Текст книги "Секрет, который нам не разгадать"
Автор книги: Барбара Фритти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
7
Два часа спустя Лорен уже входила в полицейское управление Бухты Ангелов. Дежурному она сказала, что хочет поговорить с начальником. Вернувшись домой после поездки вдоль побережья, она переоделась в сухую одежду и проверила, чем занимается отец. Тот сидел в кафе Дины и был поглощен игрой в карты. Убедившись, что с ним все в порядке, Лорен отправилась в полицию. Когда ее провели в кабинет Джо Сильвейры, она все еще продолжала думать о том, с чего ей начать разговор.
В те дни, когда Лорен жила здесь, Сильвейры в городе еще не было. Как хорошо, подумала она, что он в Бухте Ангелов недавно. Ей нужен объективный, непредвзятый взгляд на волновавший ее вопрос.
– Рад познакомиться с вами, мисс Джемисон, – произнес начальник полиции и указал ей на стул перед его столом, предлагая садиться. – Я наслышан о вас.
Начало разговора не слишком вдохновляло. Неужели Марк Девлин поделился с Сильвейрой своими теориями?
– В самом деле? От кого?
– От вашего отца. Мы оба любим по утрам пить кофе у Дины, – с располагающей улыбкой ответил начальник полиции.
Джо Сильвейра был гораздо симпатичнее своего предшественника – смуглый, иссиня-черные волосы, темные глаза. Кстати, глаза умные и проницательные, что вселяло надежду. Вдруг он поможет ей выяснить, кто же убил ее сестру?
– Я слышала, что в городе будут снимать фильм об убийстве моей сестры, – начала Лорен. – Мне хотелось бы знать, намерена ли полиция дать продюсеру этой кинокартины для ознакомления документы уголовного дела. Или вы ему их уже предоставили?
– Мы пока что еще не решили, какая именно информация может быть разглашена.
– Как я должна это понимать?
– Может, вы скажете мне, что именно вас беспокоит?
– В первую очередь мне тревожно за моего отца. Ведь ему придется заново пережить события самого жуткого вечера в его жизни, а доброе имя моей сестры станет жертвой разного рода домыслов. У меня уже состоялся короткий разговор с Марком Девлином. Ему не откажешь в воображении. Мне нужны ответы, но я хочу, чтобы их мне дала полиция, а не какой-то голливудский кинопродюсер, решивший сляпать сценарий фильма, на который зрители будут валить валом.
– Мне понятна ваша озабоченность, однако мистер Девлин может снимать любое кино, какое пожелает, и назвать его плодом художественного вымысла.
Именно этого Лорен и опасалась.
– Я читал материалы дела вашей сестры, – продолжил Джо Сильвейра, – и разговаривал с Уорреном Лоутоном, полицейским, который занимался расследованием. К сожалению, тогдашний начальник полиции, Говард Смит, скончался пять лет назад.
– Вы узнали что-нибудь новое? Например, были ли допущены в ходе расследования ошибки? Ускользнули от внимания улики? Были ли версии, которые тогда не стали разрабатывать?
– На сегодняшний день ничего такого выявлено не было. Но никогда не поздно снова поднять незакрытое уголовное дело. По прошествии лет люди порой вспоминают то, что когда-то показалось им третьестепенным. Или же просто хотят сказать то, что не были готовы сказать когда-то. К сожалению, на месте преступления было обнаружено не слишком много улик. Ни следов сексуального насилия, ни образцов ДНК, ни отпечатков пальцев.
При упоминании сексуального насилия, вернее его отсутствия, Лорен сглотнула застрявший в горле комок. Так говорили и тогда, однако было отрадно услышать этому подтверждение.
– А материалы, собранные на берегу рядом с домом Рамзеев?
– Там нашли остатки костра, огрызки еды, но никаких отчетливых следов. Впрочем, в те часы, когда умерла ваша сестра, на пляже явно кто-то был. Из чего был сделан вывод, что убийцей мог быть какой-то бродяга.
