Текст книги "Бес под ребро (СИ)"

Автор книги: Ая Сашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 36

Саша

Сегодня третий день, как я переехала к Артуру. Вернее, третье утро. И не переехала, а он заставил меня переехать. Просто выследил и едва ли не сам стал собирать мои вещи. Алиска была в шоке от нахрапистости Артура. Правда, шок этот был приятным. Весь телефон, коза, мне потом оборвала сообщениями о том, какой он классный и как мне повезло.

Повезло «залететь». Да уж…

Выхожу из своей комнаты и тут же натыкаюсь на Козырева. Он, как обычно, уже свежий после душа и бодрый после чашки кофе. С улыбкой смотрит на меня, закутанную в халат, с одним открытым глазом и еле плетущуюся в сторону ванной.

– Доброе утро! – его довольный голос прям режет по ушам.

– Не кричи, – морщусь. – Перепонки могут лопнуть от твоего доброго утра.

– О-о… Кто-то опять не в духе?

– Я всегда не в духе с утра.

Особенно, когда утро начинается с накатывающей тошноты. Но об этом умалчиваю. Заботы от Артура и так достаточно много, порой просто… до тошноты. В общем, тошнота у меня, получается, не только из-за беременности, но и от козыревской заботы.

– Приготовить тебе что-нибудь? – интересуется, когда моя пятая точка готова скрыться за дверями ванной комнаты.

– Клубнику с селедкой хочу, – кричу, усмехаясь, уже из-за закрытой двери.

Когда проходит минута, а ответа так и не раздается, приоткрываю дверь и ищу глазами Козырева. Он застыл посреди коридора и, наверное, раздумывает, где это всё раздобыть сейчас.

– Это была шутка, – успокаиваю и снова прячусь в ванной.

– Но, думаю, мне нужно быть готовому к таким поворотам… – звучит глухо.

Не отвечаю и встаю под душ. Думаю о мужчине, который самым странным образом оказался вплетен в мою жизнь. Хотя… Если бы сама не залезла на него пьяная, наверное, ничего бы и не было между нами.

– Ты почему на работу не уехал? – с удивлением смотрю после душа на спокойно восседающего на диване Артура. – Ты же опаздываешь.

– Жду тебя, – посматривает на часы, будто не знает, что действительно опаздывает.

– Я же тебе вчера сказала, что поеду на метро. Дай отдохнуть от тебя, а?

– А я тебе вчера сказал, что поедем вместе. Не так уж много мы проводим времени вместе, чтобы отдыхать от меня.

– Ну, для тебя, может, и немного… – начинаю я.

Но Артур меня прерывает. Встает с дивана, направляется ко мне.

– Дуй, одевайся. Или помочь?

Варенье… Мне кажется, или это прозвучало как-то двояко?

– Помочь? – смотрю на Козырева, как на привидение. – Ты на что-то намекаешь?

Артур лишь улыбается. Смотрит на меня. Причем смотрит с таким восторгом в глазах словно… я ему нравлюсь.

– Не забывай – я твоя квартирантка! – напоминаю, ощущая, как становятся ноги ватными, как пересыхает в горле от этого пристального взгляда, как в голову лезут неприличные воспоминания.

– Я помню-помню. И ни на что не намекал. А ты сама про что сейчас?

По его улыбке понятно, что издевается. Ах, гусь… Ведь про одно и то же думаем.

– Я подумала, может, нам сексом заняться, но раз ты не об этом, то я пойду.

Поворачиваюсь в сторону своей комнаты, но Артур хватает меня за руку. Удерживает, пока я не сосредотачиваю на нем свой взгляд.

– Хотелось бы назвать это как-то нежнее… – говорит, поглаживая меня по ладони.

Он рехнулся?.. Нежнее? Пусть еще о любви заговорит…

– Смысл не изменится, как ни назови процесс.

– Смысл уже изменился.

– Для меня нет!

– Спрячь свои колючки хоть на время, – просит ласково.

– Зачем? Артур… – голос неожиданно подводит меня. – У нас ничего не получится! – настаиваю на своем, проглотив ком в горле.

– А ты не думай о том, получится или не получится. Просто позволь мне заботиться о тебе.

– С каких пор заботиться и трахать одно и то же?

– Бессонова… – Артур на глазах меняется. – Что ты за исчадие ада?.. – он одновременно и злится, и всё равно не отпускает.

