Текст книги "Приключения Олжика и Вовки. Как мы ездили в лагерь"
Автор книги: Аслан Черубаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Приключения Олжика и Вовки
Как мы ездили в лагерь
Аслан Черубаев
Иллюстратор Максим Василёк
© Аслан Черубаев, 2019
© Максим Василёк, иллюстрации, 2019
ISBN 978-5-0050-3968-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первый день
Еще в марте Динара Кудайбергеновна объявила, что она набирает группу для поездки летом, 15 июня, в лагерь отдыха под названием «Алмалыбак», что переводится с казахского как «Яблоневый сад». Мы с Вовкой, конечно, тут же записались. До этого мы никогда еще в лагерь не ездили и решили посмотреть, что это такое.
Моя мама говорит, что раньше, еще в советское время, все дети каждое лето ездили в лагерь на один сезон, то есть на месяц. Судя по ее рассказам, там было круто. Всякие игры там, костер, река, походы. Короче, интересно.
За день до отъезда я начал собираться.. Я положил в чемодан мою любимую кепку «Nike», шорты, майку и книжку Роберта Шекли (люблю фантастику). В общем, все необходимое для поездки в лагерь. Потом пришла мама, посмотрела и сказала, что этого недостаточно, и начала набивать чемоданы всякой дрянью. Мочалка, мыло, полотенце, зубная паста и щетка, пижама (ее я потом незаметно вытащил в подъезде и засунул в наш почтовый ящик), кофта, сто трусов, двести носков, носовой платок (зачем?), расческа и тому подобная ерунда забилась в мои баулы. Потом я ограбил холодильник и сервант на предмет продовольствия. Просто я люблю покушать.
Покончив с приготовлением, я пошел к Вовке, чтобы помочь ему собраться. Я застал его стоящим посреди его комнаты, на которую, наверное, совершили налет вражеские бомбардировщики. Повсюду валялись разные железки, стоячие носки и прочий хлам.
– У тебя что, приступ бешенства случился? – спросил я у него.
– Где моя маска? Где моя маска? Куда я ее засунул? – повторял он, как больной.
– Какая маска?
– Для воды… Чтобы плавать… А, вот она. – Вовка вытащил водолазную маску из-под груды перевернутых ящиков. – Теперь насос…
– Какой насос?
– …Теперь ножик. Так. Теперь наждачку. Так. А где свечи? Вот…
– Вовка! Ау! – мне надо было вывести его из транса. – Ты что делаешь, глухой кабан? Ты меня слышишь?
– Не мешай, Олжик, – ответил он, ходя по комнате как заболевшая гриппом корова, – я собираю вещи…
– Зачем тебе вся эта фигня? Ты что, в лагере будешь свиноферму строить?
– Ой, идиот… Не шаришь в науке ни черта. Лучше заткнись и помоги собраться.
Через час на полу стояли три толстых чемодана, полных Вовкиным снаряжением. Там было: ласты, мешок гвоздей, складывающаяся удочка, ножницы, моток проволоки, шахматы, три технических справочника, засушенный тарантул в коробочке, спички, свечи, фонарик, куски резины, фломастеры, какие-то бутылки с вонючей жидкостью, плоскогубцы, два километра веревки, детская дудочка и еще много прочей дряни. В общем все, чтобы взорвать лагерь ко всем чертям. Такой уж он пацан, не может без приключений.
– Кстати, ты забыл одну вещь, – сказал я ему, когда мы, упаковавшись, стали играть в тир. Вовка расставил на столе и на полках солдатиков и игрушки из kinder – сюрпризов, и мы их сбивали пластмассовыми пульками из пистолетов.
– Какую вещь? – спросил Вовка, целясь в зайчика с тупой мордой.
– Моторную лодку.
– Можно было бы, – ответил он с серьезной рожей, – но она не поместится в чемодан.
