Текст книги "Я его игрушка (СИ)"

Автор книги: Аврора Добрых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Не знаю, – улыбнулась Кира. – Я просто люблю и все.

Олег не стал ругаться, орать, грозить расставанием. Он довольно мирно и спокойно произнес:

– Езжай домой, а? Я приеду утром. Хочу побыть один.

– Хорошо. Только будь аккуратнее, пожалуйста. Если с тобой что-то…

– Не случится. Я не собираюсь ничего пить, принимать или звонить шлюхам.

– Олег, я сейчас уйду, но хочу, чтобы ты знал одну вещь. Тебе не нужно ничего никому доказывать. Не нужно вызывать сразу четыре девушки, не нужно соревноваться с сыном. Ты и так король. Неважно, сколько тебе лет, ни один мужчина моложе с тобой не сравнится. Они все где-то внизу, а ты на вершине. Пожалуйста, не сомневайся в этом. Я ведь не сомневаюсь.

В тот момент Кире показалось, что она увидела легкую полуулыбку на его лице.

Выйдя на улицу, девушка попыталась открыть приложение для вызова такси, но ее руки дрожали. То ли от мороза, то ли от того, что уже окончательно сдали нервы. Она закрыла глаза и поняла, что сначала ей нужно успокоиться. Где-то глубоко внутри нее клокотала страшная буря, но девушка не давала этой стихии вырваться наружу. Из-за этого становилось только хуже.

Когда она открыла глаза, перед ней стояла машина Алексея.

– Садись, – велел он с водительского сидения. Вероятно, предвосхищая волнение Киры, он добавил: – Окна его хаты с другой стороны, так что он не увидит, в чью тачку ты прыгаешь.

Девушка села в машину. Она была так измотана, что хотела просто домой, в горячий душ и забыться сном. Немного согревшись в машине, Кира вдруг осознала, что Алексей мог ждать ее в машине несколько часов. Ведь он не знал, когда она выйдет и выйдет ли вообще.

– Ты приехал, потому что тебе снова стало меня жалко? – с печальной улыбкой спросила она.

– Ага. Я всегда питал слабость к умственно отсталым.

Чтобы не продолжать разговор, парень включил музыку, которая на удивление оказалась довольно приятной. Они не проронили ни слова до самого коттеджного поселка. Уставшая и измученная Кира вышла из машины и, поблагодарив Алексея, пошла в дом. Он дождался, пока она зайдет, и затем уехал.

Оказавшись в теплом душе, девушка наконец дала волю слезам. Она плакала около получаса, не меньше, и с каждой слезинкой постепенно приходила в себя.

Олег приехал в районе полудня и весь день твердо давал понять, что Кире не стоит навязывать ему свое общество. Сначала он долго сидел в сауне, затем принял душ и после ушел в тренажерный зал, где пробыл пару часов. Ближе к вечеру собрался и куда-то уехал. В тот миг девушка поймала себя на странной мысли: она не волнуется за его благополучие и, более того, ей даже не хочется, чтобы он поскорее вернулся.

Глава 48

В понедельник утром в доме Гридасова состоялся крайне странный завтрак втроем. Алексей то ли проснулся первым, то ли приехал очень рано, но он уже пил кофе на кухне, когда со второго этажа спустились остальные жители дома. Гридасов разбудил Киру в шесть утра. Ему не спалось, а значит, не должна спать и она.

– Эй, вставай! – скомандовал он и потряс ее за плечо.

Кира разлепила глаза и прищурилась от света ночника:

– Что случилось?

– Ничего не случилось. Люди встают по утрам не по причине происшествий. Хочу, чтобы ты сделала мне смузи и тосты. Давай быстрее.

Девушка поднялась с кровати, накинула халат, надела тапочки и, шатаясь, поплелась вниз. Увидев Алексея, даже обрадовалась. Рядом с кофейником и его кружкой на тарелке лежал чисто человеческий бутерброд: чиабатта, разрезанная пополам, а между – карбонад, маринованные огурчики, плавленый сыр и какие-то соусы.

– Доброе утро, – сказала она, – и приятного аппетита.

– Ага, – жуя, ответил он. Бросил на нее быстрый взгляд, указал на свой бутерброд и добавил: – Хочешь, сделаю тебе такой же? Выглядишь так, как будто этой ночью пережила тяжелые роды. Вымучила тройню как минимум.

– Ну спасибо, блин. Я и так в курсе, что паршиво выгляжу без макияжа.

– Макияж тут ни при чем. Я про измученный вид, затравленный взгляд и трясущиеся руки. Счастливые и влюбленные люди так по утрам не выглядят, даже если не спали всю ночь.

