Текст книги "В одной постели (СИ)"
Автор книги: Айрин Лакс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 20
Аделина
– Ты же читала книгу, написанную моим дедом?
Кароль помахал перед моим носом собственной настольной книгой, которую я знала наизусть.
– Да, – выдавила из себя словно мышка.
– А теперь прочти это – взял со стола бумаги, заранее приготовленные. – Это черновой, полный вариант мемуаров деда. Читай-читай! Вслух, Золотце.
Я с трудом это сделала.
В голове каша.
Потом отбросила в сторону листы.
– Мой дед был очень предприимчивым. Услышав от кого-то об убийстве в далеком прошлом, он постарался, чтобы эти слухи обросли подробностями, умело поднял волну, сбил цену на аппетитный кусок земли. Пугать гостей привидениями было одним из его любимых занятий. Разумеется, я, издавший его мемуары, не стал пропускать в печать этот кусок. Позволил себе вымарать кое-что. Иметь свой собственный дом с историей – очень круто. Кстати, большинство тех новостей, что ты прочитала, подпитаны со слов моих гостей, которым я и рассказывал об этом месте. Разумеется, делал упор на то, что это лишь легенды, не более того. Но потом… – ухмыльнулся. – Мне даже распускать слухи не нужно было. У страха глаза велики…
– Зачем вы рассказываете?
Эмиль присел рядом и даже заботливо закинул руку на мои плечи, поднес к носу свой платок.
– Высморкайся и прекращай разводить сырость, Золотце. Не хочу, чтобы ты боялась сверхъестественной чуши. Привидений не бывает. А что касается всего остального… Тебе будут встречаться разные мужчины. Не все будут честны. Выбирай с умом и не позволяй играть на своих страхах. Играй сама, – отвесил легкий поцелуй в висок. – Ты прекрасна, кончай лить слезы.
Мне показалось, что голос босса стал немного другим, когда он говорил “кончай”.
Но возможно, мой слух просто исказился от звука, с которым я высморкалась, и вернула платочек боссу.
– Вот и хорошо! – хлопнул меня по колену. – На столе лежит соглашение о неразглашении, внизу поставь дату и подпись.
Разумеется. Если я что-то расскажу, теперь он меня еще и засудит!
Воспитание от Кароля – надавать по щекам, приложить лед и ткнуть мордочкой туда, где облажался.
И почему мне начало казаться, что я ненавижу его уроки? Раньше внимала каждому его слову, впитывая и мотая на ус, но сегодня… сегодня мне хотелось затолкать Эмилю в рот… грязный носок! Чтобы босс замолчал!
– Теперь можешь немного отдохнуть, потом поработаем на свежем воздухе, – распорядился босс.
– Мне нужно съездить в лофт, кое-что забрать.
– Ценное? Ада, ты же не хранила там ничего ценного?
– Нет, ни бумаги, ни документы, ни драгоценности. Просто милые сердцу безделушки. Мы же, девочки, такие сентиментальные и ранимые. С любимой безделушкой интерьер спальни вашего дома в моих глазах станет милее, и я начну чувствовать себя здесь, будто у себя.
– Хорошо, возьми водителя. Еще одно…
– Что?
– Не забывай, у нас сегодня в меню ужин, приготовленный тобой.
Меня едва не затрясло от гнева.
Ужин ему приготовить?
Только если с крысиным ядом!
– Ужин – с тебя, вечеринка с привидениями – с меня.
– Вот еще, – фыркнула. – Спасибо, я уже все поняла.
– Нет, Золотце. Вечеринка с привидениями состоится. Проработаем твои страхи на практике, переступишь через них и больше не будешь загоняться чепухой…
***
Кароль
Судя по звукам, доносящимся из спальни, Аделина снова пошла в душ и пробыла там довольно долго. Потом вызвала водителя. Когда она собралась уезжать, вышла из моего дома в красном платье-футляре и черном стильном жакете.
Я потянулся за ней следом. Успел заметить на ее глазах довольно яркие стрелки, прежде чем она спрятала глаза за стеклами круглых солнцезащитных очков.
– В чем дело? – поинтересовалась она.
– Ты в лофт?
– Да.
– Поеду с тобой.
– Зачем? – едва слышный вздох раздражения.
– Проверю, как там. Своими глазами. Плюс совместный ремонт. Надо впитать дух места и проникнуться идеями, ты не находишь?
