Текст книги "Куплю твою любовь (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13

Марианна

Мне всегда становилось дурно от вида крови. Но сейчас мне не просто дурно, мне смертельно плохо. Я едва проснулась и подскочила, побежала за Глебом и именно в тот момент почувствовала острую резь.

Агония разлилась кипятком глубоко внутри. Словно что-то резко лопнуло, разорвалось и начало кровить.

Обильно.

Кап-кап-кап. Горячее стекает по бедрам, струится до самых колен. Ярко-красные капли разбиваются о светлый паркет.

Мое зрение обострилось настолько, что я вижу все, до единого, крошечные брызги, на которые разлетаются капельки крови.

Смотрю и не могу оторвать от них взгляда.

Все вокруг темнеет, воздух наливается влажным.

Дурной, темный фон беды зависает над моей головой. Давит. Давит. Разрывает виски дикой дробью взбесившегося пульса.

Но я не могу оторвать взгляда от брызг крови на светлом паркете. Кажется, я медленно схожу с ума, скатываясь в отчаяние.

Агония скручивает внутренности. Тело трясется, как в лихорадке, с губ срываются всхлипы. Слова превращаются в мычание.

– Не плачь, я рядом. С тобой. Держись за шею.

Бекетов подхватывает меня на руки, крепко обнимая.

– Держись. Просто держись за меня…

Его голос как всегда, странно спокоен, почти ледяной. Как будто ничего страшного не происходит, как будто внутри меня не обрывается жизнь. Я знаю это, просто знаю…

Мне не нужно ходить к врачу. Тело выдает реакции, я их понимаю.

Мне становится еще хуже от этого понимания.

– Ты готов? – гремит чужой голос.

Адвокат. Сквозь слезы все расплывается, но и без слез зрение начинает подводить меня, замазывая все тусклым.

– Она ранена?! – удивляется Адвокат. – В доме был кто-то еще?

– В доме никого не было!

Глеб бежит со мной на руках. Точно бежит, предметы растягиваются серой лентой по обе стороны. Но ощущение, как будто вперед летит весь мир, а мы движемся назад.

– Тогда почему у нее кровь?

– Я откуда знаю! Она беременна.

– Беременна? Ты потащил беременную на разборки?! Совсем с катушек слетел?!

Топот чужих ног стелется за нами эхом. Я не слышу шагов Глеба, но слышу звук шагов постороннего мужчины. Он словно слоновий топот продавливает атмосферу и нагнетает давление.

– Если это так, то у нее, скорее всего, выкидыш.

Боже, нет! Нет, я не хочу этого слышать!

Хоть и знаю, что со мной творится ужасное, но пока его не назвали, пока не дали форму слова, можно фантазировать, что ошибаюсь. Внутри крепнет уверенность, что на самом деле так и есть, а я пытаюсь выдумать другую причину.

Потому что если это окажется правдой, я просто не выживу.

– Ты идиот. Идиот, Глеб! Захотел повторения?! – вбивается в уши гвоздями голос Адвоката.

– Заткнись! Сейчас все иначе.

– Да уж. Я вижу.

– Замолчи. Дай мне ключи от своей тачки.

Адвокат стоит без движения.

– Дай ключи. Я хорошо заплачу, но тебе придется тщательно прибраться за мной.

– Я не хочу пачкаться! – возмущается Адвокат. – Хочешь, чтобы я прибирал за тобой дерьмецо?! Мой костюм стоит пять долбаных тысяч. В валюте! Я…

– Не поможешь, я найду тебя, где бы ты ни спрятался от меня, и буду срезать кожу твоим же канцелярским ножиком. По миллиметру!

Мужчина в лиловом костюме мрачнеет, передав Бекетов брелок от машины.

– Куда ты с ней? – бросает в спину.

– В больницу.

– Мы за городом. В ближайшем городке для туристов не больница, а простой травмпункт. Тебе нужно дальше. В хороший медицинский центр.

– Она не дотянет!

– Повезешь ее в город, точно не дотянет, – пожимает плечами Адвокат.

– И что ты предлагаешь?

– Гони до моего самолета. Он стоит на взлетной площадке, в десяти километрах к югу. Я позвоню, тебя будут ждать. На борту есть хороший врач.

– Ты возишь с собой врача? С каких пор?

