Текст книги "Универсальная хрестоматия. 4 класс"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Ты глупая слепая старуха! Ты погубила меня! – продолжала хныкать несчастная мышка. – Я ухожу от тебя и больше не желаю тебя знать!

И она убежала. Но куда ей пойти? Где спрятаться? И на серой дороге, и на зелёной траве, и на белом снегу – всюду заметна ее ярко-жёлтая шкурка.

Чуть только она выбежала из сарая, за ней погнался Чёрный Кот. Она убежала от него в переулок, но там её сразу увидели школьники.

– Жёлтая мышка! – закричали они. – Жёлтая, жёлтая, жёлтая мышка!

И они погнались за нею и стали кидать в неё камнями. На углу к ним присоединились собаки.

Жёлтых мышей никто никогда не видал, и потому всякому хотелось поймать эту необыкновенную мышь.

– Держи! Держи! – кричали у неё за спиной.

Усталая, измученная, она еле спаслась от погони. Но вот её родной дом. Здесь живёт её мать. Здесь ей будет хорошо, в родной норе.

– Здравствуй, мама! – сказала она.

Мать посмотрела на неё и закричала сердито:

– Кто ты такая? Чего тебе нужно? Уходи, уходи отсюда.

– Мама! Мама! Не гони меня. Я твоя дочь. Я Белянка.

– Какая же ты Белянка, если ты – жёлтая! Моя Белянка была белее снега, а ты жёлтая, как ромашка, как желток, как цыплёнок. Такой дочери у меня никогда не бывало! Ты не моя дочь. Ступай отсюда!

– Мамочка, поверь, это я. Выслушай меня, и я расскажу тебе всё.

Но тут прибежали её братья и сёстры и стали выталкивать её из норы. Они не догадывались, что она их родная сестра, и царапали, и били, и ку-сали её.

– Ступай, откуда пришла! Мы тебя не знаем, ты чужая! Ты совсем не Белянка, ты – жёлтая!

Что было делать? Со слезами ушла от них бедная мышка, крадучись вдоль заборов, на каждом шагу обжигаясь крапивой. Вскоре она очутилась на морском берегу:

– Скорее отмыть эту ужасную краску!

6. Жёлтая мышка и доктор

Ни минуты не медля, она бросилась в воду, и ныряла, и плавала, и скребла свою шкурку когтями, и тёрла песком, но напрасно: проклятая краска не хотела сходить. Шкурка оставалась такая же жёлтая.

Дрожа от холода, выползла несчастная на берег, села и заплакала. Что ей делать? Куда идти?

Скоро взойдёт солнце. Все увидят её и опять побегут за нею, и опять будут кидать в неё камнями и палками, и опять будут кричать у неё за спиной:

– Ловите, держите её!

Нет, я этого больше не вынесу. Не лучше ли вернуться в неволю, в ту самую клетку, из которой я когда-то убежала? Что же делать, если на воле мне жить невозможно, если даже родная мать обижает и гонит меня?

И, печально понурив голову, поплелась она к тому дому, где жил мальчик Пента.

По дороге она встретила странную мышь. Мышь была больная и чахлая, еле-еле передвигала ногами. На хвосте у неё был красиво завязанный бант.

Белянка спросила её:

– Скажите, пожалуйста, что это у вас за бант на хвосте?

– Это не бант, – ответила незнакомая мышь. – Это такая повязка. Я иду от доктора Айболита, и он перевязал рану. Я, видите ли, попала вчера в мышеловку, и мышеловка больно прищемила мне хвост. Я вырвалась из мышеловки – и сразу же к доктору. Он смазал мне хвост какой-то замечательной мазью, и я выздоровела. Спасибо ему. Ах, какой это хороший, добрый доктор! И знаете, он умеет говорить по-мышиному: отлично понимает мышиный язык.

– Где он живёт? – спросила у нее жёлтая мышка.

– Здесь за углом, на горке. Неужели вы не знаете, где живёт Айболит? Все звери знают его: к нему то и дело приходят больные собаки, больные лошади, больные зайцы, всех он умеет лечить.

Жёлтая мышка не дослушала и пустилась бежать. Она прибежала к доктору. Позвонила у дверей. Ей сейчас же отворила Авва.

У доктора было много больных: какая-то хромая коза, две черепахи, тюлень, петух с перевязанным горлом и ворона с перешибленным крылом.

