Текст книги "Письма к морю"
Автор книги: Август Левандовский
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Август Левандовский
Письма к морю
Душе заблудшей
Ваша жизнь – всегда совокупность чужих страданий и радостей. Обязательно помните об этом, в очередной раз помышляя о неожиданных, спонтанных переменах. Всё непременно скажется на близких и иных, что хотели быть иль, быть может, желают таковыми близкими рано или поздно стать.
Я о последствиях задумывался редко. Как итог всего, Вы держите эту книжонку в руках, читая с недоумением. Мой жизненный путь мало чем отличается от любого жителя планеты, но, тем не менее, я всегда стремился кричать на весь белый свет о собственных победах и поражениях, не утаивая ничего от всякого, кто жаждал бы узнать от меня что-либо о жизни. Опять же, мало кто занимал свои мысли событиями, что последуют за откровениями поэта с моря.
Самое страшное из последствий – любовь. Её всегда боялся и старался избегать её вторжения в отношения с близкими и иными, но, прочитав эту Исповедь, надеюсь, вы поймете, что от любви ни скрыться, ни сбежать не удастся. Побег грозит еще большими страданиями.
Кроме того, есть и светлые явления – та же любовь, окунувшись в которую с головою, все горести и проблемы, что тревожили ранее, предаются забвению. Это противоречие обусловлено самой природой искреннего и бескорыстного отношения к людям.
Завершая этот небольшой монолог, хочу поблагодарить вас за участие в моей жизни. Трагедии и счастливые моменты жизни проще перенести вместе с кем бы то ни было.
Вот это я тебе
Вот это я тебе, взамен пустых страниц,
Взамен молений на коленях.
Ты так прекрасно пала с неба ниц
Всему свету на потеху.
Ты клялась любить, ты как никто лгала,
Словами мерзкими кидаясь.
Всю жизнь свою на стол клала,
Обмануть судьбу старалась.
И нет тебя, и не кричит душа
Об ушедших счастье и надежде,
Лишь голос мой, как арфа, не дыша,
Воспоет о нашей страсти грешной.
О, кто подумать мог, что придётся мне,
Мне, страдальцу образов иконных,
Мне, зревшему лишь смерть во сне,
Простившему весь мир по божьему закону,
Вспоминать о той, кто сердце разорвал,
Вместе с ней и душу, и мечты,
Как будто бы вчера её я обнимал,
Утаивая боль и страх небесной красоты.
Исповедь Раба
Я – несчастный раб мечтаний,
Раб печалей, раб страданий,
Чувств прислужник,
Раб воспоминаний.
Я ненавижу жизнь, что живу сейчас.
Она была одним из шансов что-то изменить.
Перед сном в полночный час
Я понимаю, как бы мог её любить,
Быть счастливым и счастье ей дарить,
Как бы мог отдать я даже душу,
Чтоб с ней одною вечность быть.
Пять минут
Вот бы пять минут с тобой поговорить.
Тебя увидеть раз последний,
При Луне с тобою боли проводить
И вздохнуть последний раз, как в первый.
Всю жизнь мечтал, ты знаешь ведь,
Глас твой слышать и усмешки,
Забыть о том, что есть на свете смерть
И жить тобой без всякой спешки,
Но ты уйдешь, всего лишив меня:
Нежных чувств, желаний, лика.
Прошу, не оставляй и книги:
Они ведь тоже часть меня.
Для вас, но без меня.
Засыпаешь в тяжкой дали от меня,
Глаза открываешь, улыбаясь не мне.
Птицы поют за окном, крыльями звеня,
Капель стучит, Апрель звучит.
Для вас, но без меня.
И что же с этим всем поделать, подскажи?
Неужто всё – пора мне умирать после всех перипетий?
Ну, Родная! Как? Зачем мне жить? Просто покажи.
Раствориться в бесконечно бренном бытии?
Я отказываюсь от жизнь той, где не ты со мною рядом.
Я говорю «нет» утру, в котором вижу не твой лик.
Я запрещаю себе думать о тебе, не как о главном.
Поверь: для нас всё это вовсе не последний стих.
Клянусь
Не по чему так не скучал, как по твоим глазам.
Это мерзкое чувство не передать словами.
Друг для друга в разных океанах мы стали островами.
Я устал любить тебя мечтами.
