Текст книги "Я тебя купила (СИ)"

Автор книги: Аселина Арсеньева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться... Андрей всё же нашёл меня и схватил за руку, но тут же был перехвачен Неугомонным.

– Это моя девушка, – прокричал Андрей, пытаясь перекричать долбящую музыку.

– Неужели? Думаю, ты перепутал. Аня всю ночь танцевала со мной, так что, уверен, это всё-таки моя девушка. – Ответил Неугомонный. В подтверждение его слов я обняла его за талию, получилось довольно неуверенно, но Андрей этого не заметил. Он растерялся и в то же время буквально метал глазами молнии.

Неугомонный всё правильно понял без слов, и мы с ним молча пошли на выход. Сзади плёлся Андрей.

– Как девочка? Сладкая была? – Не удержалась я от комментария, как только мы вышли на улицу, на что Неугомонный одобрительно на меня посмотрел.

– Прости меня, я долго не пил, а тут, похоже, хватил лишнего. Ты понимаешь, у мужчин есть потребности, ну не с тобой же… – Тут он осекся, поймав леденящий взгляд Неугомонного.

– А это кто? И почему он тут до сих пор стоит? – Я проследила за сжимающимися кулаками Неугомонного и подскочила к нему, взяв за руку. Точнее, на тот момент за кулак.

– А это Николай. – На лице Неугомонного мелькнула радость. Ну, конечно, я помню его имя! – Он несколько раз за эту ночь спасал меня от бандитов и личностей, которых я не хотела видеть. – Мы с Николаем переглянулись и не удержались от улыбки, только он скрыл её за ухмылкой. А, вообще, он здорово свои эмоции маскировать умеет! Мне бы поучиться у него!

– Тогда я благодарен Вам, Николай, за то, что защитили мою подругу. Я повёл себя как идиот, поэтому ещё раз примите мою благодарность. – Почти каждое слово прочеканил Андрей всем видом намекая на то, что Неугомонному пора удалиться.

– Не благодари, не для тебя старался. – Жёстко отвечает Неугомонный.

– Мы пошли. Прощай, Николай. – Как-то вопросительно сказала я, глядя на Неугомонного.

– Надеюсь, до свидания, Мотылёк. – Нагнувшись ко мне, на ухо прошептал Неугомонный.

Мы с Андреем молча дошли до стоявшего неподалёку такси и сели, назвав адрес.

– Что он сказал тебе, когда прощался?

– Это наш с ним секрет. – Нехотя ответила я. Нет, я ещё и объясняться должна? Я?

– Он тебе понравился?

– Да. – Даже если нет, – да! Я злая! Что? Непонятно?

– Свидание назначил?

– Да.

– Простишь меня?

– Нет…

Немного посидели в тишине…

– Я полный козёл?

– Нет, ты довольно стройный козёл, в самом расцвете сил, и тебя тянет на всяких коз. Правда, я думала, красные тряпки только быков привлекают.

– Ты всё это видела… Мне так стыдно! Я, ведь… – Он замолчал недоговорив. Похоже, алкоголь из организма Андрея окончательно выветрился, и он схватился за голову ладонями, с силой зажав её и нависнув над коленьями.

Дальше ехали молча. Я больше ничего говорить не хотела, а он, видимо, не решался.

Глава 5

Андрей

Сегодня был очередной яркий день в моей жизни! Яркий, потому что каким-то удивительным образом Анна оказалась в моей квартире и в моей жизни.

И хоть она сейчас казалась совершенно другим человеком: более смелым и открытым, правильнее сказать, даже безрассудным... Меня, как и в школьные годы, тянуло к ней как магнитом.

Я бы уже тысячу раз мог воспользоваться ситуацией, но боялся разрушить те доверительные отношения, что возникли между нами.

Пока я играл в плохиша, чтобы досаждать отцу, который угрозами вырвал меня от матери и пытался воспитывать, часто распуская руки, я сильно заигрался. Зачем терпеть побои от отца, если можно самому нарваться и получить очередной боевой шрам? Зачем быть примерным и общаться с теми девушками, которых мне пророчит в недалёком будущем ненавистный мне человек, если можно взять любую, а точнее, первую попавшуюся приглянувшуюся. Единственное, я всегда выбирал невинных девушек, но они всегда с радостью давали мне то, что я хотел. Каждый раз после этого я был себе противен и покупал на деньги отца ей какой-нибудь золотой подарок с камушками. В какой-то момент вся моя жизнь свелась к: драки и девушки.

