Текст книги "Алма-Ата неформальная (За фасадом азиатского коммунизма)"

Автор книги: Арсен Баянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Криминальное дежавю

И действительно, примерно месяцев через пять нашли еще одну отрезанную голову… Это случилось тогда, когда лейтенант А. вышел на дежурство по городу, а я напросился к нему в напарники в качестве криминального репортера. Сегодня, уверяю вас, это было бы просто рядовое происшествие, которое во всех подробностях показали бы по криминальным новостям всех каналов ТВ. А тогда по тревоге было поднято чуть ли не все ГУВД. Я думаю, что и в этот раз милиция не допустила бы прессу, но я ведь был в гуще событий, находясь, между прочим, с разрешения начальства рядом с дежурным по ГУВД, и они ничего не смогли поделать.

Итак, часов в 12 (договаривались, правда, что я приду к девяти, но, каюсь, проспал) я был в ГУВД, где А. уже собирался на выезд. В одной из только что сданных девятиэтажек, что на проспекте Джандосова и углу Гагарина, обнесли сразу несколько квартир. Я запрыгнул в милицейский «бобон» и через каких-то минут тридцать пять машина была уже на месте. Картина открывалась довольно неприглядная, даже для меня, постороннего человека, а представляете, когда хозяева входят домой и видят, что у них все перевернуто вверх дном? Все вывернуто наружу, словно кишки выпустили из новенького дома. И подобное наблюдалось во всех четырех или пяти местах, где побывали домушники. Милиция осматривала место преступления, но, по словам А., если сразу не удалось задержать этих профессионалов (а работали явно профи – нагло, уверенно), то кражи трудно будет раскрыть. Через некоторое время, оставив нескольких милиционеров работать, мы снова вернулись на место дислокации.

А примерно часа в два дня А. сказал, что я пока могу отправляться домой, так как до вечера ничего существенного произойти не должно. Пришлось сматывать удочки – действительно, что там было торчать в этих унылых казенных стенах. Зато примерно в семь вечера я снова был у А. И началось самое интересное, во всяком случае, для меня – были кражи, драки, поножовщина, даже грабеж. Мой блокнот прямо разбух от этой информации, а потом, часов в десять вечера, А. шепнул по секрету, что произошло настоящее ЧП – нашли отрезанную голову на одной из улиц и что скоро здесь будет все начальство ГУВД. Я сразу вспомнил о находке в районе «меда». Странные дела. Словно все повторяется, только в более брутальном исполнении.

Скоро я уже знал некоторые подробности: на одной из алма-атинских улиц была найдена аккуратно отрезанная голова, упакованная в целлофан. В течение суток милиционерам удалось идентифицировать голову, то есть установить, кому она принадлежала, и даже определить круг подозреваемых. Их было трое. И тогда же в кабинете заместителя начальника ГУВД состоялось нечто вроде совещания, на котором и мне удалось поприсутствовать. Были составлены три группы захвата, которые должны были выехать по адресам, где, возможно, находились предполагаемые преступники. В одну их этих групп меня запихнул А. – так сказать, по блату. Как в анекдоте: что имеем, то и продаем, или, вернее, что продаем, то и имеем. Я впервые столкнулся с подобным, тогда ведь еще был СССР, хотя и потихоньку разваливавшийся, и казалось, что все же существует железный порядок. И такое преступление, как отрезанная голова, было действительно подарком судьбы для криминального репортера. Первополосный «гвоздь», «бомба» для любителей подобного рода чтива. Поэтому всю дорогу, пока мы ехали до дома, где мог находиться этот садист, меня била дрожь. Наверное, так же чувствует себя охотничья собака в предвкушении охоты. Группа состояла то ли из трех, то ли из четырех оперативников, которые вместе со мной тряслись в стареньком милицейском «газике» и молчали. Сколько же подобных операций они провели, думал я, пытаясь отвлечься от предстоящего мероприятия. Но никак не мог. Я в деталях представлял, как преступник будет убегать через окно, а вслед ему менты будут палить из своих Макаровых, пугая жителей района гулкими выстрелами. И уже даже некоторые фразы из будущего репортажа об этом громком деле роились в моей голове. Но все оказалось проще. Примерно в полночь мы подъезжаем к одному неприметному четырехэтажному дому, который находился несколько выше магазина «Тянь-Шань». Этот район пацаны называли «Кизами», там обитала отчаянная шпана. «Кизы» являлся одним из самых криминальных районов в Алма-Ате… Вот та самая дверь с нужным номером… Оперативники тихо крадутся по лестнице, я за ними. Один из них поднялся выше на пол-этажа, другой встал у двери, а третий остался со мной, чуть ниже. Все как в кино. А между тем опер, тот, что стоит со мной, достает из подмышечной кобуры Макарова и щелкает предохранителем. Мне становится как-то не очень комфортно. А мент у двери тихо стучит в нее.

