Текст книги "Когда таинственно светит Луна"

Автор книги: Арыстан Алангожин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Арыстан Алангожин
Когда таинственно светит Луна

Когда таинственно светит Луна

Сборник мистических рассказов

Введение:

Фактически каждый из нас хотя бы раз в жизни сталкивался с таинственными явлениями, которым сложно найти логическое объяснение. Кто-то склонен упрямо объяснять их, опираясь на общепринятые факты. Кто-то стремится быстрее забыть такие моменты, чтобы не разрушать привычные стереотипы. Кто-то напротив, любит все таинственное и везде ищет загадку. Как говорят, у каждого своя правда. Мистические рассказы могут быть отчасти приукрашены, отчасти выдуманы. Но у них не отнять одно – они помогают читателю погрузиться в мир таинства и разделить с героями историй их переживания.

Хозяйка Кошачьего острова

Светло-рыжий кот, бесшумно ступая мягкими лапами по траве, крался к своей добыче. Это был поджарый самец в самом расцвете сил, и в его движениях сквозила больше игра, нежели жизненная необходимость – домашний кот Адонис подкрадывался к небольшой щуке, пойманной рыбаками несколько минут назад, и лежавшей уже неподвижно, хоть еще и не мертвой.

– Смотри, стервец, как обнаглел! – рассмеялся его хозяин, 41-летний дядя Ельтай, сосед, живший на соседней улице. Он назвал так кота, поскольку был большим любителем древнегреческой мифологии.

– Брысь! Ты уже получил свое.

Кот ретировался, наверное, в пятнадцатый раз за последние полчаса, но упорная тактика принесла-таки свои плоды – желтый разбойник улучил момент, в два прыжка оказался возле заветной добычи, схватил ее и был таков.

Вместе с дядей Ельтаем на рыбалку приехал его свояк – совсем еще не старый мужчина в возрасте 47 лет, и не менее поджарый, чем кот Адонис. Большинство казахских мужчин имеют свойство хотя бы немного «расплываться» с годами, но только не Дастан-ага – так звали свояка соседа Ельтая, который был, что называется «из породы гончих». Говорят, в более молодые годы он был большим любителем рыбалки, но в свое время по непонятной причине охладел к некогда любимому увлечению. Дастан-ага, с неприязнью поглядел на Адониса (коты почему-то были его фобией, он всегда прогонял их, если они осмеливались к нему ластиться). Это был очень жилистый мужчина сурового вида, но с добрыми глазами. Он бы выглядел гораздо моложе своих лет, если бы не одно «НО» – его волосы были практически идеально белыми, как лунь.

Дядя Ельтай, посмотрев на кота, вдруг обратился к своему свояку:

– Даке, расскажите, что с вами приключилось на острове…

– Да что уж прошлое ворошить, столько лет прошло уж, – с немного напускной досадой проворчал родственник. Уже вечерело, так как мы выехали на рыбалку с ночевкой. Набранный в редких для этих мест рощах хворост уютно потрескивал в костре, над которым булькал, закипая, большой почерневший казан с ухой. Благоухающий летний вечер так и располагал к беседам, и все, мы, интуитивно почуяв, что можно услышать что-то необычное, а потому дружно присоединились к этой просьбе. В итоге, поколебавшись, он закурил сигарету и начал свой рассказ.

… Это было еще советское время. Я тогда только женился и начинал строить семейную жизнь. Само собой, в деревне, где я жил тогда (село Енбекши, Ушаральский район Талдыкрганской тогда области), было много работы по дому. В местной школе, в которой я тогда начинал работать учителем истории, нагрузка тогда еще не была такой сильной, а потому у меня было время заниматься любимым с детства увлечением – рыбалкой. Благо, в той местности по-настоящему рыбных мест было в избытке. Сам процесс ловли рыбы привлекал меня настолько, что я, услышав о новых местах, не ленился поехать туда. Причем, не редко, в одиночку. В Алаколе есть множество мелких островов, диаметром от 5 до 10 км, из-за своих небольших размеров и большого количества, такие островки даже не были нанесены на карту. Об этих архипелагах (назовем их так) ходило немало разных легенд о якобы обитавшей там нечистой силе, и сгинувших в никуда путешественниках. И путь туда не знали даже опытные рыбаки, которые выросли в этих краях. Я лишь посмеивался про себя, слыша об этом. Да и не туда я совсем собирался изначально – мне надо было попасть в маленькую бухточку, на другом конце озера – там, по слухам были заводи, в которых водились даже сомы размером с человека. Если это было действительно так, то рыбы в тех местах должно было быть в избытке – ведь, такие крупные особи в других местах не водятся. Тогда на озере царила непогода, дождь зарядил и лил уже на протяжении нескольких дней, ветер гнал к берегу довольно крупные волны, которые с шумом разбивались о песчаный берег, дополняя и без того складывавшееся впечатление о недружелюбности этих мест. Но у меня в запасе оставалось всего пять отпускных дней, и поэтому непогода никак не могла отпугнуть меня от желания попасть к заветному рыбьему раю. Сопроводить меня вызывались два опытных местных рыбака. За определенную плату, разумеется. Алаколь зовут озером, на самом деле, в непогоду оно становится настоящим морем – волны достигают высоты в человеческий рост.