– Да, так говорили, но это полная бессмыслица. Эбби ни за что бы не пошла в этот дом одна. Он стоит на отшибе, такой огромный, такой зловещий…
– И все же, как я понимаю, местные подростки использовали его для своих тусовок.
– Верно, но никто никогда не ходил туда в одиночку.
– Ваша сестра тоже пришла туда не одна, – произнес Сильвейра.
Лорен нахмурилась. Ей стало понятно, что он имеет в виду. С Эбби был ее убийца.
– Если Эбби пошла туда с кем-то, она знала человека, который ее убил. Хотя мне с трудом верится, что кто-то из знакомых моей сестры мог желать ей смерти. Он была такая юная, такая милая. У нее было много друзей. Зачем кому-то понадобилось ее убивать?
– А ваш бывший бойфренд, Шейн Мюррей? Он был главным подозреваемым. Что вы можете сказать о его отношениях с вашей сестрой?
Заметив ее замешательство, Джо Сильвейра пристально посмотрел на нее.
– Вы хотите мне что-то рассказать о мистере Мюррее?
– Нет, – ответила Лорен, машинально вставая на защиту Шейна, по крайней мере сейчас. Может, она поступает глупо, но старые привычки – вещь упрямая.
– У вашей сестры были другие знакомые мужского пола? – спросил Джо Сильвейра.
– Насколько мне известно, парня у Эбби не было.
Лорен поймала себя на том, что ей не нравится направление мыслей начальника полиции.
– Согласно заключению патологоанатома, ваша сестра не была девственницей.
У Лорен от удивления отвисла нижняя челюсть.
– Вы уверены?
Сильвейра взял со стола лист бумаги и протянул ей. Лорен пробежала документ глазами, перепрыгивая терминологию. Впрочем, одна фраза зацепила ее внимание: «отсутствие девственной плевы». Она подняла глаза на начальника полиции.
– Она никогда не рассказывала мне, что у нее был секс. Ей было всего пятнадцать лет.
Лорен вновь посмотрела на заключение экспертизы. И с ужасом представила, какому дотошному осмотру подверглось тело ее сестры. При этой мысли ее едва не стошнило. Дрожащей рукой она положила документ на стол.
– Лучше бы я этого не читала.
– Извините, что не подготовил вас к знакомству с этой бумагой, – с сочувствием произнес Сильвейра. – Чем я могу помочь вам, мисс Джемисон?
– Откажите мистеру Девлину в содействии при съемках этого фильма. Вы сможете отказать ему в знакомстве с документами этого дела?
– Могу, но, по правде говоря, в этих документах мистер Девлин найдет для себя мало нового. Убийство вашей сестры потрясло весь город. Газеты несколько месяцев, изо дня в день, освещали ход расследования. Люди только и делали, что говорили о нем. Многие из них до сих пор живут в этом городе. – Немного помолчав, Сильвейра продолжил: – Вполне вероятно, что инсценировка преступления прольет свет на какие-то вещи, ранее ускользавшие от внимания. Вы уверены, что вам этого не хочется?
Лорен не была уверена уже ни в чем.
– Я хочу справедливости. Но не хочу, чтобы убийство моей сестры появилось на киноэкране. Если вы откажете мистеру Девлину в знакомстве с документами, он, возможно, потеряет интерес к этому делу и уедет отсюда, – с надеждой произнесла она. – У него уйдет в два раза больше времени на то, чтобы получить эти сведения, и наверняка он предпочтет взяться за фильм попроще.
Начальник полиции ответил ей скептической улыбкой.
– Поверьте, я был бы только рад, если бы мистер Девлин уехал из нашего города, но я сомневаюсь, что такое произойдет. Я дам ему краткое изложение дела, но без протоколов допросов. Я также лично продолжу им заниматься, возьму под свой контроль. Скажу честно… – Сильвейра покопался в лежащих на столе бумагах. – Меня кое-что заинтересовало.
– Что именно?
– В тот день, когда была убита ваша сестра, ваш отец положил деньги на ее банковский счет… восемьсот долларов. Я обратил внимание, что на ваш счет или счет вашего брата подобных вкладов он не делал.