– С тех самых пор, когда один из клиентов решил подчистить за собой все следы. В том числе и меня. Приходится быть начеку. Езжай, я уже звоню Филу, – достает телефон. – Но это дорого тебе обойдется. И деньгами, и ответной услугой.

– Плевать! Звони!

Бекетов опускает меня на заднее сиденье комфортного седана.

– Скоро тебе помогут, Марианна. Держись. Не шевелись. Не дергайся. Тебе обязательно помогут, – коротко целует меня в лоб.

– Все плохо, да? – плачу. – Я такая дурочка. Я не хочу потерять малышей… Я во всем виновата.

– Все будет хорошо, Марианна. Обязательно.

Снова плачу.

– Мне пора за руль. А ты лежи и думай, что скоро все закончится. Не плачь, Марианна, не плачь.

– Много крови, да?

– Крови немного. Тебе от страха так кажется, – спокойно говорит Бекетов, накрыв мои ноги пиджаком. Он гладит по щеке, а я чувствую, что его пальцы скользкие и мокрые.

Бекетов захлопывает дверь, уточняет у Адвоката еще что-то, авто срывается с места.

Перевожу безучастный взгляд в потолок авто.

Все плохо. Потому что Бекетов ни разу не назвал меня Анна-Мария и впервые, за все время, что я его знаю, солгал мне.

Крови много…

*** Бекетов ***

Хуже всего не то, что километры сгорают под колесами тачки недостаточно медленно. Хуже всего то, что Анна-Мария молчит.

Я так привык к ее болтовне, к чепухе, к вздору. Я привык, что она косячит всюду, где только может, и там, где никак нельзя накосячить, в особенности сильно все портит.

Глубоко уверен, что ни один из ее выкрутасов меня удивить не сможет. Я же жду от нее всегда подвоха, но потом она шаркает ножкой и мир летит к чертям, вместе с ним и моя уверенность, что я смогу удержать все под контролем.

На деле ни хрена.

И ни один, даже самый надежный запасной план, не выдерживает натиска неожиданных обстоятельств.

Я этого не ждал. Ее срыва. Считал, что…

Проклятье.

Не имеет значения, на что я рассчитывал и о чем думал. Думать членом может быть чревато последствиями.

Взваливаю вину на себя. Иначе и быть не может. Какие взятки с девчонки, у которой и мысли, и тело скрутило в пляске беременных гормонов и возбуждения. Адреналин срывает планки неопытным.

Но я должен был это предвидеть. Должен был просчитать все риски и оставить Мари в стороне, в безопасности.

В ее присутствии не было необходимости, а что до подарка, то не всегда стоит потакать желаниям. Лучше бы корзину цветов в цветочной лавке купил. Вряд ли бы Мари так обрадовалась венику за пару сотен евро так, как обрадовалась возможности отомстить Лене.

Но зато осталось бы цела.

Блять.

Она останется в живых! Выкарабкается… Во что бы то ни стало!

Я гоню от себя дурные мысли.

Встревоженно поглядываю в зеркало заднего вида.

– Мари?

В ответ слышится неразборчивые всхлипы.

– Как ты, Мари? Не молчи.

– Мне плохо, Глеб. Очень плохо. В разы хуже, чем тогда на аукционе… Помнишь?

Как забыть этот вкус потери? Невозможно. Но тогда это чувство едва меня задело, а сейчас вцепилось в глотку алчно и не отпускает.

– Почти приехали.

– Ты веришь, что у нас все будет хорошо?

– Все будет хорошо.

– А с беременностью? Тоже в это веришь? Хочешь ли ты… – плачет.

Впервые не хочу быть реалистом. Хочу верить в чудо и пытаюсь вспомнить, как о нем молятся. Но ничего не выходит. Я хорошо обучен многому, но только не вере в призрачную надежду. Она в меня тоже не верит, и это единственное, что у нас взаимно.

До самолета добираемся быстро. Хвоста еще нет, хоть это радует.

Единственное, что радует, это небольшой запас времени, который у меня есть, чтобы отвезти Мари в хорошую клинику.

По правде говоря, там уже зарезервировано место. Но не для лечения, лишь для обследования.

Придется внести коррективы.

В самолете, как и говорил Адвокат, нас ждет врач.

– Фил?

– Да, это я. Лев Эдуардович предупредил насчет девушки, – хмурится врач, отстраняя меня.

Лев Эдуардович? Не сразу доходит, что он говорит про Адвоката.