Когда мышка рассказала доктору, что она хотела бы сделаться опять белой, доктор засмеялся и сказал:

– Не стану тебя лечить! Оставайся жёлтой навсегда! Мне нравится твоя жёлтая шерсть. Она такая золотистая, красивая.

– Но ведь эта шерсть меня погубит! – со слезами вскричала мышка. – Стоит мне выйти на улицу, и меня разорвут собаки или растерзает Чёрный Кот.

– Пустяки! – сказал доктор. – Живи у меня, и тебя никто здесь не тронет. Незачем тебе гулять по улицам. Вот тебе и домик в буфете: здесь живут два зайца и старая беззубая белка. У меня тебе будет хорошо, и мы будем звать тебя Фиджа. Это значит: золотая мышка.

– Ладно, – сказала она, – я согласна.И она осталась жить у доктора, а все звери полюбили её – и собака Авва, и утка Кика, и попугай Карудо, и обезьяна Чичи. И вскоре она научилась распевать вместе с ними их весёлую песню!

Шита рита, тита дрита!

Шивандада, шиванда!

Мы родного Айболита

Не покинем никогда!

Поэзия

Константин Дмитриевич Бальмонт (1867–1942)

Константин Дмитриевич Бальмонт родился 3 (15) июня 1867 года в деревне Гумнищи Шуйского уезда Владимирской губернии. Отец выслужился до председателя уездной земской управы. Мать была образованной женщиной, она и ввела сына в мир музыки, словесности, истории.

В 1876–1883 годах Бальмонт учился в Шуйской гимназии, откуда был исключён. В 1876 году Бальмонт поступил в подготовительный класс Шуйской гимназии. Сначала мальчик делал успехи, но вскоре ученье ему наскучило, и успеваемость снизилась, зато проснулась любовь к чтению, французские и немецкие произведения он читал в подлиннике. Под впечатлением от прочитанного он в возрасте десяти лет сам начал писать стихи. Продолжил своё образование во Владимирской гимназии, затем в Москве, в университете, и Демидовском лицее в Ярославле. В 1887 году за участие в студенческих волнениях был исключён из Московского университета и сослан в Шую. Высшего образования так и не получил, но благодаря своему трудолюбию и любознательности стал одним из самых эрудированных и культурных людей своего времени. Бальмонт ежегодно прочитывал огромное количество книг, изучил, по разным сведениям, от 14 до 16 языков, кроме литературы и искусства увлекался историей, этнографией, химией.

Первая книга стихов «Сборник стихотворений» издана в Ярославле на средства автора в 1890 году. Молодой поэт после выхода книжки сжёг почти весь небольшой тираж.

Широкая известность к Бальмонту пришла достаточно поздно, а в конце 1890-х он был скорее известен как талантливый переводчик с норвежского, испанского, английского и других языков.

После революции Бальмонт получил разрешение на временный выезд за границу. Временный отъезд обернулся для поэта долгими годами эмиграции.

Умер 23 декабря 1942 года от воспаления лёгких. Похоронен в местечке Нуази-ле-Гран под Парижем, где жил последние годы.Золотая рыбка

В замке был весёлый бал,

Музыканты пели.

Ветерок в саду качал

Лёгкие качели.

В замке, в сладостном бреду,

Пела, пела скрипка.

А в саду была в пруду

Золотая рыбка.

И кружились под луной,

Точно вырезные,

Опьянённые весной,

Бабочки ночные.

Пруд качал в себе звезду,

Гнулись травы гибко,

И мелькала там в пруду

Золотая рыбка.

Хоть не видели её

Музыканты бала,

Но от рыбки, от неё,

Музыка звучала.

Чуть настанет тишина,

Золотая рыбка

Промелькнёт, и вновь видна

Меж гостей улыбка.

Снова скрипка зазвучит,

Песня раздаётся.

И в сердцах любовь журчит,

И весна смеётся.

Взор ко взору шепчет: «Жду!»

Так светло и зыбко,

Оттого что там в пруду —

Золотая рыбка.

У чудищ

Я был в избушке на курьих ножках.

Там всё как прежде. Сидит Яга.

Пищали мыши и рылись в крошках.

Старуха злая была строга.

Но я был в шапке, был в невидимке.

Стянул у Старой две нитки бус.

Разгневал Ведьму и скрылся в дымке.