Джо Сильвейра испытующе посмотрел на свою собеседницу, но у Лорен ответа не нашлось.
– Я… я этого не знала.
– Эбби как-то помогала отцу в его работе?
– Нет. Ей нравилось рыбачить вместе с ним, но никто из нас не помогал ему в его магазине рыболовных принадлежностей. Эбби была слишком занята в школе, состояла в волейбольной команде, плюс подруги и все такое прочее. Кроме того, у нее была другая работа.
– Верно… В юридической фирме, – сказал Джо. – Там ей всегда платили чеком. Я спрашивал вашего отца об этом банковском счете, но он сказал, что не помнит.
Не помнит? Или не хочет признаться, что клал деньги на банковский счет Эбби? Но зачем он это сделал?
– Ваш отец сказал, что копил деньги на будущую учебу Эбби в колледже, – продолжил начальник полиции. – Мол, если он сделал такой вклад, то, наверно, именно с этой целью. Насколько я понимаю, ваша сестра мечтала стать океанологом.
– Да, Эбби хотела изучать океан и спасать редкие виды его обитателей. Она была умница. Думаю, что она добилась бы своего. – Лорен помолчала, затем продолжила: – Но чем может быть интересен полиции банковский счет?
– Это стандартная процедура.
– Для выяснения чего?
– Подозрительных операций, вкладов или снятия денег.
– Но в то время этот вклад никого не заинтересовал, верно? – спросила Лорен.
– Что необычного в том, что отец положил деньги на банковский счет дочери?
– Тогда почему он заинтересовал вас?
– Время вклада и тот факт, что он был внесен только раз и наличными. Единовременный депозитный вклад. Я просмотрел данные предыдущего года и не нашел ни одного, аналогичного этому. Что показалось мне странным.
– Наверное, Эбби выполнила какое-то поручение отца и он ее отблагодарил или, как он сказал, просто хотел скопить денег на ее учебу в колледже.
То, что отец тайком положил в банк деньги для Эбби, явилось для Лорен неприятным сюрпризом. Ведь ей тогда до окончания школы времени оставалось меньше, чем сестре. Пусть у нее не было таких больших планов на будущее, как у сестры, но у нее были свои мечты – например, поучиться в школе кулинарии. Она, конечно, не собиралась спасать популяции морских черепах, но разве это как-то умаляло ее планы на будущее?
Она поймала на себе задумчивый взгляд Джо Сильвейры. Не хватало ей, чтобы начальник полиции решил, что она завидовала сестре. Это гладко вписалось бы в гипотезу Марка Девлина.
– Но какая разница… даже если отец и в самом деле давал моей сестре деньги? – спросила она.
– Может, и никакой. Как я вам уже сказал, я изучаю факты.
Она на мгновение задумалась, переваривая услышанное. Вряд ли Джо Сильвейра стал бы упоминать о деньгах просто так, вне связи с другими фактами.
– Я знаю, что в данный момент ваши родители в разводе, но мне хотелось бы знать, какие отношения были у них до убийства Эбби? – спросил Джо, первым нарушив молчание.
– Думаю, неплохие. Я никогда не слышала, например, чтобы они ругались. Похоже, родители ладили. Знаю, мать была недовольна, что отец много времени проводит в море или в магазине. Он часто опаздывал на ужин. Ей казалось, что он думает о семье во вторую очередь, а на первом месте у него рыбалка и океан. Но каких-то крупных проблем я не помню. После смерти моей сестры родители разошлись. Оба были в ярости и винили в смерти Эбби друг друга. Отец наотрез отказался уезжать из города. Мама не могла оставаться там, где лишилась дочери. Поэтому она забрала меня и моего младшего брата и уехала. Смерть Эбби разрушила нашу семью.
– Полагаю, вам пришлось тяжело.
– Вы даже не представляете, в какой степени.
– Эбби была близка с отцом? Могла она знать о его жизни и его делах больше, чем любой другой в вашей семье?
Лорен вспомнился вчерашний разговор, когда отец принял ее за Эбби и намекнул на какие-то их маленькие секреты.
