Текст книги "Завещание"

Автор книги: Айрин Мэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3

Марго

Без пятнадцати два я остановилась около высотного здания. Офис поверенного находился на тридцатом этаже огромной постройки из стекла и железа.

«Поверенный. Слово-то какое подобрал этот Роман Дмитриевич».

Последний раз взглянув на себя в зеркало заднего вида, вышла из машины. Замки практически бесшумно щелкнули, и я направилась к главному входу. В зеркальной поверхности здания отражалась женщина в черном костюме с укороченным жакетом, из-под которого виднелась шифоновая блузка, завязанная легким бантом у горла, и в туфлях на высоких шпильках, носы которых слегка выглядывали из-под широких брюк. Легкий дневной макияж и черные жемчужины в ушах дополняли образ. Единственным ярким пятном во всем облике были огненно-рыжие волосы, собранные на макушке в высокий пучок. Несмотря на всю мрачность моего траурного образа, я ловила заинтересованные взгляды встречных мужчин.

«Слабаки, – думала я. – Все боятся подойти и познакомиться с сильной женщиной. Боятся, потому что слабаки. Эти мелкие клерки страшатся вновь оказаться на вторых ролях, оказаться в подчинении. Им этого хватает на работе и в жизни. А в жизни никто не любит слабых. Закон джунглей: выживает сильнейший. Слабыми лишь пользуются. Вот и эти, проходящие мимо и сворачивающие шеи, боятся. Они на животном уровне чувствуют. Чувствуют ауру женщины, сделавшей себя самостоятельно. Без поддержки и помощи. Без «мохнатой лапы» над головой. Зубами, кровью и потом. Бессонными ночами. Трусы, – и от этих мыслей не появлялась злорадная улыбка на лице, нет. Наоборот, становилось очень грустно. – А вот Руслан подошел бы! Он не боялся отказа. Он всегда знал, как добиться положительного ответа. И добивался его! Разве что только один-единственный раз не смог…»

На этих мыслях металлические створки лифта отсекли от просторного холла, и кабина понесла меня ближе к небесам.

Обстановка в офисе и длинные ноги секретарши говорили о том, что зарабатывает адвокат очень даже неплохо.

– Добрый день, – улыбнулась я девушке, подойдя к ее столу.

– Добрый день, – приветливо отозвалась она, только вот приветливость была лишь в голосе, взгляд же, словно сканер, тут же прошелся по мне, подмечая все мелочи и оценивая. – Вы, должно быть, госпожа Милославская? – поинтересовалась она, закончив мое сканирование и явно оставшись недовольной увиденным. Но от профессиональной этики никуда не деться, тем более в офисе такого уровня, как этот.

– Все верно, – согласилась я.

– Я сейчас сообщу о вашем приходе. Присядьте пока, – она указала на мягкие диванчики за моей спиной.

– Благодарю, – ответила я, принимая приглашение.

Прождать мне пришлось почти десять минут. Это говорило о том, что я не самый желанный гость в этом офисе. А хотя с чего бы мне им быть. Роман Дмитриевич меня не знает. Но зато он знал Руслана. И тогда десять минут – это уже не так много. В любом случае у меня всегда с собой была работа. Когда распахнулась массивная дверь кабинета, на пороге появился высокий темноволосый мужчина в строгом сером костюме и шагнул ко мне со словами:

– Маргарита Витальевна, здравствуйте! Извините, что заставил вас ждать.

Я выключила планшет, на котором просматривала документы, и, закинув его в сумку, поднялась навстречу адвокату.

– Ничего страшного, – пожала я протянутую руку. – Дела. Я все понимаю.

Сканер во взгляде адвоката был на несколько порядков выше, чем у его секретарши, поэтому лишь благодаря профессиональной выдержке перед такими взглядами я не показала, какой озноб прошелся у меня по спине от этого сканирования. Я и так нервничала с самого утра, ведь сегодня мне придется столкнуться со своим прошлым. Тем прошлым, от которого я бежала, которое старалась забыть. Но так и не смогла. И вот, это прошлое сейчас предстанет передо мной во всей красе.

– Прошу, проходите в мой кабинет, – жестом пригласил поверенный.

– Благодарю, – ответила я, забирая у него свою руку.

– Присаживайтесь, – предложил адвокат, указывая на одно из кресел возле его рабочего стола. Весьма, хотелось бы заметить, внушительного рабочего стола.