Поначалу ничего не предвещало беды, небо затянуло свинцовыми тучами, на берегу моросил лишь мелкий дождь, и мы решились отправиться в плавание на небольшом ялике. С двумя опытными гребцами это казалось делом нестрашным – да и очень хотелось поймать большую рыбу. Берега уже давно не было видно, и тут на озере разыгралась настоящая буря, наша маленькая лодка потеряла всякий контроль и просто носилась по волнам, как игрушечный самодельный кораблик из щепки. Было такое ощущение, что что мы попали в преисподнюю, только не в огненную, а водную. Вода застилала собой буквально все – стеной лил дождь, как из ведра, вокруг осатаневший вконец ветер поднимал нас на волнах и со всего размаху шлепал лодку вниз. Наши крики тонули в шуме бушующей стихии, но мы кричали все-равно, почему-то это как будто помогало отвлечься от охватившей нас паники. В тот момент я был почти уверен, что этот ветер – это живое существо, по крайней мере вел он себя именно так. И это существо было явно недобрым, оно словно рассвирепело от человеческой наглости, от того, что жалкие людишки осмелились бросить вызов природе и наслаждалось нашей паникой. Рано или поздно это должно было случиться, и резкий порыв ветра опрокинул ялик. Я никогда не был хорошим пловцом, кроме того нас сразу накрыло большой волной, вода сразу же проникла во все дыхательные пути, побарахтавшись немного, я почти сразу захлебнулся и потерял сознание… В тот ужасный момент я был уверен, что это конец, и молился лишь о том, чтобы все произошло поскорее. Как выяснилось впоследствии, из двух моих спутников выжил лишь один, ему нечеловеческими усилиями удалось доплыть до лодки и каким-то чудом пережить бурю.

… Очнулся я на каком-то берегу от того, что палящее солнце нестерпимо жгло кожу на шее, лице и руках – тех местах, которые не были защищены одеждой. По тому, как покраснели обожженные части тела я понял, что пролежал без сознания несколько часов. Нестерпимо хотелось пить и есть, одежда почти высохла. Я обнаружил, что помимо одежды у меня есть ружье за спиной и походная сумка – все это было на мне, когда меня выкинуло из лодки. Я решил исследовать, на каком именно берегу оказался волею судьбы. Меня не покидала надежда, что я скоро выйду к какому-нибудь поселению, аулу. На то, чтобы исследовать принявший меня берег у меня ушло чуть больше часа – однако, результаты прогулки не принесли ровным счетом никакого облегчения. Я оказался на каком-то острове, сплошь заросшем высокими камышами. Куда ни глянь, кругом была вода, берега совсем не было видно – только сплошная водная гладь. Издевательски спокойная, словно и не было никакой кошмарной бури. Вот только я оказался в какой-то глуши, совсем один, на безжизненном островке земли. Я тщетно надеялся, что моих товарищей выкинуло на берег вместе со мной, вдоволь покричав и надорвав голос, я сел на камень и горько расплакался. Перед моими глазами сразу молодая жена, маленький сын Актилек, которому недавно исполнился годик, моя мама и даже тесть, которого я упорно отказывался называть папой… Все родные мне люди, от которых я радостно бежал, от которых отчаянно хотел отдохнуть. Вскоре слезы иссякли, и я стал думать, что мне делать дальше. Выпустив эмоции, я как будто даже успокоился, мне отчаянно хотелось думать, что все это – кошмарный сон, и вскоре я проснусь в родном селе. Так как на острове не было ни души, никто мне этого запретить не мог, и я принялся думать о насущных проблемах. К слову, с водой мне повезло – в той маленькой части острова, которую еще не поглотил камыш, протекал небольшой ручей. Он казался мне чем-то немыслимым и сильно контрастирующим на фоне безжизненной на первый взгляд земли. Вода была ледяная и помогла немного взбодриться. «Сколько я уже здесь? Наверное, мои спутники хватятся меня и поднимут на ноги всех, вызовут спасателей. Хотя, они, наверное, думают, что я утонул… А вдруг они сами погибли?», – встревала в мои размышления очень неприятная мысль. К слову, мне повезло не только с водой – в походной сумке я нашел пару консервных банок, кухонный нож, складную удочку (подарок тестя, которым я очень гордился) и спички, которым я обрадовался больше всего. Как и тому, что на палящем солнце все это успело высохнуть. На консервы я набросился сразу и съел в один присест прямо из банки и пальцами, как бешбармак. Потому что был нереально голоден, а также по той причине, что в сумке не оказалось походного котелка – он остался в лодке. Потом разжег костер и прилег отдохнуть. И меня сморил сон…

