Текст книги "Курс уголовного права в пяти томах. Том 1. Учение о преступлении"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц)
Глава Х. Субъективная сторона преступления
§ 1. Понятие и значение субъективной стороны преступления
Субъективная сторона является внутренней сущностью преступления. Она представляет собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, характеризующееся виной, мотивом, целью и эмоциями[314]314
Некоторые ученые не включают в содержание субъективной стороны эмоции, полагая, что они не имеют сколько-нибудь существенного уголовно-правового значения. Однако эмоции включены законодателем в отдельные составы преступления (см. ст. 106, 107, 113 УК).
[Закрыть]. В большинстве учебников по уголовному праву дается такое же определение субъективной стороны. Однако в литературе существует и иное мнение, согласно которому субъективная сторона преступления отождествляется с виной, включающей мотив и цель[315]315
См., например: Ворошилин В.В., Кригер Г.А. Субъективная сторона преступления. Учебное пособие. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 9–10.
[Закрыть]. Представляется, однако, что отнесение мотива, целей и эмоций к содержанию вины без достаточных к тому оснований расширяет рамки законодательного определения вины и ее форм (умысла и неосторожности).
Субъективная сторона преступления всегда была одной из наиболее дискуссионных и важных правовых проблем и поэтому издавна привлекала внимание ученых-юристов. Это связано не только с извечно присущим человеку желанием понять мотивы и цели поведения преступника, но и со стремлением исследователей глубоко изучить психологию преступника, понять, что привело его к совершению преступления.
Термин "субъективная сторона" в уголовном законодательстве не употребляется. Однако законодатель раскрывает его путем использования таких понятий, как вина, мотив, цель. Каждое из понятий характеризует психическую сущность преступления с различных сторон. Вина отражает психическое отношение виновного к совершаемому им общественно опасному деянию (действию или бездействию) и наступившим в результате этого общественно опасным последствиям. Она может быть умышленной и неосторожной. Мотив представляет собой побуждение, вызывающее решимость совершить преступление.
Цель преступления – это представление о желаемом результате, к достижению которого стремится лицо, совершающее преступление.
Указанные признаки составляют субъективное основание уголовной ответственности, которое является таким же обязательным, как и объективное основание – действие (бездействие). Игнорирование признаков субъективной стороны может привести к объективному вменению, т. е. привлечению к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда. Никакое причинение вреда не может быть признано преступлением, если отсутствует вина лица, причинившего этот вред. Принцип вины является одним из главных принципов уголовного права (см. ст. 5 УК РФ).
Уголовно-правовое значение перечисленных признаков субъективной стороны различно. Если вина является обязательным элементом любого состава преступления, то мотив и цель принадлежат к факультативным элементам состава преступления, они становятся обязательными, когда законодатель включает их в число обязательных признаков конкретного состава преступления.
Например, в ч. 1 ст. 209 УК, предусматривающей ответственность за бандитизм, обязательным признаком этого состава преступления является цель нападения на граждан или организации.
Несколько сложнее обстоит дело с эмоциями. Законодатель, как правило, не включает их в признаки состава. Исключение составляют ст. 106 (убийство матерью новорожденного ребенка), ст. 107 УК (убийство в состоянии аффекта) и ст. 113 УК (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта). В этих случаях в качестве обстоятельств, смягчающих наказание за убийство и причинение вреда здоровью, выступают глубокие эмоциональные переживания, вызванные психотравмирующей ситуацией или провоцирующим поведением потерпевшего. Следовательно, смягчающим обстоятельством, влияющим на квалификацию деяния, в этих случаях признается определенное эмоциональное состояние субъекта в момент совершения преступления.
Признаки субъективной стороны находят отражение в законе. Так, законодатель в ряде статей Особенной части прямо определяет форму вины. Например, ст. 111 УК "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" или ст. 109 УК "Причинение смерти по неосторожности".
В некоторых случаях законодатель не указывает в диспозиции статьи форму вины, однако включает в число обязательных признаков состава такой, который однозначно свидетельствует о наличии определенной формы вины. Например, такое преступление, как разбой (ст. 162 УК), всегда совершается с целью хищения чужого имущества. Указание на цель означает, что преступление совершается умышленно. Следовательно, в этом и подобных случаях признаки субъективной стороны вытекают из закона.
