Текст книги "Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга"

Автор книги: Августин Архимандрит (Никитин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Елизаветинская эпоха (1741–1761 гг.)

Отправился в ссылку и Эрнест-Иоганн Бирон, но перед своим отъездом в Пелым он несколько месяцев провел в Шлиссельбургской крепости. Как отмечал отечественный историк А.И. Вейдемейер (ум. в 1852 г.), Бирон, «по низвержении своем, впал в величайшее уныние; раскаивался или казался только раскаивающимся в своих злодеяниях; читал духовные книги, особенно же Библию, с большим прилежанием, отмечая в оной места, близкие содержанием своим к его положению; оказал готовность отвечать с откровенностью на деланные ему допросы»[514]514
  Вейдемейер А.И. Обзор главнейших происшествий в России с кончины Петра Великого до вступления на престол Елизаветы Петровны. Ч. II. СПб., 1831. С. 140.


[Закрыть]. Графа Миниха, графа Остермана и герцога Бирона обвинили в измене и сослали.

Так лютеранская община св. Петра лишилась своего патрона и покровителей. Этим обстоятельством и в целом изменившейся обстановкой не преминули воспользоваться недоброжелатели общины. Интересные сведения приводит современная исследовательница, член общины Петрикирхе Т.Н. Таценко:

«На Невском проспекте, напротив кирхи св. Петра, там, где сейчас располагается Казанский собор, в середине XVIII в. стояла православная церковь Рождества Богородицы. Священники этой церкви объявили, что им явилась Богоматерь и пожаловалась, что присутствие невдалеке лютеранской церкви, где проводятся „еретические“ богослужения, не дает ей покоя. На этом основании императрице было подано прошение об изгнании лютеран из их церкви. Однако у последних нашлись защитники. Вице-канцлер граф Бестужев-Рюмин, жена которого была лютеранкой немецкого происхождения, рассказал, используя методы и логику противной стороны, что и ему явилась Богоматерь. На этот раз она отозвала свою жалобу, ибо лютеранская церковь св. Петра все равно не подходит для православных богослужений, так как ориентирована не на восток, как положено, а с севера на юг. Скорее всего, эта эффектная история всего лишь легенда. Бесспорно, однако, что общину св. Петра в начале правления Елизаветы пытались лишить здания церкви и другой недвижимости. Дело не удалось лишь потому, что у Св. Синода не было 130 000 руб. отступных, каковые, по решению императрицы, нужно было заплатить лютеранской общине.

Необходимо отметить, что двадцатилетие правления Елизаветы отнюдь не характеризовалось преследованием иностранцев. Понимая ценность их опыта и знаний для России, она продолжила в этом отношении политику своего отца Петра I, привлекая иноземных специалистов на русскую службу и подтверждая их привилегии. Так, последующим патронам немецкой общины св. Петра графу Карлу фон Сиверсу и барону Н.Ф. Корфу удалось в 1756 г. получить от императрицы Елизаветы Петровны документально оформленное подтверждение правомерности владения общиной участком земли церкви Св. Петра. Последний из патронов был особенно влиятелен при дворе, ибо приходился родственником императрице со стороны жены»[515]515
  Таценко Т.Н. Указ. соч. С. 250–251.


[Закрыть].

Тем временем немецкий храм Св. Петра благоукрашался, однако на это требовались большие средства. В записках И.Г. Георги сообщается о том, как проводился сбор пожертвований на церковные нужды. По словам немецкого автора, лютеранские приходы должны были «пещись о соблюдении церквей в хорошем состоянии и доставлении всех нужных к тому денег из складчин, которые около нового года во всяком приходе особливо собираемы бывают; из найма церковных домов и мест; из доходов погребальных и с кораблей, из коих каждый к иностранному какому купцу адресованной платит по 5 рублей и пр. Попечения же о экономических делах каждого прихода возлагаются на особое собрание, которое состоит из одного знатного покровителя церкви и нескольких старшин и настоятелей»[516]516
  Георги И.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга… Ч. II. СПб., 1794. С. 278–279.


[Закрыть].