И вообще, весь вид этого кабинета был таким же. Тому, кто впервые оказался внутри, окружающая обстановка внушала ощущение собственной ничтожности. Огромные пустые пространства, белоснежная мебель и стеклянные поверхности вперемешку с металлом, а за креслом адвоката огромные панорамные окна с видом на всю Москву.

– Возможно, чего-то хотите? – вывел меня из созерцания всего этого великолепия мужской голос.

– Что? – не сразу сориентировалась я.

– Чай, кофе, вода?

– Нет, спасибо, – улыбнулась я. – Послушайте меня, Роман эээ…

– Дмитриевич, – подсказал мне адвокат, опускаясь в свое кресло.

– Роман Дмитриевич. Мне кажется, что эта шутка слегка затянулась. Давайте, наконец, развеем весь этот фарс и разойдемся по-хорошему.

Роман Дмитриевич после моих слов почему-то грустно улыбнулся, будто вспомнив что-то.

– Я сказала что-то смешное? – спросила я, оскорбившись его улыбкой.

– Прошу прощения за свою несдержанность, но Руслан Дамианович предвидел ваше недоверие и перед оглашением его завещания попросил меня передать вам это.

Он достал из верхнего ящика стола толстый белый конверт.

– Что это? – спросила я.

– Сначала прочтите, а потом мы продолжим.

С этими словами Роман Дмитриевич встал из своего кресла и, положив конверт передо мной, вышел из кабинета.

Глава 4

Роман

Вот и настал тот день, когда я увидел ее.

Волнение захватило меня сегодня с самого утра. А утро началось еще до рассвета, поскольку я и так плохо спал. Стоя под струями душа, пытался понять, что именно меня так беспокоит? Откуда взялось это волнение? Да и с чего вдруг? Очередное оглашение очередного завещания. Хотя нет. Это оглашение никак не могло быть просто очередным. Ведь это была последняя воля Руслана, моего лучшего друга. И сегодня я наконец-то должен был познакомиться с женщиной, о которой столько слышал, женщиной, которую, казалось, уже знал. Но по какому-то стечению обстоятельств никогда не видел даже ее изображения. Я слышал, что у Руслана в саду стояла статуя с ее лицом. Но мой друг настолько сильно охранял все, что было связано с этой женщиной, что даже я в его доме никогда не был. И никто не был. Для своих постоянных пассий он снимал квартиры и предпочитал встречаться с ними на той территории. Поэтому его жилище обрастало тайнами и почти легендами. Папарацци жизнь были готовы отдать хоть за один снимок жилища этого человека. Но охрана Руслана была первоклассной и его распоряжения выполняла беспрекословно. Поэтому смельчаки, готовые подобраться на расстояние объектива, находились все реже.

Я доехал до офиса и работал первую половину дня на автомате. Лишь годами отлаженные навыки помогли не забросить сегодняшние дела полностью. Но тем не менее я постоянно ловил себя на том, что поглядываю на часы, ожидая времени ее прихода.

И вот, ровно в два часа раздался сигнал интеркома, и Марина сообщила, что моя гостья прибыла. Я попросил подождать, пока сам за ней не выйду. Но после того как отключил интерком, не побежал к двери своего кабинета, нет. Наоборот, откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Да что со мной сегодня? Эти ощущения в теле уже изрядно начинали бесить. Сейчас еще сорвусь на ни в чем не повинной женщине, потом отмывай репутацию. А она ведь тоже юрист, насколько мне известно, причем, по словам Дитмора, неплохой. Можно и не отмыться.

Разумеется, я перед встречей ознакомился с ее досье. Не с тем, конечно, которое имелось у Руслана. И в котором отражены все ее ежедневные действия. Нет, лишь короткая справка с сухими фактами биографии.

Десяти минут мне хватило, чтобы собрать остатки хладнокровия и пойти встречать гостью. Но стоило мне выйти из кабинета в приемную и натолкнуться взглядом на тонкую фигуру в черном, находящуюся в самом центре моего царства из белой кожи, стекла и металла, как я завис.

Цвет ее наряда настолько контрастировал с окружающей обстановкой, что не позволял оторвать от нее глаза. И тут мое сознание словно стрелой прострелило: она надела траур! Траур по Руслану! Так не могла поступить равнодушная женщина. Значит, он все еще что-то значил для нее! Эта мысль неприятно резанула. Но больше хранить молчание было нельзя, и я обозначил свое присутствие.