Я привык называть приятеля по кличке, но после слов врача вспоминаю, что Адвокат оставил и профессию спеца в сфере экономических преступлений, и дело наемника, занялся тем, что у него всегда получалось лучше всего, взял фамилию матери – Кауфман, вместо фамилии отца – Адвокатов. Только кличка уже приклеилась намертво.

Я нарочно думаю о других. Не о себе и не о Мари. Нарочно отодвигаю в сторону дурные мысли, тру пальцы, с которых не сходит красный. Словно въелся под кожу…

– Как она?!

– Слабенькая. Но я сделаю все возможное, чтобы она дотянула до клиники.

– Она выдержит перелет?

– Лететь недолго. Будем надеяться, что удача на нашей стороне.

Молча отворачиваюсь в сторону. Не люблю полагаться на то, что нельзя просчитать.

Мари едва шевельнула рукой, схватившись за мои пальцы.

– Ты здесь?

– Всегда.

Она кивает и улыбается мне слабо.

– Ты красивая.

– Врешь. Не люблю, когда ты мне врешь, Бекетов.

– Когда я тебе врал?

– Начал совсем недавно и продолжаешь врать постоянно. Мне это не нравится.

Последние слова я едва различаю, скорее угадываю. Самолет взлетает, а меня накрывает дурной мыслью, что я снова оказался чересчур самонадеянным.

Нельзя мешать личное и работу. Нельзя…

Отдалившись от эмоций, запретив их себе, я не разорвал круг, но замкнул его на себе. Мне стоило держать себя в более жестких рамках и не позволять даже тени мысли о чувствах проскользнуть внутрь…

*** Марианна ***

Яркий свет бьет по глазам. Пытаюсь пошевелиться… Не получается. Даже руки обездвижены. Накатывает паника и из горла вырываются хрипы.

На фоне яркого света появляется темно-синее пятно, обретая форму и размер, превращаясь в женщину средних лет. На ней темно-синяя медицинская форма, на нагрудном кармашке халата вышито золотистой нитью название, на шее болтается бейдж, но я не могу сфокусироваться, чтобы прочесть буквы.

– Спокойно, – нажимает теплой, мягкой ладонью на плечо, удерживая меня на месте. – Вы в больнице.

Ее английский не безупречен, в нем чувствуется сильный акцент, присущий тем, кто владеет германскими языками. Гласные выкатываются не мягко и протяжно, но звучат рублено и резко.

– Я не могу двигаться.

– Сейчас я все уберу. Но вам нельзя двигаться. Мы были вынуждены вас обездвижить, потому что у вас была повышенная нервная возбудимость, вы не контролировали свои движения.

– То есть я сбрендила и кидалась на вас?!

– Что-то вроде того, – медсестра мягко освобождает мои руки. – Но вставать нельзя. Садиться тоже, – предупреждает меня. – Просто лежите. Это единственное, что вам позволено сейчас.

– Я могу почесать кончик носа своими пальцами?

Рассмеявшись звонко, медсестра почесала кончик моего носа, спросив лукаво:

– Так лучше?

– Да, но я хотела бы сделать это сама.

– Можно. Без резких движений. Сейчас я приподниму вашу кровать так, чтобы было удобнее.

Верхняя часть кровати плывет вверх вместе со мной, придавая видимость полусидящего положения. По сути я все так же лежу…

– Где я?

– В частном медицинском центре, предгорье Альп. Из вашей палаты открывается роскошный вид. Показать?

Жалюзи на окне с правой стороны медленно ползут в сторону. От открывающегося вида захватывает дух.

Альпы? Мы были далеко… На побережье моря. Сколько прошло времени с момента, когда я покинула дом, купленный Леонидом?

– Я совсем ничего не помню. Даже как ушла в бессознательное состояние… – называю дату. – Сколько времени прошло с этого дня?

– Трое суток. Вас доставили поздней ночью.

– У меня было кровотечение. Боли. Я беременна.

В горле першит.

С трудом выдавливаю из себя вопрос:

– Что с моей беременностью?

Лицо медсестры принимает нечитаемое выражение, а на лице расцветает дежурная улыбка:

– Я позову врача, он осмотрит вас и все расскажет. Главное, не вставайте. Лежите, вам необходим отдых.

