Текст книги "Здравствуй, моя историческая Родина!(СИ)"

Автор книги: Ася Котляр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

У каждого человека должна быть Родина. У меня их три: фактическая – Украина (я там родилась), физическая – Литва (здесь я живу) и историческая – Израиль (здесь живёт мой народ). Это путевые заметки, которые я делала во время поездки в Израиль...

Котляр Ася

Котляр Ася

Здравствуй, моя историческая Родина!

А. Котляр

[email protected]

ЗДРАВСТВУЙ, МОЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ РОДИНА!

ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ.

Дорогие мои! Через несколько часов я с Б-жьей помощью буду на Земле Обетованной, на своей исторической Родине, которую не видела ровно 20 лет. Жду встречи с Израилем, как с чем-то очень дорогим моему сердцу... Память возвращает меня туда постоянно, поскольку на этой Земле живёт почти вся моя семья: мои любимые тётушки, братья, племянники...

Летим с Даником. Папа остался дом охранять. А старшие наши дети Миша и Серёжа взялись охранять папу. Так мне спокойнее.

Я буду вести дневник нашего с Даником путешествия. Вы спросите, зачем мне это наужно – я вам отвечу: для потомства! Забывается многое, а иногда так приятно возвращаться туду, где тебе было хорошо. Стираются детали из памяти, повседневность и быт заслоняют собой прекрасные моменты праздника и мне почему-то кажется, что когда на душе будет скверно, я прочитаю свой дневник и улыбнусь! Жизнь прекрасна, друзья мои!

ГЛАВА 1.

Дорогие мои! Самолёт благополучно приземлился и мы даже через обшивку почувствовали, как здесь жарко! Нас встретил Саша с Эяликом. Сашуля – мой двоюродный брат. Двадцать пять лет назад он уехал в Израиль совсем мальчишкой, ему ещё не было и 20 лет. За ним поехала его мама, моя тётя, Дорочка. Он выучил язык, женился, родил троих прекрасных детей, работает, и удивляет меня каждый раз, когда мы встречаемся.

Сказать, что они нас ждали – не сказать ничего: они нас осень сильно ждали. Саша забронировал нам прекрасную гостиницу прямо на берегу Мёртвого моря, Дорочка купила три экскурсии в первые три дня нашего пребывания в стране, Алёнушка, Сашина жена и дорогая моя подруга, отдала нам комнату старшего сына Идана, который служит в армии и забила холодильник всякой израильской вкуснятиной: питами, хумусом, хацилимом и «Даниэлой». Написала и подумала, что нужно вести словарь, поскольку тем, кто никогда не был в Израиле и не знаком с традиционной израильской кухней будет не понятно, чем я собственно так восхищаюсь.

Итак, начну с пит.

ПИТА – это круглая лепёшка, которая выпекается из пшеничной муки. Ноэто не просто лепёшка: внутри она абсолютно пустая. Как достигается пустота внутри?Водяной пар каким-то образом скапливается внутри и отделяет слои теста, образуя внутри карман. Этот карман и есть самая большая ценность лепёшки: туда можно положить всё, что душе угодно: хумус, мясо, фалафель, овощи, полить всё сверху тхиной и ву-а-ля! Самый вкусный в мире бутерброд готов!

Когда пита горячая, от неё вообще оторваться невозможно: её даже можно ничем не наполнять, просто жевать и наслаждаться ароматом свежевыпеченного хлеба!

ХУМУС. Это потрясающая закуска, которая готовится из турецкого гороха НУТА, который, кстати, используется и для приготовления фалафеля. Этот самый горох тщательно перетирают в пюре и добавляют по вкусу соль, оливковое масло, тхину – пасту из кунжутного семени, лимончик и даже кедровые орешки по вкусу. Получается такая чудная замазка, которая есть в каждом израильском холодильнике и когда израильтяне прилетают сюда, они всегда везут с собой хумус.

В нашей семье хумус любят абсолютно все и даже Даня, который кроме сладостей мало что любит.

ХАЦИЛИМ. Это запечённые и мелкорубленные баклажаны с майонезом. Баклажаны я люблю в любом виде, но хацилимчик – это моя любимая закуска.