Субъективная сторона некоторых общественно опасных деяний может быть определена и путем указания на неосторожное причинение последствий. Так, в ст. 264 УК ("Нарушение правил дорожного движения") указывается "повлекшее по неосторожности причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека" (ч. 1). Указание на отношение к последствиям определяет форму вины.
Иногда форма вины может быть определена при помощи различных приемов толкования диспозиций конкретных статей Особенной части. Необходимость применения приемов толкования возникает, как правило, в отношении преступлений, субъективную сторону которых законодатель сам не определяет, например, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах (ст. 217 УК). Это деяние, повлекшее определенные последствия (ч. 2), отнесено законодателем к числу неосторожных преступлений, однако в ч. 1 этой статьи предусмотрена ответственность за нарушения таких правил, "если это могло повлечь смерть человека или иные тяжкие последствия". Отсутствие указания в этой части на неосторожное поведение виновного дает основание считать это преступление как неосторожным, так и умышленным. Иначе толкование данной нормы было бы необоснованно ограниченным, так как любое, в том числе неосторожное, нарушение правил безопасности на взрывоопасных объектах, создающее угрозу наступления определенных последствий, характеризуется довольно высокой степенью общественной опасности. Следовательно, преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 217 УК, может быть совершено как умышленно, так и по неосторожности[316]316
См, например: Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М.: Вердикт, 1996. С. 379.
[Закрыть].
В действующем УК законодатель постарался максимально точно определить субъективную сторону конкретных общественно опасных деяний. Однако, на наш взгляд, до логического конца эта работа не доведена. В тех случаях, когда законодатель прямо указывает в диспозиции статьи на форму вины, все ясно, но в случаях нарушения различного рода правил отсутствие в законе указания на форму (или формы) вины приводит к появлению различных точек зрения.
Очевидно, что нарушения правил, в частности, и правил безопасности, в составах, сконструированных по типу формальных, могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности. Однако многие авторы относят такие преступления к числу неосторожных на том основании, что квалифицированные виды этих преступлений предполагают наличие неосторожной вины по отношению к последствиям. В результате основной состав таких преступлений существенно ограничивается неосторожной формой вины.
Значение субъективной стороны довольно многопланово. Прежде всего точное установление всех признаков субъективной стороны является необходимым условием правильной квалификации общественно опасного деяния. Верховный Суд РФ в руководящих постановлениях Пленума и определениях по уголовным делам требует самым тщательным образом учитывать все признаки субъективной стороны. Это тем более необходимо, что, по данным выборочных исследований, более 30 % отмененных или измененных приговоров было вызвано ошибками, связанными с неустановлением или неточным установлением признаков субъективной стороны.
Так, Л. был привлечен к ответственности за умышленное убийство своего приятеля П. Решив отметить день рождения Л., приятели распили в сарае бутылку водки. Начавшийся спор из-за того, кто должен идти за следующей бутылкой, перерос в драку.
Во время драки Л. схватил нож, лежавший на импровизированном столе, и ударил П. в ягодицу. П. вышел из сарая, лег в кустах и через некоторое время скончался. Верховный Суд не согласился с квалификацией действий Л. как умышленное убийство, считая, что в данном случае умысел на причинение смерти отсутствовал. Таким образом, ошибка при анализе субъективной стороны повлекла за собой неправильную квалификацию содеянного Л.
Весьма значительна роль субъективной стороны и при разграничении преступлений, сходных по объективным признакам, как об этом свидетельствует приведенный выше пример. Вопросы квалификации и разграничения сходных составов преступлений тесно связаны между собой, так как правильная квалификация деяния предполагает и правильное разграничение конкретного преступления со смежными общественно опасными деяниями.
Именно содержание субъективной стороны помогает определить степень общественной опасности как преступного деяния, так и лица, его совершившего. Например, тщательная заблаговременная подготовка преступления, тщательное обдумывание деталей его совершения, как правило, свидетельствуют о более высокой степени опасности виновного по сравнению с лицом, совершающим преступление внезапно, под влиянием каких-то эмоций или внезапно сложившейся ситуации.
Наконец, анализ субъективной стороны позволяет четко отграничить общественно опасное деяние, влекущее уголовную ответственность, от непреступного поведения, хотя и причинившего объективно вред правоохраняемым интересам. Например, не является преступлением неосторожное совершение деяния, наказуемого лишь при его умышленном совершении.
