Текст книги "Новый Год - страшная сказка! (СИ)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– А что он может им подсказать?

– Ну как же… Он же может сам внутрь пациента заглянуть, все своими глазами увидеть, без всякого рентгена. О, смотри….

Добрый Доктор повернулся в воздухе головой вниз, и словно нырнул в … труп. Тело девушки дернулось, улыбка сменилась гримасой страдания и все…

– Счас вылезет…. Опять у него ничего не получилось, – прокомментировала телодвижения трупа Сима.

Пирсинг на брови чуть зашевелился и из тела выполз грустный-грустный Доктор, вздохнул и уставился на татуировку.

– Вам не нравятся розы?

– Нет, я люблю розы, но не кровавые.

– А я всякие, только не желтые.

– Это зря желтый это самый яркий, оптимистичный цвет. Первым из цветов новорожденный начинает различать именно желтый, это я тебе как имеющий высшее медицинское говорю. Желтый, обычно, вызывает чувство радости, легкости, тепла. На знаменитой йеллоувой субмарине Битлы сражались с силами зла. Но в большом количестве он становится назойливым, и способен раздражать так же, как зачастую раздражает непрерывно радующийся человек. Желтый стимулирует мозговые процессы, но, к сожалению, не только положительные. Недаром древние греки приписывали холерический темперамент переизбытку в организме желтой желчи. Также считалось, что именно этот цвет способен вызывать эпилептические припадки, поэтому его часто связывали с безумием, а сумашедшие дома называли «желтыми».

– Значит, правильно, что моя мама желтым цветам радуется?

– Конечно, женщина должна радоваться цветам. Она, наверно, у тебя веселая?

– Нет. Перечитывает который раз одну и ту же книгу и рыдает на моменте, где любовь выскакивает из-под земли, как убийца в переулке, и поражает сразу обоих.

– Так поражает молния, так поражает финский нож! – процитировал Доктор.

– Ну вот, и Вы туда же!

– Но я же при жизни читал книги, много читал. Любил книги, даже сам пытался писать. Ведь тот писатель, он сначала людей лечил… А я толком ничего не успел….

– Ничего, в следующий раз может и получится, – успокоила Доктора Сима.

– Нет, не получится! Я при жизни был бездарностью и после смерти остался бездарностью! Не получается у меня обратно стать настоящим человеком, из плоти и крови. – И Доктор пригорюнившись присел прямо на труп. – Я хотел оставить о себе какую-то память, да видать не судьба. Я так стремился стать настоящим ЛЕКАРЕМ, у меня и девушек можно сказать не было. Какая-то бессмысленная жизнь получилась. И даже смерти толком не выходит.

А я все думала: а зачем ему все это… Эксперименты, хождение на операции, попытки подсказать врачам, где они ошибаются. Ладно бы они его слышали и благодарили, так нет…

И тут абсолютная тишина, и темнота морга взорвались. Из стен, пола и потолка полезли приведения разной степени прозрачности:

– Сюрпрайс… сюрпрайс… С новым годом, вас Доктор!

Среди этого мельтешения я заметила знакомую полосатую пижаму, косуху Левчика и Михалыча с призрачной бутылкой в руке, помахивающего остатком веревки. Привидения кружились, кричали, поздравляли Доктора и всех присутствующих, стало очень весело. Бутылка Михалыча пошла по кругу…

Общее веселье неожиданно обломил появившийся Святой Николай. Он возник ниоткуда среди общего веселья, и сразу его даже и не заметили. Только виновник торжества, так и продолжающий сидеть на трупе, вдруг неожиданно опять нырнул в окоченевшую готку.

– Этто я удачно зашел, – прогудел басом Святой, оглядываясь по сторонам.

Все собравшиеся на мгновение застыли в воздухе, а потом дружно попытались удрать, но стены вдруг стали твердыми и попытки просочиться сквозь них заканчивались гулкими ударами, визгами и матом. Через минуту другую, все присутствующие присмирели и смирились со своей участью, некоторые безуспешно попытались спрятаться под столами и в морозильниках.

Святой тем временем вытащил из карманов шубы два мешка, стал хватать заблудшие души по очереди, осматривать, со всех сторон. И убирать их в мешки. Кого в левый, кого в правый. Последней в мешке исчезла Сима.

