Текст книги "Кризис Основания (Край Основания)"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

– Мадам мэр, – сказал Кампер, – при всем уважении к вам, я должен указать, что вам не хватает опыта космических полетов. Послать один корабль преследовать другой – такого никогда не делалось, потому что это не сработает. Тревиз скроется при первом же гиперпространственном прыжке. Даже если он не будет знать, что его преследуют, все равно первый же прыжок даст ему свободный путь. Если на борту не будет гиперреле, его не выследить.

– Согласна, опыта у меня нет. Не в пример вам и Тревизу, я не изучала навигацию. Тем не менее, мне говорили, мои консультанты, изучавшие это, что если за кораблем следят непосредственно перед прыжком, его направление, скорость и ускорение дают возможность угадать, куда совершится прыжок – общее направление. С хорошим компьютером и здравым суждением преследователь может дублировать прыжок настолько близко, чтобы увидеть след, особенно, если у преследователя есть хороший масс-детектор.

– Один раз такое может случиться, – энергично возразил Кампер, – может, два, если преследователю очень повезет, но и только. Вы не можете положиться на такую вещь.

– Может быть, и можем. Советник Кампер, вы делали такие прыжки в свое время. Вы превосходный пилот и делали поразительные вещи, когда на соревнованиях преследовали конкурентов через прыжок. Как видите, я знаю о вас очень многое.

Кампер выпучил глаза и завертелся в кресле.

– Тогда я был в колледже. Теперь я уж стар.

– Не слишком стары. Всего тридцать пять. Вот вы и пойдете за Тревизом, советник. Куда он, туда и вы, и будете рапортовать мне. Вы вылетаете сразу после Тревиза, а он стартует через несколько часов. Если вы откажетесь от этого задания, советник, вас посадят за измену. Если вы сядете на корабль, который мы готовим вам и провалите преследование – не трудитесь возвращаться – при такой попытке вы будете уничтожены в космосе.

Кампер резко вскочил на ноги.

– У меня определенный образ жизни. У меня работа. У меня жена. Я не могу оставить все это.

– Оставите. Те, кто служит Основанию, должны быть готовы служить ему в любое время, в продолжительных и неуютных условиях, если это потребуется.

– Моя жена, конечно, отправится со мной?

– Вы считаете меня идиоткой. Она, конечно, останется здесь.

– Как заложница?

– Если вам нравится это слово. Я предпочла бы сказать, что вы можете оказаться в опасности, и я от всего сердца желаю вашей жене остаться здесь, где ей ничто не грозит. Но не будем спорить. Вы так же под арестом, как и Тревиз, и, я уверена, пока эйфория, охватывающая Терминус, не иссякла.

Боюсь, что моя звезда скоро станет закатываться.

– Вы были неласковы с ним, мадам мэр, – сказал Кодил.

Мэр фыркнула.

– А почему я должна быть с ним ласковой? Он предал друга.

– К вашей пользе.

– Да, такое случается. Но следующей его измены не должно быть.

– А почему могла быть вторая?

– Ну, Кодил, – недовольно сказала Брэнно, – не притворяйтесь. Тот, кто показал себя способным на двуличие, всегда внушает подозрение, что он сделает это снова.

– Он может договориться с Тревизом. И вдвоем они…

– Вы сами не верите этому. Тревиз со всей своей глупостью и наивностью идет прямо к цели. Он никогда не принимал измены, и никогда, ни при каких обстоятельствах не поверит больше Камперу.

– Простите меня, мэр, но позвольте мне удостовериться, что я следую за вашей мыслью. Насколько вы можете верить Камперу? Откуда вы знаете, что он последует за Тревизом и будет честно рапортовать? Вы рассчитываете, что страз за благополучие жены удержит его? Рассчитываете на его желание вернуться к ней?

– Оба эти фактора играют роль, но я надеюсь не только на них. На корабле Кампера будет гиперреле. Тревиз заподозрил бы слежку и стал искать реле, а Кампер – преследователь, он не заподозрит слежки за собой и не будет искать реле. Конечно, если станет, может и найдет, тогда только остается рассчитывать на его привязанность к жене.

