355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Асан Ахматов » Меч и перо » Текст книги (страница 2)
Меч и перо
  • Текст добавлен: 5 марта 2022, 17:03

Текст книги "Меч и перо"


Автор книги: Асан Ахматов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Основной путь остался позади, вместе с пропастями гор Ала-Тоо. Так эти горы называл проводник. Отряд, во главе самим джихангиром, в этот момент стоял на самой высокой точке перевала Бедель. Здесь круглый год лежал снег. Солнечный свет, отражающийся от него, больно бил в глаза – так и ослепнуть можно. Чтобы избежать слепоты, воины соорудили из конского волоса маски, которые хоть как-то предохраняли глаза. Сам Чингисхан обходился без этого приспособления. Лошадь джихангира, утопая в снегу, шла вперёд, пока не зарылась в него по самую грудь. Прикидывая, хватит ли ей сил выскочить из сугроба, лошадь зафыркала и замотала головой. Чингисхан похлопал ее по шее, и это придало ей уверенность. Лошадь собралась и, как посланец тетивы монгольского лука, одним махом разорвала снежные путы, выпрыгнув на сухую площадку, где и замерла. Замер и всадник – покоритель вселенной Темуджин, сын Есугея. Замерли и нукеры вместе с военачальником Джебе-нойоном. От увиденного у них перехватило дух. Их повелитель стрелой взлетел на вершину и, как каменное творение божественного скульптора, застыл там вместе с лошадью. Это было как откровение – когда пред взором Чингисхана, в низине, во всём великолепии предстало заветное озеро. Задержав дыхание, владыка мира стоял на высочайшей вершине из всех, на которых он когда-либо побывал. Впервые он пожалел, что не может, как сказочный зверь, одним прыжком достичь увиденного и поглотить его. Эта вековечная красота смогла бы, наверное, поднять его дух на недосягаемую высоту и сделать бессмертным. Великий воин замер, понимая с сожалением, что просто так бессмертие не даётся никому. Ему стало больно и обидно, что властелину вселенной такая красота никогда не пожелает подчиниться. Он уйдет, а она будет жить тысячелетиями.

Бессильный перед вечностью, он посмотрел выше гор – на владения Тенгри, потом перевел взгляд на озеро. Джихангира поразило, что Иссык-Куль сливается с небом. Обрамленная по краям высокими горами гигантская чаша была полна божественного нектара, и его непостижимая синева завораживала владыку мира. Все это задело тайные струны его души.

– Слушай, Джебе, это то озеро, о котором мне рассказывали вы с Джучи?

– Да, повелитель, то самое озеро, и оно называется Иссык-Куль – Горячее озеро.

– Какое великолепие, словно небо в чаше, – тихо молвил Чингисхан и продолжил созерцать панораму. Прошло немного времени. С доброй улыбкой он взглянул на воина.

– Джучи был прав, мой верный Джебе, это стоило увидеть, – сказал он и снова погрузился в нескончаемые думы о вечном. Стоя у подножий вечных ледников, Чингисхан всем своим нутром ощутил особое восприятие времени в горах. Здесь оно течет по своим законам. В горах каждый шаг – часть борьбы, и здесь выживает только сильнейший.

– Слушай, Джебе, кто сейчас проживает на этой земле? Элю-Чу-Цай говорил, что здесь когда-то бывал сам Искендер Двурогий.

– Мой владыка, это правда. Тут ступала нога величайшего до тебя воина. После похода через эти места здесь остались и живут потомки персидской знати, построившие на берегу озера город Барсхан. Сейчас в нём живут ремесленники, в том числе прекрасные кузнецы, которые куют крепкие и острые мечи для твоих непобедимых воинов.

– Но как их предки оказались во власти Искендера?

– Среди них были принцы, которых Двурогий взял в качестве заложников, дабы персы не могли поднять бунт после его ухода. Кода он достиг подножий Тянь-Шаня, они стали ему обузой. Искендер не стал обременять армию во время тяжелого перехода в Индии и оставил их на берегу озера.

– И те построили здесь город Барсхан?

– Да, мой повелитель. Они назвали его «Городом потомков персидских ханов – Парсхан». А вокруг, в горах и предгорьях живут кочевники – племена кыргызов.

