Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 29 (СИ)"

Автор книги: Артем Шумилин

Соавторы: Серж Винтеркей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

* * *

Москва. Шереметьево.

Диана и Фирдаус прилетели в Москву и стояли в очереди на паспортный контроль. От нечего делать Диана разглядывала красочный постер, призванный рекламировать продукцию «Сᴏюзᴨлᴏдᴏимᴨᴏрта». Группа красивых молодых людей, три девушки и два парня, очень модно одетых, изображали отдыхающую на природе компанию. Стол, застеленный белой скатертью и уставленный советской алкогольной продукцией, хрусталь, плетёные кресла…

И одежка хорошая, и накрыто все культурно. Но… С такими рожами только на похоронах присутствовать, – морщилась Диана, разглядывая постер. – Разве так в рекламе снимаются? Хоть бы кто-нибудь улыбнулся. Кому захочется купить эту продукцию, глядя на эти унылые недовольные рожи? Кто, вообще, этот постер снимал? Куда он смотрел? Не мог им анекдот какой-нибудь хоть рассказать? Такое впечатление, что они голодные и страдают от жажды, и знают, что им к этому столу после съемок притронуться не дадут…

Пришло в голову, что еще год назад она бы и не заметила ничего странного в этой рекламе. А вот теперь, поездив по капиталистическим странам, пообщавшись с профессионалами из мира рекламы, прекрасно понимает, как должна быть сделана реклама, чтобы работала, как надо. Как бы еще Пашку уговорить продолжить проводить те курсы по капиталистической экономике. Оттуда тоже многое пригодилось… То одно всплывет в голове, то другое.

Диана нервничала перед встречей с куратором. В этот раз она привезла и визиток целую кучу, и разговор двух военных подслушала. Но будет ли полезна её информация… Ей всё время казалось, что над ней посмеиваются в кабинетах Лубянки. А ей хотелось уважения к ее работе… Если уж она вообще, хоть и сдуру, взялась за нее, то надо сделать ее так, чтобы было «Ах!». Наверное, так и сказал тот мафиози, падая от убившей его пули, что вылетела из ее автомата… – внезапно подумала она. Вот это добротно сделанная работа…

Кстати говоря, куратор ее расспрашивала, нет ли у нее проблем после того убийства. Не снятся ли кошмары, после которых просыпаешься в поту. Диана честно ответила, что никаких снов про убитого ей не снилось, никакого сожаления она не испытывала. Просто пошла и сделала то, что нужно. Нечего было рот разевать на ее семейный каравай…

Попав домой, Фирдаус сразу позвонил Павлу и сообщил, что привёз ему памперсы и ещё всякого по мелочи.

– Там много, поможешь машину разгрузить? – попросил он.

– Конечно, – ответил шурин и Фирдаус сказал, что они с Дианой подъедут часа через полтора.

Диана тоже выбрала момент и позвонила куратору. Договорилась с «подружкой» о встрече на завтра.

* * *

У Загита сегодня дежурство, поэтому, вернувшись домой, сразу включился в помощь Ирине Леонидовне с мальчишками. Она пожаловалась, что поругалась сегодня с Лининым новым ухажёром.

– Лина сама на работу ушла, а её Трубадур недоделанный во двор выперся с гитарой, – возмущённо рассказывала она, – уселся у нас под окнами на лавке у подъезда и пел свои похабные песни. А у нас детям надо было спать. Я ему раз сказала, чтобы он домой шёл со своими концертами. Второй раз… А он как кот мартовский! Ничего не видит и не слышит!

– Но в итоге он ушёл? – напрягся я. Только антисоветчины всякой не хватало в нашем тихом спокойном дворе. Тем более, когда мои дети на балконе спят. Так и вижу, как подъезжает милиция и вяжет музыканта, заламывая ему руки. С соответствующими криками на весь двор, которые детей напугают…

– Ушёл к четвёртому подъезду, – махнула рукой Ирина Леонидовна немного стеснительно, – я водичку из кастрюли выплеснула на газон. Нет-нет, на него ни капли не попало. Но ушёл сразу.

Я усмехнулся. Вид у нее слегка виноватый, но молодец, с такими молодцами так и надо поступать. Главное, чтобы не буйный был и не начал с женщиной воевать…

– Да уж… В нашем доме поселился замечательный сосед…

Вскоре позвонил Фирдаус. Они вернулись в Москву, и, судя по всему, ему надо мне что-то передать из Италии, кроме памперсов.

