Текст книги "М.В. Фрунзе: военная и политическая деятельность"

Автор книги: Б. Каневский

Соавторы: Михаил Владимиров,Анатолий Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Основные события 29 и 30 октября снова развернулись в полосе 2-й Конной армии, по 16-й кавалерийской дивизии которой нанес контрудар врангелевский Донской конный корпус генерала Говорова совместно с 1-й Кубанской дивизией и остатками марковцев{283}.

30 октября Донской корпус противника обрушился на 2-ю кавдивизию имени Блинова. Командующий 2-й Конной армией Ф. К. Миронов приостановил дальнейшее продвижение армии на юг, на рубеж Серогозы, Калашинская, и приказал сосредоточиться в районе Большая Белозерка, для того чтобы "ударить всей массой с линии Менчекур – Большая Днепровка на восток с целью окружения и разгрома оставшейся там конницы противника"{284}.

30 октября 1920 г. штаб 2-й Конной армии доносил, что "сегодня утром сильным ледоходом были снесены переправы у Никополя и Верхнетарасовки, вследствие чего прервалась связь… Быстрое течение и лед толщиной до 2 вершков не давали никакой возможности выполнить работу по наводке переправы. Течением оборвало стальной трос, и едва удалось спасти якорь и задержать паром"{285}.

В этих условиях 30 октября Донскому корпусу противника удалось сковать 2-ю Конную армию в районе Никополя, что вызвало справедливый упрек командующего фронтом{286}. С рассветом 31 октября 2-я Конная армия двинулась вперед и в тот же день вынудила Донской корпус генерала Говорова спешно отойти в юго-западном направлении"{287}.

30 октября М. В. Фрунзе докладывал В. И. Ленину и Реввоенсовету Республики, что на данный момент главная задача войск фронта "…сводится к уничтожению главных сил противника, сосредоточенных к северу и северо-востоку от перешейков в Северной Таврии. Немедленный захват Перекопского перешейка представляет лишь одну из составных частей указанной задачи, являясь ее идеальным завершением. ‹…› Если 1 Конная выполнит поставленную ей задачу, а за это очень много данных, то к концу завтрашнего дня весь цвет армии Врангеля нами будет окружен со всех сторон и уничтожен. Только после этого можно будет бросаться на перешейки крупными силами и форсировать их с большой вероятностью на успех. В данный же момент задача захвата Перекопа с налета, поставленная мною 6 армии, как я докладывал, может и не дать нам успеха. Но повторяю, в дополнение к моей вчерашней телеграмме, что после разгрома главных сил Врангеля у нас будет довольно много шансов на форсирование перешейков еще до правильной инженерно-артиллерийской атаки. В этом последнем отношении все необходимые мероприятия, независимо от возможности захвата Крыма более скорыми путями, проводятся самым быстрым темпом"{288}.

1-я Конная армия, развивая наступление двумя колоннами в расходящихся направлениях, заняла Геническ, отрезав пути сообщения врангелевцев с Крымом. Части 13-й армии освободили Мелитополь. Только тогда (30 октября) Врангель приказал генералу Кутепову повернуть свою ударную группу на Сальково и прижать советские войска к Сивашу с целью прорыва своих главных сил через Чонгарский перешеек. Возле Агаймана белогвардейцы атаковали северную группу 1-й Конной армии. Ее 6-я и 11-я кавдивизии внезапным ударом противника были отброшены на запад, к Новорепьевке. Смертью храбрых погибли начальник 11-й кавдивизии Ф. М. Морозов и комиссар П. В. Бахтуров. Теперь противнику путь к Чонгару преграждала южная группа 1-й Конной армии. При этом роль 2-й Конной армии и ее командующего в телеграмме Главного командования отмечалась так: "В операции окончательной ликвидации Врангеля тов. Миронов начал переправу 26 октября – за два дня до общего наступления – и трехдневными смелыми боями привлек на себя внимание Врангеля, который принужден был бросить против него лучшие свои части. Этими искусными действиями 2 Конной армии тов. Миронов облегчил нашим главным ударным частям выдвижение на Перекоп и овладение им"{289}. 30 октября 4-я кавдивизия южной группы 1-й Конной армии заняла Новоалексеевку и Геническ. Атакованная 31 октября, и эта группа была вынуждена отойти на запад, к Новотроицкому, открыв дорогу на Чонгар. Подоспевшая на помощь Латышская стрелковая дивизия тоже не смогла сдержать натиск врангелевцев.

