Текст книги "Остывшие гильзы"

Автор книги: Ася Умарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Не уезжай, Саня

Саня – российский солдат. Он появился в жизни Лауры внезапно и так же внезапно исчез.

Его нашли дети в фруктовом саду возле села, он не мог ходить, так как обессилел от голода, а заходить в село боялся.

Ребята на тележке привезли его к тете Жене, она работала фельдшером в медпункте. Через два-три дня, когда Саша встал на ноги, сельчане решили поселить его в пустующем доме, чтобы не навлекать гнев боевиков или федералов на жителей. Этот дом находился по соседству с Лауриным. Кормили его по очереди, так как продукты были в дефиците, особенно хлеб. Но, конечно же, тут вмешалась тетя Соня, которая не могла допустить, чтобы «ребенок» жил один в пустом доме. Она ночью забирала его к себе и укладывала на кухне.

– Познакомься, это Саня. А это моя племянница, – представила тетя Лауру солдату. Он как раз зашел на кухню к тете. – А ну садись быстро за стол. Я приготовила твои любимые жаренные в масле «треугольники», как ты их любишь называть.

Саня сбежал из своего батальона. Он объяснил Лауре, что не хотел убивать людей. И не хотел идти на войну. Поэтому так поступил. Всем было очень жалко вот таких молодых солдат, а омоновцев все ненавидели. Он несколько недель скрывался в саду. Потом нашел приют в двух семьях – это семьи Лауры и их соседей, где он проводил все свободное время. Но днем он жил в заброшенном доме, так как не хотел, чтобы у друзей из-за него возникли проблемы. Ведь эти семьи могли наказать и боевики и федералы.

Лауру никогда отец или мать не поучали. Она просто видела их поступки, и в ее детском подсознании все откладывалось, как будто бы так и нужно. По-другому никак. Нужно помогать человеку. Какого бы цвета кожи, вероисповедания и национальности он ни был. Потому что это абсолютно не важно.

Помимо этих двух семей, много людей приглашали его к себе домой, угощали и рассказывали о своем отношении к войне, об обычаях и традициях, шутили, что надо его женить на чеченке. В семье Лауры была большая библиотека, откуда каждую неделю Саня брал новые книги. Он любил читать приключения. А с Лаурой он любил играть в казаки-разбойники.

Но старейшины понимали, что ему нельзя долго оставаться в селе, надо переправлять его на родину. Ведь его могут забрать при очередной зачистке и расстрелять как дезертира. Нужно непременно выйти на связь с его мамой (что у него нет отца, они уже знали).

– Я слышал, что у границы Чечни ночуют матери солдат. С ними можно выйти на связь. Постарайтесь, иначе я опасаюсь за его жизнь, – сказал дедушка Лауры.

Уже несколько раз чудом удалось его спрятать при зачистках. «Нашего» солдата одевали в старые вещи и прятали в длинном сарае, где хранилось барахло. Несколько раз Лаура видела, как военные заходили в этот сарай. Тетя мужественно держалась и не показывала, что там укрывается Саня.

Самым опасным был момент, когда тетя повела его фотографироваться для временного удостоверения, ведь надо было пройти через два блокпоста. Саню одели в женскую одежду, укутали лицо. И это удалось! А потом приехала мама солдата. Она рассказывала, как ее уговаривали не ехать в Чечню, говорили, что это обман, что с нее будут требовать выкуп за сына.

Но мать сразу же выехала, не задумываясь.

– Лаура-а!!! Беги скорее, мама Сани приехала! Побежали быстрее! – крикнула тетя.

Лаура никогда не забудет толпу сельчан у дома ее соседей.

– Она такая красивая и добрая.

– Мне кажется, что она очень милая, – подхватывала другая женщина.

– Мне кажется, что они очень похожи.

– Какая разница, похожи они или нет. Главное, они нашли друг друга. Бедный мальчик не хотел идти на войну, а его заставили. Нужно быть смелым, чтобы убежать из полка.