На следующее утро в 9 часов я уже стоял у школы, куда должен был подъехать наш автобус. Потихоньку начали подтягиваться пацаны и девчонки из нашей школы. Пришел Канат из 6-го «В», наш чемпион по бегу, Витя из 8-го «А», гитарист из школьной группы «А—бэнд», Айгеримка из нашего класса, наша отличница и президент школы. Через полчаса собрались все, человек пятьдесят. Вовки не было. Уже все уселись, автобус завелся, когда из-за угла показались Вовка с его мамой, которые с трудом волокли его три чемодана.
– Скорей, скорей!!! – заорал я, высунувшись из окна. Я боялся, что мы уедем без Вовки. Конечно, я боялся зря, но все равно переживал. Просто он мой лучший друг и отличный пацан, а без него я это… Ну, в общем… Скучно было бы… Не знаю, как сказать.
– Я вот место тебе занял, – сказал я ему, когда он забрался в автобус.
– Пока все нашел, чуть не опоздал, – сказал Вовка, отдышавшись.
Автобус тронулся, и мы поехали. Вовка увидел мои сумки и стал прикалываться:
– Ни фига себе у тебя чемоданы! Там что, одни пирожки, наверное? Ха-ха-ха! Га-га-га! Или колбаса? Га-га-га! – трясся он как шизофреник.
– Иди отсюда! – я дал ему в плечо. Он начал смеяться еще больше.
– Ладно, не обижайся! Слышь, брюхо с ножками! Я тут кое-что приготовил. Сейчас будем бомбочки делать. Из воды. Пока будем ехать, побомбим.
– Иди ты, маньяк-террорист. – На него невозможно долго обижаться. Особенно когда у него появляются идеи. Дикие, но интересные. – Что за бомбы-то?
Вовка зарылся в свой баул и вытащил штук пятнадцать воздушных шариков и бутылку с водой.
– А теперь…
– Пирожков! – сказала наша классная руководительница Динара Кудайбергеновна. Она поехала с нами в качестве вожатого. Ничего себе тетка. Нормальная. Жить с ней можно.
– Пирожков! Смотри там у меня! Чтобы никаких ЧП! Вы, наверное, специально там с Утеповым сели на задние сиденья, чтобы что-нибудь сотворить в вашем духе? Я на вас всю дорогу смотреть буду. И чтобы в лагере нормально себя вели! Слышишь, Утепов?
– Да, да, Динара Кудайбергеновна…
– Чтобы я там за вас не краснела и лекарства не пила сердечные. Я хочу домой живой вернуться.
– Мы ничего такого не делаем, Динара Кудайбергеновна. Мы спокойно сидим, – попытался оправдаться Вовка.
– Знаю я вас. «Спокойно сидим».
Мы дождались, пока она отвернется опять для разговора с водителем, и стали наполнять первый шарик с водой. Потом, держа за горлышко, закрутили его и принялись выбирать жертву.
– Вон бабка идет, давай в нее, – предложил Адиль, который сидел слева от нас.
– Мы пожилых людей не трогаем, – сказал Вовка, – стариков надо уважать.
– Вон щегол с сумками, – шепнул я, взял шарик и бросил через открытое окно, у которого я сидел, прямо в пацана лет двенадцати. Шарик упал и разорвался рядом с ним.
– Мазила, косой, – прокомментировал Вовка, – дай-ка я попробую, вон девчонки идут.
Вовка взял следующий шарик, уже наполненный, и выкинул в окно, когда мы проезжали мимо тех девчонок. Но Вовка сам, дурак, промазал и бомба угодила прямо в лысую голову одному мужику, который шел, ничего не подозревая, по обочине. Шарик эффектно разорвался на его лысине и облил мужика с головы до ног. Вся задняя часть автобуса померла со смеху. Лысый мокрый мужик что-то кричал нам вслед и грозил кулаком.
– Что там опять случилось? – крикнула наша учительница. – Пирожков, Утепов!
– Нет, ничего, Динара Кудайбергеновна, – сказал я и спрятал шарики с бутылкой под сиденье.
Мы выждали минут пять и опять налили воды в шарик. Затем стали смотреть в окно, куда бы кинуть.
– Смотри, к базару подъезжаем, – прошептал Адиль, косясь на Динару Кудайбергеновну, – давай бросим на кого бог пошлет.
