Текст книги "Измена. Рога тебе к лицу! (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 32

Константин

– Хорошие новости? Говори их скорее! – требует Алла, едва мы сели в мою машину.

Я поручил Аркадию отвезти Венеру, он согласился, просто для того, наверное, чтобы не видеть, как я с его самой…. роман кручу? Нет-нет, да и оглядывается. Скорее уже езжай, олух.…

Пальцы Аллы дрожат в моей ладони.

Мне передаются её эмоции – жар, тревога, предвкушение и.… возбуждение.

– Хочешь? – спрашиваю прямо.

В ответ она прижимается к моим губам и юрко скользит язычком в мой рот. Одновременно с этим её ладонь проворно ложится на мою ширинку торчком. Пальцы немного сжимают толщину прибора и отпускают.

– Хочу.

Бля, аж простонал от того, как сладко это прозвучало.

– Очень хочу, – продолжает Алла, оторвавшись.

Опускает взгляд и просит освободить вторую руку. Я слежу за тем, что она делает – расстегивает мои джинсы. Пуговица, ширинка…

Дух захватывает.

Горячая ладонь ныряет под плавки.

Пальцы цепляют член под головкой, обводит уздечку, тонкий канатик, чувствительное местечко.…

Глаза закатываются от предвкушения.

Легкий холодок воздуха.

Следом – неожиданно обрушивается жар её дыхания.

Обалдев, я смотрю на то, как она сдвинула трусы вниз и опустилась.

Её светловолосая макушка, призывная влага ротика. Язык порхает над головкой, быстро-быстро смачивая, как леденец. Она лижет его, пробуя, будто сливки.

Цепляюсь пальцами левой руки в подлокотник, простонав.

Правая зарывается в ее волосы, стараюсь не давить на затылок, но хочется, чтобы взяла под самые.… яйца.

Взяла и не выпускала, сосала горлом.

Ее ротик опускает ниже и ниже.

Без подсказок.

На миг я испытываю необъяснимую ревность и злость, что она натренировалась на другом. Поэтому так правильно и четко берет, не задевая зубами, скользя языком по твердой длине, обводит кончиком выпуклый рельеф вен, посасывает мягко и завлекающе.

Словом, отсос шикарный, и он только разгорается, только начинается, но я уже… хочу отпустить себя на волю и залить ей ротик после одного горячего толчка.

Ревность не имеет оснований.

Ведь мы оба – с опытом.

Но она есть, и никуда от нее не деться.

Поэтому давление моей ладони все-таки становится сильнее, и взмах бедрами вверх одновременно с этим – четкий и резкий.

Проталкиваюсь глубже, всаживаюсь. Удерживаю.

Лишь на миг дыхание Аллы сбивается, потом выравнивается.

И не смутишь ее подобным, да?

Опыт? Бля, почему же так хорошо и так остро, до рези.

Обхватив кольцом член у самого основания, Алла начинает брать меня горлом и помогает себе пальцами, поглаживая. Я, чёрт его знает, как это работает, но… к финишу я прихожу быстрее, чем планировал.

Показал себя несдержанным юнцом, но после такого минета, которым она меня застала врасплох, все мозги расплавились в жидкую кашу.

Просто кайф.…

Растекаюсь по сиденью, так же как сперма растекается во рту у Аллы.

Глаза закрываются, я блаженно мычу, находясь в гостеприимной, глубокой пещере её рта. Так бы и кайфовал, забыв обо всем.

– Вообще-то, я хотела лишь немного подразнить тебя. Авансом, – говорит она, поднявшись.

Не делает большого подвига из того, что проглотила все до капли, и держится с достоинством.

– Но, кажется, побаловала полноценным сюрпризом, – добавляю я, поправив на себе одежду. – С меня причитается.

– Да, с тебя причитается, – смотрит с вызовом и голодным огоньком в глазах.

– Если будем смотреть друг на друга вот так, то потрахаемся в машине.