Подъехала машина, Ада замерла возле двери. Водитель суетливо распахнул дверь и помог ей усесться внутрь прежде, чем я подошел
– Значит, от идеи совместного ремонта вы не отказываетесь? – поинтересовалась она.
– Нет.
– Что ж, тогда я хочу это, – протянула планшет в мою сторону.
– Что это? Черные стены? Белая мебель? Ада не слишком мрачно?
– Тогда белые стены.
– И черная мебель? А какая? Предметы интерьера? Ванная?
– Да в целом, вариантов хватает, – отобрала планшет, снова вернула его мне. – Вот неплохой.
У меня глаз задергался от ванной в цвете салатовый неон.
– Ада, это совсем несовместимо. Постарайся получше.
– Тогда черная ванна.
– Снова черный? Ада, ты можешь лучше! Постарайся, тем более, тебе там жить!
– Черный.
Я пытался вовлечь в обсуждение, в спор, в беседу, но Аделина либо лениво повторяла: “черный”, либо соглашалась на все и сводила с ума, предлагая первую попавшуюся в интернете картинку.
– Сама подумай, как это будет сочетаться. Подсказка. НИКАК! Жду от тебя идей.
– Увы, закончились. Это же вы фантазер и большой выдумщик, а я всего лишь ваш инструмент. Как молоток. Разве он указывает мастеру, где забивать гвозди? Нет. Тупо забивает их. Поэтому фантазируйте в свое удовольствие, а я распоряжусь, чтобы все было по-вашему, – заявила она и уткнулась в свой личный телефон.
Ада сидела напротив, закинув нога на ногу, точеные икры, которые я еще не успел закинуть на свои плечи, а с каким бы удовольствие я бы это сделал, даже гадать не нужно – штаны раздуло в районе ширинки.
Продолжая листать что-то, Ада медленно опустила ногу, на миг ее колени развелись немного в стороны, но я не успел, как следует нырнуть взглядом ей под юбку платья, как она сменила одну ногу на другую.
Мне показалось, что на ней красные трусики. Вместо того, чтобы думать якобы о работе, которая у нас имеется во второй половине дня, я начал вспоминать, покупала ли Ада красные трусики или нет? Кажется. было что-то красное, крохотное, с тремя полосками с одного бока и одной широкой лентой – со второго. Будоражащая воображение асимметрия.
***
– И что ты могла здесь оставить? – поинтересовался я, опасаясь ступать идеально начищенными туфлями в основательно разгромленный лофт.
Я распорядился, чтобы не щадили ничего – и вот оно…
Строительный мусор, кирпичная крошка.
– Подержите, пожалуйста.
Аделина протянула мне свой портфель, надела на остроносые туфли бахилы и осторожно начала обходить кучи строительного мусора.
Один из обломков коварно ушел из-под ее ног. Аделина взмахнула руками и вскрикнула, готовясь упасть.
Сам не понял, как ноги понесли меня к ней…
Глава 21
Кароль
Руки обхватили тонкий стан. Оплели его крепко-крепко, удерживая за миг от падения. Сердечко Аделины стучало перепуганно, билось комом в горле и отзывалось во мне. Стильные очки упали разбившись. Но последствия могли быть гораздо серьезнее.
– Все хорошо, Эмиль Рустемович, можете отпускать. Спасибо.
Голос Аделины дрожал. Мой нос и губы были у ее шеи, изо рта вырывалось хриплое, как у хищника, дыхание. Толкнулся немного вперед, повел носом.
У нее – мурашки, у меня какая-то дичайшая смесь наслаждения и раздражения, что она реагировала, а меня это задевало. Так быть не должно.
Где Кароль с его амбициями и принципами, а где чьи-то теплые мурашки? Но до чего же приятно…
– Отпускайте, я больше не падаю, – добавила стервозности в голосок Аделина.
Разжал руки, отступил. Аделина одернула вниз по бедрам задравшееся до самой задницы платье. Мои руки навели это безобразие? Если так, то я упустил момент полюбоваться и убедиться воочию, какие на помощнице сегодня были трусики.
Аделина выпрямилась, поправила волосы, с сожалением посмотрела на разбитые очки.
– Придется купить новые. Эмиль!.. – ее глаза распахнулись. – Рустемович… У вас кровь!
