэтому, если ты отказался от своего брака, значит, дело было совсем плохо.
– Она ушла первой.
– Не похоже на обоюдное решение.
– В конце концов, мы пришли к согласию, просто она сказала те слова первой. Все, тема закрыта.
Алекса откинулась на спинку кресла, размышляя, о чем бы еще поговорить.
– Простите, что прерываю ваш разговор, – произнесла подошедшая к их столику молодая женщина. – Я хочу пригласить вас на вечер по сбору средств на избирательную кампанию Дэниела Стоуна, кандидата в сенаторы. Мистер Стоун потрясающий человек. Он вырос здесь, в Сэнд-Харборе. – Женщина вручила им листовку. – Мы от всей души надеемся, что вы сможете прийти. Приглашаются все желающие. С трех до шести вечера в субботу. Дом Стоуна на Харбор Вью. Будет отличная еда, музыка и, разумеется, ответы на вопросы, так что вы сможете получше узнать мистера Стоуна. Надеюсь, мы с вами там увидимся.
– Благодарю вас, – вежливо откликнулась Алекса.
Женщина перешла к следующему столику, а Алекса взглянула на фотографию кандидата. Дэниел Стоун оказался очень привлекательным мужчиной лет тридцати семи-тридцати восьми, с каштановыми волосами и карими глазами. К тому же над кандидатом явно поработала целая команда стилистов. А еще он показался Алексе знакомым.
– Кажется, я где-то его уже видела.
– Конечно, видела. Мы прозвали его Гарвардом, а его друга Йелем.
Алекса уставилась на Брейдена, припоминая.
– Тот стильный парень, который устраивал вечеринки на папочкиной яхте?
– Он самый.
– Похоже, его честолюбие вознеслось выше победы в соревновании, кто больше пива высосет за час.
– Похоже. Правда, его затея меня смешит.
– Почему?
– Потому что он всегда считал себя выше всех. А теперь вдруг пожелал пообщаться с маленькими людьми?
– Ну, он старается завоевать голоса.
– Вот именно. А знаешь, возможно, Дэниел Стоун ровесник сыновей Джека Уэллборна, – задумчиво произнес Брейден. – Думаю, они вращались в одном кругу.
– Снова Уэллборн. Как будто все дороги возвращают нас к нему.
– Наш город маленький. Здесь не так уж много дорог.
– Ты прав. – Алекса отложила листовку. – Как ты думаешь, пленка уже готова?
Брейден кивнул и, поднимаясь, поморщился. Нога еще болела, но он ни за что бы не признался в этом.
Когда они направлялись к выходу, дверь открылась и в кофейню вошла женщина. Высокая и стройная, с коротко стриженными прямыми каштановыми волосами, в черных леггинсах, кожаном жакете и стильных сапожках.
Брейден резко остановился. Как и женщина. Напряжение словно заискрилось в воздухе.
– Брейден, – произнесла женщина сердито и в то же время неуверенно, будто не знала, какую ожидать ответную реакцию.
– Привет, Кинли, – сквозь зубы процедил Брейден.
Кинли покосилась на Алексу.
– Это твоя подруга?
– Какое это имеет значение?
– Просто стараюсь вести себя вежливо. Это маленький город, Брейден. Мы будем часто сталкиваться.
Брейден упрямо молчал.
– Я Алекса Паркер, – представилась Алекса, поскольку женщина повернулась к ней. – У моей тети антикварный магазин.
– Алекса? – переспросила женщина, как будто это имя что-то значило для нее. – Ну, Брейден, не думала, что тебе удастся преподнести мне еще один сюрприз.
– Мы уже уходим.
Брейден протиснулся мимо Кинли и выскочил за дверь. Алекса кивнула Кинли – не стоять же столбом перед ней – и последовала за Брейденом, уже переходившим улицу.
Он шел молча через проезжую часть и словно излучал ярость. Может быть, ни он, ни его бывшая не возражали против развода, но у них явно остались какие-то претензии друг к другу.
На противоположной стороне улицы Алекса догнала Брейдена и схватила за руку.
– Подожди.
– Чего тебе? – огрызнулся он.
– Ты в порядке?
– В полном порядке. Давай заберем фотографии.
– Не похоже, что ты в порядке, Брейден. Встреча с Кинли тебя расстроила.
Он выдернул руку.
– Алекса, сколько можно повторять, что я не хочу говорить о ней.
– Если ты не хочешь говорить о ней, может, тебе следует поговорить сней. Вы оба явно разозлились при встрече.
– Обычное дело при разводе.
– Мне можешь не рассказывать. Я побывала в эпицентре развода. «И не хочу оказаться в эпицентре другого», – мысленно добавила она. Что бы ни происходило между Кинли и Брейденом, это их личное дело.
– Алекса, нам с Кинли нечего сказать друг другу. Не лезь в это. Это тебя не касается.
Он открыл дверь аптеки и пропустил Алексу внутрь.
Да, конечно, он прав. Это ее не касается, и нечего ей лезть не в свое дело. И она молча прошла к прилавку.
* * *
Заплатив за фотографии, они вышли с конвертом на улицу и присели на ближайшую скамейку.
– Я что-то нервничаю. – Алекса передернула плечами, вытаскивая фотографии.
– Вряд ли мы найдем здесь ключ к разгадке.
На первых снимках оказался расплывчатый интерьер спальни и смутный женский силуэт на кровати.
– Шейла? – спросила Алекса.
– Трудно сказать, – пробормотал Брейден.
Большинство снимков были слишком светлыми и нечеткими, и Алекса уже думала, что ничего полезного не увидит… пока в руках ее не оказались две последние фотографии. На одной из них была запечатлена веранда дома Уэллборна. Вечер. Маленький столик накрыт явно для романтического ужина. Цветы и бокалы для вина. Но кто собирался ужинать?
Последняя фотография. На столике торт с зажженными свечами. В углу чье-то плечо и рыжие волосы. Шейла? Алекса нахмурилась. У нее возникло ощущение, что она не замечает что-то важное, просто бросающееся в глаза.
– Наверное, ее день рождения.
– Можно выяснить, когда она родилась. Это помогло бы датировать снимки, – предложил Брейден. – Хотя вряд ли это важно. Я не вижу ничего интересного.
Алекса внимательнее вгляделась в последний снимок, и ее сердце пропустило удар. Рядом с тортом поблескивала золотая зажигалка с инициалами, слишком мелкими… просто безумие думать, что…
