Текст книги "Американская фантастика. Том 7"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Все! – уныло произнес Пауэлл.

Донован погрузился в беспокойную дремоту. Усталый взгляд Пауэлл а с завистью остановился на нем. Несколько раз вспыхнула сигнальная лампочка, но Пауэлл не обратил на нее внимания. Все это было уже не важно. Все! Может быть, Кьюти прав – может быть, и в самом деле они с Донованом – низшие существа с искусственной памятью, которые исчерпали смысл своей жизни…

Если бы это было так!

Перед ним появился Кьюти.

– Вы не отвечали на сигналы, так что я решил зайти, – тихо объяснил он. – Вы плохо выглядите – боюсь, что срок вашего существования подходит к концу. Но все-таки, может быть, вы захотите взглянуть на записи приборов за сегодняшний день?

Пауэлл смутно почувствовал, что это – проявление дружелюбия со стороны робота. Может быть, Кьюти испытывал какие-то угрызения совести, насильно устранив людей от управления станцией. Он взял протянутые ему записи и уставился на них невидящими глазами.

Кьюти, казалось, был доволен.

– Конечно, это большая честь – служить Господину. Но вы не огорчайтесь, что я сменил вас.

Пауэлл, что-то бормоча, механически переводил глаза с одного листка бумаги на другой. Вдруг его затуманенный взгляд остановился на тонкой, дрожащей красной линии, тянувшейся поперек одного из графиков.

Он глядел и глядел на эту кривую. Потом, судорожно сжав в руках график и не отрывая от него глаз, он вскочил на ноги. Остальные листки полетели на пол.

– Майк! Майк! – Он тряс Донована за плечо. – Он удержал луч!

Донован очнулся.

– Что? Где?

Потом и он, выпучив глаза, уставился на график.

– В чем дело? – вмешался Кьюти.

– Ты удержал луч в фокусе, – заикаясь, сказал Пауэлл. – Ты это знаешь?

– В фокусе? А что это такое?

– Луч был направлен все время точно на приемную станцию, с точностью до одной десятитысячной миллисекунды!

– На какую приемную станцию?

– На Земле! Приемную станцию на Земле, – ликовал Пауэлл. – Ты удержал его в фокусе!

Кьюти раздраженно отвернулся.

– С вами нельзя обращаться по-хорошему. Снова те же бредни! Я просто удержал все стрелки в положении равновесия – такова была воля Господина.

Собрав разбросанные бумаги, он сердито вышел. Как только за ним закрылась дверь, Донован произнес:

– Вот это да! – Он повернулся к Пауэллу: – Что же нам теперь делать?

Пауэлл почувствовал одновременно усталость и душевный подъем.

– А ничего. Он доказал, что может блестяще управлять станцией. Я еще не видел, чтобы электронная буря так хорошо обошлась.

– Но ведь ничего не решено. Ты слышал, что он сказал о Господине? Мы же не можем…

– Послушай, Майк! Он выполняет волю Господина, которую он читает на циферблатах и в графиках. Но ведь и мы делаем то же самое! В конце концов это объясняет и его отказ слушаться нас. Послушание – Второй Закон. Первый же – беречь людей от беды. Как он мог спасти людей, сознательно или бессознательно? Конечно, удерживая луч в фокусе! Он знает, что способен сделать это лучше, чем мы; недаром он настаивает на том, что является высшим существом. И, выходит, что он не должен подпускать нас к рубке. Это неизбежно следует из Законов роботехники.

– Конечно, но дело-то не в этом. Нельзя же, чтобы он продолжал нести эту чепуху про Господина.

– А почему бы и нет?

– Потому что это неслыханно! Как можно доверить ему станцию, если он не верит в существование Земли?

– Он справляется с работой?

– Да, но…

– Так пусть себе верит, во что ему вздумается!

Пауэлл, слабо улыбнувшись, развел руками и упал на постель. Он уже спал.