Части 4, 13 и 2-й Конной армий не успели своевременно поддержать буденновцев. Белогвардейцы прорвались через боевые порядки 14-й и 4-й кавалерийских дивизий и в ночь на 2 ноября отошли за перешейки. 5 ноября в 3 часа 45 минут М. В. Фрунзе на станции Александровск отдал войскам оперативную директиву, а 6 ноября с командного пункта 4-й армии, со станции Рыкове, доложил в Москву: "…при всей значительности поражения, понесенного противником, большая часть его конницы и известная часть пехоты в лице основных дивизий успели спастись частью через Чонгарский полуостров и частью через Арабатскую стрелку, где по непростительной небрежности конницы Буденного не был взорван мост через Генический пролив"{290}.

Командование Южного фронта приняло срочные меры, чтобы не дать Врангелю привести в порядок свою сильно потрепанную армию и закрепиться на перекопских и Ишуньских позициях.

План прорыва обороны противника на крымских перешейках был разработан еще 2–4 октября 1920 г.{291} По подсчетам штаба фронта, для успешного преодоления обороны на обоих перешейках требовалось 400 орудий, 21 бронепоезд, 16 бронеавтомобилей, 15 танков и 26 самолетов. Командованию фронта в основном удалось выполнить эти требования, за исключением танков. План Перекопско-Чонгарской операции, разработанный в течение пяти суток командованием и штабом фронта, вытекал из общего замысла стратегической наступательной операции Южного фронта и был его второй составной частью. Сначала, учитывая то, что Перекопский и Чонгарский перешейки были сильно укреплены, предполагалось нанести главный удар силами 4-й армии из района Сальково с одновременным обходом обороны противника оперативной группой в составе 3-го конного корпуса и 9-й стрелковой дивизии через Арабатскую стрелку. Это позволяло вывести войска в глубь Крымского полуострова и использовать Азовскую военную флотилию. В дальнейшем вводом в сражение конной (подвижной) группы фронта предполагалось развивать успех на чонгарском направлении. В этом замысле был учтен аналогичный маневр, успешно осуществленный еще в 1737 г. русскими войсками во главе с фельдмаршалом П. П. Ласси. Однако для обеспечения этого маневра необходимо было разгромить белогвардейский флот, который поддерживали американские, английские и французские боевые корабли. Вражеские суда имели возможность подходить к Арабатской стрелке и вести фланкирующий огонь по советским войскам. Поэтому за два дня до начала операции главный удар был перенесен на перекопское направление{292}.

Замысел Перекопско-Чонгарской операции состоял в том, чтобы одновременным ударом главных сил 6-й армии через Сиваш и Литовский полуостров во взаимодействии с фронтальным наступлением 51-й дивизии прорвать первую полосу обороны врага на перекопском направлении. Вспомогательный удар планировался на чонгарском направлении силами 4-й армии. М. В. Фрунзе впоследствии писал: "…при определении направления главного удара надо было выбирать между Чонгаром и Перекопом. Так как Перекоп, в силу большей ширины, открывал более широкие возможности в смысле развертывания войск и вообще представлял больше удобств для маневрирования, то, естественно, наш решающий удар был нацелен сюда"{293}.