– А?
Оглядел себя и выругался.
Так помчался спасать свою помощницу, что не заметил, как порвал крюки и довольно сильно содрал кожу о торчащую из бетонной крошки арматурину. Но тут же мгновенно воображение нарисовало куда более ужасную картину, как на эту арматурину падает Ада, и стало по-настоящему нехорошо. Я присел.
– Врача?
– Пустяки, – прижал к ране платок. – Забирай, что хотела. Но осторожнее, пожалуйста.
– Прошу вычесть это из моей зарплаты. Стоимость услуг врача и за испорченные брюки. Надеюсь, они не стоят миллион.
– Как насчет ответной услуги? Полечить больного? – предложил я.
“Поиграй для меня в медсестричку!” – разошлось воображение.
Нехорошо!
Буйное оно какое-то стало, непослушное, из-под контроля вырывается. И все – о ней.
Готов поспорить, Аделина тоже не о самом безобидном подумала, потому что смутилась. Но быстро пришла в себя:
– Спасибо, лучше я верну деньгами. Этот язык вы понимаете лучше всего.
***
Наконец, Аделина достала из небольшого тайничка коробку, перевязанную лентой.
– И что же там такого важного?
Аделина отвернулась, закрыв собой содержимое, но достала кое-что и показала.
– Не переживайте, Эмиль Рустемович. Я не глупая и, следуя вашему совету, не хранила здесь, в открытом доступе ничего, по-настоящему ценного и важного. Это всего лишь записка и кулончик, которые были при мне, когда подкинули в дом малютки. “Ее зовут Аделина. Крошка, прости!” – прокомментировала, сжав дешевый кулончик и записку, хранимую в небольшом пластиковом конверте. – Я планирую когда-нибудь поискать своих родителей. Но пока не готова открывать эту страницу.
Я кивнул. Причина более чем достойная.
– А остальное? – полюбопытствовал.
Аделина схватила коробку под мышку.
– Остальное, действительно, реальный мусор. Херня всякая! Вы можете идти, Эмиль Рустемович? Или вызвать охрану, чтобы они вас поддержали?
– Могу идти, конечно.
– Значит, в больницу.
Вышли, Аделина прошествовала до мусорного бака и швырнула коробку. То, с каким чувством она ее швырнула, отразилось на лице сильной эмоцией.
Меня подстегнуло. Я шепнул одному из охраны остаться, выудить коробку из мусорки. Хотелось знать, и все тут.
Мне было немного стремно, если честно.
Но любопытство во мне всегда было сильнее. Я знал, что спать не смогу, если не узнаю. К тому же от меня у Аделины секретов быть не должно, и точка!
***
Рассмотреть содержимое коробки удалось этим же вечером, позднее, перед ужином.
Заперся в кабинете, открыл.
Поначалу ничего не понял, но потом… Потом, как понял, сел в кресло и начал рыться.
– Ох, Аделина… Сентиментальная ты, оказывается!
Каждый новый год я подписывал своей воспитаннице открытку. От руки.
Семейная традиция.
Отец всегда подчеркивал важность подобных писем и знаков внимания, в особенности, когда все делается электронно.
Он говорил: “Письма, написанные от руки, всегда хранят тепло рук и жар сердца того, кто их написал…”
Если честно, у меня иногда рука отваливалась подписывать от руки открытки всем членам семьи, но так уж повелось в нашей семье, и традиции нарушать нельзя.
Поскольку я был опекуном Аделины, официально до ее совершеннолетия, то и ей тоже полагалась открытка. Что писал, сам не помню. Скорее всего, общие фразы. Открыл, ага… Да. Точно. Общие вдохновляющие фразы.
Но все открыточки одна к одной, за несколько лет, перевязаны ленточкой.
А это? Оооо… Это же та самая ручка, перьевая, от Dupont, с покрытием из 18-каратного золота.
Я подарил ее Аделине в первый день ее испытательного срока. Она показала себя достаточно внимательной, непредвзятой. И верной, на фоне очередной продавшейся помощницы. Этого хватило, чтобы взять Аделину на работу.
В этом порыве сентиментальности было, пожалуй, больше, чем разумного понимания. Ведь мне пришлось самому обучать неоперившегося птенчика всему, и по сути, первое время, я пахал сам на себя, наравне с Аделиной.