Мягкие шаги замолкают. Звучат как утешение для умирающего. Я пытаюсь понять, что со мной произошло, случился ли выкидыш? Было так много крови. Очень много…

Есть ли надежда на сохранение беременности?

Чувствую, что если не получу ответы прямо сейчас, то сойду с ума, встану и пойду искать их сама.

– Добрый день, Марианна.

Вошедшему доктору на вид лет пятьдесят. Выглядит, как типичный добрый доктор из детских сказок – с пышными усами, добрыми серыми глазами, на голове красуются щедрые залысины.

– Посмотрим, как у вас дела…

Доктор немного картавит. Присев на стул возле кровати, он неторопливо достает планшет из кармана халата и стилусом вносит в него показания приборов, попискивающих по обе стороны от кровати, рисующих синусоиды на экранах…

– Что с моей беременностью? – задаю главный вопрос.

Улыбнувшись мне, он снова переводит взгляд на экран приборов, вносит еще что-то в планшет. Словно испытывает мое терпение!

– Прошу, не молчите!

– Сразу к делу, да? – доктор качает головой. – Хорошо. Перейдем к делу. Вы поступили в наш медицинский центр с кровотечением, в почти бессознательном состоянии. Первичный осмотр показал угрозу выкидыша.

Сердце резко ухает вниз.

– И острый приступ аппендицита. Пришлось оперировать вас в срочном порядке.

– Аппендицит?

– Именно он вызвал угрозу выкидыша, – доктор становится серьезным. – Мы были очень осторожны, удалили аппендицит, постарались сохранить беременность, – делает паузу.

Что он скажет потом.

Но? И? Выразит сожаление? Обрадует?

– Не томите, ради всего святого!

– Угроза выкидыша сохраняется до сих пор. Вам придется задержаться на неопределенный срок в нашем центре.

– Но беременность при мне? Мои малыши еще тут, – опускаю ладонь на живот, который, кажется, стал еще более плоским.

– Да. При вас. Но, повторюсь, угроза миновала не полностью. Для того, чтобы сохранить ваших малышей, понадобился весь мой опыт сохранения сложных беременностей, а он у меня, позволю себе заявить, довольно велик. Поэтому… – делает паузу. – Отнеситесь к себе и детям серьезнее. Это первое. Вы были измотаны, истощены, – неодобрительно качает головой. – Такое никуда не годится. Вы должны кардинально пересмотреть свой образ жизни и привычки.

Привычки? Образ жизни? В последнее время я только и делаю, что бегу, прячусь от разных бед.

– Вы очень молоды и импульсивны, – доктор позволяет себе улыбнуться. – Полны активности, но сейчас не время для активных действий. Беременность при вашем состоянии, при ваших противопоказаниях, число которых гораздо выше среднего, вообще является даром свыше. Чудом, которое вы не щадите. Вы подвергаете риску детей и можете навсегда потерять единственный шанс стать матерью. Если сейчас не сохраните беременность, я с вероятностью в девяносто девять процентов скажу, что больше вы никогда не сможете стать мамой. Понимаете?

– Я понимаю, – по щеке скатывается слезинка.

Обхватываю себя за живот, которого еще нет и не будет, если хаос в моей жизни не прекратится, если я не замру на месте в позе неподвижного буддийского лотоса.

– Теперь поговорим о том, как мы будем сохранять жизнь вашим двум малышам, которым пришлось несладко. Пристальный контроль первые две недели. Абсолютный постельный режим, никаких движений, никаких посетителей. Ни-че-го. Это необходимо! Если первые две недели дадут хороший результат, я смогу перевести вас на другой режим. Но не стоит рассчитывать, что вы упорхнете от нас через месяц.

Внутри все сжимается.

– Сколько времени я должна находиться под наблюдением?

– Я приложу все свои силы и опыт, чтобы помочь вам. Но вы очень хрупкая. Очень, – подчеркивает врач. – Я бы рекомендовал вам даже после выхода из больничного режима проживание на территории нашего медицинского городка. Так вам будет обеспечен надлежащий уход, присмотр и квалифицированная помощь специалистов, которые будут знать ход вашей беременности «от и до».

– Понимаю.

– Вам нужно сосредоточиться на том, что сейчас, именно на этом конкретном моменте. Смотреть в будущее рекомендую с надеждой на лучшее, но не стоит увлекаться фантазиями. Здесь и сейчас, помните.

– Хорошо.