– Точно, – сказал я, – давай в самую толпу.
Вовка мигом сделал следующую бомбу и, дождавшись пока мы подъедем поближе, метнул ее. Бог послал наш шарик на какую-то собачку, которая испуганно шарахнулась в сторону.
– Освежись, собачка, – пожалел я ее, – сегодня жарко.
– Давайте еще в кого-нибудь, – задергался от нетерпения Адиль, – классно получается.
– Успокойся, воды нет больше.
Вода действительно кончилась, и бомбить стало нечем. Я достал свои припасы и раздал всем по пирожку. Вовка наклонился ко мне и зашептал с набитым ртом на ухо:
– Ко-како-отое-навет-бу-бу-бо-бо…
– Чего? Прожуй сначала.
– Кто какое животное назовет, тот этим животным и будет, понял?
– Не-а.
– Сейчас поймешь, – он повернулся к другим. – Пацаны, девчонки! Давайте в игру сыграем.
– В какую?
– Короче, надо назвать животное на последнюю букву последнего животного…
– Как это? – спросила Айгеримка, наша отличница.
– Ну, например, Олжик называет любое животное. Скажем, «заяц». А Адиль называет на последнюю букву «цаплю»…
– А-а, понятно.
– А кто быстро не назовет, вылетает.
– Давайте! Это как игра в «города».
– Я первый, – крикнул Вовка и ткнул меня локтем в бок. Типа, «смотри и учись». – Лев! Давай, Олжик.
– Волк, – сказал я.
– Козел! – брякнул Адиль, и мы с Вовкой загоготали.
– Га-га-га! Давай, Айгеримка, говори, – еле смог выговорить я сквозь смех. Айгерим улыбалась, ничего пока не понимая, и потом сказала:
– Лиса.
– О-о, – одобрил Вовка. – Теперь Искандер.
– Аист.
– Витька!
– Тираннозавр.
– Теперь Сауле.
– Рысь.
– Опять Вовка.
– Судак. Олжик, называй.
– Колибри.
– Давай, Адиль!
– А че ты ржешь?
– Да ничего, говори.
– Нет, что вы смеетесь?
– Ну ты будешь называть?
– Ну ишак.
– А-а-а! Ха-ха-ха! Га-га-га! Ой, не могу! – мы с Вовкой согнулись пополам. Адиль сделал тупую рожу.
– Я не буду играть.
– Давай, Айгерим, – сказал Вовка, – пусть не играет.
– А-а, понял, – промычал Адиль, – понял. Я играю.
– Кот, – сказала Айгерим.
– Тигр.
– Рак.
– Кобра.
– Анаконда.
– Опять на «а»? Альбатрос!
– Адиль, твоя очередь.
– Вы смеяться будете?
– Нет.
– Нет, не будем.
– Говори!
– Сайгак…
Вовка начал биться головой об меня и вскрикивать:
– О-о! А-а! Сайгак! Го-го-го! По степи прыг-скок, ой, не могу больше! Ой, прикол!
У меня на шортах оторвалась пуговица, – я так смеялся. Теперь дошло до всех, даже до Адиля, и все хохотали вместе с нами. Было очень весело. Мы поиграли еще немного. Адиль всегда называл что-нибудь прикольное типа: удод, макака, червяк, кабан. Он говорил не задумываясь, что первым в голову придет, и от этого было еще смешнее.
Когда мы стали подъезжать к лагерю, Вовка вытащил из своих мешков скотч и какие-то ленты. Они были длинные и разного цвета: красные, синие, желтые, зеленые.
– Зачем тебе эти ленты? Кого-то обматывать будем? – спросил я.
– Нет. На, держи одну. Пацаны, возьмите по одной. Девчонки, нате. Прикрепляйте один конец на окно внутри, а другой выбрасывайте наружу. Крутой будет автобус!