Единственной девочкой, которая действительно мне нравилась, была спокойная и уравновешенная во всех ситуациях Анна. Она – никого в классе не выделяющая и не ставящая ниже себя, она, с лёгкой обезоруживающей улыбкой смотрящая на каждого, – общалась с любым из класса, кроме меня. Я каждый раз делал отстраненный вид и демонстративно не подходил к ней, но никогда не чувствовал с её стороны даже малейшей неприязни. Глядя на неё, мне становилось противно от того, каким я стал. Остальные одноклассники, кроме нескольких тупых девок, падких на мою смазливую морду, доставшуюся мне от отца, сторонились меня сами. Я много времени проводил в качалке и различных занятиях по боевым искусствам, выпуская пар. Везде, не жалея себя, не боясь боли, я завоёвывал славу самого жестокого и опасного противника. В соревнованиях, несмотря на постоянные уговоры тренеров, я не участвовал. Зачем папашу медалями радовать?

Таким образом, в школьные годы я наблюдал за Аней, издалека мечтая о ней, как о чём-то теплом и единственно-правильным в моей жизни.

Я был в шоке, когда новый классный руководитель посадил нас за одну парту! В тот день я сделал морду кирпичом, но был вне себя от счастья и даже нехило удивлён тем, что Аня восприняла моё соседство спокойно, не выкрикивая, как многие, что боится со мной сидеть. В тот день она даже дала мне авторучку, чтобы я написал проверочную работу. Я даже на неё не рассердился, ведь только что удачно заныкал учительскую авторучку, выданную на предыдущем уроке и уже предвкушал следующие сорок минут безделья. Сам себе удивляюсь, но Анина авторучка до сих пор хранится у меня дома.

В то день, на удивление всего класса, я взял и написал. Написал на пять! Пусть весь класс думал, что это Аня помогла, но мы с ней знали, что это не так. Тем не менее я по-прежнему старался с ней не разговаривать, но не всегда это получалось. Я сам себя бесил оттого, что палил себя на том, что улыбаюсь ей в ответ или отвечаю на вопрос вместо того, чтобы проигнорировать и отвернуться. На третий день мой мир рухнул. Пришла её мама ... Нас рассадили, а меньше, чем через месяц Аня и вовсе пропала. Как оказалась, её отправили в Англию. Я сначала даже думал, что это всё из-за меня. Загрустил и даже как-то в учёбу ударился, начиная осознавать, что хочу при следующей встрече гордо смотреть ей в глаза, чего-то добившись. Я стал учиться, но вместе с тем уже многое вошло в привычку, и от этого я не отказывался.

И вот, теперь она у меня дома! Поверить не могу, что она ждёт меня дома, встречает после работы! Мог ли бы я в своей детской влюблённости о таком мечтать? Нет! Мечты тогда были другими, как и я сам.

Сейчас у меня создавалось неуместное ощущение, что мы с ней семья. С ней весело, уютно, по-домашнему. Хочется оберегать и заботиться о ней. А ещё я вижу, что она проявляет ко мне интерес, хоть и пытается это завуалировать за колкими фразами. С моим опытом я безошибочно могу определить женщину, которая хочет мужчину, только не тороплюсь этим воспользоваться. Не с ней.

Сейчас, когда она сказала, что хочет пойти со мной в клуб, я испытал смешанные чувства. В клубы я хожу с определённой целью. Наивно полагать, что взрослый мужик пойдёт в такое место потанцевать. Хотя, да. Чем-то это танец напоминает. Совершенно не хотел вести её в подобное место. Надеялся, она передумает, когда сказал, что нет подходящей одежды, но нет! Всё что удалось, отодвинуть поход на другой день. Только до следующего вечера она не передумала, а, наоборот, была в полной боевой готовности. Она выглядела сногсшибательно, настолько, что я еле сдержался от оттого, чтобы не выпустить плохого мальчика наружу.

