Текст книги "Френдзона"
Автор книги: Ася Лавринович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава четвертая
Мое утро воскресенья началось как у всех уважающих себя школьников: с социальных сетей. Еще не умывшись и не почистив зубы, я первым делом разузнала, что Маринка ночевала дома. Ну, слава богу! Оказалось, после бала ее встретил отец, который, разумеется, не отпустил несовершеннолетнюю дочь ночевать у кого попало. Конечно, Маринка в своем рассказе употребила «У Антоши», но «кто попало» ему больше подходит. Вообще изначально подруга планировала прикрыться ночевкой у меня, но я к тому моменту, как известно, уже покинула сие мероприятие. Покинула быстро, размазывая сопли и слезы по щекам.
«Хуже того, – строчила мне Марина, – родители учуяли, что я пила вино! И теперь мне безвылазно сидеть дома две недели».
Ой, как здорово!
«Инна, ну вот что за детский сад? Везет, тебе восемнадцать исполнится уже через две недели, у меня день рождения только летом. Это сколько мне еще терпеть родительский произвол?!»
Далее Маринка наставила кучу разных смайлов-стикеров. Злых и рыдающих. Я долго думала, что ей на это ответить, и, наконец, написала:
«Голова-то не болит?»
«И ты туда же? Всё! Отстань!» – И Маринка вышла из сети. Сердится.
Я сладко потянулась. Круто, две недели не переживать за подругу. Зная ее родителей, Кораблев точно к ним не сунется. И из дома ей теперь помимо школы определенно не уйти. Кстати, что там вчера вопил этот недомерок про «Ты у меня под колпаком»? Наверняка все эти слова были сказаны сгоряча и сегодня он про меня уже забыл. Да и что он может мне сделать? Подкупить учителей, чтобы мне ставили плохие оценки? Бред какой! Или он за пару месяцев учебы в нашем классе не заметил, что успеваемость моя так себе? Перебиваюсь с тройки на тройку. И подкупать никого не нужно. Я представила, как Кораблев передает в конверте деньги нашей историчке, Ольге Ивановне, божьему одуванчику, и гоготнула. Ну прямо сицилийская мафия, а не школа.
Перед походом в ванную я решила на всякий случай еще раз обновить страницу. Напротив строки «сообщения» значилась единичка. Ого, от Кораблева. Это притом, что у меня его даже в друзьях нет. В сообщении было написано одно слово: «Берегись».
Я даже рот открыла. Это еще что такое? Он серьезно? Я не нашла ничего умнее, чем на его «Берегись» ответить «Автомобиля?». Немного подумав, я добавила Кораблева в черный список. Вот еще, по моей страничке шнырять будет, мафиози недоделанный.
Я уже съела яичницу и допивала кофе, когда из магазина вернулась мама.
– Приятного аппетита, – сказала она мне, войдя на кухню. – Слушай, Инн, там на лестничной площадке два молодца околачиваются. Это не по твою душу?
Я похолодела.
– Мам, а они подозрительные личности?
– Очень даже!
– Тогда точно ко мне. – С этими словами я схватила недопитый кофе и ретировалась в свою комнату.
Да ну что за ерунда! Подослать двух парней, чтобы наказать одну девушку? Утром в воскресенье? С этим Кораблевым я параноиком стану. В конце концов, если со мной случатся большие неприятности, у меня в доказательство есть сообщение с угрозой от Антона.
«Молодец, Зырянцева, решила засудить прокурорского сынка», – ехидно проквакал мой внутренний голос.
В комнату заглянула мама:
– Иннусь, не сходишь к тете Ларисе, они вчера приехали из деревни. Такой грибной урожай собрали: там и белые, и подберезовики, и маслята. Хотят поделиться.
– Ну, вообще не очень хочется выходить из дома. – Я посмотрела в окно, за которым свистел ветер, и многозначительно поморщилась. В такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит, а тут – родную дочь.
– А вечером грибочки пожарим, с картошечкой! Мм? – мечтательно продолжила мама. – О, или я тебе пиццу приготовлю грибную.
