Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 33 (СИ)"

Автор книги: Артем Шумилин

Соавторы: Серж Винтеркей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Надо как-то разобраться, что там наше, что Диане с Фирдаусом, – заявила, вдруг, жена. – Детские вещи, что в двух экземплярах, точно нам. А остальное надо смотреть… И я немножко свою соседку по номеру угостила, надеюсь, это было не из угощений, что для них передали…

– Дорогая, там всё нам, кушай, раздавай, что хочешь, не стесняйся, в общем, – уверенно ответил я. – Они скоро летят в Европу, сами себе всё привезут.

Приехали домой, поднялись в квартиру. Жена сразу к детям побежала. Бабушка с Трофимом их уже почти уложили, но, увидев мать, мальчишки сразу повскакивали и стояли в кроватках, пританцовывая.

– Мы сами их уложим. Вы отдыхайте, – извиняющимся тоном сказал я старикам и они, выслушав краткий отчёт Галии о загранкомандировке, и получив от нее подарки, отправились в свою комнату.

Когда мы уложили мальчишек, жена опять озаботилась оставшимися подарками от Эль Хажжей. Выложила все вещи на кровать и начала подсчитывать, сколько всё это может стоить.

– Мы должны им подарки на такую же сумму, – заявила она мне, когда я спросил, что она там всё считает? – Надо купить, пригласить их в гости и подарить.

– У тебя уже приличная сумма получилась, – заметил я. – И что ты собираешься им подарить? Тоже целый чемодан вещей?

– Можно и в чемодане, – не услышала сарказма в моём голосе жена.

– Давай, я, лучше, на эту сумму куплю что-то дорогое, антикварное и сам отвезу им. – сдался я, поняв, что Галия не успокоится, пока не убедится, что все будет по справедливости.

Жена спорить не стала, такой вариант ее устроил, так что она радостно переключилась на раскладывание вещей. Что-то шло сразу в шкафы. Кое-что ей самой было куплено на подарки за деньги, вырученные с продажи водки и икры. Она откладывала и подписывала на маленьких листочках, кому что. Весь подоконник заложила, попутно рассказывая, как Белоусова ей свои претензии высказывала, что она ей не помогала с книгами.

– А я, правда, не могла! Элла Родионовна меня отстояла, но Белоусова такая злая на меня была. Страшно представить, что она мне устроит в понедельник, – переживала Галия. – А мне приходилось часами стоять и ходить на каблуках. Потом ноги так гудели!..

– К сожалению, мы от таких людей не застрахованы, – вынужден был ответить я. – Редко когда нет в коллективе хотя бы одной такой вот выдры… Надо учиться взаимодействовать с такими людьми. Ты теперь знаешь, что она может запросто перевернуть всё с ног на голову. Вот и работай сразу над этим.

– Как? – не поняла меня жена.

– Люди должны знать не только её точку зрения. Нетрудно предсказать, что она начнёт всем рассказывать, будто бы ты увиливала от работы в командировке и ей, бедняжке, пришлось одной отдуваться. Так?

– Сто процентов, так и будет! – усмехнулась Галия.

– Вот будешь завтра сувениры раздавать, и тебя будут спрашивать, как съездила? А ты рассказывай, что очень тяжело было по нескольку часов стоять и ходить на каблуках. Уж лучше бы ты поменялась местами с Белоусовой. Сидеть за столом гораздо проще, а она, мол, ещё и обиделась на меня, что я ей не помогала. А как я могла ей помочь, стоя перед жюри?

Жена смотрела на меня прищурившись, переваривая услышанное и, вдруг, хитро улыбнулась.

– Только не переигрывай и не перегибай, всё должно выглядеть естественно и доброжелательно. Даже по отношению к Белоусовой. Понимаешь? Люди будут слушать тебя, потом её, и у них будет контраст, твоя доброжелательность против её желчности. Она покажет себя с плохой стороны, а ты с хорошей, люди не дурные, сообразят, что к чему. Поняла?