И вот со смехом кручу свой ус.

Пойду, пожалуй, теперь к Кощею.

Найду для песен там жемчугов.

До самой пасти приближусь к Змею.

Узнаю тайны – и был таков.

Росинка

Росинка дрожала

На тонком листке.

Речонка дышала,

Шурша в тростнике.

В росинку гляжу я,

И вижу, что в ней

Играет, ликуя,

Так много огней.

…Их еле заметишь,

Так малы они.

Но где же ты встретишь

Такие огни?

К зиме

Лес совсем уж стал сквозистый,

Редки в нём листы.

Скоро будет снег пушистый

Падать с высоты.

Опушит нам окна наши,

В детской и везде.

Загорятся звёзды краше.

Лёд прильнёт к воде.

На коньках начнём кататься

Мы на звонком льду.

Будет смех наш раздаваться

В парке на пруду.

Осень

Поспевает брусника,

Стали дни холоднее,

И от птичьего крика

В сердце только грустнее.

Стаи птиц улетают

Прочь, за синее море,

Все деревья блистают

В разноцветном уборе.

Солнце реже смеётся,

Нет в цветах благовонья.

Скоро осень проснётся

И заплачет спросонья.

От птицы к птице

Ласточка день начинает весенний,

Летнюю ночь завершит соловей.

Пенься, мгновенье, будь многопенней,

Свежих мгновений нам, ветер, навей.

Ранняя ласточка – год нам счастливый,

Слёзы зимы до последней доплачь.

Тешиться будем разливчатой нивой,

Ночью – затянет скрипящий дергач.

Жаворонок вызвенит песни хрустально,

Скажет кукушка – жить многоль нам дней.

Мы приобщимся к земле изначально,

В осень же спросим про всё – журавлей.

Александр Александрович Блок (1880–1921)

Александр Блок родился в Петербурге, детство провёл в семье деда – известного ботаника, ректора Петербургского университета А. Н. Бекетова. Мальчик был воспитан на стихах А.С. Пушкина, В. А. Жуковского, Я. П. Полонского, А.А. Фета. Сочинять сам он начал очень рано, «чуть ли не с пяти лет», издавал детские рукописные журналы, в юношеские годы участвовал в любительских спектаклях.

В 1898 году закончилось обучение в гимназии, и Блок поступил на юридический факультет Петербургского университета. Однако через три года, убедившись, что юридическая наука ему совершенно чужда, он перевёлся на славяно-русское отделение историко-филологического факультета, которое окончил в 1906 году.

Театральные интересы ушли в прошлое. К этому времени Блок написал уже много стихов. Блок познакомился с 3.Н. Гиппиус и Д.С. Мережковским – они помогают опубликовать Блоку свои произведения.

В январе 1904 года он совершил поездку в Москву, где познакомился с Андреем Белым. Эта же поездка явилась и началом тесной дружбы с Брюсовым и Бальмонтом.

В 1909 году поэт совершил интересное путешествие по Италии и Германии, результатом которого явился цикл «Итальянские стихи» – лучшее, что есть в русской поэзии об Италии.

После революции Блок сотрудничает с издательством «Всемирная литература», входит в дирекцию Большого драматического театра. В это время поэт почти не создаёт новых стихов.Оказавшись в тяжёлом материальном положении, Блок тяжело болеет. В августе 1921 года он умер в Петрограде.

Россия

Опять, как в годы золотые,

Три стёртых треплются шлеи,

И вязнут спицы росписные

В расхлябанные колеи…

Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые,—

Как слёзы первые любви!

Тебя жалеть я не умею

И крест свой бережно несу…

Какому хочешь чародею

Отдай разбойную красу!

Пускай заманит и обманет,—

Не пропадёшь, не сгинешь ты,

И лишь забота затуманит

Твои прекрасные черты…

Ну что ж? Одной заботой боле —

Одной слезой река шумней

А ты всё та же – лес, да поле,

Да плат узорный до бровей…

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка,

Когда блеснёт в дали дорожной

Мгновенный взор из-под платка,

Когда звенит тоской острожной

Глухая песня ямщика!..

Рождество

Звонким колокол ударом

Будит зимний воздух.

Мы работаем недаром —

Будет светел отдых.

Серебрится лёгкий иней

Около подъезда,

Серебристые на синей

Ясной тверди звезды.

Как прозрачен, белоснежен

Блеск узорных окон!