– Какие дела вы имеете в виду? – уточнила она.
– Что-то, о чем нельзя было знать вашей матери.
Внезапно Лорен поняла, куда клонит ее собеседник.
– Вы намекаете на инцест?
– Я ни на что не намекаю. Просто пытаюсь разобраться в отношениях членов вашей семьи.
– Но какая связь между нашими отношениями и убийством Эбби?
– Возможно, никакой.
«Возможно». Это слово вселило в нее тревогу.
– Вы как будто подозреваете моего отца в чем-то нехорошем.
– Я имею право подозревать всех. Это единственный способ грамотно провести расследование.
– То есть и меня тоже?
– А вам есть что скрывать от меня? – вопросом на вопрос ответил Джо Сильвейра.
– Нет.
– Тогда никаких проблем.
Лорен встала.
– Спасибо, что уделили мне время. Вы дали мне богатую пищу для размышлений.
– Всегда рад помочь. Кстати, как долго вы еще пробудете в Бухте Ангелов?
Как долго? Хороший вопрос. Знать бы еще на него ответ!
– Пока не знаю. Думала, что просто приеду, посмотрю, как далеко зашла болезнь отца, и приму решение. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я предполагала.
* * *
Шарлотта никогда не предполагала, что настанет день и ей придется уехать из родного дома. Она окинула взглядом спальню, и ей стало грустно. С кроватей, на которых в детстве спали они с Дорин, было убрано постельное белье. Комод, шкафы, книжные полки были пусты. Даже ковер был свернут и убран, открыв взгляду голые половицы, о существовании которых она успела забыть. Оставалось сделать лишь одно.
Она подошла к шкафу. На ребре дверцы остались чернильные черточки, которыми каждый год – с пяти до четырнадцати лет – отмечали ее рост. В четырнадцать в ней пробудился мятежный дух. Ей надоело быть образцовой девочкой, и она решила сбросить с себя бремя ответственности, которое с детства тащила на себе как дочь пастора.
Родители, особенно мать, вечно задавали ей высокую планку, которая всякий раз оказывалась ей не по силам. И пусть она стала врачом, пусть ее уважают пациентки, в глазах матери она по-прежнему остается заблудшей дочерью. Сомнительно, что такое отношение когда-либо изменится.
Окунув кисть в банку с краской, она провела ею по чернильным черточкам. Потребовалось несколько мазков, чтобы полностью их закрасить, и каждое движение кисти вызывало у нее все большую и большую грусть. Смешно переживать из-за дома, из которого в детстве она мечтала поскорее вырваться. Но она переживала, и это удивило ее.
Ее родители прожили в этом доме тридцать четыре года. Здесь родилась она сама. В этих стенах праздновались все значимые события ее детства. Но жизнь меняется. Отец умер год назад, и скоро этот дом обзаведется новым владельцем. Причем владельцем этим станет ее бывший бойфренд. Ну не смешно ли?! Впрочем, теперь Эндрю был их новым пастором, а этот дом принадлежал церкви.
Эндрю Шиллинг любезно разрешил ей пожить в нем три месяца, прежде чем она подыщет себе крышу над головой. После тщательных поисков мать решила купить дом на Рейвенсвуд-лейн, в нескольких кварталах отсюда. Шарлотта согласилась переехать туда вместе с ней, а дальше будет видно. Они, конечно, вряд ли будут ладить, но поскольку она убедила мать взять в дом Энни, беременную девушку-подростка, у нее просто нет морального права их бросить. Оставалось лишь надеяться, что они не придушат друг дружку.
– Привет, Шарлотта, – поздоровалась Энни, войдя в комнату. – Твоя мать сказала, что будет ждать тебя в новом доме.
Энни всего восемнадцать, и она уже на восьмом месяце беременности. Три месяца назад она убежала из дома от отца, инвалида войны с психическими проблемами. Карл Дюпон постоянно избивал свою дочь, и та, совершенно отчаявшись, попыталась свести счеты с жизнью, прыгнув с обрыва в море.