Влезая в легкий скафандр, Пауэлл говорил:

– Все будет очень просто. Можно привозить сюда КТ-1 по одному, оборудовать их автоматическими выключателями, которые срабатывали бы через неделю. За это время они усвоят… гм… культ Господина прямо от его пророка. Потом их можно перевозить на другие станции и снова оживлять. На каждой станции достаточно двух КТ…

Донован приоткрыл гермошлем и огрызнулся:

– Кончай, и пошли отсюда. Смена ждет. И потом, я не успокоюсь, пока в самом деле те увижу Землю и не почувствую ее под ногами, чтобы убедиться, что она действительно существует.

Он еще говорил, когда отворилась дверь. Донован, выругавшись, захлопнул окошко гермошлема и мрачно отвернулся от вошедшего Кьюти.

Робот тихо приблизился к ним. Его голос звучал грустно:

– Вы уходите?

Пауэлл коротко кивнул:

– На наше место придут другие.

Кьюти вздохнул. Этот вздох был похож на гул ветра в натянутых тесными рядами проводах.

– Ваша служба окончена, и вам пришло время исчезнуть. Я ожидал этого, но все-таки… Впрочем, да исполнится воля Господина!

Этот смиренный тон задел Пауэлла.

– Не спеши с соболезнованиями, Кьюти. Нас ждет Земля, а не конец.

Кьюти снова вздохнул:

– Для вас лучше думать именно так. Теперь я вижу всю мудрость вашего заблуждения. Я не стал бы пытаться поколебать вашу веру, даже если бы мог.

Он вышел – воплощение сочувствия.

Пауэлл что-то проворчал и сделал знак Доновану. С герметически закрытыми чемоданами в руках они вошли в воздушный шлюз.

Корабль со сменой был пришвартован снаружи. Сменщик Пауэлла, Франц Мюллер, сухо и подчеркнуто вежливо поздоровался с ними. Донован, едва кивнув ему, прошел в кабину пилота, где его ждал Сэм Ивенс, чтобы передать ему управление.

Пауэлл задержался.

– Ну как Земля?

На этот достаточно обычный вопрос Мюллер дал обычный ответ:

– Все еще вертится.

– Хорошо, – сказал Пауэлл.

Мюллер взглянул на него:

– Между прочим, ребята с «Ю. С. Роботс» выдумали новую модель. Составной робот.

– Что?

– То, что вы слышали. Заключен большой контракт. Похоже, эта модель – как раз та, что необходима для астероидных рудников. Один робот – командир и шесть суброботов, которыми он командует. Как рука с пальцами.

– Он уже прошел полевые испытания? – с беспокойством спросил Пауэлл.

– Я слышал, вас ждут, – усмехнулся Мюллер.

Пауэлл сжал кулаки.

– Черт возьми, мы должны отдохнуть!

– Ну, отдохнете. На две недели можете рассчитывать.

Готовясь приступать к своим обязанностям, Мюллер натянул тяжелые перчатки скафандра. Его густые брови сдвинулись.

– Как справляется этот новый робот? Пусть лучше работает как следует, не то я его и к приборам не подпущу.

Пауэлл ответил не сразу. Он окинул взглядом стоявшего перед ним надменного пруссака – от коротко подстриженных волос на упрямо вскинутой голове до ступней, развернутых, как по команде «смирно». Внезапно он почувствовал, как его охватила волна чистой радости.

– Робот в полном порядке, – медленно сказал он. – Не думаю, чтобы тебе пришлось много возиться с приборами.

Он усмехнулся и вошел в корабль. Мюллеру предстояло пробыть здесь несколько недель…

Как поймать кролика

Отдых продолжался больше двух недель – этого Донован не мог отрицать. Они отдыхали шесть месяцев, с сохранением заработка. Это тоже факт. Но, как сердито объяснял Донован, дело было в чистой случайности. Просто «Ю. С. Роботс» хотела выловить все недоделки составного робота. Недоделок хватало – и всегда, по крайней мере, полдюжины оставалось до полевых испытаний. Поэтому Пауэлл с Донованом беспечно отдыхали в ожидании того момента, когда люди за чертежными досками и ребята с логарифмическими линейками скажут: «Все в порядке!»

И вот они на астероиде, и все оказалось не в порядке. Донован повторил это уже не меньше десяти раз, и лицо его стало красным как свекла.

– В конце концов, Грег, посмотри на вещи реально. Какой смысл соблюдать букву инструкции, когда испытания срываются? Пора бы уже забыть о бумажках и взяться за работу.