– Тогда на этом все. Ваши показатели удовлетворительные, можете отдохнуть. Через час вам подадут обед, – предупредив мои слова, врач улыбается. – Мы знаем о всех нюансах противопоказаний и различного рода аллергий.

– Меня привез сюда мужчина, – начинаю волноваться. – Где он? Вы говорили с ним?

– Ничего не могу сказать. Когда я принимал вас, сопровождающих лиц уже не было. На ваш счет в клинике была внесена сумма, которая покрывает все врачебные расходы и проживание в городке на год вперед. Можете ни о чем не волноваться. Вы в надежных руках!

Глава 14

Марианна

У меня всегда не хватало времени сортировать свои мысли, выделяя среди них мусор. Я просто неслась по течению или усердно гребла против него, пытаясь выплыть. Это началось после смерти папы Устинова и сейчас, когда я нахожусь в медицинском центре, остро ощущаю то, насколько мне его не хватает.

Папа Устинов позволял мне быть собой, не ограничивал меня, даже хвалил мой характер, живой и бойкий…

После его смерти моя жизнь полетела вниз с высокой горы, лишь набирая скорость и собирая все кочки, которые только можно было собрать. Все шишки и синяки – мои! Ни одной кочки не пропустила. И в силу непреодолимых обстоятельств, и в силу собственного характера.

Пожалуй, из-за своего характера я сорвала джекпот из неприятностей и прогулялась по полю из граблей.

Осложнила жизнь, себе, Глебу, нашим малышам…

Теперь у меня было море времени, целый океан свободного времени, которое нужно было на что-то тратить и попытаться не сойти с ума от бездействия.

Мне всегда было сложно усидеть на месте, с самого детства!

Сейчас, когда я знаю о ворохе проблем, внутри зреет красный сигнал: бежать-бежать, вперед, без остановки, без плана, пофиг куда, но бежать…

Этот зуд не унять. Но я учусь с ним жить и не поддаваться назойливым мыслям, борьба с которыми отнимает много сил.

У меня даже телефона нет! Телек служит лишь источником белого шума…

Доктор сказал, что мне нужно минимум две недели лежать без движения.

На самом деле прошло две с половиной недели, прежде чем мне разрешили встать и пройтись самой до туалета. Я боялась, что стала овощем, паралитиком, разучилась ходить и держать осанку за все время вынужденного бездействия…

Первые шаги дались с большими усилиями. Едва проползла два метра до ванной и устало опустилась на специальное сидение, оборудованное для тех, кто только приходит в себя. Усталость накатывала волнами, словно я не лежала без движения, а пахала без устали.

Доктор сказал, что это нормально, что мой организм перенес колоссальную нагрузку борьбы за жизнь для малышей.

Беременность удалось сохранить. Пока удалось…

Теперь шла речь о том, чтобы найти в себе сил выносить малышей здоровыми, без отклонений.

Из зеркале в ванной на меня смотрит пялится до невозможности тощая, бледная девица. Из примечательного – только грива кудрей на голове и огромные глазищи на пол лица. Даже не верится, что во мне растут сразу двое карапузов. Хотя наверное, они крохотные, как фасолинки…

Я настояла на том, чтобы сделать узи и посмотреть на малышей. Слишком сильно я переживала за то, что могла навредить им и даже начала параноить, что меня и в больнице обманывают…

Успокоилась, лишь когда увидела на экране двух малышей. Реально маленькие человечки!

Разревелась в три ручья. Едва успокоилась.

– Можно взять запись?

– Разумеется. Фото, видео. Все, что пожелаете.

– Я желаю получить все! – говорю с жадностью, до этого мне незнакомой. – То есть мне нужен и снимок, и видео.

Медсестра кивнула.

– Мы перешлем видео на ваше устройство.

Только незадача, у меня не было при себе ни телефона, ни ноутбука. Ни-че-го…

Так что пришлось ограничиться распечатанным снимком, но я попросила, чтобы данные сохранили.

Я же не проведу вечность взаперти. Одна. В неведении!

Где Бекетов?!

Я была с ним, но из-за того, что потеряла сознание, не помню ничего, только как он убеждал меня, что все будет хорошо. Я в очень дорогой клинике, мне сказали, что беспокоиться не о чем. Значит, Глеб обо всем позаботился.

Я должна ему верить.