– Тогда не смотри, ближе к делу.

– Ребенок бывшей не от меня, – сразу перехожу к сути. – Тест на отцовство отрицательный. Кажется, она мутила с кем-то ещё и была уверена, что если ППА – это защита от беременности.

– Угу-угу…. У нас с Макаром так Дашка появилась, – грустно улыбается Алла.

– За это точно трахну тебя жестко. Нет больше никаких «мы с Макаром»

– Есть. В прошлом. И всегда будет… Я надеюсь, ты не из тех мужчин, которые возьмутся потом наказывать женщину за то, что не стал у нее первым. Я ведь ещё и двоих детей родила…

– Блять, нет. Нет, разумеется. Просто ревную, и это факт, никуда не денется. Хочу твой развод поскорее.

– Я тоже этого хочу.

Взяв ее лицо в ладони, целую. Забываю обо всем на свете, кроме одного… Она пахнет сумасшедше вкусно и… неудовлетворенно. Каждый ее глубокий, протяжный вздох – именно об этом.

– Ты не кончила. Я намерен это исправить. Поехали…

– Надеюсь, я не успею перегореть…

– Ты вынуждаешь меня добить тебя пальцами?

– Сделай такое одолжение, или мне придется сделать это самой. До тебя ехать минут тридцать, если не встрянем в пробку. Я столько не выдержу… – говорит открыто.

Целуемся, она позволяет забраться себе в трусики. Я балдею от того, какая она горячая и роскошная, раскованная, но без блядства.

Знающая себе цену…

Просто подарок судьбы, вознаграждение за все мытарства, набитые шишки и годы, прожитые в одиночестве. Бабы были, не спорю, но секс никогда не согреет душу так, как та, с которой у тебя появилась особенная связь. Если не встретить такого человека или, того хуже, упустить, проведешь остаток дней душой в ледяной пустыне, даже если твое тело жарится на тропическом песке.

Я свой шанс упускать не намерен и, наслаждаясь от её яркого, острого, вкусного кайфа, заявляю свои права:

– Переезжаешь жить ко мне. Сегодня же.… Без возражений и отсрочек.

– Кажется, у меня входит в привычку…. тебе не отказывать, – с легкой улыбкой соглашается она.

***

Потом мы надолго проваливаемся в сумасшедший, горячий хаос.

Дорвавшись друг до друга без преград и сдерживающих обстоятельств.

Зрелая страсть совсем другая, без показушных подвигов и «смотри, как я могу!»

Выдержанный, четкий ритм движений, размеренные паузы на то, чтобы прийти в себя, поболтать, наполнить предвкушением.

Страсть разгорается от ласк и откровенных разговорчиков, не поддаться на искушающий вид обнаженной женщины невозможно.

– Знаешь, тебе нечего надеть. И я намерен тебя держать голой и мокрой…

– Сексуальный маньяк. Не думала, что я попаду в рабство! – возмущается Алла. – Я неплохо умею убеждать, и думаю, мы сторгуемся на одной твоей футболке для меня на первое время. А завтра я намерена завалить твои полупустые полочки своим барахлом. Слишком аскетично у тебя в ванной. И в шкафах непозволительно много свободного места.

– Вот чёрт.… Я и забыл, как это бывает. Предлагаешь женщине руку и сердце, а она в ответ берет тебя всего…

– В машине я не заметила, чтобы ты жаловался.

– И не дождешься, – делаю паузу, сменив тон на серьезный. – Я приложу все усилия, чтобы у нас получилось.

– Я это ценю. Очень.…

– Можешь рассчитывать на меня. Смело. Во всем. Теперь ты в надежных руках, которые не намерены тебя выпускать или пренебрежительно к тебе относиться…

О любви мы пока не говорим. Она лишь зарождается, но уверен, о ней говорят наши поступки…

Но не все так гладко, конечно.