К счастью, ее спасли, и она тут же пожалела о внезапной вспышке безумия. Шарлотта увидела Энни в палате экстренной медицинской помощи и, узнав о ее положении, убедила мать, чтобы та приютила девушку до рождения ребенка, а там, как говорится, будет видно.
– Я могу чем-то помочь? – спросила Энни. – Если нет, то пойду в новый дом помогать твоей матери разбирать вещи.
– Спасибо, не надо. Лучше помоги ей.
Больше всего Шарлотту удивляло в Энни то, как быстро та нашла общий язык и поладила с ее матерью. Моника Адамс, словно наседка, взяла Энни под свое крыло и не допускала ни малейшей критики в адрес своей подопечной. Да, Энни забеременела по глупости, но это никого не касается. Получается, что дочери других людей имеют право на ошибку, а вот родные…
– Спасибо тебе, что ты разрешила мне поселиться в вашем новом доме, – сказала Энни.
– Не стоит благодарности. Мы рады, что ты остаешься с нами.
– Твой брат сегодня снова прислал письмо по электронной почте. Такое нежное, что твоя мама даже расплакалась. Она сказала, что он мечтает о барбекю с жареными цыплятами и картофельным салатом и что никогда не думал, что будет так по ней скучать.
Как это в духе Джейми – уметь вовремя польстить матери! Ей самой не помешает время от времени брать с него пример.
– Он милый, – тихо проговорила Энни. – Я не думала, что он такой.
Поначалу Энни боялась спать в комнате Джейми, когда узнала, что он служит в армии. Ее отец по-прежнему жил в горах и все также бродил по лесам с ружьем, считая, что война продолжается. Но после того, как Моника стала читать ей вслух письма Джейми, Энни пришла к выводу, что не все военные – безумцы.
– Джейми написал и мне, говорит, что рад моему появлению в вашей семье. Но ведь я не член вашей семьи, – добавила Энни и с тревогой взглянула на Шарлотту. – Ты знаешь, что сама я так не думаю.
– Ты часть нашей семьи, Энни. Моя мать тебя практически удочерила.
– Но ведь это только пока не родится ребенок?
– Не беспокойся, никто тебя не выгоняет. Моей маме нравится, что ты живешь с нами. Она будет в восторге, когда в нашем доме появится ребенок.
– Но когда он родится, мне придется искать работу. Нужно на что-то жить.
– Тебе некуда торопиться, Энни. Маме не нужно от тебя денег за жилье, ей нравится готовить для тебя еду. Благодаря тебе она чувствует себя нужной людям, а это очень щедрый дар.
– Мне она нужна даже больше, чем я ей.
– Я бы не говорила это с такой уверенностью.
После смерти мужа Монике Адамс был нужен кто-то, о ком она могла бы заботиться. Шарлотта на роль опекаемой никак не подходила. Ей не хотелось терять свою независимость. Энни же оказалась идеальной кандидатурой на эту роль.
– Кстати, не забудь, что завтра будет вечеринка у Кары, которой скоро рожать. Буду только рада, если ты составишь мне компанию.
– Я не могу туда пойти, Шарлотта. Извини.
– Точно не можешь? Там будет весело. Ты же не собираешься прятаться бесконечно.
– Все эти женщины… они будут таращиться на меня и перемывать мне косточки.
– Самый простой способ положить конец всяким сплетням – это назвать имя отца ребенка.
– Ты же знаешь, я этого никогда не сделаю, – нахмурилась Энни.
Шарлотта знала, и хотя вместе с матерью не раз пыталась убедить Энни, что отец будущего ребенка должен нести расходы по его воспитанию, та наотрез отказалась назвать его имя. До того как забеременеть, она работала в городе в клининговой компании. Ходили слухи, что отцом ребенка мог быть один из тех, кто пользовался услугами по уборке домов.
– Увидимся в новом доме, – сказала Энни и направилась к выходу, явно не желая продолжать разговор.
Как только последний слой краски был нанесен, Шарлотта взяла кисть и пошла на кухню, где промыла ее под струей воды. Она встряхнула кисть, чтобы ее просушить, а в следующий миг открылась входная дверь.