Я дома часто делаю её и с радостью делюсь рецептом: баклажаны помыть и разрезать на 2 половинки вдоль. Положить в духовку или на костёр и выпекать, пока они не станут очень очень мягкими. Потом почистить, мелко порубить и добавить майонез, соль, перец, что хотите. Если у вас есть тостер, сделайте два тостика и ложкой, желательно столовой, густо положите на них хацилим. Не оторваться, друзья мои!

ФАЛАФЕЛЬ. Берём нут в баночках и делаем из него пюре. Добавляем какие хотите специи ((петрушка, чеснок, лук, соль, перец), формируем шарики и бросаем их в кипящее масло. Там они жарятся до золотистого цвета, потом набиваем ими питу и наслаждаемся вкуснотищей!

Экскурсии нас немного пугают: выезжать нужно в 6.50, а возвращение планируется часов в 8 вечера. Ну да ладно, где наша не пропадала, хотя Саша предупредил, что скорее всего мы с Даней пройдём «курс молодого бойца», ибо температура воздуха в августе доходит почти до 50 градусов и это не лучшее время для визита в Израиль. Другого времени у нас, к сожалению, не будет, и выбора у нас тоже нет. Нет, выбор всегда есть, но в данном конкретном случае его всё же нет...

Но об этом я подумаю завтра, а сегодня я наслаждаюсь общением с моими родными. Вот где счастье-то! Я знакомлю Даника с роднёй и это так важно, друзья мои! Это, пожалуй, важнее всего: ребёнок должен знать свою семью. Да, все они живут далеко от нас, дети говорят по-русски с акцентом, так как все родились в Израиле, ходят в садики, школы и иврит – родной для них язык. Но и это не главное. Обнять, прикоснуться, почувствовать, что в этом мире есть те, кто тебе дорог – вот ценности бытия.

Эмоции переполняют, но глаза слипаются... Здесь очень рано темнеет – в восемь часов вечера. Я вышла на балкон и меня обдало жаром. Израильтяне восемь месяцев в году живут с кондиционерами. Кондиционер на иврите «мазган». Без мазгана здесь прожить невозможно и мой выход на балкон это доказал: я продержалась ровно 5 минут. Ой, мамочка, что будет завтра, когда мы поедем на экскурсию, которая, судя по всему, будет не только автобусная...

Спокойной всем ночи!

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Сначала я хотела вести дневник, но не получилось – не было сил писать: ни духовных, ни физических. «Что тут такого? – спросите вы. – Все люди в мире путешествуют и испытывают подобные чувства! Все радуются, восхищаются, умиляются, фотографируют, выставляют фотографии в социальные сети – ничего нового.»

Согласна полностью! Ничего нового... Но не для меня! Я открываю для себя эту страну заново, ибо всё, что я испытала 20 лет назад как-то само собой незаметно для меня стёрлось.

Мы с Даником сели в автобус, который везёт нас на Мёртвое море...

В автобусе по счастливой случайности есть интернет и это скрашивает наш не такой близкий путь – два часа дороги.

Что такое два часа дороги? В моём случае это время для раздумья и осознания того, что произошло с нами за эту чудесную во всех отношениях неделю пребывания в Израиле.

Если бы я была в Литве, я написала бы, что погода радует. Но я там, где погода скорее удручает, чем радует. И всё же она нас радует! Меня вообще радует каждая минута пребывания здесь! Сказываются двадцать лет забвения: я забыла, какая удивительная и привлекательная эта страна. И сложная до неимоверности!

Я только сейчас поняла, зачем мне нужна была эта поездка. Когда месяцев пять назад наши друзья Гена Зигель и Борька Смоляр спросили меня: «А слабо тебе к нам приехать?», во мне вдруг вспыхнуло странное чувство горечи: а почему, собственно, слабо?

"А вот возьму и приеду!" – написала я ребятам и прямо таки увидела усмешку на их лицах. Именно в этот момент я и решила – еду! Еду и точка! Я ещё не понимала, почему так быстро приняла решение? Потом проанализировала и мне всё стало ясно: время подошло. Дети учились, становились на ноги, болезни, операции, Даня маленький, покупка дома, вечный ремонт – не до того было. Сейчас можно. Нет, не просто можно – нужно! Здесь я почувствовала, почему нужно: что-то ушло из моей жизни важное! Это трудно понять, но как буд-то порвалась связь с чем-то или кем-то. Такое чувство, когда почва уходит из под ног и чтобы обрести её нужно обязательно куда-то вернуться, туда, где тебя ждут. Домой? Возможно.