Остались моменты, которые требовали немедленно расставить все точки над i.

Глава 33

Аркадий

– Привет, Аркаш. Как дела? Подай, пожалуйста, ноутбук, – просит отец. – Раз уж вошел, сними его с зарядки.

– Привет, – здороваюсь скупо.

После всего, что вывалили на меня и отец, и мать, и ее новый… как его… блин, называть-то….

Это вообще ни в какие ворота!

Мать и отец… они же… как попугайчики-неразлучники!

Столько лет вместе, но до сих пор время проводили… как пара.

И тут – нате.

Разлетелись, и только осколки брызнули во все стороны.

Тем больнее на это смотреть со стороны.

Потому что понимаю: если столько лет прожить душа в душу, как казалось со стороны, если пройти рука об руку столько дорог, завести детей, вырастить… И даже после всего этого суметь разойтись после измены, то….

То о чем я вообще толкую в разговорах с Катей?

Нашим отношениям совсем немного времени, и мы… вместе столько не прошли, как мои родители.

Если даже они разойтись смогли, в разные стороны, то мы…

Сохраним ли даже то немногое, что обещали беречь?

Как же паршиво.…

Я хочу быть с Катей, люблю ее, но теперь понимаю, не факт., что выйдет.

То, о чем говорила мама, теперь оседает во мне горькой, горячей золой.

И глаза жжет…

– Ты чего? – удивляется отец. – У тебя глаза красные. Ты, что, реветь, как девчонка, собрался? Не позорься! – фыркает. – Соберись! Ты мужик, а не тряпка….

Мама бы так не сказала. Она, напротив, выписала мне ментальный подзатыльник за то, что я выпячиваю свою мускулистость там, где её не стоит показывать.

В отношениях с близкими, любимыми, тем более, с той девушкой, которую любишь и хочешь, не стоит показывать свою нарочитую крутизну, как перед друзьями и посторонними.

Искренность, открытость, любовь и взаимоуважение – вот что должно стать ориентиром, а отец… все о своем.

Я осторожно сажусь в кресло, держа ноутбук подмышкой.

– А что, бать, если я о тебе так пекусь? До слёз? – спрашиваю хрипло. – Тоже скажешь, не пускать сопли?

– Да. Потому что ты – мужик.

– Допустим, а ты – нет, бать. И советы твои – говно. И сам ты… где-то рядом… – выпаливаю я. – И ноутбук свой, на!

Швыряю его на пол, добив ногой несколько раз.

Клавиши вылетели. Экран пошел трещинами.

– Ты что творишь?! Ты… Что… Ты.… Охренел?!

– А что? – спрашиваю я. – Не нравится?

– Там данные! Там… работа моя. Бизнес… Ты что натворил?! Ты сломал мой ноутбук!

– Скажи спасибо, что я не пробил тебе голову. За все твои выкрутасы в отношении мамы. Ты охренел совсем? Ты ее видел, вообще?! Она вся в синяках! Ты… – сжимаю кулаки.

Отец выпрямляется на кровати, в глазах застыла злость, но потом она уступает место досаде и чувству вины.

Я вижу эти эмоции и понимаю, что Константин не соврал и не приукрасил, мой отец, реально, нанял ублюдков, чтобы они припугнули маму.

– Бляяяяя.… – тяну, закрыв лицо руками. – Ебаный стыд! Это правда… Ебаный… стыд! Да как ты мог?! Ебаааать.… Это же пиздец, бать! Это даже не дно… Днище!

– Я принял неверное решение, – огрызается он. – Оступился. Не так подумал. Я уже поплатился за это… И мама… Да, она обижена, но я верну ее расположение, и добьюсь…

– Чего? Развода?

– Нет. Развода не будет…

– Да ну? А она уже предложение руки и сердца приняла от другого мужчины. И с будущим отчимом меня познакомила.