Так, И. был признан виновным в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны (ст. 108 УК). Верховным Судом дело было направлено на вторичное рассмотрение, в результате которого выяснилось, что лишение жизни посягающему было причинено по неосторожности, тогда как убийство при превышении пределов необходимой обороны может быть совершено только умышленно, следовательно, неосторожное причинение любого вреда посягающему не может влечь уголовной ответственности вследствие отсутствия состава преступления.
Таким образом, правильное определение субъективной стороны имеет большое юридическое значение как для квалификации, так и для индивидуализации наказания, а также является необходимым условием соблюдения таких принципов уголовного права, как принципы законности, вины, справедливости, гуманизма.
§ 2. Понятие вины
В Уголовном кодексе РФ 1996 г. впервые в истории российского уголовного законодательства появилась глава, озаглавленная «Вина» (гл. 5), в которой сконцентрированы нормы, раскрывающие понятие субъективной стороны[317]317
Российское уголовное законодательство дореволюционного периода, несмотря на довольно тщательную разработку в доктрине уголовного права проблемы вины, не могло до конца отрешиться от укоренившегося в нем объективного вменения.
[Закрыть].
Являясь основным компонентом субъективной стороны, вина представляет собой психическое отношение лица к совершаемому общественно опасному действию или бездействию и его последствиям, выражающееся в форме умысла или неосторожности[318]318
Такое же определение вины было дано и в Теоретической модели Уголовного кодекса (ст. 27).
[Закрыть].
Принцип ответственности только за деяния, совершенные виновно, всегда был основополагающим в уголовном праве нашего государства[319]319
В то же время необходимо отметить, что в истории нашего государства был период, когда принцип ответственности за вину отвергался значительной частью ученых-криминалистов. Кроме того, был и период, когда этот принцип грубо нарушался по делам о контрреволюционных преступлениях. Подробнее см. гл. II.
[Закрыть].
Однако как принцип он впервые[320]320
Этот принцип был закреплен и в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., которые были приняты, однако в законную силу не вступили.
[Закрыть] был закреплен в УК 1996 г., в ст. 5 которого говорится, что «лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина».
Понятие вины как одного из важнейших институтов уголовного права использовалось уже в первых декретах Советской власти (Декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. "О взяточничестве", от 22 июля 1918 г. "О спекуляции" и др.). В этих декретах прямо говорилось, что уголовной ответственности подлежат лица, виновные в совершении конкретных общественно опасных деяний, и что наказание должно соответствовать степени их виновности.
В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г., обобщивших двухлетний опыт нормотворчества, отсутствовала статья о вине и ее формах. Однако в некоторых других статьях вина и ее формы все же упоминались[321]321
Подробнее см. гл. II.
[Закрыть]. Такое положение было, по-видимому, вызвано следующим. Несмотря на то, что идея ответственности за вину довольно последовательно проводилась в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве первых лет Советской власти, в теории того времени широкое распространение получило мнение, отрицающее необходимость принципа вины, что нашло отражение в ряде проектов УК[322]322
Например, проект УК, составленный НКЮ в 1920 г.
[Закрыть].
В УК РСФСР 1922 г. – первом советском Уголовном кодексе определения умысла и неосторожности были настолько удачны, что сохранялись на протяжении десятилетий. Правоприменительная практика этого периода считала наличие вины непременным условием уголовной ответственности.
Развернутые определения умысла и неосторожности как формы вины содержались и в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. Впоследствии эти определения с некоторыми изменениями вошли в УК союзных республик 1926–1935 гг. Однако термин "вина" ни в Основных началах, ни в УК РСФСР по-прежнему не упоминался. Более того, в этих законодательных актах допускалось применение таких мер социальной защиты[323]323
Этим термином был заменен термин «наказание».
[Закрыть], как ссылка и высылка, к лицам невиновным, но признанным социально опасными (ст. 22 Основных начал, ст. 7 УК РСФСР 1926 г.).
Приведенные положения, однако, не означали действительного отказа от принципа вины, который, несмотря на указанные отступления, получает свое дальнейшее развитие и закрепление.