– Тут Дастан-ага зевнул, оглянулся на нас и произнес: – О, да уже поздно очень, все хотят спать.

Само собой, нам было не до сна, и мы наперебой принялись возражать и он продолжил.

«Я пил чай после работы, Актилек ползал по дому, жена разогревала на ужин мясо и отваривала картошку. Тесть читал газету напротив, цокал языком и тихо ругал советскую власть. Ко мне подошел наш кот, затем начал ластиться. Я отогнал его, а он начал мяукать и мяукать на удивление громко и агрессивно. Тут я проснулся на берегу этого острова, теперь уже от того, что сильно озяб – к вечеру здесь сильно посвежело. К тому же, мяуканье не прекращалось. Я был уверен, обойдя ранее остров, что эта земля безжизненна, но, по всей видимости, ошибся. Я увидел двух огромных желто-коричневых пятнистых котов, которые, припадая на толстые передние лапы, издавали злобное мяуканье. Они не продвигались вперед, и лишь шипели, словно пытаясь меня напугать. Должен признаться, им это удалось. Но их агрессивное поведение на расстоянии, как оказалось, было лишь отвлекающим маневром – я вовремя услышал грубое урчание за спиной, и увидев огромного самца сзади, вскрикнул и кинул в него головешкой из костра. Животное шипя отскочило, и стало подкрадываться снова, не сводя с меня фосфоресцирующих желтых глаз. Я схватил ружье и приготовился стрелять, если звери будут атаковать. Более того, так как я был напуган и зол, я собрался выстрелить в самого крупного кота заранее, в расчете на то, что звери испугаются и разбегутся. Однако, что-то меня удержало от опрометчивого поступка, и вскоре я был уже рад, что не поддался эмоциям. Оглядевшись вокруг, я увидел уже не троих особей, а порядка 15 зверей, которые пытались подкрасться и напасть. У меня же было порядка 6 мелкокалиберных патронов. Я выстрелил в воздух, кошки поначалу отпрянули, бросились в рассыпную, но не стали отбегать далеко, устроившись вокруг меня в камышах. Звуки, которые они издавали, напоминали нечто среднее между кошачьим мяуканьем и плачем грудного ребенка – эта какофония почему-то нагоняла поистине мистический страх, хотя в глубине души я понимал, что это всего лишь кошки, по всей видимости, камышовые коты. Тем не менее, не покидало ощущение присутствия какой-то потусторонней силы. И ощущение это усиливала крупная полная луна на небе, почти идеально круглой формы.

Я заново раздул костер, обложил себя горящим хворостом и замер в напряжении. Дикие кошки кружили вокруг, издавая зловещее мяуканье до самого рассвета – с первыми лучами солнца они растворились в камышах, словно их и не было, а я забылся тревожным сном. Днем, кошек и след простыл – мне даже начало казаться, что это был сон. Я попытался исследовать камышовые заросли, но желтые и жесткие камыши росли плотной стеной, и по всей видимости, не один год. Мстительную и заманчивую мысль поджечь камыши вместе с их обитателями все-таки остановил рассудок – можно было вызвать стихийный пожар, который потом доберется до тебя. Кроме того, не было горючего для этого.