В последующем предполагалось с ходу разгромить по частям противника на Ишуньских позициях, составлявших вторую полосу вражеской обороны. В дальнейшем вводом в прорыв подвижных групп фронта (1-я и 2-я Конные армии, махновский отряд Каретникова) и 4-й армии (3-й конный корпус) преследовать отходящего противника в направлениях на Евпаторию, Симферополь, Севастополь, Феодосию, не допустив его эвакуации из Крыма. Крымские партизаны под командованием А. В. Мокроусова получили задачу содействовать наступавшим с фронта войскам: наносить удары по тылам, нарушать связь и управление, захватывать и удерживать важнейшие узлы коммуникаций противника.

Необходимость прорыва сильно укрепленной и глубоко эшелонированной обороны, а также успешное преследование противника обусловило двух – и трехэшелонное оперативное построение войск и всех боевых порядков.

Выбор нового направления сосредоточения основных усилий Южного фронта в ходе боев был связан с большим риском, так как изменение ветра с западного на восточный могло резко поднять уровень воды в заливе и поставить переправляющиеся войска в крайне затруднительное положение. М. В. Фрунзе смело пошел на этот риск. Он даже хотел лично форсировать Сиваш с колонной разведчиков 15-й стрелковой дивизии, чтобы в критический момент воодушевить их на решительные действия. Стоило больших трудов отговорить его от этого намерения. Для более оперативного управления М. В. Фрунзе приказал перевести штаб фронта из Харькова в Мелитополь. Вместе с членами Реввоенсовета фронта Фрунзе в сопровождении конвоя выехал в район расположения частей 6-й армии. Попутно они побывали в штабах 1-й и 2-й Конных армий. Отдав необходимые распоряжения, М. В. Фрунзе направился к Перекопскому заливу.

Закончив рекогносцировку, группа командующего выехала в штаб 52-й дивизии, располагавшийся на станции Владимировка. Оттуда, как и от Строгановки и Ивановки, до Литовского полуострова ширина Сиваша составляла 8–9 км. Было решено заранее пригласить в штаб 15-й дивизии местных жителей, чтобы они помогли разведать и обозначить вехами броды, по которым пойдут войска. Из местных проводников выделили двух – соляра И. И. Оленчука из села Строгановка и пастуха А. Т. Петренко из Ивановки.

Вначале И. И. Оленчук и А. Т. Петренко ходили через Сиваш с разведчиками, а затем с саперами, которые поставили вехи. У самого берега саперные команды уложили фашины, пуки соломы и доски для укрепления дна.

7 и 8 ноября М. В. Фрунзе вместе с командованием и политотделом 6-й армии участвовал в проведении митингов, посвященных 3-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Красноармейцы получили теплое обмундирование и праздничные подарки, присланные трудящимися.

Выделенные в ударную группу 6-й армии части начали готовиться к ночному форсированию залива. В 22 часа 7 ноября 45-я бригада 15-й Инзенской дивизии из Строгановки вошла в Сиваш и скрылась в тумане. Впереди за проводником в ледяной воде шел передовой отряд – 270 коммунистов и комсомольцев, возглавляемых начальником политотдела 15-й Инзенской (с 1921 г. Сивашской) стрелковой дивизии А. А. Янышевой{294}. Она личным примером воодушевляла красноармейцев на подвиг{295}.

Одновременно из села Ивановка вышла колонна 44-й бригады. Правее через два часа начала форсирование 52-я стрелковая дивизия. На берегу были разведены ориентирные костры, но через километр их скрыл туман. Застревали орудия, лошадям помогали люди. Когда позади осталось около 6 км, ветер неожиданно изменил направление – стал дуть с востока. Вода, угнанная к Азовскому морю, возвращалась обратно.

В 2 часа ночи 8 ноября штурмовики первыми вышли на берег Литовского полуострова. Противник, не ожидавший наступления советских войск через Сиваш, проводил в ту ночь перегруппировку войск с целью замены на перекопском направлении частей 1-го армейского корпуса, понесшего большие потери в боях за Северную Таврию.

Вскоре обе бригады 15-й дивизии вступили в сражение на полуострове. Но когда правее из Сиваша стали выходить части 52-й дивизии, противника охватила паника. Не выдержав удара, он отошел на заранее подготовленные Ишуньские позиции. Оборонявшаяся в первом эшелоне 2-я Кубанская кавбригада Фостикова почти полностью сдалась в плен. Введенную в контратаку Дроздовскую дивизию постигла та же участь.