Но зато какая элегантная и беспощадная соколица из нее получилась! Загляденье просто…
А это?
Сам не заметил, как улыбнулся.
Билеты на самолет.
Наша первая зарубежная командировка.
Тогда Аделина прошляпила бронь на свой номер, пришлось селить ее у себя в номере, в гостиной.
Это и еще много всяких приятных мелочей, собранных за годы работы вместе.
Я бы даже сказал, памятные вехи нашей совместной работы.
И это она назвала мусором, херней?
Если честно, я и не подозревал, что Аделина эти вещицы хранила. Но узнал и испытал ничем необъяснимую горечь, что она захотела это выкинуть небрежно.
Как-то обидно стало.
***
Спустился на кухню и едва не задохнулся от запаха горелого. Аделина сидела за планшетом, невозмутимо выбирала новую брендовую сумочку…
– Аделина, у тебя… тут горелым воняет!
– Простите, немного сожгла мясо.
– Немного? Этот черный кусок угля ты называешь мясом? А это что…
В соседней кастрюле лежала какая-то белая, слипшаяся масса. Отдаленно напоминало рис. По крайней мере, эта гадость могла быть рисом.
– Я предупреждала, что не умею готовить! Вы не слушали, – вскинула подбородок, посмотрела с вызовом и блеском в глазах.
Ах, так… Это был вызов! Перчатка брошена!
– Ужин на двоих, моя дорогая. Ты тоже будешь есть приготовленное тобой.
– А у меня сегодня… день разгрузочный!
– Устроишь его себе завтра! – отрезал я. – Теперь давай приготовим что-нибудь реально съедобное.
– Говорю же, не умею, – заалели щеки.
– Не верю. Все умеют готовить. Хотя бы что-то. Давай подумаем…
– Яичница. Вареная куриная грудка и гречка – потолок моих кулинарных талантов. Еще салат. Огурец, помидор.
– Вот видишь. Ты вполне способная. Немного расширь ингредиенты и выйдет неплохой греческий салат.
– Тогда вы можете пожарить мясо. Вы же любите жарить мясо?
Ох уж эти намеки, арррр…
– Я бы сейчас кое-кого так отжарил. Не подозреваешь, кого, Золотце?
Глава 22
Аделина
– Я бы сейчас кое-кого так отжарил. Не подозреваешь, кого, Золотце? – коварным, сексуальным голосом спросил Кароль, сжигая меня заживо.
Раньше я не позволяла себе задумываться о том, почему девушки от него млели. Теперь знала и чувствовала внутри себя источник, который начинал волноваться всякий раз, когда Эмиль смотрел на меня таким, особенным взглядом.
Но так же знала, какой он коварный и жестокий.
Вытрет ноги и пойдет дальше.
Ведь, если быть честной, то на пути Кароля попадались не только корыстные девушки, которым только деньги и славу подавай, были и те, что искренне влюблялись в мужчину. По крайней мере, мне казалось, что они были искренними… Но Кароль действовал привычным методом – кружил головы, соблазнял, развлекался, прощался. Потом те же шаги, но девушка уже другая.
И я тоже в этой петле порока.
Но больше не наступлю.
Поэтому призвала свой источник утихнуть и не бурлить, напомнила о том, как жестоко и расчетливо Эмиль сыграл на моих страхах.
Вот и отпустило… Вот и славно!
– Заказать вам жареные роллы и девушку к ним, которую можно трахнуть? – спросила небрежно. – То есть отжарить? Не забывайте, Эмиль Рустемович, у вас холестерин повышен. Вам много жареного вредно. Вам бы на диете посидеть…
– А ты снова шопишься, – заметил он. – Еще одна сумочка?
– Смею напомнить, ваши ребята разбомбили лофт и были неаккуратны, мои вещи испорчены!
Я поискала рецепт греческого салата, вроде бы несложно. Должна справиться. Поставила планшет на подставку, начала выбирать нужные овощи.
– Давай устроим тебе достойный шопинг, – предложил Эмиль. – Обожаю шопинг. Рванем в Дубаи?
– У нас много работы.
– Мне как раз нужно было к арабам. Подвинь расписание. Не смогу спать спокойно, зная, что по моей вине ты чего-то лишилась…
Эмиль по очереди открывал шкафы, искал нужное. Он тщательно выбирал приправы, большие тарелки, вилки для мяса.