– Ну что, решила, куда тебя?

– А можно я еще подумаю?

– Нет, нельзя.

– А остаться, в смысле, остаться человеком мне можно? А то …

– Что ты? Детей нет, мужа тоже не завела. Чего тебе тут делать-то?

– Так я … э-э-э это… вот из больницы выйду и сразу и замуж выйду, и детей нарожаю. Честно слово…

Святой смотрел на меня скептически и почесывал в бороде.

– Я бы может тебя и отпустил, но у меня план… До нового года осталась одна минута, а у меня одной души не хватает. Не, не могу.

И Святой протянул ко мне свою загребущую руку… Тут из тела наркоши вылез Доктор:

– Возьмите меня, Вам же все равно, какая душа…

– А ты откуда взялся? О, буду знать, где ты прятался все это время. Давно тебя пытаюсь поймать, мы даже, одно время, на тебя ставки принимали, да… А чего это ты вдруг решился уйти из больницы, я на тебя уже плюнул и ловить-то перестал, все ждал, когда же тебе надоест неприкаянным по больнице шляться. Ну, что надоело?

– Надоело. Ничего у меня не получается… Я все это время хотел обратно в тело вернуться, опять стать человеком…

– Человеком? Хм… Это ведь ты третьего дня подсказал хирургу, что он идет не так?

– Я.

– А говоришь, что не человек…

– Так ведь не настоящий… Настоящие после себя какой-нибудь след оставляют…

– Ну, это ты батенька, не прав. Не прав… Ну, раба Божия Елена, собирайся. Цигель, цигель, Михаил Светлов! Давай живо, мне сегодня на сверхурочные оставаться не охота.

– Так ты Елена?! А маму, случайно, не Маргарита зовут?

– Да, а откуда Вы знаете?

– Только не говори что ты Елена Сергеевна.

– Именно так, мама была так помешана на этой книге, что назвала меня в честь возлюбленной писателя.

– Это не она, это я, – призрак Доктора вдруг вспыхнул как новогодняя елка. По обшарпанным стенам поплыли блики, жуткая комната вдруг показалась цветущим майским садом.

– Так Вы…, – сотрясенные мозги со скрипом, но соображали, – МАСТЕР!

– Я хотел им стать, мастером от медицины, но ты видишь, что в жизни ничего не получилось.

– Как ничего! А я? Я же твоя дочь!

Лицо высунувшееся из мешка Симы заливалось слезами умиления:

– Рассказать кому – не поверят. У Доктора теперь дочка есть, а теперь и внуки будут, деваха самому Николаю обещалась нарожать. Такого ни в одном сериале еще не бывало!

– Ну да ладно…. Раз такое дело, исполню я еще одно твое желание. Утверждаю тебя «в степени лекаря с отличием со всеми правами и преимуществами, законами … сей степени присвоенными». Будешь с того света своих коллег консультировать, при современном развитии средств связи это довольно просто. Все, прощайся со своей дочкой. Беру тебя вместо нее, может, после сегодняшней ночи из нее что и получится. Поняла? Человек, ради тебя, можно сказать псевдожизнью пожертвовал. Так что не меньше троих. Через год проверю…

– Троих чего?

– Детей, дура….

Темнота…

Пришла в себя утром в больничной палате… Это был кошмарный сон? Или и на самом деле придется замуж выходить и детей рожать? Б-р-р

На тумбочке стоят желтые розы, лежат желтые лимоны. Через раскрытые двери палаты я вижу, как мой бой-френд беседует с моим палатным врачом, прошу прощенья, ЛЕКАРЕМ.