– И ты здесь? – раздался ровный голос Олега.

– Ага, и я здесь, – кивнул Алексей. – Вся счастливая семья в сборе: отец, временная мать и их красавчик-сынишка. Осталось завести сенбернара и можно устраивать семейную фотосессию.

Кира достала продукты и начала нарезать стебель сельдерея, яблоко, огурец и зелень для смузи. Рядом своей очереди ждали слабосоленая семга, авокадо и творожный сыр, которые должны были пойти на тосты. Подгоняемая требовательным взглядом Олега, девушка старалась делать все максимально быстро, чтобы не давать ему повода для агрессии. Вскоре все было готово, и перед господином появился поднос с завтраком.

– Отлично, – сказал он и принялся за еду.

Кира была рада и этому. На слова вежливости она даже не рассчитывала, лишь бы не наорал. Сама она скромно приткнулась в уголке позади него, чтобы в случае необходимости быстро среагировать на любой каприз. Ей хотелось присесть и выпить кофе, но она почему-то не решалась это сделать.

Пока его отец ел, Алексей отложил свой бутерброд и принялся пристально разглядывать Киру. Она это замечала, но помалкивала, чтобы не вызвать раздражение Гридасова. Однако тот все равно заметил, и реакция не заставила себя ждать:

– Ты в ней сейчас дыру прожжешь. Настолько сильно ее хочешь?

Его тон не сулил ничего хорошего и Кира испуганно вжалась в угол. Боялась, что может оказаться в чем-то виноватой.

– Не-а. Меня не возбуждают безвольные наложницы. Кира, крошка, не в обиду тебе, просто говорю по факту, а то, видишь, твой престарелый властелин уже разволновался. Боюсь, как бы не скакануло давление, возраст все-таки.

Гридасов ухмыльнулся:

– Учитывая, какое дерьмо ты потребляешь на завтрак, тебе стоит волноваться за свое благополучие, а не за мое давление.

Алексей выдал ответную ухмылку:

– Это ты вынужден придерживаться диеты номер пять, чтобы не дай бог не разыгрался панкреатит и не началась изжога. Ая́могу есть, что хочу. Во-первых, я моложе тебя на двадцать один год, не забывай об этом. Хотя, думаю, глядя на меня, ты всегда держишь это в уме. – Он хохотнул. – Во-вторых, мой организм не измучен табаком, бухлом и кокаином. Ну и в-третьих, мне не приходится тоннами глотать силденафил, чтобы не опозориться в постели со шлюхами. – Алексей перевел взгляд на Киру и прижал правую ладонь к груди: – Мамуль, ей-богу, это снова не камень в твой огород, я имел в виду тех, кто трахается с ним за деньги, а не из-за психологических проблем как в твоем случае.

– Пошел на хуй из моего дома, – процедил Гридасов, – пошел, блядь, на хуй.

– Месяц еще не прошел. Капитулируешь?

– Это никак не связано с тем, что тебе пора съебаться отсюда.

– Да неужто? – вконец развеселился Алексей. – Но ты лишаешь меня самой возможности продолжить это непримиримое дерби. Значит, автоматически признаешь свое поражение. В целом, меня устраивает и такой вариант. Жду перевод на карту и видео с твоим интервью, где ты выступаешь в роли лузера, который вывесил белый флаг еще до конца соревнования.

– Не дождешься, – одними губами произнес Олег.

– Ну вот и славненько. Значит, погощу у тебя еще две недели. Я уже прикипел к этим гостеприимным стенам и к хранительнице нашего семейного очага. Кстати, когда она не накрашена, то кое-кого мне напоминает. А тебе? Удивительное сходство, не правда ли? – С этими словами Алексей поднялся с места и, взяв тарелку с бутербродом и ноутбук, встал с места: – Пойду к себе. А тут здесь, знаете ли, стало та-а-к напряженно, что боюсь, как бы тебя не хватил инфаркт. Потом откачивай вас двоих – мамуля ведь наверняка сразу повалится следом.

Он удалился, а Кира продолжала стоять на месте. Вцепилась пальцами в столешницу, боясь пошевелиться, издать малейший звук. Она видела, как Олег сжимает кулаки, как его лицо перекосило от гнева. Потом он встал и менее чем через полчаса вышел за порог, так и не сказав ей ни слова. К ее удивлению, после его ухода стало куда легче. Тело расслабилось, легкие перестало резать от плотного едкого воздуха, руки больше не трясло в треморе. Девушка убрала со стола и наконец сварила себе кофе. В настоящей турке, все как полагается. Вскоре в поле зрения снова возник Алексей.

