Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 23 (СИ)"

Автор книги: Артем Шумилин

Соавторы: Серж Винтеркей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8

Украина. Село Смелое.

Екатерина Михайловна Зозуля хлопотала дома по хозяйству. Воды с колонки уже принесла, печку растопила, поставила вариться кашу и греться воду.

– Тёть Кать! – услышала она одновременно со стуком в окно. Выглянув, она увидела почтальоншу Марину. – Тёть Кать!

– Ну, что ты орёшь как оглашенная? – строго спросила её Екатерина Михайловна, выйдя на крыльцо.

– От Оксанки телеграмма! – протянула ей бланк Марина.

– Ну, телеграмма, – равнодушно ответила та и, взяв бланк, пошла в хату за очками.

– Какая-то Галия приезжает! – подсказала ей Марина, пройдя следом за хозяйкой.

– Это не какая-то Галия, – недовольно отрезала Екатерина Михайловна, надев очки и прочитав телеграмму, – это внучка моя бестолковая.

– Помирились с Оксанкой, да? – с любопытством смотрела на хозяйку почтальонша. – А то одна Машка вам всё пишет и приезжает…

– Маринка, любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – строго посмотрела на неё поверх очков Екатерина Михайловна.

– Ну, так мы и не чужие, тёть Кать, – с обидой в голосе ответила ей та, – сколько проучились с Машкой вместе, сколько дружили. Мне же интересно… Распишитесь, вот.

Почтальонша ушла, поджав губы. Обиделась. Ничего, переживёт. Вместо того, чтобы в чужие дела лезть, отучила бы своего мужа лучше по другим бабам бегать, – подумала Екатерина Михайловна и перечитала телеграмму. – Итак, внучка едет. Будет завтра к вечеру. Надо будет заранее лечь в постель, каких-нибудь лекарств серьезных достать, рядом положить… Валерьянки, которой она пользовалась раз в месяц, будет явно недостаточно…

Эх, Галия, Галия! Это же надо быть такой бестолковой! Мало того, что за малолетку замуж вышла, так он ещё и аферистом оказался. Сумел всех так одурманить, что от старшей дочери и дети, и муж отвернулись, а младший зять самолично ему все деньги и золото отдал, а на жену и её сестру всех собак повесил. Конечно, разве можно признаться, что тебя пацан малолетний вокруг пальца обвёл как котёнка слепого! Проще на жену всё свалить. Что за мужики-то пошли⁈ Придется ей брать восстановление справедливости в свои руки.

Возмущённая Екатерина Михайловна попробовала, нагрелась ли вода в ведре. В планах у неё сегодня была небольшая стирка.

* * *

Пока сидел в Шереметьево и потом в самолёте, успокоился и ещё раз трезво оценил ситуацию. Моя уверенность, что всё это очередная афёра моей тёщи, только окрепла. Выйдя из здания аэропорта, увидел очередь к стоянке такси и вежливого разводящего, который помогал пассажирам быстро сесть и погрузить багаж, чтобы таксисты долго не ждали. Направился прямо к нему.

– Уважаемый, нужна машина на целый день, – сказал я ему.

– Не понял? – повернулся он ко мне с видом вышибалы.

– Нужна машина на целый день, – повторил я. – Мне нужно съездить в село, километров триста отсюда, и вернуться обратно.

– Не знаю, поедет ли кто-то, – покачал он головой с сомнением. – Ну, стой тут.

Каждого подъезжающего таксиста он спрашивал, готов ли он взять такой заказ, трое отказались. Согласился только четвёртый. И сразу объявил мне цену: стольник. Ну, примерно на столько я и рассчитывал, так что тут же согласился.

– Куда едем-то? – спросил он, когда я уже сел в машину.

Назвал ему адрес. Он начал листать Атлас дорог, похожий на мой, не зная адреса. Пришлось помочь ему быстро найти конечную точку нашего маршрута. И мы поехали.

Только тут я сообразил, что не позвонил своим. Сейчас останавливаться у какой-нибудь почты и ждать, когда меня соединят с Москвой? Стоит ли? Уже оттуда позвоню, когда информация какая-то будет. Заодно, таксист перед обратной дорогой передохнёт, пока я буду в переговорном пункте торчать. Приняв решение, успокоился, и стал смотреть за дорогой. Таксист болтал без умолку, мы познакомились. Федя расспрашивал, кто я, зачем я, куда я. Не каждый день человек стольник выкладывает, чью-то месячную зарплату, чтобы куда-то из аэропорта вот так прокатиться.

