Текст книги "Станция-Крепость (СИ)"

Автор книги: Артем Матюшенко

После армии занятия спортом не бросал, тренажерный зал два-три раза в неделю, летом бегал, зимой катался на лыжах, а в прошлом году купил себе хороший велосипед. После армии, чуть в бандиты не попал. Пару раз его уговаривал поприсутствовать на стрелках, школьный приятель, с его накаченной фигурой и ростом в сто восемьдесят восемь, он выглядел довольно внушительно. Потом они ехали на природу, с девушками, шашлыками, пивом и водкой. Все эти стрелки и возлияния после них, Максиму были не по душе, и на третий раз он хотел отказаться, но Борис очень просил, мол просто постоишь, а они с пацанами паре зверьков, их место укажут и сразу домой его отвезут. Поехали вчетвером. На деле оказалось, что приехали два кавказца, один седой в кожаном плаще со звериной ухмылкой, с ними еще три русских быка телохранителями. Уже в самом вначале, разговор пошел на повышенных тонах, и в руках двух телохранителей появились пистолеты.

–Что шпана русская обосрались? –Оскалился седой кавказец. На совсем не лестное упоминание о русских, телохранители и бровью не повели.

–Вот суки! –Макс сработал на автомате, не прошли зря тренировки по боевому армейскому самбо, у ближнего телохранителя от подсечки подлетели ноги и он с каким то хекающим звуком грузно приземлился на плечи и шею, пистолет вылетел на несколько метров в сторону. А Максим уже вывернул кисть второму вооруженному бандосу. Работал на полной отдаче, в руке хрустнуло и она опала плетью. Удар рукоятью пистолета промеж глаз и бугай шлепнулся на пятую точку, подвывая и зажимая здоровой рукой рассеченное лицо. Через мгновенье, ствол пистолета уперся кавказцу в голову.

–Стой брат! Не стреляй! Говорить давай! По хорошему договоримся, мамой клянусь! –Запричитал он.

Лица, его молодого спутника и сидящего на жопе телохранителя были испуганы, хотя за минуту до, лучились злостью и высокомерием. Глядя на них, Максиму стало противно, как будто смотрел на что-то мерзкое.

После этого случая с ним хотели встретиться серьезные люди и предложить работу с серьезными деньгами, как выразился Борис, но Максим не стал встречаться, а послал приятеля играть в свои разборки дальше. Как ни странно, после, его больше никто не беспокоил.

На одном из форумов познакомился с парнями близкого с ним возраста, что то типа клуба выживальщиков. Через некоторое время у них была постоянная команда из трех человек. И вот уже третий год, периодически он с новыми друзьями выбирался в область, в дикие не заселенные места или наоборот в брошенные деревни. До этого, он даже не догадывался, что деревни умирают каждый год, да и не по одной. У Макса было, что-то типа штаба, и приятели обсудить планы собирались у него, а то и просто попить пивка и посмотреть фильм. Так получилось, что он был на пару лет постарше, да и единственный кто служил в армии, и ребята частенько в шутку назвали его командиром. Но решалось, все сообща, путем обсуждения и голосования. Он настолько сдружился с ребятами, что даже дал им запасной ключ от своего жилища. Бывало, задерживался на работе, а ребята с пивком уже ждали его. Да и вобще были у них совместные планы, подкопить деньжат и выкупить старую усадьбу, в пригороде, сделать там что то типа базы. Чтобы в любое время можно было приехать на шашлычок и истопить баньку, жили то все в квартирах. Бензином и продуктами на выезды, затаривались сообща, а ездили на Антохином стареньком паджерике. У Антона и Серого, были ружья, но Максим пока не сделал разрешение, да и положа руку на сердце не очень хотел влезать в эту бюрократическую волокиту. Вместо этого он приобрел себе мощный арбалет с оптикой, который не требовал ни разрешения, ни регистрации. Даже опыт охоты с арбалетом на кабана и косулю приобрел, хоть у нас в стране это запрещено законом.

–Где же люди, где хозяин кабинета? –Подумал он. –Бросили тут одного! Надо идти их искать, выяснять что случилось.