Пицца? Так нечестно! Без ножа ведь режет.
– Не мать мне досталась, а манипулятор, – вздохнула я, в очередной раз за утро поднимаясь с постели.
Вообще тетя Лариса (мамина подруга детства) живет недалеко от нас. К тому же дорога к ее дому лежит через мой любимый парк, единственный приличный в нашем городе. Да и грибы я люблю. Смущала только погода: ветер свирепствовал. Придется, наверное, шапку надевать. А она у меня такая дурацкая, с огромным белым помпоном. И еще после нее волосы торчат, как у пугала. Ненавижу шапки. Но любовь к грибной пицце победила все на свете.
Выйдя из подъезда (на лестничной площадке, слава богу, никого уже не было), я сразу заприметила Лизу. Кудрявая топталась на месте, потирая замерзшие ладони. Лиза стояла без шапки и перчаток, в том же легком светлом пальто, в котором я видела ее на выставке в сентябре. Ветер трепал буйные кудри. Я непроизвольно поежилась. Ну да, красота требует жертв. Я же, помимо шапки, натянула на себя зимний пуховик и еще колготки с начесом под джинсы. Из подъезда я выкатилась утепленным клубком. На ногах – мои разбитые зимние ботинки. Наверное, со стороны могло показаться, что я пошла за грибами не в соседний дом, а прямиком в Сибирь.
Я долго думала, здороваться с подлизой или нет. Наконец, воспитание побороло неприязнь. Хотя, может, я правда к ней слишком придирчива?
– Привет! – чересчур весело воскликнула я. Лиза на меня уставилась как на Снежного человека.
– Мы разве знакомы?
Нет, я не слишком придирчива. Лиза меня безмерно бесит. Неужели сложно поздороваться в ответ, даже если не помнишь человека?
– А то как же! Знакомы. Виделись на выставке один раз, ты была там с Сашей… Я – Инна!
– Ах, Инна! – Лиза натянуто улыбнулась. Она вообще может нормально, искренне улыбаться? Саша там что-то про красивую улыбку говорил, ага. – Ну, привет-привет!
«Ну, привет-привет»? Это что за снисходительность такая? Интересно, она придуривается, что меня не помнит, или у нее правда память как у рыбки?
– А Саша где? – решила почему-то не отставать от кудрявой я.
– Он сейчас спустится, – отстраненно ответила Лиза.
А почему она не поднялась с ним? Родители дома в воскресенье? Ну и что, собственно, такого. Сашкины мама и папа – мировые люди. Самые доброжелательные на свете. Я продолжила топтаться рядом с Лизой. Молча.
Наконец, из подъезда выбежал Сашка:
– О, Инна, здорово! Ты куда так утеплилась?
Лиза противно заулыбалась. Ой, простите. Показала свою красивую улыбку.
– В парк пошла гулять, – крякнула я. – Погода уж больно хорошая.
– Ты права, Зырянцева, погодка шепчет.
– А ты куда так вырядился? – в свою очередь поддела я друга.
– А мы – в кино, – довольно ответил Саша.
– А что за фильм?
Сашка назвал какую-то глупую романтичную русскую комедию с низким рейтингом. На сей раз противно заулыбалась я. Наверняка Кудряха выбирала, на что пойти. Саша такие фильмы терпеть не может, как и я. С ним мы никогда на подобное бы не пошли. Нам нужен экшен. И очки в 3D, пожалуйста.
– Класс! Отличный выбор. – Я злорадно подняла большой палец вверх.
Лиза самовлюбленно улыбнулась (человек знает, что такое сарказм?), а Сашка нервно взъерошил темные волосы. И этот без головного убора! По-моему, на улице не месяц май, температура с утра практически зимняя, только снега не хватает.
– А ты чего без шапки? – назидательно поинтересовалась я.
– Ну, я ж не маленький, в отличие от некоторых. – Закуривая, Саша указал на мой солидный помпон. Лиза хихикнула.
– Дымить при дамах неприлично, – рассердилась я и добавила: – А при детях – тем более.
Стоят тут нарядные, надушенные и типа взрослые. Воскресенье, свидание, кино, места для поцелуев еще наверняка. А я по грибы.