Как пушист и мягко нежен

Золотой твой локон!

Как тонка ты в красной шубке,

С бантиком в косице!

Засмеёшься – вздрогнут губки,

Задрожат ресницы.

Веселишь ты всех прохожих —

Молодых и старых,

Некрасивых и пригожих,

Толстых и поджарых.

Подивятся, улыбнутся,

Поплетутся дале,

Будто вовсе, как смеются

Дети, не видали.

И пойдёшь ты дальше с мамой

Покупать игрушки

И рассматривать за рамой

Звёзды и хлопушки…

Сёстры будут куклам рады,

Братья просят пушек,

А тебе совсем не надо

Никаких игрушек.

Ты сама нарядишь ёлку

В звёзды золотые

И привяжешь к ветке колкой

Яблоки большие.

Ты на ёлку бусы кинешь,

Золотые нити.

Ветки крепкие раздвинешь,

Крикнешь: «Посмотрите!»

Крикнешь ты, поднимешь ветку

Тонкими руками…

А уж там смеётся дедка

С белыми усами!

Сергей Александрович Есенин (1895–1925)

Сергей Александрович Есенин родился в селе Константиново Рязанской губернии в зажиточной крестьянской семье. Его отец перебрался в Москву и стал приказчиком купца. Мать также уходила в город на заработки. Воспитывал мальчика дед Фёдор Андреевич Титов.

В 1904 году Есенина отдали в Константиновское земское училище, которое он окончил с похвальным листом, а затем отправили в закрытую церковно-учительскую школу. Именно в школе появились первые поэтические опыты Есенина. После окончания школы в 1912 году Есенин приехал в Москву. Работал в книжном магазине, затем поступил в типографию – это давало ему возможность читать различную лите-ратуру.

В Москве Есенин посещал Суриковский литературно-музыкальный кружок. С 1913 года учился на историко-философском отделении Московского городского народного университета им. А. Шанявского.

Весной 1915 года Есенин перебирается в Петроград – он считал, что здесь больше возможностей добиться признания. В Петрограде молодой поэт знакомится с известными и признанными поэтами: А. Блоком, З. Гиппиус и Д. Мережковским, в Царском Селе – с Ахматовой и Гумилёвым. Для Есенина стали открыты литературные салоны, его стихи регулярно печатались. В декабре 1918 года поэт становится членом московского профессионального Союза писателей.С добрым утром

Задремали звёзды золотые,

Задрожало зеркало затона,

Брезжит свет на заводи речные

И румянит сетку небосклона.

Улыбнулись сонные берёзки,

Растрепали шёлковые косы.

Шелестят зелёные серёжки,

И горят серебряные росы.

У плетня заросшая крапива

Обрядилась ярким перламутром

И, качаясь, шепчет шаловливо:

«С добрым утром!»

Лебёдушка (отрывок)

Из-за леса, леса тёмного,

Подымалась красна зорюшка,

Рассыпала ясной радугой

Огоньки-лучи багровые.

Загорались ярким пламенем

Сосны старые, могучие,

Наряжали сетки хвойные

В покрывала златотканые.

А кругом роса жемчужная

Отливала блёстки алые,

И над озером серебряным

Камыши, склонясь, шепталися.

В это утро вместе с солнышком

Уж из тех ли тёмных зарослей

Выплывала, словно зоренька,

Белоснежная лебёдушка.

Николай Алексеевич Заболоцкий (1903–1958)

Николай Алексеевич Заболоцкий родился в 1903 году под Казанью в семье агронома. Окончив училище, едет в Москву продолжать образование. Поступает в Московский университет сразу на два факультета – филологический и медицинский. Но его привлекает и литературная, и театральная жизнь Москвы – писать стихи мальчик начал ещё в школе. В 1921 году переехал в Ленинград и поступил в Педагогический институт им. Герцена.

После службы в армии Заболоцкий получил место в отделе детской книги Госиздата. Руководил отделом С. Маршак, в отделе работали Е. Шварц, Л. Чуковская. Отдел выпускал не только книги, но и два детских журнала – «Чиж» и «Ёж». В работе участвовали Д. Хармс и А. Введенский. В это же время выходят первые детские книжки Заболоцкого в стихах и прозе.