Терпеливо, таким тоном, будто он объяснял электронику малолетнему идиоту, Пауэлл отвечал:

– Я тебе говорю, что по инструкции эти роботы созданы для работы в астероидных рудниках без надзора человека. Мы не должны наблюдать за ними.

– Правильно. Теперь слушай – логика! – Донован начал загибать волосатые пальцы. – Первое. Новый робот прошел все испытания в лаборатории. Второе. «Ю. С. Роботс» гарантировала, что он пройдет и полевые испытания на астероиде. Третье. Вышеупомянутых испытаний робот не выдерживает. Четвертое. Если он не пройдет полевых испытаний, «Ю. С. Роботс» теряет десять миллионов наличных денег и примерно на сотню миллионов репутации. Пятое. Если он не пройдет испытаний и мы не сможем объяснить почему, очень может быть, что нам предстоит трогательное расставание с хорошей работой.

За деланной улыбкой Пауэлла скрывалось отчаяние. У фирмы «Юнайтед Стейтс Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн» был неписаный закон: «Ни один служащий не совершает дважды одну и ту же ошибку. Его увольняют после первого раза». Пауэлл сказал:

– Ты все объясняешь так понятно, не хуже Евклида, – все, кроме фактов. Ты наблюдал за этой группой роботов целых три смены, и они работали прекрасно. Ты, рыжий, сам говорил. Что мы еще можем сделать?

– Выяснить, что с ними неладно, вот что мы можем сделать. Да, они прекрасно работали, когда я за ними наблюдал. Но когда я за ними не наблюдал, они три раза переставали выдавать руду. Они даже не возвращались, когда положено, – мне пришлось за ними ходить.

– И ты не заметил никакой неисправности?

– Ничего. Абсолютно ничего. Все было в полном порядке. За исключением одного пустяка, – не было руды.

Пауэлл хмуро покосился на потолок и взялся за ус.

– Вот что я скажу, Майк. В свое время мы не раз попадали в довольно скверное положение. Но это еще похуже, чем было на иридиевом астероиде. Все запутано до невозможности. Смотри. Этот робот, ДВ-5, имеет в своем подчинении шесть роботов. И не просто в подчинении: они – часть его.

– Я знаю…

– Заткнись! – зло оборвал его Пауэлл. – Знаю, что знаешь. Я просто обрисовываю весь идиотизм нашего положения. Эти шесть вспомогательных роботов – часть ДВ-5, так же как твои пальцы – часть тебя, и он отдает им команды не голосом и не по радио, а непосредственно через позитронное поле. Так вот – во всей «Ю. С. Роботс» нет ни одного роботехника, который знал бы, что такое позитронное поле и как оно работает. И я не знаю. И ты не знаешь.

– Это уж точно, – философски согласился Донован.

– Видишь, в каком мы положении? Если все идет гладко – прекрасно! Если что-нибудь неладно, то это выше нашего понимания! И скорее всего ни мы, ни кто-нибудь иной здесь ничего не сможет сделать. Но работаем-то здесь мы, а не кто-нибудь иной! В том-то и закавыка? – С минуту он предавался безмолвной ярости. – Ладно. Ты привел его?

– Да.

– И он ведет себя нормально?

– Ну, у него нет никакого религиозного помешательства, и он не бегает по кругу и не декламирует стихи. Вероятно, нормально.

Донован вышел, злобно тряхнув головой.

Пауэлл потянулся к «Руководству по роботехнике», которое своей тяжестью грозило проломить стол, и с благоговением раскрыл его. Однажды он выпрыгнул из окна горящего дома, успев только натянуть трусы и схватить «Руководство». В крайнем случае он мог бы пожертвовать и трусами.

Он сидел, уткнувшись в «Руководство», когда вошел робот ДВ-5, и Донован захлопнул дверь.

– Здорово, Дейв! – угрюмо произнес Пауэлл. – Как себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответил робот. – Можно сесть?

Он подвинул специально укрепленный стул, предназначенный для него, и, осторожно согнув свое туловище, устроился на нем.