Императрица Анна Иоанновна подарила 1000 руб. на орган. Первый раз сведение об органе, предназначенное для широкой публики и потому отпечатанное в «Академических ведомостях», появилось в 1737 г. 29 ноября этого года происходила постановка нового большого органа в немецкой церкви Петра и Павла. Орган пожертвовал Миних, и об этом событии, имевшем значение для немецкой колонии Петербурга, оповестили и все население империи. Оповещение было сделано понятно почему: всевластный Бирон – лютеранин по вероисповеданию[517]517
  Столпянский П. Музыка и музицирование в старом Петербурге. Л., 1989. С. 174.


[Закрыть]. В первый раз на новом органе играли 27 декабря 1737 г. в присутствии великой княжны Елизаветы Петровны, герцога Брауншвейгского Антона-Ульриха, герцога Курляндского и других высших сановников.

В украшении Петрикирхе принимали участие многие зарубежные мастера и художники. Один из них – швейцарец из Санкт-Галлена Иоганн Гзелль (ум. в 1740 г.)[518]518
  Материалы для истории императорской Академии наук. Т. 4. СПб., 1887. С. 496.


[Закрыть]. Вот что сообщал директор отделения изящных искусств при Академии наук Якоб Штелин (1712–1785) об этом художнике. «Петр Великий взял его в Амстердаме на службу (1716 г.) и отправил его с семьей на русском купеческом корабле в Петербург… В большой лютеранской церкви в Петербурге еще можно видеть прекрасную алтарную картину („Преображение Христа“) и под ней ночной мотив – „Тайную Вечерю“, а вокруг алтаря на балюстраде хоров – четырех евангелистов и 12 апостолов, поясные портреты в натуральную величину, писанные с натуры»[519]519
  Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России. Т. 1. М., 1990. С. 48–49.


[Закрыть]. (В декабре 1940 г. из бывшей лютеранской церкви св. Петра на Невском проспекте в Государственный Эрмитаж поступили 13 полотен: изображения 12 поколенных фигур апостолов и евангелистов (103×83 см) и «Распятие», украшавшее церковь в течение столетия[520]520
  Коноплева М. Картины Георга Гзелля // Сообщения Гос. Эрмитажа. Вып. 4. Л., 1947. С. 15–16.


[Закрыть].)

А теперь можно снова обратиться к записям Якоба Штелина. «В 1758 году была полностью отремонтирована главная евангелическо-лютеранская церковь Петра и Павла, – пишет немецкий автор. – Среди прочих внутренних украшений поставлены у алтаря несколько хороших скульптур. Вместо прежних вырезанных из досок и раскрашенных 4 евангелистов выполнены те же самые скульптуры хорошей работы в виде целых позолоченных статуй»[521]521
  Записки Якоба Штелина… Т. 1. С. 173.


[Закрыть]. Эти сведения Штелина полностью подтверждаются в «Инвентаре евангелическо-лютеранской новой церкви св. Петра»[522]522
  Там же. С. 190. Прим. 74 (ЛГИА. Ф. 708. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 3).


[Закрыть].

В 1758 г., во время Семилетней войны между Россией и Пруссией (1755–1762 гг.), барон фон Корф назначен генерал-губернатором отошедшей к России Восточной Пруссии. Покидая Санкт-Петербург на годы, он сложил с себя патронат над общиной Св. Петра. Интересно, что община, по-видимому, с живейшим участием следила за ходом войны между Россией и Пруссией. Так, 25 января 1758 г. в Петрикирхе торжественным богослужением отпраздновали взятие русскими войсками Кенигсберга, точно так же в 1759 г. отметили победу русских над прусскими войсками под Франкфуртом-на-Одере, а в 1760 г. – взятие русскими Берлина. Это любопытный материал к изучению национального самосознания российских немцев. Но приведенные факты не покажутся удивительными, если вспомнить, что отнюдь не большинство немцев, живших в Санкт-Петербурге в середине XVIII в., происходило из Пруссии. Предки барона фон Корфа, например, веками жили в Лифляндии, а сам он родился уже русским подданным[523]523
  Таценко Т.Н. Указ. соч. С. 251.


[Закрыть].

Петрикирхе в Екатерининскую эпоху (1762–1796 гг.)