И тут меня понесло... Зачем я нацепил мамины украшения на растерявшуюся девушку? Пометить хотел? Или хотя бы ненадолго представить, что мы пара или она часть моей семьи, которой, по сути, нет?

В лифте я еле себя сдержал. Я был готов развернуться и уже никуда не ехать. Хотел просто быть рядом, как можно ближе к ней, к её глазам. В конце концов уже признаться ей в своих чувствах! Они чёрт побери есть, и давно! Я был счастлив от её присутствия в моей жизни, счастлив даже от её проблем, которые я для неё решал. Казалось, поездка в лифте не закончится никогда, настолько она была томительна и уже в момент, когда я решился и сделал к ней шаг, лифт остановился, двери раскрылись, являя нас другим жильцам дома.

Я сбросил с себя наваждение и постарался занять себя разговорами на отвлечённые темы. И тут, сам не знаю как, от разговоров об Англии, её тоске по родителям и дому, мы перешли на неприятную для меня тему – договорной брак. У Ани? Сердце ухнуло куда-то вниз и это было больно. Слишком больно. Она рассказывала мне договорном браке невероятно спокойным, будничным тоном, как само собой разумеющееся. В её голосе не было ни тени возмущения или несогласия. Оказалась, как только она вернётся, её ждёт исполнение обязательств перед семьёй. Я даже дослушать не смог – перевёл разговор на другую тему.

В клубе я побил все рекорды по выдержке. Вот где учат этих аристократок так двигаться? Она буквально приковывала к себе чужие взгляды. Я уже танцевал не грани, непозволительно близко к этой зажигалочке, еле сдерживая желание перейти на более близкий танец тел. В какой-то момент мы пошли к бару, она осушила несколько коктейлей подряд. Я, пытаясь как-то расслабиться и забыть этот проклятый разговор в машине, заглотил несколько стаканов вискаря. Только это не помогло заглушить это нарастающее, до боли поганое чувство внутри меня.

Аня побежала к шесту, начала танцевать, жадно ловя каждый мой взгляд. Я какое-то время заворожённо наблюдал за ней, стоя у барной стойки, продолжая заправляться вискарём. Меня всё сильнее бесило, что на её танец, кроме меня, пялятся все эти дебилы...

И тут меня накрыло!

Пусть на неё пялятся! Пусть она выходит замуж за другого! Рожает ему детей, насрать! Что я могу дать замужней аристократке? Стать её любовником, довольствующемся редкими встречами? Я не такой отморозок чтобы влезать в чужой брак, ради того, чтобы довольствоваться крохами с барского стола. Противно…

Я уже с горечью и болью внутри наблюдал за её танцем. Она никогда не будет моей. Совсем скоро она станет женой какого-то другого мужика и её это совсем не напрягает. Нужно, наконец, вбить это в свою размечтавшуюся черепушку. Я бы мог сегодня затащить её в постель, получить то что хочу, но прекрасно понимаю, что сделаю этим больно прежде всего себе.

В этот момент ко мне подошла знакомая девушка, имя не помню, знакомы были пару раз, и без разговоров впилась мои губы поцелуем отдающим запахам дамских сигарет. А гори все синем пламенем! Сейчас я разорву эту зарождающуюся связь с этой аристократкой. Детство закончилось давно, пора принять реальность. Совсем скоро она беспощадно уйдёт, а внутри меня, как и тогда, оставит гнетущую пустоту...

«Надо же быть таким дураком и второй раз наступить на те же грабли, ведь уже не ребёнок.» – Думаю я, равнодушно реагируя на обнаглевшие чужие губы.

Под ничего не понимающим взглядом Ани ,позволяю увлечь себя в сторону. Алкоголь всё-таки сделал своё дело... Кровь бурлила в венах, желание разгоралось, но благодаря танцу Аньки. Меня жадно целовали, уже в какой-то приват комнате, а я по-прежнему видел перед собой Аню, временами даже искренне веря, что рядом со мной она. Когда я очнулся от наваждения, было уже поздно. Чужая девка по-хозяйски лежала рядом, закинув на меня ногу и водила рукой по моей голой груди.