После того, как мое состояние улучшилось, меня перевели в другую палату – одноместный vip, больше напоминающий роскошный номер отеля: спальня, гостиная, своя большая лоджия.

Можно жить и не переживать ни о чем. За мной постоянно наблюдают, водят на обследования. Из физических нагрузок мне пока не разрешается ничего, кроме бассейна, но с ограничениями в виде плавательного круга. Тело хорошо расслабляется в воде, но плавание требует некоторых усилий, а мне пока даже гулять можно совсем понемногу…

Спустя полторы недели состояние стало еще лучше. Я впервые ощутила странные, горячие вибрации внутри себя и точно могла сказать, что это не бурление от голода в животе, а кое-что другое.

Это событие застало меня в большом читальном зале, возле окна с видом во двор. Я не могла и пальцем шевельнуть, так сильно меня поразило случившееся и, наверное, только тогда настигло окончательным пониманием: я беременна, черт побери!

Глупо, наверное, но до этого момента я не ощущала связи между собой и крохами. То есть я их странным образом по умолчанию уже любила, но в момент, когда ощутила первые толчки, еще и приняла этот факт и душой, и сердцем, окончательно поняв, что ради сохранения жизни малышей я пойду на все, даже стану лучше, чем есть.

Хотя бы попытаюсь.

Теперь у меня не было право на ошибку…

* * *

Спустя время

– К вам посетитель.

– Что?!

Я едва не подпрыгиваю до потолка.

– Ко мне?!

– Да, к вам.

– Посетитель?

Не могу поверить! Кажется, я в этом центре уже живу целую жизнь, знаю каждый уголок медицинского центра, большого двора и зоны для прогулок. Даже побывала на улице, где ровными рядами стояли симпатичные домики для проживающих постоянно на территории медицинского городка, опрятные и сказочно-красивые, почти как пряничные домики с детских иллюстраций.

– Да. Посетитель. Мужчина.

О боже.

Наверное, это Бекетов пожаловал.

– Он уже здесь?

– Да. Пригласить его сюда?

Прытко влетаю в ванную комнату. Я уже не выгляжу, как ходячая смерть, щечки округлились и ребра не выпирают со всех сторон. Смотрюсь живой, вот только не хватает красивой одежды. Больничная пижама нежно-сиреневого оттенка такая же, как у всех больных, а мне хотелось бы увидеться с Бекетовым в более изящном виде. Хотя бы какое-нибудь платьице и немного шпилек, чтобы аккуратнее собрать непослушную копну и приподнять ее наверх.

– Пригласить вашего гостя?

– Да, – отвечаю, еще раз посмотревшись в зеркало.

Лучше, чем я выгляжу сейчас, все равно выглядеть не получится. У меня нет ни грамма косметики!

Медсестра выходит, а я шагаю по комнате и не знаю даже, куда присесть!

Может быть, встретить Бекетова в спальне, приняв позу спящей тигрицы. Хотя какая из меня сейчас тигрица? Так, кошка облезлая, чудом выжившая!

Сяду в кресло, подберу одну ножку под себя.

Да, пожалуй это будет лучшим вариантом.

Вариант с кроватью плох еще тем, что как бы намекает на секс, а интим для меня под строжайшим запретом.

Я бы не рискнула, но Бекетов может решить, что я снова несерьезно отношусь ко всему и не думаю ни о чем, кроме себя. А я… я так много думала за эти полтора месяца, что начала бояться, как бы моя голова не лопнула от мыслей!

Сажусь в кресло, прислушиваюсь к уверенным шагам, замершим под дверью. Они звучат иначе, чем всегда. Не так. Но я, должно быть, слишком сильно нервничаю!

Ох, черт, Как же сильно я по Бекетову соскучилась!

Не могу усидеть на месте! Встаю и в последний миг расстегиваю еще одну пуговичку на кофточку и распускаю пушистые волосы. Бекетову нравятся мои кудряшки, пусть видит меня такой, какой я ему нравлюсь и надеюсь, что он…

Дверь распахивается.

Я изо всех сил вонзаюсь пальцами в спинку кресла, чтобы не побежать ему навстречу, не броситься в объятия и не повиснуть на шее.

Сильная. Уверенная. Спокойная… Я именно такая, но все же делаю резкий шаг вперед!

Если бы у меня были крылья, я бы взлетела в тот миг под самый потолок и рухнула вниз, потому что на пороге палаты появился не Бекетов.