Внутриполитическая ситуация в России во второй половине XVIII в. в отношении общины св. Петра оставалась весьма благоприятной. В 1762 г. к власти пришел император Петр III, сын дочери Петра I Анны и герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского. Выросший и воспитанный в протестантском Гольштейне, он во всех своих вкусах, привычках, идеалах был более немцем, чем русским. Естественно, что заботы и чаяния общины Св. Петра стали ему близки, и первое, что он сделал, – возвратил в Санкт-Петербург графа Миниха после 20-летней ссылки в Сибири. Миних снова взял на себя обязанности патрона общины и выполнял их почти до самой своей смерти в 1767 г.

Пришедшая на смену Петру III через несколько месяцев императрица Екатерина II (1762–1796 гг.), урожденная принцесса Ангальт-Цербстская, за более чем три десятилетия своего правления не раз выказывала совершенное понимание и всестороннюю поддержку в отношении лютеран. Многие тысячи немцев-колонистов, которых своим манифестом от 22 июля 1763 г. Екатерина II пригласила в Россию, значительно умножили число ее протестантских подданных[524]524
  Там же.


[Закрыть].

С воцарением на российском престоле принцессы Ангальт-Цербстской немецкое влияние в Петербурге с каждым годом становилось все сильнее. Известный путешественник Джакомо Казанова, гостивший в Петербурге в 1764–1765 гг., свидетельствует: «Я обнаружил, что в Петербурге все, кроме простонародья, говорят на немецком языке, который я с трудом понимал, но мог изъясняться, подобно тому, как сейчас»[525]525
  Казанова Джакомо. История моей жизни. М., 1991. С. 552–553.


[Закрыть].

В начале 1760-х гг. известный немецкий историк Август Людвиг Шлецер, трудившийся в Петербургской Академии наук над древнерусскими летописями (1761–1765 гг.), составил характерную зарисовку этого времени. «Общественное богослужение (в Петербурге. – а. А.) совершается теперь на 14 языках, – отмечал он в своих записках. – Постоянный наплыв пришельцев, большей частью немцев, из которых, может быть, половина прибита к берегам России несчастьями, приключениями и смелыми затеями. В то время впускали всех, кто только предъявлял вид о здоровье от самого незначительного городишки; никого не спрашивали: какого ты вероисповедания? да едва ли спрашивали: какой ты нации? (только евреям и иезуитам запрещен был въезд указом Петра I); но впоследствии стали спрашивать: в чем ты нам можешь пригодиться?»[526]526
  Общественная и частная жизнь Августа Людвига Шлёцера, им самим описанная. (Пребывание и служба в России от 1761 до 1765. гг.) //Сборник отделения русского языка и словесности имп. Академии наук. Т. 13. CПб., 1875. С. 159.


[Закрыть].

Такова была общая атмосфера, царившая в граде Петровом во второй половине ХVIII в. Продолжая свой рассказ о Петербурге, Август Людвиг Шлецер «переходит на личности»: «Вот идет немец, некогда кандидат на святую проповедническую должность, возвратившийся из Ост-Индии, где он, как можно заметить, в продолжение 7 лет пробивался в должности матроса; там стоит пожилой пастор из Пруссии, который предпринял путешествие сюда, чтобы уклониться от объявленной ему (неизвестно, почему) отставки; и т. д.»[527]527
  Там же. С. 160.


[Закрыть].

Вступив на российский престол, Екатерина II оказывала благоволение лютеранской церкви Св. Петра. Она подарила этой церкви 3000 руб.; великий князь Павел Петрович – 1000 руб. Церковь Св. Петра всегда была самой богатой из всех лютеранских храмов в Петербурге.

Украшения для храма поступали и из немецких земель. 14 апреля 1764 г. в Штутгарте умер Иоганн Кристоф Гроот, придворный живописец и смотритель городской галереи[528]528
  Записки Якоба Штелина… Т. 1. С. 389. Прим. 58.


[Закрыть]. Его сын – Иоганн Фридрих Гроот – к этому времени состоял на русской службе и, как его отец, трудился «по художественной части». В том же 1764 г., как сообщал Якоб Штелин, «придворный живописец г-н Гроот получил из наследства своего покойного отца из Штутгарта… длинную и узкую картину на дереве Альбрехта Дюрера, представляющую Христа после Его Воскресения с 11 учениками, и подарил ее лютеранской церкви св. Петра, где она помещена над алтарными картинами»[529]529
  Там же. С. 371.