– Да, Джебе, Искендер был великий воин. Далеко ступала его нога. И даже здесь он оставил следы своего величия.

Чингисхан, после слов признания достоинств великого предшественника – Александра Македонского, гордо выпрямился в седле и зычно прокричал:

– Слушай мою команду! В два перехода мы достигнем северной стороны озера, где разобьем лагерь. Местных жителей не трогать, их поселения обойти стороной.

Перед Джебе снова был Чингисхан, великий кочевник и покоритель мира.

– Слушаю и повинуюсь!

Джебе с проворностью юного нукера вскочил в седло и дал знак начинать спуск.

Уже через сутки, то есть за один переход, передовой отряд Джебе-нойона раскинул походный шатер повелителя на мысе на северном берегу Иссык-Куля. Уже на закате, после прибытия Темуджина с основным отрядом во временной ставке запылали костры. Спешившись, Чингисхан не сразу вошёл в шатёр. Он любовался закатом и отметил, что горы – вечные стражники этого края. Войдя в шатёр сам, он пригласил войти и туда и Джебе.

– Ну, присаживайся, мой верный воин. Отведаем пищу вместе. Ты устал не меньше меня после такого перехода. Не легки эти горы, по которым ходят купцы с шелком.

– Усталость меня не тревожит, мой повелитель. Если прикажете, я готов пройти ещё десяток таких перевалов.

– Так уж и десяток? – добродушно усмехнулся Чингисхан. – Мы с тобой уже не молоды. Где те дни, когда мы могли три дня скакать без устали и появиться там, где нас никто не ждет?

Но в душе Чингисхан знал, что если он прикажет Джебе, воин пройдёт и больше десяти перевалов. Его преданность и дисциплина не раз были проверены за долгие годы ратных дел. Немного поразмыслив, пока Джебе устраивался рядом с ним, непобедимый продолжил:

– Не обижайся моей насмешке. Наверное, я смеюсь над собой. Старость настигает меня.

– Мой повелитель. Не говори так. Рано о старости думать.

– Не надо меня успокаивать. Мы, как и все остальные, являемся рабами времени. Ведь и ты стареешь. И твои глаза не так остры, как прежде, когда ты за сто шагов из лука попадал в серебряный дирхам. Скажи мне честно, ты чувствуешь старость?

– Может быть, это и правда, но моё сердце, которое истинно предано тебе, всё ещё молодо.

– Сердце, говоришь? Оно никогда не стареет. Ну, да ладно, приступим к трапезе. Не будем думать о времени, от него всё равно не скроешься.

Подали вареную баранину. Выбрав кусок пожирнее, Чингисхан передал его Джебе, который в почтении принял его обеими руками. Чингисхан взял себе другой кусок, и два ветерана бесконечных битв, умело орудуя небольшими ножами, стали неторопливо насыщаться. Трапеза сопровождалась кумысом. В шатёр вошел нукер с кувшином тёплой воды, и они так же степенно омыли руки. Ужин завершился, пришло время мудрости.

– Твое слово, мой верный Джебе. Давай поговорим о том, зачем мы проделали этот нелегкий путь. Вы нашли оракула? Где он сейчас?

Джебе не сразу ответил на вопрос Чингисхана. Повелитель почувствовал что-то неладное.

– Ты почему молчишь, вы его не нашли?

– Нашли.

– Так и что с ним?

– Мой повелитель. Прискорбная весть…

– Говори, не томи.

– Старец, которого мы искали, умер неделю назад, его уже похоронили.

– Как умер? – удивился Чингисхан. – Он не мог умереть.

– Увы, великий и непобедимый. Так случилась, и ничего не поделать. – После этих слов Джебе склонил голову, чтобы не смотреть в глаза повелителю.

– Ради неба, какой он тогда оракул, знающий тайну вечной жизни? Получается, всё – обман. И стоило нам тратить столько времени и сил, чтобы взглянуть на его могилу, – прошипел он со злостью. Глаза Чингисхана налились кровью.

– Почему ты сразу мне не сказал об этом? Мы здесь с тобой неспешно трапезничаем, а подлый старик покинул этот мир.

– Мне не хотелось портить ваш ужин, – ответил Джебе и замолчал. В такие минуты Чингисхану лучше было не перечить.

