Текст книги "Такой прекрасный день"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Совершенно верно, доктор.

– Проявляет ли он какой-либо страх перед дверью?

– Конечно, нет. Что за нелепая мысль! – она была чрезвычайно удивлена.

– Но это бывает, миссис Хэншоу, это бывает. В конце концов, если задуматься над тем, как работает дверь, то это и в самом деле страшновато. Вы входите в дверь, и на какое-то мгновение ваши атомы превращаются в энергетические поля, перемещаемые в иную часть пространства и преобразуемые в другую материю. В это мгновение вы мертвы.

– Я уверена, что никто не думает о подобных вещах.

– Но не исключено, что об этом думает ваш сын. Он был свидетелем поломки двери. Возможно, он говорит себе: «А что если дверь сломается на полдороге?»

– Но это вздор. Он ведь пользуется дверью. Он даже был со мной за границей. И, как я уже сказала вам, он пользуется ею, отправляясь в школу, – раз или два в неделю…

– Не задумываясь? С хорошим настроением?

– Ну, – неохотно промолвила миссис Хэншоу, – создается впечатление, что она его несколько угнетает. Впрочем, доктор, что толку говорить об этом? Если бы вы сделали быстрое психозондирование, посмотрели бы, в чем дело… – и она закончила непринужденным тоном: – Этого было бы достаточно. Я уверена, что ничего опасного нет.

Доктор Слоун вздохнул. Он ненавидел слово «психозондирование», но вряд ли существовало какое-нибудь другое слово, которое он слышал бы чаще.

– Миссис Хэншоу, – сказал он, – нет такой вещи, как «быстрое психозондирование». Разумеется, я знаю, что видеогазеты полны этой чепухи, а в некоторых статьях ее превозносят до небес, но все это – чудовищное преувеличение.

– Вы говорите это серьезно?

– Вполне. Психозондирование – очень сложный процесс. Это процесс прослеживания мыслительных цепочек. Понимаете, клетки мозга взаимосвязаны множеством способов. некоторые из этих «дорожек» используются чаще, чем другие. Они представляют собой привычки мышления, как сознательного, так и подсознательного. Согласно теории, эти «дорожки» в любом конкретном мозге могут быть использованы для определения умственных заболеваний…

– Ну и что?

– Но подвергнуться психозондированию – это страшная вещь, особенно для ребенка. Психика неизбежно травмируется. На зондирование уходит больше часа. Кроме того, результаты необходимо отослать в центральное психоаналитическое бюро на анализ, а ответ придет через несколько недель. Помимо всего этого, миссис Хэншоу, многие психиатры считают, что зондирование психической структуры при помощи существующих приборов не дает достаточно надежных результатов.

Миссис Хэншоу поджала губы:

– Вы хотите сказать, что ничего нельзя сделать?

Доктор Слоун улыбнулся.

– Вовсе нет. Психиатры появились за много столетий до того, как изобрели психозондирование. Позвольте мне побеседовать с мальчиком.

– Побеседовать с ним и все?

– Я обращусь к вам за дополнительной информацией о его прошлом, если понадобится, но главное, я думаю, – это побеседовать с вашим Диком.

– Нет, доктор Слоун, я сомневаюсь, что он станет обсуждать этот вопрос с вами. Он со мной-то не говорит, а ведь я его мать.

– Так часто бывает, – уверил ее психиатр. – Ребенок иногда с большей готовностью заговорит с незнакомцем. Но если вы не согласны, я просто не возьмусь за лечение, так как не вижу другого пути.

Миссис Хэншоу встала, явно недовольная:

– Когда вы сможете прийти, доктор?

– Как насчет субботы? Мальчик не пойдет в школу. Вы не будете заняты?

– Мы ждем вас.

Она с достоинством вышла. Доктор Слоун проводил ее до двери и подождал пока она набрала координаты своего дома. он смотрел, как она входит в дверь. Миссис Хэншоу стала полуженщиной, четвертьженщиной. отдельными локтем и ногой, ничем…

Это действительно было страшно.