– Кажется, поняла, – радостно ответила она.

Тут я вспомнил, что обещал Анне Юрченко пригласить её в гости, как жена вернётся. Рассказал Галие про американку с камволки, которая приехала в командировку, влюбилась в нашего комсомольца и решила остаться в СССР.

– Я же статью про неё написал. Они, теперь, ждут приглашения от нас в гости.

– Когда? – оторопело спросила меня жена, проникшись до глубины души всей этой историей. Не Ромео и Джульета, конечно, но тоже романтика присутствует, и она растрогалась.

– Вообще-то, мы тебя ждали, что бы ты нам сказала, когда? – рассмеялся я.

– Завтра у нас день рождения Альфредо, – начала прикидывать она. – Может, в воскресенье?

– Здрасте… А как я их приглашу? У меня только рабочий телефон их есть. Это если только на следующие выходные…

– Приглашай! – тут же согласилась Галия.

Глава 3

* * *

Москва. Квартира Белоусовых.

– Дим, я тебе точно говорю, она шпионка! – доказывала Валерия Николаевна мужу. – Ты бы видел её чемодан! Там столько дорогих вещей было! Я уж надеялась, что на таможне ее прижмут, хоть на румынской, хоть на нашей, но их только эти странные колесики и заинтересовали! Вместо того, чтобы контрабанду искать, они давай катать его, как дети малые!

– Откуда ты знаешь, что в чемодане были слишком дорогие вещи? – с сомнением спросил он.

– Да там такой франт его привёз! Сам как артист! Одет с иголочки. И с ним переводчик ещё.

– Ну и что? Открытая передача, на глазах у всей делегации… Так никто не работает.

– А я тебе говорю, там не всё так просто! Эта Ивлева даже глазом не повела, увидев всю эту роскошь! Дим, что, тебе трудно сигнал подать об этом? Тебе тридцать семь скоро, а ты как ходил в майорах, так и ходишь! Под лежачий камень вода не течёт! А вдруг сработает, она или муж окажутся в чем-то замешаны, и все вспомнят, кто сигнал приглядеться потщательнее дал!

– Ну, разве что сигнал, – вынужден был согласиться Белоусов, понимая, что иначе жена от него не отвяжется.

* * *

Москва. Один из ресторанов при гостинице «Россия».

Понимая, что Горьковенко не будет дёргать по пустякам среди недели, да ещё в срочном порядке, Захаров пригласил его на ужин сразу после службы.

– Приветствую, Виктор Павлович, – поздоровался генерал. Мужчины подозвали официанта и сделали заказ. – Принесли вот сегодня из Гагаринского РУВД интересную тетрадочку, – положил он перед Захаровым сложенную пополам тонкую тетрадь в клетку. – Взгляните, пожалуйста…

– Что-то Гагаринский уже оскомину набил, – недовольно проговорил Захаров.

В тетрадь был вложен листок с данными Регины Быстровой… У Захарова глаз задергался. Эта девка, что, в каждой бочке затычка? И это что, Володин с ней так решил вопрос, что теперь к нему генерал милиции обращается? Какой же он идиот…

Собравшись с силами, он изучил все записи, сделанные аккуратным девичьим почерком… Так… Прелюбопытно… Цифры сильно перевраны, если доверять тому раскладу, что принес, перебежав, Гончарук, но фактура передана очень неплохо. Ясно, кто и как нарушает на предприятиях закон, изготавливая левак на продажу. Хотя нет, есть, все же, одна организация, где цифры переданы предельно аккуратно. Это трикотажная фабрика. Это что же? Володин девчонку в свои дела посвятил? Или… Ага, это её любовник не в состоянии держать язык за зубами? Чертовски правильно сделали, что по рекомендации Ивлева избавились от него с концами!

Принесли коньяк, рюмки и лимон с сыром.

