Текст книги "Матушка Екатерина (1760-1770-е гг.)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

После трехлетних переговоров, веденных с «притворной добросовестностью», по выражению Панина, участники, перетасовывая области и населения, как игральные карты, подвели такие итоги игры. Молдавия и Валахия, христианские княжества, отвоеванные у турок русскими войсками, возвращались именно по настоянию Фридриха, союзника, под турецкое иго, освобождение от которого им было торжественно обещано, а взамен этой уступки русский кабинет, обязавшись охранять территориальную целость христианской Польши от хищных соседей, заставил Россию вместе с ними участвовать в ее расхищении.

Вышло так, что одни польские области отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие – к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией. Наконец, в 1772 г. (25 июля) последовало соглашение трех держав-дольщиц, по которому Австрия получала всю Галицию с округами, захваченными еще до раздела, Пруссия – западную Пруссию с некоторыми другими землями, а Россия – Белоруссию (ныне губернии Витебская и Могилевская).

Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны и борьбы с польской сумятицей, была не самая крупная: по вычислениям, какие представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности – последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная – прусская. Однако, когда австрийский посол объявил Фридриху свою долю, король не утерпел, чтоб не воскликнуть, взглянув на карту: «Чорт возьми, господа! У вас, я вижу, отличный аппетит: ваша доля столь же велика, как моя и русская вместе; поистине у вас отличный аппетит». Но он был доволен разделом больше остальных участников. Удовольствие его доходило до самозабвения, т. е. до желания быть добросовестным: он признавался, что у России много прав поступить так с Польшей, «чего нельзя сказать об нас с Австрией». Он видел, как плохо воспользовалась Россия своими правами и в Турции и в Польше, и чувствовал, как из этих ошибок росла его новая сила.

Это чувствовали и другие. Французский министр злорадно предостерегал русского уполномоченного, что Россия со временем пожалеет об усилении Пруссии, которому она так много содействовала. В России также винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни. Как бы то ни было, редким фактом в европейской истории останется тот случай, когда славяно-русское государство в царствование с национальным направлением помогло немецкому курфюршеству с разрозненной территорией превратиться в великую державу, сплошной широкой полосой раскинувшуюся по развалинам славянского же государства от Эльбы до Немана.

По вине Фридриха победы 1770 г. принесли России больше славы, чем пользы. Екатерина выходила из первой турецкой войны и из первого раздела Польши с независимыми татарами, с Белоруссией и с большим нравственным поражением, возбудив и не оправдав столько надежд в Польше, в Западной России, в Молдавии и Валахии, в Черногории, в Морее. В. К-ский

ВИЛЬНО – официальное название города Вильнюса до 1939 г., столица Литвы; расположена на слиянии рек Вилия (Нярис) и Вилейки (Вильняле).

Археологические раскопки свидетельствуют, что на территории Вильно люди жили уже в конце палеолита и в эпоху мезолита. В 1323 г. великий князь литовский Гедимин (Гедиминас) перенес сюда свою резиденцию из Трок (Трокая). В 1387 г. в Вильно было введено самоуправление при котором горожане сумели добиться для себя особых прав на торговлю, ремесла, деятельность суда, отношений собственности. Благодаря этому стала более оживленной торговля между польскими городами: Гданьском, Познанью и Вильно и русскими – Москвой, Смоленском и др., а также со странами, расположенными на берегах Балтийского моря. До Люблинской унии 1569 г. Вильно был столицей Великого княжества Литовского, затем входил в состав Речи Посполитой.

Во время восстания в Польше в 1794 г. под предводительством Т. Костюшко в Вильно вспыхнуло восстание во главе с Я. Ясинским против русских войск, занявших город. Повстанцы образовали правительство – Верхний совет Литвы, которое позже преобразовано в филиал польского правительства. Вильно до взятия его русскими войсками 11 августа 1794 г. оставался центром восстания в Литве.