Ломалась ли дверь когда-нибудь во время перемещения, оставляя половину тела там, а половину здесь? Слоун никогда не слышал о подобном случае, но понимал, что это вполне может случиться.

Он вернулся к своему столу и посмотрел, на какое время у него назначен следующий прием. Миссис Хэншоу, думал он, явно обижена и разочарована тем, что ей не удалось договориться о лечении ее сына психозондированием.

Почему, черт возьми? Почему такой метод, как психозондирование, несомненное шарлатанство, по его мнению, столь привлекателен для сотен и тысяч людей? Это, должно быть, одно из проявлений растущего преклонения перед машинами. Все, что делает человек, машины могут сделать лучше. Машины! Больше машин! Машины на все случаи жизни! О времена, о нравы!

И вдруг собственное неодобрительное отношение к психозондированию начало беспокоить доктора. Не страх ли это перед безработицей, которую может вызвать растущая технизация медицины, чувство неуверенности к себе, машинофобия?..

Слоун решил обсудить это со своим собственным аналитиком.

Прошли первые десять минут, в течении которых все чувствовали себя неловко, и Слоун решил, что пора попытаться. Миссис Хэншоу весьма натянуто улыбалась, пристально взирая на него, словно ждала, что он сейчас совершит чудо. Ричард ерзал на своем стуле, не реагируя на робкие вопросы доктора Слоуна, он устал, скучал и не скрывал этого.

И вдруг Слоун сказал:

– Тебе бы не хотелось прогуляться со мной, Ричард?

Глаза мальчика округлились, он перестал ерзать и посмотрел доктору в глаза:

– Прогуляться, сэр?

– Я имею в виду – на улице.

– Вы ходите… по улице?

– Иногда. Когда у меня есть настроение.

Ричард вскочил на ноги, он весь дрожал от нетерпения.

– Я не думал, что кто-нибудь гуляет по улицам…

– А я гуляю иногда. И я не против компании.

Поколебавшись, мальчик сел.

– Мама?

Миссис Хэншоу окаменела от возмущения, но ей все же удалось выговорить:

– Ну, конечно, Дики. Но будь осторожен.

И она бросила быстрый, злобный взгляд на доктора Слоуна.

Доктор Слоун солгал. Он не выходил на открытый воздух с тех пор, как поступил в колледж. Правда, он любил спорт, но во время его учения уже были широко распространены закрытые плавательные бассейны и теннисные корты с ультрафиолетовым облучением. Спорт под крышей вполне устраивал тех, кто боялся капризов природы. Так что у Слоуна не было никаких поводов выходить на улицу.

А теперь… по его спине забегали мурашки, когда пронесся порыв ветра, а трава, казалось, колола ноги даже через ботинки с галошами…

– Эй, посмотрите-ка сюда. – Ричард сейчас был совершенно другим, его сдержанность улетучилась.

Но доктор Слоун едва успел заметить что-то синее, мелькнувшее на дереве, в гуще листвы.

– Что это было?

– Птица, – сказал Ричард. – Какая-то синяя птица.

Доктор Слоун с удивлением огляделся. Дом семьи Хэншоу стоял на возвышенности, и вид с нее открывался красивый. Негустой лес перемежался полянами с сочной зеленой травой.

Цветные пятна, обрамленные более темной зеленью, составляли красные и желтые рисунки. это были цветы. Слоун без особого труда узнавал все эти явления живой природы, он был с ними знаком по книгам и видеоконцертам.

Однако же трава была такой аккуратной, цветы такими упорядоченными… подсознательно Слоун ожидал чего-то более дикого. Он спросил:

– Кто за всем этим ухаживает?

Ричард пожал плечами:

– Не знаю. Возможно, это делают роботы.

– Роботы?

– Их здесь целая куча. Иногда у них есть что-то вроде атомного ножа, которым они проводят над землей. Этот нож режет траву. И они всегда возятся с цветами и со всем прочим. Вот там один из них.