На мой голос вскинулись яркие синие глаза в обрамлении пушистых ресниц, и в сердце что-то кольнуло. В те мгновения, что она выключала свой планшет, убирала его в сумку и поднималась, я перестал дышать. А потом наши ладони встретились в рукопожатии, и замедлившееся сердце сорвалось в галоп.

Маргарита Витальевна была хороша. Этакая снежная королева с огненной короной в виде пышного пучка рыжих волос на голове. На таких мужчины оборачиваются, таких хотят. Но их боятся. Потому что слишком независима, слишком непокорна и самостоятельна.

Но все это лишь на первый взгляд.

Из предсмертного рассказа Руслана я знал, что эта женщина – сущий огонь. Необузданная, страстная и неутомимая. И это расхождение с моим мысленным восприятием и картиной, что предстала перед глазами, резко ударило в кровь. И желание моего тела познакомиться с этой женщиной как можно ближе начало потихоньку набухать в районе паха.

«Да, именно такую женщину мог полюбить Руслан Тагаев. Необычная. Нестандартная. Приковывающая внимание».

В первые мгновения я растерялся, потому что такой скорой и однозначной реакции своего организма не ожидал, но нужно было что-то делать, чтобы скрыть это недоразумение. Поэтому я практически втолкнул гостью в свой кабинет, указывая жестом, куда она может опустить свою аппетитную попку.

«Боже! О чем я думаю!»

Пара минут вне поля ее зрения позволила мне перевести дух. А предлагая ей напитки, я старался максимально удерживать ее взгляд на моем лице, чтобы у меня была возможность дойти до своего кресла, оставляя выпуклость на брюках незаметной.

К счастью, мой план удался. А к тому моменту, как я вновь поднялся и покинул кабинет, оставляя Маргариту Витальевну наедине с письмом Руслана, все уже было в порядке.

* * *

«Что ты творишь, Боголюбов? Эта женщина – любовь всей жизни твоего лучшего друга. Пусть и покойного. Но все равно так нельзя, – отчитывал я себя, расхаживая по конференц-залу. – Откуда такой жесткий стояк? Тебе что, шестнадцать? Ты же не монах! У тебя были бурные выходные. Неужели тебе мало?»

Нет, это какое-то наваждение. Я сейчас думал о женщине в своем кабинете и чувствовал, как от этого возрастает эрекция.

– Роман Дмитриевич, я вам тут кофе принесла.

Я резко обернулся. В дверях стояла моя секретарша с чашкой кофе в руках. Мой взгляд невольно прошелся по ней оценивающе. Да, что греха таить, Марина была ничего. Стройные ноги, из-за которых я в свое время и принял ее на работу, узкая юбка чуть ниже колен, обтягивающая чуть больше, чем было нужно обтягивать. Светлая свободная блузка, которая сейчас расстегнута на две лишние пуговицы. Когда я уходил из приемной, они, кстати, были застегнуты все, открывая вид на ложбинку между грудей.

Марина давно уже напрашивалась. Она всячески пыталась пролезть в мою постель, но я придерживался строгого правила: никакого секса на работе! Однако сейчас мне была нужна срочная разрядка, иначе вместо оглашения завещания я наброшусь на Маргариту Витальевну и буду вколачивать ее в поверхность своего рабочего стола, пока тот не рухнет. И тогда иска точно не избежать.

Пока я думал обо всем этом, Марина подошла к столу и оставила чашку на нем, а потом развернулась и направилась к двери.

«Правильно, лучше убегай, пока твой озабоченный босс не набросился на тебя», – успел подумать я.

Но Марина удивила. Вместо того, чтобы разумно сбежать, она подошла к двери и повернула ключ в замке.

«Зря ты это делаешь, девочка, – подумал я. – Ты же не сможешь остаться на работе в этом офисе после того, что здесь сейчас случится».

Я облокотился о край стола и начал наблюдать за своей помощницей. Она явно для себя все решила и действовала очень уверенно. Плавно покачивая бедрами, приблизилась почти вплотную. Мои ноги были перекрещены, ладони уперты в столешницу, и вся поза выглядела расслабленно, но на самом деле я был очень сосредоточен.

– Марина, что бы ты ни задумала, тебе лучше остановиться. И прямо сейчас, – хрипло говорю я девушке в лицо.

Она принимает не имеющую никакого отношения к ней хрипотцу моего голоса на свой счет и смелеет окончательно:

– А если вам понравится то, что я задумала? – спрашивает она, кладя руки мне на грудь.

– Независимо от того, понравится мне или нет, нам с тобой придется расстаться, – говорю я ей уже почти в губы. – Как в личном плане, так и в профессиональном.