С 1795 г., после третьего раздела Польши, Вильно вошел в состав Российской империи и стал центром Виленской (в 1797–1801 гг. – Литовской, в 1801–1840 гг. – Литовско-Виленской) губернии.

В 1798 г. население Вильно составляло 17,5 тыс. человек, в 1811 г. – 56,3 тыс. человек.

В июле – декабре 1812 г. Вильно был оккупирован войсками Наполеона I. В городе размещался Временный литовский комитет.

В нач. 19 в. город стал одним из центров восстаний в Польше и Литве. В 1864 г. в Вильно открылась газовая фабрика, начал действовать чугунолитейный завод Циммермана. В 1872 г. учрежден Виленский банк. В 19 – нач. 20 вв. в Вильно развивалась легкая промышленность.

С кон. 19 в. Вильно превратился в центр революционного движения рабочих Литвы. В 1880-е гг. в городе начали создаваться марксистские кружки, а в 1896 г. здесь прошел первый съезд Социал-демократической партии Литвы и «Союза рабочих Литвы».

Вильно был одним из важнейших центров культурного развития. В 1578 г. иезуиты основали в городе академию, где преподавались в основном теология и философия. С сер. 18 в. там стали изучать физику, политические науки, математику и геологию.

В 1773 г., после закрытия Ордена иезуитов, академия была реорганизована в Главную литовскую школу.

В 1803 г. школу преобразовали в университет, который в 1832 г. был закрыт. На его основе стали действовать медицинская и духовная академии. С 1842 г. в городе действовала Виленская комиссия для разбора и издания древних актов. В 1855 г. был основан Музей древностей, а в 1867 г. – первая публичная библиотека. Н. П.

ДАЛЬНЕЙШИЕ РАЗДЕЛЫ. Не будем входить в подробности двух дальнейших разделов Польши, которые были неминуемым продолжением первого, вызывались теми же причинами и сопровождались сходными явлениями. Те же дольщики и те же приемы дележа. Польша и теперь оплачивала своими землями издержки Австрии и Пруссии на войну с революционной Францией, как прежде заплатила за русские издержки на турецкую войну.

Продолжалась прежняя игра только с пересадкой: Россия действовала уже не в союзе с Пруссией против Австрии, а наоборот. Впрочем, теперешний союзник не был лучше прежнего противника, а общая добыча мирила друзей и недругов. Преобразовательная партия в Польше на четырехлетнем сейме (1788–1791 гг.) выработала новую конституцию, проведенную кое-как революционным путем 3 мая 1791 г. с наследственной королевской властью; с сеймом без liberum veto, с допущением депутатов от горожан, с полным равноправием диссидентов, с отменой конфедераций.

Но приверженцы старины по-прежнему составили конфедерацию (в Тарговице) и призвали русские войска, а прусские явились без зова. Опять половина Польши была завоевана русскими. Прежние предлоги к иноземному вмешательству осложнились новым, «адским учением», ядом «демократического духа», заражавшим Польшу с крайней опасностью для соседей.

После второго раздела (1793 г.) 10-миллионная Речь Посполитая, простиравшаяся «от моря до моря», сократилась в узкую полосу между средней и верхней Вислой и Неманом – Вилиеи с трехмиллионным населением, с прежней конституцией и с подчинением внешней политики короля русскому надзору. Восстание 1794 г. с объявлением войны России и Пруссии и с диктатурой Костюшки было предсмертной судорогой Польши. Страна еще раз была завоевана русскими войсками. Конвенция трех держав, поделивших между собой остаток Польши, закрепила международным актом падение польского государства (13 октября 1795 г.). В. К-ский

ПОЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ 1794 г. – восстание части польских военных под руководством Т. Костюшко.

В 1792 г. в Польше была принята конституция, которая укрепила власть короля и вызвала недовольство многих польских магнатов и шляхты. В 1792 г. в Тарговицах они образовали свою оппозиционную конфедерацию. Тарговицкую конфедерацию взяла под свою защиту российская императрица Екатерина II. На территорию Польши вошли русские и прусские войска.