Володин совсем мышей не ловит, – с раздражением подумал второй секретарь и с благодарностью кивнул Горьковенко, плеснувшему ему грамм сто пятьдесят. – Взялся за рисковое дело, а сам топором машет там, где нужно ручкой работать с чернилами. Так проблемы решает, что они ещё большими проблемами становятся. Одни несчастья для всех от него кругами расходятся! Причём, как снежный ком нарастают с каждым разом!.. Так, пока я на этой должности, ни ему, ни его команде никакой карьеры не будет! Полностью понимаю Гончарука, показавшего себя толковым хозяйственником, в его решении к нам перебежать. Как он вообще под таким начальником работал?

Хотя… карьеру можно ведь строить и не в Москве… А некоторым прямо противопоказано в столице слишком долго задерживаться, если ума у них не больше, чем нужно, чтобы сельским клубом руководить. Может, этого идиота Володина отправить на повышение от Москвы подальше? Куда-нибудь в Узбекскую ССР! Пусть попытается там деньги делать… Его там местные быстро на место поставят, когда он в их карман полезет!

– Вот что, Борис Васильевич. Вы правильно сделали, что сразу ко мне с этим пришли, пока смежники ваши про все это не узнали. Нужно все это замять как можно быстрее.

Генерал понимающе кивнул. Внимания к такому делу со стороны КГБ он и сам не хотел. Когда смежники вовлечены, всякая ситуация становится предельно мутной. И так любой вопрос, в который вовлечены функционеры КПСС, сам по себе очень сложен, а если еще гэбэшники начнут свои интересы продавливать, так можно и теплое место в МВД потерять. Окажешься виноват, что не уследил за такими масштабными нарушениями социалистической законности…

– Давай-ка мы по-тихому с этой студенткой вопрос закроем, – еле сдерживая своё недовольство всей этой ситуацией, взглянул Захаров на генерала. – В Москве такого быть не может, сами понимаете, в особенности, если речь идет о целом райкоме КПСС. Можете не церемониться с девкой, если с первого раза по-хорошему не поймёт. А с райкомом я сам разберусь, – сказал он зловещим голосом.

– Договорились, Виктор Павлович, – кивнул Горьковенко. – Что-то у них там в гагаринском районе бардак какой-то…

– В голове у них бардак! – ответил Захаров. – Ну, один раз прокололись, пусть, по-крупному! Ну, бывает… Помогли… Но тут же опять снова здорово!..

Принесли их заказ. Мужчины переключились на ужин. Оба голодные после работы… Захаров обновил коньяк в рюмках.

– Давай, Борис Васильевич, за то, чтобы у подчинённых здравомыслия прибавилось, – поднял он свою рюмку.

– Золотые слова, Виктор Павлович!

* * *

Москва. Квартира Ивлевых.

Неожиданно раздался звонок телефона, и я поспешил взять трубку, пока пацаны не услышали. Хоть звонок телефона и максимально приглушен, кое у кого очень хороший слух. Музыкальный, как говорит бабушка, уже строя планы на то, чтобы отправить близнецов в музыкальную школу лет так с шести. Это оказался Вася Баранов.

– Привет, – поздоровался он усталым голосом. – Ну, мы закончили с Загорским музеем.

– Всё нормально? – забеспокоился я, не услышав радости в его голосе.

– А, да, все в полном порядке, взяли всю банду! Устал, просто, – ответил он. – Вопрос насчёт статьи на эту тему с начальством ещё не обсуждал, рано ещё… Допросы вовсю идут… Думаю, есть смысл, хотя бы, до понедельника отложить этот разговор.

– Главное, что всё хорошо! А в понедельник или через неделю, это уже вопрос второй, – поспешил я заверить его.

Мы попрощались. Что-то он совсем не в духе… Или не рассказывает чего-то, или, и правда, устал…

* * *

Москва. УВД Пролетарского района города Москвы.

Василий, положив трубку, задумчиво побарабанил пальцами по столу. С этим разобрался. Остался ещё один нерешённый вопрос на прямо сейчас…

Он вышел в коридор и прошёлся по кабинетам отдела в поисках лейтенанта Мироновой.