На двери с наружней стороны, была прикручена плексиглазовая табличка Начальник станции. В коридоре было тихо и темно. Максим вернулся в кабинет и достал фонарик. Вновь вышел в каридор, дверь закрывать не стал, все таки из залитого солнцем кабинета попадало немного света. Небольшая квадратная площадка с железной лестницей в углу, ведущей к железному люку в потолке. –Наверно на чердак лаз. –Подумал Максим.

 
На стене пустой стенд с надписью по верхнему краю профсоюзный уголок.
Справа была широкая деревянная лестница ведущая на первый этаж. Спустился, подсвечивая себе фонариком. Двери– обычные деревянные, окрашенные как и стены, во все тот же серый цвет, с трафаретными надписями. Милиция, медпункт, служебный туалет и оббитая железом с надписью касса. Все четыре двери были закрыты на ключ. В зале ожидания было светло и он выключил фонарик. Ни голосов, ни людей он по прежнему не услышал и не увидел. В боковых стенах зала были входные двери. Слева большая двустворчатая дверь, справа небольшая дверь запасного выхода. С боков обеих дверей высокие зарешеченные окна. Окошко кассы. Двухметровые деревянные скамейки со спинками стояли в два ряда, попарно, всего шестнадцать штук. Напротив, проем коридора, слева от него дверь с надписью– Буфет. Максим пересек зал и прошел в коридор, он был подлиннее первого. слева направо шли двери: служебное помещение, кухня, подвал, камера хранения, туалет М, туалет Ж. Единственными открытыми оказались туалеты. Максим заглянул в мужской. Раковина умывальника, зеркало над ним и кабинка с одним унитазом. Вышел, подумал и заглянул в женский. Точная копия. Обратил внимание, что вместо салфеток или туалетной бумаги, в кармашке торчала газета. Вытянул. Гудок, за 1973 год. Ну да, что еще на станции может быть. Только год почему такой старый, из старой подшивки, что ли? Вышел опять в зал. Отсутствие людей начинало пугать. –Не может быть никого на станции! Не бывает такого. Только в книжках фантастических. –Подумал он. Где герои оказывались в таком же мире, но без людей.
Решил выйти на улицу. Большая двустворчатая дверь была закрыта изнутри. Открыл железный засов и приоткрыл ее. А улицы, то и нет! Небольшое кирпичное крылечко. И железнодорожный путь, даже перрона нет. Вдали полоса леса, с боков кстати тоже лес. Спустился с крылечка, справа вагоны, а слевой стороны железнодорожный путь по широкой дуге поворачивал и уходил в поле. Справа стояло два грузовых вагона, те, что он уже видел из окна кабинета. Один закрытый деревянный, другой полувагон с углем. Метров через десять после вагонов путь просто обрывался, как бритвой срезано, удивился Максим. Ёк макарек! может макет, для съемок? Он оглянулся и осмотрел станцию снаружи. Дом был добротный, старой постройки. По красному кирпичу, шел узор из белого силикатного. Одноэтажный с мезонином. Всплыло в голове слово. В мезонине с широким полукруглым окном и располагался тот самый, кабинет. Мезонин над левым крылом, правое крыло, чуть длиннее. Окна убраны узорчатыми, крепкими решетками. Здание Максиму понравилось, крепкое, надежное, и главное не безликое, а имеющее свой стиль. –Явно старой постройки. –Его мнение подтверждалось и видом водонапорной башни. Круглая, крепкая и приземистая. Высотой чуть выше небольшого шпиля на мезонине.
 

–Метров восемь, может чуть выше. –Прикинул Максим.

Между станцией и башней было всего метров двенадцать. Он решил обойти територрию по периметру. Почти впритык к башне стоял большой железный гараж. Запасная дверь ведущая в зал ожидания была закрыта.

–Наверно тоже изнутри. Как же я там очутился, из воздуха, что ли? Мистика какая то! А может розыгрыш такой? Хотя он не знаменитость, чтобы так ради него расстараться.

Спротивоположной стороны станции, напротив железного гаража, к ее большому крылу был пристроен кирпичный флигель. Метров восемь в длину и тремя небольшими зарешеченными окнами. Над дверью, закрытой на большой навесной замок, надпись– Мастерские. К торцу мастерских было пристроено квадратное здание, с одним небольшим окошком под самой крышей, с высокой черной железной трубой. Явно котельная. С трех сторон вокруг станции рос лес и только со стороны котельной было большое поле. До леса было метров двести. Во дворе станции зеленела травка, куст шиповника и рябина.

–Стоп! Так не бывает! Ладно трава зеленая, и небо не по осеннему чистое и глубокое. Но на рябине и шиповнике цветы. Не может осенью растение цвести! Весна? Мало того, что не понятно где очнулся, так еще и во времени провалился! А ведь он смотрел передачу, где люди пропадали из дома, а потом возвращались через какое то время, с потерей памяти. Иногда даже не помнили, кто они. Может и с ним такое произошло. Тогда надо все обследовать, и выяснить где он, и как добраться домой. Если он стал жертвой экспирементов, то это косвенно может объяснять и то, что он оказался в закрытом помещении, может еще вход есть, потайной.

Максим обошел здание и вошел в главный вход. Странности немного напрягали и он закрыл за собой дверь на засов.

–Что он еще не осмотрел? Ах да буфет. –Он без всякой надежды толкнул дверь. На удивление дверь поддалась. –Странно, он почему то думал, что будет закрыто. Прямоугольное помещение, пимерно четыре на шесть. Два окна, у дальней стены стойка, за стойкой дверь, скорее всего выход на кухню. Четыре квадратных столика, с серыми застиранными скатертями, у каждого по четыре деревянных табурета. У входа прибита простая металлическая вешалка в пять крючков. За стойкой небольшой деревянный стелаж, весы, старый холодильник Урал, с защелкивающейся ручкой. На стойке стопка тарелок с надписью– Общепит, аллюминевый чайник с надписью– Кипяток рядом пачка сахара рафинада и пластмассовый поднос с перевернутыми гранеными стаканами. Небоьшая стеклянная витрина под стойкой, была пуста, если не считать нескольких пустых же стальных судков или лотков. Точно Максим не знал как они называются. А вот стелаж его заинтересовал. На одной полке стояли выложенные пирамидкой консервы: завтрак туриста, тефтели рыбные, килька в томате, сайра с добавлением масла и горбуша, по бокам шесть банок сгущенных сливок. Выше чай индийский со слониками, спички, сигареты и папиросы. Черные с зеленым пачками папирос Герцеговины флор, соседствовали сигареты без фильтра Ватра,с фильтром болгарские Шипка и Опал. На нижней полке слева, пачки печенья земляничного, соломка хрустящая и сухари студенческие в пачках, несколько плавленных сырков Дружба и стопка плиток шоколада Театрального, четыре бутылки Баржоми и две двухлитровых банки яблочного сока. Нижняя полка слева больше всего заинтриговала Максима. Пара бутылок Пшеничной водки соседствовали с тремя бутылками азербайджанского коньяка в три звездочки, бутылкой советского полу-сладкого шампанского, бутылкой портвейна Агдам и бутылкой Рижского светлого пива. Холодильник был пуст. Зато раздвинув фанерные створки под прилавком Максим обнаружил еще ящик шампанского, ящик водки, три ящика пива и ящик портвейна. Также две больших коробки, в одной коробке были сложены консервы, в другой сигареты и папиросы. Ради спортивного интереса Максим развернул пачку печенья, плесени не было. Понюхал пахло приятно, отломил рассыпчатое. Даже пожевал кусочек. Хорошее свежее печенье.

Прошел на кухню. Большая дровяная печь с оной стороны, рядом большой разделочный стол и трехконфорочная печь Лысьва. Напротив стол с разной посудой и кастрюлями. Весы на тумбочке. Мойка на две глубоких стальных раковины. Открыл дверцу в углу– кладовая. Полки с продуктами, сухое молоко, яичный порошок, пакеты с солью, большая жестяная банка с томатной пастой, пачка лаврового листа, специи, сода, трехлитровый бидон с подсолнечным маслом, горчичный порошок и бутылка пищевого уксуса. На полу три ящика минералки и неполная коробка яблочного сока. Рядом мешок картошки, и по половине мешка лука и моркови. Напротив шкаф, в нем небольшие мешки, кило по пять-шесть с рисом и крупами, семь пачек макарон. Максим непроизвольно прикинул количество продуктов. –Если с консервами считать, то одному на полгода растянуть можно. Открыл закрытую на внутренний засов дверь. Как он и предполагал другая дверь вела в обследованный ранее коридор. На всякий случай толкнул еще раз дверь с надписью Камера хранения, убедился что ничего не изменилось и пошел в кабинет на второй этаж.

Первым делом обследовал шкаф. Синий форменный китель с петлицами, полосками и звездами и на рукавах, синие брюки, к ним фуражка с красным верхом и железнодорожной эмблемой. Серый длинный дождевик, сапоги– пара кирзачей, пара резиновых.

–Размер сорок три, как раз по мне. –Машинально отметил Максим. Может это игра такая надо стать начальником станции. –Криво усмехнулся он. –А брючки то коротковаты будут! –Не густо, пошли дальше. Во второй секции за стеклянными дверцами был чайный сервиз, еще три типичных железнодорожных стакана в подстаканниках, четыре пятидесяти граммовых стопочки и бронзовый десятисантиметровый бюст Дзержинского.

–Этот то здесь каким боком? –Удивился Максим. Ниже в небольшом баре стояло две бутылки баржоми и чуть початая пузатая бутылка армянского коняка. А вот находка в нижнем отделении заинтересовала. Пачка старых виниловых пластинок и коричневый ящик с патефоном, на крышке– Ордена Ленина завод Молот. СССР.

–Ого какой раритет! –Диски тоже порадовали, Аида Ведищева, София Ротару, Пугачева, Хиль, Герман и много других советских исполнителей, был даже Александр Вертинский, но больше удивился Джеймсу Ласту и трем песням Роллинг Стоун на мелодиях и ритмах зарубежной эстрады за 1975 год. Были совсем старые, толстые и тяжелые, по две песни на стороне. Максим отложил находку и прошел к письменному столу. Захотелось пить, сначала хотел достать из рюкзака баночку баварии, но подумал, что не время для алкоголя, решил продегустировать баржоми. Сковырнул пробку, осторожно сделал небольшой глоток. Хм, обычная минеральная вода, не выдохлась, пузырьки приятно пощипывали язык. Создавалось впечатление, что все поставили буквально перед появлением Максима. И он с удовольствием присосался к бутылке, выкинув из головы все сомнения.

В верхнем ящике лежало пачка чистых листов формата А4, несколько листов черной копирки, набор карандашей, две шариковых ручки и готовальня. Моток изоленты и несколько кусков проволоки скрученных в кольца. Осталные ящики были пустыми. Черная печатная машинка на столике справа оказалась, раритетным ундервудом. Железный ящик, в простонародье Сейф, порадовал. Ключ был в дверце. В его верхнем отделении лежала с десяток ключей с бирками. –Ага вот и ключи от закрытых дверей. Максим подумал, достал кусок проволоки и нанизал все ключи, чтобы не потерять. Кабинет он худо-бедно осмотрел, решил идти вскрывать помещения на первом этаже.

Первым открыл медпункт. Небольшое помещение с беленными стенами и одним зарешеченным окном. Раковина, стул, вешалка, ширма, кушетка, стеклянный шкаф с лекарствами, полка с книгами, стол, два стула. Вот вкратце и все. Следующее касса. Помещение еще меньше, где то три на три. Стол, стул, сейф. вешалка для одежды. Окон нет, только маленькое что в зал выходит. –Агде же аппарат, что билеты печатает? Должны же билеты продавать. –Призадумался Максим. Но с другой стороны, нет ни карт, ни графиков, ни расписания поездов. Так, что и аппарат могли убрать. Сейф пустой, ключ в дверце торчит… Ну да знакомо. Теперь служебный туалет. Ага раковина, зеркало и две кабинки, в одной душевая… Не плохо уже. Подошел крутнул единственный барашек, побежала вода. Посмотрел на раковине– везде краны с одним вентелем. Про горячую воду можно забыть! Да хоть холодная есть и то хорошо! Последняя дверь в этом коридорчике была с надписью– Милиция. А комната точно такая же как и мед пункт, хотя– нет, чуть больше. Только вместо кушетки старенький диван, вместо шкафа с лекарствами– несгораемый шкаф. Да, а в сейфе то пусто! Максим уже хотел выйти обратно в коридор, но скорее машинально, чем осмысленно выдвинул верхний ящик стола. Опа, вот это номер! В ящике лежала кобура с пистолетом, рядом магазин набитый желтыми, маслянистыми патронами. Макаров! Правда магазин всего один. Максим пошарил рукой поглубже в ящике и выудил тяжелую картонную коробочку. Ага… еще шестнадцать есть! И того двадцать четыре патрона, но всего один магазин. Максим подумал пару секунд, вставил магазин в рукоять, но отводить затвор и досылать патрон в патронник не стал. Повесил кабуру на ремень справа, спереди. Кабура из коричневой кожи хорошо смотрелась на нем. Берцы, штаны– натовская цифра со вставками на коленях, кожанный командирский ремень с вырезанной в латунной пряжке звездой. Ремень правда новодел, он заказал его через интернет, но за весьма приемлемую цену. Синяя майка из египетского хлопка, обтягивала мощный мускулистый торс. С майки подмигивал череп в красном пиратском платке на голове.

–Ага Максимка Богданов, гроза морей и попа-данец во времени! –Усмехнулся он. –Что там у нас еще осталось?

–Камера хранения.

–Служебное помещение.

–Подвал.

–Подвал. Комната К.

–Мастерские.

–Котельная.

–Генераторная.

–Склад.

Где находятся генераторная и склад и что такое комната К, Максим не знал. После того как он пришел в себя прошло часа четыре. Хождение по помещениям и обшаривание столов и шкафов порядком утомило его. Зашел в буфет, захватил бутылку Рижского пива и поднялся на второй этаж. Закрыл на ключ кабинет, свернул ветровку под голову, но сначала решил продегустировать бутылочку местного. Пиво было хоть и комнатной температуры, но приятно на вкус.

–Класс! Жить можно, решил Макс, тут уж точно никакой химии. Странно а срок годности не указан. Пиво рижское, пивзавод г. Глубокое, цена двадцать девять копеек. И все. По вкусу вроде свежее. Максим прилег на кожанный диван, но сон не шел. Мозг отчаянно, по кругу гонял доступную информацию. Полежав минут двадцать, он вдруг вспомнил, что в рюкзаке у него продукты и замороженная курица, которая уже наверное оттаяла. Пришлось вставать и разбирать рюкзак. Курица замороженная в морозилке, и обернутая в бумагу, еще не растаяла. Вернее, только начала поддтаивать. Электричества нет, холодильник не работает, судя по всему на улице конец весны, значит ночью еще прохладно. Взял курицу, остальные продукты и пошел на кухню.

Искать, где находится генераторная не хотелось, да и есть ли там генератор и топливо к нему. Хотелось есть. Ну, что-ж есть дровяная печь, рядом ведро с углем и дрова, как будто кто-то только-что собирался ее растопить. Топить печь Максим умел, он и раньше считал это делом не хитрым, а уж поночевав по заброшенным деревням… Печь разгоралась, дрова начали потрескивать. Набрал воды в кастрюлю, промыл курицу. В шкафу выбрал поварской нож поудобнее и разделал тушку.

–А вобще. –Думал Максим. –В книгах вон попадают в доисторичесские времена, живут в землянках, пещерах, а тут все как-будто ждет людей. Заходи и живи! Почистил, лук, морковь, пару кортофелин. Через некоторое время добавил приправы и макарон. Получился ароматный куриный супчик.

После обеда, жить стало лучше, жить стало веселей! Или это не про обед было сказано? Но все равно, настроение резко улучшилось.

Решил продолжить осмотр. Пока день в разгаре, решил начать с наружних помещений. Вышел через второй выход, тот, что на двор и выходил.

–Ага ну котельная понятно, мастерские, вот они две двери справа. Вскрыл обе.

–Котельная. Естественно сам котел, топка под ним, в углу приличная гора угля. У стены широкая поленница, колода и топор колун. У стены лопаты совковые широкие, ломик, ледоруб, штыковая лопата, еще лопата и широкий скребок для уборки снега. Пара ведер,черных от угольной пыли. И широкая деревянная тачка на одном колесе в углу. У окна небольшой стол без ящиков, табурет и старая широкая лавка.

Теперь мастерские, ооо… а вот тут уже богатенько, небольшой токарный станок, сверлильный, на полу сварочный аппарат, слесарный верстак с тисками, наборы инструментов и напильников. Болгарка, два аккумуляторных шуруповерта, электрический лобзик. В дальнем конце помещения еще один верстак, но уже столярный и стеллажи с инструментами. Такая небольшая универсальная мастерская. Максим решил не углубляться в изучение деталей, если обживаться, то он все осмотрит более внимательно.

Дальше– железный гараж, высокий, грузовик с кунгом войдет спокойно, и в длину метров десять, не меньше. Замок навесной, ага это склад и есть! У входа четыре двухсотлитровых бочки, три с бензином, в четвертой вроде масло. На бочках две бензопилы, современные Хускварны. У другой стены, мешков сорок цемента, ручная бетономешалка литров на сто, циркулярка, лежащая пачка оконного стекла и с дюжину ящиков с гвоздями и скобами, дальше вглубину склада– дерево. Брус, доска, фанера. Всего много и все разной длины и толщины.

–Да тут на десяток хороших дачь хватит! –Закрыл дверь и пошел к водонапорной башне. –А вот и генераторная.

Первый этаж, представлял собой круглый зал диаметром метра четыре и высотой более пяти. На второй этаж, кругом по стене вела железная лестница. На втором этаже посередине огромный металлический бак, по кругу, на высоте метров семи, шесть небольших окошечек. Площадка вокруг бака была сварена из металлического прутка, поэтому свет проникал и на первый этаж. Внизу два дизельных генератора, один мощный стационар, другой переносной, что удивило, тоже современных. Восемь бочек с дизтопливом. От стационарного провода шли к станции и насосу водонапорной башни, труба выхлопа выведена в вентиляционное окошко.

Максим постучал по баку для воды, он был полон на две трети. –Вода есть, а без холодильника обойдусь. –Решил он не заводить генератор.

 
Вернувшись в помещение, закрыл дверь изнутри.
 

–Так, что там осталось? Начнем с подвала.

Подвал разочаровал Максима. Единственная бочка с бензином сиротливо стояла почти у входа. Три пустые двадцатилитровые канистры, окрашенные в зеленый цвет. Стеллажи у стены были пусты. Правда в улу еще стоял топор и метелка без ручки. Осветив фонариком пустое помещение, он прошел к дальней стене. Широкая железная дверь с выдавленной в металле буквой К, заинтриговала. Но и здесь его ждало разочарование. Небольшое квадратное помещение, было абсолютно пусто.

Служебное помещение, было чуланом. Стеллаж с тряпками, порошком, хозяйственным мылом. Пачка газет Гудок, за 1973-74 годы.

–Вместо туалетной бумаги ставить. –Догадался он. Пять оцинкованных ведер, щетка, совок для мусора и три швабры.

Максим не пожалел, что оставил на последок камеру хранения. В угу, напротив единственного окна стоял письменный стол, два стула. Два крепких деревянных стеллажа, один у стены, один посреди помещения. У стены штук двенадцать разобранных кроватей с панцирной сеткой. Рядом на стеллаже, несколько десятков свернутых полосатых, ватных матрасов. Стопки солдатских одеял и не новых, но чистых простыней. Две стопки белых вафельных полотенец. На втором стеллаже– сумка и вместительный рюкзак с превязанной парой резиновых сапог. Пара коробок с аллюминевой посудой. Большая картонная коробка банного мыла. Несколько связок толстых стеориновых свечей. Несколько пустых стеклянных бутылей, Максим видел такие в детстве, в деревне у бабушки. Стопка синей рабочей одежды, несколько черных халатов, связка верхонок из тонкого брезента, два мотка бельевой веревки. Комната напоминала какой-то склад МЧС.

Открыл сумку– женская шерстяная кофточка, темный платок с красными цветами. Две банки говяжей тушенки высшего сорта, жестяная банка индийского растворимого кофе, литровая банка малинового варенья и пол-литровая меда. Два пакетика семян редиски и пакетик укропа. Тетрадка с рецептами. Шариковая ручка. Очки в футляре. Пара носовых платков. Связка ключей и круглый железный будильник.

Максим покрутил ключ завода и часы отозвались громким механическим тиканьем.

Когда снял с полки рюкзак и открыл, сердце замерло. Среди вещей, черным воронением блеснули два стола вертикалки. Максим подтащил рюкзак к столу и вытащил разобранное ружье. Иж-12, двенадцатого-же калибра. Патронташ с патронами и еще две пачки– дробь тройка и пуля. Кроме этого в рюкзаке лежало: набор для чистки ружья, кусок брезента, клеенка, плотное верблюжье одеяло, теплый свитер, две пары шерстяных носок, трусы, майка, чистые портянки, самодельный нож, четыре коробка спичек, сухое горючее, старый фонарик на квадратной батарейке, аллюминевая кружка, котелок литра на три, холщевый мешок с сухарями, пачка чая, сахар, шмат соленого сала, буханка хлеба, мешочек крупы, пачка соли, кулечек ирисок и три капкана. Макс повесил ружье на плечо, взял патроны и унес все в кабинет на верху. Затем собрал все продукты и отнес на кухню.

–Неплохо, по сравнению с другими попаданцами, я просто Крез или Рашид-Аль-Гарун! –Время подходило к вечеру и максим захватив омуля и тетрадь с ручкой, спустился в буфет. Открыл бутылку рижского пива отхлебнул, подумал, что оставшееся пиво надо отнести в прохладный подвал, посмотрел на рыбу, но взял тетрадь и ручку. Открыл первую страницу и записал:

 
1. Составить опись всех продуктов.
2. Составить опись вещей, материалов и инструмента.
Вспомнил про вагон с углем и закрытый грузовой вагон и записал дальше:
3. Осмотреть вагоны и близлежащую территорию.
4. Запустить генератор. проверить насос. Проверить электричество на станции.
Подумал еще с минуту и добавил:
5. Посадить картошку, грядку укропа и редиски.
Подумал еще с минуту, но решил, что на завтра дел уже достаточно и выдумывать долгоиграющие прожекты нет смысла.
 

–Будем ставить перед собой реальные планы и решать проблемы по мере их возникновения! –И Максим, решительно отодвинул тетрадь. –Да надо еще часы выставить завтра по полудню, а то они два часа ночи показывают. Хорошие часы, Касио-иллюминатор, легкие, на каучуковом ремешке– эксперементальная модель с батарейкой на десять лет. Ну десять– не десять, а лет семь-то уж точно должна протянуть. А в ситуации в какой оказался он, это был довольно нужный предмет. Почистил рыбу, нарезал ломтиками, долил пива в стакан. Потом сполснул руки в мойке на кухне, и открыл потефон. Через минуту, он наслаждался пивом под грассирующий голос Вертинского. –А ведь не так и плохо все, жить можно!

Проснулся максим на рассвете. Поотжимался, поприседал, выдержал пару минут под холодным душем и растерся полотенцем.

–А ведь, теперь, чтобы кофе с утра выпить надо печку растапливать. –Заниматься печкой не хотелось, его ждал план работ составленный вчера и он просто съел бутерброд с колбасой, запил все минералкой. –А теперь за работу! –И нацепив кабуру с пистолетом он решительно направился к выходу.

Во втором вагоне оказался всевозможный металлопрокат: проволока, арматура, сетка рабица, уголок, труба, несколько семиметровых двутавровых балок, лист, кровельное железо и даже болванки для токарного станка, все разных маркировок, размеров и диаметров. До обеда занимался инвентаризацией, а после обеда вскапывал огород. Посадить правда ничего не успел, но часа за четыре вскопал приличную полоску.

–Еще столько же и харе! –Для себя определил он. Картошки в мешке все равно ведер шесть будет.

Копал прямо от угла котельной и от входа метров двадцать всего и в окно видно. Второй день полностью занимался огородом, сделал три больших грядки под укроп и редиску. Но редиской засадил только половину одной грядки, на сколько он помнил ее сажали постепенно, каждую неделю, чтобы не переросла и всегда была свежая, с грядочки. Насчет укропа никаких познаний не было и он просто засеял им грядку. Картошку посадил почти всю, оставил четыре картофелины на пару жидких супчиков. А еще нашел на кухне в столе газетный кулек с нежаренными семечками. Подержал их с полдня в чашке с водой и повтыкал по краю картофельного поля. Когда копался в огороде пару раз видел выбигающих из леса оленей, а один раз по краю леса пробежал бурый медведь.

–Не обделен край животинкой! И это очень хорошо. –Подумал Максим и на следующий день запланировал пристрелять ружье и пистолет.

–Нормальный герой-попаданец с этого бы и начал! Завтра с утра обязательно попрактикуюсь в стрельбе.

С утра пострелял, довольно неплохо попадая из ружья и посредственно из макара. Из ружья выстрелил четыре раза, с пятидесяти метров, сначало два пулевых, затем два катречь– все в цель. А из пистолета сделал четыре выстрела и два раза промазал метров с тридцати, в прибитый к доске кусок фанеры напоминающий ростовую мишень. Ну из пистолета то он всего несколько раз в жизни стрелял в тире, а из ружья практика была на порядок богаче. Эх еще бы потренироваться, да сердце кровью обливалось за каждый отстрелянный патрон. Решил компенсировать в другом. Сбил щит из досок, поставил прямо в зале ожидания, сдвинув лавки к стенам. Отмерил дистанции в пять, семь и девять метров и с наслаждением, по паре часов в день, метал ножи. Через два дня к двум метательным ножам прибавил самодельный охотничий нож и три ножа с кухни. Конечно цирковым виртуозом за несколько дней не станешь, но получалось довольно прилично, с трех раз, два с уверенностью поражал самодельную мишень. Параллельно с этим занятием Максим занимался разведкой местности. Сачало обошел по опушке лес. Потом стал отдалятся от станции на несколько километров. Нарисовал примитивную карту местности, соориентировав ее по солнцу, и после каждого выхода старательно заносил все на карту. С права и с лева от станции лес через пару тройку километров не заканчивался. На восток, тоесть прямо от фасада станции, примерно через километр он наткнулся на грунтовую дорогу, хотел знаком на дереве пометить место, но потом через несколько метров увидел заросший съезд в сторону станции. Дорога тянулась с юга на север, нанес на карту и прошел в каждую сторону еще по паре километров, но ничего интересного больше не увидел.

Единственное направление, которое его интересовало даже больше чем другие, но которое он не исследовал, это на восток. Где был разбит его огород и куда выходила маленькая дверь из зала ожидания. Уходя он закрывал эту дверь на навесной замок снятый с подвала, когда приходил, то обходил станцию, но за все время так и не обнаружил следы других людей. С высоты в семь метров, из окна водонапорной башни, ему было видно, что железнодорожная ветка тянется на несколько километров на восток, точнее он сказать не мог, бинокля у него не было.

На пятый день, с самого утра он обследовал и это направление. Шел рядом с полотном, засекая по часам. Где то через два с половиной часа по времени, тоесть километров через четырнадцать– пятнадцать, железнодорожный путь резко обрывался, так же как и на своем противоположном конце у станции. Небольшое строение слева, а прямо метрах в ста обрыв и река. Течет примерно с севера на юг. Берега обрывистые, во многих местах торчат скальные породы. Не Обь конечно. Метров двести шириной. Этот берег обрывистый, глинистый, внизу желтела полоска песка. Но в нескольких местах можно было спокойно сойти к реке не рискуя переломать себе ноги. А вот противоположный берег покруче будет, скалистый, что наводило на мысль о немалых глубинах. Лес стеной до самой реки. А там где стоял Максим лес виднелся только темной полоской справа от железки. Слева, он закончился километров за пять до реки. Виднелись только отдельные рощицы и одинокие сосны.