– Я сотру с лица земли все, что связано с этим самозванцем, – прошептал великий кочевник и, сжимая кулаки, вышел из шатра. За ним последовал Джебе и воины с факелами. Чингисхан подошел к озеру и, постояв с закрытыми глазами, в сердцах заговорил:

– Почему так случилось, что старик умер, почему?

Потом посмотрел на Джебе и строго спросил его:

– Где жил этот самозванец?

– Недалеко – там, на мысе. Вон в той кибитке, – поспешил ответить Джебе, указывая ему рукой на запад. В свете лунной дорожки, которая вела к мазанке, Чингисхан увидел её силуэт.

– Здесь жил оракул? – удивился Чингисхан. Злость его, как и недоумение отступили. Он не ожидал увидеть столь убогое строение, в котором мог обитать знаток секретов вечной жизни.

Неожиданно Чингисхан услышал голос. Где-то там, вдалеке были люди… Джебе, уловив мысль воина, глазами указал ему, куда смотреть.

В двадцати метрах от мазанки, где ласковые волны Иссык-Куля плескались о небольшой валун, сидел мальчик лет десяти-двенадцати. Почти воин – но еще нет. Он, раскачиваясь, зычным голосом распевал что-то из народных сказаний. И, похоже, появление вооруженных людей его совсем не интересовало. Чингисхан направился к мальчику. Только теперь непобедимый заметил, что у ног подростка лежала большая чёрная собака. Глаза её были закрыты. Мальчик же, не замечая приблизившегося к нему Чингисхана, продолжал пение, которое, вроде бы, повествовало о каком-то герое. Юный сказитель был отрешен от реальности, казалось, он пребывал в трансе. Временами мальчик взмахивал руками, словно находился с мечом на поле брани. Его взор то светлел, то мрачнел. От мальчика исходила небывалая энергетика, и это заворожило Чингисхана.

Вскоре повелитель будто бы впал в гипнотическое состояние. Ему показалась, что на берег налетела буря с проливным дождем. В толще темной воды он вдруг увидел великую битву, конную атаку, услышал лязг оружия, крики обреченных. Ему казалось, что он, насквозь промокший, стоит посреди сражения. Сердце бешено колотилась. Ему было знакомо это состояние. Его можно было испытать только тогда, когда на разгоряченной лошади врываешься в самую гущу сражения. Это было острейшее из чувств, когда-либо испытанных воином. В какой-то момент Чингисхан понял, что это лишь видение, а сам он по-прежнему стоит на берегу теплого озера, у хижины покинувшего мир оракула и слушает какую-то легенду из уст неизвестного мальчика. После своеобразного погружения Чингисхан оказался в поту, будто после настоящей битвы. Мальчик тем временем продолжал свой сказ.

– О чём он рассказывает? – спросил тихонько повелитель монголов, всё ещё оставаясь во власти странного видения.

Джебе ответил не сразу. Когда-то в Семиречье воин слышал у кыргызов что-то подобное. То было народное сказание о великом герое прошлого.

– Сказание о воине Манасе, – ответил Джебе, поразмыслив.

Чингисхан порылся в памяти, но не нашел ничего, кроме какого-то странного, едва уловимого ощущения знания. Может, отголоски прежних жизней?

– Кто такой этот Манас? В чём его сила? Кажется, я слышал о нём что-то?

– Это славный кыргыз. Он был защитником народа и своей земли. Но главная его заслуга в том, что он собрал сорок кыргызких племен под единое знамя и сделал кыргызов непобедимыми.

– Да, кыргызы славные воины. Тебе ли не знать об этом, Джебе.

– Ты прав, великий, это свободолюбивый и гордый народ, как эти горы.

– И сказание о Манасе действительно завораживает. Он и вправду был героем, который заслуживает уважения.

Вдруг мальчик остановил сказание, посмотрел на Чингисхана и громко заплакал.

– Ты чего ревешь? И кому ты рассказываешь про Манаса?

Мальчик ответил не сразу. Всхлипывая, он посмотрел на воинов с факелами и тихо промолвил:

– Я плачу, потому что мне так не хватает деда! А про Манаса я рассказываю потому, что дедушка любил слушать меня. Его душа рядом, и он слышит меня. Я очень скучаю по деду, он был таким хорошим.

– Сказание о Манасе длинное?