[Закрыть].

Пастор А.Ф. Бюшинг и переворот 1762 г

В 1761 г. руководство школой при Петрикирхе поручили пастору А.Ф. Бюшингу, который преобразовал ее в соответствии с требованиями своего времени. Известный немецкий ученый, энциклопедист Антон Фридрих Бюшинг (Busching) родился в 1724 г. в местечке Штатгагене, в Шаумбург-Липпе. В 1744 г. поступил в университет Галле на богословский факультет. По окончании курса в университете в 1748 г. принял предложение датского тайного советника графа Линара стать воспитателем его старшего сына. В 1749 г. граф Линар отправился в качестве посла в Петербург; вместе с ним в Россию поехал и Бюшинг, уже будучи в сане пастора. Это был первый визит Бюшинга в Россию, после чего он вскоре вернулся на родину[530]530
  Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. 5, 9-й полутом. СПб., 1891. С. 300.


[Закрыть].

Бюшинг пробыл в Петербурге всего полгода, и перед отъездом у него произошло интересное знакомство. Будучи пастором, Бюшинг неоднократно проповедовал в лютеранских церквах Петербурга. Своим красноречием и убежденностью он завоевал симпатии прихожан, и они часто ходили к нему за советами, беседовали с ним о религиозных вопросах. Среди таких посетителей появился и молодой человек, русский, служивший наборщиком в типографии Академии наук. Он несколько раз слушал проповеди Бюшинга и, наконец, обратился к нему с просьбой о наставлении в делах веры[531]531
  Брикнер А. Антон-Фридрих Бюшинг // Исторический вестник. 1886. № 7. С. 8.


[Закрыть].

По возвращении в Германию Бюшинг несколько лет служил профессором Геттингенского университета. А в 1760 г. Бюшингу сделали предложение занять место пастора при петербургской церкви Св. Петра, и он охотно его принял. В августе следующего, 1761 г. Бюшинг прибыл в Петербург вместе со своей женой Христиной Дильтей, известной в свое время поэтессой.

Вскоре после прибытия Бюшинга в Петербург скончалась императрица Елизавета Петровна. На российский престол возведен Петр III; патрон церкви Св. Петра в то время – барон Николай Фридрих Корф, камергер императора. По повелению Петра III из ссылки возвращен фельдмаршал Миних, который когда-то, до воцарения Елизаветы, покровительствовал приходу Св. Петра.

Поняв из намеков Миниха, что тот желает вновь стать патроном церкви Св. Петра, пастор Бюшинг посодействовал ему, и фельдмаршал снова вступил в эту должность. Миних был благодарен Бюшингу и однажды в беседе с ним заметил, что если бы ему опять пришлось взять на себя роль главнокомандующего, он охотно назначил бы Бюшинга своим помощником. На это Бюшинг возразил, что он мог бы служить в войске лишь в качестве духовного лица (Feldprediger)[532]532
  Там же. С. 12.


[Закрыть].

Будучи пастором кирхи Св. Петра, Бюшинг жил в церковном доме, фасадом выходящим на Невский проспект. И когда летом 1762 г. произошел переворот в пользу супруги Петра III – Екатерины, пастор Бюшинг стал невольным свидетелем тех событий, которые происходили около церкви Рождества Пресвятой Богородицы[533]533
  Там же. С. 13.


[Закрыть]. В своих мемуарах Бюшинг упоминает об участниках переворота, прибывших сюда для принятия присяги. Из своего окна пастор лицезрел и Екатерину II, и графа Григория Орлова, и графа Кирилла Григорьевича Разумовского[534]534
  Там же. С. 14–15.


[Закрыть].

Однако немецкому пастору недолго пришлось оставаться в роли стороннего наблюдателя. Один из его помощников, Гебгард, учитель школы при Петрикирхе, во время переворота решил укрыться во дворце герцога Георга-Людвига (дяди императора Петра III), где его схватили солдаты и заперли в подвале, Бюшингу пришлось вызволять его оттуда, после того как пастор узнал о случившемся[535]535
  Там же. С. 19.