Где дом у человека? Там, где ему комфортно, где его ждут, любят, прощают, где его земля, где он чувствует такую бешеную связь с этой землёй, что дух захватывает! Где покоятся его родные люди, где живут его близкие друзья. Там дом. Сколько может быть домов – немного. У меня два дома. У кого-то больше. А у меня два.

Любовь, которую я ощутила здесь не просто осязаема. Она материальна! Я её вижу собственными глазами. Я её трогаю, я ею наслаждаюсь... Попробую объяснить, как это.

Мои братья. Двоюродные, но это всё равно, что родные. Это больше, чем родные! Лёнчика с Геной я не видела эти 20 лет! Я вглядывалась в их лица, до боли знакомые, но не узнавала их: передо мной были взрослые, достойные мужчины, приехавшие сюда мальчишками, абсолютно без ничего, не считая того багажа, который можно было вывозить и который все, как правило, выкидывали по приезду в Израиль из-за его непригодности.

Гена рассказал, как они выезжали и с Украины: напяливали на себя несколько пар брюк, рубашек, потом шли два три свитера и куртки. Моя бабушка Ася нацепила 4 или пять старых кримпленовых платьев и пыталась засунуть в карманы несколько головок чеснока – а вдруг в Израиле совсем нет чеснока? Эдакими роботами они появились на таможне, где людей, к счастью, не взвешивали – только чемоданы.

Все начинали с нуля: учёба, язык, любая работа, жара, съёмное жильё, свадьбы, дети, ссуды, своё жильё... Всё как у всех. Сотни тысяч подобных историй вы услышите здесь и говорят израильтяне с гордостью: "Мы сделали это! Мы смогли встать на ноги! Здесь нам всё родное! Здесь наша Родина и наш дом!" Пафосно звучит? Согласна! И пусть! Это правда, а истина иногда должна звучать пафосно!

Мы отправлялись с Даником на экскурсии, а Саша давал нам с собой целую сумку с водой и заботливо приготовленными питами, нарезанными фруктами и овощами, аккуратно уложенными в коробочки. Он вставал в 5 утра, чтобы приготовить нам еду – это ли не любовь, которую можно потрогать, ощутить, попробовать на вкус?

Мои тётушки. Клавочка и Дорочка. Обожаю! Клава сразу же засунула мне в кошелёк 200 шекелей и я сгорала от стыда, ибо деньги у меня есть, а как сложно живётся ей – я знаю! И ни за что не согласилась их взять обратно! А моя Дорочка подарила мне этот кошелёк, дорогущий и красивый, куда Клавочка положила 200 шекелей... А ещё Дорочка позаботилась о том, чтобы мы за три дня увидели как можно больше! Каким другим словом можно назвать всё это, дорогие мои? На ум приходит только одно – ЛЮБОВЬ, причём любовь безусловная, настоящая, истинная!

Мои друзья... Я помню, как много-много лет назад мы провожали их в Израиль: стояли на кухне у Смоляров, на кухне проданной уже квартиры, и понимали, что уезжают они навсегда. И Зигели Гена с Олей и детьми тоже навсегда! И Абрамовичи, и Гарцманы, и Планидины, и Павлючковы – тоже навсегда.

Почему не поехали мы – сложно объяснить. Собирались, визы были на руках... Остановила квартира, которую мы так тяжело покупали. Как только приходили покупатели – мы тут же отказывались её продавать... Так и остались. Жалели ли мы? Пожалуй, нет. Они там, мы здесь, в Литве – это всего-навсего география.

Вчера встретились у Анечки Абрамович в Ришоне. Как буд-то не было этих лет: ЧУВСТВА СОХРАНИЛИСЬ! Изменились ли ребята – почти нет! Но уж точно не постарели... Повзрослели, прошли через серьёзные, порой страшные жизненные испытания, набрались мудрости, но не постарели! Красивые до дури! Смотрела на них и душа моя пела, ибо это была та самая ЛЮБОВЬ, которая не испортилась с годами, законсервировалась и стала ещё вкуснее!