– Чёрт! Идиот! Сколько времени прошло? Она же там одна! – Я рванул с места, вернувшись в зал, но Ани уже нигде не было. Срываясь на бег, я выбежал на улицу, но и там её не оказалось...

Я был готов убить себя на месте, только бы вовремя найти и выручить девушку. Я даже не оставил ей возможности обидеться и уехать домой... Ключи у меня, а все её вещи, в целях сохранности оставили в квартире.

Мне было противно от самого себя! Я буквально рвал на себе волосы, а из груди вырывался крик отчаяния.

Я первый раз в жизни чувствовал себя грязным, тщетно пытаясь стереть будто въевшиеся под кожу следы губ той девки, преследуемый желанием убежать и забиться в душ...

Я обрывал Анин телефон, но абонент был вне доступа. Я проверил все комнаты в здании, не обращая внимания на негодующие речи потревоженных, даже сцепился с охранником, но быстро замял, так как боялся упустить время.

Каково было моё удивление, когда я обнаружил её счастливо танцующей с каким-то накаченным мужиком, которому явно уже под сорок.

Моя радость смешалась с яростью. Насколько сдержанно мог я постарался увести её от этого типа. А она взяла и обняла этого пенсионера! Как это понимать? Действительно, я уже совсем не понимал, что сейчас чувствую и не знал, что должен... В смешанных чувствах я тупо увязался следом за ними.

Уже на улице я понял, что он защищает её... Ту, которую в начале вечера обещал защищать я! Ту, что как ни крути для меня дороже всех и я знаю, что так и останется. Я всё понял по его взгляду, который меня остановил, когда я ляпнул неуместно грубую и глупую фразу.

Я был растерян, ревновал, после всего не имея на это ни малейшего права, при этом пытаясь не показывать Ане истинных чувств.

После той ночи прошло два дня ада. Это было мучительно. Самое страшное что она не истерила, да что истерила, даже не высказала мне всё, что обо мне думает, не считая тех фраз по дороге домой.

Мы общались, но что-то порвалось... Аня уже не смотрела на меня с тем восторгом и задорной искрой, как раньше. Её взгляд был потухшим, отстранённым, разочарованным на лице витала приветливая дежурная улыбка. С каждым часом я ненавидел себя всё больше, но ради Ани не позволял себе даже спиртного. Я всеми силами держался, ведя повседневный образ жизни, ведь если я поведу себя иначе, она развернётся и сделает самое страшное – выйдет из моей квартиры навсегда.

Глава 6

Аня

Проснувшись наутро после клуба, я отправила сообщение Неугомонному. Почему-то мне казалось, что я должна это сделать.

– У меня всё хорошо. Добралась без приключений. Спасибо. Не знаю, стоило ли писать?

– Стоило. Спасибо. – Вот и всё! Всего два слова, в которые я пялилась ещё несколько минут, надеясь увидеть в них ещё что-то.

Я бесцельно провела первую половину дня. После обеда телефон завибрировал с характерной мелодией, оповещая о входящем видеозвонке. Мама! Я встала на нейтральный фон, чтобы не было видно окон, и, состроив весёлую жизнерадостную мордашку, пообщались с Мамой! Уже меньше чем через минуту, натянутая улыбка превратилась в искреннюю. Мама меня заждалась, да и я теперь хочу к ним с удвоенной силой. Трех дней свободы мне с головой хватило, но нужно решить вопрос с моей покупкой, а в этом вопросе я продолжаю зависеть от Андрея. В конце нашего разговора я пообещала маме вернуться к концу месяца.

Продолжал ли мне нравится Андрей? Да, но как красивая картинка в телевизоре, не имеющая ко мне никакого отношения. Что-то светлое, зарождающееся во мне умерло в тот момент, когда его взгляд перекочевал с меня на чужие губы.