– И я Вас обожаю, Артур Георгиевич, – его нелестные слова обо мне неожиданно приносят боль. – Мы опаздываем. Разрешите, я пойду одеваться?

– Еще одна роль… Саш, ты всегда их меняешь, когда начинаешь нервничать, – говорит Козырев, выпуская мою руку из своей. – Просто будь собой. Я не твои родители. Я не собираюсь тебя осуждать.

– А причем здесь мои родители?

– Я знаю, что то, что ты тогда рассказала, правда. Ангелина ведь действительно больна. И то, как порой относились к тебе родители, было в корне неверно.

– С Мишей уже сплетничал? – все мои разрозненные чувства трансформируются в гнев. Ненавижу, когда меня обсуждают. – О том, что у нас будет ребенок тоже сказал?

– Не говорил. Позже. Для начала давай сходим к врачу, сделаем узи.

В голове много слов. Обидных. На него! На себя! На всех! Я не понимаю, что со мной происходит. Не понимаю, почему так остро реагирую на происходящее. Почему не могу, как раньше, держать эмоции под контролем. Причем эмоции, касаемые Артура, разучилась держать под контролем еще до беременности. Почему этот мужчина на меня так действует? Что с ним не так?..

Покидаю поле боя. Хорошо, Артур не препятствует моему уходу. Спрятавшись в комнате, принимаюсь одеваться. Этот баран упертый ведь будет ждать, без меня не поедет. Уверена в этом.

«Такой же упертый, как я…» – мелькает в голове неожиданная мысль.

Нет!!! Начинаю спорить сама с собой. Мы разные! И мы абсолютно не подходим друг другу.

Глава 37

Саша

Похоже, сплетни уже просочились сквозь весь коллектив. Целый день сегодня меня сопровождают странные взгляды коллег. Бесит. Ох, как меня это бесит. И это ведь еще только начало. Когда станет известно о моей беременности, вот тогда и начнется самое веселье.

– До свидания, девчонки, – Рысаков уходит с работы пораньше. Машет кокетливо нам всем на прощание, вызывая на моем лице широкую улыбку. Вот приколист… И возраст ему не помеха.

Когда за Андреем Васильевичем закрывается дверь, кабинет окутывает угрюмое молчание. Я прям чувствую непривычное напряжение, исходящее от двух фурий, с которыми приходится делить пространство. Включаю погромче радио, чтобы «заглушить» этот неприятный фон. Однако даже громкая музыка не мешает мне услышать слово, которое вылетает изо рта Юли.

– Подстилка…

Она не смотрит на меня. Вроде просто сказала в пустоту, но я уверена, что это было произнесено в мой адрес. Кровь приливает к лицу. От бешенства. Но реагировать сейчас, это прямым образом доказать, что Юля права.

Натянув на лицо беспристрастную маску, продолжаю что-то клацать на клавиатуре. Только внутри колотится всё от столь нелестного высказывания. И снова приходит мысль о том, что собственные эмоции перестали меня слушаться. Не могу держать их в узде.

Беременность. Гормоны. Именно это делает из меня не меня. Всё понимаю. Но не принимаю. Хочу вернуть прежнюю себя. Мне не нравится эта обидчивая размазня, в которую я всё больше превращаюсь.

– Легла всё-таки под него? – Маша гораздо прямолинейнее своей подружки. Смотрит мне в глаза, задавая этот вопрос.

– Завидуешь? – усмехаюсь, не отрываясь от экрана компа. – Кто ж виноват, что ты сама фейсом не вышла?

– У нас воспитание и моральные принципы не позволяют подобного, – гордо заявляет Юля, вклиниваясь в разговор. – Дело не во внешности.

Думаю над тем, что обидного еще ответить этим курицам, но чувствую вдруг, что в носу начинает странно щипать. Это еще что? Я что… Собираюсь заплакать???

Так… Пора быстрее уносить отсюда ноги. Пока не опозорилась окончательно.

– Пойду еще раз лягу, – поднимаюсь с кресла, уговаривая себя не разреветься прямо сейчас. – И попрошу заодно, чтобы он вас уволил, – у меня получается достойно прошествовать мимо девчонок и спокойно выйти в коридор.