Мы уложили с Ириной Леонидовной детей спать и я ждал, глядя в окно, когда приедут Эль Хажжи. Когда они прибыли, дождался у окна, когда Фирдаус выйдет из машины и помахал ему в окно, мол, я вас видел, уже иду.

– Ну, как дела? – спросил я, здороваясь с ними и обнимая.

– Всё отлично, – улыбнулась Диана, мы переглянулись, и я кивнул. Мол, понял, у нее проблем по линии ее шпионской нет.

– Передал отцу, что ты одобрил строительство ещё двух цехов на фабрике в Больцано, – в свою очередь начал рассказывать Фирдаус. – Ещё один цех для чемоданов, и цех для сумок и органайзеров. Имеющихся свободных денег на все эти планы не хватит. Можно было бы ограничиться, пока, одним цехом. Но мы с отцом вспомнили твои слова, что надо захватывать рынок, пока конкуренты не опомнились, и решили взять кредит в местном банке. Директор банка сам предложил, кстати, нас в городе теперь очень уважают. Он небольшой, мы его отдадим ещё до запуска этих цехов.

– А какой процент?

– Семь процентов годовых.

– Под такой процент можно и подержать деньги, что-нибудь еще дополнительное затеять, – сказал я. – Но там смотреть надо, что с курсом лиры к доллару и другим валютам творится. Если продавать товары на рынках, где она слабеет к местной валюте, то процент по факту меньше семи получится. А что с акциями?

– Закупаем, – кивнул он. – Как договаривались. Несколько человек уже наняты закупать игры, пластинки, собирают автографы групп.

– Помнишь, я говорил, что очень хорошо, если будет ещё и фотографироваться момент взятия автографа? – напомнил я.

Он кивнул, сказал, что так все и делается, строго по инструкции, и перешёл к общим показателям фабрики в Больцано. Осветил выручку, прибыль, штат и так далее. Задал ему несколько вопросов. На какие-то он смог мне ответить, а об остальном обещал уточнить у отца. Ну, по этой информации, хоть и скромной, уже можно было судить, что бизнес получается очень даже успешным.

Домой мы поднялись с памперсами и прочими подарками минут через пятнадцать. Угостил их чаем с печеньем. Сестра делилась впечатлениями от Рима.

– Какая там сейчас погода? – полюбопытствовал я.

– Выше пятнадцати градусов днём, на солнце, вообще, тепло, – ответила она. – А вообще, мне в Риме понравилось, так интересно, столько старины.

– Да, и старины, и древности, – улыбнувшись, поправил я. – Им повезло, их города нацисты не ровняли с землёй четыре года подряд… Часть этого времени, они, правда, с нами воевали в коалиции с Гитлером.

– Правда? – удивилась Диана, – вот же засранцы!

– Да с нами, почитай, не одна Германия, с нами почти вся Европа воевала. Датские легионы СС, французские, шведские, венгерские, итальянцы, вот, испанская голубая дивизия, кого там только не пришлось вышибать с нашей земли и обратно гнать! – просветил я ее.

Тут завыл Тузик.

– Не пугайтесь, не пугайтесь, – вскочил я и направился в спальню. – Это у нас сигнализация такая собачья. Мальчишки проснулись на балконе.

Ирина Леонидовна уже была на балконе, принял у неё сначала одного и положил на кровать, потом второго.

Диана начала разворачивать кого-то из близнецов, а Ирина Леонидовна второго.

Смотрел, как сестра возится с малым, как улыбается ему, как разговаривает с ним. Надеюсь, семейство Эль Хажж ждут вскоре приятные перемены… Если и не в ближайшее время, то и не в столь отдалённое. Никакого неприятия детей у Дианы и близко нет.

Они побыли у нас ещё немного, помогли нам накормить мальчишек, хотя мы и сами с Ириной Леонидовной прекрасно справились бы. И вообще, Диана с Фирдаусом нам весь процесс сбили. У нас же всё по-спартански, ложку поднесли, значит, рот уже должен быть открыт. Двое маленьких детей, рассусоливать нет возможности, так и приучили…

А Эль Хажжи оба не могут просто ложку ребёнку в рот вложить, им надо поиграть с песенками и потешками. Ну и доигрались, что Андрюшка на них полный рот овощного пюре вычихнул от смеха.