Ближайшие два дня я провела, не выходя из квартиры Андрея. Это было похоже на каникулы? Да наверное… Последние несколько лет, я временами просто мечтала об одиночестве и уединении. Но даже каникулы проходили или в обществе, или в учебе. Сейчас же, я, действительно, отдыхала: смотрела фильмы, готовила или выбирала вкусняшки, даже приглашала массажисток на дом, так как выходит из дома не было никакого желания. Была ли это у меня такая своеобразная депрессия? Не знаю. Я сознательно контролировала и на корню обрубала, все эмоции и воспоминания о той ночи. Однако подсознательно, при виде Андрея, внутри что-то сжималось. Впрочем, в остальном я наслаждалась сладостными минутами диванно-булочного режима, понимая, что этой радости совсем скоро я лишусь. Впереди новая жизнь и слишком много дел.

Я никогда не была сторонником самокопания, анализа, а также перетирания версий причин поступков тех или иных людей. Часто люди не могут объяснить свои собственные действия, тогда какой смысл пытаться проникнуться чужими? Я просто принимала всё как данность и шла вперёд, сделав для себя в голове некоторые заметки. Как правило, если не копать глубоко, всё оказывается на поверхности.

Покупка постоянно спала под действием лекарств. Сидеть у кровати больного смысла я не видела, – за уход деньги плачу. Поэтому, мне оставалось только ждать.

Отношения с Андреем натянулись. Странно было бы ожидать иного. Я уже не могла с ним так свободно шутить, просто не шло… Поэтому всё общение у нас сводилось к больничной теме и было предельно серьёзным. Эти дни Андрей показывал мне палату по видеосвязи и конечно же спящего в ней парня.

Вечером, когда мы, преодолевая неловкость из-за звенящей в воздухе тишины, сели на диван напротив телевизора, чтобы посмотреть фильм, Андрей не выдержал и попытался вывести меня на откровенный разговор, точнее, попытался оправдаться за ту ночь:

– Ты понимаешь… Эти дни с тобой…, потом этот алкоголь... – В порыве, Андрей со всей дури ударил себя по ноге кулаком. От глухого звука и внешнего вида парня во мне проснулась ненужная жалость. Казалось, он ненавидит себя. – Когда я очнулся, я понял, что это не ты, и мне стало противно от самого себя. Я выбежал. Тебя нигде нет… Я перепугался, а когда тебя нашел, из-за этого бугая рядом с тобой не смог нормально извиниться.

– Сочувствую, что я ещё могу сказать?

– Ты изменилась. Я тебе сделал больно, да? Может, я тебе, правда, нравился?

– Ты задаёшь неуместные вопросы. После драки кулаками не машут. Извинился, и закрыли тему. Зачем её мусолить? Давай лучше фильм посмотрим.

За просмотром фильма невзгоды забывались, и временами наружу вылетала забытая дружеская атмосфера. Может, у нас ещё и получится стать, – друзьями?

На следующий день я вспомнила про досье, которое так и не открыла. Вдруг стало очень интересно. И почему я раньше не захотела его прочитать? Ах, да! Истинный отдых от всего!

Я налила себе чашечку кофе, села в кресло у окна, укутавшись пледом, и начала читать:

Разумнов Филипп Игоревич, – Филя, значит…

Ага…, малышом не назовёшь – старше меня на год.

Рост 181 Вес 62

Хронических заболеваний нет, гражданство, вероисповедание, всё не то…

Вот!

Семья: Младшая сестра и отец.

Мать умерла, когда девочке, выходит, пять лет было? Да, а сыну 17. Он учился на первом курсе института. Детей передали под опеку к отцу, с которым ранее, они жили раздельно.

Отец проиграл в казино: всё своё имущество, квартиру матери и даже сестру Филипа, как тут написано. Ужас! Это, действительно, можно сделать в реальной жизни?

Некоторое время я сидела в шоке, пытаясь осмыслить, а затем снова вернулась к бумаге.

Парня отчислили за пропуски с третьего курса. Судя по досье, много работал и не посещал занятия.

Потом Филипп перезанял долг. Только вот, подписав бумаги, видимо, не учёл, что процент не годовой, а ежемесячный и конский, да простят меня мои любимые лошадки!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Почти в двадцать лет и поумнее можно быть. Хотя, если человек в отчаянии... Да и не мне его судить. Он хоть свой долг перезанял, а я в чужой добровольно ввязалась, ещё и на сумму в три раза большую, чем его первоначальный долг. В этой ситуации, кто из нас умнее довольно спорный вопрос. Вот как подумаю, что мне это разгребать – незнамо как! Ладно, прорвусь! Мне теперь только вперёд и прямо! Надеюсь, не заведёт меня, эта прямая дорожка, куда часто пророчат…

– Ну, пошли дальше!

