Текст книги "Счастливый Новый Год для вдовы (СИ)"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 6 Всего лишь сон

Весь первый месяц после его смерти я провела на кладбище, у могилы.

Родители Дениса приехали только на похороны и со мной почти не разговаривали, перенеся обиду за скоропалительную и тайную нашу свадьбу с сына на меня. Он теперь был далеко от обид и боли, на него сердиться было нельзя, и виновной стала я.

За все: и за свадьбу, на которую Денис не пригласил никого из родственников, и за его смерть, и за то, что последняя надежда – что я окажусь беременна – рассеялась через неделю после похорон.

Больше их тут ничего не держало. Я была им чужой.

Впрочем, мне было все равно. Я так и не увидела Диньку последний раз – хоронили в закрытом гробу, опознав по документам и родинкам.

«Чертовы китайские шлемы» только и сказал следователь по нашему делу, докурив и выбросив бычок в грязный декабрьский снег.

Кажется, он посчитал эту фразу чем-то вроде соболезнования. Никто не был виноват – ни Динька. ни водитель грузовика – только погода, гололед и чертовы китайские шлемы.

И еще я.

Должен же кто-то быть виноват.

Надо было запретить ему этот чертов мотоцикл! Надо было не пускать зимой на трассу! Надо было самой разобраться в шлемах, в защите, во всем – и заставить его купить только самое надежное.

Надо было тем утром снова затащить его в постель, хотя бы на пять минут быстрого жадного секса – и он опоздал бы на свидание со смертью.

В институте я не появлялась еще полгода. Вошли в положение, разрешили сдать хвосты летом. Мне было все равно. Скоро был Новый Год, и я не представляла, как буду встречать его одна.

Сторож давно устал гонять меня от могилы вечерами – показал разогнутые прутья в заборе и с чистой совестью запирал ворота в урочный час. Говорил: «Заодно и присмотришь за нашим добром, а я хоть выпью раз в жизни как человек».

– Динь, я не знаю, смогу ли я без тебя. И не уверена, что хочу, – шептала я, гладила холодный мрамор памятника, лежа на скамейке у могилы. Моего рыжего голубоглазого Дениса кто-то упрятал в черно-белое фото, при взгляде на которое сразу было ясно. что он мертв, даже не надо звать экстрасенсов. – Как ты себе представляешь мой новый год без наших печенек, мандаринов. поцелуев и вчерашних салатов? Мне что – одной наряжать елку? Ту, что мы с тобой в прошлый раз…. вдвоем?

Я так долго плакала в ту ночь, что не знала,смогу ли остановиться. Идти домой, туда, где уже никогда не будет его, по улицам, украшенным гирляндами и елками, наполненными счастливыми людьми, которым есть к кому возвращаться, было слишком невыносимо.

Зачем? Какой смысл?

Но маленькая свечка взятая из церкви еще на отпевании, уже догорела, и я снова, как весь этот месяц, встала только на одной силе воли и упрямстве.

И пошла домой.

И сварила пельмени, и даже поела.

Бессмысленные действия.

А ночью Денис пришел ко мне в первый раз.

Сел рядом на кровать, большой и теплый, как всегда, положил тяжелую руку мне на бедро и сказал:

– Какая ты дура, Машка, знал бы – не женился. Что значит – не хочу? Мы такие классные елочные шары в прошлый раз купили, а? И ты не будешь их вешать? Ты разоришь торговцев мандаринами? Не купишь у них наши традиционные два ящика, и их деточкам будет нечего есть!  И салаты чтобы сделала, поняла?

– Без тебя? – глотая слезы, понимая что это всего лишь сон, но надеясь удержаться в нем подольше, спросила я. – Не хочу без тебя!