Пауэлл одобрительно взглянул на Дейва (непосвященные могли обращаться та роботам по их серийным номерам; специалисты – никогда). Робот не был чрезмерно массивным, несмотря на то, что представлял собой думающее устройство составного робота, состоявшего из семи частей. Он был немногим более двух метров ростом – полтонны металла и электричества. Много? Ничуть, если эти полтонны должны вместить массу конденсаторов, цепей, реле и вакуумных ячеек, способных проявить практически любую доступную человеку психологическую реакцию. И позитронный мозг – десять фунтов вещества и несколько квинтильонов позитронов, которые командуют парадом.

Пауэлл вытащил из кармана рубашки помятую сигарету и сказал:

– Дейв, ты – хороший парень. Ты никогда не капризничаешь. Ты – спокойный, надежный робот-рудокоп. Ты можешь непосредственно координировать работу шести вспомогательных роботов, и, насколько я знаю, в твоем мозгу из-за этого не появилось нестабильных связей.

Робот кивнул:

– Я очень рад этому, но к чему вы клоните, хозяин?

Его звуковая мембрана была отличного качества, и присутствие обертонов в речевом устройстве делало его голос не таким металлическим и однообразным, какими обычно были голоса роботов.

– Сейчас скажу. Это все говорит в твою пользу. Но почему же тогда не ладится твоя работа? Например, сегодняшняя вторая смена.

Дейв был озадачен.

– Насколько я знаю, ничего не произошло.

– Вы прекратили добычу.

– Я знаю.

– Ну?

Дейв был озадачен.

– Я не могу объяснить, хозяин. Это кончится для меня нервным потрясением, – то есть я, конечно, этого себе не позволю. Вспомогательные роботы действовали хорошо. Я это знаю… – Он задумался; его фотоэлектрические глаза ярко светились. – Не помню. Смена кончилась, пришел Майк, а почти все вагонетки были пустыми.

Донован вмешался в разговор:

– Ты знаешь, что в конце смены ты уже несколько раз не явился с рапортом?

– Знаю. Но почему… – Он медленно, тяжело покачал головой.

Пауэлл вдруг почувствовал, что если бы лицо робота могло что-нибудь выражать, то на нем отразились бы боль и унижение. Роботу в силу самой его природы очень неприятно, когда он не исполняет своих функций.

Донован вместе со стулом пододвинулся к столу Пауэлла и наклонился к нему.

– Может быть, потеря памяти? Амнезия?

– Не знаю. Во всяком случае, не стоит и пытаться проводить параллель с болезнями. Говорить о расстройствах человеческого организма в применении к роботам – всего лишь романтическая аналогия. В роботехнике это не помогает.

Пауэлл почесал в затылке.

– Мне очень не хочется подвергать Дейва проверке элементарных мозговых реакций. Это ни капли не поднимет его в собственных глазах.

Он задумчиво посмотрел на Дейва, потом заглянул в «Руководство»: «Проверка реакций в полевых условиях». Он сказал:

– Послушай, Дейв, как насчет проверки реакций? Следовало бы это сделать.

Робот встал.

– Как прикажете, хозяин.

В его голосе действительно послышалась боль.

Начали с самых простых испытаний. Под равнодушное тиканье секундомера робот ДВ-5 перемножал пятизначные числа. Он называл простые числа от 1000 до 10000. Он извлекал кубические корни и интегрировал функции возраставшей степени трудности. Он прошел проверку все более и более усложнявшихся механических реакций. Наконец перед его точным механическим разумом была поставлена высшая задача для роботов – разрешение этических проблем.

К концу этих двух часов Пауэлл обильно вспотел, а Донован изгрыз все свои ногти, оказавшиеся не слишком питательными.

Робот сказал:

– Ну как, хозяин?

Пауэлл ответил:

– Я должен подумать, Дейв. Не нужно спешить с решением. Ты лучше иди работать. Не надо особенно напрягаться, и пока можешь не очень заботиться о норме. А мы что-нибудь придумаем.

Робот вышел. Донован взглянул на Пауэлла.

– Ну?

Пауэлл ожесточенно дергал себя за усы, как будто решил вырвать их с корнем.

Он сказал:

– Все связи в его мозгу работают правильно.

– Я бы не стал так уверенно это утверждать.

