Текст книги "Ветры travela"

Автор книги: Арнольд Эпштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Одна из их вечных примочек – "незнание" английского, в которое, конечно, верится с срудом. Их суперцентровой Желько Ребрача на мою просьбу о мини-интервью тоже отреагировал традиционно: "I don't speak English", причем с вполне приличным произношением. Услышав в ответ проникновенное "Я тебе не верю", он, правда, на секунду замешкался, но затем все же предложил поговорить по-итальянски. А один из наших журналистов попытался достучаться до тренера югославской сборной Желько Обрадовича. На просьбу об интервью на немецком, английском и французском он отреагировал одинакоко: "No comment." "Может, на русском?" – прозвучал неожиданный вопрос. "Тем более!", рассмеявшись ответил Обрадович на экс-языке межнационального общения экс-социалистического лагеря.

Очевидно, все это – следствие войны и блокады, в которую попало то, что осталось от единой Югославии. По поведению и игроков, и журналистов, и даже туристов чувствовалось: все они убеждены, что находятся во враждебном окружении. Даже на баскетбольном турнире журналистов, организованном спонсорами "большого" чемпионата мира, они играли предельно собранно и ожесточенно. Хотя миели дело с соперниками, которые выходили на открытую площадку в 45-градусную жару в десять утра после очередной бессонной рабочей ночи...

Но зато в таком состоянии кроется великая объединяющая сила! На турнире не оказалось более монолитной и сплоченной команды, чем югославская. У нее была самая "живая" скамейка запасных. Это – настоящий шестой игрок команды, и даже с трибуны чувствовалось, какой мощный импульс шел оттуда на площадку. В решающие минуты вся сборная становилась как бы единым комком нервов, единым организмом, одолеть который так никому и не удалось. Как и футбольная сборная Германии недавних времне, эта команда с честью выходила в Афинах из таких ситуаций, из которых выкарабкиваются только герои боевиков. Увы, те средства, которыми было достигнуто это удивительне состояние, так и остались в секрете.

Наши фаны в Афинах. Фантастика!

Но один раз мы "югов" в Афинах все же сделали!

...День 30 июля должен стать красной датой в истории не только баскетбола, но и всего российского спорта. В этот день мы одержали победу, о которой даже и не мечтали целые поколения совросболельщиков. Подумать только: группа поддержки нашей сборной вдали от родины перекричала фанов соперника! Да еще каких – едва ли не самых шумных, югославских, для которых, помимо всего прочего, дорога в Афины куда проще, чем для наших. Но инициатива с самого начала была у России. Сражение получилось честным: в это время в зале кроме групп поддержки противоборствующих сторон были замечены разве что пара десятков разрозненных греков (а они проявляют активность только толпой) да еще несколько абсолютно нейтральных японцев, оставшихся с предыдущего матча. Наконец-то "проинкновенье наше по планете" становится заметным и в спорте!

Российские фаны ни в чем не уступали зарубежным! Так же красили лица под цвет национального флага, так же ходили с песнями вокруг залов, покупали билеты на самые лучшие места. Словом, делали все, чтобы быь под стать команде, занявшей второе место.

А чего стоит эта история с баяном, который телезрители, смотревшие баскетбольные трансляции с чемпионата мира наверняка видели не раз.

Уже в Афинах наши болельщики позавидовали музыкальному оснащению своим зарубежных "коллег". И стали думать, чем же ответить на их "происки". Решение созрело быстро: нужно найти баян, тем более, чт один из фанов "по совместитеьству" являлся еще и свадебным тамадой. Найти столь нетипичный для столицы Греции инструмент оказалось делом непростым, но недаром же поется об отсутствии преград на море и на суше для наших патриотов! Короче говоря, потратив на поиски ровно два дня,они добились-таки своего, и "всего" за тридцать долларов в сутки арендовали старенький латаный-перелатаный баян. И использовали его на полную катушку.

...Хотя вообще-то в Афинах за наш баскетбол было немножко грустно. Потому что из представленных на ЧМ стран не было ни одной, где эта игра была бы столь же непопулярна, как у нас. Средняя посещаемость игр в Японии, как рассказали их журналисты – три тысячи человек, на матчи нигерийского первенства приходят тысяч по десять. Что уж говорить про Италию, Литву или ту же Грецию, где баскетбол – прямо-таки национальный вид спорта!