Кодил захохотал.

– И подумать, что я когда-то давал вам уроки! Какова цель слежки?

– Двойная защита. Если Тревиз попадется, возможно, Кампер продолжит дело и даст нам информацию, которую уже не сможет дать Тревиз.

– Еще один вопрос: что будет, если Тревиз найдет Второе Основание и мы узнаем от него или от Кампера, или добудем веские причины подозревать о его существовании, несмотря на смерть обоих?

– Я надеюсь, Лионо, что Второе Основание существует. В любом случае План Селдона не может больше служить нам. Великий Хари Селдон изобрел его в годы умирания Империи, когда развитие технологии практически остановилось.

Селдон тоже был продуктом своего времени и, как не была блестяща эта наука – психоистория, она не могла расти вне своих корней. Она, конечно, не учитывала быстрого развития технологии. Основание добилось этого особенно за последнее столетие. У нас есть масс-детекторные приборы, которые и ни снились раньше, компьютеры реагирующие на мысль, и самое главное – мысленный щит. Второе Основание не может контролировать нас более, если оно вообще это делало. Я хочу, в свой последний год у власти, поставить Терминус на новый путь.

– А если Второго Основания нет?

– Тогда мы станем на новый путь немедленно.

Тревожный сон Тревиза долго не длился. Уже второй раз кто-то дотронулся до его плеча. Тревиз поднялся, не в силах сообразить, почему он в чужой постели.

– Что?… Что?…

Пилорат извиняющимся тоном сказал:

– Простите, советник Тревиз, вы мой гость, и мой долг – дать вам отдохнуть, но здесь мэр.

Он стоял у постели Тревиза и слегка вздрагивал. Сознание Тревиза начало пробуждаться. Он вспомнил все.

Мэр была в гостиной Пилората и была спокойна, как всегда. С ней был Кодил, слегка потиравший белые усы.

Тревиз застегивал пояс и думал, надолго ли эти двое – Брэнно и Кодил – могут оставаться порознь. Он насмешливо спросил:

– Совет еще не оправился? Его члены не обсуждали отсутствие одного из них?

– Признаки жизни есть, – ответила мэр, – но их недостаточно, чтобы сделать вам что-то хорошее. И это не имеет значения, потому что у меня достаточно власти, чтобы заставить вас уехать отсюда. Вы поедете в дальний космопорт…

– Не на Терминус-космопорт, мадам мэр? Я буду лишен трогательного прощания с тысячами рыдающих?

– Я вижу, что вы снова обрели склонность к глупому зубоскальству, и рада этому. Это может оказаться некоторым приступом сознания. С дальнего космопорта вы и Пилорат улетите спокойно.

– И безвозвратно.

– Возможно, что и безвозвратно. Конечно, – она слегка улыбнулась, если вы обнаружите нечто такое значительное, важное и полезное, что даже я буду рада, что вы прилетите со своей информацией, тогда вы вернетесь. Вас даже встретят с почетом.

Тревиз кивнул.

– Это может случиться.

– Случиться может почти все. Во всяком случае вас ждет комфорт. Вы предписаны к недавно построенному мини-крейсеру «Далекая Звезда», названому так в честь крейсера Хобера Мэллоу. Им может управлять один человек, хотя в нем удобно могли бы разместиться трое.

Тревиз стряхнул с себя тщательно подготовленное состояние легкой иронии.

– С полным вооружением?

– Невооруженный, зато полностью оборудованный. Куда бы вы не отправились, вы будете гражданином Основания и везде можете обратиться к консулу, так что оружие вам не понадобится. При необходимости можете требовать денег. В разумных пределах, конечно.

– Вы щедры.

– Я это знаю, советник. Но поймите меня. Вы помогаете Пилорату искать Землю. Что бы вы ни думали искать – вы ищите Землю. Все, с кем вы встретитесь, должны усвоить это. И всегда помните, что «Далекая Звезда» не вооружена.

– Я ищу Землю, – сказал Тревиз. – Я прекрасно понимаю.

– Тогда можете ехать.