[Закрыть].

На следующий день после переворота пастор Бюшинг должен был проповедовать в церкви по случаю престольного праздника апостолов Петра и Павла. Обстановка в Петербурге оставалась напряженной; Бюшинг знал лишь о том, что императрица с отрядом гвардейцев отправилась к Ораниенбауму, чтобы принудить Петра III к отречению от престола. Пастор должен был взойти на кафедру для произнесения проповеди, но в этот момент к нему подошел фон Эмме, вице-президент Юстиц-коллегии. Он сообщил Бюшингу о приказе из Сената: «Члены прихода церкви св. Петра должны быть немедленно приведены к присяге».

Сослужитель Бюшинга, пастор Трефурт, сказавшись больным, устранился от этого дела. Бюшинг просил фон Эмме отложить церемонию приведения к присяге хотя бы до послеобеденного времени. Он указывал на определенные затруднения, ссылаясь, в частности, на то обстоятельство, что в храме из-за волнений, происходивших в городе, присутствовало мало мужчин. Однако вице-президент Юстиц-коллегии настаивал на своем, опасаясь ответственности перед Сенатом. И пастор Бюшинг тогда сказал, что после проповеди он приступит к приведению прихожан к присяге.

Видя некоторую нерешительность пастора, фон Эмме заметил: «Вы напрасно опасаетесь». Бюшинг возразил ему: «При таких обстоятельствах нельзя не опасаться. Кто же нас освободил от присяги императору, за которого мы обещали пролить последнюю каплю крови?» «Неужели, – сказал фон Эмме, – Вы так мало знаете императора? Неужели Вы думаете, что с его стороны будет оказано сопротивление? Нет сомнения, что в настоящую минуту в Петергофе и Ораниенбауме все улажено, и что он более не государь». Бюшинг сам был такого же мнения и поэтому решился привести к присяге членов прихода. При этом, однако, он молил Бога, чтобы Провидение отклонило от него несчастье во второй раз попасть в столь неловкое положение[536]536
  Там же. С. 15–16.


[Закрыть].

Пастор А.Ф. Бюшинг и Петришуле

Заняв место пастора при церкви Св. Петра, А.Ф. Бюшинг взял на себя обязанность заведовать училищем, состоявшим при этой церкви. В 1760–1762 гг. для Петришуле построили новое здание. После возвращения Миниха из ссылки в 1762 г. усилия общины Св. Петра сосредоточились на расширении и устройстве школьного учебного заведения при общине. Активное участие в сборе средств для этих целей принял сам патрон общины, в жертвователи Миниху удалось «заполучить» даже императрицу, она выделила 3000 руб.[537]537
  Таценко Т.Н. Указ. соч. С. 251.


[Закрыть]

Здание школы возвели за церковью по проекту архитектора М.Л. Гофмана. Финансировал строительство и практически руководил им петербургский банкир Г.Х. Штегельман, староста церковной общины[538]538
  Смирнов В.В., Ульянов Н.П. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть]. «Чрез неусыпную деятельность славного доктора Бишинга, тогдашнего проповедника, выстроили знатное здание для училища, – пишет И.Г. Георги. – Церковь с башнею стоила 46 289, а помянутый дом 58 000 рублей. Сии суммы собраны были даяниями двора, сборами и складчинами благотворительных сочленов сего прихода»[539]539
  Георги И.Г. Указ. соч. Ч. II. С. 275.


[Закрыть].

В 1762 г. в Петербурге опубликовано «Известие о новоучреждаемой школе при Санкт-Петербургской немецкой церкви святого Петра Апостола, которая 1 октября сего года начаться имеет» (СПб., 1762). В этом «Известии» отмечалось, что занятия начнутся в новом здании школы, «в пользу которыя при немецкой церкви святого Петра апостола пространной дом построен»[540]540
  Известие о новоучреждаемой школе при Санкт-Петербургской немецкой церкви святого апостола Петра… СПб., 1762. С..3.