Именно стучит, костяшками пальцев, хотя есть ведь звонок. Позже мне объяснили, что это некий своеобразный тайный сигнал. Лох начнет звонить, а знающий человек тихо постучит – мол, это свой, братаны. Но проходит минут пять, а за дверью ни единого шороха. И все же тот, кто стучал, показывает жестами, что в квартире кто-то есть. Тогда я начинаю понимать, почему милиционеров называют легавыми, потому что нюх у них особый, как у охотничьих собак, – я, например, начал тарабанить бы в дверь. Но опера затаились и ждут. И действительно, через некоторое время в этой тяжелой тишине, которая давит на барабанные перепонки, за дверью женский голос спрашивает, кто пришел. Опер отвечает, что это милиция, им нужен гражданин С., который сейчас, по их данным, находится в квартире. Проходит еще минут пять, и дверь открывается. Я потом выяснял у А. все эти непонятки. Зачем этот головорез дверь открыл? Почему не попытался выскочить через балкон третьего этажа? А. объяснил, что это был опытный преступник, так что понимал – выхода нет, и лучше вот так сдаться по-хорошему, тем более что в квартире находился маленький ребенок. Собственно из-за семьи он и погорел. Начинаешь понимать, почему по воровским понятиям «вор в законе» не имеет права иметь семью – чтобы жалко никого не было.

Руки С. слегка трясутся, особенно это заметно, когда он под нашими взглядами зашнуровывает ботинки. Хотя по лицу не видно, что он волнуется. Вообще-то у С. действительно лицо настоящего зэка, вернее, не зэка, а человека, способного на отчаянные поступки. Таких сразу видно. Напоследок он прощается с женой и целует ребенка, который еще ничего не понимает и хочет «тоже с папой». А потом С. усаживают на заднее сиденье милицейского «бобона» и через полчаса уже заводят в здание ГУВД, в кабинет на третьем этаже, где его поджидают суровые, неулыбчивые люди в гражданском. Тусклая лампа под потолком, но зато ослепительно яркая на столе. Настолько яркая, что после полутемного коридора слепнешь на несколько секунд. А С. усаживают прямо перед лампой. Сейчас начнется допрос… Но… Но меня вежливо просят удалиться, так что самое интересное я был вынужден пропустить.

На следующий день ближе к обеду удалось выловить А.: «Ну чем там закончилось?» – спрашиваю я его. «Чем, чем, – смеется он в трубку, можешь закончить свой очерк так. Убийца дал чистосердечное признание, сознался во всем и показал, что после совместной пьянки на почве неприязненных отношений избил гражданина М. до бессознательного состояния, а потом отрезал голову кухонным ножом. Затем упаковал ее в целлофан и отнес на одну из улиц, вроде как некий ритуал». Оказывается, С. всего полгода как был на свободе, до этого он уже отсидел за убийство восемь лет. Так что, утверждал А., теперь ему точно «зеленкой лоб намажут». Я так и написал в конце своей статьи про «зеленку на лбу». И пояснил, что это когда после расстрела голову уже мертвого преступника мажут зеленкой… Зато потом я долго вздрагивал, когда натыкался в аптечке на безобидный флакончик с этим лекарством.