Обычно я о своих делах ни с кем незнакомым не болтаю. Но разговоры с таксистом – дело другое. Это то же самое, что разговоры в поезде, у попутчиков. И время помогает скоротать, и поделиться наболевшим. И безо всяких последствий, страна огромная, встретиться в очередной раз вряд ли когда-то получиться. Объяснил, что позвонили, сказали, бабушка жены совсем плохая. А у нас грудные двойняшки. Вот, поехал сам смотреть, что там стряслось.

– А кто позвонил-то? – озабоченно спросил таксист. – Соседи?

– Да нет. Дочь её, тёща моя.

– А. Так бабка не одна живёт, – сразу успокоился он.

– Одна, в том-то и дело. Тёща в Святославле.

– А, ну знаю Святославль, – задумчиво проговорил Федя. – Так, а чего вы вместе с ней не поехали? Как она будет добираться в эту тьмутаракань к матери?

– Во-оот! – задумчиво протянул я. – И теперь мы плавно подошли к главному вопросу, который и меня самого, собственно, очень волнует.

И я рассказал ему про свои подозрения, о том, что брата жены они к бабушке не вызвали попрощаться. И про помаду рассказал, и про требования аборта, и про поездку к нам на море тайком от тестя.

– Ничего себе, – удивлённо выслушал меня таксист. – Я думал, это только в анекдотах бывает.

– Я тоже так думал, – усмехнулся я.

Мы замолчали, думая каждый о своём и я, незаметно для себя, задремал.

* * *

Северная Италия. Больцано.

– Я так рад нашему знакомству, – заверил Тарека уже в который раз Чезаре Теренци, владелец сети магазинов аксессуаров «Теренци». – Я даже представить себе не мог, что у нас в Италии такое выпускают! Если бы не Марио Гуфа… Сеньор Эль Хажж, у меня около тридцати магазинов по всей Италии, в Риме три, в Милане два, как в столице моды, в остальных крупных городах по одному. Я могу стать вашим эксклюзивным представителем у нас в стране.

– А что вы подразумеваете под термином «эксклюзивный представитель», – вежливо поинтересовался Тарек.

– Моя сеть будет представлять вашу продукцию в Италии, – восторженно развёл руками Чезаре.

– На каких условиях?

– Вы будете поставлять мне свою продукцию, а я буду её продавать, – как о само собой разумеющемся ответил он Тареку.

– Это понятно. О каких объёмах мы говорим? Сколько и каких моделей вы планируете закупать, допустим, в месяц? – настаивал Эль Хажж на конкретике.

– Ну кто же вам такое сейчас, вот так, с ходу, скажет? – снисходительно улыбнулся ему Теренци. – Нужно поработать, хотя бы, полгода, чтобы это объективно оценить. Может, мне не удастся и первую партию сбыть, и она будет стоять у меня мёртвым грузом в магазинах…

– На этот счёт не беспокойтесь, я выкуплю у вас обратно всё, что вы не сможете продать, – заверил его Тарек. – При сохранении товарного вида, разумеется.

– А зачем продавать, чтобы потом выкупать? – удивлённо посмотрел Чезаре на Тарека. – Вы предоставляете мне свой товар, я его продаю и оплачиваю вам за него или не продаю и возвращаю вам товар.

– Мы можем рассмотреть с вами любые варианты сотрудничества, – ответил ему Тарек, – в том числе, и такой, как вы предлагаете. Но если бы вы оплатили товар сразу при получении у нас на фабрике, цена была бы значительно ниже. А если бы вы оплатили сразу большую партию, цена была бы ещё ниже.

Почувствовав, что с наскока взять этого ливанца не получается, Чезаре заметно расстроился и попросил предоставить ему всю информацию по ценам и каталог изделий фабрики «РозаРосса». Цены на все модели, в зависимости от объёмов закупок, Тарек ему сразу предоставил. А каталога ещё не существовало в природе и, как только он проводил Чезаре, сразу позвонил в Милан, набрав Марио Гуфа.

Тот, первым делом, поинтересовался, была ли полезна его рекомендация сеньору Теренци фабрики Тарека? Есть ли перспективы делового сотрудничества и стоит ли ему и дальше рекомендовать фабрику «РозаРосса» своим клиентам?