[Закрыть]. Учредители немецкой школы во главе с пастором Бюшингом объявляли о задачах реорганизованного учебного заведения: «Намерение наше сие есть, чтоб основать школу, которая бы не токмо с наилучшими иностранными сравниться, но в совершенстве оныя еще превзойти могла»[541]541
  Там же. С. 4.


[Закрыть].

Непосредственную организацию «Школы языков, художеств и наук», как стали называть школу Св. Петра, взял на себя пастор А.Ф. Бюшинг (1761–1765 гг.). Для него, учившегося в Галле, образцом во многих отношениях стало Воспитательное заведение, некогда устроенное в этом городе А.Г. Франке. Интересно, что большинство пасторов церкви Св. Петра в XVIII в. сохраняло духовную связь с Галле как центром немецкого пиетизма, начиная с пастора Назиуса (1710–1751), присланного в Санкт-Петербург самим А.Г. Франке[542]542
  Таценко Т.Н. Указ. соч. С. 251.


[Закрыть].

С самого начала своей деятельности немецкая школа оставалась таковой только по названию; в ней могли учиться дети из семей лютеран, православных «и других христианских вер»: «А особливо российской нации, в пользу служить имеет, потому что определение учинено будет такое, что в те часы, когда обоего пола дети лютерского закона обучаться будут догматам своея Церкви, то дети других исповеданий, а особливо российские, по соизволению могут учиться другим полезным наукам»[543]543
  Там же. С. 5


[Закрыть], – таковы были принципы веротерпимости, на которых основывалось обучение в Петришуле. Однако основной «контингент» учащихся по-прежнему состоял из лютеран; в этом устроители Петришуле видели залог процветания: «когда имеющие детей прихожане церкви нашея отдадут оных в нашу школу»[544]544
  Там же. С. 18.


[Закрыть].

Перед зачислением в школу пастор Бюшинг проводил собеседование с будущими учениками; в обращении к родителям предлагалось, чтобы до 1 октября 1762 г. они со своими детьми «являлись у д-ра и пастора Бишинга, дабы о нужном испытании и разделении детей по понятности их и по потребности учения заблаговременно иметь старание… (поскольку) обучающиеся по ныне дети у учителей церкви нашия перейдут с оными в новоучреждаемую школу»[545]545
  Там же. С. 21


[Закрыть].

О том, как шла подготовка к началу 1762/63 учебного года, можно узнать из публикации, озаглавленной «Продолжаемое известие о новом школьном учреждении немецкой церкви святого Петра Апостола в Санкт-Петербурге» (СПб., 1762). Это «известие <…> сочинено в церковном конвенте при немецкой церкви святого Петра Апостола августа 22 дня 1762 года»[546]546
  Продолжаемое известие о новом школьном учреждении немецкой церкви святого Петра Апостола в Санкт-Петербурге. СПб., 1762. С. 19.


[Закрыть]. Отметив, что начало занятий состоится 1 октября 1762 г. «…в начале десятого часа поутру»[547]547
  Там же. С.3.


[Закрыть], устроители Петришуле заявляли о серьезности своих намерений: «Такое начатие оныя (школа) не будет зависеть от способности нового нашего строения; ибо если с начала в оном не достает столько сухих покоев, сколько для учеников потребно, то мы начнем школу в одном из старых наших церковных домов»[548]548
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

Обучение в школе было платное, однако в Петришуле принимали также детей из бедных семей, за которых платил приход. При этом лишь ставилось условие, «чтоб родители ходящих в школу нашу детей своих снабдевали довольною одеждою и содержали их добропорядочно, потому что мы не можем в школу нашу принимать детей в гнусном, разодранном и неуборном одеянии»[549]549
  Там же. С. 5.


[Закрыть]. Большинство учеников – приходящие, однако несколько человек предполагалось содержать на полном пансионе – «пенсионеры возъимеют место в том доме, в котором живет нынешний нашей школы господин ректор Лутер»[550]550
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

Приступая к занятиям, ученики должны были выдержать 4-недельный испытательный срок. Объявив о том, что «мы не будем держать резвых и нашей школе вредных молодых людей», школьная администрация оставляла за собой право отчислять тех, «кто из учеников окажет себя резвым и неукротимым – тот не может быть участником нашего учреждения»[551]551
  Там же, С. 8.