– Старый маразматик ушел? А то я смотрю, аж за окном посветлело.

– О каком дерби ты говорил? – спросила Кира. – Вы на что-то поспорили? Не на меня ли?

Парень щелкнул пальцами:

– Бинго! Я думал, ты давно догадалась, но, видимо, преувеличил твои способности.

Он снова сел за стол и открыл ноутбук.

– И ты так легко об этом рассказываешь? Ты ведь тогда точно остаешься в проигрыше.

– Из нас троих в проигрыше остаешься только ты. Именно поэтому я так легко об этом рассказываю. Может, хоть так удастся вытянуть тебя из этого нафталинового союза. Хотя, вот по глазам вижу, что толку от моих слов мало. – Он покачал головой. – Побуду здесь еще две недели, вдруг твой мозг таки решит проснуться. Кстати, мое предложение в силе.

– Какое предложение? Бросить твоего отца и начать спать с тобой за деньги, потому что это экономически выгодно??

– Нет, то предложение уже устарело. Как я уже упоминал, меня не привлекают безвольные женщины. Я про бутерброд, – он указал на пустую тарелку, которую принес вместе с ноутбуком. – Сделать тебе такой же? Хоть поешь нормально.

Киру одолевали смешанные чувства: вроде как в словах Гридасова младшего было что-то обидное, а вроде как все четко и по делу. Кроме того, ей ужасно хотелось есть. И тяготела она к чему-то не совсем диетическому. Олег со своим ультра-правильным питанием уже сидел у нее в печенках.

– Сделай, пожалуйста, два, – наконец сказала она.

Глава 49

Выяснив суть спора Олега с сыном, Кира заставила себя посмотреть правде в глаза, взглянуть на себя со стороны. Безвольная кукла с пухлыми губами и большими сиськами. Причем все это не было дано ей от природы и, более того, она никогда не хотела стать такой. Ее устраивали собственные губы и грудь. Пусть не самые красивые и выдающиеся, но зато свои, родные, те, какие даны ей с рождения. Также сюда можно смело добавить броский макияж, развратную одежду и полную покорность в постели. Все это тоже не было ее личным выбором. Вечные компромиссы и уступки – с самого начала она поступилась всеми своими принципами лишь бы быть угодной своему господину.

Совершенно очевидно, что Олег никогда не питал к ней светлых чувств. Это было сложно признать, но факт оставался фактом. К сожалению, Кира довольно поздно решила задуматься о своем зависимом положении. Слишком много уже успело произойти, что в идеале можно было избежать. Порядки, которые царили в ее семье, и к которым она привыкла с детства, приучили девушку жертвовать собственным достоинством во имя общего блага, как делала ее мать.

Кира разрывалась между привычкой, что тянулась из детства, и своим собственным опытом, который диктовал ей новые реалии. Ей нужно было побыть одной и хорошенько подумать обо всем, что с ней происходило. В доме Олега сделать это было невозможно, поэтому девушка вызвала такси и умчалась в город. Там зашла в первую попавшуюся кофейню, заказала себе два эклера с кофе и принялась размышлять. За окном кружили снежинки, а прохожие, замотавшись шарфами, спешили кто куда.

«Вот бы и мне так… – подумала Кира. – Просто знать, куда и зачем я иду. А не делать что-то только по указке Олега».

Просидев в кофейне пару часов и так ни к чему особо не придя, девушка расплатилась, покинула заведение и принялась бесцельно ходить по улицам. Потом зашла погреться в какой-то ресторан, съела порцию горячего супа с гренками, снова вышла и опять направилась сама не зная куда. Один раз ей позвонил Олег, но она не взяла трубку. Ладонь будто жгло огнем, когда телефон вибрировал от его звонка. Настойчиво, резко, нетерпеливо.

Ближе к восьми вечера Кира все же вызвала такси и поехала обратно, так и не перезвонив. Пока машина неслась по шоссе, жизнь пролетала перед глазами. Девушка приходила к медленному осознанию, что, вероятно, у нее, так же как и у мамы, образовалась привычка терпеть и превозмогать.

Когда она вошла в дом, к ней тут же подлетел разъяренный Олег и больно схватил ее за запястье:

– Ты где была??

– Просто гуляла. Это запрещено? Отпусти, мне больно.

– Гуляла? Где и с кем??

– Расслабься, Отелло, – раздался голос Алексея, который спускался по лестнице. – Не со мной.

– Куда ты лезешь?? О тебе я вообще не думал.

– А о ком думал? О каком-то другом старике, с которым она могла гулять по Москве?