Что у нас тут? Судя по записи, долг был выплачен, и перешёл к Неугомонному.

Девочку отдали в органы опеки и судя по досье, она находится в интернате. А долг, за счёт всех этих событий, увеличился почти в три раза. Как они хитро считают!

Отец пропал ещё на первой стадии, а тем, кому должен, – отправил записку, что деньги у сына. Больше информации о нём не было. – Ответственный родитель, ничего не скажешь. Дом проиграл, сына подставил, интересно, деревья рубил? Может, и рубил…, а вот срубить бабла в казино, похоже, не вышло. Выше даже внушительный список мест, где он пытался отыграться. Хотя почему я решила, что он отыгрывался? Может, решил так жизни порадоваться?

И тут ещё пометки внизу с версиями (подписаны уже от руки). Догадки о том, где возможно, сын спрятал деньги.

Что за бред? Были бы деньги, парень давно из страны уехал да спрятался.

Тут, как я понимаю, и началась травля...

Судя по досье, долг всего сто двадцать миллионов и должен он был её изначально не Неугомонному, а очень даже известной личности. Тут же указано, что долг полностью погашен другим кредитором, то бишь – мной. Хорошо они за услуги сверху берут. Может к ним работать устроиться, если обанкрочусь?

Надо будет съездить в интернат, посмотреть, что там за сестрёнка. Может, она в курсе дел? Мало ли как это досье собиралось. Сейчас ей, получается, 12 лет должно быть.

А что оттягивать? Я переоделась в деловой костюм и поехала по указанному адресу.

Девочку зовут Мелисса. Необычайно нежное имя для такой жестокой судьбы. В интернате я сказала, что приехала в целях благотворительности и хочу пообщаться с детьми. Даже пообещала подарки для всех детей на день рождения, основываясь на их пожеланиях. Что же, я давно это хотела сделать, поэтому не страшно, если совмещу. Приняли меня довольно радушно. Директор сама проводила меня к детям, рассказывая о своих насущных проблемах. Почему-то от интерната я ожидала худшего, но здесь были заметны старания взрослых людей. Дети как дети. Зашуганными или особо обделёнными не выглядят. Бегают, играют.

Мелисса оказалась очень разговорчивой и общительной девочкой. Сказала, что на день рождения хотела бы увидеть братика, но ему почему-то не разрешают к ней приходить. Я пообещала ей, что найду способ устроить им встречу. Вот в этот момент я и почувствовала, что несмотря на достаток всего, детям не хватает главного – родных. Я немного успокоила девочку, рассказав, что с братом всё хорошо и рядом с ним сейчас хорошие люди. Сказала, что брат очень её любит. Ну что ещё сказать ребёнку? Не про больницу же и долги?

Удивительно, но Мелиса сразу же мне поверила! Даже я сама не до конца себе верила, особенно когда говорила про любовь брата. Я была лишь уверена, что заставлю его с ней встретится и улыбнуться сестре, в независимости хочет от этого или нет. Мы с Мелисой сделали несколько селфи на память и попрощались.

Из интерната я поехала в больницу к Филипу. Андрей был удивлён моему приезду, но рад! Сегодня снова дежурила та неприятная медсестричка и тот врач, который заходил к Андрею в прошлый раз. Только в этот раз я чувствовала себя неуютно под его, якобы знающим личную тайну, участливым взглядом. Медсестричка, разумно скрылась с противоположном от меня направлении, лишь заметив моё появление.

Сначала мы поговорили с Андреем у него в кабинете. Я взахлеб пересказывала, что выяснила из досье Филиппа и свои предположения. А также, про поездку в интернат. Наш разговор был таким же живым и эмоциональным, что я даже забылась и почувствовала себя рядом с ним легко, как раньше. Похоже, я окончательно отпустила Андрея и впустила его в френдзону.