[Закрыть]. Считалось, что православные и «иных вер» ученики по воскресным дням будут посещать богослужения в своих приходах. Что же касается учеников-лютеран, то «в воскресные и праздничные дни до обеда и по полудни будет учитель в церковь водить учеников Лютерского закона для благоговейного и внимательного отправления Божией службы»[552]552
  Там же. С. 15–16.


[Закрыть].

Вернувшись из Москвы после коронации, императрица Екатерина II узнала об успешной деятельности немецкой школы при церкви Св. Петра. Ее поразило то обстоятельство, что Петришуле не располагала большими капиталами. Императрица поручила Ивану Ивановичу Бецкому (1704–1795), помощнику императрицы по школам и просвещению, узнать подробнее о ходе этого дела. Бецкой пригласил к себе пастора Бюшинга и беседовал с ним. Руководимое пастором Бюшингом учебное заведение «вскоре после того пожаловано было всемилостивейшею привилегией от Ея императорского величества»[553]553
  Георги И.Г. Указ. соч. Ч. II. С. 276.


[Закрыть]. Заметим: не без помощи Миниха.

22 января 1764 г. Екатерина II пожаловала Совету церкви Св. Петра и его школе императорскую привилегию, гарантировавшую на вечные времена право самоуправления в вопросах школьной и хозяйственной политики, а также освобождение школы от ряда налогов[554]554
  Таценко Т. Н. Указ. соч. С. 252.


[Закрыть]. 31 января 1764 г. Екатерина II взяла школу под свое покровительство.

В том же 1764 г. напечатали очередное «Краткое известие о находящемся в Санкт-Петербурге при немецкой евангелической церкви святого апостола Петра училище» (СПб., 1764). Это по существу – учебная программа, где была представлена «Роспись ежедневным классам в сем училище»[555]555
  Краткое известие о находящемся в Санкт-Петербурге при немецкой Евангелической церкви святого апостола Петра училище. СПб., 1764. С. 2–5.


[Закрыть]. Одной из основных задач школы ставилось обучение питомцев иностранному языку, поэтому в перечень дисциплин включили «Класс немецкого языка для россиян» и «Российской словесной и племенной класс для немцев и протчих иностранных»[556]556
  Там же. С. 2.


[Закрыть].

Предусматривалось также раздельное обучение закону Божию; в школе был «Класс христианского учения для россиян» и просто «Класс христианского учения» (для лютеран). Питомцы Петришуле собирались и на общую молитву: «По субботам в сей час (с 10 до 11 утра) бывает поучение к исправлению сердца и нравов для всех учеников»[557]557
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

Петришуле являлась школой «смешанного типа», но «с немецким уклоном», и это особо оговаривалось при зачислении питомцев: «Хотя принимаются дети всех наций, но все те, кои не немцы, должны сперва учиться немецкому языку, а потом наукам, для того, что сим обучают немецкие учители и на немецком языке»[558]558
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

Отечественный литератор немецкого происхождения Н.И. Греч в своих «Записках» вспоминал: «Отец мой лет тринадцати отдан был в единственную тогда порядочную школу в С.-Петербурге, Петровскую, учрежденную в 1762 году знаменитым географом Бюшингом, в то время пастором лютеранской церкви св. Петра»[559]559
  Греч Н.И. Записки моей жизни. М., 1990. С. 18.


[Закрыть].

Пастор Бюшинг ввел в Петришуле преподавание естественных наук, физики, географии, русского языка для всех учеников. С 1 января 1765 г. в Училище при немецкой евангелической церкви Св. Петра был введен новый порядок. В Петришуле, куда стали охотно отдавать своих детей не только иностранцы, но и русские, были введены обязательные экзамены по полугодиям. Кроме вольноприходящих по-прежнему брали в училище и на полный пансион[560]560
  Петров П.Н. История Санкт-Петербурга. СПб., 1885. С. 691.


[Закрыть].