Все загалдели: «Вовка, дай мне! А мне дай тоже! Мне желтую! Мне подлиннее!» Мы стали прикреплять наши ленты скотчем к стеклу и бросать другой конец в открытое окно, как говорил Вовка. Скоро все ленточки уже развевались по ветру позади нашего автобуса, хлопая по окнам и заплетаясь друг в друга. Смотрелось все это классно. Типа гигантского разноцветного хвоста. Даже Динара Кудайбергеновна сказала:
– Ну вот, это дело. Иногда у Пирожкова такие хорошие идеи появляются. Молодец! Кстати, – обратилась она к водителю, – мы не нарушаем правил дорожного движения с этими лентами?
– В городе, наверное, нарушили бы, – ответил он, – а здесь ничего. Дорога сельская, движения мало. Пусть ребятишки поразвлекаются.
Бывает, иногда взрослые говорят умные вещи. Но не часто.
Так мы и въехали в лагерь на полном ходу с развевающимися лентами.
Ну вот, наконец, мы приехали. Все вылезли из автобуса и расположились со своими чемоданами на асфальтовой площадке у ворот. Там уже стояли приехавшие до нас пацаны и девчонки из других школ. В таких случаях у меня (не знаю как у других) появляется странное ощущение: все незнакомые пацаны кажутся выше и сильнее тебя, и кажется, что тут же, с ходу, дадут тебе в ухо. А незнакомые девчонки кажутся или особенно уродливыми, или очень красивыми. Не знаю, почему это случается. Хотя потом ты знакомишься с ними, общаешься, и вы становитесь настолько близкими друзьями, что расставаться бывает больно. Но это потом. А пока мы исподтишка рассматривали, приглядывались и оценивали друг друга.
– Ну и морды сюда приехали, – словно прочитал мои мысли Вовка.
– На свою посмотри, – по привычке сказал я.
Минут через пятнадцать какая-то женщина в соломенной шляпе, – наверное, начальник лагеря, – встала на пень рядом с площадкой, где мы стояли и сказала:
– Здравствуйте, дети! Добро пожаловать в наш лагерь «Алмалыбак». Я очень рада вас всех видеть. Как вас много приехало на второй сезон! В первом сезоне было гораздо меньше. Надеюсь, мы с вами подружимся и прекрасно вместе отдохнем. А теперь я вам расскажу, что вас ждет сегодня. Сейчас вы все пройдете в столовую…
– О-о! Йес!
– Нет, нет, не обедать, дети! Обед будет чуть позже.
– У-у-у…
– Вы пройдете в столовую, чтобы заполнить таможенную декларацию. Что это такое, вам объяснят наши вожатые. Затем… тише, мальчики! Затем вас проведут по лагерю, и вы посмотрите, что у нас где находится и так далее. Потом вы направитесь в ваши корпуса и займетесь обустройством. После этого будет обед, а вечером организуем «Праздник Знакомства». Вы должны будете придумать и показать сценку, представляющую ваш отряд. Все понятно?
– Да-а!
– Ну тогда вперед!
К каждой группе из отдельной школы подошли вожатые и повели всех по очереди к столовой.
– Смотри, какой большой стадион, – сказал Вовка, показывая направо, – а вон бассейн. Круто! Покупаемся.
– А вон корпуса, – сказал я, – мы, наверное, вон в тот пойдем.
– А что за «декорация»? – спросил Адиль. – Что там заполнять надо?
– «Декларация», отсталый ты мой, – поправила его Айгеримка, – подожди, сейчас туда придем, я тебе пальчиком покажу и все переведу на простые слова…
– Да понял я, понял, – обиделся он.
Мы зашли в огромную столовую, и нам раздали листочки, где было написано: «Таможенная декларация. Детский лагерь Алмалыбак». Первый вопрос был такой:
«С какой целью вы приехали в наш лагерь?»
– Что напишем? – спросил я у Вовки. – С какой целью мы приехали?
– Пиши: «Поприкалываться».
Я написал: «Чтобы подлечить третье заднее колено». Следующий пункт спрашивал: «Имеете ли вы с собой вещи и товары, недопустимые к перевозке?» Я ответил: «Две тонны протухших пирожков». Вовка написал: «Автомат Калашникова, пулемет времен Гражданской войны, танк Т-34 б/у, кошачий наркотик (валерьянка).»