Узнав о переправе ударной группы 6-й армии, Врангель срочно перебросил на это направление 34-ю пехотную дивизию и свой ближайший резерв – 15-ю пехотную дивизию, усилив их бронеавтомобилями{296}. Однако они не смогли сдержать наступательный порыв ударной группы 6-й армии, устремившейся к Ишуньским позициям, в тыл перекопской группировки противника.

С утра 8 ноября после 4-часовой артподготовки части 51-й дивизии при поддержке бронеавтомобилей начали штурм Турецкого вала. Однако из-за тумана полевая артиллерия не смогла надежно подавить огневые средства врангелевцев. Три раза поднимались части в атаку, но, понеся большие потери, залегли перед рвом. Наступление 9-й стрелковой дивизии по Арабатской стрелке было сорвано огнем артиллерии кораблей противника.

А вода в Сиваше продолжала подниматься. В полночь 8 ноября Фрунзе вызвал к телефону В. К. Блюхера и сказал: "Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало"{297}.

Командующий фронтом решил мобилизовать в помощь саперам местных жителей, чтобы валом оградить от стихии броды через Сиваш. Кроме того, он распорядился направить на поддержку ударной группы 6-й армии на Литовском полуострове 7-ю и 16-ю кавалерийские дивизии 2-й Конной армии.

В 3 часа ночи 9 ноября в Строгановку вошла 7-я кавдивизия.

Фрунзе лично разъяснил задачу начдиву, и кавалеристы начали форсирование залива. Вскоре командующий фронтом получил донесение о том, что "части 51-й дивизии в 4 часа 30 минут пополуночи овладели штурмом Перекопским валом и продолжают наступление на Армянский Базар. Прочитал донесение – и с плеч словно гора свалилась"{298}, – вспоминал М. В. Фрунзе.

Как впоследствии выяснилось, несмотря на наличие значительных резервов у Ишуни, противник не считал возможным продолжать бой под Перекопом и в ночь на 9 ноября отошел к своим Ишуньским позициям. Его отход советскими частями был обнаружен только утром 9 ноября, то есть после ночного боя с оставленным на Турецком валу боевым охранением. Здесь противник ушел хотя и надломленным, но не разбитым{299}.

Отдав распоряжение А. И. Корку развивать наступление, М. В. Фрунзе впервые за трое суток прилег отдохнуть. А рано утром 10 ноября он уже был в Мелитополе, где отдал директиву об овладении Ишуньскими позициями и о выходе в тыл чонгарской группе противника. В предвидении эвакуации Врангеля Фрунзе ориентировал войска: "В дальнейшем обеим конармиям иметь в виду самое энергичное преследование противника, ни в каком случае не допуская его посадки на суда"{300}.

Поздней ночью 10 ноября командующий фронтом приехал в штаб 4-й армии. Туда же были вызваны начдивы и комбриги. Там Фрунзе сообщил начальнику 30-й стрелковой дивизии И. К. Грязнову и бывшему с ним одному из комбригов о том, что Блюхер взял Перекоп. Они оба сразу же уехали{301}.

Утром 11 ноября после ожесточенного ночного боя 30-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 6-й кавалерийской прорвала укрепленные позиции врангелевцев и начала наступать на Джанкой, а 9-я стрелковая дивизия переправилась через пролив в районе Геническа. Одновременно в районе Судака был высажен морской десант на катерах, который совместно с крымскими партизанами развернул боевые действия в тылу врага.

Неизбежность разгрома войск Врангеля после овладения Перекопским и Чонгарским перешейками стала очевидной. Главное командование Красной Армии, опасаясь, что Врангель повторит высадку десантов на Кубани, предложило усилить противодесантную оборону Кавказского побережья за счет войск Южного фронта. М. В. Фрунзе получил распоряжение о немедленной отправке 2-й Донской дивизии на Кавказский фронт. Считая такую переброску войск преждевременной и рискованной, Фрунзе просил осуществить ее только после овладения Ишунем{302}. При этом он подчеркивал, "…что при условии форсирования нами перешейков всякая возможность кубанского десанта будет исключена"{303}.