Не он…

Не он, и краски всего мира потускнели. Я застыла, как вкопанная, разглядывая вошедшего мужчину, одетого безукоризненно.

– Добрый день, Марианна, – улыбается вежливо Адвокат. – Выглядишь…

Темноглазый мужчина пристально оглядывает меня с головы до ног, выдав вердикт:

– Выглядишь лучше, чем при нашей последней встрече.

Сомнительный комплимент. Но Адвокат еще не закончил, перечисляя:

– Не истекаешь кровью. Держишься на ногах. Румяная. Округлившаяся…

На последнем слове взгляд мужчины западает в декольте моей больничной кофточки, пуговицы на которой я расстегнула щедро.

Для Глеба расстегнула, желая, чтобы он увидел во мне хотя бы тень той привлекательной девушки, которая ему нравилась.

– Не для тебя старалась, Адвокат! – цыкаю и отворачиваюсь, обругав себя за поспешность.

Быстро застегиваю кофточку под самую горло и собираю волосы на резинку.

Пока я занималась этими простыми действиями, Адвокат нагло прошел через всю комнату, опустил дипломат на пушистый ковер и развалился в кресле с видом короля.

– Я ждала не тебя!

– На «ты»? Мы столь близко знакомы?

– Нет, – сверлю его взглядом. – Но ты вошел, не представившись, о тебе я знаю лишь кличку и то, что ты отмываешь денежки. Думаю, на «ты» в самый раз. Невзирая на огромную разницу в возрасте.

– Я всего лишь на год старше Глеба Бекетова. Впрочем, плевать. Я здесь по делу.

– Бекетов тебя прислал?! Как он?! Что слышно о нем! Почему он сам не пришел?

– Как много вопросов и все не по теме. Я занимаюсь финансами, недвижимостью. Именно о них и пойдет разговор.

– Мне это не… – начинаю.

Осекаюсь под насмешливым взглядом.

– Хорошо. К делу, – заставляю себя сказать. – Мне обращаться к тебе Адвокат или иначе? Неприлично задавать вопросы девушке и говорить на серьезные темы, не представившись!

– Лев Эдуардович Кауфман, – отвечает после небольших колебаний.

Слишком вычурно называть его Львом Эдуардовичем, он и без того выглядит, как ректор университета, в этом бордовом костюме и черной рубашке, с массивными золотыми часами, перстнями и заколкой для галстука с крупным бриллиантом.

– Перейдем к делу, Адвокат.

– У меня для тебя отличные новости.

Адвокат раскрывает свой дипломат, раскладывает на столике канцелярские принадлежности, среди которых красуется фирменный Паркер в отдельной коробочке, большой блокнот в переплете из натуральной кожи, футляр для очков и, собственно, святая всех святых, небольшой, компактный ноутбук.

– Первое. Мне удалось перевести все оставшиеся деньги на твои счета.

– Счета? У меня их несколько?

– У тебя их много. В разных банках. Вот здесь содержится полный перечень, – протягивает папку-скоросшиватель.

– Весомо. Я думала, после трат Леонида ничего не осталось.

– Леонид не так глуп, как ты могла подумать. Его вложения в недвижимость были весьма удачны. Без твоего на то разрешения я не стал продавать имеющуюся недвижимость.

– То есть спустя энное количество сделок я владею всей той недвижимостью, что прикупил Леонид?

– За исключением трех объектов недвижимости, на которые Леонид оформил совместное владение.

– Что это за человек?

– Отложим этот вопрос на чуть более поздний период. Сейчас мне важно донести до тебя нюансы. Возьми лист, – протягивает ручку. – И записывай…

Он точно ас в своем деле и с каждой минутой все больше напоминает мне строгого профессора, который по памяти читает длиннющую лекцию.

Через час у меня разболелась голова.

– Ты же не думаешь, что я это все запомнила?

– Придется. Если не разбираешься сама, найди кого-то, кто сможет управлять всеми счетами и недвижимостью.

– Наверное, Бекетов подскажет надежного человека.

– Ты хотела поговорить о нем. Настал тот самый момент.

Адвокат захлопывает крышку ноутбука и смотрит на меня в упор.

От его взгляда бегут мурашки. Почему я уверена, что не услышу ничего хорошего?!

– Не тяни кота за хвост. Где Бекетов? Что с ним?!