– Очень. Настоящие манасчи могут рассказывать о его подвигах трое суток подряд.

– Воистину это народное творение удивляет меня, если ты говоришь правду.

– Я не умею лгать. Когда вырасту, хочу стать настоящим сказителем, тогда я смогу восхвалять Манаса столько дней подряд, сколько у меня хватит сил не спать.

После этих слов мальчик смахнул с глаз слёзы, словно это были капли прибоя, и спрыгнул с камня. И воин и нет, вновь отметил про себя Чингисхан. А юноша просто спросил его:

– Вы – Темуджин, сын Есугея?

– Да. Откуда ты знаешь меня? – Вопрос был почти риторический. Повелитель вселенной знал, что эта встреча – неспроста.

– Дедушка говорил мне, что вы придете сюда.

– А где твой дедушка и кто он такой, если знает то, чего ещё не случилось? Наверное, молва обо мне летит быстрей моих коней.

– Мой дедушка покинул нас, и мы его похоронили.

– Так твой дедушка и есть оракул? – сверлящим взглядом посмотрел Чингисхан на мальчика.

– Да, уважаемый Темуджин, – просто ответил мальчуган и почему-то с выражением большого сострадания посмотрел на пса, который никак не отреагировал на появления чужаков и продолжал лежать. – Собака тоже умирает.

– А чья это собака? – теперь только обратил внимание на неё Чингисхан. – И отчего она умирает?

– Это наша собака, она очень любила дедушку. Когда он умер, она перестала кушать и лаять. Наверное, ждёт его, тоскует.

– Может быть, ведь собаки за долгие годы привязываются к хозяину. Но ты мне скажи, мальчик, от чего умер твой дедушка?

– Я не знаю. Наверное, от старости.

– И насколько он был стар?

– Об этом никто не знает. Может быть, ему было тысячу лет.

– И этому можно верить?

– Не знаю, так говорили в округе.

– А сам-то он что говорил по этому поводу?

– О своём возрасте дедушка никогда ничего не говорил.

– Я смотрю, ты смышленый мальчик. – Чингисхан перевел взгляд на Джебе, стоявшего на почтенном расстоянии, и обратился к нему: – Как думаешь, Джебе, можно верить этому мальчику или нет? – и, не дождавшись ответа, продолжил: – Ну, расскажи, сам-то ты кто будешь?

Мальчик не сразу ответил на этот вопрос. Поразмыслив, как взрослый, он вытер опухшие глаза рукавом грязного кафтана, встал и с гордостью произнес:

– Я Тынар, сын Алтана из племени конуратов.

– Так ты – мой племянник, получается, – усмехнулся Чингисхан, потом с почтительной интонацией добавил: – Моя мать из твоего племени. А вот эти воины – твои соплеменники, – указал он на отряд телохранителей, плотно оцепивший место, где великий вел беседу. Мальчик без тени страха посмотрел на вооруженных людей, которые стояли, не шелохнувшись, и были готовы в любой момент защитить своего предводителя.

– Они тоже великие воины, как и ты? – спросил он у Чингисхана, который, подобно собеседнику, оценивающе разглядывал своих верных нукеров.

– Да, они такие же великие, как и я, – с гордостью ответил, наконец, Чингисхан, и ни один мускул в этот момент на лицах телохранителей не дрогнул от услышанного. Но было видно – и это не ускользнуло от взора правителя, – что им было приятно слышать такие слова из уст самого джихангира.

– А как ты к старику прибился, ведь ты, насколько я понял, не родной ему, пришлый? И откуда ты про меня столько знаешь? – продолжил свои расспросы Чингисхан.

– Я был невольником купца из города Кашгар. Он забрал меня за долги нашей семьи. Отец рано умер и не смог выплатить долг. Когда караван проходил среди этих мест, я сильно захворал, и меня бросили здесь, чтобы я не стал обузой. Местные жители нашли меня умирающим и отнесли к старику. Он выходил меня, за что я ему бесконечно благодарен. Выздоровев, я остался у него и до последних дней помогал готовить различные лекарственные настои из горных трав. Дедушка лечил людей и умел предсказывать будущее. Теперь его нет, и я не знаю, что мне дальше делать. – После этого короткого рассказа о себе мальчик замолчал. На его глаза навернулись слёзы, и он, посмотрев на собаку, которая уже не подавала признаков жизни, сообщил:

– Собака умерла!