Тем не менее по указанию главкома штаб Южного фронта стал готовить объединение 13-й и 4-й армий (полевое управление 4-й армии готовили к отправке И. И. Межлауку на усиление аппарата укрепрайона). Но главным было вывести в резерв 3-й конный корпус Каширина для переброски на Кавказский фронт. Однако именно в это время подвижные силы потребовались в Крыму, и отправка была отменена.

Во время штурма укрепленных позиций врага авиация фронта прикрывала и поддерживала наступавшие войска на перекопском и чонгарском направлениях. Группа самолетов под командованием начальника воздушного флота 4-й армии А. В. Васильева бомбовыми ударами заставила отойти от станции Таганаш сосредоточенные здесь 8 бронепоездов противника и тем обеспечила успех своим войскам.

Как только советские войска вошли в Крым, Фрунзе дал начальнику воздушного флота фронта задание – срочно развернуть в районе Джанкоя передовую авиабазу, откуда организовать ежедневные налеты на Севастополь, Ялту, Евпаторию, Феодосию и другие порты, чтобы не дать противнику возможности производить планомерную эвакуацию своих войск. Авиация наносила удары по отходившим белогвардейским частям, бомбардировала железнодорожные эшелоны, бронепоезда, аэродромы и порты.

Чтобы избежать дальнейшего кровопролития, Фрунзе 11 ноября 1920 г. обратился по радио к Врангелю с предложением прекратить сопротивление. Сложившим оружие была обещана амнистия. На другой день В. И. Ленин в телеграмме М. В. Фрунзе писал: "Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно"{304}.

Врангель скрыл предложение советского командования от своих войск. Он еще надеялся с помощью Антанты сохранить остатки своей армии, чтобы продолжать борьбу против Советской власти. Но остановить бегущие в панике белогвардейские полки было уже невозможно. Вся артиллерия, броневики, танки, бронепоезда, войсковое имущество, склады, аэропланы, присланные из-за океана, – все было брошено.

В разгар восстановления железной дороги Фрунзе понадобилось переправиться на Литовский полуостров. Поскольку воспользоваться паровозом еще было нельзя, начальник инженерной службы 4-й армии предложил командующему фронтом трофейный вагон, в который красноармейцы уже запрягли лошадей. Однако Михаил Васильевич предпочел отправиться на полуостров через Сиваш верхом. Там, на станции Таганаш, состоялся митинг, на котором Фрунзе выступил с небольшой речью. Он говорил о героизме стрелков, кавалеристов и артиллеристов. Добрым словом помянул и саперов. Тут же состоялось награждение отличившихся командиров и красноармейцев 30-й дивизии орденами и грамотами ВЦИК{305}.

После отражения разрозненных контратак противника в районе станции Джанкой войска Южного фронта начали срочно готовиться к преследованию.

Между тем Врангель отдал приказ об эвакуации. 12 ноября отстраненный от командования 2-м армейским корпусом (после Каховки), но оставленный для особых поручений в ставке генерал Слащен приехал в Сарабузы к генералу Кутепову. Оттуда Слащев передал телеграмму Врангелю: "Лично видел части на фронте – вывод: полное разложение. Последний приказ о неприеме нас союзниками окончательно подрывает дух". Далее Слащев предлагал высадить десанты на Кавказском побережье.

Врангель отвечал; "Передайте генералу Одащеву: желающим продолжать борьбу предоставляю полную свободу, Никакие десанты сейчас за неимением средств не выполнимы. Единственный способ – оставаться в тылу противника, формируя партизанские отряды".