Польский генерал Тадеуш Костюшко составил в Дрездене заговор с целью свержения власти тарговицких конфедератов, он провозгласил идею воссоединения польских земель. Восстание началось в марте 1794 г. Генерал А. Мадалинский должен был сократить польскую армию со 100 тыс. до 15 тыс. человек.

Именно увольняемые военные подняли восстание. Поляки внезапно напали на русский полк и захватили его казну, а затем рассеяли прусский эскадрон в Шренске и двинулись к Кракову. Туда же направился Т. Костюшко со своими сторонниками. Жители Кракова провозгласили Костюшко диктатором восстания. Военные отряды русских войск генералов В.В. Орлова-Денисова и А.П. Тормасова потерпели поражение в бою под Рацлавицами. 17–18 апреля 1794 г. восстали жители Варшавы. Они истребили часть русского гарнизона, другая часть отступила из столицы в г. Лович. 22–23 апреля 1794 г. победило восстание в Вильне, откуда смогла уйти лишь часть русского гарнизона. Костюшко, возведенный в чин генералиссимуса, объявил о всеобщем вооружении. Численность его войск достигла 70 тыс. человек.

В мае – июне 1794 г. объединенные русские и прусские войска нанесли два поражения войскам Костюшко. Прусские войска заняли Краков, русские войска – Люблин, а в Литве подошли к Вильне. В июле 1794 г. войска прусского короля Фридриха-Вильгельма II осадили Варшаву. Т. Костюшко заперся в столице, а в тыл прусским войскам отправил корпус генерала Домбровского. В прилегающих к Варшаве местностях вспыхнуло народное восстание, и 25 августа 1794 г. прусский король снял осаду Варшавы. В войну вступила Австрия, но ее армия, захватив на юге Польши Краков, Сандомир и Холм (Хелм), остановилась.

Решающим стало появление в Польше в августе 1794 г. военного отряда под командованием генерала А.В. Суворова (ок. 10 тыс. человек). Обеспокоенная Екатерина II впервые после Пугачевского бунта поручила непобедимому полководцу погасить огонь восстания. Суворов разгромил польские отряды под Брест-Литовском, Крупчицами и Кобылкой и в сентябре 1794 г. начал решительное наступление на Варшаву. На верность России присягнула значительная часть польских магнатов и шляхты. 28 сентября 1794 г. в сражении при Мацеевице русские генералы И.Е. Ферзен и В.В. Орлов-Денисов взяли в плен раненого Костюшко, тысячи повстанцев погибли. После пленения Костюшко в Варшаве царила паника, но жители требовали продолжения войны.

В октябре 1794 г. Суворов принял командование всеми русскими военными силами и расположился возле Праги – предместья Варшавы. На следующий день Прага была взята штурмом. 25 октября 1794 г. Варшава заявила о капитуляции, а 26 октября Суворов вступил в побежденную польскую столицу. Через несколько дней прусские и русские войска разгромили последние отряды повстанцев, сражавшиеся в Познани и южной Польше.

После подавления восстания Т. Костюшко Польское государство потеряло самостоятельность и в результате третьего раздела в 1795 г. прекратило существование. Вс. В.

СИВЕРС Яков Ефимович (Якоб-Иоганн) (19.09.1731–11.07.1808 гг.) – граф, государственный деятель, дипломат.

Яков Сиверс был родом из датской дворянской семьи, которая в кон. 17 в. переселилась в Швецию, а затем в Прибалтику. В 1744 г. его дядя, обер-гофмаршал привез его в Петербург и устроил писцом в Коллегию иностранных дел. Затем Сиверс служил при посольствах в Копенгагене и Лондоне, где прилежно изучал науки и языки. Будучи подполковником Невского полка, участвовал в Семилетней войне, сражался при Гросс-Егерсдорфе, осаждал крепость Кольберг. После воцарения Екатерины II в 1762 г. по болезни вышел в отставку.