Эти законодательные акты довольно последовательно исходили из того, что наказанию подлежат лишь лица, совершившие общественно опасное деяние и действующие при этом умышленно или неосторожно.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., впервые сформулировав в специальной норме (ст. 3) основания уголовной ответственности, указали на вину как на субъективное основание уголовной ответственности. Кроме того, были уточнены формулировки умысла и неосторожности. Принятые на базе этих Основ УК союзных республик в 1959–1961 гг. в основном воспроизводили определения форм вины, данные Основами.
В 1991 г. общесоюзным парламентом были приняты Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик. Эти Основы прямо указали, что вина является необходимым субъективным основанием уголовной ответственности, закрепив принцип виновной ответственности. Однако в связи с распадом Союза ССР Основы в законную силу не вступил[324]324
Характеристика основных этапов становления и развития уголовного законодательства России дается в главе II.
[Закрыть].
Принятый в 1996 г. УК РФ, расширив и углубив регламентацию института вины, выделил самостоятельную главу 5 "Вина".
Кроме уточненных и обновленных определений умысла и неосторожности (ст. 25 и 26) в данной главе содержатся и три новые нормы: формы вины (ст. 24), ответственность за преступления, совершенные с двумя формами вины (ст. 27), и невиновное причинение вреда (ст. 28).
Объем и содержание пятой главы в том виде, как она представлена в действующем УК, явились результатом последовательной научной разработки основных положений субъективной стороны, а также тех многочисленных дискуссий о вине, которые имели место в теории уголовного права.
В изданных в 40-50-х гг. вузовских учебниках вина определялась как психическое отношение лица к учиненному им преступлению в форме умысла или неосторожности. С таким определением не соглашались некоторые ученые, полагающие, что оно является формально-психологическим, пригодным для любых формаций, поскольку не отражает классово-политическую сущность вины именно в советском уголовном праве[325]325
См., например: Маньковский Б.С. Проблема ответственности в уголовном праве. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949. С. 66, 115, 120.
[Закрыть].
Пытаясь преодолеть формально-психологический характер приведенного определения, некоторые ученые предложили включить в понятие вины указание на отрицательную морально-политическую оценку вины, что привело к появлению в теории уголовного права узкого и широкого понимания вины[326]326
См., например: Утевский Б.С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 44–45, 59.
[Закрыть]. В процессе уточнения этих понятий появилось предложение отличать от вины как элемента субъективной стороны состава преступления виновность – совокупность объективных и субъективных обстоятельств, обосновывающих применение к лицу конкретного наказания[327]327
См.: Сергеева Т.Л. Вопросы виновности и вины в практике Верховного Суда СССР по уголовным делам. М.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 34.
[Закрыть].
Разгоревшейся в результате таких высказываний оживленной дискуссии о вине попытался положить конец А.Я.Вышинский, заявивший, что вина – это "причинная связь между совершившим преступление и объектом совершенного преступления, каковым является действие или бездействие, признаваемое по закону общественно опасным[328]328
Сов. государство и право. 1953. N 4. С. 23.
[Закрыть]. Однако признание причинной связи основой ответственности могло привести к односторонности в определении вины, к объективизации оснований ответственности и в результате – к обоснованию объективного вменения. Поэтому предложенное А.Я.Вышинским определение вины не встретило поддержки у советских криминалистов.
Во многом эти споры были вызваны различным пониманием таких терминов, как "вина", "вменяемое в вину", "виновность", "виновен" и др., что находило отражение в доктрине уголовного права.
Эта дискуссия по существу так и не была завершена, так как она несправедливо и необоснованно была названа схоластичной и оторванной от реальной жизни.
Тем не менее и в последующие годы интерес к проблеме вины не ослабевал. Некоторые ученые при определении вины стали включать в это понятие отрицательное отношение правонарушителя к интересам социалистического общества или отдельных граждан. Но главное заключалось в том, что вина большинством ученых понималась как определенная реальность, которая должна быть познана и установлена в процессе расследования и рассмотрения уголовного дела.
"Вина в совершении преступления (как умысел, так и неосторожность) объективно существует вне сознания правоприменителя (судьи, следователи). Она входит в предмет доказывания при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства"[329]329
Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.: БЕК, 1997. С. 206.
[Закрыть].
Вина, представляющая собой психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному действию (бездействию) и его последствиям, включает в себя интеллектуальные, волевые и эмоциональные (чувственные) признаки. Интеллектуальные и волевые признаки учитываются законодателем при определении умысла и неосторожности как форм вины.