– Ладно, Инн, мы побежали. У нас сеанс через полчаса уже. До скорого!
Лиза сдержанно мне кивнула. Я подняла руку в перчатке и пошевелила пальцами:
– Ну, пока-пока!
* * *
В октябре мой любимый парк выглядит таинственно и немного зловеще. Конечно, в сентябре здесь намного красивее. Величественные багровые деревья, извилистые тропинки, шуршание листьев под ногами… Сейчас деревья были совершенно голыми, земля черной и промерзлой, с центральных дорожек давным-давно собрали листву. Но все равно я нашла, чем залюбоваться. Луч солнца проглядывал сквозь верхушки небольшого леса, я остановилась на одной из тропинок и начала дышать полной грудью. Здесь не было выхлопов, гула машин, толпы людей, громких разговоров и раздражающего смеха. А летом в этом парке вообще красота – зеленый кусочек природы практически в центре города. Конечно, пару раз предприниматели покушались на эту землю, предлагая построить очередной торговый комплекс. Тогда жители нашего города выходили на пикеты отстаивать парк. И у них это получалось. Дураком надо быть, чтоб променять такое волшебство на боулинг.
На одной из веток я заприметила огромную синицу. Та смотрела на меня с интересом и улетать не собиралась.
– Синичкина, – позвала я ее. – Эх, надо было взять тебе хлебных крошек.
Вообще зимой мы с мамой регулярно прогуливаемся до парка и наполняем кормушки для птиц. Вот такие мы сознательные.
Я еще покрутилась вокруг гордой синицы и двинулась по тропинке дальше. Все-таки здорово, что я так тепло оделась, а то бы от такого мороза давно кони двинула.
Когда я зашла вглубь парка, навстречу мне вышел невысокий коренастый парень в коричневой кожаной куртке и серых брюках. В руке он крутил зажигалку.
– Девушка, не подскажешь, как выйти к колесу обозрения?
В начале нашего парка стояло несколько аттракционов, в том числе и небольшое чертово колесо. Сомневаюсь, конечно, что в такую погоду оно функционировало, но если этому типу так приспичило прокатиться кружок-другой, так почему бы и не подсказать.
Я попыталась сориентироваться. Загулялась, сбилась с маршрута и не сразу поняла, как лучше объяснить дорогу.
– Так. Ага! Вам нужно выйти на ту тропинку, идти по ней до упора и там будет поворот налево.
– Спс-с-с… – вальяжно ответил парень.
Я собралась идти дальше, но этот подозрительный тип вновь ко мне пристал:
– Не составишь мне компанию? Посмотрим на город с высоты птичьего полета. – Он неприятно ухмыльнулся.
– Нет, спасибо. Всю жизнь тут живу, насмотрелась.
– Не знаешь, от чего отказываешься, киска.
Что-то этот разговор мне уже не нравился.
– Всего доброго! – поспешно ответила я и собралась идти дальше. Тут парень схватил меня за рукав куртки и притянул к себе:
– Куда же ты полетела, птичка?
Он смотрел мне прямо в глаза. Я сразу заметила, что зрачки парня были расширены. Наверное, у меня они сейчас не меньше, – от ужаса.
В голове пролетели многочисленные советы по самообороне из «Энциклопедии для девочек». Как там? Ткнуть ключом в глаз, пнуть со всей силы по голени… Но тут я осознала, что даже пальцем не могу пошевелить, так оцепенела. И, как назло, вокруг ни души. Обычно парк довольно многолюдный. По лесным тропинкам прогуливаются мамы с колясками, то и дело пробегают любители держать свое тело в форме. Но сегодня, видимо, совсем нелетная погода.
– Тебе понравится, – прохрипел совсем близко парень.
Что мне должно понравиться, я даже думать не стала. В глазах от страха потемнело. Над головой с громким криком вспорхнула ворона.
От птичьего вопля я, наконец, немного пришла в себя и, с силой выдернув руку из лапищ парня, припустила в лес. Пусть с приемами по самообороне у меня туго, зато ноги длинные, бегаю быстро. На физкультуре нормативы сдаю не хуже парней.