В 1938 году поэт был отправлен в ссылку, работал строителем на Дальнем Востоке, в Алтайском крае и Караганде. В 1946 году вернулся в Москву. Много работал над переводами грузинских поэтов – классиков и современников, посещал Грузию.

В 1950-е годы имя Заболоцкого стало известно широкому читателю. Последние два года жизни поэт провёл в Тарусе, на Оке. Тяжело болел, перенёс инфаркт. 14 октября 1958 года Заболоцкий скончался от второго инфаркта.Лебедь в зоопарке

Сквозь летние сумерки парка

По краю искусственных вод

Красавица, дева, дикарка —

Высокая лебедь плывёт.

Плывёт белоснежное диво,

Животное, полное грёз,

Колебля на лоне залива

Лиловые тени берёз.

Головка её шелковиста,

И мантия снега белей,

И дивные два аметиста

Мерцают в глазницах у ней.

И светлое льётся сиянье;

Над белым изгибом спины,

И вся она как изваянье

Приподнятой к небу волны.

Скрежещут над парком трамваи,

Скрипит под машинами мост,

Истошно кричат попугаи,

Поджав перламутровый хвост.

И звери сидят в отдаленье,

Приделаны к выступам нор,

И смотрят фигуры оленьи

На воду сквозь тонкий забор.

И вся мировая столица,

Весь город сверкающий наш,

Над маленьким парком теснится,

Этаж громоздя на этаж.

И слышит, как в сказочном мире

У самого края стены

Крылатое диво на лире

Поёт нам о счастье весны.

Детство

Огромные глаза, как у нарядной куклы,

Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,

Доверчиво-ясны и правильно округлы,

Мерцают ободки младенческих зениц.

На что она глядит? И чем необычаен

И сельский этот дом, и сад, и огород,

Где, наклонясь к кустам, хлопочет их хозяин,

И что-то вяжет там, и режет, и поёт?

Два тощих петуха дерутся на заборе,

Шершавый хмель ползёт по столбику крыльца.

А девочка глядит. И в этом чистом взоре

Отображён весь мир до самого конца.

Он, этот дивный мир, поистине впервые

Очаровал её, как чудо из чудес,

И в глубь души её, как спутники живые,

Вошли и этот дом, и этот сад, и лес.

И много минет дней. И боль сердечной смуты,

И счастье к ней придёт. Но и жена и мать,

Она блаженный смысл короткой той минуты

Вплоть до седых волос всё будет вспоминать.

Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930)

Владимир Маяковский родился в селе Багдади в Грузии в семье лесничего и кубанской казачки. После того как его отец умер от заражения крови (укололся иголкой, сшивая бумаги), Маяковский терпеть не мог булавок и заколок, эта фобия осталась у него на всю жизнь. После похорон отца Маяковский вместе с матерью и сёстрами переехал в Москву, где поступил в четвёртый класс 5-й классической гимназии, где учился в одном классе с братом Бориса Пастернака Шурой. Во время учёбы Маяковский общался со студентами-большевиками. Трижды подвергался арестам, в 1909 году был заключён в одиночную камеру Бутырской тюрьмы. Именно в тюрьме Маяковский начал писать стихи. Выйдя на свободу, он решает «делать социалистическое искусство».Тучкины штучки

Плыли по небу тучки.

Тучек – четыре штучки:

от первой до третьей – люди;

четвёртая была верблюдик.

К ним, любопытством объятая,

по дороге пристала пятая,

от неё в небосинем лоне

разбежались за слоником слоник.

И, не знаю, спугнула шестая ли,

тучки взяли все – и растаяли.

И следом за ними, гонясь и сжирав,

солнце погналось – жёлтый жираф.

Хорошее отношение к лошадям

Били копыта.

Пели будто:

– Гриб.

Грабь.

Гроб.

Груб. —

Ветром опита,

льдом обута,

улица скользила.

Лошадь на круп

грохнулась,

и сразу

за зевакой зевака,

штаны пришедшие Кузнецким клёшить,

сгрудились,

смех зазвенел и зазвякал:

– Лошадь упала! —

– Упала лошадь! —

Смеялся Кузнецкий.

Лишь один я

голос свой не вмешивал в вой ему.

Подошёл

и вижу

глаза лошадиные…

Улица опрокинулась,

течёт по-своему…

Подошёл и вижу —

за каплищей каплища

по морде катится,

прячется в ше́рсти…

И какая-то общая

звериная тоска

плеща вылилась из меня

и расплылась в шелесте.