– И не надо, – сказал Денис и подтянул меня к себе поближе. Он как обычно пах чем-то теплым, уютным, как домашний пушистый кот,которого разворошишь спросонья и уткнешься ему в шерстяной бок. Разве во сне чувствуешь запахи? – Я приду к тебе ночью, ты только ляг спать под елочку, там где мы всегда… – он ухмыльнулся – теплая ладонь скользнула под одеяло и легла мне на живот. – Только по-честному чтобы – с мандаринами и печеньем. И елкой.

Я замерла, не веря реальности его прикосновений. Такой живой сон! Вот бы он продолжился еще хотя бы немного, пока ладонь ползет вниз…

Но за окном прогрохотал грузовик, и я проснулась с бьющимся сердцем – и в самый интересный момент.

Конечно, я не верила в чудеса. И в привидений тоже. Если бы они существовали, хоть бы раз показались мне во время моих бдений на кладбище. Но сон – это ведь не чудеса? Это просто сон…

Вряд ли Денис из моего сна выполнит свое обещание и продолжит то, что начал этой ночью. Но если есть хотя бы половинка шанса, если я смогу увидеть его хотя бы раз, я никогда не прощу себе,если не попробую!

Глава 7 Новогоднее чудо

Сторож кладбища, привыкший за месяц к моему присутствию, удовлетворился бутылкой водки и запеченной курицей, которую я приготовила по нашему с Денисом рецепту, но одна все равно не съела бы. Он не стал мне мешать, когда я притащила на кладбище живую елку, воткнула ее в сугроб рядом с памятником и стала наряжать разноцветными полупрозрачными шариками, которые мы с Денисом купили в прошлом году уже на излете зимних каникул и предвкушали тогда, как будем вешать их вдвоем.

Имбирные печеньки получились только с третьего раза, зато идеальные – плоские, хрусткие, но сочные, с невероятно новогодним запахом специй. Я разрисовала их сердечками и признаниями в любви к моему мужу. Если он может видеть меня оттуда, где он сейчас, то пусть видит и печеньки.

Принесла и салаты в разнокалиберных мисках и большую синюю вазу, наполненную пронзительно оранжевыми мандаринами. Яркое новогоднее счастье так нелепо смотрелось на черно-белом снегу среди крестов и памятников, что я чуть не потеряла веру. Разревелась: от того, что мы больше никогда не будем вместе, не будем чистить эти мандарины наперегонки, кормить друг друга с рук брызжущими соком дольками.

Но потом все равно вытерла мокрые глаза рукавом свитера, улыбнулась и продолжила. Зажгла свечи, открыла шампанское и под бой курантов из динамика телефона чокнулась с динькиным бокалом, стоящим на краю мраморной плиты.

Прошептала:

– С новым годом, любимый…

И оставила очищенный мандарин на снегу. Для Диньки.

Времени я на кладбище провела немного: допила шампанское, отволокла наряженную елку к сторожке и побежала домой – к нашей пластиковой елочке, с воскресенья по традиции украшенной мишурой и печеньем на ниточках. Переоделась в специально купленную для этой ночи короткую шелковую ночнушку и устроилась, свернувшись калачиком в ворохе мишуры, глядя наполненными влагой глазами на расплывающиеся огоньки над головой. Думала, что от нервного предвкушения заснуть не получится, даже приготовила таблетку снотворного, которой со мной поделились сердобольные подружки на похоронах. Но она не понадобилась – мерцающие огоньки почти сразу расплылись в глазах, и я провалилась в мир грез.

Он пришел – как живой, как всегда. Тепло рук, тяжесть тела – его. Ласки – нежные, будоражащие, привычные и всегда новые – его. Примятая подушка, скомканные простыни, его запах – такой родной, такой реальный. Я думала, больше никогда уже не вдохну этот терпкий и свежий аромат, присущий только ему одному. Я ведь спрятала все его ношеные футболки в герметичные пакеты, чтобы запах не выветрился, чтобы даже через год я могла надеть их и почувствовать,что он рядом. Это оказалось лишним.

Он пришел и принес свой запах с собой.