– Кстати, помнишь нашу первую совместную командировку?
– Смутно, – солгала я.
Помню все так, как будто это было вчера. Основные события пронеслись в моей голове ярко-ярко. Раньше я считала отличную память плюсом, теперь думала, что это в минус. Потому что вспомнила не только свои чувства, волнения, восторг от новой страны и ответственность, но вспомнила и любвеобильного Эмиля – то, как он отрывался с девушками. Это вообще, нормально, ревновать к прошлому, ненавидеть настоящее и заранее скрежетать зубами, думая о будущем?!
– А я помню твой костюм. Лососевого цвета. Почти как эта тушка… – достал из холодильника свежую охлажденную тушку кеты, нарезанную порционными кусками. – Приготовим рыбу. Не забывай, с тебя салат, и есть будем на открытом воздухе. Ты завоняла дымом всю кухню!
Эмиль засучил рукава, обмыв рыбу прежде чем погрузить ее в контейнер, тушка к тушке, и выйти, нагруженным.
Я не смогла не проводить его взглядом.
Удивительный человек, несносный мужчина…
Кажется, мое сердце ему проигрывало, и очень-очень давно, но я догадалась об этом только сейчас, когда допустила фатальную ошибку, подпустив его слишком близко…
Теперь нужно было собрать тот фарш, в который он намолотил мое сердце, и слепить из него подобие нерушимой крепости.
***
Спокойно сделать салат на кухне не получилось. Эмилю потребовалось общество, и мне пришлось переместиться на улицу, под навес, где был установлен стол, сиденья. Аккуратная беседка. Кароль обвалял рыбу в специях и протирал решетку.
– Что вы делаете? Решетка же чистая.
– Чтобы рыба к ней не прилипала. Нужно нагреть протереть салфеткой, смоченной в масле, обсушить… И только потом жарить. Иначе рыба прилипнет и развалится.
– Странно, что вы умеете это делать сами, а не наняли какого-нибудь повара! – покачала я головой.
Вот уж не думала, что Эмиль готовит!
– Отец говорил мне, а ему, в свою очередь, говорил дед: “Не полагайся на деньги слишком сильно, умей делать что-то сам. Тогда, если останешься без ничего, окажется, что ты чего-то стоишь и без денег”.
– Но деньги – важное.
– Безусловно. Но деньги – это иллюзия. Со стороны тот, кто хорошо ими владеет, кажется настоящим магом, хотя по сути, всего лишь отличный фокусник. То есть ремесленник. Любой фокус требует мастерства. Но это всего лишь фокус. Во все времена случались чудовищные обвалы рынка, когда даже самые крупные игроки оставались ни с чем. Поэтому нужно всегда быть готовым на всякий случай и к тому, чтобы уметь справляться без помощи других.
Нет, все-таки Эмиль – исключительный мужчина! Много ли людей его уровня с такой осознанностью и подходом к жизни?
– И все равно я не думала, что вы готовите. Если вы настолько хороши, может быть, сами заправите салат? – предложила я.
– Не отвлекайся и следи за ножом, Золотце.
– Ай! – зашипела, отбросив его на стол.
– В чем дело?! – подскочил ко мне Эмиль, требовательно потянул мою руку к себе.
– Всего лишь немного порезала палец. Ножи слишком острые.
– Нужен пластырь.
– Ерунда, отдайте, – я взяла в рот палец, лизнув кровь.
Эмиль остался стоять слишком близко. Теперь в его темном взгляде проступли и другие чувства, не только беспокойство. Он с мужским жаром наблюдал, как я посасывала кровь из пальца и могла поклясться, что думал о чем-то пошлом.
Нужно было это прекращать!
Разве он не обещал, что забудет прошлую ночь так, словно ее не было? Так какого черта он продолжал на меня смотреть с голодом?
– Все хорошо, Эмиль Рустемович, можете вернуться к рыбе. В противном случае я начну думать, что…
– Что? – качнулся на пятках почти прижавшись.
Пришлось опустить ладонь на его грудь, чтобы избежать более близкого контакта. Он же, будто напротив, прижался к моей ладони теснее.
– Начну думать, что вы решили меня насовсем удочерить – беспокоитесь, чтобы я не упала и не поранилась, рассказываете семейные мудрости, передаваемые из поколения в поколение, – я подняла взгляд и улыбнулась. – В таком случае попрошу предупредить, чтобы я не пропустила, когда могу называть вас… мой дорогой папа.