«Лошадь, не надо.

Лошадь, слушайте —

чего вы думаете, что вы их плоше?

Деточка,

все мы немножко лошади,

каждый из нас по-своему лошадь».

Может быть

– старая —

и не нуждалась в няньке,

может быть,

и мысль ей моя казалась пошла,

только

лошадь

рванулась,

встала на́ ноги,

ржанула

и пошла.

Хвостом помахивала.

Рыжий ребёнок.

Пришла весёлая,

стала в стойло.

И всё ей казалось —

она жеребёнок,

и стоило жить,

и работать стоило.

Игорь Северянин (1887–1941)

Игорь Северянин (настоящее имя и фамилия Лотарёв Игорь Васильевич) родился в Петербурге в семье офицера, по материнской линии был потомком Карамзина и дальним родственником Фета. Окончил реальное училище в городе Череповце, стихи сочинял с детства.

Юношеские опыты не привлекали внимания читателей и критики, и поэту пришлось издать более тридцати разных книжечек-брошюр за свой счёт, рассылая их на отзыв в редакции журналов и именитым людям.

Лев Толстой пришёл в негодование от сборника «Интуитивные краски» и раскритиковал Северянина. Однако этим и привлёк к нему внимание издателей и читателей. «С лёгкой руки Толстого меня стали бранить все, кому не было лень. Журналы стали охотно печатать мои стихи, устроители благотворительных вечеров усиленно приглашали принять в них участие».

Слава приходит к поэту в 1913 году, после выхода сборника «Громокипящий кубок», а в феврале 1918 года в зале Политехнического музея Северянина избирают «королём поэтов» (к досаде его соперников – В. Маяковского, К. Бальмонта). В этом же году он уезжает в Эстонию. Вернуться на родину он уже не сможет.В июле

В полях созрел ячмень.

Он радует меня!

Брожу я целый день

По волнам ячменя.

Смеётся мне июль,

Кивают мне поля.

И облако – как тюль,

И солнце жжёт, паля.

Блуждаю целый день

В сухих волнах земли,

Пока ночная тень

Не омрачит стебли.

Спущусь к реке, взгляну

На илистый атлас;

Взгрустнётся ли, – а ну,

А ну печаль от глаз.

Теперь ли тосковать,

Когда поспел ячмень?

Я всех расцеловать

Хотел бы в этот день!

Запевка

О России петь —

что стремиться в храм

По лесным горам,

полевым коврам…

О России петь —

что весну встречать,

Что невесту ждать,

что утешить мать…

О России петь —

что тоску забыть,

Что Любовь любить,

что бессмертным быть.

Что шепчет парк

О каждом новом свежем пне,

О ветви, сломанной бесцельно,

Тоскую я душой смертельно,

И так трагично-больно мне.

Редеет парк, редеет глушь.

Редеют еловые кущи…

Он был когда-то леса гуще,

И в зеркалах осенних луж

Он отражался исполином…

Но вот пришли на двух ногах

Животные – и по долинам

Топор разнёс свой гулкий взмах.

Я слышу, как, внимая гуду

Убийственного топора,

Парк шепчет: «Вскоре я не буду…

Но я ведь жил – была пора…»

Саша Чёрный (1880–1932)

Саша Чёрный родился в многодетной еврейской семье в Одессе. Настоящее имя – Александр Гликберг. В семье было двое детей с именем Саша. Блондина называли – Саша Белый, брюнета – Саша Чёрный. Чтобы дать ребёнку возможность поступить в гимназию, родители крестили его. В гимназии Александр проучился недолго, за плохие отметки мальчика жестоко наказывали. Мальчик сбежал из дома, стал нищим-попрошайкой. О его горестной судьбе написали в газете, и житомирский чиновник К. К. Роше, растроганный этой историей, взял мальчика к себе.

В 1905 году Александр переезжает в Петербург, где активно публикует в журналах сатирические стихи и прозу. Корней Чуковский писал, что «…получив свежий номер журнала, читатель, прежде всего, искал в нём стихи Саши Чёрного».

Два года жил в Германии, учился в Гейдельбергском университете. Вернулся в Петербург в 1908 году. Стал известен как детский писатель: книги «Тук-Тук», «Живая азбука» и другие.

В годы Первой мировой войны Саша Чёрный служил в армии рядовым

В 1929 году построил свой дом на юге Франции, куда приезжали и подолгу гостили русские писатели, художники, музыканты.