– Простите, но мы еще не поговорили о самом главном. В свое время я водил корабль, но у меня нет никакого опыта с последней моделью мини-крейсера.

Вдруг я не смогу вести его?

– Мне сказали, что «Далекая Звезда» полностью автоматизирована. Вам не нужно уметь управлять компьютером последней модели корабля, он сам скажет вам все, что вам нужно знать. Вы нуждаетесь в чем-нибудь еще?

Тревиз грустно оглядел себя.

– В смене одежды.

– Вы найдете ее на борту. Все, включая пояса, какие вы носите, или кушаки, или как там они называются. Профессор тоже будет снабжен всем необходимым.

Все разумно необходимое уже на борту, но спешу добавить, что женщин в этом списке не будет.

– Очень жаль, – сказал Тревиз, – это было бы приятно, но все равно, у меня сейчас нет ни одной подходящей кандидатки. Я надеюсь, что Галактика заселена, и я смогу делать, что хочу, как только уберусь отсюда.

– В смысле подружек? Воля ваша, – мэр тяжело поднялась. – Я не поеду провожать вас в космопорт, но кое-кто поедет, и вы постарайтесь не делать ничего не нудного. Если вы сделаете попытку бежать – вас убьют, а меня там не будет, чтобы оказать сдерживающее влияние.

– Я не сделаю ничего не разрешенного, мадам мэр, кроме одного…

– Да?

Тревиз быстро обдумал и сказал с улыбкой, которая, как он надеялся, не выглядела вынужденной.

– Придет время, мадам мэр, когда вы попросите меня о чем-то. Тогда я поступлю по своему выбору, но припомню вам эти последние два дня.

Мэр Брэнно вздохнула.

– Избавьте меня от мелодрам. Если такое время придет – пусть придет, но сейчас я не прошу в вас ничего.

Космос

Корабль выглядел даже более импозантно, чем ожидал Тревиз, вспоминая рекламу нового класса крейсеров.

Он не был внушительных размеров, скорее даже казался маленьким. Он отличался маневренностью, скоростью, гравитационными устройствами и, главным образом, совершеннейшим компьютерами. Ему не требовались большие размеры – это бы сводило на нет его преимущества.

Он управлялся одним человеком, что выгодно отличало его от кораблей прежних типов с экипажами в двенадцать и более человек. С двумя или тремя людьми, разделявшими обязанности такой корабль мог отбиться от целой флотилии более крупных кораблей. Вдобавок, он мог обогнать любой существующий корабль.

Он был обтекаемой формы – не излишне вытянутым, ни чрезмерно вогнутым или выпуклым. Все кубометры объема были максимально использованы и, как ни парадоксально, внутри он казался просторным. Что бы мэр не говорила о важности миссии, она произвела на Тревиза куда меньшее впечатление, чем корабль, на котором требовалось выполнить эту миссию.

«Бронзовая Брэнно, – печально подумал он, – втравила его в опасное дело величайшей важности. Он мог бы не согласиться с таким приговором, если бы она не устроила дело так, что он хотел показать ей, на что он способен».

Что касается Пилората, то он был переполнен удивлением.

– Можете ли вы поверить, – говорил он, прикасаясь пальцем к корпусу корабля, – что я никогда не был рядом с космическим кораблем?

– Конечно, верю, профессор, раз вы так говорите, но как это вы ухитрились?

– По совести говоря, и сам не знаю, дорогой др… я хотел сказать, дорогой Тревиз. Я думаю, это связанно с моими исследованиями. Если у человека есть дома превосходный компьютер, способный установить контакт с любым другим компьютером в Галактике, вряд ли нужно куда-то двигаться, знаете ли.

Однако, я предполагал, что космический корабль будет значительно больше этого.

– Это маленькая модель, но внутри его значительно просторнее, чем в любом другом корабле такого размера.

– Как это может быть? Вы смеетесь над моим неведением.

– Нет, нет, я серьезно. Это один из первых полностью гравитационных кораблей.