– Мне кажется, что его Бог сберег. Значит, он сделал что-то очень хорошее, и поэтому Он ему помогает.

Маленькая Лаура заходит в зал, где отдыхает уставшая с дороги мама Сани.

– Здравствуйте еще раз. Лаура очень сильно хотела с вами увидеться.

– Ой, тетя Соня, вы? – Мать солдата быстро встала с постели. – Большое вам спасибо за то, что вы сберегли моего Саню, за вашу доброту. Я его даже не узнала, так поправился. Спасибо вам огромное.

– Да что вы, перестаньте. Хватит. Не только я, многие ему помогали. По-другому мы не могли. Это – Лаура.

– Добрый день. – Женщина внимательно рассматривала лицо Лауры. Лаура была очень расстроена и почему-то сказала:

– Вы забираете у нас Саню?

– Лаура, перестань! Почему ты так себя ведешь? – занервничала тетя.

– А когда вы приедете снова с Саней?

Женщина немного растерялась.

– Как только война закончится, будем друг к другу ездить в гости, – сказала она, а глаза ее где-то блуждали.

– Нет, вы не приедете, и вы не будете писать письма, – сказала она тихо.

– Лаура, что с тобой? Извинись. Просто она очень сдружилась с вашим Саней и не хочет с ним расставаться, – сказала тетя и достала платок из кармана.

Маме Сани стало как-то неловко за все происходящее, но и ее тоже они должны были понять.

– Когда вы уезжаете? – вдруг сказала Лаура.

– Завтра утром уезжаем с Саней…

– Завтра?!

– Вы отдохните тогда. А мы с Лаурой пойдем. – Тетя попыталась утащить ее.

– Это нечестно. Слышите, это нечестно. Не уезжай, Саня! Не уезжай, Саня! – повторяла Лаура.

Рано утром Саня с мамой удачно выехали из Чечни. Саню опять переодели в женскую одежду и сделали макияж. Дядя Лауры, рискуя жизнью, отвез их в Назрань.

Лаура была права. Мама и солдат Саня ни разу не написали им и не приехали в село.

Школа и война

2001 год. В школе, где учится Лаура, готовятся к утреннику, посвященному Международному женскому дню – 8 Марта. Учителя долго думали, стоит ли проводить мероприятие. Но потом решили, что нельзя лишать детей праздника. Лаура должна была выступать в сценке.

После очередного выступления раздалась автоматная очередь. В зале паника, крики, плач. Лаура смотрит через окно и видит Ислама, школьника из седьмого класса, за которым бегут несколько федералов. Вот совсем немножко, и догонят его. Но Ислам исчез за школой и через несколько секунд появился в коридоре.

– Амина Ахмадовна, помогите… – И он без сил падает у ног директора школы. Весь в грязи.

Директор быстро вталкивает его в толпу школьников и кричит:

– Ребята, быстро садитесь по своим местам. Делайте вид, что вы ничего и никого не видели. А вы, – обратилась она к второклассникам, – продолжайте петь.

Не успели они начать петь, как врываются военные.

– Где он? Где он?! – орут они, раскидывая детей в разные стороны.

– Что вы тут орете? Я буду жаловаться! Спросите у меня. Здесь дети. Вы не видите, только дети, – пыталась успокоить их директриса.

– Мы знаем, что он здесь! Вы его спрятали! – Они быстро просматривали все классы, открывая военными ботинками двери, а учителя бегали за ними.

– Да кого вы ищите, вы можете сказать? – продолжали врать учителя.

– Учтите, если вы нас обманули, то у вас будут проблемы. – И они ушли.

Через два часа учителя проводили Ислама домой. По дороге он рассказал, что с ним произошло. Оказывается, после того как российские военные отъехали от их села, Ислам проверил их окопы. Он говорил, что поспорил с местными ребятами. И чтобы доказать, что он действительно находился в окопе, взял рацию. Именно рация провалила его «храбрый план», военные быстро вернулись обратно. А пока он бежал от них, успел закинуть рацию в яму.