Саша Чёрный скончался от сердечного приступа 5 августа 1932 года. Рискуя жизнью, он помогал в тушении пожара на соседней ферме, придя домой, слёг и больше не поднялся. Могила поэта была утеряна после боевых действий Второй мировой войны.Зелёные стихи

Зеленеют все опушки,

Зеленеет пруд.

А зелёные лягушки

Песенку поют.

Ёлка – сноп зелёных свечек,

Мох – зелёный пол.

И зелёненький кузнечик

Песенку завёл…

Над зелёной крышей дома

Спит зелёный дуб.

Два зелёненькие гнома

Сели между труб.

И, сорвав зелёный листик,

Шепчет младший гном:

«Видишь? рыжий гимназистик

Ходит под окном.

Отчего он не зелёный?

Май теперь ведь… май!»

Старший гном зевает сонно:

«Цыц! не приставай».

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941)

Марина Ивановна Цветаева родилась в 1892 году в Москве в культурной и образованной семье. Отец, Иван Владимирович, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств (ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Мать происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи, была талантливой пианисткой. Умерла очень рано, девочек воспитывал отец.

Сначала Марина Цветаева училась в Москве, продолжила обучение в Швейцарии и Германии. В шестнадцать лет уехала в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс истории старофранцузской литературы.

Стихи начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски и по-немецки), печататься – с шестнадцати, а два года спустя тайком от семьи выпустила свой первый сборник, о котором одобрительно отзывались уже известные Брюсов, Гумилёв и Волошин. С первой встречи с Волошиным началась их дружба, несмотря на значительную разницу в возрасте.

В 1912 году Цветаева вышла замуж за Сергея Эфрона, который стал не только её мужем, но и самым близким другом.

После революции в мае 1922 года ей с дочерью Ариадной разрешили уехать за границу – к мужу. Сначала Цветаева с дочерью недолго жили в Берлине, затем в предместьях Праги, а позже перебрались в Париж. Жизнь была трудная, нищая.

В 1939 году Марина Цветаева вслед за мужем и дочерью возвратилась на родину. Но жизнь и здесь не сложилась: муж и дочь были арестованы, сестра Анастасия была в лагере. Цветаева жила в Москве по-прежнему в одиночестве, кое-как перебиваясь переводами. Начавшаяся война, эвакуация забросили её с сыном в Елабугу. Измученная, безработная и одинокая, поэтесса скончалась 31 августа 1941 года.«Бежит тропинка с бугорка…»

Бежит тропинка с бугорка,

Как бы под детскими ногами,

Всё так же сонными лугами

Лениво движется Ока;

Колокола звонят в тени,

Спешат удары за ударом,

И всё поют о добром, старом,

О детском времени они.

О, дни, где утро было рай

И полдень рай и все закаты!

Где были шпагами лопаты

И замком царственным сарай.

Куда ушли, в какую даль вы?

Что между нами пролегло?

Всё так же сонно-тяжело

Качаются на клумбах мальвы…

Наши царства

Владенья наши царственно-богаты,

Их красоты не рассказать стиху:

В них ручейки, деревья, поле, скаты

И вишни прошлогодние во мху.

Мы обе – феи, добрые соседки,

Владенья наши делит тёмный лес.

Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки

Белеет облачко в выси небес.

Мы обе – феи, но большие (странно!)

Двух диких девочек лишьвидят в нас.

Что ясно нам – для них совсем туманно:

Как и на всё – на фею нужен глаз!

Нам хорошо. Пока ещё в постели

Все старшие, и воздух летний свеж,

Бежим к себе. Деревья нам качели.

Беги, танцуй, сражайся, палки режь!..

Но день прошёл, и снова феи – дети,

Которых ждут и шаг которых тих…

Ах, этот мир и счастье быть на свете

Ещё невзрослый передаст ли стих?

За книгами

«Мама, милая, не мучь же!

Мы поедем или нет?»

Я большая, – мне семь лет,

Я упряма, – это лучше.

Удивительно упряма:

Скажут нет, а будет да.

Не поддамся никогда,

Это ясно знает мама.

«Поиграй, возьмись за дело,

Домик строй». – «А где картон?»

«Что за тон?» – «Совсем не тон!

Просто жить мне надоело!