Отец поперхнулся и начал кашлять, едва не задохнувшись. Потом долго лежал, хрипел на боку, вращая глазами, как рыба, у которой вырвали жабры и бросили на песок подыхать.

Даже жалко его стало… но жалость эта была липкой, и от нее хотелось помыться.

– Это бред! Ты.… шутишь. Не может этого быть! Она… жена моя. Она меня любит… Не могла так быстро разлюбить, не могла…

– Пап, ты все про себя. Да про себя.… А ты сам… Любишь ее?

– Конечно, – отвечает он.

– Думаю, нет. Если бы ты любил… Не позволил бы, чтобы кто-то ее напугал и, тем более, пальцем коснулся. Я лишь представил, на миг… будто вы с мамой – это я и Катя, и я… даже в самом кошмарном сне не могу представить, чтобы я на такое подписался! А ты, пап.… Короче, ты все просрал.

– Это все глупости. Из-за того видео… Ничего же не было. Ничего! – говорит он.

Но это уже не имеет значения.

Отвел он потом отдельно ту девку или нет…

То, что он сделал потом, непростительно.

Мама с папой разведутся, не потому, что он ей изменил, нет…

Они разведутся, потому что он обидел ее так, что подобное прощать не стоит.

Я первым буду стоять на том, что так верно.

Такое… нельзя… допускать в отношении любимой женщины.

Мою маму не позволено так обижать никому, даже отцу.…

Пусть только выздоровеет, я ему сам рожу подрихтую!

– Девок, кстати, мамина подруга заказала. Карина которая. Она и съемку заказала… И распространила видео, как я понимаю, тоже она. Масла в огонь подлила.

– Карина? – взгляд отца стал осмысленным. – Курва. Сука. Стерва… Ах ты суууукаааа…. – протягивает. – Падла. Не пережила отказа! Мстить пошла.

– Что?

– То! Подкатывала она ко мне… Я был выпившим, она настойчиво лезла ко мне в трусы. Но я все-таки ее послал. Я, чё, дурак, что ли.… гадить с бабой, с которой дружит моя жена… Ты посмотри, – усмехается.

Замолкает, уходит в себя.

Я вдруг понимаю, что больше нет причин здесь оставаться.

Устал… Вымотала меня эта история.

Друзья и приятели интересуются, чё да как, и я по их реакциям, по словам, которые они говорят, начинаю отсеивать тех, с кем можно дружить дальше, поддерживать отношения, и тех, на кого можно болт забить – в их словах одни подъебки и тупые советы, способные навредить ещё больше.

– Я пойду, наверное. Дашка, вроде, хотела зайти.

– Даша… – отец вдруг забеспокоился. – Даша тоже… в курсе?

– Ее там не было. Но, думаю, это вопрос времени. Лучше будет, если сам объяснишь, почему вы с мамой расходитесь.

– Мы не разойдемся! – выкрикивает отчаянно.

В его голосе я отчетливо слышу холодный, разъедающий душу липкий страх, который сжимается вокруг горла петлей.

– Пап. Я видел маму и видел ее нового… мужчину. Без вариантов. Ты ее потерял.

– Помоги мне. Устрой встречу… Я должен объясниться. Извиниться. Она поймет… Услышит. Услышит меня! Мы же вместе… Я столько лет с ней…. Как мы можем расстаться насовсем? – он растерян. – Она услышит… – повторяет неуверенно.

– Пап….

– Устрой встречу!

– Сам. Если хочешь поговорить с ней, давай сам, идет? Добивайся, стучи, проси. Я не помогу.

– Ты…. – сипит. – Ты сын мой или кто?! Ты мне – сын?! Или Иуда?!

– Пусть буду Иудой, – вздыхаю. – Иуда тоже был чьим-то сыном…

Выхожу, оставив отца.

На сердце печаль.

Я хочу закрыть глаза и снова стать маленьким, бежать через зебру вприпрыжку.

Как в одном из моих самых теплых детских воспоминаний.