Время днем тянулось нестерпимо долго – я зажарил двух крупных сазанов, пойманных в озере и съел их. На этом, моя деятельность на острове окончилась и в голову опять хлынули тоскливые мысли. Слава Богу, недостатка в рыбе и довольно крупного размера здесь не было, ее было здесь в изобилии – так, как я и мечтал, выезжая в эти края… Это давало возможность продержаться здесь довольно длительное время, однако мне совсем не улыбалась перспектива застрять здесь надолго, питаясь одной рыбой, да еще при таком соседстве. И я занялся сооружением большого сигнального костра, в надежде, что мимо будут пролетать вертолеты или паромы проложат курс именно недалеко от моего острова. Все-таки, любая неизвестная земля рано или поздно открывается людьми, и мне оставалось уповать только на это. Благодаря большому количеству хвороста и сухих камышей, костер сильно разгорелся и дымил на большое расстояние вокруг. Между тем, день за хлопотами прошел незаметно, и начинало вечереть. У меня не было сомнений, что коты вернутся, а потому постарался заранее подготовить к незваным гостям. Я разбил свой костер на несколько частей и обложился ими на манер круга, чтобы быть застрахованным на случай нападения сзади. А маленькие хищники не заставили себя долго ждать – вновь со стороны камышей послышалось злобное урчание, и кошки стали поочередно выбираться из своего укрытия. В другое время мне было бы смешно – как эти небольшие животные, размером ненамного больше домашних котов, намерены справиться с такой крупной добычей, как человек? Однако, в тот момент мне было не до смеха, мне вспомнились рассказы писателей прошлых веков, рассказывавших о жуткой казни, когда десятки котов специально запирали в помещении и не кормили их, чтобы они не мешкая разорвали заживо определенного им в жертву заключенного. Между тем, жуткая какофония стала раздаваться над просторами безлюдного острова вновь, от этих звуков в жилах застывала кровь и каждый волос на теле начинал шевелиться. Коты же, похоже, знали цену своему пению, и вздыбив шерсть продолжали кружить вокруг меня, в надежде прорваться сквозь огненные баррикады. В кромешной тьме, наступившей мгновенно, я видел лишь широко раскрытые желтые глаза снующих туда-сюда животных. Между тем, одни глаза оставались неподвижными – особо крупная особь, по всей видимости большой самец, не тратил энергии попусту и сидел неподалеку, глядя мне прямо в глаза. Он не мигая смотрел на меня и издавал грудное урчание, словно пытаясь загипнотизировать. Я теперь понимаю, почему котов всегда связывали с нечистой силой, эти животные обладают особым свойством в темноте нагонять неописуемую панику. Я понимал, что пока не усну, и буду глядеть в оба, кошки не посмеют ринуться на меня. Но как только я потеряю бдительность, они не раздумывая бросятся на меня. И вновь, как и в прошлую ночь, меня не покидало ощущение чьего-то присутствия. Нет, ни котов – мне казалось, что в кромешной тьме в камышах шевелится что-то гораздо более крупное, нежели представители этого вида кошачьих. Камыши время от времени шевелились, но это что-то все не выходило, нагоняя и без того обуявший меня ужас. От страха конечности стали совсем ватными, я не смог бы убежать в сторону озера, даже если мне пришла бы в голову такая мысль. Мне хотелось поддаться панике и просто заорать, что есть силы. Однако, я понимал, что как только я позволю себе это, последние остатки рассудка могут покинуть меня, и тогда я пропал. Я понимал это, что называется кожей, а потому просто сидел и ждал, вцепившись в ставшее бесполезным ружье. Коты не спешили нападать, они чувствовали дикий страх, исходящий от меня, и терпеливо ждали, когда я сдамся. Спасением мне в очередной раз стал рассвет – с первыми лучами солнца, вся эта нечисть рассосалась, и я смог наконец уснуть, не видя снов. Проснувшись, я обнаружил, что не хочу даже есть, через силу позавтракал остатками сазана и стал думать, что делать дальше. Я чувствовал, что долго держать такую оборону мне не удастся, и принялся ходить вдоль и поперек острова в надежде найти более или менее крупные бревна и связать из них плот. Однако, поиски оказались тщетными – здесь были только хворостины, небольшие коряги и камыши. Последние я попытался использовать в качестве материала, однако не хватало опыта, а также веревок – связанный вещами плот, постоянно норовил развалиться даже на суше, что было говорить о выходе в воду. Я понял, что мне как минимум еще одну ночь придется провести на дьявольском острове, и вынужден был смириться с этим. Хотя и понимал, что она может оказаться для меня последней.