Надоело… жить… на свете,

Все большие – палачи,

Давид Копперфильд»… – «Молчи!

Няня, шубу! Что за дети!»

Прямо в рот летят снежинки…

Огонёчки фонарей…

«Ну, извозчик, поскорей!

Будут, мамочка, картинки?»

Сколько книг! Какая давка!

Сколько книг! Я все прочту!

В сердце радость, а во рту

Вкус солёного прилавка.

«Красною кистью…»

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

«Август – астры…»

Август – астры,

Август – звёзды,

Август – грозди

Винограда и рябины

Ржавой – август!

Полновесным, благосклонным

Яблоком своим имперским,

Как дитя, играешь, август.

Как ладонью гладишь сердце

именем своим имперским:

Август – Сердце!

Месяц поздних поцелуев,

Поздних роз и молний поздних!

Ливней звёздных —

Август! – Месяц

Ливней звёздных!

Зарубежная литература

Мифы Древней Греции

Дедал и Икар

Величайшим художником, скульптором и зодчим Афин был Дедал, потомок Эрехтея. Рассказывали, что он высекал из белоснежного мрамора такие дивные статуи, что они казались живыми; казалось, что статуи Дедала смотрят и двигаются. Много инструментов изобрёл Дедал для своей работы, им были изобретены топор и бурав. Далеко шла слава о Дедале.

У этого художника был племянник Тал, сын его сестры Пердики. Тал был учеником своего дяди. Уже в ранней юности поражал он всех своим талантом и изобретательностью. Можно было предвидеть, что Тал далеко превзойдёт своего учителя. Дедал завидовал племяннику и решил убить его. Однажды Дедал стоял с племянником на высоком афинском акрополе у самого края скалы. Никого не было кругом. Увидев, что они одни, Дедал столкнул племянника со скалы. Был уверен художник, что его преступление останется безнаказанным. Упав со скалы, Тал разбился насмерть. Дедал поспешно спустился с акрополя, поднял тело Тала и хотел уже тайно зарыть его в землю, но застали Дедала афиняне, когда он рыл могилу. Злодеяние Дедала открылось. Ареопаг присудил его к смерти.

Спасаясь от смерти, Дедал бежал на Крит к могущественному царю Миносу, сыну Зевса и Европы. Минос охотно принял его под свою защиту. Много дивных произведений искусства изготовил Дедал для царя Крита. Он выстроил для него и знаменитый дворец Лабиринт с такими запутанными ходами, что, раз войдя в него, невозможно было найти выхода. В этом дворце Минос заключил сына своей жены Пасифаи, ужасного Минотавра, чудовище с телом человека и головой быка.

Много лет жил Дедал у Миноса. Не хотел отпускать его царь с Крита, только один хотел он пользоваться искусством великого художника. Словно пленника держал Минос Дедала на Крите. Дедал долго думал, как бежать ему, и наконец нашёл способ освободиться от критской неволи.

– Если не могу я, – воскликнул Дедал, – спастись от власти Миноса ни сухим путём, ни морским, то ведь открыто же для бегства небо! Вот мой путь! Всем владеет Минос, лишь воздухом не владеет он!

Принялся за работу Дедал. Он набрал перьев, скрепил их льняными нитками и воском и стал изготовлять из них четыре больших крыла. Пока Дедал работал, сын его Икар играл около отца: то ловил он пух, который взлетал от дуновения ветерка, то мял в руках воск. Наконец Дедал кончил свою работу: готовы были крылья. Дедал привязал крылья за спину, продел руки в петли, укреплённые на крыльях, взмахнул ими и плавно поднялся в воздух. С изумлением смотрел Икар на отца, который парил в воздухе, подобно громадной птице. Дедал спустился на землю и сказал сыну:

– Слушай, Икар, сейчас мы улетим с Крита. Будь осторожен во время полёта. Не спускайся слишком низко к морю, чтобы солёные брызги волн не смочили твоих крыльев. Не поднимайся и близко к солнцу: жара может растопить воск, и разлетятся перья. За мной лети, не отставай от меня.

Отец с сыном надели крылья на руки и легко поднялись в воздух. Те, кто видел их полёт высоко над землёй, думали, что это два бога несутся по небесной лазури. Часто оборачивался Дедал, чтобы посмотреть, как летит его сын. Они миновали уже острова Делос, Парос и летят всё дальше и дальше.