– Что это значит? Только вы, пожалуйста, не объясняйте, если это требует знания физики. Я поверю вам на слово, как вы поверили мне вчера насчет одного образца человечества и одной первоначальной планеты.

– Давайте все же попробую, профессор Пилорат. Все тысячелетия космических полетов у нас были химические двигатели, ионные, гиператомные, и все они были громоздки. Старый имперский флот имел корабли в пятьсот метров длиной, а жизненного пространства в них было не больше, чем в маленькой квартире. К счастью, Основание все столетия своего существования специализировалось на миниатюризации из-за недостатка сырьевых ресурсов. Этот корабль – кульминация. Он использует гравитационные силы, а приборы, делающие это возможным, практически не занимают места и встроены в корпус. Если бы не это, мы до сих пор пользовались бы гиператомными…

К ним подошел сотрудник Безопасности.

– Пора садиться, джентльмены!

Небо посветлело, хотя солнце должно было взойти еще через полчаса. Тревиз Оглянулся.

– Мой багаж погружен?

– Да, советник, корабль полностью экипирован.

– Одежда, я надеюсь, по моему размеру и вкусу.

Сотрудник улыбнулся и вдруг стал выглядеть почти мальчишкой.

– Думаю, да, – сказал он. – Мэр заставила нас работать сверхурочно, а мы с вами почти одинакового роста. – Он оглянулся, как бы проверяя, не заметил ли кто его неожиданного дружелюбия. – Вам обоим здорово повезло. Лучший корабль в мире. Полностью экипирован, за исключением оружия. Вы будете прямо как сыр в масле кататься.

– Возможно, в прогорклом масле, – сказал Тревиз. – Ну, профессор, вы готовы?

– Готов, – сказал Пилорат, подняв вверх квадратную кассету со стороной около тридцати сантиметров и упаковал в чехол из серебристого пластика.

Тревиз внезапно вспомнил, что Пилорат держал ее, когда они выходили из дому, и перекладывал из руки в руку, ни разу не положив ее, даже когда они остановились наскоро перекусить.

– Что это, профессор?

– Моя библиотека. Она снабжена указателями и все это я загнал в одну кассету. Если вы считаете корабль чудом, то что вы скажете насчет этой кассеты? Вся библиотека! Все что я собрал! Восхитительно! Великолепно!

– Ну, – сказал Тревиз, – мы и впрямь катаемся как сыр в масле.

Тревиз был восхищен внутренней частью корабля. Пространство было использовано с исключительной изобретательностью. Там была кладовая с запасом пищи, одежды, фильмов, игр. Был гимнастический зал, гостиная и две почти одинаковые спальни.

– Это, – сказал Тревиз, – наверное, ваша, профессор. Во всяком случае, здесь есть «чтец».

– Хорошо, – с удовлетворением сказал Пилорат. – Каким же я был ослом, что до сих пор избегал космоса. Я мог бы жить здесь, мой дорогой Тревиз, в полнейшем довольстве.

– Здесь свободнее, чем я думал, – с удовольствием отметил Тревиз.

– И машины в самом деле в корпусе, как вы говорили?

– Контрольные приборы, во всяком случае. Нам не нужны запасы топлива. Мы черпаем из основного запаса энергии Вселенной, Так что топливо и все машины – долой!

– Ну, а я вот думаю, вдруг что-нибудь пойдет не так?

Тревиз пожал плечами.

– Я изучал космическую навигацию, но не на этих кораблях. Если что-то пойдет не так с гравитацией – боюсь, я ничего не смогу сделать.

– Но вы можете вести этот корабль?

– Сам задумываюсь.

– Вы предполагали, что это автоматический корабль. Можем мы быть только пассажиры? Можем мы надеяться, что просто будем сидеть здесь?

– Такие вещи бывают в случае перегонки корабля между планетами и космическими станциями внутри звездных систем, но я никогда не слышал об автоматическом межзвездном путешествии.

Он снова огляделся и легкий страх охватил его. Неужели эта старая ведьма мэр сумела предусмотреть так далеко? Неужели Основание автоматизировало и межзвездные перелеты, и он, Тревиз, хочет он того или нет, будет десантирован на Трантор, и сказать по этому поводу сможет не больше, чем вся остальная утварь на борту корабля?