С 1764 г. Я.Е. Сиверс – новгородский губернатор. Он основал новые города (Боровичи, Валдай, Калязин и др.), многое сделал для улучшения в губернии сельского хозяйства, промышленности, путей сообщения, судоходства, устроил канал между реками Волхов и Мета. Его считают одним из инициаторов создания Вольного экономического общества. С 1776 г. управлял Тверским, Новгородским и Псковским наместничествами. За труды по управлению наместничествами Я.Е. Сиверс получил от императрицы 20 тыс. руб. и имение в Полоцкой губернии. Однако из-за постоянных споров с членами Сената и из-за неприязни князя Г.А. Потемкина, фаворита Екатерины II, ему пришлось в 1781 г. выйти в отставку. Будучи послом в Польше (1792–1794 гг.), он подготовил второй раздел Польши. За дипломатическую службу Сиверс получил от Екатерины 2 тыс. душ крестьян в Минской губернии.

Павел I назначил его сенатором и опекуном над Московским и Петербургским воспитательными домами. Он также управлял водными коммуникациями. С 1800 г. – в отставке. Я.Е. Сиверс оставил о себе память как просвещенный и гуманный администратор. О. Н.

ЗНАЧЕНИЕ РАЗДЕЛОВ. Сведем в польском вопросе конец с началом. Предстояло воссоединить Западную Русь; вместо того разделили Польшу. Очевидно, это различные по существу акты – первого требовал жизненный интерес русского народа; второй был делом международного насилия. Решение не отвечало задаче.

Правда, в раздел вошла с русской стороны и Западная Русь, но, так сказать, под другим политическим титулом – не как результат борьбы России с Польшей один на один во имя политического объединения русского народа, а как доля в захватной сделке трех соседних держав во имя права силы. Россия присоединила не только Западную Русь, но и Литву с Курляндией, зато Западную Русь не всю, уступив Галицию в немецкие руки. Рассказывали, что при первом разделе Екатерина плакала об этой уступке; 21 год спустя, при втором разделе, она спокойно говорила, что «со временем надобно выменять у императора Галицию, она ему некстати»; однако Галиция осталась за Австрией и после третьего раздела.

Польша не была лишним членом в семье государств Северо-восточной Европы, служа слабой посредницей между тремя сильными соседками. Но освобожденная от ослаблявшей ее Западной Руси и преобразовав свой государственный строй, как силились сделать это ее лучшие люди эпохи разделов, она могла бы сослужить добрую службу славянству и международному равновесию, стоя крепким оплотом против пробивавшейся изо всех сил на восток Пруссии. С падением Польши столкновения между названными тремя державами не ослаблялись никаким международным буфером и должны были больнее отзываться именно на России, граница которой на Немане не стала безопаснее от соседства с прусскими форпостами.

Екатерина напрасно рассказывала шутя, как преемник Фридриха, святоша Фридрих Вильгельм II, «недели две в рубахе ходил со шпагой для видения духов и, имев свиданье с Христом, не объявил нам войны по его запрещению». Духовидец бредил помыслами здравомыслящих. Притом «нашего полку убыло» – одним славянским государством стало меньше; оно вошло в состав двух немецких государств; это крупная потеря для славянства.

Россия не присвоила ничего исконно польского, отобрала только свои старинные земли да часть Литвы, некогда прицепившей их к Польше. Но с русским участием раздвинулось новой обширной могилой славянское кладбище, на котором и без того похоронено было столько наших соплеменников, западных славян. История указывала [Екатерине] возвратить от Польши то, что было за ней русского, но не внушала ей делиться Польшей с немцами.