Да и винманием спонсоров наши любители баскетбола не избалованы. А вот, скажем, почти все пуэрториканские болельщики – а их в Афинах около сотни прилетели на чемпионат абсолютно бесплатно. Некая фирма, производящая дезодоранты, организовала на острове грандиозную лотерею – между прочим, честную. В ней мог принять участие каждый, кто купил флакончик и заполнил купончик. А потом, за месяц до начала чемпионата мира, остров замер в ожидании: кому повезет с "моментальным эффектом"?

Впрочем, тема болельщиков – почти такая же необъятная и волнующая, как и собственно баскетбольная.

Сдаавйте деньги в камеру хранения

У входа в залы, где проходили матчи, всех довольно тщательно обыскивали. Помимо тех предметов, что волнуют полисменов всего мира, греческих интересовали еще и... деньги, которые могли пронести на баскетбол нарушители. Дело в том, что тяжеленная стодрахмовая монета – это, можно сказать, символ здешнего баскетбола. Было множество случаев, когда игроков и особенно арбитров увозили с матчей на каретах "Скоой помощи" – настолько метко сорили деньгами необузданные фаны "Олимпиакоса", "Панаитнаикоса" и сборной Греции.

Понятное дело, деньги у болельщиков полисмены не отнимали, а предлагали сдать в камеру хранения. И случаев применения монет вне замечательной теории Маркса (кстати, одна из его пра-правнучек, Ева Маркс является баскетбольным агентом, и на ее "афинском" счету – несколько подготовленных контрактов) зафиксировано, кажется, не было.

Впрочем, греческие болельщики и в безденежье оказывали своим любимцам поистине неоценимую помощь. Когда двадцатитысячный пеерполненный зал "заводился" на полную катушку – это было нечто! Временами прессинг трибун становился просто осязаемым. И неспроста греки вырвали концовки двух первых матчей с Канадой и Италией, начинавшиеся при ничейном счете, с суммарным результатом 14:0. Только наши и югославы не стушевались в этом котле, а последний матч за третье место с американцами опустошенная греческая команда отдала сама. Но вы бы видели, как проводили трибуны своих любимцев, только что завершивших матч с разрывом в "минус двадцать"! Бскетболисты выстроились в центре площадки, и благодарные овации не смолкали в течение нскольких минут.

Можно только представить, что творилось бы в Афинах, если бы хозяева добились большего, чем четвертое место. Впрочем, кадры 11-летней давности, когда греки в первый и последний раз стали чемпионами Ервопы, крутили по местному телевидению во время турнира неоднократно.

...Несколько лет назад в Самару на матч Кубок Корача приезжал греческий ПАОК. А накануне был хоккей, и я затащил во дворец спорта никогда не видевших этой игры коллег. "О, такой вид спорта ни за что нельзя культивировать в Греции, – сказал тогда один из журналистов. И обосновал: Для наших фанов это – слишком темпераментная игра. Если будет серьезный матч, типа "Олимпиакос" – "Панатинаикос", они разнесут все к чертовой матери!"

В Греции я вспоминал этот разговор не раз. Неужели можно болеть еще круче?..

Япония и Нигерия: два полюса одной игры

Впрочем, здорово болели за своих не только греки. Баскетбол – это, конечно, не футбол, где команды отправляются в другие страны в сопровождении многотысячных болельщицких десантов. Но те из иностранцев, которые доехали-таки до Афин, постарались внести свой вклад в атмосферу всеобщего праздника.

Самыми тихими и молчаливыми болельщиками были японцы. Но надо бло видеть, как встречали они свою команду, когда баскетболисты приезжали на игры! Вообще-то в служебный холл никого кроме игроков и журналистов не пускали, но, посокльку матчи с участием японцев особого зрительского ажиотажа не вызывали, блюстиетли порядка наблюдали за "выходками" самых дисциплинированных болльщиков планеты сквозь пальцы. И картина получалась уморительная: поклонники хранили гробовое молчание и, мелко-мелко кланяясь "талантам", бурно аплодировали им, а те, оказавшись в окружении не отличающихся богатырским телосложением соотечественников, начинали казаться ну просто гулливерами. Ощущение сохранялось до той поры, пока японские баскетболисты не выходили на площадку...

А людьми, издававшими на чемпионате наибольшее количество децибелл на душу болельщицкого населения, были, без сомнения, нигерийцы. Направляясь на матч за "надцатые" места Нигерия – Корея, я никак не думал, что оглохнуть на нем можно так же, как и на играх с участием греков. Однако вы бы слышали, какую поддержку оказывают своим любимцам поклонники "тигров" (в отличие от футбольных "суперорлов" баскетболисты Нигерии называют себя с зоологической точки зрения несколько скромнее). Подсев в сектор с нигерийскими болельщиками, я забыл об игре минуты через три. Да какой там, на самом деле, может быть баскетбол, если вокруг на трибуне – самый настоящий карнавал? Песни, пляски, а разнообразию музыкальных инструментов позавидует иная отечественная нераскрученная группа. Меня очень быстро и охотно снабдили невероятно мелодичной оглушающей наповал трещоткой, оказавшейся нигерийским националным музыкальным инструментом по имени "черете", и я внес посильный вклад в эту всеобщую какафонию.