Я бежала, не оглядываясь. Дальше, дальше, дальше. По пути зацепилась о ветку и, кажется, порвала рукав. Но не останавливалась. Вскоре от такого сумасшедшего темпа у меня сбилось дыхание, я окончательно перестала ориентироваться, где нахожусь. Села на землю, опершись о многовековую могучую сосну. Тяжело дышала, стало жарко. По-моему, жуткий тип даже не побежал за мной, но инстинкт самосохранения загнал меня в самую глубь леса. Вокруг по-прежнему зловещая тишина и очень сумрачно, – свет не может прорваться сквозь мохнатые верхушки сосен. На земле сгнившая листва. Боже, да когда эта безумная осень закончится? Неприятность за неприятностью.
Тут с дерева спустилась белка. Наконец я увидела живое существо! Почему-то стало немного спокойнее.
– Белочка, – всхлипнула я от пережитого страха. – Белочка… Лапушка моя…
Пошарив в кармане, я обнаружила только задубевшую конфету «Ласточка», которая осталась в моем пуховике с прошлой зимы.
– Прости, малышка, вряд ли тебе придется по вкусу старая конфета, – виновато сказала я белке.
Та, внимательно осмотрев меня, вновь залезла на дерево. Поняла, что со мной разговаривать, собственно, не о чем. И взять с меня нечего.
Надо выбираться отсюда. Прислушалась: где-то справа загудела электричка. Так, отлично! Я недалеко от железнодорожных путей и приблизительно знаю, где они находятся. Я поднялась с мерзлой земли и отряхнулась. Пока мчалась, вспотела (конечно, столько одежек), а посидев, начала замерзать.
И все-таки: тот парень случайно забрел в лес и наткнулся на меня или его подослал Кораблев? Если второе, то это вообще низко. Хотя вряд ли мне бы причинили вред, – так, запугать… Но это в случае того, что «насильник» от Антона. Да ну! Такая ситуация вообще ни в какие ворота. Скорее всего, ужасное совпадение. А у меня просто паранойя.
Бредя на шум поездов, я вспомнила, как маленькой с этой станции ездила с папой и мамой к дальним родственникам. Чтобы окончательно успокоиться, я предалась приятным воспоминаниям. Мы играли в карты и ели копченую курочку с горбулкой. Ты-дых, ты-дых, ты-дых, стучали колеса. И ложечка в стакане мерно позвякивала.
Выйдя на пустынный перрон, я вздохнула с облегчением. Думала, что заблудилась, никогда не найду дорогу и буду съедена заживо медведем. Шутка.
Ветер гонял сухие ветки и трепал пряди моих каштановых волос, которые торчали из-под шапки. Вот я смеюсь над Сашкиной стихоманией, а ведь у меня у самой есть дорогое сердцу стихотворение, которое хоть ночью разбуди – расскажу наизусть. Разумеется, с ним меня познакомил Саша. С ним это со стихотворением Андрея Вознесенского. Никогда не признаюсь Сашке, что выписала тогда это произведение и заучила. Не в моем это стиле. Засмеет, я Сашу знаю.
Я уселась на одну из скамеек и, болтая ногой, начала тихо декламировать себе под нос. Просто осенний антураж подходил, просто было такое настроение, просто хотелось.
– Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку —
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится —
ниже горла высасывает ключицы…
Я запнулась. Все-таки середина вылетела из головы. А вот концовку я отлично помнила:
– Я забыл, какие у тебя волосы,
я забыл, какое твое дыханье,
подари мне прощенье, коли виновен,
а простивши – опять одари виною…
* * *
Кутаясь в теплый потертый пиджак, мама села на диван:
– Вроде отопление давным-давно дали, а дома такой дубак…
– Это потому что в твоей комнате надо, наконец, поменять окна, мама. Там же такие щели. Немудрено, что ты мерзнешь.
– Ты же знаешь, пока не до этого. К тому же нужно скопить денег тебе на поступление.