Да, Врангель понял полную безнадежность своей армии после того, как 11 ноября ввел в сражение против 6-й и 2-й Конной армий свой последний резерв корпус Барбовича. Этот корпус отбросил 7-ю и 16-ю кавдивизии и левофланговые соединения 6-й армии (15-ю и 52-ю дивизии) почти на самую оконечность Литовского полуострова и уже приближался к Армянскому Базару, заходя в тыл 51-й и Латышской дивизиям, сражавшимся в районе станций Ишунь. Затем Врангель ввел в Каркинитский залив корабли, которые открыли фланговый огонь по советским войскам.

В этот критический момент М. В. Фрунзе приказал Ф. К. Миронову "…немедленно оказать решительное содействие левому флангу 6-й армии энергичными и стремительными ударами во фланги и тыл наступающему противнику"{306}. Приказ застал 2-ю Конную армию на марше. Она спешила навстречу противнику. У Карповой Балки (северо-восточнее озера Красное) разгорелось ожесточенное сражение конницы Миронова и Барбовича. "С диким гиканьем и свистом, со сверкающими на солнце саблями мчалась конница Барбовича вслед за отступающими красноармейцами. Спас положение удачный маневр Второй Конной армии. Навстречу коннице Барбовича с севера показалась конная лава, за ней была скрыта цепь тачанок с пулеметами. Две лавы быстро сближались. Вот уже осталось меньше тысячи шагов. И вдруг красные бойцы отскочили направо и налево, лава красной конницы раздвинулась, и перед противником оказалось 250 пулеметов на тачанках. Первые ряды конницы Барбовича были сметены свинцовым дождем. Остальные повернулись и, спасаясь от настигавших пуль, помчались назад, где попали под огонь наступавших частей 51-й дивизии"{307}.

В своих воспоминаниях Врангель писал, что на утро 11 ноября коннице Барбовича и донцам была дана задача: ударом во фланг опрокинуть выходившие с Перекопского перешейка части красных. Но конная группа сама была атакована крупными силами красной кавалерии с севера в районе Воинки, где стягивались потрепанные части, вскоре тоже разбитые 2-й Конной с ходу. Врангель окончательно убедился, что дни его армии сочтены. 12 ноября он отдал приказ о срочной эвакуации. Остатки его разбитой армии штурмом брали корабли. На некоторые суда, рассчитанные на 500–600 человек, втиснулось до 3000 пассажиров. Всего эвакуировалось до 150 тыс. человек, из них 50 тыс. солдат и офицеров. Шесть суток более сотни судов шли к Константинополю, Из-за неисправности, саботажа экипажей и по другим причинам Врангелю не удалось увести из крымских гаваней броненосцы Черноморского флота "Пантелеймон" ("Потемкин"), "Евстафий", "Три святителя", "Златоуст" и несколько других мелких судов{308}. Так завершилась катастрофа белогвардейщины. 12 ноября 2-я Конная армия заняла с боем Джанкой, Курман и Кемелын, окончательно принудив противника паническим бегством очистить Крым. 4-я армия, приняв Джанкой от 2-й Конной армии, устремилась в сторону Феодосии. 13 ноября 2-я Конная без боя вошла в оставленный противником Симферополь.

1-я Конная армия к вечеру 14 ноября сосредоточилась в районе Симферополя.

15 ноября 6-я армия (51-я дивизия) вошла в оставленный противником Севастополь и одновременно заняла Ялту. 14 ноября Латышская дивизия заняла Евпаторию.

Части 4-й армии 14 ноября овладели Феодосией и через два дня вошли в Керчь, гарнизон которой сдался без боя. Таким образом, Крым был полностью очищен от противника, всюду устанавливалась Советская власть, проводился учет огромных трофеев. Противник успел эвакуировать только высшие штабы, учреждения и отчасти семьи чинов высших штабов. Оставшаяся пехота толпами валила в регистрационные пункты. Часть кавалеристов, бросив лошадей, погрузилась на корабли, остальные разбежались по окрестностям и смешались с общей массой пленных.