Часть шестая
Алма-Ата порочная

В Алма-Ате, по рассказам старших товарищей, на «Броде» всегда обитали жрицы любви. Правда, все это было настолько законспирировано, что доступ к вожделенной вагине осуществлялся только после тщательной проверки претендентов. Понятно, ведь все под статьей ходили. Особенно боялись тюрьмы сутенеры. «Дырочный» бизнес в суровые времена большевизма не очень котировался среди уголовной братвы, могли ведь за это и «петушнуть», в смысле изнасиловать. Мне хорошо запомнилось, как дворовые «старики» рассказывали нам, сопливым школярам, как на «Броде» можно вычислить проститутку. Мы потом ходили гурьбой вокруг знаменитого фонтанчика, который находился перед старым, снесенным уже зданием ТЮЗа, и пытались разглядеть приклеенные к подошвам женских туфелек бумажки с ценами на ту или иную телку – до тех пор, пока нас оттуда не погнали с позором. Но все это были, так сказать, единичные проявления. Уже позже появились вполне организованные бригады проституток, работавших в гостиницах и ресторанах города под прикрытием бандерш и сутенеров.

Мата Хари

С одной из таких бандерш, или «мамок», по кличке Мата Хари я был знаком. Одно время мне пришлось играть в алма-атинских ресторанах в различных музыкальных бэндах… Интересы «лабухов» и Мата Хари никогда не пересекались, хотя суть работы была одна – «накосить» как можно больше «капусты». Она четко отладила работу, исправно платила крышующим ментам, администраторам в гостиницах, которые как раз были основным местом их работы, криминальным буграм и своим прикормленным врачам – венерологам и гинекологам. «Мамка» железной рукой правила беспокойными подопечными, а кто ее не слушался, бывал, говорят, бит нещадно. Клиентами шлюх Мата Хари были в основном люди свои, проверенные – каталы, воры, маклеры, спекулянты, фарцовщики, торгаши, но работали они и с командировочными, типа заезжих целинников, комбайнеров, чабанов, бастыков провинциального масштаба и т. д.

В Алма-Ате в семидесятых ходила легенда об очень экзотической игре под названием «Королева девятки», которую якобы придумала Мата Хари. Суть ее заключалась в том, что в центр круга из девяти голых девиц становился клиент, который должен был хотя бы по разу пройти их всех, то есть совершить половой акт, ни разу не закончив своего дела. И если ему это удавалось, то каждая платила ему, допустим, по сто рублей; если нет, то, наоборот, он должен был заплатить каждой участнице по стольнику. Та девушка, которая заставляла потерпеть клиента фиаско, и избиралась «Королевой девятки». Как говорится, без комментариев. Кстати, цены на секс-услуги варьировались от 25 до 100 рублей. Потом они стали расти и уже в конце восьмидесятых были больше «стольника». Затем появились путаны – валютные проститутки, которые работали только за доллары, открылась «улица Саина», а в газетах стали в открытую печатать объявления девочек по вызову. А Мата Хари куда-то пропала…

Первопроходец – «горизонт»

Впервые очень близко, если не считать шлюх Мата Хари, с этим пороком я столкнулся в 1978 году, когда вместе с бригадой советских артистов попал в Турцию, где мы выступали на концертных площадках Измира. Тогда-то я воочию увидел язвы капитализма… Мало того, что практически в любом ночном баре можно было встретить симпатичных молодых девиц, продающих свое тело, которых можно было ощупывать как лошадей перед продажей, причем бесплатно, но и в городе существовал целый район, отданный под бордель. Однажды мы, напоив нашего кагэбэшника, который был приставлен следить за «руссо туристо облико морале», тайком пробрались туда с горячим желанием как раз нарушить эту мораль – и обалдели от увиденного. В нашем распоряжении оказался целый микрорайон, по размерам напоминавший небольшой алма-атинский, первые этажи домов которого были заполнены полуголыми девицами на любой вкус. Тут были молодые и старые, тощие и жирные, черные и желтые, красивые и уродливые! Особенно поразил тот факт, что с некоторыми рядом находились мужья – наверное, для того, чтобы подставить плечо в трудный момент. Блеск и нищета человеческих страстей, выставленных на продажу! Многие, как-то походя, жуя кебаб, запивая кока-колой и, в прямом смысле слова, не отходя от кассы, продавали натруженные тела. И вообще, если не считать некоторых моментов, все это было обставлено так, словно там реализовывали не интимные услуги, а какие-то гайки. Романтика отсутствовала. Между тем я даже предположить не мог, что и у нас со временем может возникнуть нечто подобное…

