Текст книги "Зона Тьмы. 1000 рентген в час"

Автор книги: Артем Рыбаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

Коллектор вывел нас на заброшенную и полуразрушенную животноводческую ферму. Разрушили её не бомбы, а окрестные жители, экспроприировавшие столь нужные в хозяйстве стропила и кирпич. Коров, впрочем, тоже. Да и не пережили бы в этом красивом и просторном здании коровы первые четыре года Тьмы. Топить было нечем. Их народ по заброшенным и бесхозным дачам держал. Зато у нас в Общине никогда проблем с молоком не было, а оттого и дети хорошо выживали. Татьяна Сергеевна, наш главный врач, царствие ей небесное, всегда настаивала на правильном питании. У меня это одно из главных воспоминаний детства – стакан парного молока с земляникой и черникой. Вкуснотища! И полезно. А творог с мёдом?! Пища богов. И крестьяне наши по паре тонн творога в сезон соседям вывозят. Как вспомнил, так есть захотелось. Вытащив из кармана кусок копчёного мяса, прихваченного с собой в качестве дневного перекуса, я впился в него зубами. Но от трапезы меня отвлек Вихрь, он такими голодными глазами посмотрел на меня, что я был вынужден оттяпать ножом кусок копчёной говядины и протянуть ему. – А как я есть буду?

«Верно, руки-то у него по-прежнему связаны!» – сообразил я.

– Рот открой, я мелко порезал.

– Слушай, Заноза, может, договоримся мы… – И я скомкал конец его фразы, засунув в приоткрытый рот кусок мяса. «Тоже мне, договорщик нашёлся!»

Сидели мы сейчас, естественно, не в самом коровнике, а в отрезке всё того же коллектора. Своды тут много лет назад обвалились, и получилась глубокая, метра в два, канава, обоими своими концами уходившая в так выручивший меня подземный ход. От нашего укрытия до здания собственно фермы было метров сорок, максимум пятьдесят. Лес хотя и поглотил её территорию, образовав густой подлесок, но обломки кирпича, осколки стекла и прочий мусор не позволяли подобраться к нам бесшумно. Сам знаю, я по таким местам много лазил. Вроде на кусок дёрна наступил, а там лист жести или куча битого стекла. А звуки такие ой как хорошо слышны!

Томас прожевал кусок и с готовностью открыл рот снова. Внезапно в отдалении глухо бухнул взрыв.

«Нашли всё-таки… – сокрушённо подумал я и резко ударил пленного по „сонному бугорку“. – Парень ты вроде неплохой, но вдруг чего выкинешь в самый неподходящий момент». Накинув на вырубившегося эстонца одну из своих рубашек, я присыпал тело землёй и ветками. Если всё сложится правильно – вернусь через час-другой.

«Гости подойдут минут через пятнадцать, по коллектору – через час». Я бы на их месте тоже не торопился. Ползти по низкой и тёмной трубе, в самом начале которой они напоролись на минную ловушку, они будут в час по чайной ложке, тщательно проверяя дорогу перед собой. А гранат у меня на самом деле не осталось. Одну я бросил при побеге, вторую – когда внимание наёмника привлекал, а третьей люк заминировал. Знал бы – пять взял, а не три. Или вторую подобрал… Ну да чего уж сейчас плакать… Будем надеяться, что отрезки струны, что я за собой оставил, их развлекут немного.

Из рюкзака я тем временем достал свитер грубой деревенской вязки, что мне подарила на позапрошлый Новый год одна милая девушка из деревни Хлыщёво. «Прости, Иришка, но подарок твой я не по назначению сегодня использую».

* * *

Наёмники, так для краткости я обозвал пришельцев, появились несколько позже, чем ожидалось. «Двадцать семь минут, – отметил я про себя, бросив взгляд на часы. – Не торопятся, однако!» Вначале до меня долетел еле различимый скрежет стекляшки по камню, минуту спустя кто-то гулко наступил на изржавленный лист металла, а потом метрах в восьмидесяти от меня промелькнула стремительная тень. «Человек пять или больше. Идут неплохо, но до Следопытов или Пионеров старших возрастов им всё равно далеко…»

Устраивать локальную войну в одиночку я не собирался, с минуты на минуту должны подтянуться ребята с того берега, да и оперативного дежурного должно было насторожить подавление частот в нашем любимом диапазоне.