Это известие поразило повелителя вселенной. «Животное умерло от тоски по человеку. Разве такое бывает? Что же это за чувство такое, когда зверь ради человека готов пожертвовать своей жизнью? Это точно не любовь, ведь животные не умеют любить. Но это больше, чем преданность. Так что же это такое?» – подумал Чингисхан, потом неизвестно к кому обратился:

– Что могло заставить эту чёрную собаку превознести жизнь старика выше, чем свою собственную?

Он знал, что не найдёт ответа, и просто спросил мальчика, как будто разговор шел о человеке:

– Скажи, Тынар, каким был этот пёс.

– Он был умным, верным и смелым. Однажды он спас меня от двух волков, – поспешил ответить мальчик.

– Эта собака по праву заслуживает почтения, – сказал Чингисхан. Потом с уважением, как к равному, посмотрел на мальчика, который всё больше и больше начинал ему нравиться, и сказал: – Настоящая верность друга – это больше, чем любовь. Надо ценить её и дорожить ею, словно это твоё самое большое богатство.

– Вам лучше знать, великий Чингисхан, – словно взрослый, ответил Тынар и замолчал.

Мальчик чем-то напоминал Чингисхану его самого. Человек, испытавший бремя рабства и потерю отца, знает цену жизни и свободы. Видимо, это способствовало ранней зрелости мальчика. «В будущем его ожидают славные дела. По крайней мере, из него выйдет достойный человек», – с такой мыслью Чингисхан продолжил беседу с ним.

– Слушай, Тынар, раз ты знал, что я приду сюда, может, тебе старик ещё что-нибудь рассказал обо мне?

– Да, рассказал, скорее, просил передать.

И снова Чингисхан был поражён откровением мальчика. Прищурив левый глаз, он тихо, почти шепотом, но властно спросил: – И что же просил передать мне всезнающий старик, который, не дождавшись меня, поспешно покинул этот бренный мир?

– Он просил передать… – мальчик вдруг замолчал. Вокруг всё сразу стихло. Лишь волны по-прежнему бились о берег.

– Ты чего умолк? – спросил его Чингисхан и понял, что мальчик желает остаться с ним наедине. Правитель сделал знак Джебе, и тот отвёл своих людей подальше. После того, как воины отошли на почтительное расстояние, мальчик продолжил:

– Так вот, дедушка просил передать вам следующие слова, – Тынар снова замолчал и, почесав в затылке, продолжил: – Он сказал, что скоро сюда придет великий воин по имени Темуджин. Себя он назовёт Чингисханом. К этому времени меня уже не будет. Передай ему следующее: «Оглядывайся назад и помни, что ты – человек».

– И это всё, что передал твой дед?

– И ещё он сказал: «Нельзя найти то, чего нет».

Прошло долгая пауза, пока разум Чингисхана постигал послания старика. Стремительно стареющему воину стало ясно, что на этом разговор между ним и Тынаром, у которого всё было впереди, окончен. Вдруг великому монголу подумалось: если бы ему, чтобы продлить жизнь, предложили выбор: поменяться местами с этим мальчиком, отдав ему взамен свою славу, и стать молодым и безвестным, или же завтра умереть старым и беспомощным, но со славой героя степей, что бы он выбрал?.. Ответа на этот вопрос у него не было.

Чингисхану от таких мыслей вдруг стало грустно и захотелось побыть одному. Ему ещё предстояло осмыслить послания оракула. Ведь в них таилась разгадка многих тайн. Он похлопал мальчика по плечу и сказал:

– Тынар, ты славный юноша. Если пожелаешь, я возьму тебя с собой. Ты будешь служить мне, как служил старику. Подумай и завтра дай ответ.

– Для меня будет большая честь служить вам, Темуджин, – в глазах мальчика загорелось отражение факелов.

– Тогда, до завтра, мой юный друг, – похлопал он мальчика по другому плечу. – Ты славный представитель племени конуратов. Твой отец мог бы гордиться тобой. Я думаю, что у тебя всё впереди, и ты станешь достойным человеком в этом мире.

После этих слов Чингисхан повернулся и пошёл в сторону шатра. Ему больше не о чем было говорить с мальчиком. Но не успел Чингисхан пройти и десяти шагов, как его окликнул Тынар.