– Не твоего ума дела. Так понятнее? – Олег вновь сосредоточил внимание на Кире, руку которой все так же продолжал крепко держать: – Так с кем ты была?

– Пожалуй, повторю, что ты только что сказал своему сыну. Не-твоего-ума-дело. Так понятнее? – Девушка вырвала руку из хвата и процедила: – Сегодня я сплю одна.

Алексей зааплодировал, ударяя ладонью о ладонь нарочито медленно и громко, для усиления театрального эффекта.

– Браво! – крикнул он. – Браво!!

Кира заперлась в комнате для гостей. Она не знала, что она делает, но в кои-то веки чувствовала в себе силы на сопротивление своей же любви. К тому, кто ее недостоин. Жаль, что ближе к ночи этот запал существенно поутих, и она вновь стала дрожать от одной мысли, что завтра Олег вышвырнет ее вон.

Мысли путались, девушка то и дело возвращалась к одним и тем же вопросам, пытаясь найти ответы, но каждый раз заходила в тупик. Она вспоминала все те моменты, когда чувствовала себя не в своей тарелке, когда казалось, что она делает что-то не так, когда боялась просто высказаться. И вот теперь она это сделала, но это не принесло облегчения. Наоборот, теперь ей снова было страшно.

В конце концов, Кира уснула беспокойным сном, так и не придя к какому-то определенному решению.

Ей снилось, что она находится в сумрачном лесу с исполинскими деревьями, кроны которых застилают небо. Она увязла там в гигантской паутине без шансов выбраться. Совсем скоро до нее доберется паук – она уже слышала шорох его лап. И вот из-за деревьев показалась его голова размером с футбольное поле. Почему-то у него было человеческое лицо, только словно раздвоено: одна часть принадлежала Гридасову, а другая его сыну.

Завидев девушку, паук разинул пасть и, капая слюной, начал приближаться все ближе и ближе… В тот момент, все еще будучи во сне, Кира вдруг осознала, чего хочет на самом деле. Чтобы утром Олег устроил ей разнос за вчерашнее поведение, а затем выгнал из дома. Чтобы этот больной союз был окончательно разорван.

Глава 50

Кира резко приподнялась над подушкой, сон как рукой сняло. За окном стояла кромешная тьма, а на часах всего 5:27. Скоро проснется Гридасов, поэтому лучше не попадаться ему на глаза. Еще не хватало скандала.

Резкое осознание ударило в голову мощным разрядом: нет, черт возьми, скандал – это именно то, что нужно! В жутком сне, где ее едва не сожрал гигантский паук, она сама этого хотела. Просто взять и уйти она не сможет, словно взаправду застряла в паутине, а вот если Олег сам ее вышвырнет, то это будет весьма кстати. Может, хоть так переболит, и получится освободиться от его влияния.

Девушка накинула халат и вышла в полумрак гостиной, наощупь продвигаясь к кухне. Там она включила подсветку, поставила турку на варочную панель и вскоре услышала шаги, тихие, но твердой поступью. Сейчас Гридасов устроит ей разнос, пусть так и будет.

Кира специально не поворачивалась, делала вид, что не слышит, и вздрогнула, когда он внезапно обдал горячим дыханием ее шею. Затем повернул ее к себе лицом и, взяв за подбородок, поцеловал.

Кухня завертелась в бешеном танце, одежда полетела на пол. Олег усадил Киру на столешницу и взял прямо там. Он целовал ее шею и грудь, был на удивление нежен, но при этом не сбавлял темп, стремительно доводя ее до оргазма. И когда она наконец обмякла, находясь на седьмом небе от блаженства, сказал:

– Веди себя хорошо и жди вечером дома. Поняла?

– Поняла, любимый, – по привычке закивала она.

Вскоре Гридасов уехал, довольный, что покорная игрушка снова при нем, а Кира помчалась в душ. Ее изнутри раздирали странные противоречивые чувства. С одной стороны, только что он реально старался для нее, хотел сделать ей приятное, и у него получилось; с другой – это было чем угодно, только не любовью. Манипуляция, желание властвовать и обладать, жажда подчинить, лишить воли, но только не любовь. Уж лучше бы он наорал и выставил за дверь.

Обратно она вернулась совершенно разбитая и очень голодная. За столом сидел Градисов младший и пил сваренный ею кофе.

– Я тебе там оставил, – кивнул он на турку, – очень вкусный, кстати.

Кира настолько отвыкла от простого человеческого общения, что наивно, по-детски переспросила:

– Правда?

– Ага. Зачем мне врать?

– А сделаешь тот обалденный бутерброд? Пожалуйста.