– Люба, зайди ко мне, – потребовал он, наткнувшись на неё в одном из кабинетов, где подчиненная вертела хвостом перед двумя офицерами.

* * *

У Любани было прекрасное настроение, коллеги по отделу поздравляли её с боевым крещением в этой операции и считали, что начальство её обязательно как-то отметит. Тут майор позвал её к себе. Они прошли к нему в кабинет. Сразу почувствовала, что он сильно не в духе и, с опаской поглядывая на него, села рядом с его столом. Мечты о лаврах после этой операции сменились боязнью, не провинилась ли она в чем-то…

– Скажи, Люба, как так получилось, что фигурант уголовного дела, по которому ты только что работала под прикрытием, видит тебя прогуливающейся под ручку с милиционером в форме? Где были твои мозги? Пошла к ближайшему метро, зная, что Голубева сегодня на машине своего хахаля уехать не сможет, и давай там фланировать! Ты что думала, она на метле оттуда домой полетит? Или ты в принципе считаешь, что жулики метро не пользуются? Если машины под рукой нет, то рикшу заказывают, и на его спине в корзине домой едут, как в Индии?

У Любы всё похолодело внутри. Она была уверена, что они с Гришей Сойкиным быстро ушли с улицы и не попались никому на глаза.

– Ты понимаешь, вообще, какому риску нас всех подвергла? – продолжал Баранов. – Голубева примчалась в ресторан, чтобы предупредить Погашева! Успей она это сделать, и вся операция была бы провалена! А предупрежденные ей подельники могли в лучшем случае сбежать, а если бы не успели, то и зарезать меня попытаться, помешай я им скрыться. Решила, что на мое опустевшее кресло сможешь претендовать? Как же так, Люба?

– Как? – только и смогла повторить она, уставившись на него, потрясенная не только словами, но и язвительным тоном начальника.

– Каком кверху, Люба, каком кверху! Вот, так! Хорошо, её не пустили в ресторан… О чём ты думала, Люба? Увидела симпатичного парня, и все здравые мысли из головы, центр принятия решений сместился намного ниже, чем положено? А Баранова пусть режут, не жалко, из Африки еще до фига новых негров пришлют вместо него!

На смену недавней радости тут же пришло отчаяние. Люба разрыдалась. Майор подал ей стакан воды, но успокоить даже не пытался. Не сработало. А вскоре до неё дошло, что никто из коллег и словом не обмолвился с ней об этом вопиющем проступке. Значит, о нём только майору известно.

– Василий Абимболаевич, – со слезами взмолилась она. – Не рассказывайте об этом никому! Пожалуйста…

– Не будь дурой, Миронова! Я говорю тебе всё это не для того, чтобы тебя тут же уволили! А чтобы ты на будущее раз и навсегда запомнила, как надо себя вести, когда работаешь под прикрытием, что можно делать, а что, ни в коем случае, нельзя…

– Спасибо, Василий Абимболаевич, – с облегчением выпалила она и неожиданно для самой себя ещё сильнее разревелась.

– Посиди тут, успокойся и приведи себя в порядок, – поднялся он из-за стола и направился к выходу. – Чтобы вопросов лишних ни у кого не было. Ох ты горе мое горюшко… На вид взрослая, а как будто из детского сада только что выпустилась…

– Спасибо вам, – ещё раз всхлипнув, ответила она.

* * *

В субботу с утра поехали с Ахмадом на рынок.

– Звонил вчера Тигран, – поделился он, – кстати, привет тебе передавал. Они вчера вместе с начальником Эммы Ушаковым вдвоём убеждали её в Москву ехать.

– Убедили?

– Убедили. Отправили сразу билеты брать. Приедет в воскресенье вечером. Если ты не сможешь её встретить, я сам встречу.

– Да смогу я… А что она ехать-то не хотела?

– Дед больной, братья маленькие, а бабушка старенькая… И соседи вызвались помочь по такому поводу, но нет, я сама, все сама. Ну, что ты её не знаешь, что ли?..

Знаю. Надо ей будет не забыть билеты оплатить, да еще под каким благовидным предлогом денег подкинуть, на такую-то ораву всяко много надо…

Вернулись с ним домой, и я отправился на лекцию по рыночной экономике для родни. Не стал отменять, раз нас только на семь часов вечера Альфредо пригласил в ресторан.

У завода уже стоял «Вартбург» Марата. Пока не приехали Эль Хажжи с Аишей, показал ему подарок для неё.

– Прошлый век, – прокомментировал я. – Ручная работа, имя автора на каждом изделии. Очень изысканный стиль.

– Красиво, – с видом знатока покивал он, и, завернув обратно в газеты, спрятал поднос в багажник. – Сколько заплатил?

Я назвал сумму, и он со мной расплатился. Тут и «Волга» Фирдауса показалась.

Пока дошли до музея, успел поблагодарить его за подарки.

– Ваш Алонзо такой фурор произвёл в гостинице своим появлением с ярким чемоданом и переводчиком, – рассказывал я. – К Галие её делегация стала обращаться на «вы» и шёпотом.

Они все весело хохотали, когда я рассказывал о впечатлениях, что подарки произвели на всех.

– Главное, полный чемодан «сокровищ», как коллеги жены говорили, а таможню без проблем прошла.

– Так я отцу целую лекцию по телефону прочитал, чего и сколько можно провозить в СССР. Вопрос-то досконально изучил за эти годы. Специально, чтоб точно проблем не было…

– За это тебе отдельное спасибо, – пожал я ему руку.

Отзанимались полтора часа. Больше Диана не выдержала.

– Если бы вы знали, как я учиться устала! – сделав несчастное лицо, пояснила она в ответ на наши удивлённые взгляды. – Институт, курсы арабского, французского… Жду, не дождусь, когда Лайла родит и мы в Европу уедем хоть на недельку.

– А я заканчиваю учиться в этом году, – заметил Марат.

– Что, уже всё? – удивился я.

– Да, в июне уже диплом получу.

– А дальше планировал учиться? – поинтересовался я.

– У меня и так два диплома, – насупился он. – Я же до армии ещё училище закончил…

– Может, и хватит всю жизнь простым тренером проработать… Но, лучше, наверное, какую-нибудь спортшколу возглавить? В институт физкультуры на заочное не думал пойти? – предложил я.

– Ничего я ещё не думал, – скептически глядя на меня, ответил он. – И потом, у меня тоже арабский.

Диана нервно рассмеялась в голос. На этом мы и завершили наши занятия и пошли на выход.

А с Маратом я еще поговорю. Все-таки не понял он, что за семья у Аиши. И что он должен все время стремиться ввысь, чтобы на них впечатление произвести, если хочет хоть на что-то рассчитывать… Ничего, как-нибудь с ним пересечемся еще. Не при Аише же об этом с ним говорить…

* * *

Пассажирский поезд Брянск-Москва.

Оксана специально взяла билет на поезд, который приходит в Москву ближе к полудню. Она постаралась выспаться в поезде, чтобы не было тёмных кругов под глазами. Закрывшись в туалете, переоделась и занялась причёской. Чистые волосы она легко уложила в ракушку и нашпиговала её шпильками. Потом, вернувшись на место, ещё до самой Москвы не спеша красилась, досадливо морщась, когда поезд дёргался…

Хорошо, что на нижнюю полку удалось билет взять, – думала она, разложив на ней многообразное содержимое своей косметички. Перед самой уже Москвой она достала голубую коробочку с духами «Клима» и пальцем нанесла духи себе за ушами и в районе декольте.

Тщательно продумав свой гардероб ещё дома, она чувствовала себя неотразимой. Настроение было боевое, погода великолепная. Выйдя в город, она осмотрелась в поисках телефона-автомата.

– Антон, добрый день, – спокойным, но приветливым голосом проговорила она. – Это Оксана Якубова. Я в Москве.

– Какие у вас планы? – поинтересовался он, коротко поприветствовав её.

– Хотела бы пройтись по магазинам в центре, – ответила она, заранее продумав стратегию обольщения. Этим заявлением она решила продемонстрировать ему свою незаинтересованность в нём, как в мужчине. Главное, не спугнуть его…

– Замечательно. А где и когда мы можем с вами пересечься?

– Не забывайте, Антон, что я не москвичка и плохо здесь ориентируюсь. Вам не трудно будет взять на себя организацию нашей встречи?

– О, конечно, конечно! Прошу прощения, Оксана. Так… Фонтан в ГУМе знаете? На первом этаже…

– Знаю.

– Вот, тогда встречаемся в ГУМе у фонтана в пять часов вечера. Успеете до пяти по магазинам погулять?

– Надеюсь, – неопределённо ответила она.

– Ну, тогда, до встречи, – попрощался он.

– До встречи, Антон, – спокойно ответила она, а сама чуть не подпрыгнула от радости.

Итак, теперь главное, не сильно устать от беготни по городу, но и покупки какие-никакие сделать, чтобы выглядело всё естественно, – подумала она и решила ехать прямо в ГУМ и провести там время до назначенной встречи. – И покупки сделаю, и на встречу не опоздаю.

Однако, попав в Главный универмаг Москвы, как она расшифровала название магазина, она нарвалась сначала на импортную помаду. Отстояла очередь и взяла по максимуму, сколько давали в одни руки. Потом она отстояла очередь за югославскими туфлями. Когда же она наткнулась на немецкие кружевные бюстгальтеры, времени до встречи оставалось меньше часа.

Будь, что будет, – махнула она рукой, вставая и в эту очередь. Пройти мимо было не в её силах.

Понимая, что не успеет достоять до назначенной встречи, она познакомилась с женщиной, стоявшей за ней, рассчитывая, что та отпустит её на пять минут сбегать к фонтану и сообщить Антону, что она уже тут, только стоит в очереди. Хотя и было очень страшно, что её не пустят назад.

Страсти вокруг накалялись. Гражданки в очереди строго следили, чтобы никто не пролез мимо них. Доходило и до откровенной ругани, и, даже, до рукопашных стычек, которые быстро пресекали продавцы угрозами позвать милицию.

Время до встречи стремительно таяло, а стоять предстояло ещё минут двадцать, а то и все тридцать. Рискуя не попасть обратно в очередь, она все же решилась спуститься на первый этаж.

– Антон! – чуть не плача, подбежала она к нему. – Там бюстгальтеры немецкие дают, мне чуть-чуть осталось постоять!

– Здравствуйте, Оксана, – улыбнулся он, осмотрев её с любопытством.

В цивильной одежде, накрашенная, она была значительно эффектнее, чем тогда дома. Приятно увидеть, что он не ошибся, и красота Галии совсем не случайна. Если вдруг у него с Галией ребеночек получится, можно ожидать, что вырастет красивый человек…

– Я боюсь надолго из очереди уходить, а то могут и не пустить обратно, – волнуясь, проговорила она, стоя на низком старте и готовая в любой момент сорваться и убежать. – А я уже час отстояла!

– Пусть попробуют не пустить, – уверенно ответил он и показал ей куда-то вдаль рукой, мол, показывайте дорогу.

Она привела его и благополучно встала обратно, её пустили молча и даже не возразили, к ее удивлению, что их теперь двое. В руки давали только по два бюстгальтера, и появившиеся в самом конце близко к кассе лишние руки воспринимались очередью как серьёзная угроза. На всех же может и не хватить нужных размеров! Но на них никто не ругался, Антона не пытались выгнать из очереди, как других мужчин, со словами, мол, вам бюстгальтеры не нужны! Наличие такого импозантного мужчины в обычной очереди сбило женщин с толку. Он ещё и оглядывался, при этом, с любопытством по сторонам…

* * *

Оксана, почти не обращая на него внимания, с замиранием сердца следила за рукописной табличкой, на которой продавцы вычеркивали закончившиеся размеры.

Антон на глаз определил, какой у неё размер и тоже следил за оставшимися размерами. Напряжение нарастало с каждой минутой.

Ничего себе, – думал Андриянов, – прямо, женский ипподром! Страсти и адреналин, как на скачках!

Наконец подошла их очередь. Оксана назвала свой размер и потребовала два чёрных, белый и телесный бюстгальтеры.

– По два в руки! – заявила было ей одна из продавщиц.

– Вот мои вторые руки! – показала Оксана на Андриянова и тот с достоинством кивнул. Хотя его и разбирал смех – где достоинство, и где женские бюстгальтеры!

Счастливая Оксана накупила себе импортных бюстгальтеров, спрятала их к себе в дорожную сумку и с довольным видом посмотрела на него, мол, я готова. Ему пришлось взять её сумку и они, наконец, оказались на улице, возбуждённые и довольные.

– Прошу за мной, – позвал он её и повёл к гостинице «Россия».

Андриянов не обедал, рассчитывая сесть за стол ещё минут сорок назад, и голод заметно давал о себе знать. Когда они, наконец, сели за столик, он сразу подозвал официанта. Тот сразу же горячо поприветствовал постоянного клиента, вызвав ожидаемый им уважительный взгляд со стороны Оксаны.

– Что вы будете пить? – спросил он Оксану.

– Я как вы, – пожала она плечами.

– Коньяк? – уточнил он.

– Ну, а что? – взглянула она на него вопросительно.

– Нет-нет, ничего, – тут же ответил он, сделал заказ и предложил Оксане выбрать себе что-то покушать.

– У меня есть сегодня отличный повод выпить, – показала она глазами на свою сумку с покупками и радостно потёрла ладошки.

Принесли коньяк и лимон с сыром. Антон налил им по полрюмки.

– Хочу поднять тост за вас, Антон, – сказала она, подняв свою рюмку. – Вы с таким вниманием отнеслись к моим проблемам, посчитали возможным отстоять со мной в очереди… И я же, благодаря вам, ещё и дополнительные две штуки взяла!

– Рад был быть вам полезным, – проговорил он, серьёзно глядя на неё, но тут его такой смех разобрал. В таком качестве его ещё никто из женщин не использовал.

* * *

Смейся, смейся, – думала Оксана.

Он залпом выпил свой коньяк и закусил кусочком лимона. Она сделала вид, что с интересом слушает его рассказ про загранкомандировку, из которой он вернулся только вчера, и подлила ему коньяку. Он хлебнул, не глядя, и закусил кусочком сыра.

– Кстати, я видел вашего зятя в Шереметьево, – вспомнил он. – Ваша дочь тоже ездила в этот раз, он её и провожал, и встречал…

Она сразу сделала несчастное лицо, взялась за бутылку и сделала вид, что наливает себе, а потом добавила и ему.

– Вот, смотрел на них и понять не мог, – продолжал он, – чем этот мальчишка её берёт? Она же в рот ему смотрит! Каждое слово ловит…

– Вот, и мне интересно, чем он людей берёт? – грустно ответила Оксана и подняла свою рюмку, предлагая ему поддержать её. – Он же не только на неё так влияет. Я собственно, что хотела вам рассказать?.. Это было осенью прошлого года. Пашке тогда ещё не было и восемнадцати. Его мать с отчимом жили ещё в Святославле. Так вот, отчима и его друга, директора нашего механического завода, арестовали и должны были посадить. А Пашка специально приехал из Москвы и вытащил их.

– Как? – недоверчиво спросил Антон, но ответить она не успела. Официант принёс их заказ.

* * *