Эмоциональные же признаки в эти понятия не включены, однако они так же играют определенную роль и учитываются в процессе правоприменительной практики как обстоятельства, учитываемые судом в процессе индивидуализации наказания[330]330
Исключение, как уже отмечалось, составляют деяния, предусмотренные ст. 106, 107, 113 УК РФ.
[Закрыть].
В реальной жизни интеллектуальные, волевые и эмоциональные признаки взаимосвязаны и образуют единый психический процесс, поэтому выделение их является условным, необходимым для уяснения содержания и значения вины.
Интеллектуальные признаки отражают познавательные процессы, происходящие в психике лица. Это – основанная на мышлении способность человека понимать как фактические признаки ситуации, в которой он оказался, и последствия своего поведения в этой ситуации, так и их социальный смысл.
Волевые признаки представляют собой сознательное направление умственных и физических усилий на принятие решения, достижение поставленных целей, удержание от действия, выбор и осуществление определенного варианта поведения и т. д.[331]331
«Воля, – как отмечает Н.С.Таганцев, – составляет сущность виновности, так как виновность заключает в себе порочность или недостаток, дефект нашей воли, нашего самонаправления к деятельности». Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. 1. М.: Наука, 1994.
[Закрыть]
Предпосылкой вины является свобода действующего лица. В связи с этим возникает вопрос о свободе воли и детерминированности поведения человека.
Все поступки людей детерминированы. Однако влияние внешней среды на поведение человека всегда опосредуется его сознанием и волей. Таким образом, поступки людей нельзя считать механической реакцией на внешнюю среду. Конкретная ситуация порождает волевой акт, лишь преломляясь через интересы, взгляды, привычки, особенности психики и другие индивидуальные черты личности.
Поведение любого вменяемого человека носит сознательный и волевой характер. Возможность господствовать над собой и законами внешней природы человек приобретает благодаря своему общественному существованию и опыту.
Свобода воли – это способность человека выбирать варианты поведения, предвидеть и оценивать последствия своих действий на основе познания объективной стороны действительности с учетом требований морали и права.
Поэтому ответственность человека за свое поведение определяется не только тем, что он причинил своим деянием общественно опасный вред правоохраняемым интересам, но и тем, что эти действия (бездействие) предварительно прошли через его сознание и волю, сопоставлены им с различными аспектами окружающей действительности и явились выражением его субъективных намерений, желаний и интересов.
В действующем уголовном законе понятие вины не раскрывается, указывается лишь, что вина является родовым понятием умысла и неосторожности. Такое же положение было и в дореволюционном законодательстве. Уложение о наказаниях 1845 г. не определяло ни вины, ни ее форм, прибегая при этом к использованию различных терминов (умышленно, со знанием последствий, с целью, с намерением, злоумышленно и пр.), что вызывало их различное толкование в теории и практике. Уголовное уложение 1903 г., покончив с такой многозначностью терминов, определило в законе обе формы вины (умысел и неосторожность), указав основные признаки этих понятий.
Не дается определения вины как родового понятия и в зарубежном уголовном законодательстве. В некоторых зарубежных УК отмечается, что вина является родовым понятием. Так, в ст. II (1) УК Болгарии говорится: "Общественно опасное деяние признается виновным, если оно совершается умышленно или неосторожно". Далее законодатель раскрывает понятие этих форм вины, определяя их признаки. В других УК просто констатируется признание двух форм вины без указания их признаков.
Например, согласно ст. 10 УК Испании "Преступлениями или проступками являются наказуемые по закону действия или бездействия, совершенные с умыслом или по неосторожности". Согласно п. 15 УК ФРГ "наказуемо только умышленное действие, если закон прямо не предусматривает наказание за неосторожное действие". Наконец, некоторые УК вовсе не содержат в Общей части никаких указаний ни на вину, ни на ее формы. Однако в Особенной части этих УК существует достаточно четкое разграничение умышленных и неосторожных деяний. Так, в УК Франции в гл. 1 в отд. 1 говорится об "умышленных посягательствах на жизнь", а в отд. 2 – о "неумышленных посягательствах на жизнь" и т. д.
Подводя итог изложенному, можно дать следующее определение вины.
Вина – это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному действию или бездействию и к наступившим в результате этого общественно опасным последствиям.