– Мы сегодня только познакомились с сеньором Теренци, – ответил ему Тарек. – Возможно, мы и станем в будущем деловыми партнерами, но, на данном этапе, трудно что-то конкретное сказать. Большое вам спасибо за то, что помните обо мне. И у меня ещё есть к вам просьба.

И он попросил Марио найти для него какое-нибудь модельное агентство с профессиональным фотографом для создания каталога продукции «РозаРосса».

Марио пообещал устроить ему на следующей неделе несколько встреч в Милане с владельцами агентств, чтобы он мог выбрать себе партнёра в этом направлении.

* * *

Дорога оказалась не такой простой. Сказывалось отсутствие зимней резины, нас спасал только навык таксиста к экстремальной езде. По-другому я назвать это путешествие не могу. Ну да, именно поэтому в СССР большинство автолюбителей ставили свои машины на всю зиму в гараж и не вспоминали о них до весны.

Село кое-как нашли, а в селе пришлось покувыркаться, улиц нет, одни номера домов. Таксист был так заинтригован моей историей, что с охотой вызвался мне во всем помочь, и подождать столько, сколько нужно. Мужское братство… Дом нашли, правда, спрашивать пришлось, где дом Екатерины Михайловны Зозули.

Пока ехали, пришла в голову одна идея. Как мне узнать, на месте ли Оксана? Если я появлюсь, то вряд ли она выйдет… А мне нужны улики, что она тут засела. Если засела…

Вышел из машины за пару домов от нужного, осмотрелся. Приметил неподалеку от дома, в сотне метров, полуразрушенную часовню. Подошел к ней, осмотрелся. Можно будет забраться повыше, ступеньки сохранились… И окно есть, выходящее на дом бабки…

Окликнул десятилетнего пацана хулиганской наружности. Он хоть и был в полушубке и вязаной шапке, весь такой из себя ангелочек, но глаз у меня наметанный.

– Привет, трешку хочешь заработать?

Это не двадцать первый век, когда пацан от предложения денег со стороны незнакомого мужика опрометью бросится прочь. Он заинтересованно шмыгнул носом и спросил:

– А че надо?

– Хочу узнать, моя девушка сейчас у бабки своей, или нет. А бабка меня на дух не переносит. Нужно выманить всех, кто в доме, во двор.

– И как?

– Зайди во двор, да покидай снежки по окнам. Рубль дам вперед, встретимся потом у колокольни вот той, еще два рубля получишь.

– Идет! – кивнул пацан, не ошибся я в его характере. – Какая хата?

– Вон та!

– Та? Это плохо… Там настоящая ведьма живет!

Интересно, он Оксану заметил, когда она приехала, или мама ее тоже на раздвоенных копытах ходит?

– А зачем бы иначе ты мне понадобился? Шарфом лицо замотай, и какая тебе разница!

Пацана я убедил. Рубль дал, приказал дать мне пять минут форы.

Отправился к часовне.

Не ошибся, забраться удалось легко, несмотря на снег. Не такой и глубокий, правда, повезло.

Пристроился в окошке. Двор дома было видно хорошо, такси и пацана – нет. Достал фоторужье на изготовку. Прошло пару минут, и, воровски озираясь, с замотанным чуть ли не до бровей лицом, к хате подобрался мой агент. Толкнув калитку, зашел внутрь, и вскоре в окно полетел первый снежок. Затем второй.

Реакция была молниеносной. Из дома молнией вылетела женщина в халате, набрав такую скорость, что пацан едва успел слинять из двора, опрометью бросившись убегать по улице. Вот ты какая, бабка Катя! Немолодая, но вполне ещё крепкая, с виду, женщина. Бабка долго ругалась вслед пацану, стоя у калитки в одних тапочках. Громко, зычным голосом, несмотря на расстояние, я уловил что-то вроде «бисово отродье». Но занят был тем, что делал один кадр за другим.

Затем она вернулась в дом. Так, Оксаны тут явно нет. Вряд ли она бы усидела дома при таком сценарии, с ее-то характером…

Вышел из часовни, достал из портфеля халат и фонендоскоп, и пошёл с умным видом, в халате, наброшенном на куртку, фонендоскоп на шее, в руках портфель.