А вот в коридоре ускоряюсь. Несусь к кабинету Козырева. Только там для меня сейчас безопасное место. Этих дурацких слез никто не должен увидеть – позор на всю мою жизнь. Козырев не в счет. Думая про него и про то, что он увидит, как я плачу, почему-то не возникает неприятия. Пусть видит. В конце концов он уже и видел, и знает обо мне достаточно много.

Мне везет – в кабинете Артур один, посетителей нет.

– Саш… – дергано вскакивает со своего места, когда я захожу к нему.

Слезы уже заполнили мои глаза. Смотрю на всё сквозь полупрозрачную пелену.

– Не трогай меня! – предупреждаю. Замираю возле окна. Крепко сжимаю зубы, стараясь удержать влагу, но она всё равно, несмотря на мои усилия, начинает сочиться из глаз и катиться по щекам.

– Да что случилось? – конечно, Артур не собирается меня не трогать. Трогает. Еще как трогает. Хватает за плечи, пытается развернуть лицом к себе. – Болит что-то?

– Нет! – почти выкрикиваю. Сложно смириться с тем, в кого я превращаюсь. Тряпка. От этого слезы катятся еще активнее.

– Не пугай ты меня, – у него получается сдвинуть меня с места. Теперь он вглядывается в мое лицо, одновременно большими пальцами вытирает слезы. – Скажи нормально.

– Нечего говорить. Просто плачу. Оно… как-то само, – пытаюсь объяснить.

Не верит. Вглядывается внимательнее.

И теплые пальцы так нежно скользят по моей коже… Не понимаю, как так происходит, но глаза сами собой закрываются, и я наслаждаюсь этими трепетными прикосновениями.

Даже родители никогда не утешали так меня…

Артур

Сердце в груди колотится как после долгого бега. И мне всё больше начинает казаться, что рядом с Бессоновой это нормально. Ну, не может она ни дня прожить без того, чтобы не потрепать мои нервы.

Хотя сейчас ситуация совсем нестандартная. Никогда не видел, чтобы Саша плакала. Да еще вот так едва ли не навзрыд. К тому же без причины. Или врет, и причина столь странного поведения есть?

– Как само? Так не бывает.

– Тебе откуда знать? – шепчет, не открывая глаз. – Ты что ли был беременным? У тебя тоже играли гормоны?

Гормоны… Точно. Читал что-то про это сегодня утром. После работы надо поближе познакомиться со статьей и, самое главное, понять, что делать в таких случаях, как правильно вести себя.

Сейчас же без всех этих знаний веду себя интуитивно. Хочу обнять Сашу. Но она, как обычно, не дает мне этого сделать. Отпихивает и отступает в сторону.

Настоять на своем мне мешает стук в дверь. Оборачиваюсь на звук.

– Артур… Можно?

Черт!!! Только её сейчас не хватало.

– Аня? Подожди, пожалуйста…

Хочу сказать «в коридоре», но Бессонова прерывает меня.

– Анна, заходите, конечно! Артур Георгиевич, не буду больше отвлекать, – Бессонова направляется к двери.

– Саша, стой!

– Потом поговорим, – уверенно произносит. – Это ведь не срочно, – выходит из кабинета, громко захлопывая за собой дверь.

Аня удивленно смотрит то на меня, то на закрытую дверь. Наверняка, у неё возникают какие-то вопросы, но она молчит.

– Слушаю тебя! – решаю быстро разобраться с ней и потом отправиться на поиски Бессоновой.

– Я звонила, ты не ответил. Поэтому извини, что без предупреждения. Но… Это очень важно! Не могла ждать.

Очень важно??? Мы расстались больше месяца назад и не общались всё это время. Что у Ани могло случиться важного, что касается меня?

– Я беременна.

Глава 38

Артур

– Что? – спазм сжимает горло.

– Настасья беременна, – повторяет.

– Кто?.. – чувствую себя идиотом. В голове по-прежнему звучит – «Я» беременна.

– На-стась-я. Моя кошка. Ты забыл?

Мать твою!!! Кошка!!! Настасья… И как Аню угораздило так кошку назвать?..

Инфаркт можно получить с её кошкой. Бля*ь!!! А при чем здесь я?..

– Но какие-то проблемы начались. Я возила в ветеринарку, а там…

– Что ты хочешь от меня? – перебиваю, возможно, не слишком вежливо.