«Чем занимаетесь в свободное время?»
Я: «Кормлю бездомных динозавров.»
Вовка: «Катаюсь на лыжах по школьной крыше.»
«Чем можете помочь лагерю?»
Я: «Умею рисовать. Могу оформлять плакаты.»
Вовка: «Разрушаю ненужные постройки быстро, качественно, недорого.»
«В какой раз вы посещаете наш лагерь?»
Я: «В первый раз.»
Вовка: «Всегда здесь жил в собачьей будке у ворот.»
Адиль написал: «Мне тоже нравица.»
«Каким должен быть настоящий вожатый?»
Я: «Лысым и толстым.»
Вовка: «Трезвым»
«Умеете ли плавать в пустом бассейне?»
Я: «Не только плавать, но и нырять.»
Вовка: «Нет. Только по траве.»
«В какие игры хотели бы играть?»
Я: «Футбол, теннис.»
Вовка: «Подводные шахматы, беспарашютные прыжки.»
Адиль написал: «Интирисуюс кикбоксенгом.»
Там еще было много интересных и прикольных вопросов, типа: «В каком положении любите спать?» и «Как вы думаете, сколько обезьян водится в нашем лагере?» После этого нас повели на экскурсию по территории. Вовка замечал все места, которые нужно будет облазать потом. Нам показали корпуса, футбольное поле, бассейн, яблоневый сад, туалет, медпункт, летнюю эстраду и многое другое.
– Надо будет сделать план лагеря, – сказа Вовка, когда мы пошли к воротам за своими вещами.
– Зачем?
– Пригодится для военных действий.
Динара Кудайбергеновна провела нас к нашему корпусу и велела располагаться.
– Потом пойдем за постелью, – сказала она.
Наш корпус №6 оказался одноэтажным строением с крыльцом на торце и четырьмя палатами внутри. Две палаты заняли девчонки, и две – пацаны. Еще две маленькие комнаты предназначались для вожатых. Еще был туалет, куда мы с Вовкой немедленно заглянули.
– Ну и сортир, – заметил я, – как после бомбежки.
– Ничего, сойдет чтобы прятаться.
– От кого? Зачем?
– Увидишь. Есть идеи.
О, черт. Приключения продолжаются.
Кроватей всем не хватило, и нам пришлось таскать недостающие из соседнего необитаемого барака. Еще мы принесли оттуда же себе тумбочек для вещей. Потом оказалось, что для того, чтобы спать, нам нужны матрацы. Из того же барака. Большинство из них были разорваны и дырявы, а в остальных вата посбивалась в комки в разных частях матраца. Мы выбрали себе более—менее нормальные и потащили к себе в палату. Вовка опять зачем-то туда поскакал. Смотрю, – волочит еще один матрац.
– На фига тебе еще один? Чтобы помягче было что ли?
– На, возьми, – выдохнул он и упал на скамейку возле корпуса. Дохляк же.
– И че?
– Тш-ш! Тихо! Отнеси к девчонкам.
– К девчонкам?
– Да не ори, идиот! Отнесешь и скажешь: от Вовки для Ленки. Понял?
– Какой Ленки?
– Из седьмого «В» класса. Знаешь ее?
– Не-а.
– Ну, такая, с волосами… В автобусе на первом сидении сидела. Иди!
– О-о! – сказал я понимающе. – Лубовь…
– Пошел, пошел, – крикнул он, пнул меня ногой и скрылся в неизвестном направлении.
Я пошел и сделал все, что сказал Вовка. Только никто в суматохе не обратил внимания на это. А повторять как попугай я не хотел и ушел с чувством выполненного долга. Пока я искал по всей территории моего влюбленного и застенчивого Ромео, все принесенные простыни, наволочки, пододеяльники, подушки и полотенца были разобраны. Ну почти все. Нам с Вовкой достались какие-то рваные трусы тети Маши и две насмерть убитые подушки.
– Ну что, отнес? – спросил Вовка, которого я нашел у пустого бассейна.
– Отнес, отнес.