Он сказал с воодушевлением, которого не чувствовал:

– Садитесь, профессор. Мэр сказала, что корабль полностью компьютеризирован. Если в вашей комнате есть аппарат для чтения, то в моей должен быть компьютер. Устраивайтесь, как вам удобно, а мне разрешите чуточку оглядеться у себя.

Пилорат немного встревожился.

– Тревиз, мой дорогой… вы не уйдете с корабля?

– Отнюдь не собираюсь, профессор. А если бы попытался, можете быть уверенны, меня остановят. В намерении мэра не входит дать нам возможность уйти. Я всего лишь хочу узнать, как управлять «Далекой Звездой». – Он улыбнулся. – Я не брошу вас, профессор.

Он все еще улыбался, когда входил в свою спальню, но его лицо стало печальным, как только дверь мягко закрылась за ним. Конечно, здесь должны быть средства связи с планетой. Нельзя представить, чтобы корабль был намертво отрезан от окружения; значит, где-то – может быть, в стеной нише – должен быть передатчик. Можно вызвать офис мэра и спросить насчет управления.

Он тщательно проверил стены, изголовье кровати, гладкую, хорошо сделанную мебель. Если здесь ничего не окажется, он пройдет по всему кораблю.

Он уже собирался отойти, когда его глаза заметили отблеск на гладкой светло-коричневой поверхности стола. Круг света, и в нем надпись: КОМПЬЮТЕР ИНСТРУКЦИЙ…

Ага!

Но сердце его вдруг забилось. Здесь полно компьютеров, а программирование занимает много времени. Тревиз никогда не делал ошибок в смысле недооценки своего интеллекта, но большим специалистом в программировании он не был.

Одни люди привыкли пользоваться компьютерами, другие – нет, и Тревиз отлично знал, к какой из этих групп он относится.

Временно находясь во флоте Основания, он дослужился до звания лейтенанта, иной раз бывал дежурным офицером и имел возможность пользоваться корабельным компьютером. Но он никогда не занимался программами и вообще не знал о компьютере ничего, кроме обычных действий, которые требовались от дежурного офицера.

С ощущением слабости он вспомнил о томах описания программ, вспомнил действия сержанта-техника Крейснига над корпусом корабельного компьютера.

Техник играл на нем, как на самом сложном музыкальном инструменте в Галактике, и делал все это с небрежным видом, словно ему надоела простота машины, но, тем не менее, временами заглядывал в тома, в замешательстве ругая себя.

Тревиз неуверенно положил палец на световой круг, и свет тут же растянулся на весь стол. На нем появилось очертание двух рук – правой и левой.

Столешница неожиданно наклонилась под углом в сорок пять градусов.

Тревиз сел за стол. Слов не потребовалось – было ясно, что он должен делать.

Он положил руки на контуры, которые теперь расположились удобно для него.

Крышка стола казалась теплой и мягкой, почти бархатистой – и его руки погрузились в нее.

Он ошеломленно уставился на руки: нет, они вовсе не погрузились, они были на поверхности, он видел их своими глазами; однако оставалось ощущение, что руки прошли сквози поверхность стола, и что-то удерживало его мягко и тепло. Все? А что дальше? Он закрыл глаза в соответствии с внушением. Он ничего не слышал. Ничего! Но внутри его мозга, как блуждающая собственная мысль, возникла фраза: «Пожалуйста, закройте глаза. Расслабьтесь, мы наладим связь». Через руки? Тревиз почему-то думал, что если человек мысленно общается с компьютером, то это происходит через шлем с электродами на глазах и черепе. И вдруг руки! А почему бы не руки? Тревизу, казалось, что он плывет, почти дремлет, не теряя, однако мысленной активности. Почему бы и не руки? Глаза всего лишь органы чувств. Мозг не более чем центральный распределительный щит, упакованный в кость и убранный с рабочей поверхности тела. А руки – рабочая поверхность, они чувствуют и управляют вселенной.