Утвердившись у власти в результате переворота, Екатерина II воздержалась от «тотальной чистки» ближайшего окружения своего супруга. Так, воспитателя великого князя Петра Феодоровича Якоба Штелина (1709–1785) не только не удалили из России, но он дослужился здесь до звания академика. Перу Штелина принадлежат интересные зарисовки говеющего Петербурга, где в великопостное время запрещались светские развлечения. В записи, относящейся к 1764 г., Якоб Штелин сообщает: «Постом, когда музыка обычно отдыхает, в Петербурге в этом году возник род немецких духовных концертов, которые доктор теологии и пастор немецкой St. Petri-Kirche устраивал в тамошнем школьном здании»[561]561
  Штелин Якоб фон. Известия о музыке в России // Музыкальное наследство. Сборник материалов по истории музыкальной культуры в России. М., 1935. С. 154.


[Закрыть].

Здесь речь идет о лютеранском храме Св. Петра на Невском проспекте, при котором в 1762 г. возобновили Петришуле. В «Известии» об открытии этой школы, помещенном в «Ежемесячных сочинениях», сказано: «Дети мужеского пола будут учиться читать, писать, истории по познанию Бога между людьми, всеобщей и самой легкой части натуральной истории, начальному основанию геометрии, рисованию, французскому языку… Обучение в пении будут двояко, ибо дети должны сперва токмо понаслышке учиться гласам духовных стихов, а потом и ноты и музыкальные знаки разуметь и по оным петь учиться… Не забавы и прохаживания расположены ученикам часы. В оные часы будут они играть на клавикордах либо учиться у танцмейстера пристойным движениям тела»[562]562
  Там же. С. 194 (прим.).


[Закрыть].

Продолжая свое повествование о великопостных духовных концертах, Якоб Штелин пишет: «Для этого было предназначено послеобеденное время в субботу, и для входа на эти духовные концерты, где иногда исполнялись и другие соло, симфонии и концерты, каждое лицо платило по 1 рублю. В городских слушателях не было недостатка – они зачастую являлись даже в таком количестве, что довольно большой зал казался слишком тесен, и музыкантов можно было щедро оплачивать. Последние были в большинстве немцы из придворной камер– и бал-музыки, но для ripienno или пополнения, а также для собственного упражнения использовались школьные учителя и лучшие из учеников, обучаемые в этой школе также пению и инструментальной музыке»[563]563
  Там же. С. 154.


[Закрыть]. Концертам в этой зале давали название «музыкальные заседания».

В репертуар великопостных духовных концертов включались «страсти» – страдания, пассии (лат. patior – терпеть, страдать). Пассия, или Пассион-оратория, – это музыкальное оформление евангельского рассказа о распятии и смерти Иисуса Христа, состоящее из вокальных соло, речитативов, ансамблей, хоров, инструментальных эпизодов в концертном исполнении[564]564
  Там же. С. 194 (прим.).


[Закрыть]. Об одном таком произведении упоминается в записках Штелина. «Духовный концерт, а именно „Рassion-Oratorium“ Телемана исполнен в Вербное воскресенье в послеобеденное время вместо обычной послеобеденной проповеди в упомянутой церкви бесплатно, – пишет немецкий автор. – При этом немаленькая церковь ломилась от слушателей – русских, католиков, лютеран и реформатов – настолько, что весьма многие опоздавшие должны были уйти ни с чем»[565]565
  Там же. С. 154.


[Закрыть].

Произведения известного немецкого композитора Георга Филиппа Телемана (1681–1767) были весьма популярны в санкт-петербургской лютеранской общине при Петрикирхе. Он написал много сочинений, как церковных, так и светских: кантат, опер, ораторий, а также различной музыки «на случай», инструментальных сонат, сюит и концертов. Это сообщение Якоба Штелина относится к первым годам царствования Екатерины II. Но свои записки немецкий автор составлял в более поздний период, и в примечании к своему повествованию он сообщил о дальнейшей судьбе настоятеля Петрикирхе. «После ухода, по собственному желанию, этого ревностного пастора и школьного директора из St. Petri-кирхи и школы, эти духовные концерты в последней прекратились, – с сожалением свидетельствует Якоб Штелин. – Он сам находится сейчас в Берлине, в чине советника королевской консистории и в должности директора гимназии»[566]566
  Там же. С. 154 (прим. Штелина).


[Закрыть].