Да, это моя мама. О себе всегда думает в последнюю очередь. Неудивительно, что с такой мамой я выросла эгоисткой всея Руси.
Поход за грибами мне, конечно, дорогого стоил. Столько потраченных нервных клеток. Но пицца удалась! Мама еще заморозила грибы на жюльен, сказала, чтобы я пригласила потом на него Сашку. Это его любимое блюдо. И приглашу. Хотя сомневаюсь, что он согласится прийти. Как же он оставит Бедную Лизу. Ну, и не надо. Нам больше достанется.
О произошедшем сегодня в лесу случае я рассказывать не стала. Сказала только, что зацепилась о гвоздь в подъезде и порвала рукав. История с потенциальным насильником до смерти бы напугала и расстроила маму. Она бы опять начала капать валерьянку, а этот запах я терпеть не могу. Он возвращает меня на десять лет назад в такой же холодный осенний вечер, когда отец решил собрать свои вещи и уйти от нас к другой женщине.
– Ты не рассказала, как прошел ваш вчерашний вечер. Пришла домой, легла спать, – начала мама. – Мне показалось, или ты была чем-то расстроена?
– Тебе показалось.
– Инна… – Мама помолчала. – Почему мы с тобой так редко говорим по душам?
Я пожала плечами. А есть ли у меня эта самая душа?
– Расскажи мне, что произошло?
– Да ерунда, мам! – отмахнулась я. – Просто поссорилась с одноклассником одним.
– Это с кем?
– С новеньким.
Мама задумалась:
– А ты ведь помнишь, что мы с папой тоже были одноклассниками? Он также пришел к нам в старших классах, влюбился в мою подругу… И мы также поначалу недолюбливали друг друга.
– Что значит «также» и «поначалу»? Я не собираюсь влюбляться в Кораблева.
Кажется, мама меня не слышала. Она сидела и, глядя в одну точку, улыбалась.
– Потом в кино бегали вместо уроков, он меня мороженым угощал. Видишь, от любви до ненависти…
– Ну, а итог? – чересчур резко вырвалось у меня. Мама пришла в себя.
– А итог всему этому – ты. Разве плохо?
– Могла бы у вас и получше получиться, – буркнула я. Все это время я пыталась решить задачу по геометрии. И, разумеется, у меня это плохо выходило. – Поумнее, к примеру.
Мама покачала головой.
– Инна, ну что? Тебе совсем-совсем никто не нравится?
– Почему? Нравится! Золотистый ретривер. Но ты не разрешаешь мне его заводить.
Мама тихо засмеялась:
– Инна, какая же ты… Что бы я без тебя делала?..
* * *
Утро понедельника выдалось совсем не радужным. Во-первых, проснувшись, за окном я вновь не обнаружила снега. Его я почему-то уже с начала октября жду. Но во дворе было все по-прежнему пустынно, серо и уныло. Ну, а во-вторых, я проспала. Чертыхаясь, одной рукой орудовала зубной щеткой, а другой тушью для ресниц. Не могла найти учебник по физике, вылила горячий кофе себе на блузку… Еще меня тяготил тот факт, что вчерашнюю задачу я так и не решила. Математичка еще ни разу в этой четверти не вызывала меня к доске. Как пить дать, сегодня будет мой бенефис.
– А вот если бы у меня был ретривер, – завела я старую пластинку, обуваясь в прихожей. – Я бы просто сказала, что мое домашнее задание съела собака.
Мама тоже опаздывала, мы с ней вместе проспали.
– Скажи, что твое домашнее задание съела я! – С этими словами она выставила меня за дверь. Я ей, видите ли, под ногами мешалась.
Но, конечно, самый облом меня ожидал в школе.
– Зырянцева, а вашего итогового сочинения я не нашла, – огорошила меня на первом уроке русичка Наталья Павловна. – Инна, я предупреждала, что за нарушение сроков будет снижение оценки. Но вы не донесли тетрадь даже в пятницу. Еще раз объяснить, почему оценка два?
– Я не донесла тетрадь в пятницу, потому что, как положено, сдала ее в понедельник, вместе со всеми. Посмотрите у себя там хорошенечко! – в возмущении прокричала я.