Я разрыдалась после первого же поцелуя. Так соскучилась по их вкусу – невыносимо.

И продолжала плакать, пока меня ласкали его руки – чуть шершавые, нетерпеливые, будто он весь этот месяц тоже скучал. Выгибалась под ним – наполненная, пронзительно, до боли, счастливая.

Все было как настоящее. Утешающе реальное.

Как раньше.

Не заметила, когда перестала плакать. Металась в забытьи, проваливаясь в тягучее жаркое удовольствие раз за разом, скрещивая ноги на его пояснице, обвивая руками шею, забывая, что это всего лишь сон – и уплывая внутри него в сон еще более глубокий.

 Проснулась утром в сбитых влажных простынях, со сладкой дрожью в теле. Опустошенная, счастливая.

Улыбающаяся впервые с того телефонного звонка.

Это было самым лучшим подарком на Новый Год.

Не только эта ночь – но и другие тоже.

Денис навещал меня нечасто – иногда лишь раз в месяц. Но всегда был рядом, если мне было плохо, кто-то обижал или я начинала скучать сильнее обычного. Приходил во сне – смешной, рыжий, улыбчивый. Обнимал своими огромными лапами, целовал в живот, любил до сладких судорог, гладил по голове и сцеловывал слезы.

Говорил:

– Ничего, малыш, скоро найдешь себе кого-нибудь и забудешь меня.

– Никогда! – выдыхала я в его горячее плечо с россыпью веснушек. – Никогда не забуду. Никогда не смогу быть с кем-то другим!

Перед следующим Новым Годом он снился чаще обычного. Держал меня на руках, когда я засыпала на несколько нервных часов после подготовки поминок, после рабочих дедлайнов – и снова любил под разноцветными огоньками елочной гирлянды, когда я возвращалась с кладбища, встретив там новый год с ним.

Никогда я никого не найду.

Зачем кого-то искать, если у меня есть мой Динька?

Так что мне было, с кем встречать Новый Год, было, чем заняться долгой ночью с тридцать первого на первое. У меня была самая веская причина не дежурить в новогоднюю ночь. Поважнее клубов, внуков и Таиланда.

Глава 8 Катастрофа

На следующий день на работе со мной никто не разговаривал. Вроде у всех были свои причины: Олег, понятно, бесился, Нина качала головой и прицокивала языком с посылом «Ну что с дурой обсуждать», Артур демонстративно держал дистанцию.

Остальным от меня ничего и не надо было, и в другой день я бы даже не заметила, что обедала на офисной кухне в одиночестве, но сегодня это выглядело как массовый бойкот. Была бы я одинока по-настоящему, так, как они думают обо мне, это было бы невероятно жестоко.

Но я не была.

Денис мне уже давно не снился, и я надеялась, что он придет сегодня. Вместе с ним мне ничего не страшно.

Под вечер привезли коробки с новогодними открытками для клиентов. Как водится – типография только напечатала, а красивые полукруглые рамочки вырезайте сами. Обычно мы этим занимались всем офисом, особенно перед Новым Годом, когда у рекламного отдела и так запарка. Если нудную работу раскидать понемножку на всех, будет и быстрее, и веселее.

Но в этот раз никто не предложил помощь, а я гордо решила ее не просить. Ушла в переговорку, прихватив коробки с открытками и ножницы, включила музыку на телефоне и засунула наушники в уши.

В конце концов, самая нудная работа – особый сорт медитации. Сидишь, слушаешь новогодний плейлист и развиваешь мелкую моторику.

Интересно, зачем мы каждый год заказываем сложную полиграфию, нестандартные формы, нанимаем лучшего художника, если эти открытки все равно летят в ближайшее мусорное ведро?

Клиентов интересует только то, что лежит в подарочной корзинке вместе с открыткой: шампанское, хороший сыр, сырокопченое мясо, шоколад. Для VIP-клиентов вместо шампанского хороший коньяк, а сыр и мясо – импортная "санкционка".

Но у Артура свои представления о бизнесе, моя задача как пиарщицы – их только воплощать. Если он уверен, что одаряемые поставят красивую открытку на стол, и ее увидят потенциальные клиенты, то не мне его возвращать с небес на землю.

Я мурлыкала себе под нос: «Новый год к нам мчится, скоро все случится… сбудется, что снится…», вырезала свои уголочки и только случайно подняла глаза на дверь, когда в нее заглянул незнакомый мужчина, окинул взглядом переговорку и снова скрылся. Перевела взгляд на открытки, потом снова на дверь – мне показалось, или он был весьма симпатичный?

Он снова заглянул, и я смогла рассмотреть его повнимательнее. Действительно красив: необычные светлые глаза при очень темных волосах и словно нарисованная линия трехдневной щетины – острые углы, аккуратные вырезы для чувственных губ. Он каждый день к стилисту ходит доводить ее до такого безупречного вида или сильно повезло с генетикой?

Лицо у визитера было таким ожидающим, что я даже вытащила один наушник.

– Артура Вадимовича нет? – поинтересовался светлоглазый, требовательно оглядывая совершенно пустую переговорку: стол, три стула и я.

Я вздохнула, заглянула в коробку с открытками, стоящую у моих ног и покачала головой:

– Нет.

Он вытянул шею и тоже заглянул в коробку, видимо, чтобы убедиться, что я не соврала и не прячу Артура как опытный фокусник.

– Жаль, – вздохнул мужчина.

Я пожала плечами, вставила наушник обратно и, шевеля губами под следующую рождественскую песенку, продолжила вырезать свои уголочки.

Через несколько секунд не выдержала, покосилась на дверь и столкнулась с очень внимательным взглядом светлых глаз. Мужчина почему-то не уходил, наоборот, сделал шаг внутрь и даже дверь прикрыл.

Зачем вот он на меня смотрит? Если ему нужен Артур, так поискал бы за дверью с золотой табличкой «Генеральный директор». Я точно его у себя в декольте не прячу.

Невольно посмотрела в свое декольте – вдруг прячу! – и взгляд мужчины нырнул туда следом за моим.

Он слегка смутился и опустил глаза на мои руки с ножницами.

Я снова вынула наушник и посмотрела вопросительно.

– Наверное, это не мое дело, – сказал он с тем видом, с которым обычно и лезут не в свое дело. – Но это точно так задумано, что задняя сторона открытки вверх ногами?

– Что?! – я выдернула и второй наушник, перевернула открытку – вроде все нормально… – Ой!

– Вот именно, – кивнул он. – Нет, если это такая концепция, то прошу меня извинить за вмешательство. Но…

Я перевернула открытку еще раз, потом еще – увы, магическим образом провал типографии исправляться не хотел. С лицевой стороны все было нормально, а на задней, где было написано поздравление, выведены логотипы наших партнеров и все контакты – все вверх ногами. Должно быть, когда я принимала заказ и сейчас, вырезая уголочки, я переворачивала открытку «через голову», а не как все нормальные люди, поэтому и не заметила в своей вчерашней и сегодняшней рассеянности.

Блин!

Полторы недели до Нового года!

Несколько дней до отправки клиентам!

Все типографии забиты намертво – никто нам ничего не переделает. Даже провинившаяся предпочтет потерять одного клиента – нас, чем сдвигать сроки остальным.

Может быть, Артур согласится с идеей, что это просто оригинальная концепция, а?

Но я понимала, что в любом другом случае: будь мы продавцами настольных игр или рекламным агентством, музыкальной радиостанцией или даже районным магазином – можно было бы обыграть ошибку, сделать вид, что в этом кроется идея необычности подхода к решению задач.

Но мы – компания по продаже мини-АТС. Очень, очень скучная компания, которой необычный подход только повредит.

Я смотрела на чертову открытку с нарисованной на ней рождественской елью, мерцающей таинственно и тепло, с самодельными викторианскими игрушками на ней, с камином и свечами, ворохом подарков, с идеально подобранными цветами для печати – и чуть не плакала.

После того как я испортила отношения с коллегами – не простят. И так бы зубами скрипели, но сделали бы скидку по дружбе, но после вчерашнего дня – не простят точно.

Что же делать, а?

Я совсем забыла о том, кто принес мне эту дурную весть. Но мужчина напомнил о себе: откашлялся и сказал:

– Наверное, сейчас не самый удачный момент, чтобы пригласить вас поужинать?

– Очень неудачный, – честно сказала я. Ему необязательно знать, что момент был бы неудачным даже без провала с открыткой.

– Как жаль, – он, кажется, действительно немного расстроился. – Надо было промолчать.

– Нет, нет, спасибо вам огромное! – горячо заверила его я. – Лучше узнать о катастрофе как можно раньше! Может быть, удастся что-нибудь исправить.

Я вертела открытку в пальцах и кусала губы.

Сначала я все-таки позвоню в типографию и буду громко орать.

Если это не поможет… ну, значит, поеду туда и буду орать уже на месте. Это план Бэ.

Теперь нужен какой-то план Цэ и заодно запасные нервы, потому что надо поставить в известность Артура...

– Меня, кстати, Константин зовут, – снова откашлялся мужчина.

– Поздравляю… – рассеянно ответила я, от расстройства не задумываясь, что говорю.

Впереди было полторы недели адского геморроя, и я даже не догадывалась, что главной моей проблемой станут отнюдь не открытки...

Глава 9 Чудо в типографии

Я задумчиво бродила между полками супермаркета. В полночь он был совершенно пуст, только дремала где-то вдали одинокая кассирша, да еле слышно гудела неоновая реклама пива.

Холодильник дома был совершенно пуст, и я заскочила по дороге с работы купить хоть что-нибудь, хоть символическую пачку пельменей закинуть в морозилку. Вряд ли до нового года у меня появится время готовить, но выключать пустой холодильник означало признать поражение.

Я рассеянно брала в руки то пачку печенья, то банку томатной пасты. Бездумно водила глазами по строчкам на этикетке и возвращала их на полку. Никак не могла сосредоточиться достаточно, чтобы снова начать принимать решения, пусть даже о покупке еды.

Слишком устала.

Из офиса уехала в середине дня, так и не решившись сообщить Артуру о катастрофе с открытками. Если исправить ситуацию не получится, это умолчание обойдется мне чертовски дорого. Звонить в типографию не стала, решила сразу явиться во плоти с карающим мечом правосудия.

Они ведь любят сюрпризы?

Как я и думала – не успела даже закончить свой рассказ, мне уже ответили, что помочь ничем не могут. Готовы выплатить неустойку, компенсацию, три неустойки, пять компенсаций, станцевать на столе и прокукарекать на рассвете у проходной – все, что угодно, только не напечатать заново.

Что мне до их компенсации? Рассылать вместо открыток деньги было бы оригинально, но Артур все равно не оценил бы.

Но в ответ только развели руками…

По пути на выход завернула за угол, чтобы продышаться и не разреветься на глазах у всех. Нервы ни к черту.

Пока дышала и считала от одного до десяти и обратно, заметила парня, который нес пачку распечаток подозрительно знакомого цвета. Заглянула за дверь, за которой он скрылся – а он там вешает на стену у своего печатного станка… нашу открытку.

Я почти не удивилась – печатники часто берут себе красивые картинки из заказов. Некоторые даже собирают тематические коллекции: фэнтези, абстракцию, девок…  У нас действительно хороший художник, не стыдно на стену повесить.

Меня смутила высота стопки – размером с наш заказ.