Предстояло ввести Польшу в ее этнографические границы, сделать ее настоящей польской Польшей, не делая ее Польшей немецкой. Разум народной жизни требовал спасти Западную Русь от ополячения, и только кабинетская политика могла выдать Польшу на онемечение. Без русских областей, в своих национальных пределах, даже с исправленным государственным строем самостоятельная Польша была бы для нас несравненно менее опасной, чем та же Польша в виде австрийских и прусских провинций.

Наконец, уничтожение польского государства не избавило нас от борьбы с польским народом: не прошло 70 лет после третьего раздела Польши, а Россия уже три раза воевала с поляками (1812,1831 и 1863 гг.). Призрак Речи Посполитой, вставая из ее исторической могилы, производил впечатление живой народной силы. Может быть, чтобы избегнуть вражды с народом, следовало сохранить его государство. В. К-ский

РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ РАЗДЕЛЫ – поэтапное отторжение Россией, Пруссией и Австрией земель Речи Посполитой в 1772, 1793 и 1795 гг., закончившееся уничтожением Польского государства.

Предыстория разделов Речи Посполитой относится к 17б0-м гг., когда Россия предприняла ряд важных шагов для подчинения Польши. В 1764 г. России удалось добиться избрания на польский трон Станислава По-нятовского, фаворита Екатерины II. В 1768 г. под предлогом защиты православных дворян (т. н. диссидентов, т. е. несогласных) с Польшей был заключен Варшавский договор, фактически установивший в стране протекторат России. По этому договору Екатерина II объявлялась гарантом незыблемости «кардинальных прав» польской шляхты, в первую очередь православной. В ответ на Варшавский договор польское дворянство и духовенство в городе Бар составили конфедерацию (1768–1772 гг.) против короля и вмешательства России в дела Польши, что, в свою очередь, привело к введению в Польшу русских войск Все это не устраивало Пруссию, желавшую присоединить польские земли. Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг., страшась опасного сближения Пруссии с Австрией, Россия была вынуждена принять прусские предложения о разделе Польши. 6 февраля 1772 г. между Пруссией и Россией в Петербурге была подписана секретная конвенция о предварительных условиях раздела, затем к ней присоединилась Австрия и 25 июля 1772 г. произошел первый раздел. Войска трех держав заняли польские территории. Россия получила Восточную Белоруссию и часть Ливонии с городами Полоцк, Витебск, Могилев, Гомель. К Пруссии отошли земли Северной Польши, и теперь она могла контролировать польскую торговлю на Балтике. Австрии стали принадлежать земли на юго-западе Речи Посполитои с городами Львов и Краков. В 1773 г. Россия, Пруссия и Австрия заставили польский сейм признать произведенный раздел.

Потеряв часть земель, Речь Посполитая попыталась консолидироваться. В 1775 г. было создано первое польское правительство – Постоянный совет. Но отношения между королем и шляхтой оставались напряженными. В 1791 г. была принята польская конституция, укрепившая власть короля. Обиженное дворянство стало искать поддержки у Екатерины II. По договоренности с ней и вопреки конституции польские магнаты образовали Тарговицкую конфедерацию. Вскоре в страну вторглись русские войска. Король встал на сторону мятежников. Польское правительство было свергнуто, конституция отменена. По второму разделу Польши между Россией и Пруссией (март 1793 г.) Россия получила Правобережную Украину и земли центральной Белоруссии с городами Минск, Слуцк, Пинск. Конвенция 1793 г., составленная Россией и Пруссией, утвердила переход к Пруссии Данцига, Торна и земель Великой Польши. Австрия во втором разделе не участвовала – ей была обещана поддержка ее плана обмена Бельгии на Баварию.

Поляки стремились к восстановлению границ Польши, и в 1794 г. под руководством Т. Костюшко началось восстание. Россия и Пруссия ввели в Польшу свои войска, т. к. были обеспокоены возможным пересмотром результатов двух разделов в случае победы восставших. Екатерина II предложила полностью разделить оставшиеся земли. В 1795 г. состоялся третий раздел, в котором участвовали все три державы. Австрии досталась Малая Польша с городами Краков и Люблин и территория от Варшавы до Бреста. Пруссия получила Варшаву и северо-восток Польши. Россия получила Курляндию, Литву, Западную Волынь и Белоруссию вплоть до Гродно. Польское государство перестало существовать. В свою очередь, Россия возвратила в свой состав исконные русские земли. В. С.