– О Юпитер! Майк, ведь мозг – самая надежная часть робота! Он не раз и не два проверяется на Земле. И если он вполне прошел проверку, как прошел ее Дейв, то ни малейшей неисправности в мозгу просто не может быть. Эта проверка охватывает все ключевые связи.

– Ну что из этого следует?

– Не торопи меня. Дай сообразить. Возможна еще механическая неисправность в теле робота. Это значит, что мог выйти из строя любой из полутора тысяч конденсаторов, двадцати тысяч отдельных цепей, пятисот ламп, тысячи реле и тысяч и тысяч других деталей. Не говоря уже об этих таинственных позитронных полях, о которых никто ничего не знает.

– Слушай, Грег, – не выдержал Донован. – У меня есть идея. Может быть, робот врет? Он не…

– Дурак, робот не может сознательно обманывать. Так вот, если бы у нас был тестер Маккормика-Уэсли, мы бы смогли проверить все части его тела за какие-нибудь двадцать четыре – сорок восемь часов. Но на Земле существуют всего два таких тестера, они весят по десять тонн, смонтированы на бетонных фундаментах и неподвижны. Здорово, правда?

Донован хлопнул рукой по столу.

– Но, Грег, он портится только тогда, когда нас нет поблизости. В этом – есть – что-то – подозрительное! – После каждого слова следовал новый удар кулака.

– Противно тебя слушать, – медленно ответил Пауэлл. – Ты начитался приключенческих романов.

– Я хочу знать, – заорал Донован, – что мы будем делать!

– Сейчас скажу. Я установлю над столом экран. Прямо здесь, на стене, – ясно? – Он злобно ткнул пальцем в стену. – Потом я буду соединять его с теми забоями, где работает Дейв, и буду за ним следить, Вот и все.

– Все? Грег…

Пауэлл поднялся со стула и уперся кулаками в стол.

– Майк, мне очень трудно. – В его голосе звучала усталость. – Целую неделю ты ко мне пристаешь. Говоришь, что с Дейвом что-то неладно. Ты знаешь, где неисправность? Нет! Ты знаешь, как она возникает? Чем она вызывается? Нет! Почему это проходит? Нет! Что-нибудь ты знаешь? Нет и нет! И я ничего не знаю. Так что ты от меня хочешь?

Донован беспомощно развел руками.

– Сдаюсь!

– Ну, так слушай. Прежде чем начать лечение, мы должны определить болезнь. Чтобы приготовить рагу из кролика, нужно сначала поймать кролика. Так вот будем ловить кролика! А теперь уйди отсюда!

Утомленный взгляд Донована упёрся в наброски его отчета. Во-первых, он устал, а во-вторых, в чем отчитываться, когда ничего еще не выяснено? Он возмутился.

– Грег, – сказал он, – мы почти на тысячу тонн отстаем от плана.

– Да ну? – ответил Пауэлл, не поднимая головы. – А я и не догадывался.

– Я хочу знать одно. – Донован вдруг вышел из себя. – Почему мы всегда возимся с новыми типами роботов? Все, я решил: меня вполне устраивают роботы, которые годились для моего двоюродного деда со стороны матери. Я за то, что прошло проверку временем. За добрых, старых, солидных роботов, которые никогда не ломаются!

Пауэлл с поразительной меткостью запустил в него книгой, и Донован скатился со стула на пол.

– Последние пять лет, – размеренно произнес Пауэлл, – ты испытывал новые типы роботов в полевых условиях для фирмы «Ю. С. Роботс». И так как мы имели неосторожность проявить в этом деле сноровку, нас награждают самыми гнусными заданиями. Это – твоя специальность. – Он тыкал пальцем в сторону Донована. – Ты начал скулить, насколько я помню, уже через пять минут после того, как был принят в штат. Почему ты до сих пор не уволился?

– Сейчас скажу. – Донован перевернулся на живот, опираясь локтями на пол и запустив пальцы в свои буйные рыжие волосы. – В какой-то степени это дело принципа. Ведь, что ни говори, в качестве техника-аварийщика я принимаю участие в разработке новых роботов. Нужно же помогать научному прогрессу. Но пойми меня правильно – меня удерживает не принцип, а деньги, которые нам платят… Грег!

Услышав дикий вопль Донована, Пауэлл вскочил и посмотрел на экран, куда указывал Майк. Его глаза в ужасе округлились.

