Текст книги "Золотой дракон (СИ)"

Автор книги: Артур Зеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

***

В девятнадцать нуль-нуль младший лейтенант потягивал абсент за барной стойкой. Лунь, как обычно, возник рядом словно из ниоткуда и улыбнулся:

– Добрый весер, Мисаил. Готовы?

– Конечно. Пройдёмте?

– Да, гости уже подтягиваются, насало серез полсаса.

Благодаря Луню в качестве проводника Михаил миновал все посты охраны без каких бы то ни было трудностей и занял скромное место у колонны в третьем ряду. Рядом всё пестрело азиатами всех мастей и классов, азартно выкрикивающих что-то на своём наречии и размахивающих ассигнациями с профилем Верховного правителя. Чуть поодаль стояла группа офицеров, подозрительно скосившихся на контрразведчика, когда он вошёл, и предпочитавших в контакт не вступать. Никого из крупной рыбы пока не было.

Первым показался Маисов в компании Тихомирова-младшего и Полевого. Андрей оживлённо беседовал с капиталистом о каких-то фондовых биржах, даже не удостоив напарника взглядом. Михаил отошёл было в тень, но быстро понял, что сына главы местного РКУ интересуют только алкоголь и парочка проституток из новеньких. Что ж, должно хоть иногда везти...

Когда зал наполнился, на сцену выскочил мелкий азиат в костюме-тройки и завопил что было мощи:

– В левом углу ринга – русский богатырь «Михайло Потапыч»! В правом углу – специальный гость из самого Пекина, «Капитан Дао»! Условия победы – нокаут соперника любым путём! Ставки три к одному на Михайло! Не стесняемся!

Затем продублировал всё это на китайском, изрядно жестикулируя, и спрыгнул в бушующую толпу принимать ставки. Денег никто не жалел, поэтому Шлаевский тоже подкинул пятьдесят рублей на «русского богатыря», после чего удалился за выпивкой: из той точки зала был прекрасный обзор.

Как только начался бой, все собравшиеся прильнули к ограждению ринга. В зале стоял невообразимый шум: каждый был уверен, что именно его крики смогут подбодрить фаворита, на которого поставлено, и тот триумфально выиграет бой. Натренированный взгляд контрразведчика достаточно быстро определил троих подозрительных китайцев, что-то бурно обсуждавших чуть в стороне от других. Один из них оглянулся по сторонам, вытащил свёрток из кармана и быстро сунул его в руку второму, после поспешил за выпивкой и к выходу. Шлаевский взглянул на Луня – тот кивнул. Михаил, как будто наконец заинтересовавшись накалом поединка, приблизился к двоим оставшимся. Не замечая его, мужчины что-то бурно обсуждали. Затем один из них отделился от толпы зрителей и направился в уборную. Решив рискнуть, офицер проследовал следом.

Удостоверившись, что больше в помещении никого нет, Шлаевский ударом ноги выбил дверь в кабинку и быстрее, чем тот успел осознать происходящее, точным ударом в висок вырубил азиата. Обыскал его, но ничего подозрительного, кроме старого «Кольта» и каких-то записей на китайском, не нашёл. Связал китайцу руки ремнём, рот заблокировал импровизированным кляпом из галстука. Вышел, подозвал жестами Луня, который был поблизости. Вдвоём они незаметно перенесли тело за барную стойку и накрыли там каким-то мешком. Рядом, под таким же укрытием, лежал его приятель, направившийся было за алкоголем.

Офицер сфокусировал своё внимание на втором подозрительном типе, который глазами выискивал своего приятеля в толпе. Подкрался сзади, резким ударом вырубил его так, чтоб тот обмяк у контрразведчика на руках. Оттащил за барную стойку, проверил, не заметил ли кто его: все увлечённо следили за поединком. Быстро обыскал, убрал свёрток себе в карман, туда же пошли стилет и пачка сигарет, внутри которой обнаружились иероглифы. Что ж, отлично, осталось дождаться конца боя и вытащить коммунистов через чёрный вход. Пока пусть побудут здесь.

– Сто дальсе, Мисаил?

– Побудьте здесь, я скоро подойду. Надо кое-что проверить и обсудить с капитаном.

– Хоросо. До скорого.

Шлаевский стремительно пробрался к Андрею. Незаметно вложил ему в карман свёрток и записи, после покинул зал и направился к Амели. У него было очень нехорошее предчувствие.

Предчувствие его не обмануло. Войдя в номер, он сразу понял, что что-то не так. Пройдя вглубь – увидел, что именно. Сидевший на кровати азиат с улыбкой поманил в комнату своим «Маузером». Возле окна второй держал девушку за талию, заблокировав ей тем самым руки. Возле горла Жени был нож.

На автомате Михаил выхватил табельный ТК и трофейный «Кольт», направил их на противника. Тут же ему в спину упёрлось дуло, а тихий жёсткий голос на чистом русском выдал возле уха: «Не дёргайтесь». Офицер замер и стал ждать, что будет дальше.

– Господин офицер, будьте так любезны отдать мне «Кольт». Табельный ТК достаточно поставить на предохранитель и убрать в карман. Только чтоб я при этом видел Ваши руки.

– А если я не буду любезен? Рискну и уложу Ваших коллег? Вы ведь можете и не смертельно ранить.

– Даже если господин Фун не успеет перерезать ей горло, я успею застрелить Вашу любовницу. Рискнём?

Шлаевский поколебался какое-то мгновение, качнулся на каблуках, вздохнул и протянул «Кольт» своему визави, а ТК, поставив на блок, убрал в карман. Прошёл и сел в кресло.

– Что дальше?

– Предлагаю поговорить.

– Сначала отпустите девушку. Она не игрок в этой партии.

Последовала команда на китайском и азиат отпустил Амели. Она вскрикнула, кинулась к ногам Михаила и прижалась лицом к его колену. Девушка дрожала, поэтому офицер постарался успокоить её поглаживанием по голове, сам стараясь разглядеть, кто так мастерски подкрался к нему сзади.

Противник наконец вышел на освещённую лунным светом часть комнаты, сел на стул, закинул нога на ногу и улыбнулся. Это был один из тех офицеров, кого контрразведчик видел на боях. Левой рукой незнакомец покручивал тонкий чёрный ус, правой небрежно поводил с Михаила на девушку и обратно своим «наганом».

– Ну-с, господин офицер, Вы готовы поговорить? Девушку мы отпустили и не собираемся причинять ей вреда. Пока.

– Хорошо. Чего Вы хотите?

– О, самую малость. Мне с моими компаньонами крайне интересно узнать, что связывает офицера РКУ и государственного преступника Поднебесной, разыскиваемого нами уже больше года?

Шлаевский закусил губу. Было очевидно, что речь о Луне. Но кто тогда сейчас с ним? Это ведь явно не коммунисты.

– Допустим, я расскажу то, что знаю. Но откровенность за откровенность. Поэтому после объясните, почему гвардейский офицер держит на мушке офицера РКУ в компании двух азиатских головорезов и ищет какого-то преступника из Китая?

– О, с превеликим удовольствием. Но сначала Вы.

– Ну что ж, хорошо. Как я понимаю, речь сейчас пойдёт о Луне. Том бритоголовом раскрашенном азиате, который здесь всем руководит от лица своей госпожи. Он... установил контакт со мной и старшими офицерами РКУ, поскольку мы пребываем в городе с целью пресечения активности шпионов из лагеря китайских коммунистов. Вы не можете не знать, что они наши враги, а в Туле сосредоточено большое количество предприятий оборонно-промышленного комплекса. Вот от этих китайцев мы и защищаем военные тайны России с помощью господина Луня.

Усач что-то сказал на китайском своим напарникам, после улыбнулся:

– Неужели Вы верите этой сволочи?

– Ни капли. И знаю, что он исказил свою биографию. Но из двух зол выбирают меньшее, так что лучше сомнительный партнёр, чем передача секретных чертежей нашим врагам... А на чьей стороне Вы? Мотивы предательства?

– Полноте, какого предательства? С Гоминьданом, кого имеют честь представлять вот эти господа, – офицер кивком указал на двух азиатов, – у России официальные отношения. Они не разбойники какие-нибудь, а офицеры военной разведки. И имеют полное право обратиться за помощью к гвардейскому офицеру Новой России, чтобы он за материальное вознаграждение помог им найти сбежавшего из Китая государственного изменника и опасного преступника. Я никого не предал, напротив, действую исключительно в интересах нашей с Вами родины.

Михаил не выдержал и грязно выругался.

– Полноте, разведчик, держите себя в руках. Лучше скажите, что Вы планировали дальше с господином Лунем? Нам надо только его арестовать, возможно, кончить военным трибуналом, до коммунистов и Вашей операции ни мне, ни офицерам нет никакого дела.

– Допустим, я соглашусь. В общем-то, мне до него тоже нет дела, моя задача – защитить завод и его разработки. Какие у меня гарантии, что Вы банально не выстрелите мне в спину, как планировали совсем недавно?

– Если бы я хотел, Вы бы со своей барышней уже раскрашивали этот прекрасный ковёр в оттенки красного. Вот Ваша гарантия. И слово русского офицера.

Шлаевский чертыхнулся. Второй раз за последние несколько дней ему предлагали гарантию в виде того, что его не убили сразу. Прекрасные перспективы. Ну что ж, играть так играть...

– Ну что ж... Если слово офицера, то тогда я просто не могу Вам отказать. Сейчас я отчитаюсь в местный отдел РКУ о проделанной работе, они пришлют машину, мы заберём шпионов – и Лунь Ваш, делайте что угодно.

– Как Вы это сделаете?

– Попрошу его проводить меня во внутреннем дворе до ворот, дабы незаметно вытащить пленных. Вы и Ваши китайские коллеги можете выйти следом, как будто покурить и подышать воздухом. Захватите его и делайте что хотите, хоть на месте военно-полевым. Всё-таки мои полномочия кончились в том зале при задержании трёх шпионов.

Усач задумался. Снова подёргал левый ус, покрутил «Наган» в руке.

– Вы как-то подозрительно быстро соглашаетесь. Причины?

– Не люблю, когда мне угрожают. Тем более неявно и сутенёры. Да и, знаете ли, профессиональное чутьё мне подсказывает, что Луня лучше устранить. Государственный преступник и изменник, он может быть опасен, если останется в Туле и решит поддержать какую-либо партию.

– Допустим... Но женщина останется у нас в качестве заложницы.

Михаил стиснул руку Амели. После достал из кармана ТК и кинул его своему собеседнику.

– Вот моё оружие. Но девушку я Вам не отдам. Так что либо верите мне под слово офицера, что я всё сделаю, как договорились, либо можете прямо здесь и сейчас застрелить. Заложников не будет.

– Безрассудно, но смело. Я таких уважаю... Ладно, так уж и быть. Но мои коллеги Вас обыщут и заберут остальное, если таковое имеется. По крайней мере, огнестрельное. Я не хочу рисковать.

– Пускай. Если что – кровь офицера контрразведки будет на Ваших руках. Вам с этим жить.

Усач ничего не ответил, лишь как-то угрюмо улыбнулся. После отдал короткий приказ своим партнёрам. Те обыскали Михаила достаточно уверенно, но не очень умело, забрали «Браунинг» и трофейный стилет, короткий метательный нож Михаилу оставили. Он кивком поблагодарил, попросил Амели приодеться для выхода в свет, после отошёл к окну, достал папиросу и закурил. Увидев это, гвардейский офицер попросил угостить табаком. Шлаевский протянул пачку сигарет, изъятую у китайцев.

– А для Вашего серебряного портсигара я званием не вышел?

– Нет, там просто крепкие очень папиросы. Сюрприз будет, если дать себе волю, не раздышаться. Так что лучше сигареты.

– Ладно, сделаю вид, что поверил Вам, господин сноб.

Амели вернулась из-за ширмы в вечернем платье. Контрразведчик вздохнул: всё-таки она была очень красивой. Докурил, взял её под руку, в компании новых знакомых вернулся в зал. Там как раз подходил к концу поединок, победа «русского богатыря» была очевидна, а потому большинство перестало бесноваться и спокойно потягивало алкоголь, выбирая девушку на ночь. Некоторые сохранили азарт и продолжали выкрикивать слова поддержки своему фавориту, но ириски у них в руках объясняли причину такой активности.

Полевой сидел в сторонке с Маисовым и о чём-то беседовал. Шлаевский привлёк его внимание, громко потребовав шампанского для своей прекрасной спутницы, после взглядом указал на уборную. Андрей моргнул глазами в знак понимания и направился в туалет, Михаил поспешил следом, попросив Амели выбрать столик и дождаться его. Девушка испуганно оглянулась на гвардейца, после кивнула и сделала, как ей велели. Когда дверь за младшим лейтенантом закрылась, он быстро начал:

– Андрей, мы в заднице.

– В полнейшей. Лунь о чём-то пошептался с охранниками, несколько головорезов удалились. Скорее всего, мы не выйдем отсюда живыми. По крайней мере, по его плану. А что у Вас?

– У меня минимум два офицера Гоминьдана и один из наших, кто им помогает, которым нужна голова Луня. Нас пустят в расход не задумываясь. Сомневаюсь, что мы вообще нужны им в качестве свидетелей. Я оттянул время как мог и хочу вызвать Тихомирова... Кстати, Вы посмотрели свёрток и записи? Вот ещё пачка сигарет, внутри что-то написано на китайском.

Капитан взял пачку, внимательно изучил её. Улыбнулся.

– Отлично, хотя бы тут у нас всё хорошо. В свёртке были чертежи ствола нового автомата, принципиальная схема, записями займусь позже, это какая-то статистика. А на пачке указан адрес и, по-видимому, пароль. Так что ячейка раскрыта, задание выполнено. Вот только какой ценой... У Вас есть идеи?

– Только одна, но она сумасшедшая... Андрей, Вы хороший стрелок? Быстро ориентируетесь на месте, если что?

– Ну, знаете ли, я только своего последнего «Георгия» получил за работу в РКУ. Три других – «за Вязьму», «за Тверь» и «за Москву». Так что во Вторую Гражданскую я многому научился, не переживайте, поддержать Вас сумею. Если это то, о чём я подумал.

Вместо ответа младший лейтенант лишь бешено улыбнулся, подмигнул Полевому и вышел из уборной. Игра началась.

***

Первым делом Шлаевский подошёл к Луню. Сказал, что ему нужно позвонить и отчитаться обо всём Тихомирову, попросил присмотреть его за пленными, тот кивнул. По телефону Михаил отчитался о раскрытии ячейки согласно протоколу четырнадцать. На языке шифровок РКУ это значило, что опасности нет, все задержаны, начальство может принимать работу. В глубине души младший лейтенант надеялся, что Всеволод Петрович не выдержит и приедет лично, чтобы заболтать столичных гостей и отвести от себя всякие подозрения. На том конце провода ответили, что машина будет через четверть часа. Отлично.

На обратном пути контрразведчик так спешил, что чуть не сбил с ног изрядно подвыпившего одноглазого ветерана, за что был обложен трёхэтажным матом. По ходу спросил время у черноусого офицера за игральным столом, посетовав, что его часы спешат на пятнадцать минут. Затем вернулся за свой столик к Амели.

– Женя, послушай меня внимательно и сделай так, как я говорю.

– Миша, я не понимаю, что...

– Замолчи и слушай. Что бы ни случилось, при любой опасности падай на землю и не поднимайся. Да, я кадровый контрразведчик и здесь по долгу службы. Сейчас тут, возможно, кое-что произойдёт. Ты тут ни при чём, просто влюбилась не в того человека и очень не вовремя. Так что просто упади на землю и замри, что бы ни происходило. Ясно?

Девушка испуганно посмотрела в лицо контрразведчика. У неё дрожали руки. Чтобы как-то успокоить, Михаил взял её кисть, нежно поцеловал и слегка сжал своей.

– Женя, понимаешь... В общем, я не полный идиот. Я чувствую, что между нами что-то происходит. Это... странно и непонятно. Мы очень разные. Но... В общем, сделай, как я сказал. Пожалуйста. Я потом всё объясню. Хорошо?

– Ну... Да, как скажешь.

– Спасибо. Упади и лежи. Просто лежи и не вставай. Пожалуйста. Я не хочу потерять ещё и тебя.

Шлаевский притянул её к себе и поцеловал. Несмотря на долгий поцелуй, у офицера буквально сжимало всё внутри. Этой ночью произойдёт что-то очень плохое...

Через пятнадцать минут Михаил поднялся, попросил счёт, расплатился и направился к выходу. Амели шла рядом, держа его под руку. Лунь отдал приказ на китайском охранникам и направился следом, как будто надо было проводить гостей. В качестве гостей выступили Полевой и сильно пьяный Маисов, которого приходилось поддерживать. За ними, как по команде, вышли покурить на внутренний двор высокий офицер с чёрными подкрученными усами и несколько азиатов. Сердце Шлаевского отбивало бешеный ритм, когда ворота двора стали открываться и из-за них показался представительский «Роллс-ройс», очевидно, принадлежавший Тихомирову-старшему. Краем глаза офицер успел заметить, что всё тот же одноглазый ветеран на другом углу двора справлял малую нужду. Ох, не вовремя же ему приспичило...

Дальше всё произошло так быстро, что, пожалуй, никто из присутствующих не успел отдать себе отчёт, что же это было. Михаил достал свой серебряный портсигар, вытащил папиросу и стал рыться в карманах, как будто не может найти спички. Сказал подождать его своей спутнице и направился к компании курящих азиатов и военного с усами. Попросил закурить, кивнул и отошёл чуть в сторону, уступая проход нескольким охранникам «Золотого дракона», тащившим какие-то большие свёртки. Резко развернулся и метнул что-то под ноги курящей компании. Раздался взрыв, мужчины брызнули в стороны.

Шлаевский моментально присел на одно колено и открыл огонь по разбежавшимся азиатам из миниатюрного «Вальтера». В это самое время Полевой подсечкой сбил с ног Маисова и начал стрелять из своего ТК по охране притона. В ответ со всех сторон разразилась такая пальба, что двор на мгновение осветился, как будто от луча мощного прожектора. К своему недоумению и ужасу Михаил увидел, как одноглазый ветеран в дальнем углу тоже выхватил два пистолета и открыл шквальный огонь сразу по обеим группам.

Уклонившись от выстрела, Шлаевский в кувырке подкатился к усатому гвардейскому офицеру и со всей возможной силой нанёс удар ножом в пах. В ответ в левую часть груди контрразведчика что-то ударило, он повалился навзничь и понял, что офицер успел выстрелить. С истошным криком к нему бросилась Амели, подбежала, обняла и моментально растянулась на нём, коротко выдохнув. Михаил попробовал её обнять и упёрся рукой в метательный нож, вошедший по самую рукоять чуть ниже левой лопатки. Его брат-близнец блеснул в руках улыбающегося Луня, как тут же азиат был сбит с ног Полевым и они перешли к рукопашной на ножах. Взревев, Шлаевский перевернул с себя тело девушки, снова присел на одно колено и сделал выстрел в сторону машины Тихомирова. Это был последний патрон миниатюрного «Вальтера», но младший лейтенант был уверен, что попал. Прежде, чем потерять сознание, он успел заметить, как Андрей каким-то приёмом выкрутил руку Луню, резко вывернулся сам и ударил его ножом в основание черепа. Потом наступила темнота...

***

Михаил пришёл в себя в больничной палате. Попробовал пошевелиться – левое плечо отдало сильной болью. Он выругался и решил поискать глазами серебряный портсигар. В это время в палату вошёл полковник фон Гринвальд-Рихтер, приветливо улыбаясь. Сел рядом, показал младшему лейтенанту его портсигар.

– Доброе утро! Никак это ищете? Не положено, врач запретил. Не раньше, чем мы Вас в Москву вернём, так что крепитесь.

– Доброе утро... Рихтер, Вы были тем одноглазым ветераном?

– Ай молодца! Я уж думал, придётся объяснять. Но нет, мыслить почти не разучились. И факты сопоставлять.

Шлаевский как будто что-то вспомнил и помрачнел.

– Там со мной была девушка, Женя. Её ведь не спасли?

– Прости... А, та брюнетка! Да, похороны завтра. Я распорядился, чтоб всё организовали за госсчёт, не знаю только, есть ли родственники. Не в курсе, кого звать?

– Не было у неё никого... Спасибо, Рихтер.

Офицеры замолчали. Полковник поёрзал на месте, продолжил:

– С «Вальтером» в портсигаре это Вы здорово придумали, я Вами доволен. Да и взрывчатку умело применили, я уж думал, мне придётся первому в бой вступить, чтобы Вас обоих прикрыть. Вы молодец, младший лейтенант, так держать!

– Благодарю... Кстати, как Андрей? Ранен?

– Нет, капитан отделался неглубоким порезом. Вчера уже явку брали, а потом в притоне порядок наводили с ним. Он, кстати, сейчас бумагами занимается, но очень переживал за Вас. Так что, как только освободится, придёт и лично всё расскажет. Там занятно, Вы раскрыли даже больше, чем планировали... Но всё к вечеру, а пока Вам надо отдыхать и набираться сил: там полдвора Вашей кровью разукрашено, повезло ешё, что сердце не задело.

Рихтер встал, положил на тумбочку возле койки плитку шоколада, поправил плед и направился к выходу, по дороге закуривая. Уже возле двери Михаил его окликнул:

– Постойте! Роман Фёдорович, а что с Тихомировым?

– А что с Тихомировым? Погиб от шальной пули во время перестрелки, мы с капитаном лично видели. Заместитель назначен исполняющим обязанности руководителя местного отдела, бумаги изъяты Полевым под мою ответственность и сейчас изучаются, даже некролог уже напечатали... Хоронят, кстати, через два дня, вместе с одним гвардейским офицером, попавшим под раздачу...

– Если мне надо подать рапорт об увольнении, то давайте сразу...

Полковник рассмеялся. Потом погрозил пальцем раненому:

– Дал бы Вам в морду за такие слова, Михаил, да Вы ранены... Рапорт Вам надо будет писать только о растрате госсредств, выданных под расписку на командировку, но тут у Вас с Полевым есть ещё неделя, чтоб придумать обоснование Ваших кутежей. А пока спите давайте да шоколад кушайте – меня всегда при ранениях на сладкое тянет... Всё, я работать, приказываю не унывать и выздоравливать. Попрошу Андрея вечером Вам что-нибудь сыграть на своей свирели, хоть бы и любимого Вами Стравинского. До встречи, поправляйтесь!

Насвистывая популярный любовный романс, полковник фон Гринвальд-Рихтер покинул помещение. Михаил снова уснул.

Пообедал Шлаевский плотно, затем в очередной раз провалился в сон. Разбудил его посторонний звук: Полевой выкладывал на тумбочке яблоки и апельсины. Поймав взгляд раненого, смутился.

– Извините, что разбудил. Я могу позже зайти.

– Нет-нет, останьтесь, пожалуйста. Я уже прихожу в себя, а Ваш рассказ придаст мне сил. Ну, что там с явкой? Что с притоном?

Капитан просиял улыбкой, пододвинул к кровати стул, уселся поудобнее и начал рассказывать:

– Прежде всего, Вам следует знать, чем закончилось наше приключение во дворе. Ни охранников «Золотого дракона», ни офицеров Гоминьдана, ни даже господина Луня больше нет. Красных удалось сохранить, правда, один из них получил ранение в ногу, но ничего, жить будет... Да, Михаил, сожалею, но Вашу барышню...

– Я в курсе. Про Тихомирова и того офицера тоже. Продолжайте.

– Да, хорошо... В общем, явку мы накрыли в ту же ночь, последних шпионов задержали под утро: после стрельбы в притоне они перепугались и решили забрать документы для побега, а на квартире как раз были наши люди. Все семеро коммунистов, включая троих наших знакомых по притону, задержаны, сейчас допрашиваются. Изъята также информация, что они собрали, выявлены каналы связи с подпольем. Приятно отметить, что на заводе никто не был замешан, управляющий знает свою работу и выполняет её хорошо, я подал на него положительную характеристику. Заслужил.

Шлаевский улыбнулся – он был полностью согласен с капитаном.

– Далее, что касается тех бумаг, что Вы мне передали. Ночью было не до них, Рихтер громил притон, я организовывал засаду на конспиративной квартире... Кстати, госпожа Ци тоже задержана, у неё оказалось наше гражданство, будут судить по всей строгости. Благо, у Тихомирова были все материалы по «Золотому дракону», видимо, на случай конфликта интересов, так что хватит и на неё, и ещё на нескольких чиновников, которых уже задержали по этому делу. Решительно заявляю, что притон мы ликвидировали.

– Это хорошо. Бумаги, что я передал, Вы отвлеклись...

– Ах, да! Оказалось, это была чёрная бухгалтерия ещё одного злачного места, конкурентов госпожи Ци. Они обеспечивали материально ячейку коммунистов, через них же был канал связи. В общем, его вчера зачистили, всё изъято, организаторы задержаны. Местное управление жандармерии нам благодарность выписало.

Михаил поменял положение, взял с тумбочки одно яблоко.

– Андрей, а можно Вас попросить сыграть что-нибудь на Вашей свирели? На Ваш выбор.

– С превеликим удовольствием.

Полевой встал, достал из внутреннего кармана свирель, и по палате понеслись прекрасные звуки «Над прекрасным голубым Дунаем». Музыка как нельзя лучше подходила метели за окном...

Рождество 1932, Москва.

Получив приглашение на рождественский ужин от полковника фон Гринвальд-Рихтера, Шлаевский в известной степени удивился. Спросил совета у Полевого. Тот предложил пойти вместе, посоветовав ничему не удивляться и не курить на месте. Поэтому в канун Рождества двое офицеров вышли из такси напротив адреса полковника на Гоголевском бульваре и углубились во двор многоквартирного дома.

На пороге их встретил радостный глава контрразведки:

– А, Михаил, Андрей! Вы раньше всех. Проходите, не стесняйтесь.

Шлаевский ещё в прихожей отметил царившие в квартире уют и порядок, что было очень на контрасте по сравнению с кабинетом Рихтера. Полковник поймал его удивлённый взгляд и задержался с ним в прихожей:

– Михаил, как Вы?

– Спасибо, уже лучше, даже курить разрешили. Скоро совсем здоров буду и вернусь в строй РКУ.

– Отлично! Вот, кстати, про курение... Воздержитесь, пожалуйста, от этого в течение вечера. Понимаете, Лена это не любит, тем более сейчас...

Рихтер замялся, смутился и повёл гостя в комнаты. Младший лейтенант начинал недоумевать, когда же увидел беременную женщину, накрывающую на стол, так и вовсе замер от неожиданности.

– Да, Михаил, познакомьтесь. Елена Николаевна, моя супруга... Лена, это Михаил Шлаевский, я тебе о нём рассказывал... Вот.

Елена кивнула и элегантно протянула Шлаевскому руку для поцелуя, после вернулась к своим занятиям. В дверь позвонили, Рихтер побежал открывать, а Михаил уединился с капитаном.

– Даже не мог представить, что Роман Фёдорович женат. Тем более не ожидал, что он скоро станет отцом.

– О, это Вы ещё не слышали историю, как они познакомились. Как-нибудь попросите полковника рассказать, это прекрасно... А про отца сам Роман Фёдорович не ожидал. Он поэтому такой замученный последний месяц. Недавно даже спросил меня, нет ли знакомых в роддомах Москвы, он не доверяет ведомственной клинике. Сколько я его знаю, первый раз таким взволнованным и растерянным вижу...

В этот момент негромкий разговор в прихожей прекратился и в гостиную с характерным стуком своим протезом по паркету вошёл генерал Дрейзер. Офицеры вытянулись по струнке смирно, но Иван Иванович неожиданно с улыбкой скомандовал «Вольно» и, козырнув, направился к супруге Рихтера поинтересоваться о её здоровье.

Дрейзер был первым в череде генералов, перед которыми Шлаевскому пришлось тянуться в тот вечер. Следом за Иваном Ивановичем прибыли Дроздовский и Мамантов, чуть позже к ужину присоединились генералы Пепеляев и Кутепов, затем и маршал Деникин. Появившийся следом маршал Каппель радостно похлопал Полевого по плечу и утащил к секретеру, дабы придаться воспоминаниям, поэтому Михаилу не оставалось ничего лучшего, как постараться не высовываться из своего угла и не вызывать вопросов у таких именитых гостей. К счастью, в гости к полковнику прибывали и не столь известные офицеры, появилось даже несколько гражданских, поэтому младший лейтенант смог смешаться с толпой, чуть было не влетев прежде в маршала Маркова у окна.

Последним, с опозданием, прибыл Лавр Георгиевич Корнилов. Маршал извинился за задержку, расшаркался перед супругой Рихтера и передал всем собравшимся поздравления от Верховного правителя России барона Петра Николаевича Врангеля. Поздравления встретили овацией, затем все принялись за ужин. Беседа завязалась сама собой, а после трапезы редкие дамы стеснились в кружок около Елены Николаевны, в то время как джентельмены разбились на группы по интересам: кто-то обсуждал политику, кто-то искусство, некоторые вспоминали, где и как вместе служили. Шлаевский послушал было рассказы Булак-Балаховича о его похождениях за время двух гражданских, но вскоре покинул главу отдела разведки и предпочёл выйти на балкон со своим бокалом, чтобы полюбоваться ночной Москвой.

Вскорости рядом возник генерал Дрейзер. Младший лейтенант напрягся, но глава РКУ попробовал изобразить улыбку на своём наполовину обезображенном лице. Чокнулся с ним шампанским и обратился:

– Михаил, кажется. Слышал, Вы в Туле вели себя геройски и блестяще выполнили задание на пару с Полевым. Как Ваше ранение?

– Благодарю, уже лучше. Через неделю-другую вернусь в строй. Рад, что Вы довольны результатом командировки. Постараюсь и впредь не подводить, Иван Иванович.

– Это хорошо... Кстати, о результатах Вашей командировки. Не думайте, что я хотя бы на йоту поверил в россказни Рихтера и Полевого о случайности смерти Тихомирова. Я, конечно, уже давно не занимаюсь оперативной работой, но помню ещё, что такое перестрелка. Застрелить начальника городского отдела РКУ – это Вам не какого-то гвардейского офицера угрохать, тут шуму будет много. Но я верю Роману Фёдоровичу. Раз он Вас оправдал – значит, у Вас на то были веские причины. Так что расследование я закрыл приказом сверху, проблем не будет. Однако помните, что доверие начальства надо постоянно оправдывать. Постарайтесь сделать всё возможное, чтобы я не пожалел о своём решении... И, да, на войне как на войне, так что удачи Вам.

С этими словами Дрейзер допил свой бокал, кивнул Шлаевскому и вернулся в гостиную, подсев за стол с картами рядом с генералом Смысловским. Михаил проводил его взглядом, после вздохнул и обратился взором к ночной Москве. Снова припустил снег и вид был очень красивый.

Из головы младшего лейтенанта не шла последняя фраза главы РКУ: «На войне как на войне». А ведь генерал Дрейзер был прав. Работа РКУ была ничто иное, как новая война. Война после войны.