Тональность мелодий, частота телодвижений и настроение людей никоим образом не зависели от происходившего на площадке. У нас в нигерийском секторе шла своя жизнь – беззаботная и всеслая. Колоритных персонажей было более чем достаточно. Особенно меня поразила мамаша с грудным младенцем на руках – засунув его, как кенгуренка, в специальную сумку, она отплясывала наравне со всеми, причем малыш за два тайма этой всеобщей баскетбольной вакханалии ни словом ни делом не напомнил ей о своем существовании.

Хороший, знаете, получился матч!

А в первых рядах нигерийской торсиды был... наш старый знакомый Джулиус Нвосу, когда-то игравший за ЦСКА, а на этом чемпионате защищавший цвета сборной Нигерии. Увидев его, я испытал почти шоковое состояние: только что схлопотавший дисквалификацию за употребление допинга баскетболист наравне со своими соотечественниками как ни в чем не бывало наяривал на барабане! Во втором тайме, войдя в раж, он сбросил рубашку и пустился в бесконечный пляс. Эх, как бы это поучиться у него так же относиться к неприятностям?..

Впрочме, для этого, наверное, нужно просто родиться ниегрийцем. А сие, извините, дано не каждому.

Чад чтит Александра Белова

Но не только играми жили во время чемпионата Афины.

Ровно посередине между двумя источниками буйногго баскетбольного помешательства – дворцами, где проходят игры чемпионата – существовал еще и очаг тихого баскетбольного сумасшествия: здесь работала выставка "Филабаскет-98.

Можете не сомневаться: у филателистов сердца бились здесь не менее учащенно и глаза загорались столь же ярко, как и у болельщиков. Легкий трепет охватывал даже непосвященных. Ну разве глянешь равнодушно, например, на самую старую из известных человечеству баскетбольных книг, изданную в Америке аккурат в 1900 году? Или вот – кубок, врученный греческой сборной за победу на чемпионате Европы-87, когда и началось золотое десятилетие местного баскетбола? А что касается собственно марок, то даже последнему лоху понятно: баскетбольное спец.гашение, сделанное, допустим, в 1934 году на Филиппинах – это круто. Или китайская марка примерно из той же почти доисторической эпохи...

Кто знает, возможно, скоро список звезд мировой баскетбольной филателии пополнит еще одно имя – нашего соотечественника Алексея Михайловича Давыдова. Пока, правда, его отец – Давыдов Михаил Алексеевич – фигура в мировом баскетболе более заметная – один из самых авторитетных судей планеты как-никак. И, встретив на "филабаскете" такого человека, как говорится, без охраны, трудно было не испытать легкого недоумения – неужели ФИБА совсем не беспокоится о том, чтобы судьи были в изоляции? "Ну, у нас же не футбол, отшутился Давыдов-старший. Но добавил: Хотя, впрочем, на чемпионате мира в Мниле телохранитель у меня действительно был..."

Охрана – охраной, но уж интервью во время ЧМ арбитры не могли давать в любом случае. К счастью, у Давыдова-младшего таких ограничений нет. Хотя, между прочим, он уже тоже судит. На Всемирных Юношеских играх, например, блестяще отрабоал на игре Украина – Тайвань, которая закончилась победой азиатов с перевесом в одно очко. Между прочим, после того матча на двери квартиры Давыдовых появился плакат, исполненный прекрасной половиной их семьи: "Ночуйте, где хотите!" Ведь мама Алексея – украинка по национальности...

Впрочем, мы отвлеклись...

– А вы знаете, в каких странах выпущены марки, посвященные Алксандру Белову? Нет, не в СССР, – увлеченно гворит Алексей Давыдов. – Вот, смотрите: Чад, Нигер, Наголанд и Ум-Аль-Квайн.

– Что это за две страны последние?

– Да о них вообще никто не знал, пока марки в доме не появились! Оказалось, что Наголанд – это штат Индии, в то время боровшийся за независимость, а Ум-Аль-Квайн – один из ближневосточных эмиратов.