– Да… – смотрит удивленно. Наверное, не привыкла, что я с ней так разговариваю. – От тебя я хотела номер твоего знакомого. Забыла его фамилию. Ты как-то рассказывал, что у него жена ветеринар. Помнишь?

Мозг с трудом включается в рабочий процесс. Если честно, хочется громко расхохотаться теперь, когда по телу бегут волны расслабления от того, что беременна не Аня. Ведь я испугался… Откровенно и честно. Самое странное, что когда о беременности заявила Бессонова, такого не было. Был шок, но никак не страх.

– Так что… Есть у тебя его номер? – напоминает о себе Аня.

– Сейчас посмотрю, – возвращаюсь к столу, беру телефон, начинаю листать контакты.

– А что с Сашей приключилось? – всё-таки летит вопрос о Бессоновой. – Почему она плакала? Не очень похоже на неё.

Молчу. Не хочу врать, но и правду говорить не намерен.

– Ясно. Не моё дело… – удрученно произносит Аня.

И это замечание оставляю безответным.

– Вот нашел… Сейчас переброшу тебе контакт.

Сделав это, смотрю выжидательно на свою бывшую. Ни единой эмоции не проскальзывает. Словно чужой человек. Словно и не жили с ней. Даже странно как-то.

– Спасибо! Извини, что побеспокоила, – это уже произносит горделиво.

Аня знает себе цену, а сейчас прекрасно понимает, что я не особо рад её видеть. Не в ней дело. Просто так сложились обстоятельства. Если бы не Саша вся в слезах, наверняка, с Аней вел бы себя гораздо вежливее и приветливее. Но сейчас все мысли о Бессоновой.

Как только Аня уходит, иду в кабинет к Саше.

– Бессонова где? – спрашиваю, когда вижу, что место пустует.

– Ушла вроде. Вещи забрала, но нам ничего не говорила.

Возвращаясь обратно к себе, звоню Саше. Удивительно, но она отвечает сразу же.

– Чего тебе?

– А ты где?

– Тебе что с этого?

– Я волнуюсь.

– Не волнуйся. Я на пути к дому, у меня всё ок. Удели лучше время Анне, – резко проговорив это, она бросает трубку.

И что это было???

Саша

Готова прибить себя. Снова сижу и плачу. Хорошо, что я уже дома, и никто не увидит этого позора. Хотя как дома… Дома у Козырева. При мысли о нем слезы наворачиваются интенсивнее. Какого лешего к нему приперлась эта Анна?

Не замечаю, как проваливаюсь в сон. Однако мгновенно возвращаюсь в реальность, когда хлопает входная дверь. С удивлением смотрю на часы. Еще и пяти нет. Почему Козырев явился так рано? Это же он?

Конечно, он. Через пару минут заходит в мою комнату.

– Привет, – растягивает губы в улыбке. – Спишь?

– С открытыми глазами? Нет, конечно.

– Как ты себя чувствуешь? Лучше? – присаживается рядом. Тянется к моим волосам, чтобы погладить их, наверное.

– Не трогай меня, – сама не понимаю, почему настроена так агрессивно. Гораздо сильнее, чем прежде.

Козырев вздыхает. Тяжко. Не скрывая своего раздражения.

– Я не просила со мной возиться. Так что нечего тут так театрально вздыхать. И вообще… Если что-то не устраивает, я уеду. Говорила же, что мы не уживемся.

Артур

Только открываю рот, чтобы сказать, что меня абсолютно всё устраивает, даже более того – нравится, как Саша вновь начинает говорить.

– Думаю, быстро найдется новая квартирантка. Как дела у Анны? – произносит её имя с издевательским смешком.

Пытаюсь понять эти странные язвительные выбросы. И тут вдруг озаряет.

– Саш… Ты ревнуешь?

– Что? – так возмущена, что начинает выпутываться из пледа, чтобы слезть с кровати. – Я? Ревную? Тебя? Козырев, ты с ума сошел?

– Точно ревнуешь, – киваю. От понимания этого в груди что-то взрывается тысячами будоражащих искр.

Саша в это время спрыгивает на пол и, покрутив у виска, выходит из комнаты.

– Молчание – знак согласия, – кричу, направляясь следом за ней.

Нельзя упускать такой момент. Нужно выводить Бессонову на чистую правду, на чистые эмоции. Уже давно понял, что то, что творится у неё в душе и то, что она показывает окружающим, абсолютно разные вещи.