– Ну уж, давай не будем советовать старшим! – в ответ прикрикнула на меня Наталья Павловна. – При работе с тетрадями у меня всегда строгий порядок. Я все воскресенье убила на проверку ваших сочинений. Твоего совершенно точно там не было. Я работаю в школе много лет, и со мной такие номера не проходят.
Я устало положила голову на парту. Отлично! Итоговое сочинение влияет на четвертную оценку, а та, в свою очередь, на оценку в аттестате. Куда могла деться эта чертова тетрадь? Почему все это происходит со мной?
– Записываем сегодняшнее число… – начала нудно русичка. Я подняла голову и пересеклась взглядом с Кораблевым. И он нагло мне подмигнул!
Что? Антон выкрал мою тетрадь? Как? А тем более, когда он успел? Мы поссорились только в субботу…
– Ах ты козел вонючий, – прошептала я.
– А? Ты мне? – оторвалась от телефона Маринка.
– Не совсем, – процедила я сквозь зубы. Уже не могла дождаться окончания урока, чтобы припереть этого придурка к стенке.
– А ты куда тетрадь-то дела? – горячо зашептала мне в ухо Марина.
– Мама съела! – огрызнулась я, вспомнив утренний разговор. Маринка выпучила глаза и разве что пальцем у виска не покрутила. Но от меня отстала.
На перемене я улучила момент, и когда весь класс шел по коридору на следующий урок, схватила Кораблева за рукав.
– Нам надо поговорить, Антошенька.
– Какие разговоры, эта перемена короткая, я не успею подготовиться к геометрии.
– Ничего страшного! – пропела я, а сама злобно подумала: «К смерти своей готовься!»
Я затащила Кораблева под школьную лестницу.
– Ты совсем охренел?!
– Ты о чем? – невинно спросил Антон.
– Не знаю, твоих ли рук дело мужик в парке, но тетрадь с сочинением точно ты выкрал. Больно ты ударил по моей и так небезупречной успеваемости!
– Я ведь тебе обещал устроить веселенькую жизнь? Это только начало, Инна, – злобно прошептал Кораблев. – Никто не смеет поднимать на меня руку, тем более какая-то мелкая шавка.
Прозвенел звонок. Коридоры опустели, в школе стало тихо. А у меня от его обидных слов до сих пор стоял звон в ушах.
– А какое право ты имеешь так говорить со мной? – наконец смогла опомниться я. – Думаешь, ты такой безнаказанный у нас и у меня руки связаны?
– Ой, а что ты сделаешь, Зырянцева? Может, напишешь заявление в прокуратуру? – Кораблев тихо рассмеялся.
– Поверь, есть люди, которые могут за меня заступиться! – прошипела я. Ну что я несу? Кому рассказать об этом, маме? У нее и так проблем выше крыши.
Кораблев больно сжал мои запястья:
– Не лезь в наши с Мариной отношения. И я же сказал, все это еще цветочки.
Антон вышел из-под лестницы.
– Я первым пойду в класс. А ты можешь прийти через несколько минут. Не хватало, чтоб подумали, что я задержался из-за такого сброда, как ты.
Захотелось плюнуть ему в спину, но я сдержалась. И так наломала дров. Надо было изначально с ним по-другому беседу строить, но Остапа понесло. А теперь чем дальше, тем «веселее». Если Кораблев думает, что сможет меня безнаказанно оскорблять, то он сильно ошибается. Я не из тех, кто позволит вытирать об себя ноги.
Оставшись одна под лестницей, я достала телефон и настрочила Марине СМС: «Что-то живот так заболел, я домой! Не теряй». Здесь уже было нечего ловить. Схлопотала двойку на первом же уроке. На геометрии тоже не хочется испытывать судьбу без домашнего задания.
Я выбежала из школы, на ходу натягивая шапку. Ну, погоди, Кораблев. Ты еще пожалеешь о своих словах и поступках. Быть может, ты даже не догадываешься, но ты получишь по заслугам. Как там было в «Крестном отце»? Месть – это блюдо, которое вкусней всего, когда остынет.