– Есть кто-то дома? – раздался голос Эндрю Шиллинга.
– Я в кухне! – отозвалась Шарлотта.
Эндрю вошел в кухню и, улыбнувшись, поставил на стол бумажный пакет с едой.
– Надеюсь, ты голодна. Тут еда из китайского ресторана, ее хватит на двоих.
– Нет времени. Я спешу. Нужно помочь матери.
Похоже, что Эндрю прилагал усилия к восстановлению отношений. Шарлотта же не видела в этом необходимости. В школе у них был короткий роман, но с тех пор прошло так много лет! Кроме того, Эндрю был их новым пастором, что не слишком способствовало теплым чувствам с ее стороны. Она не представляла себя ни в роли подружки пастора, ни тем более в роли пасторской жены.
– Ты можешь уделить мне несколько минут, Шарли, – решительно заявил Эндрю.
– Ну, пожалуй, только несколько.
Шарлотта прислонилась к столу. Эндрю принялся доставать коробки с едой. Сегодня на нем были светло-коричневые брюки и голубая рубашка. Светлые волосы коротко подстрижены и при помощи геля уложены волнами. Как всегда, Эндрю был чисто выбрит и источал запах одеколона. Шарлотта была вынуждена признать, что от его улыбки ее сердце бьется чуть чаще положенного.
– Ты не стала забирать тарелки, – удивленно произнес Эндрю, открыв кухонный шкаф. – А я уже было подумал, что придется есть из картонных коробок.
– Это новые тарелки. Мама купила их для тебя вместе с рюмками и столовыми приборами на четверых. Она не хотела, чтобы у тебя не оказалось посуды, когда ты поселишься здесь.
– Как это любезно с ее стороны. Я верну ей деньги за них.
– Попробуй, – усмехнулась Шарлотта.
– Хорошо, тогда просто поблагодари ее от моего имени, – ответил ей улыбкой Эндрю.
– Хороший совет.
– Что ты чувствуешь, когда день переезда наконец настал?
– У меня смешанные чувства. Как ни странно, мне грустно. – Шарлотта коротко усмехнулась. – Когда-то я ненавидела этот дом. Это была моя тюрьма, а мать – мой тюремщик.
– Но ведь были и добрые времена.
– Да, эти стены видели многое. Новый дом никогда не станет родным. Рождество не будет прежним без елки в углу гостиной возле камина. Это смехотворно. Я же взрослый человек… по идее, мне должно быть все равно.
– Зачем же прощаться с этим домом навсегда? Ты всегда можешь сюда приходить. Поможешь мне купить мебель, обставить комнаты.
– Я в таких вещах не разбираюсь. Вот моя мать, она в них знает толк. Она наверняка будет рада помочь тебе.
Эндрю театрально вздохнул.
– Шарли, ты когда-нибудь прекратишь?
– Что именно?
– Отказывать мне всякий раз, когда я что-то предлагаю.
– Мы не сможем отстроить прошлое заново.
– Я этого не прошу. Я говорю о будущем. – Он подошел к ней ближе и положил руки ей на талию. – Я люблю тебя такой, какая ты есть сейчас. Я нравлюсь себе таким, каким я стал. Нам было бы хорошо вместе.
Может, и было бы. Но если она когда-нибудь всерьез увлечется Эндрю Шиллингом, ей придется быть с ним честной, ведь в ее прошлом много такого, о чем лучше не вспоминать.
– Вряд ли. Тебе важна хорошая репутация. Я знаю, каково быть пастором в этом городе и каково быть спутницей его жизни. Мне ею никогда не стать.
– Тебе не надо уподобляться твоей матери. Жены пасторов бывают разные, да я пока и не говорю о браке, – быстро добавил он. – Обычный ужин вдвоем – ты и я; сходим в ресторан, поедим, может, выпьем немного вина.
– Давай начнем с принесенного тобой ужина и посмотрим, что из этого получится. – Она высвободилась и принялась раскладывать по тарелкам рис.