Он. в свою очередь, рассказал мне новости о больном. Объяснил, что динамика положительная и через три недели пациент будет полностью здоров. Ещё одной хорошей новостью было то, что отменили лекарства, из-за которых он беспробудно спал и сейчас он в сознании.

Я зашла в палату совсем в другом настроении, нежели в прошлый раз.

– Добрый день, Филипп. Теперь ты уже больше похож на человека.

– Добрый. Вы кто?

– А ты не помнишь?

– А должен?

– Ну, обычно, своих героев знают в лицо. Помнишь тот день, когда тебя избили?

– Эти сволочи… Ну сколько им говорить, что у меня нет денег...

– А почему твой отец написал, что у тебя они есть?

– Органы… – попытался засмеяться Филипп, – мои органы… Я подписал бумагу. Если бы я умер, оплатил бы долг. Моей сестре, когда она выйдет из интерната, ничего бы не угрожало. Ты всё испортила... Благодарности ждёшь? – С ненавистью прошипел парень.

– Те парни, которые тебя били, имеют отношение к продаже органов? – Спрашиваю, насторожившись. У преступников же на лбу не написано, чем промышляют.

– Нет, они просто выбивали долг и искали деньги, о которых писал отец. Но эта тварь, ещё та скотина... Он почти дело закончил, и тут ты…, такая благородная… Мне врач рассказал о твоём благородстве, кое-что я урывками помню. Гордишься собой, ненормальная? Постой… Капец! Я ещё кое-что помню… Думал, это сон… Это же ты, стерва, сюда такая грозная приходила? Что-то про списание моего долга гнала?

– Я.

С**а, ненавижу вас всех! Ты не представляешь, через что я прошёл? И всё зря из-за какой-то встрявшей тёлки. – Сквозь зубы сыпал обвинениями парень с каждым словом всё больше, поселяя злость и холод в душе.

– Ты мне скажи, ты, действительно, такой идиот необразованный? Или тебе последние мозги выбили? – Не выдержала я. – Думаешь, твои побитые органы кому-то бы пригодились? Или ты планировал только уцелевшими рассчитаться? Думаешь даже продай ты себя по молекулам, ты бы смог покрыть такой долг? Идиот, ты действительно, о сестре думал или просто решил отмучиться?

– Да, я так думал! И до сих пор думаю! И не кричи… У меня и башка от тебя пухнет. – Капец... Я спасла идиота… Ладно… Спокойно… Аня, без эмоций. Нужно докопаться до истины.

– Как мужик, объясни логически: зачем терпеть такие побои, чтобы умереть? Ты мазохист? Тебе это нравится? – Я увидела кривую усмешку, на до сих пор распухших губах с засохшими корками. Неприятное зрелище.

– В кайф… – Сплюнул он издеваясь. – Тебе бы понравилось? Проверим? Я так решил и был к этому готов. Если бы я всё сделал сам, страховку бы сестре не выплатили. – Пауза. – Что так смотришь? Мне за всю жизнь не рассчитаться было. Отец исчез, оставив на меня сестру и долг. У меня всё чётко продумано было. Органы – стервятникам, деньги из страховой – сестре… А главное, этого бы… наконец, посадили. Пусть и ценой моей жизни. Это он отца на долг посадил… Я слишком долго к нему подбирался… Теперь поняла, что ты всё испортила?! На какой хрен ты меня в больницу притащила? Мне было уже пофиг.

– Слушай, я, похоже, сейчас сама готова закончить то, что тот главарь начал... – Я рисковала жизнью, потратила кучу денег, которые можно было отдать, действительно, нуждающимся людям, а сейчас стою и недовольства твои выслушиваю? – Внутри я разрывалась от негодования и ярости. Похоже, отразившиеся столь яркие эмоции не смогли ускользнуть от парня. Я была в гневе и то, что я ему говорила не было пустыми словами! Я гневно нависла над ним. Он испуганно раскрыл глаза и задёргал конечностями, пристёгнутыми медицинскими ремнями. А жить-то хочет! Ну я ему устрою! – Со всех сторон себя продал, значит? Ради денег говоришь? – Я позволила себе выразительный намёк глазами.