Мы едем в автобусе, работают кондиционеры, Даник сидит в наушниках и слушает музыку, а я разговариваю с вами. Мне хорошо и спокойно. Мне радостно оттого, что я обретаю почти потерянную связь с этой удивительной землёй, которая совсем не просто так называется ОБЕТОВАННОЙ!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дорогие мои! Доброе утро!

Для кого как, скажете вы и будете, как всегда, правы. И всё-таки в наших силах сделать так, чтобы утро стало добрым. Улыбнуться, например, своим мыслям, солнышку, дождику, первому встречному, маме или папе, своему отражению в зеркале, наконец... Главное, чтобы вам улыбнулись в ответ.

Солнце здесь, в Израиле, не улыбается – оно хохочет! Чем дальше от центра, тем больше и громче оно смеётся.

Лежим с Даником у бассейна. Сверху над нами зонтики и солнце. Делать тут особо нечего – здоровый животный отдых, которого мне, порой, так не хватает. Я решила предаться воспоминаниям, чтобы они не канули в никуда. Многие из вас, мои дорогие, были и будут на курортах и это здорово! Делайте заметки на полях – всё очень быстро забывается, а вернуться к пережитому не всегда получается – стираются детали, мелочи. Поэтому я хочу поделиться с собой и с вами своими мыслями и переживаниями.

Писать, судя по всему, буду сумбурно, перескакивая с одного на другое.

Итак, в Израиле, как вы поняли, нет трёх-пяти часовых экскурсий. Мы выехали в 6.50, а вернулись в 20.30. Первая наша экскурсия наша называлась, да простят меня евреи всего мира, «Галилея христианская».

Когда я увидела сие название, я удивилась и сказала своей тётушке Доре, которая старалась сделать как лучше, что правильнее было бы отправить нас с Даней по иудейским местам, да простят меня христиане всего мира. Но менять что-либо было уже поздно, так как тётушка всё оплатила заранее, и мы с Даней поехали. Мне нужно было показать сыну Израиль, вот что было важным и я подумала, что у Всевышнего свои планы: раз он решил отправить нас в Назарет и Галилею – так тому и быть.

Только будучи в Назарете, я убедилась: то, что делает Господь – обдуманно и совершенно. Просто не нужно сопротивляться. Мы подошли к святая святых всех христиан церкви Благовещения и меня осенило: у меня есть подруги, близкие мне люди, которые никогда не были в Израиле и, возможно, не скоро там будут, если будут вообще! И я сказала себе, что я должна стать их ушами, их глазами и их ногами.

В магазинчике, который мы посетили до экскурсии, я купила моим девочкам сувениры и две маленькие иконки, да простят меня евреи всего мира и когда мы были в церкви, где зачала Мария Исуса, откуда исходит тройная благодать, когда мы были на Кинерете, где Он хлебами и рыбой кормил народ, я прикладывала подарки туда куда надо, так как люди из автобуса мне в этом помогали.

Когда мы были на реке Иордан, я вошла по колено и сказала "Прости, Всевышний, не предаю тебя, но себе не принадлежу сейчас. Это не я, а они, мои дорогие девочки, мои подруги, стояли в реке Иордан по колено в воде и ощущали святость этих мест...

Несколько слов о том, что увидели мы с Даником.

Израиль – государство особенное. Каждая травинка, каждое дерево, каждый кустик посажен руками человека. Ни одно дерево не выросло само по себе. Ни одна травка не прижилась просто так.

Мы ехали на север страны и видели чудо-сады: манговые, банановые, мандариновые плантации повсюду, бережно накрытые огромными сетками, защищённые от палящего солнца, птиц, насекомых и к каждому деревцу подведены трубочки с дырочками для полива – уникальный метод полива придумали здесь, в Израиле и благодаря тому, что вода по каплям питает иссушенную солнцем землю, деревья живут и плодоносят. Да ещё как плодоносят!

Озеро Кинерет! Его ещё называют Теберианским или Галилейским морем. Великолепие этих мест трудно описать словами, но я попробую.