ИТОГИ И ХАРАКТЕР ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ. Оба вопроса внешней политики, стоявшие на очереди, были решены, хотя с колебаниями, лишними жертвами и отклонениями от прямого пути. Закреплен был северный берег Черного моря от Днестра до Кубани. Южнорусские степи, исконный приют хищных кочевников, вошли в русский народнохозяйственный оборот, открылись для оседлой колонизации и культуры. Возник ряд новых городов (Екатеринослав, Херсон, Николаев, Севастополь и др.).

До первой турецкой войны, по выражению Екатерины, ни одной русской лодки не было на Черном море; договор 1774 г. открыл русским купеческим кораблям свободное плавание по тому морю, и оборот русской черноморской торговли, в 1776 г. не достигавший 400 р., к 1796 г. возрос почти до 2 млн. К экономическим выгодам прибавилась новая политическая сила: возникший с присоединением Крыма военный флот в Севастополе обеспечивал приморские владения и служил опорой русского протектората над восточными христианами. В 1791 г. вице-адмирал Ушаков успешно дрался с турецким флотом в виду Босфора, и в голове Екатерины опять засветилась мысль о возможности идти прямо на Константинополь.

С другой стороны, была воссоединена почти вся Западная Русь, и титулярная формула всея Руси получила значение, соприкасавшееся с действительным. В земельных приобретениях на западе тогда считалось до 6770 тыс. большею частью коренного русского населения, на юге – с небольшим 200 тыс. магометан и христиан. Западные присоединения ныне образуют десять губерний, южные – три. Приемы международной политики Екатерины значительно понижали цену успехов, достигнутых в разрешении обоих вопросов. В начале царствования Екатерина ставила себе целью жить в дружбе со всеми державами, чтобы иметь возможность всегда становиться на сторону наиболее угнетенного и через то быть третейским судьей Европы (l'arbitre de l'Europe).

Трудно было разыграть такую роль в тогдашней политической Европе. Тогда в международной европейской политике крупных и большей части мелких континентальных государств действовали не народы, а дворы или кабинеты. Народные интересы подчинялись расчетам и вкусам дипломатии или проникали в политику через призму дипломатического мышления, которая их преломляла, а зачастую и ломала. Все эти кабинетские мастера – Шуазели, Кауницы, Герцберги – доигрывали свои последние игры, пока революция не выкинула их карт за окно, где они валялись до Венского конгресса, вновь превратившего Европу в игорный дом кабинетской дипломатии.

Слишком хорошо зная цену своего ремесла, эти игроки искали простаков, а не каких-либо судей. Екатерина знакома была с этим политическим миром по его представителям в Петербурге и понимала, что здесь успех создается эффектом, а не создает его и скромность силы принимается за признак слабости. Притом эффект ей нужен был и для внутреннего впечатления. В этот мир она и вошла смелой поступью, взяв гордый и высокомерный тон, на который жаловались иноземные послы.

В ближайшей сфере своих внешних отношений, в Курляндии, Польше, Швеции, она являлась не мировой посредницей, а задорной стороной, заводила свои партии, интриговала, подкупала, создавала себе врагов и, наконец, так запутала свою международную политику, что сама сравнивала ее с вязким местом: едва вытащишь одну лапу из грязи, как завязнет другая. Вместо дружбы со всеми державами она в 34 года своего правления перессорила Россию почти со всеми крупными государствами Западной Европы и внесла в нашу историю одно из самых кровопролитных царствований, вела в Европе шесть войн и перед смертью готовилась к седьмой – с революционной Францией