Противники меж тем миновали баррикаду из полусгнивших брёвен, под которой я спрятался. Двое, шедших впереди, скрылись уже за зданием фермы, а основная группа вошла в него. «Оставят кого-нибудь „хвост пасти“ или нет?» Не оставили, все вошли внутрь. Хотя могли бы, и даже не одного – одна рабочая тройка и двое тылы прикрывают. Я выбрался из-под плащ-накидки и, подхватив «калаш», быстро побежал вслед за ними.

Вот я замер в простенке: автомат наискосок висит на груди, в руках «стечкин» с глушителем.

«Сейчас они осмотрятся и найдут мой сюрприз… Секунд через двадцать… – отстранённо подумал я. – Встали они, скорее всего, у тех куч битого кирпича, они неплохо от огня из другого конца коровника должны прикрывать. Но я-то на этом!»

– Jbtai jis! [41]41
  Вот он! (лит.).


[Закрыть]– раздался первый крик. И вслед за ним:

– Бросай оружие! Ты окружён! – Акцент у кричавшего был заметно сильнее, чем у Томаса.

«Вы бы ещё добавили „рус партизан“!» – пошутил я про себя, появившись в дверном проёме.

Быстрая «двойка» в спину одному из врагов, устроившемуся справа с финским «ручником» в руках, и тут же ещё одна сидевшему рядом с ним. Первая пуля попала ему в голову, а вторая прошла выше и, выбив фонтанчик пыли, с визгом улетела в глубь разрушенного здания.

Краем глаза отметив, что оба «готовы», я перенёс огонь на тех, что слева. Тучный здоровяк, заполошно вскочивший со старенькой шведской Ак-4 [42]42
  Шведский вариант западногерманской штурмовой винтовки G-3, принятый на вооружение в 1964 году. Производство этих винтовок развернули на заводе «Карл Густав». С принятием на вооружение новой винтовки Ак5 старые винтовки оснастили направляющими для оптического прицела и передали резервистам, хранившим их дома. Часть винтовок была в начале 90-х годов XX века передана Швецией прибалтийским странам.
  Сочетание мощного патрона и оптического прицела делает оружие мало чем уступающим снайперским вариантам винтовки G-3. Калибр винтовки – 7,62 мм (патрон 7,62x51 НАТО), длина – 1045 мм, ёмкость магазина – 20 патронов, вес – 5,3 кг с прицелом и патронами. Эффективная дальность стрельбы – 600 метров. Возможна установка американского подствольного гранатомёта М203.


[Закрыть]в руках, получил две пули в грудь и мешком завалился на бок. Вскочил он, надо сказать, удачно для меня, перекрыв линию огня для второго, тощего брюнета в немецком камуфляже, вооружённого «семьдесят четвёртым» «калашом».

Для них я стоял крайне неудачно, каждый много стрелявший знает, как тяжело разворачиваться вправо (если вы правша, конечно) с винтовкой или автоматом у плеча. Есть, правда, хитрые способы облегчить этот процесс, вроде приседания со скручиванием ног, но парни с ними знакомы не были. А потому наёмник не успел выстрелить, а вот я – успел. Завалившись на бок, так, чтобы куча мусора прикрыла меня от огня третьего с этой стороны противника, я спокойно всадил две пули в растерявшегося «калашеносца».

Тут только раздались ответные выстрелы. Последний из находившихся внутри здания противников дал длинную очередь, выбив клубы пыли и кирпичной крошки из моего укрытия.

«А ведь сейчас и разведчики подтянутся…» С момента моего первого выстрела прошло секунд пятнадцать. Свой автомат снимать было неудобно, поэтому, перекатившись ещё ближе к мусорной куче, я дотянулся до «шведской гэхи» и подтащил оружие к себе.

«Так, винтовку в левую руку и ствол направить на дверной проём… Пистолет в правой смотрит вдоль укрытия, на случай, если наёмник внутри недостаточно напуган…»

Предательски хрустнула ветка за стеной, предупредив меня о появлении очередного противника. «Парень явно новичок, ну кто же будет приваливаться к тонкой деревянной панели, за которой противник может быть?» – подумал я, заметив, как качнулась одна из створок широченной, словно ворота, двери. Что называется, «от бедра» я выпустил туда четыре тяжёлые, десятиграммовые пули.

Они с лёгкостью пробили гнилое дерево… и того, кто так неосторожно подставился.

Занятно, что мой противник, находящийся внутри здания, не поспешил воспользоваться моментом, а, выпустив полмагазина по моему укрытию, побежал прочь. Как я определил? А просто пока я промаргивался от запорошившей глаза кирпичной пыли, выбитой вражескими пулями, вдалеке раздалось громкое топанье и крик:

– Sprunkam, jis visus nuzude! [43]43
  Бежим, он их всех убил! (лит.).


[Закрыть]

«Вот паникёр малахольный, – с немалым удовлетворением подумал я. – Но почивать на лаврах рановато, вдруг второй их разведчик парень решительный».

Я выщелкнул магазин из «гэхи» и достал из подсумка на поясе у убитого новый. Подсумок был старый, для одного магазина, а вот винтовка сохранилась на удивление неплохо. Пластик цевья и приклада был поцарапан, но оптический четырёхкратник «хенсольт», установленный на планку, изумлял своей сохранностью. Наверное, покойник разжился оружием у какого-нибудь бережливого и мирного шведа, сохранившего все это со времён «до Тьмы».

Перевесив «Калашникова» за спину, я встал и подошёл к стене справа от двери. Быстро выглянул наружу – никого, только убитый мной дозорный остывает в луже крови. Я замер, прислушиваясь. В отдалении слышался треск веток – похоже, мои преследователи удирали, не разбирая дороги.

Вернувшись внутрь, я обыскал убитых. Четыре полных магазина к «полуснайперке» и две полные пачки патронов я рассовал по карманам своей разгрузки, а в «трёхдневник» [44]44
  Большой транспортный подсумок, именуемый также «сухаркой», «продсумкой», «мародёркой».


[Закрыть]спрятал найденную у пулемётчика рацию. Больше оружия я брать не стал, свалив все трофейные стволы под стену и присыпав их землёй. Пришлось, правда, повозиться, стаскивая с одного из убитых куртку, но оружие-то завернуть надо, верно?

«Теперь пора ноги делать, надо только не забыть позже Томаса проведать, – решил я, отряхнув руки и взяв прислонённую к стене винтовку. – Сдаётся мне, что он парень непростой, иначе почему у него рация персональная, в то время как у целой кодлы загонщиков всего одна была?»

* * *

Пяти десятков человек для прочёсывания леса размером «два на полтора» совершенно недостаточно, а если учесть посты, выставленные для блокировки, так и вовсе мало. И из вражеского окружения я выскользнул без особого труда. Мне повезло, что среди гостей не было финнов. И хоть «более европейские» шведы и насмехаются частенько над «Тойво с хутора», но спокойные уроженцы Суоми [45]45
  Так финны называют свою страну.


[Закрыть]– противник серьёзный, к тому же лес для них дом родной. Вообще же, как мне кажется, Финляндия пережила Тьму довольно легко. К дикости, низким температурам и одиночеству им не привыкать. В дополнение страна у них очень оружейная, почитай в каждом доме ствол, а то и не один. И, кстати, они оказались наименее агрессивными из всех наших северных соседей.

На старой шоссейке, что шла от Ленинградской трассы в сторону Городни, ни патруля, ни застав «эстонцев» не оказалось, и, перескочив через насыпь, я быстрым шагом, почти бегом, удалился от опасного района на километр с лишком.

«Уф, можно и передохнуть, пожалуй…» – решил я, с комфортом устроившись в густом ельнике. Весна в этом году выдалась на удивление ранняя. День Победы праздновали всего две недели назад, а на деревьях уже листья появились. Похоже, природа в себя приходит после катаклизмов… Я лежал на спине, положив ноги на рюкзак, и перестраивал рацию на резервную волну. Привычные манипуляции нисколько не отвлекали меня от несколько отстранённых размышлений: «Если детство вспомнить, так в это время вообще снег по колено в лесу лежал, а уж первые годы он и не таял совсем. И урожаи народ всё больше и больше собирает, причём уже не только рожь сеют, но и пшеницу кое-где…» Но вот нужная частота найдена, и пришла пора заняться сиюминутностями.

– Дупло, мелкому дятлу ответь! Нужен Большой Ви. – Если Виталий Андреевич на месте, то минут через пять я передам всю важную информацию на самый верх. «Дядя» Виталик у нас всё-таки глава Следопытов или где? И канал этот из тех, что мы для самой важной информации используем. Но у меня необходимый доступ есть. И не потому, что мы почти родственники, а потому, что выпускник спецфакультета «Рязанки» [46]46
  Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознамённое училище(РВВДКУ) имени Ленинского комсомола. Спецфакультет училища считается «кузницей кадров» для Спецназа ГРУ.


[Закрыть]растил и воспитывал меня с моих пяти лет. Ян, как я уже упоминал, оказался человеком очень мирным, я же с удовольствием впитывал науку, что мне давали и отец, и «дядя».

– Дятел, Космолёт у аппарата, назовись! – меньше чем через три вызова ответил личный помощник нашего главы, серьёзный и вдумчивый Васька-Космолёт.

– Заноза здесь.

– Привет, Илья! – голос Василия заметно потеплел. – Слышали мы про твои приключения, Гедеван сообщил. И тоже по резервной. Андреич отскочил на часок, но ты докладывай, я пишу.

– Залётные из Колывани, пришли по мою душу, хотят, чтобы я отвел их туда, куда нельзя.

– На «пасеку»? – в голосе его я заметил оттенки удивления. – Ты уверен?

– Процентов на девяносто. Взял одного и поспрошал в темпе. Прикинь, их по воздуху подо Ржев перекинули. Думаешь, просто так, Вася? Кстати, если наши поторопятся, то его ещё вдумчиво расспросить можно будет.

– Ты сам где?

– Я их немного пощипал и оторвался. Я в шестьдесят первом квадрате, по улитке пять… – Уж родные края я наизусть знаю! – Бегать могу ещё долго.

– Не торопись. Когда они наши частоты погасили, мы целых пять групп отправили. У двух – «Утёсы». [47]47
  НСВ-12,7 «Утёс»(Индекс ГРАУ – 6П11) – крупнокалиберный пулемёт советского производства.
  Масса – 25 кг (тело пулемёта); 41 кг (на станке 6Т7 с лентой); 11 кг (лента на 50 патронов). Длина – 1560 мм. Длина ствола – 1100 мм. Патрон – 12,7х108 мм. Скорострельность – 700–800 выстрелов/мин. Начальная скорость пули – 845 м/с. Прицельная дальность – 2 км (по наземным целям); 1,5 км (по воздушным целям). Максимальная дальность – 6 км (для патрона Б-32). Вид боепитания – пулемётная лента на 50 патронов (пехотный), 150 патронов (танковый). Прицел: оптический (СПП), секторный с возможностью введения боковых поправок (также используется ночной прицел НСПУ-3).


[Закрыть]

– Вы с «крупняками» поаккуратнее, в «Тиграх» аппаратурка хитрая есть.

– А то мы не знаем. В общем, минут через пять их плющить начнут.

– Понял. Отбой.

Я взглянул на часы. Весь разговор занял чуть меньше двух минут. Даже если Дуб и его люди снова меня запеленговали – времени отреагировать у них уже не будет. Пять групп Следопытов – это сила, с которой стоит считаться, даже если вас сто человек.

Глава 6

К главному веселью я всё-таки не успел. Стоило мне собраться в обратный путь, как издалека донеслась частая стрельба, потом пару раз гулко рявкнули крупнокалиберные пулемёты, потом ещё немного постреляли – и всё. Спустя пару минут в наушнике раздалось:

– Космолёт Занозе.

– Здесь Заноза. Слушаю тебя.

– Можешь переходить на стандартный канал. Гедеван ждёт. Андреич приказал, как закончите на месте, с «языками» сразу к нему. Как понял?

– Понял тебя, Космолёт. Отбой.

На ходу перестроив рацию на нужную частоту, я связался с Валерой:

– Заноза Гедевану. Как там у вас?

– Всё неплохо, брат. Пятнадцать «двухсотых» и восемь «трёхсотых» сделали. – Привычка так называть убитых и раненых шла ещё с прежних времён, да и псковичи с новгородцами придерживались той же терминологии. – Ещё с десяток в лес убежало, но за ними уже ополченцев отправили.

– А «Тигры»? – меня сейчас больше всего интересовало местонахождение лже-Дуба.

– Один тут, а второму удалось уехать. Как жарко стало, он сразу по газам и через поля помчался. Снайпер раз пять стрелял, да не пробил, а из «крупняка» мы побоялись сажать. Но не переживай, я Трансильванца с ребятами вслед за ними отправил. У тебя что?

– Я на ферму сейчас, там «язык» и трофеи. Пришли группу, там по трубе человек пять должны были вслед за мной ползти.

– Понял тебя. Жди.

* * *

К ферме я не подходил, а подкрадывался. Вовремя сообразил, что если мои преследователи были достаточно настойчивыми, то как раз к началу заварухи на трассе они должны уже были выбраться из коллектора, обнаружить Вихря и найти трупы убитых мною наёмников.

Метрах в ста от бывшей колхозной, а может, и совхозной, точно не знаю, собственности я залёг и принялся разглядывать окрестности в трофейную оптику. Минута тянулась за минутой, но противника обнаружить не удавалось. Наконец в кустах, где был выход-пролом из коллектора, в поле зрения попалась какая-то неправильность. Вгляделся – ну точно, человек спрятался. Понаблюдав ещё пару минут за ним, я обнаружил ещё двоих. Первый общался с ними жестами, чем и «спалил».

– Занозе Гедеван! – связался я с нашими.

– Здесь Гедеван! Докладывай! – Валера, зная мой неугомонный характер, совершенно не удивился.

– Засёк троих. Окопались, но не сильно. Кто ко мне?

– Саламандр и пять ребят.

– Понял. Саламандр, ответь Занозе.

– Здесь Саламандр. Заходим с двенадцати. – По принятой у нас системе это означало, что ребята заходят на объект точно с севера.

– Лучше с одиннадцати или четырёх-пяти. На вас у них три ствола смотрят. Двоих могу отработать.

– Заноза, сколько их всего?

– Не больше пяти, плюс – мой «язык», если освободили.

– Понял тебя. Жди. Будем работать «три плюс два».

– И я в прикрышке?

– А как же! Встанем – маякнём.

«Вот так вот, связь – великая вещь! Теперь, даже если наёмники решат убежать, без потерь с их стороны не обойдётся. А насколько я знаю этих парней, то они, скорее всего, предпочтут сдаться и не класть свои жизни за звонкую монету. Потому что понимают, прорыв из самого логова Следопытов – мероприятие малоприятное. И мы с хвоста у них не слезем, пока всех не переловим. Интересно, а как Дуб собирался уходить? Чёрт!» – Внезапная догадка заставила меня срочно выйти в эфир:

– Гедеван Занозе. Срочно!

– Здесь Гедеван!

– Валера, куда «Тигр» поехал?

– Полями на Дорошиху рванул. Трансильванец говорит, что он кварталами его догнать пока не может.

– А Трухлявый где?

– Здесь, с нами.

– Чёрт, если он на ту сторону прорвётся, то мы его не достанем! Вертолёт у них! И база под Кимрами. – Я принял решение. – Всем внимание! Саламандр, тебе далеко?

– Метров двести.

– Понял. Я начинаю сейчас, отвлекаю, а ты работай с ходу. Как понял?

– Понял тебя, Заноза.

– Гедеван, пошли Трухлявого на перехват на «восемьдесят четвёртую» трассу. «Тигр» – машина злая, но не всё же время они по бездорожью будут ехать. Как увидят, пусть по мотору стреляют!

– Понял тебя. Две машины через минуту выйдут.

– Валер, и подмогу сюда вызови – недобитков ловить. Через шестьдесят секунд начинаю! – И я приник к оптическому прицелу.

Как всегда, «хорошая мысля приходит опосля». Чертыхнувшись и отлипнув от окуляра, я нажал тангенту:

– Заноза в канале. Отбой на две минуты. Попробую их уболтать! – И, сунув в руку в «трехдневник», достал трофейную «Нокию». Включив рацию и отсоединив гарнитуру (ни к чему она сейчас), включил питание:

– «Белые дрозды», ответьте Занозе. – Почему-то мне показалось, что если в команде есть один из этой группировки, то и другие сыщутся. К тому же Вихря должны были найти и развязать.

Секунд через сорок мне ответили:

– Хунт [48]48
  Hunt– волк (эст.).


[Закрыть]здесь. Слушаю. – Тягучий акцент вполне соответствовал прозвищу.

– Правильно, слушай внимательно, Волк, коли не в ту овчарню влез! – немного надавил я на собеседника. – У вас есть три минуты, чтобы сдаться. Потом будет плохо! Понял меня? Если сдадитесь – не обидим, поговорим и отпустим. Мы правила знаем – у вас контракт, не по своей воле пришли.

– А ты кто такой, чтобы мне указание давать? – возмущённо спросил неизвестный мне наёмник.

– Кто я такой, у Поорса спроси, я ему представлялся.

– Hunt! Ei kuula teda! [49]49
  Волк! Не слушай его! (эст.).


[Закрыть]– внезапно голосом Дуба-Берга заголосила рация.

«Хорошая у него в другой машине рация стоит», – подумал я, вспомнив, что в том «Тигре», где меня попытались захватить, никакой серьёзной аппаратуры я не заметил. Но могли и спрятать, тут я не уверен.

Я связался с Гедеваном:

– Валер, я попытаюсь их главного уболтать, пусть наши умельцы пеленг берут. А этим, на ферме, я дал три минуты на то, чтобы сдаться. Как понял?

– Хорошо понял. Ворон уже колдует… Поскольку Леша-Ворон был одним из наших лучших специалистов по связи, я с чистой совестью продолжил игру:

– А вы, господин Поддубный, не лезли бы. А то людей завели да бросили. Нехорошо, практически «ай-ай-ай». Или вы ребятам не сказали, что вы уже в десяти километрах и подмоги им никакой не будет?

– Да ты… – начал разгневанный вожак «залётных», но я перебил его:

– Что я? Или вы не сказали им, на кого охоту затеяли?

– А ну заткнись, сопляк! – Похоже, мой оппонент почувствовал, что оторвался от погони, и решил немного выпустить пар. – Тебе просто повезло! Но мы до тебя доберёмся!

«Говори, говори, тупица… Ещё минута-другая – и Ворон тебя поймает!» – позлорадствовал я про себя, а вслух (и в эфир) выдал длинную матерную тираду, крайне нелестно характеризовавшую умственные способности Берга и сексуальные традиции его семьи. Традиционные упоминания «скорости» эстонцев я опустил, дабы не обижать остальных наёмников.

Лже-Дуб несколько секунд переваривал услышанное, а потом разразился ответной бранью. Ругался он не слишком умело, чем в очередной раз подтвердил мои сомнения в его «русскости». Сейчас я понял, почему уже в самом начале нашей короткой поездки я почуял неладное. Он очень напомнил мне тогда прибалтийских актёров советских времён, пытавшихся изображать «европейскую цивилизованность». Андреич нам с Янеком как-то объяснял про это и показывал на примерах. Давно это было, лет пятнадцать назад, а поди ж ты, помню до сих пор.

Переругивался я с «Бергом» ещё минуты полторы, не меньше, пока наушник голосом Гедевана не сказал: «Засекли. Он в районе Савватьево и двигается на восток. Километров десять до него, не меньше».

– А ну, ша, балаболка! – прервал я словоизлияния «интуриста». – Волк, что надумал?

– Оружие оставите? – спросил тот.

– Сейчас заберём, когда отпустим – отдадим. Кроме трофеев, естественно… – Несмотря на кажущуюся странность подобных условий, были они вполне обычными. Уже лет десять как жестокость первых схваток пошла на убыль, и подобные «договора» были среди профессиональных «солдат удачи» не редкость. Особенно когда они сталкивались с превосходящими силами «разумного» противника. «Отморозков» и «идейных» вроде вологодских Пионеров это не касалось.

– Договорились, – буркнул Волк. – Мы выходим!

Я быстро связался с Саламандром и предупредил его о всех наших достигнутых успехах. После чего пошёл принимать капитуляцию противника.