Мальчик показал на какой-то загадочный маленький предмет – он медленно двигался над долиной, занятый чем-то совершенно непонятным, а его металлическая кожа отбрасывала яркие солнечные зайчики.

Доктор Слоун был поражен. Он и не знал, что существуют такие роботы.

– А это что? – вдруг спросил он.

Ричард повернул голову:

– Это принадлежит семье Фроуликс. Координаты А-3, 23, 461. А то маленькое остроконечное здание – публичная дверь.

Доктор Слоун внимательно смотрел на дом. Неужели снаружи он выглядит так? Прежде доктору казалось, что дом – это нечто кубическое и очень высокое.

– Идемте! – крикнул Ричард и побежал вперед.

Доктор Слоун последовал за ним, но более умеренным шагом.

– Ты знаешь тут все дома?

– Почти.

– Где находится дом с координатами А-23, 26, 475? – это был дом Слоуна, разумеется.

Ричард огляделся.

– Дайте подумать. О, конечно. Я знаю, где он… Видите вон там воду?

– Воду? – доктор Слоун разглядел серебристую линию, извивающуюся среди зелени.

– Конечно. Настоящая вода. Она течет не переставая, все время. Через нее можно перейти по камням.

Это скорее похоже на ручей, подумал доктор Слоун. Он изучал географию, естественно, но только экономическую и культурную. Физическая география была почти отмершей наукой, ею не интересовался никто, кроме нескольких специалистов. И все же Слоун знал, что такое реки и ручьи теоретически…

Ричард продолжал говорить:

– Как раз за рекой, вон за тем холмом, на котором большая роща, по другую сторону стоит дом А-23, 26, 475. Это светло-зеленый дом с белой крышей.

– Неужели? – доктор Слоун был искренне удивлен. Он не знал, что его дом выкрашен в зеленый цвет.

Какое-то мелкое животное пробежало по траве, спасаясь от приближающихся ног. Ричард посмотрел ему вслед и пожал плечами.

– Их невозможно поймать. Я пробовал.

Мимо пролетела бабочка, махая желтыми крылышками. Доктор Слоун проследил за ней глазами.

Отовсюду слышалось чириканье и щебетание, веселое и очень разноголосое. По мере того, как его слух обострялся, доктор Слоун начал различать тысячи звуков, и ни один из них не был искусственным.

На землю упала большая тень, быстро приблизившись, она накрыла Слоуна. Стало прохладнее, и он, вздрогнув, посмотрел вверх.

Ричард сказал:

– Это просто облако. Через минуту оно проплывет дальше. Посмотрите-ка лучше на эти цветы. Они пахнут.

Сейчас они были в нескольких сотнях ярдов от дома Хэншоу. Облако ушло, снова сияло солнце. Доктор Слоун посмотрел назад и ужаснулся, увидев, какое расстояние они прошли. Если они потеряют из виду дом, а Ричард убежит, сможет ли он, взрослый человек, найти дорогу обратно?

Он отогнал эту мысль и снова стал смотреть на полоску воду, и за нее, туда, где должен стоять его собственный дом. Слоун с удивлением думал: «Светло-зеленый?»

Через некоторое время он сказал:

– Ты, должно быть, настоящий исследователь.

Ричард ответил со сдержанной гордостью:

– Когда я иду в школу и возвращаюсь обратно, я всегда стараюсь идти другой дорогой и увидеть что-нибудь новое.

– Но ведь ты не идешь улицей каждое утро, верно? Иногда, я думаю, ты пользуешься дверью.

– О, конечно.

– Почему ты поступаешь именно так, Ричард? – доктор Слоун почему-то был уверен, что все это имело какой-то особый смысл.

Но Ричард разочаровал его. Удивленно подняв брови, он сказал:

– Ну, черт возьми, иногда по утрам идет дождь, и мне приходится пользоваться дверью. Я страшно не люблю этого, но что же делать? Недели две назад меня застиг дождь, и я… – он автоматически оглянулся, и голос его понизился до шепота: – простыл, и мама очень расстроилась.