Наверное, не стоило провоцировать его настолько остро и открыто. Глаза Кароля превратились в горящие котлы, изменилась даже поза, запах – все! Он весь напрягся и сообщил мне безобразно низким, чувственным голосом, опустив ладонь на плечо:
– Можешь начинать прямо сейчас, Золотце. Но помни…
– Что?
Обстановка резко изменилась: пол деревянной беседки, скамейка, кусочек неба и зеленые насаждения – все резко качнулось, когда Эмиль сгреб меня ручищами и дернул.
Я опомниться не успела, как он уже сидел на скамейке, а я лежала на его коленях животом вниз.
– Вы что творите?
Ухо окатило горячим, свистящим шепотом:
– Мой дорогой папа за непослушание шлепал меня в детстве. Я с тобой упустил этот воспитательный нюанс! Пора наверстать…
И через миг мою попу огрел шлепок.
Глава 23
Эмиль
Как только я перекинул свою помощницу через колено, мир вокруг замер, застыл. Ничего из существующего больше не имеет значения.
Обычно я более сдержан, да. В привычной обстановке именно я контролирую ситуацию от и до.
Но только не сейчас. Только не с ней.
Произошедшее накануне и за день до этого все изменило. Я пообещал забыть, но пообещав, я не сразу понял, что дал несбыточное обещание – снова нарушил одно из главных правил: не обещать то, чего не в силах исполнить. Но разве я думал, что будет настолько сложно смешать личное и рабочее, плюс совместить это в Аделине?
Все, о чем я теперь могу думать, это моя помощница – маленькая умница, сексапильная хищница и, черт возьми, та еще стервочка! Я сам отточил ее коготки и зубки, но не знал, что однажды она обернет это оружие против меня самого.
Не знал, что я не смогу устоять и держаться с каменным лицом, в ответ на все ее шуточки и шпильки.
Не выдержал и…
Ох, да, она идеальная, когда перекинута через мое колено.
Такая соблазнительная в этом милом платьице, что так легко задрать и потрепать ладонью идеальную задницу.
Слишком дерзкую, чтобы остаться нетронутой.
Вот еще одна причина, по которой не получается забыть.
Я не взял все, что хотел!
Не стал искушать себя еще больше, чем это есть, и отвесил шлепок по попке, не поднимая платье.
Темные волосы были перекинуты через плечо извивающимися змеями. Она источала ярость, грех и соблазн – потрясающий коктейль, который меня возбуждал невероятно сильно.
Новый шлепок отозвался приятным жаром в моей ладони и сладким звоном в ушах!
– Больше почтения к папе, Золотце! – произнес я хрипло и снова шлепнул, ммм…
Новый шлепок, и мой член налился каменной тяжестью.
– Совсем от рук отбилась, девочка моя. Дерзишь? Нарочно выводишь из себя? Знаешь, что делают с маленькими девочками, которые нарушают правила?
Наклонился к ее волосам, втянул их запах – сладко и остро, как любимый ее парфюм, который лишь подчеркивал персональный аромат теплой кожи.
– Их наказывают. Их хорошенько наказывают!
Больше всего мне хотелось попробовать каждый сантиметр ее мягкой, золотистой кожи.
Теперь я думал, почему так чертовски мало часов в одной ночи? И зачем мы вообще уснули, если можно было сделать столько всего – и не спать.
Надо было жарить и жарить эту строптивую, дерзкую малышку ночь напролет. Обвести языком каждую линию и чувственный изгиб тела.
Пока не осталось бы ни одного сантиметра, заласканного мной.
Ощущал запах ее кожи, сладкий дурманящий аромат, понимал, насколько она сейчас в моей власти и дурел от этого все сильнее и сильнее.
Еще немного и клянусь, я поставлю ее на четвереньки.
– Отпустите! Вы… Воспитатель… хуев! Озабоченный просто! – ругнулась Аделина, извиваясь змейкой на моих коленях.
– О, за ругательства я тебе еще больше всыплю! – отозвался я с азартом.
Кровь ударила в голову и прилила к головке члена, совершенно лишая меня рассудка.
Иначе как объяснить, что я все-таки дернул платье вверх и… уставился, разглядывая задницу в черных трусиках.