Наконец они отмылись и уехали. Будем надеяться, мои парни за один раз не разбалуются и дальше будут вести себя по-прежнему осознанно.

Вскоре пришла мама и сменила Ирину Леонидовну. Побыл с ней недолго, и собрался на тренировку. Мы на днях сделали в большой комнате из матрасов загон, как выразился Ахмад. Мама застелила там всё пелёнками. Мы с ней посадили туда мальчишек и притащили им игрушек. Тут же Панда прискакала и пёс. Дети были заняты сами собой и животными.

Ну вот, полно места для дела. А то подарили нам манеж, а он крохотный. Двум пацанам в нем было бы слишком тесно. Кстати, надо сказать Галие, чтобы продала его, а то место только занимает.

Минут через двадцать уже должна Галия с работы прийти… Включил маме телевизор и уехал на ЗИЛ.

На тренировке Сатчан сам утащил меня подальше от всех на парных упражнениях.

– Слушай, рассказал сегодня Бортко о твоём предложении по бетонной плитке, как на Красной площади, он так заинтересовался! Хочет навести справки об этом ЖБИ и предложить Захарову взять его под своё крыло. И насчёт розничных магазинов на предприятиях поговорили с ним сегодня…

– И что?

– Ну, обещал подумать, с Захаровым посоветоваться…

– Ладно, пусть думают. Жираф большой, ему видней.

Глава 6

* * *

Москва.

Диана встретилась у метро с куратором, и они решили прогуляться по парку, погода позволяла. Диана передала Марии все визитки и рассказала о своих приключениях. К разговору двух военных об Авиано она перешла не сразу, всё ещё сомневаясь, что их болтовня имела какое-то значение.

Но Мария как раз этим разговором заинтересовалась больше, чем подробностям о всех этих визитках. Остановилась, стала требовать лицом к лицу детали разговора. Задавала много уточняющих вопросов, однако Диана мало что могла добавить и откровенно расстроилась. Честно призналась, что ее французский не так хорош, чтобы без проблем понять все, что пьяные в быстром темпе обсуждают. А часть незнакомых слов, что она на слух запомнила, в словаре она так и не нашла. Во французском же произношение слова и его написание сильно отличаются…

– Ну, чего ты раскисла? – заметив её состояние, спросила Мария. – Ты что же думаешь, государственные секреты недружественных стран можно где-то полностью в готовом и подробном виде случайно подслушать? Нет, дорогая моя. Информация по крупинкам собирается, и каждая крупинка имеет значение, чтобы создать полную картину происходящего… Это как мозаику собирать… Играла же в детстве в мозаику?

– Играла, конечно, – фыркнула Диана, – у меня из фанеры была одна. Правда, брат-балбес быстро фрагменты по всему дому раскидал… А собака потом зачем-то глотать их начала.

– Вот все так же… – немного сбилась куратор, услышав слишком живописные подробности из детства.

Капитан прекрасно помнила характеристику, которую дал Диане психолог, и постаралась убедить её в серьёзной значимости её достижений. Тем более, упоминание ядерного оружия автоматически придавало её информации весомости. Конечно, это может быть и банальная дезинформация, как капитан Артамонова и доложила полковнику Воронину о результатах очередной поездки «Скворца». Отметив все же, что агент впервые, возможно, привезла из поездки ценную информацию.

– Авиабаза Авиано? – озадаченно перебирал привезенные Дианой визитки полковник, размышляя вслух. – Ядерное оружие в Авиано? Ну, это уже наглёж… Или американцы совсем страх потеряли, или водят нас за нос.

– У меня тоже такая мысль была, – кивнула Артамонова.

– Давай-ка, шуруй к ней с альбомом военной формы стран НАТО. Пусть покажет, кто были те военные. И в каких чинах.

– Хорошо, – кивнула капитан. – Что-нибудь ещё?

– Нет пока, – отрицательно покачал головой полковник и Артамонова, согласно кивнув, вышла из его кабинета.

* * *

Узнав, что в понедельник будет собрание, решил посетить свои предприятия, чтобы было чем отчитываться, и с утра отправился в типографию. У Ганина с Марьяной всё было под контролем, пятый том Конан Дойля печатался. Спросил у них, нужна ли какая-то помощь? Они заверили меня, что и сами прекрасно справляются. Ходить и что-то вынюхивать не стал, для этого есть Мещеряков. Но пока что Ганин выглядел пришибленным. Авось это означает, что урок пошел впрок.

Потом поехал на кожгалантерейку. Только взяли их под крыло, надо почаще их навещать… Директор Филатов, увидев меня, тут же отложил все дела.

– Как у вас дела, Андрей Дмитриевич? – поинтересовался я.

– Пока, тьфу-тьфу-тьфу, – улыбнулся он.

– План выполнили?

– Да. Причём больше половины плановой продукции умудрились выпустить из той бросовой партии сырья, что нам прислали в начале месяца.

– Так. А что, дополнительная партия сырья пришла из Серпухова?

– Да, Павел Тарасович. Не пришла бы, я бы обязательно с вами связался. Всё давно у нас, и плановая мартовская партия, и дополнительная.

– Вот, мне надо вашу дополнительную партию показать специалистам с одной обувной фабрики, – задумчиво проговорил я, подумав, зачем людей в Серпухов гонять? – Вы не могли бы оставить все варианты выделки и цвета? По одному лоскуту?

– Как скажете, – озадаченно отозвался он.

– Слушайте… А что откладывать в долгий ящик? Можно я от вас один звоночек сделаю?

Тут же набрал Серова, директора обувной фабрики, объяснил ему, что случайно наткнулся на одного подмосковного поставщика кожевенного сырья. Предложил ему прислать технологов на кожгалантерейку, чтобы они посмотрели, пойдёт ли эта кожа на обувь?

– Если можно, пришлите людей завтра, чтобы не тормозить здесь производственный процесс, – попросил я.

Серов без лишних разговоров обещал прислать людей. Продиктовал ему адрес фабрики и дал телефон Филатова, вдруг сам опоздаю.

– Отлично, один вопрос решили, – сказал я. – А кстати, Андрей Дмитриевич, что у вас с дополнительной продукцией? Начали уже по ней работать?

– План мы выполнили и начали работать с дополнительной партией. Запустили ее в работу на прошлой неделе.

– А что дальше с ней будете делать? Куда её?

– Не знаю… Раньше её люди Сальникова забирали. Новых указаний не поступало.

– Так… Понятно, – озадаченно взглянул я на него. Получается, то ли Сатчан забыл, то ли они еще не решили у себя наверху этот вопрос… Мне же и самому указаний тоже не было. А нам совсем не нужно, чтобы лишняя продукция долго находилась там, где по документам ее и не производили, – Андрей Дмитриевич, мало ли что-то вот такое же важное будет появляться, напоминайте мне сразу, пожалуйста, не стесняйтесь. Главное, помните про наш шифр, если домой мне звонить будете, – улыбнулся я.

– Да… Павел Тарасович… А насчёт жилья появились ли у вас идеи, как вопрос можно решить? У нас очередь совсем не движется…

– Насчёт жилья? – задумчиво повторил я. – Тут на одном ЖБИ был, они комсомольской стройкой дом построили ещё с несколькими предприятиями. Не сталкивались с такой формой обеспечения сотрудников жильём?

– Слыхал. Но у нас в ведомстве этого ещё не практиковали.

– Но ваши люди готовы будут ездить по вечерам, по выходным на стройку? Собственное жилье свое возводить, чтобы быстрее ключи получить?

– Мне кажется, они уже на всё готовы, – уверенно ответил Филатов.

– Давайте, я поговорю со старшими товарищами, по деталям, что именно нужно для такой формы строительства. Как там ее – комсомольская стройка, «Народная стройка», еще, вроде…

– Еще горьковским методом называют… – подсказал воспрявший духом директор.

– Вот разузнаю детали, и к вам тогда вернусь, – решил я. – Предприятия, чтобы с ними вы могли объединиться, мы найдём, людей нужное количество наберём, чтобы было кому многоквартирный дом строить, раз у вас работников слишком мало…

– Да, пожалуйста, – умоляюще посмотрел на меня директор. – И у нас еще одна проблема. Мы столовую на ремонт закрыли, а работы ведутся очень медленно. Народ голодный ходит, злой…

– Плохо, что медленно, не тот объект, чтобы долго с ним возиться. А что касается обоснованного недовольства людей… Надо вам их на соседние предприятия временно перенаправить обедать, – предложил я. – Есть у вас тут что-то в непосредственной близости? Договоритесь с их руководством. Пообещайте премии за ваш счёт для поваров за увеличенный объём работы или своих поваров им в помощь откомандируйте.

– Наши повара ремонтом столовой заняты, – возразил мне Филатов.

– Здрасьте, – ошарашенно посмотрел я на него. – Зачем? Они что-то понимают в этой работе? У вас профессионалы там есть?

– Есть, – немного смутился он, – сотрудники АХО.

– И сколько их? – сразу почуял я подвох.

– Двое.

– Понятно… И отряд поварих… Этак вы до лета столовую не откроете. Я же вам, кажется, говорил, Андрей Дмитриевич, что у нас есть строительные бригады, ну чего вы? – открыл я свой ежедневник и сделал себе пометки насчёт бригады. – Узнаю, может, кто-то за вас возьмётся? И сразу пришлю к вам. Так. Ну что? Всё обсудили? – Филатов кивнул с виноватым видом. Не поймёт никак бедолага, что его проблемы – наши общие проблемы. – Ну, тогда я пошёл к главбуху. А завтра в десять утра встречаемся у вас с представителями с обувной фабрики.

– Да-да, – с готовностью кивнул он. – Спасибо вам.

– Не за что, пока, – ответил я и пожал протянутую руку на прощанье.

Главбух Светлана Степановна встретила меня приветливо, сразу распорядилась приготовить чай, показав своей сотруднице глазами на кипятильник в большой литровой кружке на подоконнике, и пригласила меня к себе в кабинет.

– Как у вас дела? – первым делом спросил я. – Проблемы есть?

– Текучка, Павел Тарасович, – ответила она. – Ничего особенного.

– С Серпуховым договорились, чтобы они вам документы на кожсырьё правильно оформляли?

– Да, я их главбуху письмо передала с водителем, когда нам мартовскую партию нормальную привезли, что прошу встретиться со мной, если она в Москве будет.

– Да? И что? – удивился я, грешным делом подумав, вначале, что главбух додумалась написать коллеге в Серпухов, как надо правильно сырьё распределять между официальной и неофициальной партией.

– Что, что?.. Она примчалась в ближайшую же субботу, – многозначительно посмотрела она на меня. – Познакомились, поговорили… Люди же не дураки, видят, что что-то происходит. Она приехала вся перепуганная, у них никто ничего не знает и не понимает…

– Вот как? – ещё больше удивился я.

Тут в кабинет открылась дверь и нам принесли две чашки горячего чая. Главбух достала кулек с конфетами и выложила передо мной на фаянсовую тарелку с лесными мотивами.

– Знали бы вы, Павел Тарасович, как она плакала, – посмотрела она на меня почему-то с укором. – Им никто ничего не объяснил…

– Ну, дела… Спасибо, Светлана Степановна, что сказали… Есть над чем подумать… Значит, с документами у вас теперь всё в порядке, верно?

– Да, она мне переделала мартовские и прислала по почте.

– Это хорошо. Нам с вами надо ещё оплату труда обсудить, – спохватился я и рассказал ей, что дополнительный выпуск при сдельной оплате труда должен оформляться отдельными документами. Научил её, как под благовидным предлогом изымать производственные документы с участка и как их оплачивать, изымая потом лишнюю ведомость.

Рассказывал подробно, она слушала очень внимательно, повторять дважды ничего не пришлось, что не могло не радовать.

– Ваша безопасность в ваших руках, – закончил я. – Пусть ваш заместитель директора вам помогает организовать раздельный производственный учёт. Это и в его интересах тоже.

Мы попрощались, и я поехал на очередную лекцию от общества «Знание».

* * *

После встречи с куратором Диана с облегчением выдохнула. Мария её похвалила, сказала, что она вносит свой вклад в общее большое дело, и что все так работают. Разведчиков, которые могут принести очень большой объём секретной информации за один раз, единицы, и начинающему разведчику не стоит равняться на этих мастодонтов спецслужб.

Диана успокоилась и вспомнила, что у неё есть ещё одно неоконченное дело… Она зашла на почту, попросила у сотрудниц справочник предприятий и организаций Москвы и выписала себе адреса домов культуры в районе своего института с адресами и телефонами.

Мило поблагодарив сотрудниц почты, она лишний раз убедилась, что главное просить уверенно и тебе всё дадут…

Придя домой, она засела за обзвон культурных учреждений, пока никого не было дома. Её интересовал только один вопрос, есть ли при доме культуры народный театр? И она нашла два таких заведения. Сказав, что мечтает попробовать себя в театре, узнала, когда у них ближайшие репетиции. Одну репетицию она наметила посетить сегодня вечером, а вторую завтра.

Хорошо, что у них сбор в разные дни, – подумала она, довольно потирая руки. – Успею на этой неделе посетить оба драмкружка.

* * *

Читать сегодня лекцию мне предстояло на Московской шерстопрядильной фабрике. Приехал туда немного загодя. Встретил меня секретарь парткома Яропольский Всеволод Владимирович, уже немолодой сухощавый мужчина сильно ниже меня ростом. Он с серьёзным видом окинул меня оценивающим взглядом и провёл на территорию фабрики.

Помню, как-то в конце девяностых жена потащила меня в магазин при этой фабрике за пряжей. Помню, тащил два пакета всяких разных мотков…

– Всеволод Владимирович, а у вас магазин есть при фабрике?

– Какой магазин? – не понял он меня. – Промтоварный или продуктовый?

– Ваш магазин, фабричный, розничный. С продукцией вашей фабрики. Чтобы люди могли приехать и купить пряжу, а не носиться по магазинам Москвы в поисках ее…

– Да о чём вы говорите? – посмотрел он на меня с удивлением. – Какой магазин? Чем он будет торговать?

– Вашей продукцией, – повторил я, недоумённо глядя на него.

– Смеётесь? У нас план, всё расписано, кому, сколько, и чего. Сверх плана если и удастся что-то выпустить, то это всё текстильные фабрики тут же забирают.

– А почему не оставлять сверхплановую продукцию для розницы, для людей? – не отступался я.

– На полноценную работу магазина у нас сверх плана не бывает, – ответил он, начиная раздражаться. – Проработает магазин может день, может полдня и всю сверхплановую продукцию раскупят. Ещё и бабы устроят нам тут ледовое побоище и драки за каждый моток! А дальше магазин будет стоять закрытый, потому что торговать будет нечем. Кому всё это надо? Пусть по магазинам ищут. А нам тут этот бардак не нужен.

– Понятно, – ответил я. – А как же задача партии обеспечить население товарами первой необходимости?

– Товаров в магазинах полно, – тут же насупился парторг, утратив былой энтузиазм. Конечно, руководству фабрики легче раскидать всю продукцию оптом по фабрикам, чем о нуждах населения собственного города беспокоиться…

Хотел ему возразить, что товаров-то полно, вот только не тех, что в наибольшей степени востребованы, но решил свернуть разговор – а то он сам этого не знает. А я всего лишь поинтересовался, есть ли у них розничный магазин в свете своих собственных размышлений…

Тема сегодняшней лекции была «Современные проблемы научно-технического прогресса в лёгкой промышленности».

Рассказал по методичке о том, что советская наука и техника впереди планеты всей, а потом перешёл к проблемам. И тут очень наглядной оказалась ситуации на ЖБИ, где я недавно побывал. Осветил ситуацию, с которой столкнулся, попросил людей высказаться. Что стоит сделать, если такая же проблема возникнет уже на их предприятии?

Мнение работников разделилось. Разгорелся серьёзный спор. Одни уверяли, что с точки зрения технического прогресса надо переводить лишних работников на соседние предприятия, модернизация неизбежна. Другие высказывались, что нехорошо, когда часть работников оказывается ненужной родному коллективу… Подводя итог дискуссии, заострил их внимание на том, что к изменениям надо готовится, они неизбежны, иначе мы отстанем и на уровне предприятия, и на уровне отрасли, и на уровне всей страны. И рассказал о своем предложении руководству завода – рацпредложение запустить в дело, а высвободившихся работников задействовать на новом дополнительном участке, что будет выпускать новую дефицитную продукцию, востребованную у советского населения.

Парторг Яропольский, поджидавший меня у выхода со сцены, с любопытством разглядывал меня.

– Ну, вы даёте! – заметил он, прищурив один глаз. – Такой бардак из лекции устроили!

– Разве? – удивился я. – А по-моему, очень успешно выступил. Все слушали, все вовлеклись, равнодушных не осталось, люди высказывались, спорили…

– Я об этом и говорю, бардак! – уверенно заявил он.

– А как надо было? – остановился я. Лучше сейчас всё выяснить, чем он потом позвонит Ионову и даст отрицательную оценку моему выступлению. – Отстоять двадцать пять минут, читая методичку нудным голосом? А потом таким же нудным голосом спросить, есть ли вопросы? Чтобы в зале точно поняли, что в гробу я видал в белых тапочках их вопросы? И не получив их, быстренько уехать домой?

– Ну а что, вам понравилось вместо двадцати пяти минут сорок минут выступать? – хитро посмотрел он на меня, и я вдруг понял, что старикан тот ещё провокатор.

– Да, сегодня мне очень понравилось. У вас живой, думающий коллектив. Люди задавали интересные вопросы. И кстати, чувствуется, они привыкли к такому формату обсуждений, – многозначительно посмотрел я на него. – Они у вас не боятся высказывать своё мнение.

Парторг рассмеялся с довольным видом. Угадал я, что он пытается за счет меня развлекаться! Вот только не на того попал…

– Да уж. Видели бы вы, товарищ лектор, что у нас на политинформациях творится! Особенно, когда мы международную ситуацию обсуждаем. Спасибо, что не превратили, как некоторые, свое выступление в монолог.

– Вот, я же сразу почувствовал, что зал готов к общению, – улыбнулся я.

Дальше он отвёл меня к себе в кабинет и торжественно вручил перевязанную шпагатом коробку.

– Вижу, у вас обручальное кольцо на пальце, – улыбаясь, сказал он. Я понял, что он зауважал меня, после того, как я не попался на его провокацию. – Сегодня ваша супруга будет вами очень довольна.

Судя по тому, что коробка была полной, но легкой, он мне пряжи отсыпал.

– Спасибо, Всеволод Владимирович, – поблагодарил я его.

Он проводил меня до проходной, прощались мы, как старые добрые знакомые.

Но мужик, конечно, очень непростой. Страшно представить, в какое бы он смущение ввел обычного молодого человека, пришедшего на фабрику прочитать лекцию. А не матерого зубра наподобие меня в шкуре студента. Я таких провокаторов десятки видел. А однажды даже одному морду набил. Слишком далеко он зашел в своих провокациях… Кстати, он сам потом это признал, и даже извинялся.

Не удивлюсь, если парторга крепко ненавидят десятки людей. Так-то он ко мне дружелюбие проявил чисто потому, что понял, что я крепкий орешек. Зауважал как равный равному. А если он вот таким манером людей нестойких и в себе неуверенных выводит на утверждения, которые противоречат официальной линии? Да еще и публично, чтобы потом вразумить и поставить на истинный путь, демонстрируя всем, какой он умный и правильный, в отличие от некоторых. С другой стороны, много вопросов от коллектива, люди не зажатые, не молчат… Или он, напротив, своих работников оберегает, как курица-наседка, а наезжает только на гостей фабрики? Самоутверждается за их счет?

Ладно, чужая душа – потемки. Мне есть чем заняться, помимо прикидывания его психологического профиля…

* * *

Лубянка

Полковник Воронин при первой оказии, когда зампред появился, отправился к нему и доложил, что «Скворец» вернулась из Рима и привезла сведения, что американцы нацелились на авиабазу Авиано и планируют там размещение ядерного оружия и средств доставки.

– Ну и что ты, Павел Евгеньевич, обо всём этом думаешь? – спросил зампред. – Игра с её участием началась?

– Сложно сказать, – пожал плечами Воронин. – Проверить надо.

– Проверить, в любом случае, надо, – согласился зампред. – Но, какова вообще вероятность, что американцы пойдут на это после прошлогоднего визита Никсона?

– Кто ж их знает? – усмехнулся полковник. – Но я бы к ним спиной-то не поворачивался, от них всего можно ожидать.

– Согласен… Значит, в любом случае надо направить в Авиано поручение резидентуре проверить эту информацию.

– Я ещё дал указание куратору показать «Скворцу» фотоальбом с образцами формы стран НАТО, – добавил полковник, – может опознает форму этих двух офицеров. А то слова, что французский у них был как родной, не имеют большого значения. Она же не урожденная француженка, чтобы это точно понять.

– Правильно, – озабоченно барабанил пальцами по столу зампред. – С результатами сразу ко мне. Если все это подтвердится, тут такое закрутится… Прямая дорога с этой информацией в Политбюро… Работы будет непочатый край…

– Конечно, Николай Алексеевич.

Воронину, когда он вышел в коридор, захотелось, как когда был мальцом, попытаться подпрыгнуть до потолка от восторга. Хоть бы подтвердилось… Доклад в Политбюро… Да это же гарантия, что у него появятся генеральские погоны!

* * *