Во глубине Сирийско-Африканского разлома лежит это озеро. Представьте себе: была огромная гора, потом она треснула и части её сместились. Образовалось озеро и оно оказалось пресным! И это великое счастье для Израиля, поскольку четвёртая часть всей пресной воды страны берётся именно оттуда!

Если говорить о Тверии, то этот город для нас имеет огромную значимость, ибо там три могилы нашей семьи: Женина бабушка, тётя и двоюродный брат остались навсегда в Тверии.

Тверия – город на склоне горы. В Израиле так строятся города: едешь по дороге, вокруг горы, а на склонах гор города. Диву даёшься, как же это возможно? Как буд-то смотришь картину с нарисованными горами и маленькими домиками на их склонах. Туда смотреть страшно, я уже не говорю о том, как там живут люди!

Ещё один аспект, на который мне хочется обратить внимание – безопасность. Нигде, ни в одной стране мира, как мне кажется, нет такой заботы о том, чтобы предотвращать всевозможные страшные вещи, которые всё равно имеют место быть.

Приведу пример.

Экскурсия в Тель-Aвиве. Удивительно спокойное место в самом его центре, которое называется Сарона. Это бывший немецкий райончик, затесавшийся среди небоскрёбов. Маленькие уютные домики, прудики с чудесными лилиями и кувшинками, столики кафе под зонтиками, мирно сидящие люди... Кажется, что так спокойно было всегда и так всегда будет. Люди пьют кофе, вокруг играют дети, бродят экскурсионные группы...

И тут экскурсовод говорит, что именно на этом месте два месяца назад был совершён террористический акт, в результате которого погибли четыре человека и много раненных.

За столик на открытом воздухе сели два очень приличных человека. Они были в костюмах, галстуках и с дипломатами.

"Так в Израиле не ходят простые люди. Так одеваются адвокаты", – рассказала нам экскурсовод.

Потом эти два красавца положили на стол дипломаты, открыли их, достали оружие и стали стрелять в людей. Просто так. Скажите, мои дорогие, кто-нибудь из вас знал об этом? Мир смолчал, как всегда. Мне до сих пор непонятно, почему молчат средства МАССОВОЙ информации, когда теракт совершается именно в Израиле? Не так больно, как скажем во Франции или в Германии? Или не так обидно? И второй вопрос меня мучает: почему бразильскую олимпиаду охраняют израильтяне? Может быть потому, что так надёжнее?

Охрана в Израиле везде, но не везде она заметна.

Пляж в Тель-Авиве. Рядом с нами загорает милая девушка. Оказывается, не загорает: девочка служит в армии и у неё задание: лежать на пляже и наблюдать за происходящим. 24 часа в сутки идёт наблюдение. Одни солдаты сменяют других. Если что-то настораживает – всё схвачено, поскольку на каждом шагу – охрана. Мой брат Саша разговорился с девушкой и она поведала обо всём совершенно запросто, видимо, охрана – не государственная тайна.

Люди здесь представляют самую главную государственную ценность и это не пустые слова. Да, израильтяне, как и все, ругают своё правительство, ведь каждому еврею понятно, как нужно действовать в том или ином случае. Но в одном они уверены: они под защитой самой лучшей армии в мире! Друзья мои, завтра я расскажу и покажу вам то, от чего волосы встают дыбом на голове. Главная сила израильского «Цахала» – патриотизм израильтян. Я много читала об этом, но сейчас я это увидела своими глазами. Когда погибает солдат – скорбит вся страна! Невообразимая, сумасшедшая любовь к своей стране, к этому маленькому клочку Земли, делает это государство таким сильным и защищённым. Это даже не физическая защита, друзья. Это защита ДУХОВНАЯ, она как купол над страной!

Я была на военном кладбище, когда навещала свою бабушку Асю.

На каждом кладбище в каждом городе есть военное кладбище. Я остановилась у могилы с ангелочком и разрыдалась. Я плакала и бродила между могилами, на которых написаны имена, фамилии, возраст: 18, 22, 44, 24, 20... В беседке сидела женщина в шляпке. Она не плакала, нет... С любовью и нежностью смотрела она на могилу своего сына. Когда она ушла, я подошла к могиле и увидела там число 22. 22 года было парню, когда его не стало. Что чувствует мать – одному Б-гу известно... Я же чувствовала боль и гордость одновременно: я – часть этого сумасшедшего, красивого народа... Я – часть этой страны.