5. Сaos – Сказка о нежданном госте (Sous_Masque_Renard)

Наследник

Рассказ основан на старославянском фольклоре, упоминавшем злого языческого духа именуемого Дедом Морозом

До нового года оставалось всего ничего – каких-то полчаса и пара минут. В небольшой двухкомнатной квартире, на центральной улице одного из унылых мегаполисов, которому не посчастливилось покрыться снегом в сей знаменательный для всего суеверного человечества праздник, собралась компания молодых людей, объединенных желанием встретить его ярко и весело вопреки погоде и мировому кризису. Два ящика разрекламированной водки для парней и ящик мартини для прекрасных дам украшали невзрачный пол съемной квартиры лучше любого паркета. Прыщавый, но вполне симпатичный аспирант Сеня уминал стащенный на кухне бутербродик и одновременно пожирал глазами блондиночку Марину, фыркавшую при каждом его подмигивании не хуже породистой лошади. После того, как Сеню бросила девушка, его эго сильно пострадало и нуждалось в реабилитации за счет внимания хотя бы одной прекрасной представительницы женского пола. Цокавшие туфельки, приобретенные специально для новогодней вечеринки, а также громкий нечеловеческий смех, извергаемый прокуренными легкими Марины, дополняли ее лошадиный образ. Ее шутом на данный момент был непрыщавый и статный Рома, который также был неравнодушен к локонам Марины и прочим ее прелестям, подчеркнутым коротким платьицем, купленным со скидкой на рынке, в одном из пронумерованных «бутиков». К счастью развлекаемой, ее кавалер не разбирался в тонкостях текстильной промышленности и вообще считал, что лучше всего платье смотрится на спинке стула. А вот сидевшая в одиночестве брюнетка Ксюша (или как все ее звали Нюша, обкорнав ее благородную фамилии Нюшевич), злорадно ухмылялась по этому поводу, чем отпугивала любимого ею Рому, совершенно об этом не подозревая. Вопреки здравому смыслу и месту проведения вечеринки, Ксюша приобрела по интернету в итальянском он-лайн магазине невероятно дорогое платье «с паетками», наличие которых она подчеркивала, едва ей стоило открыть рот. Единственной мнимой логикой покупки, была надежда на внимание любимого ею Ромы, которому совершенно не нравились брюнетки и своей подругой жизни он видел исключительно блондинку.

Прочие обитатели не были столь примечательны: второкурсник Костик помогал на кухне первокурснице Валечке, украдкой уминая за ее спиной приготовленный салатик и хваля ее «золотые руки», которыми она отлупила обжору, увидев, сколько еды пропало зря в его желудке. Не смотря на прожитые годы, Костик остался наивным дурачком, не имевшем понятия о развитом боковом и затылочном зрении представительниц слабого пола.

Когда Сеня вразумел, что Новый Год придется начать невостребованным неудачником, он с надеждой посмотрел на ящик водки и нашел утешение в его содержимом.

– Эй, алкоголик, я тоже хочу, – ожила невеселая Нюша и потянулась за мартини.

Тут же их примеру последовали остальные, а кто-то включил музыкальный центр.

Хозяина квартиры, как ни странно, еще не было. Уйдя в шесть вечера, он до сих пор и не вернулся, но обещал принести нечто действительно интересное и незабываемое. Под заинтересованные взгляды и предостережение-пожелание («если скоро не вернешься, водки не хватит! точно, чувак, не возвращайся!»), он покинул принадлежащую ему обитель «золотой молодежи». Засунув руки в карманы и ехидно хихикая, он направился в сторону небольшого магазинчика за своим заказом…

* * *

Единственным местом на планете, куда не могла посмотреть луна, был дикий насквозь промерзший лес. В нем не осталось ничего от обычного леса: стволы деревьев состояли изо льда, а кривые ветки переплетались в жутком узоре. Трупы животных примерзли к застывшим кристаллам травы, как будто в одночасье наступивший холод не дал возможности спастись. Возможно, они искали приюта у земли, по старой памяти спасавшей их всю жизнь, но и она не смогла противостоять неземному холоду, такому нехарактерному не то что для этой местности, но и для планеты в целом…

На опушке мертвого леса стоял маленький домик. Его стены не выделялись из общего фона и были такими же холодными, но само строение не походило на обычную лесную избушку. Единственное, что роднило его с прообразом обычного домика, было наличие трубы, из которой шел черный дым, не имевший запаха.