– Темуджин, Темуджин, извините меня великодушно! – Давно его не называли по имени. Так к нему обращалась мать и самые близкие люди.

– Слушаю тебя, Тынар, ты что-то ещё хотел сказать? – обернулся Чингисхан.

– Ваши люди помогут мне закопать Кумайыка? – просто спросил мальчик у властелина вселенной.

– А кто это? – удивился Чингисхан. Имя не было ему знакомо.

– Так звали нашу собаку.

– Ах, да! Я велю своим людям помочь тебе, – голос Чингисхана прозвучал сдавленно и как-то опустошенно. Он посмотрел на мёртвую собаку и добавил: – Верность всегда должна быть вознаграждена. Только животные могут быть такими преданными. Жаль, что люди не всегда могут быть таковыми.

На этом закончился их разговор, и Чингисхан в сопровождении телохранителей удалился в свой шатёр в больших раздумьях.

В походном покое Чингисхана потрескивал арчовник, пламя костра медленно пожирало его, наполняя шатёр теплом и приятным ароматом можжевельника. Огонь поддерживался нукером, который подкладывал дрова, как только костёр терял свою силу. Рядом с огнем на невысоком ложе лежал Чингисхан. Он не спал, и взгляд его был устремлён на играющие блики огня, которые отражались в его зрачках. От огня исходила приятное тепло, оно навевало нескончаемые думы.

Сегодня для Чингисхана стало очевидным, что старик действительно обладал даром предвидения. Ведь не мог же мальчик, при всех своих достоинствах, знать о его визите. Снова и снова он возвращался к разговору с Тынаром и убеждался, что молва не врала насчет старика. Вот только одного Чингисхан не мог понять. Если старик знал секрет вечной жизни, почему он позволил себе покинуть этот мир? От таких раздумий Чингисхану не спалось. В последнее время его вообще часто мучила бессонница. Врачеватели говорили, что это – всего лишь переутомление, и ему необходимо больше отдыхать. Но старый воин склонен был считать по-другому. Он вычислил простую зависимость между сном и бессонницей. Продолжительность сна человека зависит напрямую от продолжительности его жизни. Чем больше ты живешь на этом свете, тем короче становится твой сон. Возможно, причиной бессонницы Чингисхана могло послужить и то, что его длинная и насыщенная жизнь давала много пищи для размышлений. Думы о ней укорачивали время сновидений.

Продолжая думать о послании старика, он невольно прислушивался к шуму прибрежных волн, который был слышен в шатре. Шум прибоя где-то успокаивал Чингисхана, а где-то давал пищу для новых размышлений. Чингисхан, напрягая слух, пытался угадать, какого размера волны. Но так нельзя было определить их величину… Судя по мягкому звуку, они были невелики. Чингисхану вдруг подумалось: вот из такого малого волнения образуется шторм. Из маленького дуновения – буря. Так и люди. Одни, словно буря, врываются в эту жизнь, клокоча и бурля, они неустанно идут к своей цели, оставляя после себя славу героя. Другие же проживают жизнь размеренно и степенно, после чего спокойно уходят на покой. Не это ли имел в виду старик в своем послании?

Засыпая, Чингисхан снова вспомнил отца, образ которого хранил в своей памяти как символ одержанных и будущих побед. Ему вдруг представилось, что он бежит по степи навстречу отцу, а тот идёт к нему пешком. Но сколько бы они ни стремились друг к другу, они не могли приблизиться даже на один шаг. И маленький Темуджин от бессилия кричал: «Отец, отец, не уходи…»

Похоже, он все-таки уснул, и ему привиделось, что от озера к его шатру идёт белобородый старец с чёрной собакой. Чингисхан хотел было подняться и встретить гостя, но почему-то у него не оказалось на это сил. Он так и остался на ложе. Тем временем старик приблизился к шатру и, оставив собаку на пороге, вошёл.

– Здравствуй, Темуджин, – как со старым знакомым, поздоровался старик с Чингисханом.

– Откуда ты меня знаешь, старец? – сдавленный голос вырвался из груди Чингисхана.

– Я тебя ждал, но не дождался, – спокойно ответил старик и многозначительно посмотрел прямо в глаза правителю.