15 ноября 1920 г. М. В. Фрунзе докладывал в Москву: "Мощными ударами красных полков раздавлена окончательно южнорусская контрреволюция. Измученной стране открывается возможность приступить к залечиванию ран, нанесенных империалистической и гражданской войнами"{309}.

А на следующий день Михаил Васильевич сообщил В. И. Ленину: "Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован"{310}. Этот исторический документ вместе с М. В. Фрунзе подписали члены Реввоенсовета фронта Бела Кун и С. И. Гусев. 16 ноября 1920 г. стало днем окончания гражданской войны.

За "необычайную энергию и настойчивость в проведении плана разгрома белогвардейских частей Врангеля" командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе 25 ноября 1920 г. постановлением ВЦИК был награжден Почетным революционным оружием – шашкой с надписью "Народному герою".

Отличившимся при штурме крымских укреплений дивизиям были присвоены почетные наименования: 15-й – Сивашской, 30-й стрелковой и 6-й кавалерийской – Чонгарских, 51-й – Перекопской.

Почетным революционным оружием были также награждены К. Е. Ворошилов и А. И. Корк, а Ф. К. Миронов и Н. Д. Каширин были награждены и Почетным революционным оружием, и орденом Красного Знамени. Вторым орденом был награжден начдив В. К. Блюхер. Ордена Красного Знамени были удостоены около двухсот бойцов, командиров и политработников 2-й Конной армии. Более ста награждений пришлось на 51-ю и 30-ю стрелковые дивизии.

В ходе боевых действий против Врангеля (с 28 октября по 16 ноября 1920 г.) войска Южного фронта взяли в плен 52,1 тыс. солдат и офицеров противника, захватили 276 орудий, 7 бронепоездов, 15 бронеавтомобилей, 10 паровозов и 84 судна разных типов{311}.

Стратегическая наступательная операция Южного фронта была проведена в относительно короткие сроки (20 суток) на глубину 350-400 км. Она включала две фронтовые, последовательные по глубине и времени операции, объединенные единым замыслом. В ходе первой операции (контрнаступление в Северной Таврии) было осуществлено форсирование Днепра, прорыв поспешно занятой обороны на его левом берегу, разгром противника в Северной Таврии и выход к крымским перешейкам. Вторая операция (Перекопско-Чонгарская) была проведена после небольшой паузы за четверо суток. Она включала форсирование Сиваша, прорыв сильно укрепленных крымских позиций и полное освобождение Крымского полуострова.

Решающую роль при прорыве укреплений на перешейках играл оперативный обход оборонявшегося на Турецком (Перекопском) валу противника ударной группой 6-й армии через Сиваш на Литовский полуостров.

Главный удар в Северной Таврии наносился по наиболее слабому, уязвимому месту во вражеской обороне, причем ширина участка прорыва составляла 25–30 процентов от общей полосы наступления фронта.

Победа над Врангелем была отмечена специальным постановлением Совета Труда и Обороны 24 декабря 1920 г. В постановлении всем бойцам Южного фронта передавался "…товарищеский привет и благодарность за проявленную ими беззаветную храбрость, исключительную энергию и политическую сознательность в борьбе за осуществление идеалов рабоче-крестьянской революции"{312}. Этим же постановлением все военнослужащие Южного фронта награждались месячным окладом денежного содержания.

В докладе VIII Всероссийскому съезду Советов В. И. Ленин, оценивая значение победы над Врангелем, говорил делегатам: "Вы знаете, конечно, какой необыкновенный героизм проявила Красная Армия, одолев такие препятствия и такие укрепления, которые даже военные специалисты и авторитеты считали неприступными. Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии есть та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана над Врангелем. Таким образом, война, навязанная нам белогвардейцами и империалистами, оказалась ликвидированной"{313}.

Впереди у Михаила Васильевича Фрунзе были новые задачи по защите революции и становлению Советской власти. Он пополнил свой опыт борьбы с врагами. Еще больше возрос его авторитет в партии, в войсках и народе. Он был готов выполнить любое задание ленинской партии. Ему было в то время 35 лет.