Перед ледяным камином на корточках сидел седовласый старик. Изредка, вместо обычных дров, он машинально подкидывал левой рукой мелких обледеневших зверей из рядом лежащей горки в свой странный камин. В правой руке старик бережно держал небольшую и тонкую пластину льда. Необычной, даже странной была ее форма, а в ее центре словно пульсировал темно-синий комок, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах. Чем больше он всматривался в этот странный осколок, оставшийся от некогда любимого и ненавидимого им объекта, тем холоднее становилось его сердце и чернее глаза. Он бы рад от него избавится, но что-то глубинное заставляло его всматриваться в него вот уже который век. Казалось, все его действия продиктованы этой необъяснимой пульсацией живого-неживого и вся его сущность зависит от частоты биения этого комка, под которое подстроился даже ритм его сердца. В какой-то момент она полностью поглотила его сознание, левая рука замерла в оцепенении и… камин погас. Вместе с ним исчезла пульсация в осколке, а его завороженный зритель упал на пол и провалился в сон.

* * *

Антон, а так, кстати, звали хозяина квартиры, забрал свои подарки и спешил домой. До праздника оставалось два часа, которых вполне хватит, чтобы удивить друзей и радостно встретить Новый Год. Он уже предвкушал, как обрадуется Сеня, и как вместе с ним они подшутят над ненавистным им Ромкой и малолеткой Костиком. По антошиному аспирантскому мнению, все, кто не отмучился пять лет, считались малолетними объектами для насмешек. Девушки по плану шли вторыми – в его воображении им досталась роль плотских увеселителей. Переходя дорогу и насвистывая похабную песенку, он по привычке повертел головой для безопасности, отметив про себя «странного перца, разъезжающего в санях с тремя лошадками». Усмехнувшись и обозвав себя ссыкливой малолеткой, он продолжил свой путь. Возможно, подсознательно его удивил тот факт, что снега-то кругом не было, и даже небо, причина зимнего серебра, было чистым уже как неделю. А для поезди на увиденном им транспорте необходим хороший такой снегопад. И все же какая-то смутная мысль заняла мозговое пространство беспечного парня. Непонятное беспокойство росло с каждой секундой, а затылок будто сверлил чей-то назойливый взгляд. Внезапный сильный ветер заставил его обернуться, и карие глаза юноши встретились с ледяными глазами старца, который теперь находился в двух шагах от Антона. Он почувствовал боль замерзающих и немеющих пальцев, как дикий холод проникает под кожу и вены, смешиваясь с кровью и превращая ее в жидкий красный лед. Холодные глаза проникали в его душу, существование которой теперь казалось скептически настроенной жертве неопровержимой реальностью, и завершающим аккордом странной встречи стало падение превращенца в пушистый снег, летящий из-под полозьев саней. Точным движением, старец вонзил ледяную когтистую руку в грудную клетку, вырвал сердце юноши и выкинул тело в снег. Обретя сердце, он крепко сжал его в таящих руках, прислонил горячий орган к телу, к животу и калачиком рухнул в снег. Спустя несколько минут его тело превратилось в пар и улетело в небо вместе с новоприобретенным, горячим сердцем.

В кристально чистом снегу чернел замерзший труп. Его контуры скрывали назойливые снежинки, намереваясь спрятать тело, как прошлогодний мусор. Точнее, как сломанный биологический механизм, лишенный одной из своих главный деталей: на месте сердца зияла багровая дыра, которую заполняло снежное крошево. Их тела не таяли, соприкасаясь с локацией человеческого мотора, напротив – они разрастались ледяными кристаллами, заполняя все сердечное пространство, проникая в сосуды. Спустя час, обретя новое сердце, тело подало признаки жизни, испугав польстившегося теплой курткой бомжа. Пальцы согнулись, скребя по корке снега, ладонь проникла в снег и тело, ощутив опору, встало на ноги. Посреди безлюдной улицы стоял парень с прозрачно-белой кожей, безразличными глазами-льдинками и белой шевелюрой, похожей на снег.

* * *

Звонок в дверь за пятнадцать минут до Нового Года встревожил расслабляющихся студентов. Потом кто-то еще трезвый вспомнил, что у квартиры есть хозяин, который ушел, но все же обещал вернуться. Сеня, как его верный друг, был послан выполнять миссию открытия обители законному владельцу и наставлением послать не прошеного гостя, если это не Антон.