– Неправда! – Попытался он закричать и дёргаться, но закашлялся.

– Сужу только по твоим поступкам... Думаю ты не против для начала продать что-то не столь жизненно важное? Где договор на органы? – Спросила я уже отстранённым голосом, но тем самым, видимо, ещё больше напугала парня.

– Ты же не собираешься меня сейчас отдать? Для этого вы меня привязанным держите? Это ты для отвода глаз, сюда такая красотка пришла? Это они тебя прислали? Кто ты? – У парня явно истерика… А Андрей помниться говорил, что этот успокоительным накачен...?

– Жить хочешь? – Поинтересовалась у него ехидно. Успокаивать его? Да бесполезно сейчас. Он ни в кого и ни во что не верит. Даже в себя. Да и я не в настроении сопли подтирать. Пойдём другим путём.

– Да. – Он кивнул, поморщившись от боли…

– Уверен?

– Да, говорю же тебе, – сказал он зло, а потом, посмотрев на меня, тише добавил, – извини-те.

– Значит, так! Два раза я не повторяю, запоминай. Я тебя купила. Хочешь жить, будешь это делать так, как я тебе говорю. Понял?

– Понял. – Удивительно, даже не спорит. А что тогда перед этим было? Душу излить решил?

– Будешь послушным, будут бонусы, как этот… – Я показала наши селфи с Мелисой и в довершение короткую видюшку от сестры, которая его добила, – и он заплакал... А вот такого поворота я не ожидала.

– Только ничего не делай сестре, – я всё сделаю. – С выпученными глазами дёргаясь как под разрядами тока закричал он и тут же спохватился, изобразив из себя пример послушания.

Теперь взгляд парня был совем другим. Я видела, что он действительно, всё сделает. Может и правда, стоит ненадолго побыть тем, кого он во мне видит?

– У меня есть условия.

– Сказал же, что всё сделаю, – процедил сквозь зубы парень и снова осёкся. Ну и пусть страдает дальше, если так нравится, – успокаивать не буду.

– Первое, называть тебя буду Филька. Второе, никаких пакостей, диверсий и пререканий. Я тебе не та компашка бандитов с кулаками. У меня более действенные и безотказные способы. Третье, делаешь только то, что я скажу и только в рамках закона этой страны.

– А людей покупать в рамках закона? – Снова вырвался гонор из парня.

– А позволять им умирать на улице или провоцировать других на убийство в рамках закона? Думаю, мы друг друга поняли. – Этот, точно кого угодно до ручки доведет. Этого парня нужно не от бандитов спасать, а от самого себя, потихоньку вправляя мозги. Похоже, визит к Мелисе оттягивается на очень неопределённое время. Предупреждал же меня Неугомонный. Что-то мне подсказывает, что я не Фильку спасла, а его от главной головной боли избавила.

– Сестра…, с ней точно ничего не будет? – Решается спросить он мне в спину, когда я уже почти вышла. Пришлось вернуться. – Я специально несколько лет к ней не ходил. Думал, хоть так вы все от неё отстанете.

– Как ты уже понял я видела твою сестру. Она очень хороший ребёнок, который полдетства провёл в интернате. Как ты думаешь, она заслуживает, наконец, нормальной жизни и нормального разумного брата? Я думаю, да, а ты?

– Что ты имеешь в виду? Есть шанс её оттуда забрать, и вы её не труните?

– Всё зависит только от тебя.

– Что я должен сделать? Я же вам для чего-то нужен? Я всё сделаю, только помогите ей, госпожа… – Так резко? Такое раболепие во взгляде… Всё! Входит в образ! Воспитание не позволяет, а то бы так и плюнула ему в лицо… Этот парень явно не может без крайностей: или мстит, или пресмыкается. Но пусть уж лучше второе. Понемногу, надеюсь, исправлю. Только потому, что Мелису жалко.

– Так, где договор? – Нет, всё же немного попробую успокоить. – Мне он нужен, чтобы защитить твою жизнь и сестру. Ты мне недёшево обошёлся, как понимаешь.

– У моего друга. Он должен был его отнести куда нужно. Только он тут ни при чём. – Поспешил добавить Филя.