Доктор Слоун вздохнул:

– Ну а сейчас, не вернуться ли нам назад?

На лице Ричарда мелькнуло разочарование:

– А зачем?

– Я подумал, что твоя мама, наверно, ждет нас.

– Наверно. – мальчик неохотно повернул обратно.

Они медленно возвращались к дому, Ричард непринужденно говорил:

– Недавно я написал в школе сочинение о том, как стал бы путешествовать на каком-нибудь древнем средстве транспорта (слово «средство» он произнес с величайшим старанием). «Я бы путешествовал на стратолайнере и смотрел на звезды и облака…» Каким же я был дураком!

– Теперь ты выбрал что-нибудь другое?

– Разумеется. Я бы поехал на автомобиле, и очень тихо. Тогда я увидел бы все вокруг…

Миссис Хэншоу казалась озабоченной, неуверенной.

– Так вы не думаете, что это ненормально, доктор?

– Необычно – да, но ничего ненормального я здесь не вижу. Ричарду нравится бывать на свежем воздухе.

– Но почему? Там так грязно, так неприятно.

– Это вопрос вкуса. Сто лет назад наши предки проводили на свежем воздухе большую часть времени. Даже сегодня, смею сказать, существуют миллионы африканцев, которые никогда не видели двери.

– Но Ричард всегда учили вести себя так, как подобает достойному жителю района А-3, – с гневом сказала миссис Хэншоу. Он ведь не африканец, боже упаси, и… и в конце концов не предок…

– В этом-то и заключается часть проблемы, миссис Хэншоу. Мальчик чувствует потребность выйти на свежий воздух, но знает, что этого нельзя делать. Он стыдится говорить об этом с вами или со своей учительницей. Он уходит в себя, а это опасно.

– Как же нам переубедить его?

Доктор Слоун уверенно сказал:

– И не пытайтесь. Лучше направьте его активность в определенное русло. В тот день, когда сломалась ваша дверь, он был вынужден выйти на улицу и обнаружил, что там ему нравится. Ричард использовал хождение в школу и обратно как предлог для того, чтобы повторить это первое волнующее впечатление. Теперь предположим, что вы согласитесь выпускать его из дома на два часа по субботам и по воскресеньям. Ричард поймет, что на улицу можно выходить и без определенной цели. Вам не кажется, что после этого он охотно будет пользоваться дверью, направляясь в школу и возвращаясь обратно? Я думаю, что это в корне решит проблему.

– Но тогда положение вещей остается таким же? Какой в этом смысл? Станет ли мой сын когда-нибудь снова нормальным?

Доктор Слоун поднялся:

– Миссис Хэншоу, он и сейчас абсолютно нормален. Но сейчас он вкушает радости запретного плода. Если вы ему поможете, покажете, что вы не против, это немедленно потеряет кое-что из своей привлекательности. затем, став старше, он начнет яснее понимать, чего от него ожидает и требует общество. Он научится подчиняться. В конце концов во всех нас дремлет бунтарь, но стремление к бунту, обычно, угасает по мере того, как мы стареем и устаем. Конечно, если это стремление неразумно подавляют, возможен психологический взрыв. Не делайте подобной ошибки. С Ричардом все будет в порядке.

Слоун пошел к двери.

Миссис Хэншоу спросила:

– А вам не кажется, доктор, что лучше сделать психозондирование?

Он повернулся и, не скрывая раздражения, воскликнул:

– Нет! Определенно нет! В мальчике нет ничего, что говорило бы о необходимости такого вмешательства. Понимаете? Ничего.

Пальцы Слоуна застыли в дюйме от наборного диска, а выражение лица стало быстро меняться.

– В чем дело, доктор Слоун? – спросила миссис Хэншоу.

Но он не слышал ее, потому что думал о двери, о психозондировании, об удушающем засильи технологии.

Потом сказал негромко, опуская руку:

– Знаете, сегодня такой прекрасный день, что, мне кажется, лучше пройтись пешком… – а ноги его уже несли прочь от двери…