Едва ленивый и поднятый всеми Сеня подошел к входной двери, как она сама распахнулась, и перед ним предстал мужской аналог Снегурочки в знакомой куртке. Сказать, что он был удивлен значит не сказать ничего.

– Антоха, это ты?!.. Че с тобой случилось, ты че тюнинг перед праздником решил сделать, чтоб девчонкам понравится? Такой се голубоглазый блондин. Ха! Думаю Нюша заценит твой …

Не успев рассказать подробно о системе ценностей Нюшевич, и шкале ее оценивания, как Антон оттолкнул друга, чье тело вмиг замерзло от прикосновения новоявленного и помолодевшего Деда Мороза. При падении его бывший друг легко и беззвучно разбился на тысячи ледяных осколков, а некоторые из которых долетели до комнаты, о чем девочки дали знать, попросив не разбрасывать мусор и закрыть дверь, ибо им холодно.

Не вняв просьбам студенток, Антоша прошел в комнату и молниеносно завладел их сердцами, вырванными с мясом из грудных клеток. Девушки упали, как скошенные тоненькие травинки ледяного леса: без криков, последних вздохов, и соприкоснувшись в полете-падении, рассыпались белоснежный серебром на грязный пол. Антон сжал сердца в руках, прислушался к себе и брезгливо отбросил их в сторону. Эти души не грели – сердца девушек заледенели еще при жизни.

Вошедшего Рому совершенно предсказуемо постигла участь Сени. Затаившиеся Валя и Костик, почувствовавшие копчиком неладное, ухитрились тихо пройти в открытую дверь, бегом сбежать с девятого этажа. Они вылетели на дорогу, где сразу же были сбиты возникшим, казалось, из ниоткуда автомобилем. Водитель почувствовал легкий стук, но когда остановил авто и вышел посмотреть что же случилось, то не увидел на капоте машины и под ним ничего, кроме крупных кристалликов снега, в полете поцарапавших любимую машину. От досады, водитель пожелал себе с сарказмом веселых праздников и хорошей СТО, сел в машину и поехал дальше.

* * *

Домик ледяной опушки вновь источал холодный дым. Новый обитатель кормил камин замерзшими сердцами. Каждую ночь он пополнял свои запасы, а днем сидел перед камином. В свой первый день в своем новом и теперь родном доме, он обнаружил загадочный осколок. Он стал дорожить им, как ни один безумно влюбленный не дорожит объектом своей страсти. Осколок не был объектом любви Мароза, он был нитью между ним и его желанной, которой он каждый вечер, подкидывая машинально левой рукой сердца в камин, говорил:

– Я люблю тебя, Мара.

6. Sairus – Сказка о великой любви (Kristof)

– Прости, – выдохнула трубка, перед тем как замолчать.

Игорь со злостью размахнулся и отшвырнул мобилу. Телефон ударился о стенку лифта, послушно разлетевшись на мелкие детали.

Хана трубке, – отстраненно подумал Игорь. Телефон – последняя вещь, которая его сейчас волновала.

Оля ушла. Не к кому-то, а к Кольке! Лучший друг, что б его. А я-то еще радовался, что они ладят. Дурак! – раздраженно думал Игорь. На ум приходили слова и покрепче. – Я за нее душу готов был продать, а она предала меня! Вот тебе и новогодний подарочек, что б его!

Сердце царапнули стальные когти. Как всегда не вовремя напомнила о себе болезнь. Как бы приступа не случилось. Олька-то только из жалости с ним и была! А говорила что любит!

Обида с новой силой сдавила горло, Игорь медленно сполз на пол. Злые слезы застлали глаза, потекли по щекам.

К злости примешался стыд. Двадцатилетний парень, а ревет как девчонка! Такого с ним с детства не было!

Двери лифта разошлись, впуская незнакомую старушку с совсем маленькой псиной. Пикинес с любопытством обнюхал останки телефона, визгливо тявкнул, поглядывая на парня.

Только тебя мне не хватало, – всколыхнулась злость. Энергия требовала хоть какого-то выхода.