январь 1999

Страна, достойная благоСЛОВЕНИЯ

Елена БОЛЬШАКОВА,

Арнольд ЭПШТЕЙН

Первое впечатление от Республики Словения, полученное уже в аэропорту города Любляны: миловидная уборщица с огромной шваброй в одной руке и мобильным телефоном в другой. Вот оно – мирное соседство прошлого и настоящего...

Словения занимала в Югославии примерно такое же положение, что у нас Прибалтика. То же дружное, но сдержанное и тщательно скрываемое инакомыслие, то же разительное отличие местного уровня жизни и культуры от общенационального... Да и кончилось все одинаково – столь же мягким, но решительным прыжокм из объятий "старшего брата" буквально накануне резкого ухудшения его здоровья. Самая популярная политическая шутка в Словении предложение воздвигнуть на центральной площади Любляны огромный памятник Слободану Милошевичу – ведь это именно благодаря его бестолковой политике необходимость отделения от Югославии стала особенно ощутимой. А от этого шага, как здесь считали еще до войны, словенцы только выиграли. Можно представить, какое облегчение испытывают жители одного из самых молодых государств Европы сейчас, видя, до чего довели Югославию их бывшие правители. Белград и Косово – это ведь почти то же самое, что Москва и Грозный: безмозглая власть с одной стороны и откровенные банд!

юги – с другой. Хорошо еще, что наши войска на Кавказе не переступили ту черту, за которой начинается неприкрытый геноцид... Но это – так, мимоходом. Потому что Словения – оказавается, такое место, где все грустные и дурные мысли почему-то сами собой покидают насиженные места. До того там хорошо...

Когда отправлялись в Словению, то с удивлением обнаружили, что практически никто из наших знакомых даже и не знает о существовании этой страны. В лучшем случае путали ее со Словакией. Так что в качестве географического ликбеза скажем: побывали мы не на Балканах, а по соседству. С одной стороны – Австрия, с другой – Италия, с третьей – Венгрия с Хорватией, с четвертой – Адриатическое побережье длиной ровно в 47 километров. Население – чуть больше полутора миллионов, а пересечь всю Словению, если только не забираться в горы, даже самый неторопливый водитель сможет часа за три-четыре.

Денежная единица – толар. Так и хочется сказать с придыханием Урмаса Отта: "Тайтте мне, пожалуйстта, побольше толларов!" Подобная уважительная интонация, надо сказать, вполне уместна – словенским деньгам можно доверять почти так же, как и их американским однофамильцам. Толар почти не подвержен илфляции. Стоит аж с девяносто пятого года.

Какую такую экономическую виагру изобрели для своего толара местные экономисты, лучше бы, конечно, спросить у них самих. Но у нас неделя в этой стране была заполнена другими встречами, так что нам оставалось руководствоваться только собственными набюдениями.

Далеко не все тут, впрочем, так уж безоблачно и безмятежно. Первое, что бросается в глаза – в борьбе за свое светлое будущее сегодня Словения явно жертвует старшим поколением. В автобусах в Любляне ездят сплошь пенсионеры у молодежи, судя по всему, нет необходимости пользоваться услугами общественного транспорта. Одеты многие пожилые люди более чем скромно. В Словении, как и в большинстве стран Западной Европы, в семьях нет традиции помогать старшим, и поэтому пожилым людям, оставшимся с государством один на один, приходится несладко.

Экономят буквально на всем. За два дня разочаровавшись в ненавязчивом гостиничном сервисе славного города Любляны, мы приняли решение еще на несколько дней снять квартиру. И попали в дом к одиноким пожилым людям, которые большую часть своего трехэтажного жилища сдают иностранцам. Стоило нам это удовольствие, конечно, значительно дешевле, но многие детали быта словенских пенсионеров просто удивили. В комнатах у них горят, наверное, самые тусклые лампочки, которые только производит местняа промышленность, в ванной лежат куски хозяйственного мыла, которое в нашей стране не приходидось видеть уже, наверное, лет десять, а когда мы увидели, чем питались наши хозяева, это просто вызвало недоумение. Но, когда они поделились с нами cвоими бюджетными выкладками, стало ясно, что по-другому просто не получается.

Зато молодым, как говорится, везде у них дорога. В последнее время частный сектор простившейся с социализмом экономики Словении просто расцвел. В Югославии и прежде не было столь жестких ограничений на частное предпринимательство, как у нас, но за несколько лет здесь появилось великое множество мелких и мельчайших предприятий, на которых работает больше половины трудоспособного населения страны. Все наши новые знакомые из этого сектора дружно жаловались: конкуренция сумасшедшая, прибыли невеликие, налоговые службы неумолимые. Тяжко, словом, выживать. Но при всем при том в Словении практически нет преступности, никто не стоит с протянутой рукой, и вы смело можете не запирать дверь своего дома или гостиничного номера на ключ. А безработица минимальная.