– Ох, проклятущий Юпитер! – прошептал он.

Донован затаив дыхание поднялся на ноги.

– Посмотри, Грег, они спятили!

– Неси скафандры, – мы идем туда, – бросил Пауэлл, не отрываясь от экрана.

Там, на фоне изрезанных густыми тенями скал, плавно двигались сверкающие бронзой тела. Выстроившись колонной, освещенные собственным тусклым светом, они скользили вдоль испещренных темными впадинами стен грубо высеченного в камне штрека. Все семь роботов, во главе с Дейвом, двигались в унисон. Их повороты нагоняли жуть своей четкостью и одновременностью; плавно перестраиваясь, они маневрировали с призрачной легкостью лунных танцовщиц.

В комнату вбежал Донован со скафандрами:

– Они хотят напасть на нас! Это же военная маршировка!

– С таким же успехом это может быть художественной гимнастикой, – последовал холодный ответ. – Или, может быть, Дейву почудилось, что он – балетмейстер. Всегда старайся сначала подумать, а потом лучше промолчи.

Донован нахмурился и демонстративно засунул в пустую кобуру на боку детонатор. Он сказал:

– Так или иначе, вот тебе твои новые модели. Согласен, это наша специальность. Только скажи, почему с ними обязательно, непременно что-нибудь неладно?

– Потому что над ними тяготеет проклятие, – угрюмо ответил Пауэлл. – Пошли.

Далеко впереди, в густой бархатной тьме штрека, прорезаемой лишь лучами их фонарей, мерцали огни роботов.

– Вот они, – выдохнул Донован.

– Я пытался связаться с ним по радио, – возбужденно прошептал Пауэлл, – но он не отвечает. Вероятно, не работает радиоцепь.

– Тогда хорошо, что еще не придумали роботов, которые работали бы в полной темноте. Не хотел бы я разыскивать семь сумасшедших роботов в темной пещере без радиосвязи. Хорошо, что они светятся, как дурацкие радиоактивные новогодние елочки.

– Давай поднимемся вон на тот уступ. Они идут сюда, а я хочу рассмотреть их поближе. Залезешь?

Донован, Кряхтя, прыгнул. Притяжение астероида было значительно меньше земного, но тяжелые скафандры почти сводили на нет это преимущество, а уступ был на высоте не меньше трех метров. Пауэлл прыгнул вслед.

Роботы следовали за Дейвом колонной по одному. Подчиняясь четкому механическому ритму, они сдваивали ряды, потом снова строились цепочкой, но уже в ином порядке. Это повторялось снова и снова. Дейв, не оборачиваясь, маршировал впереди всех.

Роботы были уже метрах в шести, когда их танец прекратился. Вспомогательные роботы сбились в кучу, постояли несколько секунд и, топоча ногами, быстро умчались вдаль. Дейв посмотрел им вслед, потом медленно сел и склонил голову на руку. Это движение было почти человеческим.

В наушниках Пауэлла прозвучал его голос!

– Вы здесь, хозяин?

Пауэлл сделал знак Доновану и спрыгнул с уступа.

– Все в порядке, Дейв. Что тут произошло?

Робот покачал головой. – Не знаю. Я разрабатывал очень неудобный выход руды в 17-м забое. Дальше я ничего не помню, а потом оказалось, что рядом люди, а я нахожусь в полумиле от забоя в главном штреке.

– Где сейчас вспомогательные роботы? – спросил Донован.

– За работой, конечно. Сколько времени мы потеряли?

– Не очень много. Забудь об этом, – успокоил его Пауэлл и прибавил, обращаясь к Доновану: – Останься с ним до конца смены. Потом приходи – я кое-что придумал.

… Три часа спустя Донован вернулся. Он выглядел измученным.

– Ну как? – спросил Пауэлл.

– Когда за ними все время следишь, все идет гладко. – Донован устало пожал плечами. – Брось-ка мне сигарету.

Он сосредоточенно закурил и выпустил аккуратное кольцо дыма.

– Знаешь, Грег, я все пытался разобраться. Ведь Дейв – не обычный робот. Ему беспрекословно повинуются шесть других. Он властен делать с ними, что хочет. И это должно отражаться на его психике. Что, если он подсознательно чувствует необходимость подчеркнуть и усугубить эту власть?