Порывисто вскочив, Игорь выскочил из лифта, мимоходом наступив на хвост несчастной собачке. Что-то цепкое схватило штанину. Игорь опустил глаза и с изумлением встретился взглядом с повисшей на ноге псиной. Пикинес злобно заурчал, силясь оторвать кусок джинсов.

– Ах ты! – Коротко размахнувшись, Игорь отправил наглое животное обратно в лифт к опешившей старушке. – На!

Уезжающий лифт разразился приглушенными гневными криками и разъяренным повизгивающим лаем.

Игорь не обратил на них никакого внимания. Плевать.

Мельком глянув на номер этажа, грубо намалеванный шариковой ручкой на стене, он сбежал вниз по лестнице.

Злость если не ушла, то на время отступила. Даже дышать стало как-то легче.

Квартира встретила Игоря непривычным полумраком. Родители ушли в гости, сестра встретит новый год с парнем. А Игорь должен был встретить с Олей. Прекрасной, доброй, милой, ласковой…

Игорь помотал головой, прогоняя вновь подступающую злость.

Надо напиться, – думал он. – Именно сейчас – надо.

Как назло в холодильнике не оказалось ничего подходящего, хотя нет, на самой нижней полке нашлась одна чекушка. Не особо присматриваясь, Игорь налил полный стакан, опрокинул залпом. Горло обожгло, ударило в ноздри, в желудке вспыхнул пожар. Игорь зашелся в кашле. Что за гадость?! Так и сдохнуть недолго!

Глянув на этикетку, Игорь сморщился, чекушка оказалась бутылкой «Хортицы», еще весной приобретенная по чистой воды недоразумению.

Пару секунд он боролся с искушением отправить пойло в помойное ведро. Но, поколебавшись, все же спрятал обратно в холодильник – до худших времен.

Однако сказать, что «Хортица» не принесла определенной пользы нельзя – желание напиться притупилось и теперь вызывало лишь брезгливость.

Игорь постарался вспомнить, как еще глушили горе киношные герои, но в отечественном кинематографе альтернативы не нашлось, а для иностранного под рукой не оказалось ни свободного оружия, ни психиатора.

Слоняться по кухне без дела Игорю скоро надоело.

Хотелось делать хоть что-нибудь. Рвать журнал, кричать в окно, жечь куклу Вуду, кормить попугая. Последнее, кстати, Игорь осуществил.

Подойдя к своей комнате, он замер. Какое-то странное сосущее чувство пронзило сердце, стрельнуло от почек до желудка, заставив парня пошатнуться. Игорь толкнул дверь и вошел. На секунду перед глазами потемнело, комната качнулась, сдавила виски и встала на место.

– Добрый вечер, Игорь Данилович, – прорвался сквозь пелену боли чей-то голос. – Я как раз ждал вас.

– Кто… ты? – настороженно спросил Игорь, силясь разглядеть говорившего. Он мог поклясться, что секунду назад кресло было пусто. Сейчас же в нем уютно расположился импозантный мужчина лет тридцати. Дорогой костюм, золотой перстень, что ни говори, а выглядел странный гость очень презентабельно.

– Не играет особой роли. Но если для вас это важно, можете звать меня Эмилут. Но что же вы стоите на пороге? Проходите, – Эмилут сделал приглашающий жест.

За хозяина себя держит, – чувствуя, как вновь закипает злость, подумал Игорь. – Спокойно, Игорь, если это вор, то очень наглый, а значит есть подвох. Откуда он знает мое имя?

– Д’Маразан, – куда-то в пустоту обратился Эмилут, – принеси хозяину стул.

Игорю захотелось по-детски протереть глаза. От угла отлепился, иначе и не сказать, высоченный, под два метра ростом, дед мороз. Но вот шириной плеч матушка природа его явно обделила, сделав настолько худым, что казалось, он преломится пополам от любого толчка. Яркую внешность дополняла короткая бородка без усов и теплая шапка, косо натянутая на череп. Игорь встретился взглядом с великаном и вздрогнул. В его глазах сквозила какая-то непонятная злая радость. Казалось, долговязый предвкушал интересное зрелище и с нетерпением ожидал начала действия.

Желание высказаться незваным гостям пришлось проглотить вместе с удивлением. Кто знает, сколько еще людей притаилось в квартире? Их способность сливаться с мебелью больше подходила японским ниндзя, чем простым людям.