В СССР была статья, по которой можно было упечь за решетку того, кто занимался проституцией. Во времена Горбачева уже нашим Президиумом Верховного Совета статья была отменена, и было установлено от 13 июля 1987 года, что занятие проституцией влечет за собой лишь наложение административного взыскания в виде штрафа в размере 100 рублей. Примерно в то же время стал выходить молодежный еженедельник «Горизонт», который начал публиковать то, что другим изданиям публиковать воспрещалось. И однажды мне пришлось писать на эту тему, которая тогда была настоящей сенсацией. Для того чтобы материал был насыщен фактами, я связался с УВД города, где, как оказалось, существовал отдел милиции нравов в лице одного старшего лейтенанта милиции по имени Андрей (фамилию запамятовал) и где на учет было поставлено на весь полуторамиллионный город… аж целых 12 проституток! Помню, как мы с ним совершали рейды по гостиницам и ресторанам, вылавливали нахальных шлюх, а потом я их интервьюировал. Проститутки любили использовать номера таких гостиниц – «Жетысу» («Старый Казахстан»), собственно «Казахстан», «Алма-Ата», «Туркестан» и «Турист». Но особенно излюбленным местом была гостиница на Медео – тут вам и горы, и каток, и место отдаленное, одним словом, три в одном. Самым интересным в тех рейдах было то, что среди пойманных девиц оказались две мои знакомые, которые слезно умоляли не писать о них в газете. Я сдержал обещание.

Публикация в «Горизонте» о городских проститутках под названием «Преступившие грань» вызвала целый переполох в Алма-Атинском горкоме комсомола, и нас с первым главным редактором Вячеславом Столяровым (его потом все же сняли, но не только за мою статью) вызывал «на ковер» секретарь по идеологии, который утверждал, что наши комсомолки не могут быть проститутками. Я горячился, что комсомолок среди них не было, а была одна коммунистка… Потом в газету стали звонить разъяренные читатели и читательницы, в основном пожилого возраста, которые были возмущены публикацией и требовали наказать корреспондента, то бишь вашего покорного слугу, как будто это я продавал себя в гостиницах и вообще организовывал все эти притоны. Затем в редакцию позвонила сама Мата Хари и выразила признательность за то, что я не указал ее клички. Потом пошли звонки от некоторых шлюх с различными просьбами, а в обмен они предлагали бесплатный секс. Через какое-то время, когда весь этот ажиотаж пошел на спад, некоторые знакомые и малознакомые мужики настойчиво пытались узнать адреса и телефоны проституток, якобы для того, чтобы напрямую сказать им о том, что они выступают за легализацию этой древнейшей профессии. Зато ГУВД города Алма-Аты наградило меня советскими часами «Полет». Кино, да и только.

Опасный «дырочный» бизнес

Сегодня уже в Алматы «на гастроли» слетаются тысячи «ночных бабочек» из других республик СНГ (в Бишкеке за ночь с проституткой нужно заплатить долларов 15, а в Ташкенте – 5), а также супершлюхи из Москвы, которые «работают» только с нуворишами и коррумпированными чиновниками и стоят уже от 500 «зеленых» и выше. Все поставлено, можно сказать, на промышленные рельсы. Мало того, некоторые турфирмы организуют даже секс-туры для богатеньких западных папиков, ищущих острых ощущений. И если вспомнить ту горизонтовскую статью, в которой нам удалось классифицировать «ночных бабочек» по трем категориям: 1. Работающие с иностранцами, так называемые путаны. 2. Проститутки, работающие с любым, кто заплатит. 3. Спившиеся или подсевшие на наркоту, которые давали любому за стакан портвейна, – то сегодня подобная классификация кажется практически невозможной. А сколько их теперь в Алматы, подсчитать, наверное, тоже невозможно. «Ночные бабочки» размножились настолько, что их можно встретить в совершенно разных местах: на улицах и в подворотнях, в кафе и шашлычных, дорогих ресторанах и ночных клубах, придорожных мотелях и престижных гостиницах, на съемных и в своих квартирах, банях и саунах. Их можно заказать по телефону, найти объявление об этом в любой газете, причем цены варьируются, гибкая система скидок. Секс на любой вкус: вагинальный, оральный и за отдельную плату – анальный (раньше я таких слов даже не знал). Причем процентов 80 забирают сутенеры и «мамки». Сколько и куда идет дальше, неизвестно. Можно только догадываться. Без сильных покровителей порок не достиг бы таких масштабов.