Песенку «Помогите кенгуру», которую пели второклашки, когда ворвались солдаты, Лаура ненавидит до сих пор.

Таких случаев было много.

Например, как началась вторая чеченская война.

1999 год, сентябрь. Урок географии. Неожиданно очень низко, чуть ли не касаясь крыши школы, пролетают самолеты. Учительница от неожиданности падает со стула. Школьники бросаются к выходу. Учительница, не понимая, что делает, закрывает своим телом выход школы.

– Не выходите! Все оставайтесь здесь! Вы слышите? – кричит она.

Все дети плачут, прижимаясь друг другу.

– Он летит обратно! – кричит кто-то.

Лаура слышит звук приближающегося бомбардировщика. С шумом он снова пролетает очень низко над школой, раздаются взрывы. Все садятся на пол, кто-то падает. Очень темно в коридоре. Через полчаса все на улице. А к школе со всех сторон бегут родители, они плачут, подбегают к своим детям и крепко их обнимают. Школьный двор пустеет в течение пяти-десяти минут.

Не обошлось, как всегда, без смешного. Во время паники, когда дети разбегались по домам, к директору школы, филологу, подбегает ученик десятого класса и кричит:

– Амина Ахмадовна! Можно я расскажу стихотворение Пушкина?!

– Ты что?! С ума сошел? Какое стихотворение, какой Пушкин? Беги домой!

– А я что, зря учил его допоздна?

Вечером был семейный совет. Родители Лауры решили остаться дома и никуда не выезжать.

– К кому мы поедем? У нас нет денег. Чем скитаться по чужим углам и побираться, лучше останемся дома. Аллах нас защитит, – отрезал отец.

2001 год, март. Лаурин одноклассник Мурад любил играть в гангстерскую мафию с Мадиной из шестого класса. Они писали друг другу шуточные письма о великих планах, о тайнах, о мести, о расплате, об оружии и захвате банков. Последнее письмо было от Мадины Мураду: «Ну что же… месть будет крайне жестокой. Пощады не будет. Ты провалил план. Я никогда не прощу тебе этого». Именно этот листок нашли в кармане Мурада во время очередных зачисток в селе. И слова: «Это мы шутили со школьницей… мы просто играли…» – никак не подействовали на военных.

– Руки за спину. На месте разберемся. Покажи дорогу, где живет эта девочка, – только и сказали военные и затолкнули его в уазик.

– Мадина! Мадина! – кричал солдат.

– Я ее мама, – вышла женщина.

– Пусть выйдет Мадина. Нужно поговорить с ней.

– Мама, что происходит? – показалась Мадина из-за двери.

– Это ты писала? – строго произнес военный и протянул записку.

– Это же моя записка, – засмеялась звонко Мадина.

Мурада отпустили домой.

Вещи, которые дороги только тебе одному

Лаура могла часами разглядывать фотографии, сделанные до войны. Вот она маленькая с телефоном, а тут с мягкой игрушкой, здесь у фонтана… Лаура смотрела на чистые, еще не обклеенные страницы альбома. И ей было постоянно интересно: когда же тут появятся новые фотографии? И если она не вклеит новые фотографии, то часть ее жизни не будет запечатлена. А вдруг она очень сильно состарится? И что получится?.. У нее не было вообще жизни?

Прошел год… И вот знаменательная фотография. 1 июля 1995 года. Лаура всегда любила представлять, как будет выглядеть первая фотография после долгого перерыва. На фотографии была изображена реальность. Она стоит у грязной дороги рядом с чеченским командиром батальона на фоне каких-то зарослей.