Саша идет на кухню.

– Присаживайся. Я тебе чай заварю, – говорю.

– Слушай, отстань, – огрызается.

Не отстану. Не хочу отставать. Надеюсь, Бессонова никогда не догадается, но мне нравится сейчас, как бы выразилась она сама, «доставать» её. В лайтовом режиме, конечно. Про нашу беременность я прекрасно помню.

– Черный? Зеленый?

Саша всё-таки присаживается за стол, смотрит на меня испытующе.

– Зеленый.

– Хорошо, – достаю с полки упаковку с чаем.

– Так что она хотела?

– Кто? – стою к Бессоновой спиной, поэтому даже не пытаюсь скрыть улыбку.

– Козырев, перестань строить из себя дурака. Бывшая твоя что хотела?

– Признайся, что ревнуешь, – оборачиваюсь и устремляю на Сашу довольный взгляд.

– С какой стати мне тебя ревновать? Особенно к бывшей. Принеси мне чай в комнату, – говорит и убегает.

Вот и попили чай вместе…

Делаю, как просит. Саша делает вид, что спит. Оставляю чашку на тумбочке и выхожу. Дверь до конца не закрываю.

Остаток дня и вечер провожу за работой. Слышу, как Бессонова иногда выходит из своей спальни, но пока не трогаю её.

Компьютер выключаю, когда часы показывают уже час ночи. Сейчас помоюсь и спать. Глаза слипаются. Однако проходя мимо комнаты Саши, планы меняю. Из-за двери слышится приглушенный плач. Не мешкая, захожу внутрь и устремляюсь к девушке.

– Опять просто так? – ложусь рядом и обнимаю её. Она даже не сопротивляется.

– Нет… – всхлипывает и тихо ругается на себя из-за этого.

Конечно, не привыкла быть слабой, не привыкла показывать это, не привыкла принимать помощь.

– Нет? Тогда из-за чего плачешь?

– Ну, какая из меня мать? – ударяет кулаком по кровати.

Несколько секунд обдумываю, что ответить. Это должно быть не просто утешение. Эти слова должна проникнуть внутрь и зацепить её.

– Может, такая, какой не было у тебя самой?.. – спрашиваю осторожно. – Такая, о которой ты лишь могла мечтать?..

Глава 39

Артур

– Я пойду с тобой.

– Нет!

– Да!

– Нет!!!

– Да!!!!!

– Бессонова? – из кабинета выходит медсестра, смотрит на нас. – Проходите, пожалуйста.

Саша вспрыгивает с кресла, поворачивается ко мне. Я уже тоже встаю. Сидеть и ждать в коридоре не намерен.

– Пожалуйста… – вдруг тихо просит она.

Сердце на миг замирает. За прошедшую неделю мы еще больше сблизились с Сашей, но то, как она смотрит сейчас… Кажется, весь мир пропал. Остались только эти бездонные глаза.

– Не могу. Проси, что хочешь, но только не это.

Как она вообще представляет всё? Она, значит, сейчас зайдет в этот кабинет, увидит нашего ребенка, услышит стук его сердца, а я буду сидеть здесь? Ни за что!

Ладонь Бессоновой внезапно ложится на мою грудь, указательный пальчик больно тычет сквозь рубашку.

– Бес-с-с… Под ребро… – стараюсь унять стон от неожиданно сильной боли.

Хотя Саша уже давно там. Под ребром… Где-то в области сердца… Отрицать очевидное бессмысленно. Я всей душой полюбил эту взбалмошную ведьму. И она еще не знает об этом – но я не собираюсь отпускать её никуда от себя. Ни сразу после родов, ни потом.

Что у самой Саши в голове, я не представляю. Порой она принимает мои ласки, разговаривает по душам о своих «беременных» ощущениях. Но потом вновь наступает период охлаждения. Бессонова как море. То прилив, то отлив. Меня постоянно штормит рядом с ней. Но всё же надеюсь, что эти метания – предсмертные судороги её одиночества. Наступит момент, и Саша поймет, что одна она уже не будет никогда.

Заходим в кабинет. Саша ложится на кушетку. Врач что-то тихо спрашивает у неё, затем берет датчик, наносит на пока плоский живот гель.