Ещё только подходил к дому, как увидел её снова во дворе, мокрое бельё развешивает… Да уж, точно при смерти, как Оксана и говорила… Не зная, есть ли у неё собака, окликнул её от калитки.

– Екатерина Михайловна Зозуля! – спросил я и она удивлённо, поставив тазик на крыльце, пошла в мою сторону.

– Ну, я, – не сильно приветливо ответила мне она.

– А я ваш новый фельдшер. Диспансерный обход. Давайте знакомиться, – улыбнулся я и протянул ей руку, – Алексей. Как ваше здоровье? Как давно вы у доктора были?

– Не дождётесь, – зыркнула она на меня и шлёпнула по руке, не желая её пожать. – Я ещё живее всех живых! А если бы вашего брата слушалась, уже бы точно вперёд ногами вынесли.

– Ну, зачем вы так? – деланно удивился я. – Наверняка же, и давление скачет, и сердечко пошаливает, возраст уже всё-таки… Кровь на сахар и холестерин давно сдавали?

– А ты мои года не считай, гуляй отсюда, – заявила вдруг она, развернулась ко мне спиной и пошла к дому.

– Ничего себе, как вы с медиком невежливо, – уже искренне поразился я. – Для умирающей бабушки очень опрометчивый поступок, вы не находите?

Тут до неё что-то начало доходить. Она повернулась ко мне и молча уставилась на меня.

– Ну, давайте, всё-таки, познакомимся, – снял я фонендоскоп, спрятал в портфель и подготовил фоторужьё. – Я муж вашей внучки Галии, Павел Ивлев. А вы, как я понимаю, та самая умирающая бабушка Катя, которой зачем-то приспичило срочно оторвать внучку от двоих грудных детей, которым ещё и трёх месяцев нет… Я спешил к вам как мог, чтобы помочь, но вижу, вам это не нужно. Рад, что с вами всё хорошо. Передавайте от меня большой привет вашей дочери Оксане.

Вытащил фоторужьё и сделал снимок. Как она зашипела! Ну, натуральная змея. Пока она меня проклинала и призывала на мою голову все небесные кары сразу, сделал ещё несколько снимков. Потом смотрел на неё и думал, а что она собиралась с Галиёй делать? Хотела попросить её остаться с ней, типа, смертельно больной, оставив мужа и двоих детей на произвол судьбы? И параллельно мозги бы промывала, о том, что меня нужно бросить и начать вести счастливую жизнь разведенки с двумя грудными младенцами?

Спросить у неё напрямую, что ли? Спрятал фоторужьё в портфель:

– Зачем вам всё это надо было? На что вы рассчитывали?

Ответа я не получил, только нарвался на ещё одну порцию проклятий и оскорблений. Поэтому, не прощаясь, пошёл навстречу машине такси, уже летевшей ко мне на всех порах.

– Фух! Я уж думал, ты её пристрелил! – заявил мне Федя с испуганным лицом, когда я сел к нему в машину. – Что это у тебя было? Не понял издали…

Когда до меня дошло, что он про фоторужьё говорит, рассмеялся, открыл портфель и показал ему своё «оружие». Он начал хохотать вместе со мной, ржали с ним в машине, как два сивых мерина. Здорово, похоже, он струхнул.

А у меня выходило напряжение последних суток. Потому что шанс, что бабуля, на самом деле, больна и нуждается в медицинской помощи, хоть очень небольшой, но всё равно, оставался. И то, что можно ехать домой со спокойной совестью, а не поднимать по тревоге весь местный минздрав, я воспринял с огромным облегчением.

– Давай на почту заедем, – попросил я Федю. – Жене позвоню, что всё нормально с бабушкой.

Но меня ждало разочарование, мы приехали аккурат к обеденному перерыву.

– Ну, что будем делать? – спросил Федя. – Ждать до конца обеда?

– Не, поехали в Брянск, – решил я. – Оттуда уже позвоню.

* * *

Украина. Село Смелое.

– Сволочь какая! Он ещё и смеётся! Вы только посмотрите на него! Нагадил и счастлив! – в ярости шипела Екатерина Михайловна, глядя на хохочущего вместе с таксистом внучкиного мужа.

Наконец, мужчины просмеялись, машина тронулась, оставив её одну на пустой улице.

– Ну, я тебе устрою, мерзавец! – погрозила она кулаком машине вслед. – Посмотрим, как ты посмеёшься!

Она поспешила в дом, переоделась и пошла на почту. Придя в отделение, она взяла бланк телеграммы и в графе «Куда, кому» указала адрес, имя, отчество и фамилию внучкиного мужа. А в самой телеграмме написала: «Я беременна тчк Скорее приезжай тчк Твоя Лиза».

– Срочная! – подала она в окошко заполненный бланк.

– Баба Катя, а от кого это? – спросила телеграфистка, которую она знала с самого детства.

– Не твоего ума дела, отправляй!

Обидчиво поджав губы, та приняла заказ.

Глава 9

Москва. Квартира Ивлевых.

Уложив детей спать на балконе, Галия, Апполинария и Ирина Леонидовна обсуждали ситуацию с бабушкой. Волновались, что от Павла вестей нет. А главное, на чём он поехал? Машина-то во дворе стоит.

Тут раздался требовательный звонок в дверь и Галия, подскочив от неожиданности, понеслась открывать. Удивлённый Загит тоже вышел из детской комнаты. Открыв дверь, Галия увидела почтальона.

– Телеграмма, – возвестила почтальон, – распишитесь.

Охваченная дурными предчувствиями, Галия быстро расписалась и схватила простой белый бланк с наклеенными полосками с телетайпа.

«Я беременна тчк Скорее приезжай тчк Твоя Лиза», – прочла она и тихо охнув, зажала себе дрожащей рукой рот.

– Что случилось? – взял у неё из рук телеграмму Загит. – Доча! Это не нам! – хотя, адрес и фамилия с именем зятя, говорили об обратном. – Доча, не реви, это всё неправда… Узнаю, кто это сделал, убью!

– Что случилось? – вышли в коридор Ирина Леонидовна и Апполинария. Галия взяла у отца телеграмму и передала ей.

– Деточка, это всё вранье! – дрожащим голосом, прочитав, проговорила Апполинария, а Ирина Леонидовна, поправив очки, прочла телеграмму из её рук.

– Галия, не плачь, успокойся, – строго проговорила она. – Не доставляй удовольствие тому, кто это сделал. Пойдём, дорогая, умоемся… Павел слишком ответственный и серьёзный молодой человек, чтобы заводить кого-то на стороне. Тем более кого-то, у кого нет совести так сделать. Он скоро приедет, и мы всё у него самого и узнаем.

* * *

Дача Володина под Зеленоградом.

– Всем привет, – бодро вошёл Самедов в баню второго секретаря Гагаринского райкома партии и выставил на стол восемь бутылок чешского пива, достав их из большого портфеля.

– Опаздываешь, – сделал ему в шутку замечание Белов. – Теперь с работы сильно пораньше не слиняешь, да?

– Да нет, уходят люди, – улыбнулся Самедов. – Я просто не хочу пока так наглеть.

– Это правильно, – одобрил Володин. – Что у тебя нового?

– Ну, что нового?.. Гусев, новый секретарь МГУ, что на моё место пришёл, решил по-быстрому себе очков заработать. Хочет пройтись по второму разу по моим объектам «Комсомольского прожектора», проверить работу по замечаниям. Представляете, до чего додумался? Сейчас себе кучу рейдов оформит по моим старым отчётам, прохвост! Но идея неплохая, я тоже так буду делать в своём новом Прожекторе.

– Только этого нам не хватало, – озадаченно проговорил Володин. – Это надо держать на контроле, чтобы они на наши объекты не заявились.

– Вот же, молодёжь какая ушлая пошла! – проворчал Гончарук. – На ходу подмётки рвут. И заметьте, товарищи, не сильно-то при этом перетруждаясь. Может, обратить на него внимание горкома?

– Погоди, Иван Николаевич, – остановил его Володин. – А какой повод для жалобы в райком?

– А хотя бы, что комсомольцы проверками замучили и работать мешают, – ответил Гончарук. – Пусть сами предприятия и жалуются.

– А если этот Гусев о чём-то догадается? – спросил Володин. – Нам это зачем? Надо просто быть в курсе его планов, чтобы его Прожектор не нагрянул к нам неожиданно. Рашид, у тебя остался в Прожекторе кто-то, с кем можно контакты поддерживать?

– Конечно, – как о само собой разумеющемся ответил Самедов. – Я в курсе всех планов «Комсомольского прожектора» МГУ. Например, сегодня они собирались на обувную фабрику, мой самый последний объект…

Белов, тихо потягивавший до этого момента пивко, вдруг поперхнулся. И остальные сильно напряглись. От Самедова не укрылось, как заёрзал Володин на своём месте и как многозначительно они все начали переглядываться между собой.

– А что такое? – напрягся в свою очередь он. – Нам какая разница? Это же не наш объект.

– Ну, не совсем так, – помявшись, ответил Гончарук.

– Уже наш, – резко сказал Володин.

– Не понял… То есть, как? – удивлённо переводил взгляд с одного на другого Самедов.

– Ну, вот так, – ответил, прокашлявшись наконец, Белов. – Я же не просто так твоему Прожектору эту фабрику на растерзание отдал. Были у нас насчёт неё подозрения… И мы потом все же нашли то, что искали. Так что теперь это наше предприятие.

– А мне почему не сказали? – ошарашенно спросил Самедов.

– Рашид, у тебя адаптация на новом месте работы только началась, – остановил всех Володин. – Какой смысл был тебя отвлекать?

– Смысл-то, как выяснилось, был, – заметил Гончарук. – И что теперь делать?

– Рашид, свяжись, с кем можешь, – обратился к нему Володин, – узнай, что там с этим рейдом на обувную фабрику.

– Ну, тогда я поехал, – с недовольным видом проговорил Самедов, поднялся из-за стола и пошёл одеваться.

Вот же засранцы… новый объект под себя подгребли, – думал он по дороге к Регине, – а мне ничего не сказали. Доверять перестали? Или делиться не хотели? Сейчас-то они могут что угодно говорить, адаптации они моей мешать не хотели. И не скажешь ничего… Эх, скорее бы уже мой новый Прожектор заработал. Тогда я смогу с ними на равных разговаривать.

* * *

Москва. Лубянка.

– Разрешите, Николай Алексеевич? – зашёл к зампреду Вавилову полковник Воронин. – Получено агентурное сообщение от резидента в Риме по сестре нашего Ивлева.

– А, ну-ну, что там? – заинтересованно посмотрел на него зампред.

– Про семью Эль Хажж, – начал доклад Воронин, положив сообщение резидента сверху на дело «Скворца», – отзывы только хорошие… Скромные, вежливые, культурные, не пьющие… Выкупили фабрику-банкрот, поменяли оборудование, уже запустили новое производство, новые рабочие места с хорошей заработной платой, и всё такое… Рабочие отзываются о хозяевах положительно.

– Угу… А по стрельбе что?

– Тринадцать трупов с автоматными ранениями. Из «Калашникова». Двенадцать – сицилийцы. Один – палестинец.

– Подтвердилось? – удивился зампред, как будто, даже, и не рассчитывал на это.

– Подтвердилось, – кивнул полковник.

– Так, – задумчиво посмотрел на него Вавилов. – Давай-ка, Павел Евгеньевич, вызывай агента к нам, подключай к работе с ней подполковника Левина. Пусть поковыряется у неё в мозгах, только очень аккуратно. Предупреди его, не давить, не вызывать неприязни, а то уедет на Запад и не вернётся. А она жена сына долларового миллионера, переехавшего в важный для нас регион, где много что происходит в рамках блока НАТО. С ней надо очень осторожно, чтобы не спугнуть. Требует повышения квалификации? Ну, и пусть пройдёт какое-нибудь небольшое обучение. Задача Левина определить её психологический портрет и возможности использования в наших целях. А тебе составить ей индивидуальную программу повышения квалификации на основе его рекомендаций. Не забудь мне потом все показать.

– Хорошо, Николай Алексеевич, – убрал документы в дело Воронин и вышел из кабинета зампреда.

Нельзя её спугнуть, – думал Вавилов. – Незачем создавать ей проблемы на ровном месте, а то и брата её можем потерять… Обидится на такое непременно. Психолог показал, что семья для него очень важна. А Павла Ивлева нельзя терять… Это уже будет потеря похлеще, чем агент «Скворец». Ивлев может сделать очень серьезную карьеру, и наверху у Комитета будет свой человек на важной позиции. Ну и лекции его… прекрасный аналитик, раз так Межуев тогда перепугался, что за него целый натовский институт доклады пишет…

* * *

Москва. Малая Семёновская улица.

Регина не ждала сегодня Рашида и, когда он неожиданно приехал, она сразу заметила, что он не в духе. Побросала учебники и поспешила на кухню, проверять, чем его угостить можно.

– Что ваш рейд на обувную фабрику? – первым делом спросил он.

– В понедельник же, говорила, – беззаботно ответила Регина.

– О. Ну, надо же. Перепутал, думал, что сегодня ходили, – удивился Самедов и тут же заметно повеселел. – Всё очень серьёзно, детка. С этого дня ты во всё вникаешь, слушаешь, смотришь, запоминаешь. Если не запоминаешь, записываешь. Договорились?

– Договорились, – не очень уверенно ответила Регина. – А на что, хоть, в первую очередь, внимание обращать? Если на все подряд, это же сразу всем заметно будет.

– Фух. Ну, любая мелочь может важной оказаться. Короче, ты запоминай и записывай, но аккуратно, не подставляясь. Лучше что-то пропустить, чем вообще доступ к информации потерять.

– Хорошо, я постараюсь, – пообещала Регина, так и не поняв точно, что ей нужно будет делать, и подошла к нему с тарелкой бутербродов, которые только что покромсала, и кусочком сырокопчёной колбаски в тонких пальчиках. – Скажи «Ам», – строгим голосом велела она ему.

* * *

Приехали в Брянск, в аэропорт. Билет на Москву взял еще утром, вылет буквально через полчаса, успели в аэропорт чудом. Так-то я рассчитывал, что все в порядке, и времени с лихвой хватит, но метель началась и скорость пришлось сбросить… Позвонить уже никак, как запланировал.

Прошел в самолет, сидел в ожидании взлета, вспоминая сумасшедший день. Фёдор дал мне свой адрес, мол, нужно будет такси, хоть, в Крым, хоть, куда, пиши, приезжай в любое время. Заплатил ему стольник, как договаривались, а он мне двадцать рублей вернул по-приятельски… В знак уважения к моим хитростям с фоторужьем и из солидарности к моим проблемам с тещей… Я понял, что возражения не принимаются.

Домой попал только часам к десяти вечера. Но учитывая, где я успел побывать сегодня, это очень хороший результат, – думал я, отпирая дверь квартиры своим ключом и мечтая об ужине. Те бутеры, что я набрал с собой, мы с Федей съели ещё до обеда.

Но вместо ласковой жены меня ждала насупившаяся Галия. Причём, я ещё войти не успел, а она уже у порога оказалась.

– Что случилось, дорогая? – сразу понял я, что что-то не так. – Блин! Я же позвонить из Брянска забыл, – виновато проговорил я, наивно полагая, что повинную голову меч не сечёт.

Но не в этом случае. Галия молча смотрела на меня испытующим взглядом, а когда я этот взгляд благополучно выдержал, она сунула мне под нос телеграмму.

Прочитав её, я начал смеяться.

В коридор выскочил Загит на мой смех. А за ним мама с Ахмадом.

– Ты уже видел? – спросил тесть, протягивая мне одну руку, а другой обнимая расстроенную Галию.

– Видел, – уже серьёзно ответил я. – Это же кем надо быть, чтобы так с кормящей матерью поступить? Хотя, догадки есть… Дорогая, ты же у меня умная, ну, сложи сама два плюс два. Не так это и сложно. Звонит твоя мать, бабушка совсем плоха, приезжай. Вместо тебя несусь я, и тут же приходит эта нелепая телеграмма… Никаких аналогий не возникает? Про помаду на моей рубашке, например?

– Что ты хочешь сказать? Что это мама прислала? – с сомнением в голосе спросила жена.

– Это легко проверить, – сказал я. – Обратимся в милицию. Они быстро установят, кто отправил эту телеграмму. Клеветник получит по закону. Посадим негодяя.

– А если это, и правда, мама? – растерянно взглянула Галия на отца. – Не надо в милицию…

– Но узнать, чья это работа, – показал я жене телеграмму, – мы же должны?

– Обязательно! Конечно, должны, – поддержал меня тесть.

– За такое морду надо бить… – сказал и Ахмад. – А как это сделать, если не знаешь, кому?

– Не хочешь официально в милицию обращаться, давай, Васе Баранову позвоним, – настаивал я. – Он быстро отправителя найдёт. Согласна?

– Хорошо, Васе, давай, позвоним, – согласилась, наконец, жена.

– Пойдёмте, тогда, на кухню, – попросил я. – Есть хочу, аж живот сводит.

– Давай, давай, доча, корми мужа, – велел ей Загит. – Ну что там, Паш, у бабушки? Рассказывай.

Мама тут же присоединилась к Галие, а мы расселись вокруг стола.

– Прокляли меня раз двести, – начал рассказывать я, – обозвали ублюдком и мерзавцем раз сто, плюнули в мою сторону раз пять. Так что в целом, очень продуктивно пообщались. И ожидаемо.

– Так и что с ней? – спросила Галия.

– Воспаление хитрости, – ответил я. – Взял вчера у сестры халат медицинский и фонендоскоп и пришёл к ней сегодня под видом нового фельдшера. Смотрю, а она бельё на улице вешает. Я с ней по-хорошему, мол, диспансерный обход, как вы себя чувствуете, как ваше здоровье? Так она мне, знаете, что ответила? – сделал я театральную паузу. – Гуляй отсюда, общалась бы я с докторами, уже давно померла бы. А как она по улице бегает, по снегу в одних тапках! Погодите, фотографии проявлю, сами полюбуетесь. Не женщина, а метеор, чуть пацана десятилетнего не обогнала…

– Ну, порода у нее крепкая, это верно, – хмыкнул Загит. – Какая была, такая и осталась. Вообще, она – женщина прямая, не шибко умная, не шибко грамотная, но на всё своё мнение имеет и всегда высказывается. И когда просят, и, особенно, когда не просят…

Он налил нам всем по пятьдесят капель, и мы с Ахмадом не заставили себя уговаривать.

– Тяжёлый случай, – покачал я головой, опустошив свою рюмку и закусывая, чем женщины стол накрыли. – Короче, всё с ней хорошо.

– Да, тут тебе Румянцев с работы звонил, – вспомнила жена, – волновался, куда ты пропал. Я сказала, что ты к моей бабушке срочно уехал.

Блин! Румянцев! Лекция по исламу… Ну, извини, друг. Как в анекдоте про лошадь – не шмогла я…

– Спасибо, дорогая, – улыбнулся я и почувствовал, как после еды и стопарика меня начала накрывать усталость.

Тузик ткнулся мне мокрым носом в колено. Мол, гулять пора!

– А пёс уже гуляный? – с надеждой посмотрел я на Загита.

– А, ну, да, конечно, – тут же ответил он. – Мы с ним целый час гуляли. Недавно пришли.

Вот же хитрая псина! Решил на халяву еще одну прогулку себе устроить. Не прокатило…

– Спасибо. Тогда я спать.

Почему машина не завелась, уже буду завтра разбираться. И Васе звонить завтра, и лекцию по исламу писать…

Утром в субботу раздался звонок в девять утра. От Румянцева.

– Ты куда пропал?

– Бабушка у жены заболела, думали, там всё совсем плохо, как тёща расписала, а она ещё ничего, вполне живая. Но пришлось бросать все и лететь с самого утра в Смелое под Сумами. Ближе к ночи только вернулся.

– Ну ладно, тогда в понедельник жду. Часам к одиннадцати подходи.

Лег было обратно, устал все же после такой дороги. Но сна ни в одном глазу. Собаку взял, и на улицу. Бег, подтягивания, хорошо так позанимался.

После завтрака позвонил Васе и пригласил в гости посмотреть наш новый ремонт, ну, и вообще, давно не виделись. Планов у него никаких не было, и он охотно согласился нас навестить. Вскоре зашли Брагины узнать, не надо ли нам чем помочь, но я так понял, Женька ещё рецептов подсмотреть хотела. Галия, за ночь совершенно успокоившись, тут же припахала её помогать на кухне. А мы с Костяном оставили пацанов дедушкам и пошли смотреть, что с моей машиной.

Чего она закапризничала в пятницу, мы с ним так и не поняли. Разве что потеплело сегодня, и это сработало. Она завелась, мы перегнали её в гараж и спокойно вернулись обратно и присоединились к Загиту и Ахмаду.

Ближе к часу заглянула Ирина Леонидовна. У неё сегодня выходной, похоже её, просто, любопытство одолело, чем у нас эпопея с телеграммой закончилась? Заглянув к нам, в мужскую комнату, она улыбнулась.