Девушка слегка отстраняется. Ее явно удивляет моя прямолинейность.

– Совсем нет никаких шансов остаться? – наивно спрашивает она. – И бог с ним, с профессиональным планом.

В эту минуту понимаю, что у девочки точно нет никаких шансов. Потому что я на таком взводе, что от меня нужно бежать без оглядки, а она вместо этого лишь сильнее прижимается к моим бедрам.

– Я напишу тебе отменные рекомендации, – это последнее, на что меня хватает.

Я впиваюсь в губы девушки, сразу же проникая языком ей почти в горло, мгновенно выбивая из нее протяжный стон, и понимаю, что рекомендации писать точно придется. Ведь Марина, по сути, ни в чем не виновата. Она оказалась не в нужном месте и не в нужное время. Но остановиться я уже не могу.

Мои ладони опускаются на девичью попку, и я вдавливаю ее в свою эрекцию, чтобы она ощутила всю силу моего желания, к которому, к сожалению, не имеет никакого отношения. На мгновение я сжимаю ее ягодицы, а потом скольжу вниз по ногам и тяну узкую юбку наверх.

Мне не нужно ее раздевать, я сейчас не способен на продолжительные предварительные ласки, мне просто нужно засунуть свой член в женщину и получить долгожданную разрядку.

И вот юбка девушки уже собрана в районе ее талии, а моя рука сдвигает в сторону тонкое кружево. Пальцы проходятся по влажным складочкам, утопая в них. Я хватаю Марину за волосы на затылке и тяну назад, тем самым прерывая наш сумасшедший и какой-то голодный поцелуй.

– Да ты вся течешь, девочка, – говорю я ей.

Ее стеклянный взгляд пытается сосредоточиться на моих глазах, и когда ей, наконец, это удается, она отвечает:

– Я давно уже по тебе теку. А ты это только заметил.

– Ну, до этого момента у меня не было возможности проникнуть к тебе в трусики, – говорю я, а сам уже быстрыми движениями расстегиваю блузку на девушке и высвобождаю округлую грудь.

Один сосок накрываю ртом, а другой кручу между пальцами и думаю об отличной звукоизоляции в конференц-зале, поскольку Марина уже не сдерживает свои стоны. Видимо, она такая же изголодавшаяся по мне, как я по Марго.

Стоп!

Эти мысли ошарашивают меня, и я даже на несколько мгновений забываю о девушке в моих руках. Как такое возможно? Я впервые увидел Марго пару десятков минут назад, а уже думаю о том, насколько изголодался по ней! Нет, это какой-то бред. Я настолько, видимо, сошел с ума, что мне мерещится голос Руслана: «Я же тебе говорил, что одного взгляда на нее будет достаточно».

Марина мою заминку воспринимает по-своему. Она опускается передо мной на колени и, наконец, добирается до того, к чему, по ее словам, так страстно стремилась.

Мой член приветливо глядит на нее, радуясь новому знакомству. Марина сразу берет его в рот, обхватив рукой у самого основания. Голова ее быстро двигается, вбирая в себя член. Но далеко не на всю длину. На всю довольно сложно – я это понимаю. Бог меня не обделил сантиметрами. Но сейчас мне хочется, чтобы меня взяли именно целиком. Она тоже хочет показать мне класс, но у нее ничего не получается. Сверху я слежу за тем, как она старается, но не чувствую практически ничего. Нет, механическое воздействие я, конечно, ощущаю, но на этом все.

Я не способен больше выдерживать это, поэтому вновь хватаю ее за волосы и, вынув член из ее рта, тащу ее наверх.

Марина тянется к моим губам, но я уворачиваюсь. Никогда не целовал девушек, у которых во рту только что побывал член, пусть даже и мой. Я опрокидываю Марину животом на стол и шлепаю по заднице. Она стонет. Сдвигаю в сторону тонкую полоску стрингов и сразу вхожу в нее на полную длину. Марина почти кричит. Я держу ее за ягодицы и вколачиваюсь в нее, словно отбойный молоток. Она пытается подняться и посмотреть на меня, но я хватаю девушку за волосы и прижимаю ее голову к столу. В этот момент мне нужно видеть другое лицо. Не Марины. А той, что сейчас сидит в моем кабинете и читает прощальное письмо Руслана.