Задолго до наступления вечера я приготовился и уселся подле костра, как и в прошлую ночь, окружив себя горящим хворостом. Меня начинал бить озноб еще до признаков появления местных хищников, видимо, я еще и начинал болеть, что было совсем уж некстати. И они появились. Несмотря на ворочавшийся, слово чудовище внутри, страх, я заметил некоторые изменения в их поведении. Поначалу я подумал, что коты оставили надежду проникнуть сквозь огненную преграду, отделявшую их от меня, и ждали, что я сам выйду к ним. Между тем, животные занимались определенно чем-то другим: они расселись вокруг меня (я насчитывал уже несколько десятков пар горевших в темноте глаз), и стали орать на высоких тональностях. У меня начало складываться впечатление, что они кого-то зовут. Но кого еще? Их итак тут собралось такое количество, что они заполонили фактически все пространство до самой воды. И тут камыши вновь зашевелились, оттуда вышло нечто, отчего все кошки вдруг примолкли. Зато неистово заорал я.

Этим нечто оказалась девушка с неестественной белоснежной кожей, и она начала приближаться ко мне. Ее походка была одновременно грациозной и зловеще неспешной – она словно плыла ко мне. Я срывающимся голосом начал спрашивать, кто она, но существо не отвечало. Мой крик почти перешел на визг, когда она не останавливаясь подошла вплотную к горящем хворосту, окружавшему меня и присела совсем рядом. Существо определенно имело внешность девушки и довольно привлекательной внешности, кроме того, она была полностью обнажена. Но почему-то при виде нее совсем не возникало плотских мыслей и желаний. Напротив, хотелось бежать со всех ног, поскольку явственно ощущалось ее нечеловеческое происхождение – от нее словно веяло потусторонним миром. Коты же, явно были рады ее появлению, ластились к ней и садились рядом, словно домашние кошки. Я до сих пор не знаю, было ли это просто видением, вызванным воспаленным мозгом, либо в тех местах действительно обитает какая-то нечисть. Девушка сидела в паре метров от меня абсолютно неподвижно и зловеще улыбалась. Она пристально вглядывалась мне в лицо, я же старался на нее не смотреть, чтобы окончательно не поддаться панике и не побежать сломя голову к воде – я интуитивно чувствовал, что в таком случае я погибну. Время превратилось в бесконечность, оно, казалось, застыло и перестало течь. Вдруг существо резко вскочило и протянуло ко мне свои длинные руки; и сразу несколько котов ринулись в мою сторону, перепрыгнув через тлеющие головешки. И тут вся эта картина закружилась перед моими глазами, и я потерял сознание, будучи уверенным, что больше не очнусь. Тем не менее, я проснулся. Проснулся от того, что солнечные лучи начали щекотать ноздри. Открыв глаза и увидев над собой палящее солнце, я понял, что сейчас время движется к полудню, и скорее всего стоит очень жаркая погода. Однако, меня продолжал бить озноб – видимо, я заболел. Я увидел раскиданный по разным сторонам костер и свои вещи, которые по какой-то причине оказались нетронутыми, также, как и я. Что удивительно, ни кошачьих, ни человеческих следов здесь не осталось. Я мог бы подумать, что все это мне приснилось, если бы перед глазами так ярко не стояла картина Хозяйки Кошачьего острова (так я его окрестил) в окружении своих питомцев. Из последних сил я вновь разжег сигнальный костер, свернулся возле него калачиком, и уснул глубоким сном. В этот раз я проснулся уже в вертолете, который кружил в той местности в поисках наших тел, и спасатели увидели слабый дым от моего костра. До сих пор, я не знаю, почему меня не тронули, но думаю, меня спас мой тумар (каз. талисман, прим. ред), который при рождении был подарен мне моей бабушкой».

Наш костер уютно потрескивал недавно подброшенными в него сучьями и хворостом, мы сидели, прижавшись друг к друг, и затаив дыхание, слушали рассказчика. Единственным, кого ничуть не тронула вся эта история, был Адонис – кот свернулся в клубок, обернулся пушистым хвостом и видел, наверное, уже десятый сон. Дастан-ага умолк, закурил сигарету и задумался. Что было дальше, мы и так знали – об этом в деревне ходило очень много слухов. Дастан-ага был привезен в деревню милицией, когда по нему уже проводили «жумалык». Абсолютно седой, но живой. Сложно описать возбуждение в ауле, царившее после его возвращения, еще сложнее выразить словами радость членов его семьи, которым судьба уготовила такой подарок. Мы с друзьями с тех пор не раз договаривались собраться во время отпуска и отыскать загадочный остров, и его Хозяйку. Но это будет совсем другая история.