Простите за сумбур – так многое хочется вам рассказать, дорогие мои! До связи!!!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

УЖИН В ГОСТИНИЦЕ.

Друзья мои! Я поняла, как выглядит старуха с косой... Как это пережить – не знаю!

Мы с Даником собрались войти в воды Мёртвого моря, но сейчас я боюсь, что нам придётся лечь в его направлении и ползти...

Двери лифта еле сомкнулись за нами, когда мы в него вошли после ужина из 100 блюд, а сам лифт сказал, что у него просто нет сил. Он поднимался медленнее, чем обычно и пыхтел, как трактор.

Мне кажется, что даже соль моря не сможет вытолкнуть наши отъевшиеся тела...

Господи! Ты по-разному испытывал меня в этой жизни! Я прошла огонь и медные трубы. Воду я тоже прошла. Дай мне силы, Всевышний, пройти через это испытание! Даня сказал что этот синдром называется «русские туристы в Турции», когда мы прихватили с собой пару булочек и два зелёных яблока...

Дорогой мой муж! Пока меня нет, найми строителей и расширь дверной проём сантиметров на 20. Лучше на 30.

Дорогие мои дети и внуки! Если вы придёте меня встречать, не проходите мимо воздушного шара. Это я, ваша мама. И помните, какой бы вы меня я не увидели – я

люблю вас!!!

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Доброе утро всем, кто это читает!

Пусть день ваш сложится, состояние приумножится, здоровья прибавится, потерянное отыщется, плохое забудется!

Я только что окунула своё тело в горячие воды Мёртвого моря, которые скорее напоминают глицерин, пришла в номер и жду, пока проснётся Даня, чтобы мы смогли свои тела отнести на завтрак. На предпоследний завтрак в этом курортном Раю.

Сейчас я подумала, а в настоящем Раю Адаму и Еве было так же хорошо, как и нам здесь? Судя по всему, да, поскольку у них тоже было «всё включено». Ходили голые, значит температура воздуха была как здесь, 42-44 градуса. Здесь тоже не хочется надевать ничего, но не позволяет чувство стыда, которое, кстати, привнесено в нашу жизнь оттуда.

Еды, судя по всему, Адаму и Еве хватало, как хватает её нам: объедалась (хотела написать другое слово, но доставшееся нам чувство приличия не позволило) в Эдемском саду эта пара.

Искусителей и здесь полно, судя по взглядам, так что здесь почти как там, дорогие мои! Да, чуть не забыла – яблоки мы берём с собой, когда уходим с ужина. Не потому что хотим, а потому что грех не взять: сладющие, вкуснющие, красотющие!

Шутки шутками, но это здорово, что я не разучилась радоваться мелочам. Вчера спрашиваю Даника, как ему здесь? Мой-то восторг зашкаливает и хотелось услышать нечто подобное от сына, но он посмотрел на меня и совершенно спокойно сказал: «Прикольно.» Я взорвалась: «Это великолепие ты называешь „прикольно“?»

Такое чувство, что он каждый месяц бывает в подобных местах и на этот раз его что-то прикольнуло (читать: удивило). Такая лаконичность свойственна нынешней молодёжи, а ведь чувства такие красочные, такие яркие! Почему бы не сказать: восхитительно, здорово, удивительно, чудесно?.. О! Я заговорила, как древняя бабушка. Это моя эмоциональность прикольна. Сама себе удивляюсь: 53 года, но если смешно – хохочу, как ненормальная, если грустно – плачу, если обижают – злюсь и ору. На своих ору, на чужих злюсь молча.

Если серьёзно, друзья мои, здесь особенное место. Я бы назвала его таким словом: «МЕДИТАЦИЯ». Как замедленное кино. Люди ходят медленно (страшно поскользнуться), в море заходят медленно ( горячая жижа и острые куски соли под ногами), в бассейн – медленно, из бассейна медленно и только в ресторане жизнь оживает! Трапеза прямо таки выбивается из курортного ритма жизни: как только люди переступают порог зала, где проходят завтраки, обеды и ужины, скорость увеличивается на глазах. Это прямо как спорт: кто больше наложит на тарелку еды и быстрее засунет всё это в рот. Сначала я не поднимала голову, когда ела – казалось, что все смотрят а меня с ужасом. На второй день я всё-таки решилась посмотреть, как переносят изобилие остальные и впала в кому.

Мы с Данькой выглядели скромнягами на фоне того беспредела, что творился с народом. Столы буквально завалены тарелками, на тарелках горы еды, хлеба, выпечки и фруктов! Я посмотрела направо, налево и гордо распрямив плечи, завернула в салфетку пару кусочков обалденного рулета с маком и корицей. Это будет наш с Даником ланч, подумала я и с чувством выполненного долга покинула кулинарный отдел Рая.

Я заметила, что мысленно всё время возвращаюсь к Иерусалиму, но почему-то когда начинаю писать, к горлу подступает комок. И всё же я попробую...

Экскурсия, на которой мы с Даником были, называлась "Иерусалим – столица трёх религий". О Иерусалиме можно рассказывать и писать много-много, но я не хочу описывать экскурсию, вы можете открыть любую страничку в Интернете и прочитать об этом городе. Я же хочу поделиться с вами чувствами, дорогие мои.

Когда попадаешь в Иерусалим, забываешь обо всём: о том, что существует политика, о том, что где-то идут войны, где-то есть Цунами и землетрясения, что бушуют ураганы и вообще есть ещё какие-то места на Земле. Иерусалим – это целый мир.

В Иерусалим можно войти, но выйти из него невозможно.

Напрочь отсутствует ощущение времени и ни палящее солнце, ни проходящие мимо люди в разных одеждах, ничто не отвлекает тебя от созерцания этого величия... И лишь одна мысль вертится в голове: этой земле несколько тысяч лет, по ней ходили самые известные и великие люди человечества и я имею такое счастье – ступать по этой Святой Земле! Может быть поэтому попадаешь в БЕЗВРЕМЕНЬЕ – стираются границы Истории и ты хочешь того или нет становишься её частью.

Каждый кирпич, каждая постройка, каждая плита могут рассказывать и рассказывать тебе о том, что здесь было тогда, когда всё только зарождалось. Пропадает ощущение реальности, пожалуй! Я дотрагивалась до зданий, до камней и ощущала какую-то странную связь с прошлым. Такое чувство, что я вернулась. Откуда – это совершенно неважно, главное – я вернулась! Космос...

Иерусалимский базар вернул нас с Даником на Землю. Бесчисленные лавки, зазывающие продавцы, несусветное множество всякой всячины, сувениров, обуви, одежды, сувениров и я уже даже не помню, чего именно.

Нам дали час свободного времени, перед тем, как мы поедем к Стене Плача – главной цели моего путешествия по Иерусалиму и мы пошли осваивать азбуку торга.

Я никогда не торгуюсь с продавцами – не умею. Это, наверное, плохо, потому что мне легче не купить, чем торговаться. Но у нас с Данькой была конкретная цель: купить Дане шлёпки и красные ниточки. Со шлёпками всё было просто: их там вагон и малая тележка. Мы подошли к первому попавшемуся продавцу и спросили, сколько стоят шлёпки. Продавец, араб, судя по всему, прекрасно говорил по-русски. Дальше было вот что:

– Скажите, сколько стоят эти босоножки?

– Мало. Двадцать пять евро.

Я делаю огромные глаза и спрашиваю:

– Сколько-сколько?

– Двадцать два! Это хорошая цена!

– Хорошая цена – это пятнадцать, – сказала я и зажмурилась.

– Зачем пятнадцать? Двадцать!

Данька стоял рядом и хотел эти босоножки, но я впала в азарт.

– Берём за пятнадцать и уходим, ОКЕЙ?

Дальше последовала непереводимая игра слов о том, что жить ему не на что и такие покупатели, как я, просто таки разоряют его. После длинной тирады слов он произносит по-русски:

– Восемнадцать. Восемьнадцать Евро и он ваши.

Я тоже не дура и поняла, что свои убеждения нужно отстаивать.

– Пошли, Даня. Ещё поищем!