Под колени уперся стул. Игорь непроизвольно сел. Д’Маразан проследовал к полюбившемуся шкафу.

– Ланаш, подай воды, нашему хозяину нехорошо, – с искренней заботой попросил Эмилут. Сам он покидать кресло явно не собирался.

К кому он обращается, Игорь так и не понял. В комнате все осталось на своих местах, даже занавеска не всколыхнулась.

Игорь опрокинулся на спинку стула, и в затылок уперлось что-то холодное, а за шиворот потек тонкий ручеек. Тревога сменилась почти что паникой. Как мог быстро парень вскочил, развернулся.

Но позади не оказалось ничего страшного. Лишь ребенок лет десяти равнодушно протягивал стулу ополовиненный стакан воды.

Трясущимися руками Игорь взял стакан, отпил глоток и поставил на стол. Было что-то странное в облике этого мальчика. Он казался средоточием вселенского равнодушия. Ни одной эмоции, ничего, кроме безразличия.

– Так, хорошо, – быстро проговорил Игорь, успокаивая разбушевавшиеся нервы. Собственное поведение ужасно раздражало. – Теперь, объясните, кто вы и что у меня потеряли? – пытаясь скрыть страх за хамоватостью, спросил он.

– Не бойтесь Игорь Данилович, – гость мягко коснулся его плеча, – мы здесь не для того, что бы причинить вам вред. У меня к вам сугубо деловое предложение. Я хочу купить кое-что.

Игорь раздраженно отшатнулся.

– Как-то размыто звучит, ближе к сути, – поторопил он.

– О, на самом деле все просто. Я хочу купить одну душу.

– Что купить? – глупо переспросил Игорь. Голова все еще кружилась, мысли десятками молоточков бились о череп, не давая сосредоточиться.

– Ну что же вы, Игорь Данилович, вы же прекрасно поняли меня с первого раза. Не далее как двадцать минут назад вы выставили на продажу одну душу, поэтому я здесь. Собственно, как я уже сказал у меня нет в планах наносить вам какой-либо вред, ваша душа мне так же неинтересна. А вот душу вашего сына я приобрести не прочь.

Что за чушь?!

– Не верю. Кто вы вообще такой?! Сата…?

– Не стоит произносить этого имени, – с внезапной властностью перебил Эмилут.

Игорю сделалось не по себе. При упоминании нечистого в комнате явственно повисло напряжение. Даже Ланаш не казался таким же равнодушным как секунду назад.

– У меня нет сына!

– Пока нет, но в будущем обязательно будет. Я готов купить ее, вам надо лишь назвать цену.

– Но ведь это не моя душа!

– Ты отец. Мать дает жизнь, но ответственность за свой род всегда несет отец. Законы не нарушены.

Встав, Игорь нервно прошелся по комнате.

– Вижу, придется кое-что рассказать, – натянуто улыбнулся Эмилут. – Вы никогда не задумывались об истоках мифа о так называемом Деде Морозе? А ведь это довольно любопытная история. Присаживайтесь, это не займет много времени. Итак, когда-то давно один демон решил заполучить душу деревенской красавицы. Дело в общем-то заурядное. Но не вышло, она отказалась. Слишком ценила свою душу.

– Послушай-ка Эмилут, я не…

– Терпение Игорь, терпение. Так вот, тогда демон принял облик прекрасного пастуха. Он соблазнял красавицу как мог, но и тут потерпел фиаско, она была влюблена в другого. И, наконец, он принял облик старца в шубе красной и пришел к отцу ее. Но и отец отказался продать душу дочери. В гневе демон наслал морозы на поля, которые побили весь урожай, убил ее отца и всех людей, что гуляли по улицам. Он развесил тела на деревьях, и со всей округи сбежались волки на запах мертвечины. И тогда выжившие селяне взмолились, они божились заплатить чем угодно, что бы спастись от голодной смерти, – Эмилут легко поднялся, прошелся к окну. – Но демону уже было мало одной души, он хотел большего. Помимо гордой красавицы, он потребовал платы. Так и повелось, что каждый год он забирал одну невинную душу. Думаю, не стоит рассказывать, что становилось с теми, кто отказывался платить дань. Ведь так было довольно долгое время, верно, Д'Маразан?