– Ближе к делу.

– Уже близко. Что, если это милитаризм? Что, если он организует свою армию? Что, если он занимается военными маневрами? Что, если… – А что, если тебе положить компресс на голову? Твои бредни – находка для цветного приключенческого фильма. Ведь то, о чем ты говоришь, – это коренное нарушение работы позитронного мозга. Если бы все было так, то Дейву пришлось бы поступать вопреки Первому Закону роботехники – о том, что робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Неизбежным логическим следствием такой милитаристской психологии будет власть и над людьми.

– Ну да. А откуда ты знаешь, что это не так?

– Во-первых, робот с таким мозгом никогда не был бы выпущен с завода. А во-вторых, если бы такое и случилось, мы бы это немедленно обнаружили. Я же проверял Дейва.

Пауэлл вместе со стулом отодвинулся от стола и задрал на него ноги.

– Нет, мы еще не можем приготовить рагу. Мы не имеем пока ни малейшего представления, в чем же тут дело. Вот если бы мы хоть выяснили, что значит? Этот танец смерти, мы были бы на верном пути.

Он помолчал.

– Послушай, Майк, что ты скажешь на это? Ведь с Дейвом что-то случается, только когда нас нет поблизости. И достаточно кому-нибудь из нас подойти, чтобы он пришел в себя.

– Я уже тебе говорил, что это подозрительно.

– Подожди! Что значит для робота, – когда людей нет поблизости? Очевидно, ему приходится проявлять больше личной инициативы. Значит, нужно проверить те части его организма, на которых может сказаться эта повышенная нагрузка.

– Здорово! – Донован привстал, потом снова опустился в кресло, – Хотя нет, этого недостаточно. Мало. Это все-таки оставляет слишком широкое поле для поисков.

– Что поделаешь? Во всяком случае, теперь мы можем не опасаться за выполнение плана. Просто будем по очереди следить за роботами по телевизору. И как только что-нибудь случится, немедленно явимся на место происшествия. А это приведет их в себя.

– Но, Грег, ведь это значит, что роботы не пройдут испытаний. «Ю. С. Роботс» не может выпустить в продажу модель ДВ с такой характеристикой. – Конечно. Нам предстоит еще найти слабое место в конструкции и исправить его – и на это у нас осталось десять дней. – Пауэлл почесал в затылке. – Все дело в том… впрочем, лучше сам посмотри чертежи.

Чертежи ковром устлали пол, Донован ползал по ним, следя за неуверенными движениями карандаша в руках Пауэлла.

– Вот это для тебя, Майк: Ты специалист по конструкции, и я хочу, чтобы ты меня проверил. Я попытался исключить все цепи, не имеющие отношения к личной инициативе. Вот, например, канал механических действий. Я исключаю все боковые связи…

Он взглянул на Донована.

– Как ты думаешь?

У Донована пересохло во рту.

– Все это не так просто, Грег. Личная инициатива – это не специальная цепь или схема, которую можно отделить от остальных. Когда робот предоставлен самому себе, деятельность его организма немедленно становится более интенсивной почти на всех участках. Нет такой цепи, на которой бы это не сказалось. Нам нужно найти именно те очень ограниченные условия, которые выбивают его из колеи, и только потом методом исключения начать выделять нужные цепи.

Пауэлл поднялся на ноги и стряхнул пыль с колен.

– Гм… Ладно. Собери чертежи, и можешь их сжечь.

Донован продолжал:

– Видишь ли, при увеличении активности стоит испортиться одной-единственной детали, и может произойти все что угодно. Может быть, где-то нарушена изоляция, или пробивает конденсатор, или искрит контакт, или перегревается катушка. И если работать вслепую, то в таком механизме мы никогда не найдем неисправности. Если разбирать Дейва и проверять каждую деталь поодиночке, каждый раз собирая его и испытывая…

– Понятно, понятно. Я тоже не совсем осел.

Они безнадежно посмотрели друг на друга. Потом Пауэлл осторожно предложил:

– А что, если расспросить одного из вспомогательных роботов?