Устал я воздыхать годами
и измерять людей сотворенными грехами.
Как же тяжко ненавидеть мир из-за того,
что душу твою не целовал губами.
Я ненавижу, а ты закрылась за пятью дверями,
тихо в глубине души желая,
чтоб я открыл как раньше их ключами,
что однажды подарила, пока не спали ночами.
Думаешь, забыл?
Всё сокрыл
за мертвыми забвения стенами?
О нет, Родная, я клянусь, что снова
посмотрю на мир нашими глазами,
опишу всю жизнь лишь нашими словами,
что любовь навеки станет островами
посреди больного мрака-океана.
Клянусь, что мечты уйдут из жизни,
дорога лет былых покроется слезами.
И мы с тобою, я клянусь, никогда друг друга вновь
не назовем врагами.
Оглянись. Одумайся. Вернись…
Оглянись. Одумайся. Вернись.
Обожай. Люби. Клянись.
Остановись. Послушай.
Страдаю. Собираю по осколкам душу.
Будь. Живи. Твори.
Молись. Боготвори.
Улыбайся. Посмотри.
Улыбаюсь. И смотрю.
Вчера. Сегодня. Завтра.
Улыбаюсь. И смотрю.
Май. Апрель. И Март.
Улыбаюсь и творю.
Творю тебя, Жена Земная,
Ангельской любови вопреки.
Остановись. Послушай.
Оглянись. Одумайся. Вернись.
Весна юности…
Весна юности моей, явись, как прежде
В облике любви, что снежком пока еще прикрыта.
Явись ко мне, велю, зажги же сердце,
Что тобой же было в маете разбито.
Явись, Весна зеленоглазая,
Путь мне освети очами.
Вспомни: вместе мы взлетали-падали,
Вместе мы в ночи́ молчали.
Разве неприятно быть тебе со мною?
Неужели летний юноша с морей,
Очи чьи природа обвенчала с волнами,
Для тебя скуднее жертва, чем несчастный южный
дуралей?
Подари, Весна, мне праздник к скорой смерти,
Освети остаток дней тоскливых
На этой мерзкой мёрзлой тверди,
Дав мне шанс зажить среди счастливых.
Когда-то уж точно…
Смотрю уже не так,
Как много лет назад.
Не задыхаясь, не страдая – просто так,
Будто ты – не ты, а осенний листопад.
Говорю уже без трепета,
Не вспоминая тёплых встреч,
Будто б их и не было,
Будто б не были похожи наши речи.
Не молюсь уж, не боготворю тебя,
Засыпаю крепко да без старых мыслей,
Без грез о крышке гроба
И лихом потоке Вислы.
Больному сердцу трудно врать:
Оно стучит лишь пару раз в минуту,
И я, быть может, сам не стану лгать:
Когда-то я тебя уж точно позабуду.
Ты или я
Ты завела меня так далеко.
Иль вовсе я сам это сделал?
Поверь, сейчас нелегко
Вспоминать, какой путь я проделал.
Ты была целым миром моим.
Иль вовсе я сам тебя сделал
Тем самым кумиром ранимым,
Дав облик, что ты не имела?
Ты стала той вечной надеждой.
Иль вовсе я сам понадеялся,
Что с тобою стану безгрешен,
Что любовь не будет осмеяна.
Ты была и жизнью, и смертью.
Иль вовсе я сам родился и умер,
Принося своё счастие в жертву
Огненной страсти безумья.
Теперь, когда настоящего – нет.
Только теперь я знаю, что да:
Я создал тебя из осколков тысячи бед
До того, как потухла наша Звезда.
Самая вредная из наших привычек
Елизавете М.
Наша любовь, она… необычна.
Она – самая вредная из наших привычек
В сравнении со всеми грехами.
Розе подобно, угрожаешь шипами,
Но под прочной броней, я уверен,
Любовь ожидает смиренно.
Она кричит от рассудка больного,
Взывает к тебе в преддверии взрыва большого
В сердце твоих и душе, что плачут ночами.
Любовь не убить палачам,
Не изрубить её тело,
Ведь знает она с колыбели,
Что надо губить остальных, неважных и прочих,
Для тех, кто в слезах по тебе проводит все ночи.
Люби, моя милая, так, как только способна,
Ведь эта любовь, признай же, особая.
Звезда моей души
С самого детства отец говорил,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