Долговязый счастливо причмокнул губами. Воспоминания доставили ему удовольствие.

– Да, красивая сказка, – севшим голосом сказал Игорь. Он сам не понимал, что заставило его поверить каждому слову Эмилута. – Но это не доказывает ничего.

В комнате повеяло холодом, по стенам пробежала тонкая паутина изморози.

Д’Маразан совсем по-птичьи склонил голову, неживая улыбка тронула его губы.

– Так лучше?

– Да, это впечатляет, – выдохнув облачко пара, пробормотал Игорь. Он бросил быстрый взгляд на Эмилута. – Ты… тоже?

– Демон? – подсказал Эмилут. – Да, теперь да.

– Мне нужна Ольга Таминова, – слова сами сорвались с губ Игоря. Он не хотел ничего такого говорить, просто вырвалось первое, что пришло на ум.

– Я сделаю это, – улыбнулся Эмилут. – Ланаш, подай хозяину договор.

Мальчик все так же молча протянул Игорю пергаментный свиток. Игорь взял со стола канцелярское лезвие, коротко полоснул по пальцу, приложил к свитку.

Коротко хохотнув, Д’Маразан кинул Игорю платок.

– Договор запачкал, – брезгливо поморщился Эмилут. – Распишись.

Чувствуя, как заливает лицо краска стыда, Игорь неловко поставил внизу свою закорючку.

– Это «эликсир одной мечты», – Эмилут поставил на стол маленький пузырек с янтарно-желтой жидкостью. – Загадай желание и выпей. Просто, не правда ли? А теперь мне нужно имя.

– Какое имя?

– Имя сына, конечно же. Назови его.

– Святослав, – парень назвал имя, даже не задумываясь, будто всегда его знал.

Ланаш перевел свой безразличный взгляд на него. Игорь почувствовал себя неловко, в чужом взгляде ему почудился немая укоризна.

– Что ты смотришь? – взорвался он. – Я хочу ее! Ну, скажи, что я не прав, что я подонок! Скажи, ты поступил бы иначе?!

Но Ланаш молчал. Он, не мигая смотрел в глаза Игоря, запоминал его лицо во всех деталях. Казалось, он хотел что-то сказать, но не знал, как это сделать.

– Хорошо, – взмахнул руками Эмилут. – Д’Маразан, забери плату.

Долговязый счастливо хохотнул, легко сбросил с плеча мешок, развязал тесемки. Внезапно комната наполнилась душераздирающими криками. От жутких воплей сводило скулы, подгибались ноги, Игорю показалось, что он оглох.

– Интересно? – с восторгом спросил долговязый. – Смотри!

Мешок мягко шлепнулся к ногам Игоря.

Обмирая от страха, парень заглянул внутрь.

Мешок оказался до отказа заполнен самыми разными мелкими вещицами, начиная с чернильниц и заканчивая детскими игрушками. И на каждой из них проступало кричащее лицо. Холодный ветер пронзил Игоря, пробежал по рукам, скользнул по спине. Он понял, что издает эти звуки!

Д’Маразан скользнул ближе и легко, почти не напрягаясь, копьем вонзил руку в спину Ланаша, поднял под самый потолок.

– Нет!!! – Игорь метнулся вперед, но что-то мягкое упруго откинуло его назад. – Нет, нет, нет! Зачем?! Зачем его?!

– Ты и вправду не понял, человек? – с дикой радостью спросил демон.

Тело Ланаша смялось, истаяло, превратившись в гротескную маску, которую бережно опустил в мешок Д’Маразан. И Игорь закричал, он не помнил что, он не хотел помнить этого, он хотел забыть об этой сделке, забыть обо всем. Хотел, и знал, что не забудет никогда. Он будет помнить о своем предательстве всегда, а главное он будет помнить об одинокой слезе, скатившейся по лицу сына.

Игорь не помнил, когда его оставили одного. Захлебываясь слезами и злостью, он просто бил пол кулаками, давно разбив костяшки в кровь, пока не замер скрючившись на полу.