Вот самые известные места дислокаций уличных проституток. Причем это не просто стихийные рынки по продаже «живого товара». Тут все организовано: когда холодно, многие греются в машинах, налажена система общепита, есть своя охрана, своя Мата Хари, и менты, наверное, тоже свои, раз они там годами торчат. Все как положено. Итак, самая известная точка – это уже набившая оскомину улица Саина. Затем – проспект Сейфуллина. Была точка немых проституток, или косивших под них, возле гостиницы «Казахстан» на пересечении улиц Курмангазы и проспекта Достык. Район возле гостиницы «Жетысу» и ЦУМа, там одно время терлись даже цыганки. Особую популярность стремительно завоевывает «пятак» по проспекту Ауэзова ниже улицы Комсомольской. Многие девушки здесь из города Ташкента. Понятно, что на любом вокзале города с этим тоже проблем нет. Цены договорные – от 500 тенге за оральные ласки прямо в машине до 100 долларов за пару часов в сауне, многие из которых, как мне говорили знающие люди, оборудованы видеокамерами.

Когда я писал об охране, это не значит, что все девушки защищены от тягот блядской жизни. Чем это чревато, читатели хорошо знают. Ну ладно, получить бланш под глаз – это одно, но когда вместо одного клиента их оказывается десять – это другое. Но и это, наверное, можно как-то пережить. А вот давайте вспомним известный случай, который назывался «Делом о людоедах». (Автор благодарит пресс-службу ГУВД г. Алматы за предоставленные материалы.) Это история о том, как в конце девяностых в некоторых районах, прилегающих к проспекту Сейфуллина, стали находить в мусорных контейнерах, канализационных колодцах, водоемах и т. д. женские расчлененные трупы. Город был объят ужасом. Все это продолжалось в течение нескольких лет. Причем было установлено, что убивают только проституток. Тогда те самые точки, где концентрировались «ночные бабочки», практически опустели. Среди проституток ходили слухи об алматинском Джеке Потрошителе. И это оказалось правдой, только действительность превзошла все ожидания. Полиция после кропотливой и тяжелой работы раскрыла банду людоедов, которые как раз убивали проституток, расчленяли трупы, а потом делали из них шашлыки, пельмени, пирожки и вообще разные вкусности. По признанию одного из главарей, проститутки были нелюди, мусор, от которого нужно было избавляться. Другой говорил, что он просто хотел есть, третий – что мстил женщинам за то, что те всегда смеялись над его мужской несостоятельностью, к тому же он считал, что тот, кто ест человеческое мясо, становится умнее. Кстати, некоторые из каннибалов трудились в Республиканском психиатрическом диспансере – возможно, это дало им выход на психотропные вещества, которые они использовали с целью одурманивания жертв. А однажды людоеды устроили для своей родни, а также соседей пикник, где подавались шашлыки из человечины…

Бюро знакомств

Интересно, что помимо женской, у нас появилась и мужская проституция, а также всевозможные гей-клубы, клубы трансвеститов и еще черт знает что. Однажды мы решили женить нашего застенчивого друга по имени Бек. Всем он был хорош – и статен, и умен, и деньги водились, но вот как только дело доходило до девушек, так он терялся и замыкался в себе. Заняться его судьбой поручили мне. (Проклинаю тот день, когда это произошло!) Просматривая газеты бесплатных объявлений, я наткнулся на рекламу одного бюро знакомств. Именно это цепануло: везде были клубы знакомств, а тут – бюро. Когда мы с Беком туда попали, то увидели название этой службы – «Двухстороннее движение», почему-то с логотипом группы «ЭЙ СИ ДИ СИ». Этот символ и это название значило нечто определенное и конкретное, но что, я не мог вспомнить, и это меня несколько насторожило. Но когда мы увидели двух гостеприимных девушек, вернее, молодых женщин, хозяек этого бюро, то все сомнения пропали. В них было столько стиля, обаяния, шарма, что я не мог понять – на фиг им вся эта байда? А когда они стали показывать альбом с претендентками на знакомство, то Бек начал упираться – мол, ему понравилась одна из этих хозяек. Кстати, их звали Дана и Марианна. Я его понял с полуслова и предложил выпить коньяку с кофе. Отказа не последовало.

Через некоторое время я уже увидел, что Марианна (если короче – Мэри) сидела у него на коленях, и они о чем-то то ли шептались, то ли целовались в засос. Но я как-то неловко чувствовал себя в этом офисе и был зажат. А потом действительно случился облом: кто-то неожиданно открыл дверь и прошел прямо в комнату, где все только начиналось. Когда же я увидел вошедшую, то у меня сразу сделался столбняк. Девушка была точь-в-точь вылитая актриса, которая играла главную роль в фильме про Никиту. И фигура была что надо: тугая задница, грудь стоймя! Что было даже как-то неестественно. Она так и представилась: «Никита…» Про Дану я тут же забыл, и если честно, то даже забыл про то, что моей задачей было женить друга Бека, а не кадрить девиц налево и направо. Дана почувствовала, что мне понравилась Никита, и, как бывает в таких случаях, стала обламывать всем кайф. Включила свет, стала заводить всякие разговоры и так далее… Словом, так клево начавшийся вечер был безнадежно испорчен. Зато Бек был доволен – он так приторчал от своей Мэри, что ни в какую не хотел покидать бюро. И все же, когда мы уходили, Никита незаметно сунула в мою потную ладонь бумажку с телефоном. И это меня окрылило…

Ночью я обрывал телефон, но дозвониться до Никиты никак не мог. Номер мобильного она не написала. Зато Бек звонил каждые полчаса и просил совета: «Сразу ли ему делать предложение Мэри или подождать несколько дней?» Я не знал, что ему ответить, мысли мои были заняты Никитой. Только через дней пять по оставленному Никитой номеру мне ответил грубый мужской голос, который категорически заявил, что никакой Никиты здесь нет, а зато есть Никита, с ударением на втором слоге. Я был оскорблен! Ну и фиг с тобой, не хочешь встречаться, и не надо. Но сердце мое уже было разбито… А потом я уехал из города по делам, еще через некоторое время мобильный отключили за неуплату, и только через пару месяцев мне опять позвонил Бек. Бедняга так радовался, так радовался… благодарил за то, что я нашел это бюро «Двухстороннее движение», и пригласил на своего рода помолвку, которая должна состояться у них с Мэри. И тут я возьми и брякни: «А Никита там будет?» «Будет, – ответил Бек. – Она, кстати, очень тобой интересовалась». После этих слов у меня в душе все перевернулось – а я-то думал, что сумел все забыть.

И вот наступил тот долгожданный момент. Квартира у Бека была еще та, строили для работников ЦК: потолки высокие, коридоры – как футбольное поле, даже камин имелся, правда, не работавший, было где разгуляться. Мы сидели в большом зале за праздничным столом, в том числе счастливый Бек с Мэри, Никита, их подруги и наши знакомые. Я смотрел на этих по-настоящему красивых женщин и все не мог отделаться от мысли, что все они какие-то чересчур искусственные. Хотя сегодня возможности косметических услуг безграничны, удивляться, наверное, не стоит. Потом сделали перерыв, и мне наконец-то удалось остаться с Никитой наедине. И тут я поразился ее эрудиции и прямо-таки мужскому уму… Что и говорить, Никита была бесподобна: фигура, лицо – все в ней было идеальное… ее тело было гибким и мускулистым и в то же время таким податливым. Я подумал: вот что значит, когда женщина ходит во всякие там фитнесс-клубы. И мы целовались до одури, до исступления, а потом последовали ее оральные ласки… Я был на вершине блаженства! Такого мне не делала ни одна чувиха. Но когда я попытался снять с нее юбку, то обнаружил там… пенис! Вначале я испугался. Затем до меня наконец-то дошел смысл названия бюро – «Двухстороннее движение», и этот странный лого группы «ЭЙ СИ ДИ СИ», и почему все они казались такими искусственными. Я все понял. Твою мать, провели как пацана! А потом мне стало жаль, что Никита не женщина. Между тем она… он смотрел на меня, ожидая реакции, но я ничего ему не сказал, а просто вышел из комнаты…