Проглотил комок возбуждения и возмущения!
Нет, это просто издевательство какое-то.
Ведь на самой попке, прямо напротив дырочки, еще не присвоенной мной, было оформлено ажурное, кружевное сердечко.
И я, падкий на красоту, слабый на эстетику, простонал громко, и сдернул эти трусики вниз, огрев покрасневшую задницу еще раз сочным шлепком.
– Да, девочка моя, да… Вот это хорошенькое наказание. Папа очень зол… Очень зол, Золотце!
Внезапно Аделина затихла, но потом захныкала протяжно, всхлипнула.
Эти звуки заставили меня прекратить. Я остановился лишь чудом, все нутро горело, ладонь была будто ошпарена кипятком. Кожа попки сильно раскраснелась.
– Вы… Вы!..
Аделина вырвалась и натянула платье пониже, оперлась о стол, ойкнула.
– Тиран! Самодур… Как… Как мне теперь сидеть? Моя задница горит!
Звук ее сердитого дыхания и глаза, мечущие молнии, заставили меня устыдиться содеянного, но ненадолго.
Ее реакция вызвала новый прилив желания.
– Прости… – сделал шаг вперед. – Прости, давай мы ее смажем…
Блять.
Возбуждение достигло критической отметки.
Я всего лишь имел в виду “смазать кожу каким-нибудь охлаждающим и обезболивающим гелем”.
Но моя пошлая фантазия и эго, желающее присвоить попку прекрасной помощницы, нарисовало в мыслях совсем другой процесс смазки, от которого член выпустил немного предэякулята в трусы.
Ох, как бы я ее.. хорошенько смазал!
И пальчиками, и не только…
– Не смейте! – зашипела сердитой змейкой Ада, махнув у меня перед носом пальчиком.
Тем самым, пораненным. Кровь все еще текла.
Я перехватил ее руку за кисть и взял палец в рот, лизнув металлический вкус.
Ада еще что-то хотела сказать и оборвала звук на середине гласного, буквально застыла. Ее глаза пристально следили за тем, как мой рот двигался по пальцу, всасывая его глубже.
В отличии от нее я хорошо помнил, как лизал ее киску, хорошенько трудился языком в нежной, маленькой дырочке, отвечающей так жадно и часто.
Снова ее запах, плюс взгляд, дрожь тела.
– Что же ты со мной делаешь, Золотце? – выдохнул я, выпустив ее пальчик и прижав девушку к столу.
Обхватил за талию одной рукой, второй задрал платье, поглаживая попку, которую только что с таким удовольствием отшлепал.
Ее дыхание прервалось, щеки опалило жаром.
– Эмиль… Рустемович, – шепнула. – Прекратите это немедленно. Или я…
Она не договорила, облизнула губки розовым язычком, и во мне что-то окончательно вспыхнуло, не желая гаснуть. Я должен был либо остыть после содеянного, либо разозлиться, что Аделина в ответ надерзила еще больше. Но эти игры меня заводили еще больше.
Плохие… Плохие, но такие манящие игры.
И она – ужасно манящая, застывшая возле стола, с этим смущенным, горящим взглядом и нежеланием уступать в неравной борьбе.
– Зачем ты меня выводишь из себя? Провоцируешь… – поинтересовался я. – Я же тебя сожру, Золотце, каждый кусочек просмакую и обсосу все, до единой косточки.
– Да вы еще и каннибал, па-па! Такой сплетни о вас еще не было… Пора запускать в массы, – снова съязвила она, ох.
Нарывалась явно!
Глаза горели, губы пересохшие, жаркое дыхание, поза…
Все в ней выдавало крайнюю степень возбуждения.
Я навалился, опустив ладони по обе стороны от тела Аделины, зажав ее у стола, уткнулся лицом в шею. Губы задевали кожу, горячую и немного соленую.
– Ты намокла, Золотце? Покажи па-а-апе… Если не намокла, отстану.
– А если намокла?
– Трахну.
– А потом?
Мммм… Так далеко я еще не заходил.
Аделина попыталась меня оттолкнуть за плечи, но вышло лишь так, что потеряла точку опоры, и я легко завалил ее спиной назад на стол и дернул ножками на себя.
– Можешь не говорить, сам проверю… – запустил пальцы под платье, стягивая с нее трусики.