К первому парню подошел второй, и, судя по жестам, тоже попросил себе нашу викторианскую елочку. Тот кивнул на стопку, и тут на них хищно спикировала я.

Проверила – наши!

Целый тираж наших открыток – но без оборотной стороны!

Напечатана только лицевая. То есть, половина дела сделана.

Это ли не чудо?

Рождественское чудо в типографии!

Я тихонько засмеялась, хоть это и странно звучало в тишине супермаркета.

Усталая моя морда отразилась в темной витрине холодильника с мороженым. В переднем ряду стояло шоколадное с зефиром – Динькино любимое. Он ел мороженое только зимой, говорил, что так делают настоящие северные воины, поэтому русских боится весь мир.

Я взяла упаковку на полкило и бросила в тележку. Пусть меня тоже боятся.

Ну что ж, начало положено. Так и до пельменей доберусь к утру.

В общем, типография, оказывается, случайно напечатала двойной тираж наших открыток, выяснив это только на середине процесса. Вторую сторону доделывали впопыхах, время уже поджимало – и, разумеется, только заказанное количество. Зато с ошибкой.

Лишние односторонние открытки сгрузили в брак, а уж оттуда любители красивых картинок и начали растаскивать.

Невероятная удача! Словно кто-то пожалел мои нервы и решил проблему самым простым способом.

Проблема с чудом была только одна – на допечатку даже одной стороны все равно требовалось время. А станки работали перед новым годом практически круглосуточно.

«Ага! – сказала я тогда. – Если еще не круглосуточно, значит, есть надежда на свободные часы!»

Я остановилась у холодильника с пельменями, посмотрела на них – и прошла мимо. Терпеть не могу, если честно. Да и времени и внимания они требуют куда больше, чем принято считать. А вот наггетсы из соседнего холодильника – куда более удобная штука. Закинула в микроволновку и забыла, пока она не запищит.

Через три ряда от меня проползла в дюпель пьяная парочка. Судя по ругани – искали йогурты. Зачем им ночью йогурты?

Впрочем, я вообще мороженое взяла.

Перед самыми кассами раскинулась зона-ловушка.

Новогодняя ярмарка!

Сияющие гирлянды, разномастные елки, шоколадки с карамелью, огромные упаковки разноцветных конфет, плюшевые медведи, танцующие Санта-Клаусы, шарики, мишура и прочий новогодний хлам.

Еще ни разу мне не удалось просто пройти мимо всей этой милоты.

То мне совершенно необходима шоколадка с клюквой и корицей, то новая гирлянда, то просто шататься по рядам, брать в руки игрушки, вертеть, откладывать, извозиться в блестках…

Три года уже встречаю новый год одна. Это и радость, и проклятие одновременно.

Другие люди в эти предновогодние дни выбирают подарки близким, нервничают, прячут по тайникам сюрпризы.

Находят шоколадного зайца для свекрови, похожего на того, что был у нее в детстве.

Покупают коробку разномастных шоколадных конфет как у Форреста Гампа – мужу.

Выбирают для мамы самую симпатичную мышку в шубке – символ ее года, как-никак!

Все ищут идеальные подарки, сбиваясь с ног и ругаясь на недостаток времени… а мне не надо.

Мне некому их дарить.

Я свободна.

Родители еще в первый год моего брака так обрадовались самостоятельности дочери, что сдали квартиру и укатили жить в деревню на берегу моря. Видимся мы раз в год, летом, тогда и обмениваемся подарками.

Подруги повыскакивали замуж и засели дома, им теперь интересны только памперсы и кашки. Другие подруги наоборот – умотали за границу делать карьеру.

С коллегами все и так понятно.

А Денису весь этот радостный блестящий хлам теперь не нужен.

Я могу не суетиться, не бояться, что не понравится, не беспокоиться, что не успею до нового года.

Но и радость и предвкушение теперь не для меня.

Иногда ведь так хочется подарить кому-нибудь дурацкую мышь в шубе.