Эндрю выдвинул стул и сел.
– У тебя кто-то есть?
Шарлотте тут же вспомнился Джо Сильвейра. Ей не хотелось называть его словом «кто-то». Он начальник местной полиции. Он женат. Но стоит ей его увидеть, как у нее учащается пульс, даже если она не готова себе в этом признаться.
– Нет, – ответила она, видя, что Эндрю ждет от нее ответа.
– Ты не сразу мне ответила, – задумчиво произнес он.
– В данный момент для меня на первом месте моя карьера и моя мать. С меня достаточно.
– Как дела у Энни?
– Хорошо. Они прекрасно ладят с моей матерью. Признаюсь, меня удивляет, что моя мать так спокойно воспринимает беременность Энни, хотя та несовершеннолетняя, а ведь когда-то…
Шарлотт осеклась, поняв, что ступает на опасную территорию.
– Что когда-то? – уточнил Эндрю.
– Держала меня в ежовых рукавицах. Помнишь мой комендантский час? Мне было запрещено приходить домой позже десяти вечера, а ведь мне уже было шестнадцать лет. Надо мной смеялись все мои ровесники.
– И все равно нам удавалось оттянуться, – с лукавой улыбкой возразил Эндрю.
Шарлотта строго посмотрела на него.
– Не представляю, как ты можешь наставлять на путь истинный здешних подростков после того, что ты в юности вытворял сам.
– Думаю, мое прошлое мне пригодится. – Его лицо посерьезнело. – Я знаю, какие чувства в них играют.
– И ты скажешь им, чтобы они подождали?
– Скажу, – ответил он, выдержав ее взгляд.
– Ты жалеешь о том, что мы с тобой не стали ждать?
Эндрю на мгновение задумался.
– Думаю, да. Нет, конечно, это было восхитительно, но не переступи мы тогда черту, сегодня, возможно, ты дала бы мне второй шанс.
– Ты думаешь, я отказываюсь, потому что ты лишил меня девственности? – удивилась Шарлотта. – Я тебя в этом не виню.
– А что ты скажешь на то, что через три дня я спал с другой девушкой? Это были не самые мои лучшие дни.
– Верно, для меня они тоже были не самыми лучшими. – Она имела в виду не только его и себя. – Давай есть, а то все остынет.
– Хорошо. Когда поужинаем, я опробую на тебе мою проповедь, на тот случай, если ты завтра уснешь в церкви. Таким образом, ты ничего не пропустишь.
Шарлотта состроила шутливую гримасу.
– Такое было лишь однажды, когда я накануне всю ночь принимала роды. Насколько мне помнится, ты тогда бесконечно бубнил про яблоки.
– Я говорил об искушении, – поправил ее он.
– И вогнал меня в искушение сна.
– Вот поэтому тебе и нужен личный пастор – чтобы не позволять тебе сходить со стези добродетели.
– Я пыталась идти по ней восемнадцать лет, Эндрю. И с треском провалилась. – Шарлотта подняла руку, предотвращая ненужные возражения. – Давай не будем больше о нас. Какие последние сплетни ходят по городу?
– Я не могу рассказать тебе то, что услышал на исповеди.
– А как насчет того, что ты слышал сегодня в кафе?
– Этим утром я подслушал, как Мэри Харпер рассказывала Люси Шмидт о том, что ты увеличила себе грудь, – улыбнулся Эндрю. – И что им очень жаль тебя, потому что мужчины не женятся на тех, у кого искусственная грудь.
У Шарлотты от удивления отвисла челюсть. Когда же взгляд Эндрю скользнул по ее груди, ей стало неловко.
– Они настоящие. Ты же знаешь, что они настоящие. Мэри Харпер нарочно сказала это, чтобы ты услышал ее слова. Она положила на тебя глаз, так что будь осторожен.
– Мне не страшно, потому что я положил глаз на тебя. – Его взгляд снова скользнул по ее груди. – Но они все равно чуть больше, чем раньше, Шарли.
Шарлотта шутливо бросила в него салфеткой.
– Отлично, ужин официально закончен.