Наблюдаю за всеми манипуляциями, ощущая, как начинают подрагивать пальцы на руках. Гораздо волнительнее, чем можно было себе представить. Звучат какие-то цифры – пытаюсь сосредоточиться на том, что говорит врач. Но когда пространство кабинета заполняет звук учащенно бьющегося сердечка, я чувствую, что моё собственное сердце замирает.

Саша

Вокруг незнакомые люди, но впервые в жизни мне плевать на это – я даже не пытаюсь сдерживать слезы. Они катятся из глаз, попадают в рот, и в этот миг происходит нечто странное… Что-то горячее заполняет меня внутри настолько полно, что чувствую себя абсолютно счастливым человеком на этом свете.

Сама не замечаю, как протягиваю руку к сидящему рядом Артуру. Понимаю, что сделала, лишь когда его большая ладонь крепко сжимает мою. Эмоции разрывают еще сильнее. Перевожу взгляд на Козырева и натыкаюсь на стеклянные глаза. В них тоже слезы. Но в отличие от моих, они не бегут по щекам.

Скупые мужские слезы…

Всю жизнь презирала слабаков. Даже представить не могла мужика, который будет плакать, услышав стук сердца ребенка. И вот такой мужик сейчас передо мной. Презираю ли я его? Нисколько… Наоборот, чувство того, что есть с кем разделить этот момент, согревает жарче самого жаркого солнца.

– Девяносто процентов того, что будет мальчик, – улыбается доктор.

И я улыбаюсь. Конечно, я думала о том, кто конкретно у нас с Артуром будет, но так и не решила, кого хотела бы больше. Мальчик, девочка… Каждый раз, когда представляю, что уже родила, меня охватывает паника. И тут уже не до выбора пола. Неважно кто… Главное, сумею ли я дать то, что будет нужно этому малышу?

Из клиники выходим молча. Даже не смотрим друг на друга. Просто, взявшись за руки, идем на стоянку. Возле машины Артур останавливается. Ждет, пока я посмотрю на него.

– Что?.. – мне не по себе. Чувствую, будто обнажена душой перед Козыревым. Не знаю, как вести себя.

– Сын… – улыбается. – У нас будет сын.

От его счастливого взгляда задыхаюсь. Разве может быть это на самом деле? Разве могут из «залета» родиться такие эмоции? Или всё случилось намного раньше? Тогда… На свадьбе… Может не алкоголь был причиной того, что я набросилась на Козырева, а он не оттолкнул меня? Может, алкоголь просто придал нам смелости? Особенно мне. Нет, не той смелости, с которой я бросалась на помощь мальчику, когда мы впервые ехали с Артуром к нему в квартиру. Не той смелости, с которой я всегда приходила на помощь своим друзьям. А той смелости, которая позволила мне хоть кому-то разрешить настолько приблизиться к себе.

– Ты не рада? – Артур с непониманием смотрит на мою застывшую фигуру. С его лица медленно сходит улыбка.

– Поцелуй меня, Козырев… – прошу вместо ответа.

Теперь замирает в ступоре Артур. И прежде, чем до него доходит смысл моей просьбы, я сама делаю шаг к нему, обвиваю его шею руками и целую.

Поцелуй длится долго. Артур умеет заставить забыть обо всем, кроме его ласк. Не сосчитать сколько раз за прошедшие после нашего секса ночи я снова представляла себя в его руках. Только на утро старалась об этом не думать, дистанцировалась, убеждала себя, что это наваждение пройдет.

– Я сплю? – шепчет Козырев, когда я отрываюсь от него. – Чтобы ты… сама… поцеловала… меня. Это просто непостижимо, – произносит и уже сам ловит мои губы своими.

Из состояния забытья нас выводит его мобильный.

– Черт… – ругается недовольно, вытаскивая телефон из кармана.

Тоже смотрю на экран. Там светится «мама».

– Слушаю, – отвечает, но всё внимание по-прежнему приковано ко мне.

Разговор длится недолго. И завершив его, Козырев начинает улыбаться.

– Вечером едем на ужин к моим родителям.

– Нет!

– Это не обсуждается!

– Интересно, каким образом ты объяснишь им моё присутствие?

– Когда-то ваше знакомство всё равно должно было случиться.

– Зачем? Мы не пара, – напоминаю. – У нас просто общий ребенок будет.

– Саш… Мы пара! Прими это как данное и перестань спорить. Особенно с самой собой. Язык твой – враг твой. А настоящие чувства… Они в твоих глазах.