Это произошло в центре Грозного, где часто проводили митинги жители Чечни. Требовали вывода войск. Там же почти всегда собирались чеченские военные. Очень опасно. Сколько раз Лаура попадала под обстрел. Самым страшным было, когда она попадала в давку. Ведь она была маленькой и поэтому ее все толкали. В то время очень популярно было сфоткаться полароидом с военными. Что и сделала Лаура. Фотография стоила семь тысяч рублей. Лаура понимала, что это нереальные деньги для ее семьи. На войне ведь никто не работает. Несколько недель она собирала алюминий и продавала. Наконец собрала заветную сумму и сфоткалась с незнакомым военным. Честно, она не знала, кто он. Но папа сказал ей, что он был смелым командиром батальона и через несколько дней, после того как они с ним сфоткались, он погиб. На его автомате было нацарапано: «Аллаху Акбар! Маршо (мир)». При зачистках в тех семьях, где находили подобные фотки или видео, избивали или расстреливали мужчин. Она хранила эту фотку под кофтой.

Вечер. Горит керосиновая лампа на кухне. Лаура аккуратно выводит кисточкой на двойном листе чистого альбома: «Здесь живут люди!». В зале ее отец слушает радио, откуда доносятся бодрые слова корреспондента: «В Грозном остаются только чеченские боевики. Мирных жителей не осталось…» Лаура берет кисточкой еще больше краски и снова обводит надпись.

– Лаура, сколько можно? Иди спать, тебе завтра в шесть вставать.

– А разве мы с тетей и папой поедем не на автобусе?

– Лаура… Какой автобус? Ты что, до сих пор на автобусе ездила на эти митинги? Я против ваших поездок, но никто из вас меня не слушает.

Мать уходит. Лаура убирает в сторонку готовый плакат и достает листок со стихотворением. На митингах часто раздавали различные листовки со стихотворениями. Лаура хорошо знала эту женщину, которая распространяла листовки.

– А ты почему их читаешь и только потом берешь листок? – однажды обратилась женщина к Лауре. А она растерялась и ничего не сказала в ответ. Просто Лауре всегда хотелось выбрать нейтральное стихотворение, где нет агрессии или ненависти к кому-то. Ей нравились стихотворения, которые призывали людей к миру. Лаура часто читала стихотворения для различных телевидений, когда собирались на митингах. Может, это прозвучит странно, но Лаура всегда беспокоилась за этих журналистов. Где они будут ночевать, как они передадут материал для своих каналов, ведь нет света, и чем они питаются?

Наступило утро. Но еще темно. Она сжимает в руке плакат и повторяет стихотворение.

Через три часа они были в городе. По дороге им пришлось задержаться на шести блокпостах. Их проверяли. Обычно у мужчин смотрят руки, чтобы убедиться, нет ли мозолей на руках, которые характеризуют человека с оружием. Смотрят плечи, есть ли мозоли, которые бывают от частого ношения оружия. Еще они смотрят, есть ли загар на лице, где должна быть борода. Интересно, а если человек не брился, оттого что у него нет бритвы или бритвенного станка? Или, например, у мусульман не принято бриться сорок дней, когда умирает близкий человек. А некоторые носят и год, подравнивая в месяц один раз.

На митинге многолюдно. Обычно люди любят разбиваться на несколько групп. Кто-то любит выступать перед трибуной, а другие слушать. Иногда покрикивать в знак согласия. Есть отдельный круг женщин, которые поют назмы. Как правило, это обращение к Всевышнему, к Солнцу, к Земле. Чуть в стороне собирались гитаристы. Пели о войне.

Лаура быстро направляется к трибуне и с гордостью раскрывает свой плакат. Через час она хотела уйти, но женщина, которая стояла рядом сказала:

– Ты уходишь? Не могла бы ты мне оставить свой плакат?

– Хорошо, бери, – говорит Лаура и быстро убегает. Она старается протолкнуться сквозь толпу людей. Ее пихают, наступают ей на ноги. Она посмотрела на свои белые гольфы, испачканные грязью от подошв. В тени зарослей стоят чеченские военные и обсуждают с простыми людьми политику и последние новости. Среди них ее отец. Недалеко несколько фотографов с полароидами фотографируют мирных граждан. Все зовут сфотографироваться военных.

– Лаура, вот очень хороший человек. Командир батальона, – указал отец на чеченского военного.