Мы только собрались развернуться, как услышали скорее стон, чем предложение:

– Хорошо, 15.

Опять последовала грустная речь продавца на непонятном языке, в которую он вложил всю скорбь арабского народа. Он рассказывал о трудной доли продавца, о том, что это самые замечательные шлёпки в мире и Б-г знает о чём он ещё говорил, пока мы расплачивались за товар.

Мне тоже захотелось сказать ему что-то приятное и я сказала на чистом иврите:

– Ата тов! Тов меод! (Ты – хороший! Очень хороший!) и подняла большой палец вверх. Кислое лицо улыбнулось и мы пошли покупать ниточки.

Кто-то скажет, что это модно – носить на руке красную ниточку. Её сейчас носят во всех странах мира. Но на самом деле шерстяная красная нитка на левой руке – защита от опасности и от сглаза. Не верите? Не верьте. Может и не поможет, но уж точно не навредит. Года три я ношу на левой руке красную нитку и когда она рвётся, я прошу, чтобы мне завязали новую. 7 узелков – это 7 желаний.

Каббала говорит, что "когда мы надеваем красную нить на своё левое запястье, мы запечатываем внутри себя сильнейшую энергию защиты, потому что она перехватывает отрицательное воздействие, направленное на причинение нам зла."

Мы с Даником решили купить красные ниточки до Стены Плача, чтобы приложить их к Стене. Подошли к продавцу и история с куплей-продажей повторилась:

– Нитка – шекель. (Несколько сантиметров нитки – 1 шекель или примерно 25 евроцентов.)

– Нет, дорого! ( Можно подумать, что я собираюсь купить их миллион. Но я писала, что это уже был азарт, игра.)

– Хорошо! За шекель – две нитки!

– А три за шекель?

Я бы уже и купила свои тридцать штук, но тут в Игру вмешивается Даник и говорит скорее продавцу, чем мне:

– Пошли, мама!

Продавец тут же понимает, что выгодный оптовый покупатель уходит, со скорбным видом соглашается продать нам три ниточки за шекель и начинает считать, выбирая их из клубка нарезанных ниток. И тут я замечаю, что не все нитки по 20 сантиметров, что хитрюга с глазами плачущей лани подсовывает нам ниточки по 5 и по 10 сантиметров.

– Лё (нет)! – твёрдо сказала я на чистом иврите, – так не пойдёт! И показала ему, какой длины должны быть нитки! Их же нужно как-то завязывать!

На глазах у продавца появились слёзы и я поняла, что продав три нитки за один шекель, да ещё и длинные, он может закрывать свою лавку по причине её разорения. Но, не смотря на нахлынувшее на меня чувство жалости, твёрдой рукой я отобрала те нитки, которые считала нужными и улыбнулась продавцу.

– Ата – тов! Тов меод!

Подействовало! Продавец улыбнулся и открыл свою лавку для многих счастливых покупателей...

Дальше была Стена Плача, но об этом я расскажу вам завтра...

До встречи, дорогие мои! Иду в бассейн медитировать. Больше здесь делать нечего...

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

Наш с Даником праздник жизни плавно подходит к своему логическому завершению, друзья мои! Странные, всё же, эти гостиницы: запустили нас в 15.00, а попросили освободить комнату в 11.00. Правда, нужно отдать им должное, попросили вежливо, в письменной форме, вчера, чтобы не было паники. Сидеть нам тут ещё до автобуса в Тель-Авив хороших три часа, но мы не переживаем. Данька смотрит кино, а я могу писать. Это прямо страсть какая-то: лишь бы писать, а где – совсем неважно.

Когда мы с Даником были в Назарете, мой сын сделал себе подарок: кольцо царя Соломона, на котором написаны главные слова, известные, пожалуй, всем людям: «Всё проходит и это пройдёт». Что имел в виду Соломон – знал лишь он сам, но каждый человек, слышащий эту великую мудрость, рассуждает по своему.

Я не скажу вам ничего нового и все вы, наверное, знаете притчу об этом кольце, но для нас с Даником это была притча о кольце Соломона и всё. Чужая притча о чужом кольце. И вот кольцо на пальце у Дани и он спросил меня, как обращаться с крутящейся частью этого кольца?