Человеческие существа думают руками. Руки отвечают на любопытство, они ощущают, трогают, поворачивают, поднимают, определяют вес. Есть животные со значительным объемом мозга, но у них нет рук, и в этом вся разница. И когда Тревиз и компьютер взялись за руки, их мысли слились, и уже не имело значения, открыты или закрыты глаза Тревиза. Открытые, они не улучшали его зрения, закрытые – не затуманивали его.

В обоих случаях он видел комнату совершенно отчетливо – не только ту ее часть, на которую смотрел, но и все вокруг, наверху и внизу.

Он видел все помещения корабля и так же хорошо видел его снаружи. Взошло солнце и Тревиз мог смотреть прямо на него, и глаза не слепило, потому что компьютер автоматически фильтровал световые волны. Тревиз чувствовал легкий ветер и температуру, слышал звуки мира вокруг. Он определял магнитное поле планеты и крошечные электрические заряды на стенках корабля. Он начал понимать контрольные приборы корабля, даже не зная их устройства.

Он знал только, что если он хочет поднять корабль, повернуть его, дать ускорение или использовать еще какие-нибудь возможности, процесс будет тот же, как если бы он требовал аналогичных действий от своего тела. Он должен пользоваться только волей. Однако, его воля не была безграничной: компьютер мог всегда взять над ней верх. В настоящий момент в его голове сложилась фраза, и он точно знал, когда и как корабль взлетит. В этом случае не было никаких уступок, но Тревиз твердо знал, что в дальнейшем он сможет сам принимать решения. Он обнаружил, когда отключился от своего, усиленного компьютером сознания, что он чувствует состояние верхних слоев атмосферы, может видеть характер погоды, может определить другие корабли, находящиеся над ним или под ним. Все это следовало учитывать, и компьютер учел. Тревиз сообразил: если компьютер чего-то не сделал – стоит только пожелать, и все будет сделано. Никаких томов программирования здесь не было. Тревиз подумал о сержанте-технике Крейсниге и улыбался. Он достаточно часто читал, какую великую революцию произведет в мире освоение гравитации, но слияние компьютера с мозгом все еще оставалось государственной тайной. Это, конечно, произведет еще большую революцию.

Он знал время. Он точно знал, который час по местному времени Терминуса и по Стандартному Галактическому. А как ему отсоединиться? Едва эта мысль пришла ему в голову, как его руки освободились, крышка стола приняла нормальное положение, и Тревиз остался со своими беспомощными чувствами. Он чувствовал себя слепым и беспомощным, лишившись недавней поддержки и защиты высшего разума, а теперь он покинул его. Это ощущение могло бы довести его до слез, если бы он не знал, что может в любое время возобновить контакт. Так что он только встряхнулся для переориентации, для установления границ, затем неуверенно встал и вышел из помещения.

Выглянул Пилорат. Он явно наладил своего «чтеца», потому что сказал: – Отлично работает. Превосходная поисковая программа. Вы нашли управление, мой мальчик?

– Да, профессор, все хорошо.

– В таком случае, не должны ли мы сделать что-нибудь перед взлетом? Я хочу сказать для обеспечения своей безопасности? Должны ли мы пристегиваться ремнями или еще что-нибудь? Я искал инструкцию, но ничего не нашел, и меня это волнует. Я бы вернулся к своей работе. Знаете ли, когда я за работой…

– Ничего этого не нужно, профессор. Антигравитация это эквивалент отсутствия инерции. При изменении скорости ускорение не чувствуется, потому что все на корабле одновременно подвергается изменению.

– Вы хотите сказать, что мы не узнаем, когда поднимемся и окажемся в космосе?

– Именно это я и хочу сказать, потому что, пока я с вами разговаривал, мы взлетели. За несколько минут мы пройдем верхние слои атмосферы и меньше чем за полчаса будем в открытом космосе.

Пилорат, казалось, съежился, пристально глядя на Тревиза. Его длинное прямоугольное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но излучало сильнейшую тревогу. Затем его глаза пробежали вправо и влево. Тревиз вспомнил, как он сам чувствовал себя в первом полете за пределы атмосферы.