– Сказал?
– Сказал.
– И че?
– Ниче.
– В смысле?
– Все хором сказали: «Спасибо!»
– А она? – спросил он, выпучив глаза как мадагаскарская полуобезьяна «ай-ай», ведущая ночной образ жизни.
– Тоже сказала «спасибо».
– Ну ладно.
По дороге я рассказал ему свой самый большой секрет всей жизни.
– Слышь, Вовка. Мне это самое… Тоже…
– Чего тоже?
– Нравится.
– Кто? Ленка?
– Нет, не твоя макака.
– Щас в зубы дам!
– Ладно, я пошутил. Ее зовут Дина.
– Случайно не Динара Кудайбергеновна? Ха-ха-ха! Го-го-го!
– Да иди ты. Не буду рассказывать. Я ему как другу, а он…
– Ладно, ладно, не буду. Говори.
– Ее зовут Дина. Она из шестого «Б»…
– Такая сморщенная и на руках ползает?
В следующую секунду он лежал на траве, а я сидел на нем и бил по сушнякам. «А-а! О-о! Все, все, не буду больше! Олжик! А-а! Ха-ха-ха! Больно же!» – вопил дистрофик под точными и мощными ударами.
Когда позвали обедать, сбежался весь лагерь, и в дверях столовой образовалась толкучка. Мы с Вовкой с разбегу пробились внутрь и сели за стол. Давали суп с картошкой, на второе – котлету со свеклой и чай. Я, естественно, не наелся и пошел за добавкой. Добавки мне не дали, так как, видите ли, не ожидали такого количества детей, приготовили мало и т. д. и т. п. В общем, отмазки всякие корявые пошли. На ужин пообещали дать больше плюс добавка.
Затем Динара Кудайбергеновна собрала всех в корпусе, и мы начали думать, что бы такое показать на «Празднике знакомства». Сначала надо было придумать название нашего отряда. Все стали предлагать, кто во что горазд.
– Давайте назовём «Пираты», – предложил Витька-гитарист.
– Нет, лучше «Отморозки», – крикнул Вовка.
– Сам ты отморозок, – сказала Айгерим, – давайте «Stars».
– Лучше по-русски, – сказала Динара Кудайбергеновна.
– «Арбузы из двухсотой школы», – сказал я.
– Тебе лишь бы брюхо набить, – вставил Вовка.
– Я предлагаю назвать «Галактическая База №200», – встрял сухорукий очкарик Болат. Он был большим любителем научной фантастики. Азимов, Бредбери, Гаррисон и все такое. Прямо как я.
– Уйди в туман, кузнечик, – сказал Адиль, – у меня тоже есть идея.
– О-о! – промычал Вовка. – Говорит член-корреспондент Казахской Академии наук, лауреат Шнобелевской премии мира, доктор биологии…
– Пирожков, – прервала его наша учительница, – помолчи. Говори, Адиль.
– Я хочу назвать наш отряд «Медвежонки»…
Все лопнули со смеху и, дырявые, полегли на пол.
– Адиль, во-первых не «Медвежонки», а «Медвежата», – сказала Динара Кудайбергеновна, – а во-вторых, мы же не младший отряд. Я тут придумала кое-что. Давайте назовем «Гром и Молния».
– Точно! – подхватили мы.
– Ничего название.
– Нормально.
– Классно!
– А девиз будет такой: «Мы грохочем и блестим, никому спать не дадим!»
– Да, да, верно. Супер!
В этот момент к нам зашел какой-то мужик со свистком на шее и сказал:
– Здравствуйте, ребята. Меня зовут Александр Иванович, я физрук лагеря. Так, мне нужны пацаны, кто посильнее.
– А зачем? – с опаской спросил Вовка. – Таскать что-нибудь?
– Да. Нужно принести ветки для сегодняшнего костра.
– О, я пойду!
– Я тоже!
– Пошли, пацаны! – заорали мы и сорвались с места.