Одна рука уютно лежит в маминой ладони, а вторая – в крепкой, горячей ладони отца. Он приподнимает меня повыше, над горячим асфальтом, нагретым солнцем, и мы смеемся…

Хочу вот так – бежать без забот вперед и не знать, что бывают расставания, от которых сердце вдребезги…

Сердцу не хочется принимать горькую пилюлю опыта.

Но я уже не тот пятилетний мальчишка, и понимаю, что лекарства бывают горькими.

Горькими и действенными.

Глава 34

Макар

Забрасываю несколько таблеток обезболивающего и запиваю их водой, заметив, что в кулере почти не осталось воды, а рядом с аппаратом выстроилась уже целых два пустых бутыля.

Когда они успели здесь собраться?

Мысль мелькает, но перебивается звуком клаксона авто.

Знакомого до дрожи, до ответного дзынь ниже пупка…

До приятных мурашек вдоль позвоночника…

Если в этом мире можно что-то любить из неодушевленного, то вот она… моя любовь….

Моя раритетная тачка.

Забыв о том, что у меня, в общем-то, ещё кое-что в теле довольно сильно болит и ноет, я вылетаю из дома в одних трусах и майке.

Застываю.

Он, мой резвый конь

Он.…

Мой любимчик!

Здесь…

И она… жена… тоже….

Вылезает из моей машины, хлопает по лакированному боку авто и улыбается.

– Привет, Макар.

Я рад так, что просто охуеть можно.

Рад возвращению машины и жены.

Так и хочется показать все кукан: я же говорил, вернется, но потом…

Я замечаю, как из тачки выбирается шкафоподобный мужик, который сверлит меня нехорошим взглядом.

Узнаю в нем того, кто поправил мне фейс.

Судя по всему, он – тот самый новый будущий муж моей жены.

Вообще-то мы ещё женаты.

Это вообще, законно, делать замужней женщине предложение?!

– Привет. Алла.

Радость внутри вмиг стынет.

Как жирок на баранине – застывает в момент и становится противным, склизким…

– Поговорим? – предлагает жена.

– Наедине! – складываю руки под грудью.

– Войди в дом, оденься, и только потом будешь говорить с моей невестой! – заявляет бугай. – Или никаких разговоров наедине, – бросает взгляд на Аллу.

Она согласно кивает.

– Правда, Макар. Приоденься, – просит и добавляет тише. – И смени майку, ты дырку в ней прожег и пятно посадил.

Вот, заботится! Заботится она обо мне, цепляюсь за эту крохотную, соломинку, которая переламывается в тот же миг насмешливой фразой.

– Ей просто тебя жалко и противно, приятель.

Сука.

Промолчать не мог, что ли?

Я вхожу в дом, матерясь.

Подумаешь, дырку прожег… Пятно поставил. И что.…

Трагедия? Конец света?!

Но потом я вдруг замечаю запустение, которое царит в доме.

Словно до этого мое зрение было замылено, но сейчас оно резко приобрело прежний фокус.

На всех поверхностях тонкий слой пыли: я не убирался и не вызывал клининг.

Мусор собирал в мешки, но не доносил их до мусорного бака.

Поначалу было не до того, после выписки из больницы…

Потом надеялся, что Дашка придет и приберется, она обещала. Но потом у нее заболел сынишка, и она, разумеется, не пришла, а я.…

Сам ничего не делал и вот… результат.

Немного засрался.

Мигом уберу.

Хватаюсь за одно, за другое… Чёрт….

Все из рук валится, и я в гостиной, которая превращена в хаос.

Куда запихнуть коробки из-под еды и напитков, как быстро спрятать крошки и…. проветрить.

Ещё в воздухе сладко пахнет гнилью – кажется это потекли спелые груши.…

– Макар, ты долго возишься… – звучит голос Аллы.

Цокают каблучки.

Она входит, не разуваясь.