Ни Пауэллу, ни Доновану до сих пор не приходилось беседовать ни с одним из «пальцев». Вспомогательные роботы могли говорить, и аналогия с человеческим пальцем была не совсем точной. Они имели даже довольно совершенный мозг, но этот мозг был настроен в первую очередь на прием команд через позитронное поле, и самостоятельно реагировать на внешние возбудители они могли с трудом.

Пауэлл не знал даже, как обратиться к этому роботу. Его серийный номер был ДВ-5-2, но так его называть было неудобно. Наконец он вышел из затруднения.

– Послушай, приятель! Я прошу тебя немного пошевелить мозгами, а потом ты сможешь вернуться к своему начальнику.

«Палец» молча, неуклюже кивнул головой, не утруждая лишними разговорами свои скудные мыслительные способности.

– Так вот, за последнее время твой начальник уже четыре раза отклонялся от заданной программы, – сказал Пауэлл. – Ты помнишь эти случаи?

– Да, сэр.

Донован сердито проворчал:

– Он-то помнит! Я тебе говорю, что это очень подозрительно…

– Прежде проспись! Конечно, он помнит – с ним-то все в порядке.

Пауэлл снова повернулся к роботу.

– Что вы делали в таких случаях? Я имею в виду всю группу.

Рассказ «пальца» был похож на зазубренный урок, как будто он отвечал, повинуясь приказанию разума, но без всякого выражения.

– В первый раз мы разрабатывали трудный выход в 17-м забое, в лаве Б. Во второй раз мы укрепляли кровлю, которая грозила обвалиться. В третий раз мы готовили точно направленный взрыв, чтобы при отладке не задеть подземную трещину. В четвертый раз это было сразу после небольшого обвала.

– Что происходило каждый раз?

– Трудно описать. Давалась какая-то команда, но, прежде чем мы успевали принять и осмыслить ее, приходила новая команда, – маршировать этим чудным строем.

– Зачем? – рявкнул Пауэлл.

– Не знаю.

– А первая команда, – вмешался Донован, – до приказа маршировать, в чем она заключалась?

– Не знаю. Я чувствовал, что дается команда, но не успевал ее принять.

– Что ты еще можешь сказать? Это была каждый раз одна и та же команда?

– Не знаю. – Робот сокрушенно покачал головой.

Пауэлл откинулся на спинку кресла.

– Ладно, можешь идти к своему начальнику.

«Палец» вышел с видимым облегчением.

– Многого же мы добились, – сказал Донован. – Это был необыкновенно содержательный разговор. Слушай, и Дейв, и этот недоумок что-то замышляют. Слишком много они не знают и не помнят. Нельзя им больше доверять, Грег.

Пауэлл взъерошил усы.

– Знаешь, Майк, если ты скажешь еще одну глупость, я отниму у тебя погремушку и соску.

– Ну ладно. Ты же у нас гений, а я – сосунок. Ну так что же? Что мы выяснили?

– Ничего. Я попробовал начать с конца – с «пальца», и ничего не вышло. Придется снова танцевать от той же печки.

– Ты великий человек! – восхищенно произнес Донован. – Как все это просто! Теперь, – маэстро, не переведете ли вы это на человеческий язык?

– Для тебя надо бы переводить на детский лепет. Словом, нужно выяснить, какую команду дает Дейв перед тем, как теряет память. Это – ключ ко всему.

– Как же ты думаешь это выяснить? Мы не можем находиться рядом с ним, потому что при нас все будет в порядке. Принять команду по радио мы тоже не можем; – она передается через позитронное поле. Значит, мы не можем узнать команду ни вблизи, ни издалека. И делать нечего.

– Да, прямое наблюдение не годится. Остается еще дедукция.

– Что?

Пауэлл невесело усмехнулся.

– Мы будем по очереди дежурить, Майк. Будем, не сводя глаз с экрана, следить за каждым движением стальных болванов. А когда они начнут чудить, мы увидим, что случилось непосредственно перед этим, и определим, какая могла быть команда.

Донован целую минуту сидел с открытым ртом. Потом сказал сдавленным голосом:

– Я подаю в отставку. Хватит.

– У нас еще десять дней – можешь придумать что-нибудь получше, – устало ответил Пауэлл.