– Ты – оракул, – великий монгол понял, кто почтил визитом его шатёр, и снова попытался встать. На этот раз силы частично вернулись к нему, и ему с трудом удалось это сделать. На ватных ногах, пошатываясь, он приблизился к старику и, заглянув ему в глаза, увидел, что они были небесно-голубого цвета. Это удивило Чингисхана.

– Ты есть, или это мой сон?

– Я – есть, а быть может – и нет.

– Почему у тебя, старик, глаза голубые, как небо, и глубокие, как воды Иссык-Куля? – Чингисхан продолжал задавать старику вопросы, не замечая, что шатра уже нет, а сами они оказались на берегу озера. Собака, тут как тут, подбежала к хозяину и, лизнув ему руку, улеглась у его ног. Оракул, нагнувшись, погладил собаку по голове и спокойно ответил собеседнику:

– В моих глазах отражается цвет этого священного озера, – показал старик рукой на широкие просторы Иссык-Куля. – А глубоки они потому, что в своей жизни многое пришлось мне повидать и хорошего, и плохого. Правда, Кумайык? – старец почему-то обратился к собаке, словно той были известны все тайны жизни оракула. Кумайык, будто понял, о чём спросил его хозяин, утвердительно кивнул, закрыл глаза и положил голову на лапы. Чингисхан, внимательно вглядевшись в пса, заключил:

– Слушай, старик, мне знакома твоя собака. Но ведь она умерла, как и ты, – он перевёл взгляд на старика и спросил: – Вы призраки? Отвечай, старик! Куда все подевались? Я не вижу своих воинов, и где мой шатёр? Отвечай! Почему ты не дождался меня?

Старик не спешил отвечать на вопросы, которые сыпались градом. Он пристально смотрел вдаль, в сторону озера, и чуть погодя произнёс:

– Сколько в жизни вопросов, столько и ответов быть должно.

– Ты точно призрак?! И собака твоя – призрак?! – Чингисхан попытался было схватить старика за руку. Но это у него не получилась.

– Ты прав, мы – всего лишь твоя иллюзия. Но не пугайся, ведь и сама жизнь – иллюзия. Мир существует, пока есть ты. Когда не станет тебя, не станет и этого мира. Не бойся покидать его.

– Мне нечего бояться в этом мире.

– Но ты – покоритель вселенной – боишься смерти.

– Боюсь, как и все. Я ведь человек… Зачем ты явился ко мне, старик? Терзать мою душу? Что тебе от меня нужно, раз ты уже покинул этот бренный мир?

– Опять много вопросов. От тебя мне не нужно ровным счётом ничего.

– Так ты можешь мне помочь? – в голосе Чингисхана послышались нотки надежды.

– Думаю, в том, о чём ты меня собираешься просить, я не смогу помочь.

– Так какой ты тогда оракул, знающий тайну вечной жизни?! – в сердцах вскричал Чингисхан. – И стоило мне тащиться сюда, чтобы услышать твои поучения, которые не стоят и ломаного гроша! Ты ответь мне на один вопрос. Знаешь ты эту тайну или нет?

– А кто тебе сказал, что мне известна эта тайна? – удивился настойчивости собеседника старик.

– Мне сказали знающие люди.

– Они просто хотели дать тебе надежду, Темуджин, и сказали тебе то, что хотели услышать твои уши. Запомни, ничего вечного нет, кроме времени.

– Слушай, старик, если ты дашь мне эликсир бессмертия, то я тебе обещаю, что мой меч станет не оружием завоевателя, а мечом правосудия. Я установлю в мире такой порядок, при котором все люди будут жить в благополучии и согласии как единый народ.

– И ты этому веришь? – усмехнулся старик. – А человеческие пороки, о которых ты так часто стал думать? Зависть, жадность, жажда власти. Ты о них забыл? Чтобы построить новый, лучший мир, тебе необходимо выбить всю эту ересь из каждого. Тебе, великому Джихангиру, под силу сделать это? – строго спросил старик.

Чингисхан ответил не сразу. Немного помолчав, собравшись с мыслями, он тихо признался:

– Увы, старик, не под силу.

– Вот, видишь, великий завоеватель. Даже тебе это не под силу.

После этих слов старца день вдруг сменился ночью, на небе появилась луна и звезды.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю