Текст книги "Самурай. Глава 1"

Автор книги: Артур Балаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

…Лена подошла к окну и изящной ладошкой коснулась   холодного стекла. Медленно заскользила тонкими пальцами сверху вниз, потом повернулась лицом к отцу, медленно допивавшему утренний кофе,  и тихо спросила:

– Папа, а почему ты принял его на работу?

– Кого? – Юрий Меньшиков отодвинул  чашку,  поднялся из-за стола, подошел к дочери, нежно обнял ее за плечи и посмотрел вниз. Со второго этажа их коттеджа было великолепно видно, чем занимался персонал: Кузьмич кормил  огромного серого  «азиата» Ваську  в вольере, Антоновна неторопливо развешивала ковры на просушку, а Самурай, который появился в составе обслуги десять дней назад, старательно поливал из шланга дюжину  голубых елей, выстроившихся ровной шеренгой вдоль высокого кирпичного забора.

– Кого? Самурая? – переспросил отец, пожал плечами и улыбнулся.

– Понимаешь, мне очень сложно объяснить тебе свое решение. Но абсолютно ясно, что человек он необыкновенный, а точнее – неординарный. Мы из командировки возвращались и на привокзальной площади я попросил водителя припарковаться, чтобы купить сигарет. Вышел из машины, и вдруг вижу –  толпа собралась: «бомж», лет пятидесяти,  сознание потерял – обморок. Оказалось, что накануне он вместе с двумя «коллегами» договорился выгрузить «КАМАЗ» с сахаром. А товарищи его с утра водки «накушались». И пришлось бедолаге в одиночку, за троих вкалывать. А тут еще на  улице пекло страшное, под сорок градусов в тени. Вот он и отключился.  Я дал команду охране – пока сердобольные прохожие его в чувство приводили – купить бутербродов и холодной колы. И когда ему принесли еду и питье – ты не поверишь, Лена – он  начал есть один бутерброд, а два оставшихся тут же скормил какой-то голодной дворняге. Меня это, честно говоря, потрясло.

– И что же здесь особенного? – холодно произнесла дочь.

– Гм... Ты, я вижу, абсолютно не удивлена. И это оттого, что у нас с тобой, дочь, за плечами совершенно по-разному прожитые жизни.  Поэтому, вероятно, такое поведение человека и кажется тебе банальным. А вот я за пятьдесят три года своей жизни ни разу  не видел голодного и уставшего человека, который бы вот так просто отдал свой кусок хлеба бездомному псу.  Я расспросил местных, и оказалось, что он прибился к площади примерно  полгода назад. Но не побирался, как это делает подавляющее большинство бомжей, а с утра до вечера работал. Охранял машины, разгружал товар, подметал территорию вокруг киосков, но никогда не просил денег. Это тоже сыграло определенную роль – видно, что  гордый мужик, хоть и бродяга. Не курит, не пьет даже пиво. И я принял решение взять его в штат обслуги на должность садовника. Поверь мне, он хоть и бездомный, но  имеет редкие человеческие качества.

Лена сняла с плеч отцовские руки, подошла к холодильнику, и достала из его недр плитку пористого шоколада:

– А почему – Самурай? Имя-то у него, я надеюсь, есть? Самурай для него, по-моему, слишком уж экзотично!

– Ты знаешь, он, к сожалению, о себе  абсолютно ничего не помнит. Даже имени. Может быть человек в аварии побывал, а может шпана по голове надавала – я не знаю. Но когда наши парни из охраны в бане его отмыли и начали переодевать, у него на правом плече  наколка обнаружилась: японский меч катана и  надпись «Самурай». Пацаны расхохотались тогда, подтрунивать начали: «Ну-ка, признавайся, дядя, кто ты есть на самом деле, каратист или самурай?». А он смутился: «Ну, какой я вам каратист? А тем более – самурай?  Издеваетесь что ли?» Вот так за ним прозвище «Самурай» и закрепилось…

…Лена спустилась на террасу и подошла к садовнику, который старательно отмывал под краном штыковую лопату.

– Здравствуйте. Будем знакомы. Меня зовут Лена Меньшикова, я дочь Юрия Сергеевича. Вы у нас  десятый день работаете, а мы с вами еще ни разу не общались. Простите, почему Вы так на меня смотрите?

Самурай молчал и  не сводил глаз с ее лица. Лена улыбнулась:

– Почему Вы молчите? Вы слышите меня! Странный Вы какой...

– Извините, пожалуйста, Елена Юрьевна, я просто любуюсь Вами. Вы такая красивая, у Вас такие необыкновенные зеленые глаза. Это мне отчего-то очень близко. Видимо, такие же точно глаза были у моей дочери, а может быть у супруги – не помню. Ничего не помню. Но что-то в памяти засело и подсказывает...

– Как я могу к Вам обращаться?

–  Зовите меня Самураем. Я имени своего не помню, а ваши охранники меня так и прозвали. И я не против: раз людям нравится – я тоже «за». Самурай так Самурай...

Лена вынула из кармана юбки плитку шоколада и протянула ему:

– Вот, возьмите, пожалуйста…

– Ой, ну что Вы, зачем, я ведь не ребенок. И потом, у меня руки грязные. Так что спасибо, но лучше Вы его сами съешьте...

– Ничего страшного! – девушка опустила шоколад в накладной карман его спецовки, вернулась в дом и прильнула к окну. Самурай снял с себя рабочую одежду, тщательно вымыл руки, достал из кармана шоколад, вскрыл его, разломил плитку надвое и пошел к вольеру. Алабай Васька с радостным лаем принял  сладкий подарок  и в одно мгновенье разделался с десертом. Лена покачала головой и улыбнулась: «Ай да Самурай!». Затем она подошла к кабинету отца и, спросила разрешение войти. Юрий Сергеевич работал за компьютером. Не отрывая глаз от монитора, он спросил:

– Ну? Что там у тебя, Леночка? Выкладывай и покороче. Я очень занят, у тебя ровно две минуты.

– Папа, я хочу, чтобы Самурай работал в моей команде.

Меньшиков-старший снял очки, откинулся в кресле и с удивлением уставился на дочь:

– Ну, удивила – так удивила! А вот теперь я не понимаю тебя. Ты имеешь личного водителя и охранника. Дима и Олег – молодые, профессиональные и ответственные ребята. А Самурай… Он будет портить твой имидж, разве тебе непонятно? Ты глянь на него, просто посмотри! Нет, я и сам хвалил его сегодня! Он трудоголик, он порядочен, он предан нашей семье, но мне,  в первую очередь,  необходимо, чтобы ты была надежно защищена. И  чтобы  эффектно смотрелась. А в компании с садовником мне бы тебя видеть, откровенно говоря, не хотелось. Нет, я категорически против!

–  Не переживай. Твои и мамины гены  позволяют мне  смотреться очень эффектно. А по поводу моей безопасности…Пап, ну уже давно закончились лихие девяностые! И потом Олег с Димой – это настоящая крепость.

– Ну, вот ты как выдумаешь что-нибудь – хоть стой, хоть падай... Ладно, хорошо, уговорила! Только вот что: Самурай будет «в придачу» к Олегу и Димке. Так и никак иначе.

– Ура!!!

После обеда водитель-телохранитель Олег, подошел к Самураю и протянул ему красивую черно-белую коробку:

– Держи, старик, здесь туфли, фирменные. Итальянские, новые, дорогущие! Это тебе Юрий Сергеевич презентовал. И чтобы к 16:00 принял душ и привел себя в порядок: едем в магазин, поступила команда приодеть тебя с иголочки. Пальто, костюм, сорочки, галстуки и вообще: парфюм, носовые платки, запонки…

– Зачем мне, садовнику, галстук и запонки? – Самурай удивленно пожал плечами.

– А ты, уважаемый,  с сегодняшнего дня будешь числиться в личной охране дочери шефа. А грядками, цветами и саженцами будешь теперь заниматься исключительно в качестве хобби.

– Олег, ты ничего не напутал?

– Да я, старичелло, никогда и ничего не путаю! Ладно, извини, мне в тир на тренировку пора.

– Из пистолета стрелять будешь?

– Да нет. У нас сегодня метание холодного оружия.

Самурай крепко схватил Олега за предплечье:

– Слушай, а можно и я с тобой? Посмотреть охота. Интересно!

Охранник снисходительно повел плечом:

– Ну-у-у, хорошо, пошли. Только учти: стоять будешь тихо и под ногами не путаться. А начнешь мешать – моментально получишь коленом под зад.

В тире трое плечистых парней из службы безопасности, расположившись напротив мишеней, уже метали массивные, остро отточенные  лезвия. Закончив тренинг, они уступили место Олегу, и подошедшему в тир Диме. Из пяти ножей, которые метнул Олег, два отрикошетили от мишени, а три легли в цель. Повернувшись к Самураю, стоявшему за спиной, Олег подмигнул:

– Ну, как, Самурай? Классно? Это тебе не ёлочки из шланга поливать.

– Не знаю. Три из пяти… Наверное нельзя такой результат назвать классным.

– Ничего себе! Тебя мой результат кажется не впечатлил? А хочешь, Самурай, забьем на сто баксов, что ты и через год тренировок не сможешь хотя бы одним ножом попасть  в цель?

– А можно я прямо сейчас попробую? Одолжи нож, пожалуйста.

Олег покрутил пальцем у виска:

– Ты соображаешь, что «несешь», садовник?! Если тебе итальянские туфли вручили, так ты себя суперменом возомнил? Остынь! Это тебе не лейка, не лопата и не метла, это –  холодное оружие! Давай, дядя, иди отсюда от греха подальше, не мешай!

Но Самурай нагнулся, поднял с пола оброненный кем-то сварочный электрод и улыбнулся:

– Ну, раз тебе ножа жалко – тогда я своим инвентарем воспользуюсь. –  И еще он достал из нагрудного кармана спецовки грубые садовые ножницы, а из заднего кармана брюк вынул массивный складной нож с искривленным лезвием. Заняв исходную позицию на одной линии с Димой и Олегом, Самурай вдруг принял какую-то замысловатую боевую стойку и впился взглядом в мишень.  С лица его сошла улыбка и заметно побледнели скулы. Дима, поняв, что Самурай не шутит и  через мгновенье начнет метать свой «хозяйственный инвентарь», замахал руками:

– Эй, уважаемый, тормози! Крыша поехала? Сто-о-о-й!!!

Но было поздно: три коротких взмаха, три мощных, пружинистых рывка всем телом и через мгновенье кривое лезвие ножа, ржавый электрод, и садовые ножницы, посланные Самураем в цель, кучно расположились в самом центре мишени. Наступила тишина. Охранники переглянулись. Олег изумленно показал головой:

– Я ничего не понял… Я просто в шоке… Ну, как такое может быть?... Загнать обычные садовые ножницы с первой попытки – в «десятку»…Фокус какой-то, ей-богу!

– Глазам не верю… Ладно нож, но электрод! А ножницы?!...Точно в середину мишени! Как тебе это удалось? – Дима стоял, словно загипнотизированный и не сводил глаз с садовника.

Самурай смущенно пожал плечами:

– Не знаю, ребята, случайно, наверное. А может быть с перепугу...Ну, ладно, я свой инвентарь с мишени сниму и оставлю вас: мне в душ пора… – и, опустив голову, он покинул тир.

В магазине мужской одежды Лена долго подбирала ему костюм. Самурай всякий раз, примеряя очередную обновку, старался не смотреть на себя в зеркало. Видно было, что он ужасно стесняется и комплексует. В итоге Лена купила ему два костюма: черный и темно-синий в серую полоску, три сорочки и галстуки к ним. Когда они вдвоем вышли из магазина, Дима чуть не вывалился из авто:

– Елена Юрьевна – вот это да!  Самурай наш – вылитый бизнесмен.

Лена рассмеялась:

– А вот мы его сейчас подстрижем – и тогда он сразу станет похож на владельца крупного коммерческого банка.

Когда после посещения салона красоты они вернулись домой, Самурай долго не мог заставить себя выйти из машины:

– Елена Юрьевна, ну что теперь народ скажет? На кого я стал похож?

– На человека, старик, на человека!  Тебя же в таком виде из дома выпускать нельзя! А что, я не шучу! Местные вдовушки из поселка теперь просто проходу не дадут! – ответил за Лену Олег.

– Иди и радуйся жизни! Глянь на себя, какой красавчик! – Дима подмигнул и одобрительно хлопнул Самурая по плечу.

Когда он наконец-то вышел из автомобиля и пошел к себе во времянку, Олег, пристально смотревший ему вслед, вдруг произнес серьезным тоном:

– А ведь он не «бомж». Явно не «бомж». Гляньте на его походку, Елена Юрьевна, Димка. Гляньте, как он корпус несёт! Самурай в свое время, я уверен, одевался исключительно в дорогие костюмы. Голову даю на отсечение.

Дима задумчиво провел ладонью по щеке:

– Да, по-моему, ты прав, Олег.

                                                          * * *

…Около девяти вечера Лена  вышла на связь по скайпу с Андреем. Их роман завязался полгода назад на сайте «Одноклассники». Андрею Полонскому было двадцать восемь лет. Три года назад он женился на итальянке и  с тех пор проживал в Риме. Но семейная жизнь не сложилась и они развелись. Андрей всегда уходил от вопроса, почему же распался его брак с иностранкой, но как-то проговорился, что сумел отвоевать у экс-супруги четырехкомнатную квартиру почти в центре итальянской столицы и с тех пор сдавал две комнаты внаем российским и украинским строителям-гастарбайтерам. Сам же он подрабатывал разнорабочим на небольшом химическом заводе, производившим моющие средства. Лена ни разу не обмолвилась словом о том, что ее отец – крупный бизнесмен и известный меценат Юрий Меньшиков. Сначала сказала Андрею, что она провинциалка, студентка университета и что трижды в неделю подрабатывает в кафе официанткой, а уже потом все боялась ему признаться, что солгала. В течение полугода, каждый вечер, с замиранием сердца она ждала появления любимого мужчины на экране монитора. И сама себе не могла объяснить, как можно, не видя человека наяву, до такой степени влюбиться? И как только на экране появлялся милый сердцу образ, ей от счастья хотелось летать. Сегодня впервые Андрей отчего-то поздоровался, низко опустив голову. Лена замахала ему:

– Здравствуй, Андрюшка! Милый мой, я так соскучилась! Просто не могла дождаться вечера. Слава Богу, что ты сегодня не занят и мы можем пообщаться. Я очень сильно тебя  лю….! -

Непонятно почему, но она никогда не могла полностью произнести слово «люблю». Она боялась этого «люблю», его глубокого смысла и ответственности, хотя и понимала, что любит этого молодого человека всем сердцем. Не поднимая глаз, Андрей холодно произнес:

– Привет. Как настроение?

– Отличное! Жду тебя, не дождусь! Как прошел день, Андрюша?

– Нормально…Нам надо поговорить. Очень серьезно.

– Я тебя слушаю – упавшим голосом произнесла девушка, почувствовав в его словах надвигающуюся беду.

Андрей начал теребить в руках носовой платок:

– Понимаешь, ты, конечно, можешь приехать в Рим по гостевой визе. И я помогу тебе здесь устроиться, научу, как остаться в Италии насовсем. Но мы не сможем быть вместе. Это просто невозможно: мне стало понятно, что я тебя не люблю!

У Лены перехватило дыхание:

– Андрей! О чем ты говоришь?! Ты мне полгода, изо дня в день признавался в любви!

– Я ошибался, Лена.

– Как же так?! А как же мне теперь жить без тебя?! Я поверила тебе, я жила тобою, ты стал праздником моих будней. Ты дал мне надежду, ты «приручил» меня, а теперь отшвыриваешь, как надоевшую игрушку? И зачем мне  теперь вообще ехать в Италию?

Андрей поморщился и пожал плечами:

– Ну, я не знаю... Возможно для того, чтобы использовать меня, как трамплин для выезда из вашей проклятой страны. В хорошем смысле слова. Я даже готов вложить деньги в твое становление в Италии, если ты дашь слово, что со временем вернешь мне их. И я тебя абсолютно  не осуждаю.

–  Что ты сейчас говоришь, Андрей??? Какой трамплин??? Я люблю тебя!

– Возможно это и так, хоть твое чувство может быть просто банальной страстью. Но пойми же, я тебя не люблю! Уж прости меня за откровенность... – и каждое его слово было, как нож в самое сердце.

– Андрей! Я не верю!.

– Ты не мой человек, пойми! Лена, я всю жизнь борюсь за достойную жизнь. А ты работаешь простой официанткой и я не считаю, что это достойная профессия. У нас впереди – ничего хорошего, никакого будущего. Извини меня, но  сегодня  я выбрал другую женщину. Прощай.

– Погоди! Дай мне сказать слово! Я не официантка!...

Но Андрей неожиданно  вышел из скайпа и Лена поняла, что мир вокруг нее рухнул. Она бросилась в кабинет отца и закричала так, что Васька во дворе зашелся хриплым  лаем:

– Папа! Меня Андрей оставил! Я не хочу жить!

– Оставил? Ну и прекрасно! Зачем он тебе, дочка? Ты думаешь, что он свою итальянку любил?  Да ему надо было просто за рубеж уехать – и он нашел выход: брак на иностранке по расчету. А как он славно «пел» тебе на ушко: «Я – патриот!».  «Патриот»? Он ничтожество! Скинь ему сейчас смску и расскажи, кто твой отец! Да он до утра на коленях будет умолять тебя вернуться.

– Папа, скажи, как мне жить дальше?                                                                                              Меньшиков взял ее лицо в свои тяжелые ладони:

– Дочка, верю, что тяжело тебе сейчас. Только время сможет вылечить твою рану. И ничто больше. Надо просто перетерпеть, переждать, пересилить...

Девушка вырвалась из его рук, убежала в свою комнату. Выхватив из комода резную шкатулку, она высыпала содержимое на постель, схватила блестящий скальпель и понеслась вниз по лестнице. Очнулась Лена уже в конце сада. Присела на скамейку, поднесла скальпель к запястью, зажмурилась и закусила губу. И когда уже приготовилась резануть по живому – вздрогнула, ибо на  плечо ее неожиданно легка крепкая мужская ладонь:

– Не торопись, дочка. Господь дал тебе жизнь и только он вправе ее забрать. Не торопи те события, которые ты не имеешь права торопить. Можно я присяду? – это был тихий и мягкий  голос Самурая.

Лена выронила скальпель и зашлась в рыданиях. Он присел рядом с девушкой, обнял ее за плечи и прижал к себе:

– Поплачь, милая, поплачь. Здесь именно то место, где ты можешь поплакать. Дома нельзя – обслуживающий персонал. В институте тоже –  сокурсники. В ночном клубе нежелательно – там видеокамеры. На банкетах и презентациях табу – там конкуренты отца. Здесь, со мною, можно. Поплачь, родная, поплачь…

Лена, как ребенок, прижалась к его груди и, захлебываясь в рыданиях, спросила:

– Ну почему же так, Самурай? Объясни. Он ведь еще вчера называл меня любимой. Он уверял, что не может жить без меня. Мы вместе придумывали имена для наших будущих детей. А сегодня вдруг сказал, что наши отношения были просто страстью. Разве так можно поступать?!

– Нельзя. Это подло и низко, но он сделал это, ибо душа его пуста, и нет в его сердце любви к тебе. Он, скорее всего, просто корыстный и безнравственный человек.  Трудно тебе сейчас, я понимаю, но надо жить дальше. Ты молода, умна и красива. А рана твоя будет кровоточить, пока ты не встретишь настоящего парня. Того, который полюбит тебя искренне, по-настоящему, кто станет тебе надежной опорой, кто возьмет за руку и поведет по жизни.

– Самурай! Я  люблю Андрея, понимаешь? Мне никто кроме него  не нужен!

– Понимаю. Да вот только он не человек в моем понимании, хоть я и «бомж». Благодари Бога, что так рано выяснилось, насколько ничтожен Андрей. А ведь он мог оставить тебя одну много позже, да еще с детьми.  Значит не так все плохо, поверь. Слушай, а  хочешь, я научу тебя ломать рукой кирпичи?

Лена перестала всхлипывать и отстранилась от него:

–  Какие еще кирпичи? Как это?Ты о чем?

– Обыкновенные. Сейчас покажу! – Самурай поднялся и убежал к вольеру, возле которого были складированы стройматериалы. Он вернулся через минуту с красным кирпичом в руке:

– Вот, обычный строительный материал! Давай-ка мы его установим: левый край кирпича на скамейку, а правый на урну! Тяжелая какая урна, помоги-ка ее подвинуть.

– Самурай, ты на самом деле сможешь разбить его?!

– Ха! Запросто! Смотри! – он отошел на метр, долго стоял, закрыв глаза и вдруг, нелепо размахнувшись, опустил кулак на кирпич. Ночную темноту пронзил его приглушенный крик:

– А-а-а-а-а-а!

Лена захохотала и запрыгала вокруг него:

– Самурай! Ну ты что, совсем с ума сошел? Руку ведь сломаешь. Кто же так бьет? Лгунишка! А я тебе поверила. Сейчас лопну от смеха! Ты бы хоть в кино подсмотрел, как там каратисты кирпичи крошат.

Морщась от боли, он присел на скамейку:

– Мда… Что-то не получилось сегодня!

 – «Не получилось сегодня»! – передразнила его девушка.                                                                                                                                                           –  Можно подумать, что у тебя когда-то получалось. Вот в цирке тебе цены бы точно  не было. Покажи-ка свою руку!

– На, смотри.

– Повезло, ладонь даже не вспухла.

– Да ладно, садись рядом, не мельтеши. Конечно, я пошутил. А фильмы про каратэ я раза два-то  всего и видел. Хотел тебя немного развеселить.Получилось?

Лена присела рядом и внимательно посмотрела на Самурая:

– Получилось... Какой ты добрый, Самурай. Когда мы общаемся, мне всегда кажется, что мы с тобой ровесники, я просто не чувствую разницы в возрасте. Скажи, ты на самом деле ничего не помнишь о себе?

– Ничего. Ни имени, ни фамилии, ни возраста. Никого из членов семьи не помню. Помню только то, что рядом со мной в той жизни была девушка с такими же, как у тебя глазами.

– Жаль. Я хочу помочь тебе найти твоих родных через Интернет. Давай попробуем?

– Не стоит, Лена. Я ведь не знаю, почему  оказался вне дома? У моих сейчас, вполне вероятно, новая жизнь, в которую я могу не вписаться. Да и я привык к своему одиночеству.

– О чем ты думаешь, сидя вечерами в саду?

– О сотворении мира, О Боге, о наших земных вечных проблемах. О том, кто я? О неравенстве людей в социуме.

Лена внимательно посмотрела ему в глаза:

– О чем ты? О том, что мой отец богат, а вокруг миллионы бедных?

– И об это тоже.

Девушка пожала плечами:

– Это дело случая. Лотерея.  У нас же Страна дураков. В 1991 году, когда был кризис наличных денег, у моего отца – интеллигента, преподавателя физики в университете –  было двадцать коммерческих  киосков. Как-то рабочие  подняли бунт на шинном заводе, им зарплату задержали на две недели. Мэр пригласил отца в горисполком и попросил денег взаймы. Тот отказал, ибо деньги нужны были для оборота. Тогда мэр предложил ему выкупить у города за «наличку» завод безалкогольных напитков. За бесценок. Сам попросил! Так у отца появился первое предприятие. Через три месяца мэр снова пригласил отца в свой кабинет. Снова «бузили» рабочие из-за отсрочки аванса. На этот раз коллектив «Вторчермета». Из кабинета мэра отец вышел владельцем завода медицинских препаратов. Вот так легко и просто. Безо всякого обмана и «кидалова»…

Самурай нежно, по-отечески, погладил Лену по голове:

– Ну, хорошо, милая. Иди спать. Уже поздно.

Лена поднялась и медленно побрела по дорожке. Потом остановилась и, обернувшись, попросила:

– Самурай, только я прошу тебя – ты никому ни слова, хорошо? О том, что я хотела сделать, ладно? А то мать вернется из санатория – у нее инфаркт будет.

– Не беспокойся, я нем, как рыба! И навеки запомни, я за тебя жизнь отдам. Веришь?

– Верю. Спасибо тебе большое. Ты очень достойный человек. И добрый…  Почему ты так странно смотришь на меня?

– Да от тебя исходит какое-то свечение... Светлый ты человечек....

– Свечение?...

– Да. В любви, как правило, не везет самой лучшей, самой красивой, самой достойной. Добрая, душевная, мягкая очень... Поверит, подпустит близко-близко...Обычно «козлы» пользуются этим: нагадят и убегут. Обычное дело! Самые достойные счастья всегда получают его через самые тернистые пути. Красота и свечение обычно у людей, которые много страдали... Ну, ладно, иди отдыхай.

 Самурай посидел еще минут пять, потом встал и скинул с себя рубашку. Тело его напряглось, покрылось испариной, ладони, медленно сжавшиеся в кулаки, застыли на уровне груди. Он затаил дыхание, прикрыл веки,  замер и вдруг резко и мощно нанес удар по кирпичу, одновременно пронзив темноту шумным выдохом: «Осс!». Наклонившись, он поднял с земли две ровные половинки, прижал их к груди, сомкнул веки и вдруг, резко разбросав их в разные стороны, схватился за голову и застонал: «Кто я?! Кто я??!! Кто я???!!!»…

***

     Два дня Лена не выходила из своей комнаты. И в самом доме, и под его окнами все ходили на цыпочках, говорили вполголоса. Юрий Сергеевич по нескольку раз в день заходил к дочери. О чем они говорили, никто не знал, но все молили Бога, чтобы девушке поскорее слало легче. На третий день, рано утром, Лену Меньшикову разбудил мощный хор:

– Ле-на! Ле-на! Ле-на! – девушка в пижаме подбежала к окну и распахнула его. Боже! Внизу было человек двадцать: отец, охрана, водители, садовник, повариха: все держали в руках огромные букеты. Она протерла глаза:

– Доброе утро! А что происходит? Я наверное еще сплю? –  Тогда отец сделал шаг вперед  и тихо произнес:

– Мадмуазель Меньшикова, позвольте от всех нас горячо поздравить Вас с Вашим двадцатилетием.

– Ур-а-а-а!!! – все закричали и замахали цветами.

– Боже мой!  Представляете, а я забыла про свой день рождения. Сейчас спущусь!

Через две минуты она принимала поздравления, подарки, поцелуи и букеты:

– Спасибо! Спасибо! Я так всех вас люблю! Очень-очень-очень!

Потом отец отвел ее в сторону и сказал:

– Леночка, а поехали сегодня на шопинг? Ты и я. Безо всякой охраны, вдвоем. Подарков докупим, в ресторане пообедаем. Мы ведь так редко бываем наедине. Я отменил на сегодня все дела.                                                                                                                                                            Лена звонко поцеловала его в щеку:

– Вдвоем? Ты еще спрашиваешь? Я категорически «за»!

И они уехали вдвоем  около одиннадцати. В половине второго Антоновна позвала Самурая обедать. Тот только успел присесть за стол и взять в руки ложку, как зазвонил телефон. Антоновна, разливая ярко-красный, ароматный борщ, попросила:

– Самурайка, а сними-ка, милый, трубочку, видишь, я занята.

– Сейчас… Алло, я слушаю Вас.

На том конце провода он услышал незнакомый и нагловатый мужской голос:

– Слышь, ты, это дом Юрия Меньшикова?

– Да.

– А ты кто?

– Я садовник. А что Вы хотели?

– Сейчас узнаешь. Передаю трубку! – через секунду Самурай услышал приглушенный голос хозяина:

– Это я, Юрий Сергеевич. Слушай меня внимательно: у нас с Леной проблема. Я нечаянно сбил машиной породистую собаку. Хозяин пса взял нас в заложники. Зайди в мой кабинет – ключи есть у Олега – и возьми в сейфе десять тысяч долларов. Код: 8765. Привезешь деньги, куда тебе скажут. В милицию не звони: они Леночку побили.

Трубку вновь взял неизвестный:

– Слушай сюда, фраер! Я Коля-ниндзя. Знаешь такого?

– Нет.

– Значит, теперь будешь знать! Твой шеф моего питбуля покалечил. А он мне, как член семьи, понял? Я за эту собаку, сука, «завалю»  любого! «Бабло» привезешь на бывший  Завод крупнопанельного домостроения. Дорога туда одна, я выставлю пост. Если будет ментовской «хвост» за вами – пацаны с поста засекут и мне отзвонят. Вот тогда я изуродую и шефа твоего, и сучку его борзую  и спокойно уйду через промзону. Ты понял меня, садовник? Через час. «Десятка» баксов. Не опаздывай!

Самурай положил трубку и тихо спросил у Кузьмича:

– А кто такой Коля-ниндзя?

–  Местный «беспредельщик». Наглый и жестокий. Три «ходки» в зону имел. А что такое? Кто звонил-то?

– Да так, никто. Пацаны какие-то пошутили…

Самурай поднялся из-за стола вышел во двор и поманил пальцем Олега:

– Иди сюда, дело есть.

Через час на серебристом «Мерседесе» они въехали на территорию заброшенного Завода крупнопанельного домостроения. Перед полуразвалившимся заводоуправлением стоял черный джип с затемненными стеклами. Перед автомобилем стояло трое мужчин. Тот, что был посредине, левой рукой держал за шею Лену, а в правой сжимал пистолет. Слева от него недобро улыбался рыжий «качек» в черной кожаной куртке. А справа, по всей вероятности, расположился сам Коля-ниндзя: его выдавал дорогой темно-серый костюм и по-командирски вздернутая вверх голова. Он был выше и атлетичнее подельников.  Когда до троицы осталось метров двадцать, главарь резко выставил вверх ладонь:

– С-т-о-о-о-й!

Олег затормозил и заглушил двигатель.

– Водила, положил руки на руль, так, чтобы я видел! Запоминай: сидишь в тачке и не высовываешься! Садовник с «баксами» – ко мне!

Из машины вышел мужичок лет пятидесяти в опрятной темно-синей спецовке и неуверенным шагом направился к нему. Во рту – зубочистка, в руках – бумажный пакет, в нагрудном кармане –  два гаечных ключа.

– Веселее, фраер, не тормози!

Самурай подошел к ним, остановился метрах в трех и посмотрел на Лену: колени ее были разбиты, нижняя губа вспухла, левый глаз заплыл. Они встретились взглядами:

– «Леночка, я за тебя жизнь отдам, помнишь?»

– «Помню».

– «Тогда положись на меня и ничего не бойся».

– «Хорошо, Самурай, я ничего не боюсь!»

Тот,  в дорогом костюме – главный – сплюнул себе под ноги:

– Сколько в пакете?

– Десять тысяч долларов. Как вы сказали.

– Молодец! Только я тебя предупредил – не опаздывать! А ты, садовник, опоздал ровно на три минуты. Опоздал на «стрелку», которую тебе «забил» я, Коля-Ниндзя – сечешь?! Так что сейчас, мужик,  вернешься домой и довезешь еще три штуки «штрафных». Код сейфа помнишь?

Самурай пожал плечами:

– Помню, конечно. Мне-то что? Деньги-то хозяйские! – он сделал два шага вперед и, намеренно, протянул пакет с деньгами тому бандиту, который держал Лену:

– Вот, возьмите, пожалуйста, пока эти. Только пересчитайте, чтобы потом не говорили, что не хватило... – бандит удовлетворенно заметил, что голос садовника дрожит от волнения и страха. Когда он сунул пистолет за пояс, чтобы принять пакет, Самурай облегченно вздохнул – уловка удалась. Переминаясь с ноги на ногу, он робко спросил:

– Простите меня, доллары-то считать будете? Мне ведь еще раз за деньгами ехать...

– Посчитаем, фраер, не гони. «Рыжий», сверь кассу, ты у нас половчее. – Коля-ниндзя принял пакет у одного подопечного и передал его другому. Тот развернул бумагу и, увидев новенькие купюры, довольно ухмыльнулся:

– «Свежачок», видно только из банка. Ох, и люблю же я эти бумажки! – и, расположившись на капоте, начал торопливо  считать деньги. Тот, что контролировал Лену, отпустил шею девушки и жадным взглядом уставился на руки «Рыжего», ловко тасовавшего доллары. А главарь сделал вид, что его не интересует процесс. И, отойдя шагов на десять от джипа, он достал из кармана телефон, вставил в ухо наушники и безразлично отвернулся. Самурай, не спуская с него глаз, осторожно приблизился к машине. И начал в уме отсчет: «10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1. Все!» В мгновенье ока он выхватил изо рта зубочистку и глубоко вонзил ее в шею «контролера» Лены.  Тут же, не давая ему закричать, нанес по темечку страшный удар  гаечным ключом, который выхватил из нагрудного кармана. Бандит глухо  вскрикнул и  рухнул на землю, как подкошенный. «Рыжий» обернулся на шум и тут же, обхватив голову руками, застонал от боли: это Самурай метнул ему в лицо второй гаечный ключ, попав точно в переносицу. И уже осевшего наземь схватил за ворот куртки и дважды с силой ударил о крыло джипа. Откинув в сторону его безжизненное тело, он  перевел взгляд на главаря:

– Ну, что, Коля-ниндзя, а теперь покажи, на что ты способен!

Тот пришел в себя, бросил на землю телефон,  скинул пиджак и ринулся на садовника. Попытался сразу  атаковать его двумя тяжелыми ударами в голову, но Самурай, значительно проигрывая ему в росте и весе,  не стал отходить назад или ставить блок. Он неожиданно  ушел в низкую стойку, сделал шаг навстречу и, обхватив мощный торс противника, резко оторвал его от земли и произвел бросок прогибом. Коля-ниндзя тяжело и неуклюже грохнулся спиной на асфальт: « А-а-а! Сука-а-а!».