– Фууууу…. Ты, что… Господи, ты совсем оскотинился. Макар, живо раскрой окна! Здесь дышать нечем.… Меня сейчас вырвет!

Я знаю, что упрямиться не стоит, но… Какого-то хера стою на своем.

– Нормально здесь дышится. Я прекрасно себя чувствую. А что это тебя… тошнит без причины, а? Залетела, что ли? Так тебе вроде поздно уже…

Хочется надавать себе по башке: заткнись, ты делаешь только хуже.

Но я никогда не умел проигрывать.

Ни-ког-да!

Поэтому ввязывался лишь в те соревнования и авантюры, когда был уверен, что одержу верх!

И вот.… поражение, которое дается мне сложнее всего.

Поражение… длиной и ценой в жизнь, ни больше, ни меньше.

И это поражение я не могу принять достойно, спокойно.

Не могу даже рот раскрыть, чтобы извиниться.

Я буду стоять на своем. Буду мразью и последним скотом, потому что гордость… нет, даже не гордость, а гордыня… упрямо тянет мою голову вверх и заставляет смотреть так, будто это она…. она во всем виновата! Она не захотела принять, выслушать…

Она!

Ведь я не изменял.

Не трахал девок…

Да, ходил на стриптиз и заказывал приваты. Любил смотреть, как девочки мастурбируют и дрочил. Порой мацал, да, позволял немножко подержаться за хуй, да, распалял себя, подрачивал на девушек из порно и чатов со шлюхами.

– Я пришла, чтобы отдать тебе машину.

– Я думал, ты ее разбила.

– Просто оторвала зеркало, побила запасные стекла, кое-какие делали. Ты так дорожишь этой машиной, что я хотела взять ее в заложники и шантажировать тебя, если ты не будешь согласен на развод и мирный раздел имущества.

– Вот как. Что изменилось?

– Все, – твердо отвечает она. – Я не одна.

Эти слова ударили меня изнутри.

– Знаешь, физической измены не было, а все остальное просто не считается.

– Вот как? – передразнивает мои интонации.

– Да. Это просто розжиг страсти. Все на благо нашего секса. Неужели было бы лучше, если бы я реально по бабам скакал и макал в них свой член? А так.… Огонька поддал, но не замарался.

Алла морщится:

– Помолчи, Макар. Ты закапываешь себя ещё глубже, ты уничтожаешь остатки моего хорошего отношения к тебе, как к отцу наших детей, как к деду нашего внука. Знаю, ты не хочешь признавать себя дедом и игнорируешь свой возраст, молодишься какого-то чёрта…ю Потому и на мальчишник сына приперся, дурак старый!

– Я… Мне было весело. И я там, как свой…

– Ты там выглядел, как молодящийся престарелый. Короче, довольно. Я, наконец-то, чувствую себя на нужном месте, и рядом со мной тот человек, который не прячется за надуманными причинами и не стесняется возраста и опыта, ни своего, ни моего…

– Когда я твоего возраста стеснялся?

– Когда хвастался перед друзьями? Когда опарафинил меня с головы до ног и списал на словах в утиль.

– Это же… просто мужицкий треп! Так все делают… Никто не хвалится любовью к жене, все гарцуют, все… Все, как один, хвастаются бабами, связями… А мне чем похвастаться? Тем, что я двадцать семь лет подряд трахаю одну и ту же бабу и ловлю от этого кайф? Это не в чести среди мужиков…. Это…

– А я, знаешь ли… Недавно поняла, что двадцать семь лет подряд лежала под мужиком, который в сексе.… не айс. Не будил ты во мне… жрицу любви.

Я аж поперхнулся и подавился слюнями.

У нас в сексе было много чего, и Алла – открытая, жаркая… Я думал, выжимал из нее максимум, так что, выходит…

Блять, как в трусы привалило… возбуждением.

Аж дышать тяжело…

Извращенец гребаны.й. Жена похвасталась, что трахалась с другим, а я возбудился.