Он сказал как можно успокаивающе:

– Янов, – он впервые обратился к профессору столь фамильярно, но в данном случае опытность обращалась к неопытности, и Тревизу необходимо было показать себя старшим, – мы в полнейшей безопасности. Мы в металлическом брюхе военного корабля флота Основания. Мы не полностью вооружены, но в Галактике нет такого места, где бы имя Основания не служило бы нам защитой.

Даже если какой-нибудь корабль вздумает напасть на нас, мы вмиг скроемся от него. И, уверяю вас, я обнаружил, что отлично могу управлять кораблем.

– Но ведь подумать только… Голан, пустота…

– Ну, пустота везде вокруг Терминуса. Только, когда мы на поверхности, между нами и пустотой наверху лежит тонкий слой атмосферы. А сейчас мы всего лишь проходим через этот незначительный слой.

– Пусть он незначительный, но мы им дышим.

– Мы дышим и здесь. Воздух на корабле и сейчас, и всегда будет чище, чем природная атмосфера Терминуса.

– А метеориты?

– Что – метеориты?

– Атмосфера защищает нас от них и от радиации тоже.

– Человечество, сказал Тревиз, – путешествует через космос, кажется, двадцать тысячелетий…

– Двадцать два. А если считать по Хелбукской хронологии…

– Ладно! Вы когда-нибудь слышали о несчастных случаях от метеоритов или о смерти от радиации – недавно, я хочу сказать на кораблях Основания?

– Вообще-то я не следил за газетами в этом плане, но ведь я историк, мой мальчик, и…

– В истории – да, такие вещи случались, но технология совершенствуется. Нет метеорита такой величины, чтобы повредил нам, да и не мог бы он приблизиться к нам без того, чтобы мы не заметили его и не уклонились. Четыре метеорита, идущие на нас одновременно из вершин углов четырехугольника, могли бы, предположительно, продырявить нас, но расчет показывает, что вы триллион раз умрете от старости, прежде чем у вас появится полшанса увидеть столь интересный феномен.

– Вы хотите сказать – если вы будете оперировать компьютером?

– Нет, – насмешливо сказал Тревиз. – Если я буду бегать к компьютеру на основании собственных чувств и реакций, нас ударит прежде, чем я пойму, что случилось. Компьютер сам все обработает и реагирует в миллионы раз быстрее, чем вы или я. – Он резко протянул руку. – Пойдемте, Янов, я покажу вам, что может делать компьютер, и покажу, на что похож космос.

Пилорат уставился на него слегка испуганно, а затем хохотнул:

– Я не уверен, что хочу знать, Голан.

– Конечно, вы не уверены, Янов, поскольку не знаете, чего ожидать от такого знания. Подумайте! Пойдем в мою комнату!

Тревиз взял Пилората за руку и не столько повел, сколько потащил его. Сев перед компьютером, он спросил:

– Вы видели когда-нибудь Галактику, Янов? Смотрели на нее когда-нибудь?

– Вы имеете в виду – в небе?

– Да, конечно. Где же еще?

– Видел. Все видели. Если человек смотрит, то он видит.

– А когда-нибудь смотрели на нее в чистую темную ночь, когда Диаманты за горизонтом.

К «Диамантам» относились несколько звезд, достаточно ярких, чтобы умеренно освещать ночное небо Терминуса. Это была небольшая группа видимая под углом в двадцать градусов, и большую часть ночи бывшая за горизонтом. В стороне от этой группы были разбросаны тусклые звезды, почти невидимые невооруженным глазом. И больше не было ничего, кроме слабой молочности Галактики – Больше не мог видеть житель Терминуса, находящийся на самом краю дальнего витка галактической спирали.

– Наверное, да. Но на что там смотреть? Обычное зрелище.