Командир не улыбался, а смотрел куда-то вдаль. Лаура не боялась военных и не боялась оружия. Она привыкла к этому. И вообще, она чувствовала в нем какую-то силу. И если даже сейчас на них напала бы огромная армия российских федералов, она все равно бы чувствовала себя в безопасности. Ей чеченские военные казались такими благородными.

Лаура держала в руках единственную заветную фотографию.

Игры детей на войне

Лаура давно не играла с куклами. С 1995 года. С девяти лет. Куклы пылились теперь в сарае. В 1999 году у нее появилась подруга Милана. Они виделись очень редко. Но однажды она застала свою подругу в слезах.

– Лаура, я видела труп человека. Ты можешь себе представить? Я же не видела никогда прежде. Я пошла с коровами к речке, и тут по воде плывет этот труп, – рыдала Милана. – Я не смогу больше спать.

Потом таких рассказов становилось все больше и больше. У кого-то отец погиб на войне, у кого-то мать взорвали дома, кого-то пытали…

– Я ходил к речке, и тут парень, а за ним женщина бежит, спотыкается, – рассказывает Лауре соседский мальчишка. – Она кричит: «Абдулла, пожалуйста, ради своей мамы, не уходи на войну. Я прошу тебя, не уходи. Ты только один у меня». А у него по лицу текут слезы, но он не останавливается, ничего не говорит. Потом она упала на снег и долго плакала.

Однажды в селе двое молодых парней попытались самостоятельно обезвредить бомбу, но она внезапно взорвалась. По селу еще долго собирали разбросанные останки ребят. А руку одного из них нашла в огороде родственница Лауры. Рука висела на дереве. Родственница, как увидела, сразу же упала в обморок.

…В селе смеркалось. Дети играли. Лаура собрала много веток деревьев. Рядом соседский мальчишка разжигает костер. Недалеко дети играют в любимую игру – войнушку.

– Да-да-дах! Все! Я убил тебя! Я убил! – голос мальчишки, который держит в руках детский водяной пистолет.

– Да-да-дах! Это я тебя убил! Что ты врешь?! – убирает пот с лица, другой мальчишка, у которого пистолет сделан из алюминиевой проволоки.

– Я тебя первый убил!

– Нет, я тебя убил!

– Хватит вам! Все сюда, будем взрывать гильзы! – прокричал третий.

Лаура бросила сухие ветки в огонь. Костер стал большим.

– Я бросаю, – сказал мальчишка и бросил в огонь гильзы. Языки пламени проглотили их.

Неожиданно появился Бувайсар из их села. Он схватил военную каску, набрал в нее воды из канала и залил костер. Один раз, второй раз, и костер погас. Дым был повсюду. И Лаура начала тереть глаза платьем.

– Вы что, ненормальные? Это же гильзы! А если осколок в глаз попадет? У меня в теле двадцать три осколка. Я в первую войну любил взрывать гильзы. Потом взрывал патроны ради удовольствия. Потом снаряд, потому что я был маленьким и мне хотелось доказать, что я смелый. Чтобы я больше не видел вас. Вам понятно?

– Да-а-а, – протянули дети.

И юноша ушел. Ребята медленно пошли домой. А Лаура долго стояла и смотрела на остывшие гильзы, над которыми медленно улетучивался дым. Это было ее детство. Без игр, без школы, без нормального сна, еды, одежды, света, газа и воды из крана. Половина детства, проведенного в подвале, в поисках дров, в постоянном страхе и с чувством, что в любой момент могут убить. Это было ее детство, когда дети устраивают соревнования между собой, кто быстрее соберет и разберет автомат. Это было ее детство, когда боишься играть на траве, потому что там могут быть мины. Это было ее детство, когда к ним домой приносили трупы с просьбой похоронить их нормально. Это было ее детство.

Лаура набрала еще воды в каску и опрокинула на тлеющий пепел.

Гильзы остыли, а с ними закончилась и война.