Стискиваю зубы и почти рычу от этой безысходности. Но ничего не могу с собой поделать. Я думаю о ней и представляю, что это она сейчас стоит в такой позе посреди конференц-зала в моем офисе, что это в ее лоно я вгоняю свой член по самые яйца. И закрываю глаза, поскольку представлять на месте коротких черных волос длинные и рыжие очень сложно.

И после этого мне хватает лишь пары толчков, чтобы взорваться. Я еле успеваю вытащить член из Марины, чтобы сперма стекла по ее ноге.

Лишь спустя пару минут мне удается отдышаться.

– Да ты просто зверь, Роман Дмитриевич, – говорит Марина, снимая безнадежно испорченные моим семенем чулки.

– Я куплю тебе новые, – отвечаю, поправляя на себе одежду.

Мне бы сейчас в душ.

– А кто такая Марго? – вдруг спрашивает Марина.

– Что? – не понимаю я.

– Прежде чем испортить мне чулки, ты назвал меня Марго.

«Фак! Вот дерьмо!»

– Ты, скорее всего, ослышалась, – несу я какой-то бред.

– Вряд ли, – улыбается она. – Марина и Марго сложно перепутать, – а потом она зависает, будто что-то вспомнила, и выдает мне свой роял-флеш: – А не та ли это Марго, что приехала сегодня к нам в офис?

«Хитрая все-таки сучка. Точно пора увольнять».

– Марин, в мире множество женщин с таким именем. Но это сейчас не важно. Потому что мы все друг другу сказали до того, как это здесь произошло. Я, как и обещал, дам тебе лучшие рекомендации. И даже более того, помогу устроиться на новую работу. С этого момента у меня ты больше не работаешь. Ах да, и если вдруг тебе захочется где-то взболтнуть лишнего, хочу напомнить, что ты подписывала бумагу о неразглашении.

С этими словами я поворачиваю ключ в замке и выпроваживаю своего уже бывшего секретаря из конференц-зала.

Скорее всего, я поступил неправильно, возможно, даже подло. Но оправдываю себя тем, что девчонка пошла на это сознательно, ведь все последствия я ей озвучил перед тем, как засунуть язык в ее рот. Возможно, я даже попробовал бы углубиться в самобичевание, но стоило только двери закрыться за Мариной, как все мои мысли возвратились в мой кабинет к рыжеволосой нимфе с синими глазами.

Глава 5

Марго

Я и раньше получала письма от Руслана. В них он всегда писал, как любит меня, как я ему нужна. И вручение их каждый раз было тщательно срежиссировано. И всегда это было похоже на фейерверк. На что-то незабываемое. Но сейчас все было уж как-то пугающе тихо и официально.

Я сидела в кресле и смотрела на белый конверт, лежавший на столе. Что там? Очередное признание? Очередная подстава? Или розыгрыш?

Я никак не могла заставить себя протянуть руку и дотронуться до послания. Чего я боялась? Не знаю. Да только ладони словно приросли к коленям. Яркий солнечный день за панорамным окном, лучи света проникают через стекло и отражаются почти ото всех поверхностей в кабинете. Как же много света! Он окутывает со всех сторон, пытается проникнуть внутрь меня. Но это невозможно – внутри меня плотная густая тьма. Тьма боли, обиды, разочарования. И злость! Меня вдруг начинает переполнять необъяснимая злость. Только вот не знаю, на кого злюсь. На Руслана? Или на себя? Эта злость придает мне сил, и я отрываю ладони от колен.

Взяв конверт в руки, я почувствовала, насколько он толстый.

«Неужели таким изощренно-театральным способом он решил вернуть мне долг?» – подумала я.

Медленно распечатав конверт, я достала содержимое. Это было письмо. Очень длинное. Из нескольких листов. Написанное его рукой на фирменной бумаге с вензелями и инициалами «Р. Т.». Я всегда любила именно такие письма, написанные от руки, а не напечатанные. И он об этом знал…

Не узнать его почерк я не могла. Он же в свое время столько писем мне написал. Правда, бумага была тогда попроще. Но оболочка не умаляла содержания. В них была целая жизнь! Живые эмоции! Чувства! Переживания! Порой он меня умолял, порой проклинал. Но всегда писал. Писал обо всем. И все его письма были разными. Как по объему, так и по содержанию. Единственное, что всегда оставалось неизменным, это окончание. Он всегда заканчивал одним и тем же постскриптумом:

«Я люблю тебя!»

Всегда!

Когда в этих письмах желал мне мучительной смерти или умолял к нему вернуться. В конце любого текста я находила не меняющийся постскриптум.