– Конечно, обычное, – сказал Тревиз, – поэтому никто и не смотрит. Зачем смотреть на то, что видишь всегда? Но сейчас вы увидите Галактику не с Терминуса, где ее скрывают вечные облака и туман; вы увидите то, что никогда не увидите с Терминуса, как бы вы не глядели, как бы не была чиста и темна ночь. Хотелось бы мне, чтобы я, подобно вам никогда не был в космосе и теперь впервые увидел Галактику в ее нагой красоте. – Он подвинул Пилорату стул. – Садитесь, Янов. Это займет некоторое время. Я буду привыкать к компьютеру. Из того, что я уже ощущал, я знаю, что зрелище голографично, так что нам не нужно никакого экрана. Это будет прямым контактом с моим мозгом, и я думаю, что смогу произвести объективное изображение, которое увидите и вы. Не выключите ли вы свет? Нет, это я сказал глупость. Это сделает компьютер. Сидите на месте.

Тревиз вступил в контакт с компьютером, тепло и ласково касаясь его руками.

Свет потускнел, потом погас совсем. Пилорат зашевелился в темноте.

– Не нервничайте, Янов, – сказал Тревиз. – Мне трудно управлять компьютером, но я охотно начну, а вы будите терпеливы со мной. Вы видите?

Полумесяц?

Он висел в темноте перед ними. Сначала тусклый и колеблющийся, но становился все резче и ярче.

– Это сказал? – со страхом спросил Пилорат. – Мы так далеко от него? – Да.

Корабль идет быстро.

Корабль шел в ночной тени Терминуса, который выглядел толстым ярким полумесяцем. У Тревиза появилось мимолетное побуждение послать корабль по широкой дуге, чтобы он показал на древнюю сторону планеты во всей ее красоте, но удержался. Для Пилората это было бы в новинку, но красота будет банальной: слишком много фотографий, карт, глобусов. Каждый ребенок знает, как выглядит Терминус из космоса. Водяная планета. Богата водой и бедна минералами. Хороша для сельского хозяйства, плоха для тяжелой промышленности, но лучшая в Галактике по технологии и миниатюризации.

Если компьютер будет пользоваться микроволнами и передаст их в видимой модели, они увидели бы каждый из десяти тысяч населенных островов Терминуса и единственный из них, достаточно большой, чтобы называться континентом, где расположен город Терминус и…

– Убрать!

Это была только мысль, упражнение воли, но изображение тут же изменилось.

Светящийся месяц сдвинулся к краю видимости и исчез за ним.

Тьма беззвездного пространства заполнила глаза.

Пилорат откашлялся.

– Я хотел бы, чтобы вы вернули Терминус обратно, мой мальчик. Мне кажется, что я вроде бы ослеп. – Голос его звучал напряженно.

– Вы не ослепли. Смотрите!

В поле зрения появился легкий полупрозрачный туман. Он распространялся, становился ярче, пока не засияла вся комната.

– Стоять!

Еще одно упражнение для воли, и Галактика отошла, как будто на нее смотрели в уменьшающий телескоп. Она сжалась и стала структурой различной яркости.

– Ярче!

Галактика стала ярче, не изменив размера, и так как звездная система, к которой принадлежал Терминус, была над галактической плоскостью, Галактика выглядела не плоскостью. Она представляла собой резко обрисованную спираль с изогнутыми темно-туманными трещинами, прочерчивающими сверкающий край Терминуса. Молочная дымка ядра удаленного и сжатого расстоянием, казалась несущественной.

Пилорат сказал тихо и благоговейно:

– Вы правы. Я никогда не видел ничего подобного. Я никогда не думал, что у нее столько деталей.

– Откуда вам было знать? Вы не можете видеть другую половину Галактики, когда между вами и ею атмосфера Терминуса. С поверхности планеты вы едва разглядите ядро.

– Какая жалость, что мы видим ее только спереди.

– Не обязательно. Компьютер может показать ее в любой ориентации. Мне стоит только выразить желание – даже не вслух.

– Сменить координаты!

Упражнение воли не носило точной команды, однако изображение Галактики стало медленно изменяться. Мозг Тревиза вел машину и она делала то, что он хотел.

Галактика медленно повернулась, так что ее можно было видеть под прямым углом к галактической плоскости. Она вытянулась подобному огромному сверкающему водовороту с дугами тьмы, узлами яркого света и центральным пламенем.