Став на практике прямым вмешательством в чужие дела, европейский арбитраж Екатерины при ее средствах и власти, не сдерживаемой чувством ответственности, мог бы наделать много хлопот, если бы политика Екатерины не страдала ослаблявшим опасность недостатком глазомера, умения ставить дело прямо в исполнимых размерах и неуклонно вести его до конца. Признавая доброе начало половиной дела, Екатерина обыкновенно начинала шумными выступлениями с широкой программой, а потом, осмотревшись, наткнувшись на препятствия, шла на сделки, уступки, сокращала свои виды, порой прикрикивала министру: «Держитесь крепко – и ни шагу назад», – и все-таки отступала. А то построит план с задней мыслью, прикрыв ее благовидным принципом.

Когда вспыхнула французская революция, Екатерина поняла ее серьезное значение, негодовала на малодушие Людовика XVI, еще в 1789 г. предсказав ему участь Карла I английского, призывала к единодушию и геройству принцев, братьев короля, говорила, что надобно вложить им душу в брюхо, билась головой об стену, по ее выражению, чтобы двинуть Австрию и Пруссию на революционную Францию во имя монархического начала, но втихомолку своим признавалась, что ей хочется впутать австрийцев и пруссаков во французские дела, чтобы самой иметь свободные руки: «У меня много предприятий неконченных, и надобно, чтобы они были и заняты и мне не мешали».

Екатерине хотелось устроиться с Польшей по-своему. Но австрийцы и пруссаки хорошо разглядели шитую белыми нитками хитрость, вяло двигались на Францию, равнодушные к принципам, без огорчения несли потери на Рейне в чаянии добычи на Висле и отлично доделили Польшу при содействии и участии России. Сравнительно Россия на западе не стала сильнее, насколько усилилась сама ценою больших жертв, настолько же дала усилиться противникам без всяких жертв. Но это не считалось важным, как подробность: Екатерина признавалась, что, привыкнув к большим делам, не любит мелочей. А большие дела налицо: 7 млн. новых подданных и сильное впечатление за границей и дома. Политический мир признавал за Екатериной «великое имя в Европе и силу, принадлежащую ей исключительно». В России по отдаленным захолустьям долго помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и наши солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечатление Безбородко, самый видный дипломат после Панина, выражал в изысканной форме, говоря в конце своей карьеры молодым дипломатам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела». В. К-ский

ЗУБОВ Платон Александрович (15.11.17б7–7.04.1822 гг.) – светлейший князь, государственный деятель.

П.А. Зубов был сыном сенатора А.Н. Зубова. С детства его записали в лейб-гвардии Семеновский полк, затем перевели в Конный полк. Ко двору императрицы его представил генерал-аншеф Н.И. Салтыков, который хотел подорвать влияние Г.А. Потемкина, всемогущего фаворита Екатерины II. Зубов сумел обратить на себя внимание 60-летней императрицы и в июне 1789 г. стал ее фаворитом. Он интриговал против Потемкина, после смерти которого окончательно утвердился в качестве близкого советника императрицы. Его назначили шефом Кавалергардского корпуса. В 1792 г. он получил чин генерал-адъютанта, затем стал генерал-губернатором Новороссии, позже – главнокомандующим Черноморского флота.

В 1792 г. он сосредоточил в своих руках руководство внешней политикой России. Екатерина II пожаловала ему большие имения в Литве и Курляндии. Зубов был последним фаворитом Екатерины II.

После ее смерти в 1796 г. император Павел I выслал его за границу и уволил со всех постов. В кон. 1800 г. его возвратили и назначили шефом 1-го кадетского корпуса, затем генералом от инфантерии. Зубов участвовал в заговоре против Павла I и в ночь с 11 на 12 марта одним из первых ворвался в его спальню с требованием подписать отречение от престола, но участия в его убийстве не принимал. Последние годы жизни провел в своем имении в Виленской губернии. Жил экономно, заботился об увеличении своих богатств, хотя и обладал огромным состоянием. О. Н.