Он покачал головой, расплылся в улыбке и вскоре перед Кирой появилась тарелка с самым вкусным и бутербродом на свете.

После завтрака они разошлись, чтобы поработать. Алексей остался на кухне, а она переместилась в гостиную. Спустя несколько часов он снова пришел к ней, как в прошлый раз.

– Мое предложение по дизайну остается в силе, – сказал он, увидев, что она продолжает работать над своей программой для документооборота. – Как надумаешь, дай знать, подключу своих ребят. Они толковые, сделают все четко, обещаю.

Кира с подозрением покосилась на него:

– И ты за это ничего не затребуешь?

– А что, интересно, я могу с тебя затребовать? – удивился он. – Секс? Вроде не нуждаюсь. У меня его хватает. Я просто хочу помочь, вот и все.

– Тогда спасибо.

– Пожалуйста.

– Есть хочешь? – спросила она, сама от себя этого не ожидая.

– А что, решила меня покормить?

– Ну типа того. Время обеда, а Джинетта придет только к пяти. Да и что она приготовит? Шедевры высокой гастрономии, как обычно. А я хочу человеческой еды. Как насчет мяса по-французски с картошкой?

– Это там, где три литра мазика, еще и тонна сыра сверху? – Казалось, что он поморщился, но затем его губы растянулись в улыбке: – Я за.

К удивлению Киры, он сам заказал доставку продуктов и все оплатил. На ее памяти, Гридасов старший никогда так не делал. За все время их совместного проживания он даже ни разу не спросил, что она ест, пьет, что любит, а что нет, хочется ли ей чего-нибудь. Что касается Алексея, то открыв сайт доставки, он первым делом поинтересовался, чего бы ей хотелось, и только потом заказал ингредиенты, необходимые для обеда.

Спустя пятнадцать минут в гостиной заиграла динамичная музыка, а Кира, пританцовывая и напевая себе под нос, принялась за готовку. Мясо по-французски получалось у нее лучше всего, поэтому обед обещал быть как минимум съедобным. Она резала свинину и периодически откладывала нож, чтобы взять еще немного своих любимых конфеток драже с арахисом внутри, которые ей заказал Леха. Теперь она называла его так.

В какой-то момент девушка заметила, что он перестать печатать внимательно смотрит на нее, а не в экран ноутбука, как было до этого.

– Что? – Она почувствовала что-то вроде стеснения.

– Ничего такого. Просто, когда ты вот так щебечешь и приплясываешь на месте в кухонном фартуке и домашних тапочках, то это все возвращает меня в счастливое детство.

Кира вспомнила, как пару дней назад он говорил отцу о некоем сходстве между ней и кем-то еще.

– Ты вспомнил маму, да? Я правда чем-то на нее похожа?

– Да. Когда без макияжа как сейчас. А если убрать филеры из губ, сходство станет еще сильнее. Возможно, поэтому он поселил тебя у себя.

– Он сильно ее любил? Извини, если спрашиваю лишнего, просто раз уж ты сам завел разговор…

– Все в порядке. Нет, он ее не любил. А вот она его просто обожала, практически боготворила. В конечном счете, это ее и погубило. И да, кстати, помнится, ты очень хотела узнать, кто же так обидел Олежку, что он теперь такой бесчувственный. Я скажу тебе. Никто. Он всегда таким был. И если у тебя до сих пор срабатывал инстинкт во что бы то ни стало растопить его ледяное сердечко, то самое время подзабить на эту идею.

Кира просто молча кивнула – она уже и так отбросила всякие мысли на этот счет. После она переварила все сказанное о Лехиной матери и почувствовала, как ком застрял в горле. Страшная догадка пронеслась в голове.

– Он как-то связан с гибелью твоей мамы?? Неужели он…

– Нет, – сразу отмахнулся парень, – он ее пальцем не трогал, если ты об этом. Могу рассказать, как ее не стало, если хочешь.

Девушка выдохнула. Одна мысль, что Олег мог причинить вред матери своего ребенка, вызывала у нее ужас. Хотя втайне она даже надеялась, что действительно так и было. В таком случае она бы сразу же сбежала из этого дома навсегда.

– Лех, – мягко сказала она, – если тебе больно об этом вспоминать, то не надо. Не рассказывай.

Он пожал плечами:

– Я и не забывал. Тот день навсегда отпечатался в памяти. Каждое утро, когда просыпаюсь, первое, что вижу – это как она лежит на дороге. И не смотри на меня с жалостью, это было очень давно. Я могу пересказывать эту историю всем желающим, она меня уже не трогает. Свари мне еще кофе, пожалуйста, и расскажу тебе все, что помню.