– Значит, ты мне изменила. Ты, а не я….

– Есть хорошее выражение. Я всегда думала, это хрень полная…. Но ведь этот кто-то прав.

– Кто?

– Тот, кто сказал, что женской измены не существует. Это или месть за наплевательское отношение мужчины, или новая любовь. У меня…. – делает паузу и, улыбнувшись, от всего сердца говорит. – У меня комбо, Макар.

В этот момент я понимаю, что между нами – всё.

Кончено.…

И больше не имеет значения, что Карина долго выжидала удобный момент, нет большой разницы, что тот клуб и девок посоветовал ей никто иной, как тихушник Гера, который на мою жену все время облизывался и думал, что я этого не замечаю.

Мне это льстило…

Льстило, что подружка жены подкатывает ко мне.

Льстило, что мою жену хотят все, а трахаю её — Я!

Теперь.… не я.

И она мне больше не жена.

Алла вернула вместе с ключами от машины обручальное кольцо.

Оставила одного.…

Бросила!

Бросила меня с блядями, раздутым эго и тачкой… Которая была мне так дорога, потому что она со мной столько же лет, сколько был в браке с Аллой…

Эта машина, оказывается, не отображение меня самого, как я раньше считал, это наши отношения – которые мы строили-строили, латали, украшали, поднимались со дна, жили лучше, чем прежде.…

А теперь и жена – чужая женщина, и машина больше не дорога, как раньше.

Впереди – развод, который лишит меня половины всего, что имел, осуждающие взгляды детей, даже дочери, которая одна из всех, будет навещать меня часто.

Потому что... жалеет.

Впереди будет ссора с другом, разборки с Кариной и её уверенность, что теперь-то дорога расчищена, и ей ничего не мешает....

Она отхватит леща и уползет в свою нору.

Впереди несколько месяцев запустения и тотального непонимания, как жить дальше, когда все просрал так тупо, что даже стыдно....

Впереди – срыв, больница и тихая радость, что жив, ну и ладно. Остальное – хер с ним, приложится как-нибудь.

Впереди – Новый Год, утренник внука, на который я пойду в костюма Оленя из сказки "Холодное сердце" и восторженный возглас внука:

– Дедушка, тебе так идут рога! Ты как настоящий Олень! Северный...

И пусть внук ничего такого не имел в виду, и, пожалуй, он единственный, кто мне всегда искренне рад, меня ещё раз проняло.

Эхом пережитого развода...

– Действительно, рога тебе к лицу, – говорю своему отражению.

– Вам очень к лицу, – улыбается мне воспитательница детского сада. – Хоть один годный мужчина на утреннике! Вы у нас чей папа будете?

– Я дедушка, а не папа.

– Дедушка? Ой, да что вы.... По вам и не скажешь.

– Как говорят, я хорошо сохранился.

– Спорт? Хорошее настроение? Активный образ жизни.

– Развод. Больница... спокойные прогулки, – отвечаю честно.

– Ох, развод дело такое... – затягивает и у нас завязывается общение.

Так и тянет сказать: бывшая, коза такая... Но в прошлый раз, когда я все вину свалил на бывшую жену, чем мне это помогло? Да ничем.... Поэтому я отвечаю скупо:

– Дров наломал...

– Значит, есть из чего разжечь костерок.

Приглядываюсь, меня эта пухлая... кадрит, что ли? Не первой свежести баба, а глазки мне строит...

Но потом я понимаю: я и сам выгляжу не как огурчик, и требования у меня завышенные, потому что Алла.... Что Алла....

Всем бабам, которых я после нее трахал, до Аллы тянуться и тянуться.

Это вообще было так давно, как будто не со мной, с моей лучшей версией, которой не стало.

И вот так, в обычной, какой я теперь живу, жизни, и пухленькая, но глазастенькая, с круглым задом воспитательница сгодится....