Александр Иванович повел нас в яблоневый сад на краю территории лагеря, где мы увидели большую кучу сухих веток. Они были очень длинные и толстые. Мы стали вытаскивать по одной, по две и носить на стадион, на бетонную костровую площадку. Мы хватали ветки за толстый конец и просто волокли по земле. Некоторые пацаны помощнее брали сразу по три-четыре. Я, конечно, взял шесть. Три в одной руке и три в другой. Вовка тащился за мной, пыхтя и охая. Он с трудом тянул за собой какой-то прутик и кричал мне:
– Олжик, подожди! У меня ветка тяжелая.
– Если у тебя ветка тяжелая, то я президент Гондураса. Качаться надо, ты, останки Рамзеса Третьего.
– Если бы я жрал как ты, – вагон комбикорма в день, бык колхозный…
Я остановился и подождал пока он дотащится, намереваясь дать ему пинка. Вовка угадал мой маневр и поскакал от меня как дикий козел, бросив свой дубак посреди дороги.
– Эй, добрый молодец! – окликнул его Александр Иванович. – Бревно свое обронил!
Пацаны загоготали во все горло. За две ходки мы собрали достаточно дров и поставили ветки шалашиком для костра. Шалаш получился огромный – метра четыре в высоту.
Мы сходили на полдник и на ужин. Все свободное время мы носились по лагерю и искали что-нибудь интересное. Таким образом, мы с Вовкой обнаружили: качели и всякие снаряды в глубине сада, по которым немного полазили; душевые кабины с огромными железными баками, в которые мы покидали камни, – получался хороший звук; посмотрели актовый зал, где готовилась дискотека; поймали рыжую кошку, которая, наверно, жила в лагере. Потом прибежал Адиль и рассказал, что на территории лагеря есть заброшенный и заколоченный барак, где когда-то, давным-давно, повесился прапорщик, и теперь туда все боятся ходить. Будто мертвый прапорщик до сих пор бродит там, неуспокоенный.
– Да все это чушь собачья, – заявил Вовка, – привидений не существует.
– А вот спорим, что существуют! – забрызгал слюной Адиль. – Я сам один раз видел у бабушки в подвале. Весь такой лохматый, трясется и мычит как корова: му-му…
– Это, наверное, был твой пьяный дедушка, – предположил я.
– Нет, не дедушка, не дедушка. Мой дедушка был тогда на улице. А это было привидение, клян даю!
– Ладно, ладно, – махнул Вовка рукой, – пойдем посмотрим.
Но тут по лагерю разнеслись странные звуки:
– Хр-р… Фр-р…Ш-ш-ш…Р-раз, два… Раз, два, три… Пиу-пи-и-и… Внимание! Хр-р-р. Внимание, лагерь! Чш-ш-ш… Всем собраться на стадионе на открытие сезона. Повторяю. Фр-р-р, пр-р, всем отрядам пройти на стадион!
Раздался душераздирающий «пиу-у-у-и», потом страшный грохот, как будто кого-то уронили, и колонки умолкли.
Через некоторое время на футбольном поле собрался весь лагерь. Вовка взял с собой фотоаппарат, и мы сделали снимков десять: я в футбольных воротах; Вовка на четвереньках; я верхом на Адиле; Вовка бьет меня ногой, – я ставлю блок рукой; мы с Вовкой раскачиваем Адиля за руки и за ноги; мы с Вовкой просто стоим, обнявшись (у Вовки рога).
Потом наши вожатые забрались на костровую площадку и полили ветки бензином. Наконец, после долгой речи начальника лагеря поднесли огонь, и костер загорелся. Но тут оказалось, что горит не только костер, но и один из вожатых. Вернее, не он сам, а краешек его штанины. Он зачем-то побежал по полю и на ходу тряс и топал ногой, думая, наверное, что огонь так потухнет. Зрелище было крутое. Представьте: ночь, бежит человек, а штаны горят. Прямо как в каком-нибудь боевике. Затем его догнали другие вожатые, повалили с ног и начали сбивать огонь руками. А то бы сгорел к чертовой матери. Потом выяснилось, что он, поливая ветки бензином, пролил чуть-чуть на себя. Так его все и прозвали с тех пор: Горелый.