Словения – страна очень дорогая. Близость Австрии и Италии, как говорится, обязывает – надо или выравнивать цены или закрывать границы. Второй вариант здесь, разумеется, отмели – страна мечтает занять свое место в объединяющейся Европе и отгораживаться от соседей не собирается. Зато благодаря этой политике меньше чем на тысячу долларов в месяц здесь не проживешь, в то время как в соседней Хорватии вполне можно обойтись и пятьюстами.

Так что словенцам, как и нам сейчас, приходится буквально биться за свое сущестсование. Но они занимаются этим совсем по-другому, чем мы. С достоинством. Здесь не было пирамид, здесь никто никого не "кидает" и даже не отстреливает, а улыбчивых и доброжелательных людей в Словении ничуть не меньше, чем в куда более благополучных странах.

И еще что бросилось в глаза – большая часть словенских денег явно не находится в Любляне. Она напрочь лишена столичного лоска и абсолютно не претендует на верховенство буквально ни в чем. Здесь далеко не самое дорогое жилье, университет города Марибора котируется выше люблянского, в большинстве видов спорта "провинциальные" команды конкурируют со столичными на равных. Наверное, Любляна – из всех европейских столиц самая скромная. Центр города довольно уютный, но – как бы для внутреннено пользования. Иностранцев немного, хороших недорогих гостиниц – тоже. Многочисленные горнолыжные туры экскурсий в Любляну даже не включают...

А самый красивый город в Словении – конечно же, Марибор. Почему-то совершенно не раскрученный как туристический центр, он тем не менее буквально очаровывает приезжих с самого вокзала. Маленький уютный городок в окружении Альп с голубой полосой реки Драва посередине... Старинный университет, католический собор, узкие улочки, средневековые дворики мирно соседствуют здесь с современными бизнес– и торговыми центрами и очаровательными магазинами, торгующими карнавальными костюмами. Буйство красок, шумное веселье, неповторимый антураж ставят мариборский карнавал в один ряд с венецианским. Но и в свободные от шумных празднеств дни по городу просто так бегают очаровательные чудики в костюмах из белого пуха с цветными перьями. Горные тролли – добрый талисман города. Они нарушают тишину улиц многочисленными колокольчиками, прикрепленными к поясу и звенящими при каждом движении.

Вечерами одни мариборцы оккупируют кафе и театры, а другие отправляюются на горнолыжную трассу, где всю ночь тоже звучит музыка и не гаснут огни. Нас же, как магнитом, тянуло на мост через Драву, откуда открывается удивительный вид на город – с его черепичными крышами, скульптурами, памятниками старины, мощеными улочками. А посреди этого великолепия – лебеди, чьи белоснежные крылья то оттеняют синеву неба, то вбирают в себя всю нежность розового заката. Может, нам просто не повезло, но мы почему-то не заметили, чтобы хоть кто-то охотился на этих оксасвцевв с кочергой или кирпичом в руке...

Наверное, многие наши сограждане мечтают хотя бы свою старость провести в каком-нибудь похожем местечке...

Но ни в Мариборе, ни вообще в Словении мы русских не встречали. Говорят, если наши люди сюда и ездят, то – только на горнолыжные курорты. Практически никакого бизнеса с Россией у Словении нет, и осесть в этих краях наши соотечественники не стремятся – предпочитают Чехию, Словакию или даже Польшу.

Нваерное, единственная причина этого – "нераскрученность" словенского направления. Ведь дороговизна до сих пор смущает далеко не всех, а это единственное противопоказание. Заонодательство мягкое, отношение к русским, по причине их почти полного отсутствия, – прекрасное, климат – на половине территории страны морской, а на другой – альпийский.

А уж о языке и говорить нечего: где-нибудь на Западной Украине иногда понимаешь окружающих куда в меньшей степени, нежели здесь. Самое высокое здание в Любляне – этажей что-то в пятнадцать-шестнадцать – именуется "неботычником", психи из дурдома по-словенски именутюся нежно – "духовно призадетые", а фраза "здай али николи" – вовсе не реплика из бандитского фольклора, а призыв здесь или нигде уже наконец приобрести машину марки Форда. "Мешанец" – это порода собаки наших приятелей, рожденной в любви и обоюдном согласии соседской болонки и какого-то гастролировавшего кобелиного бомжа. "Триглав" – это самая высокая гора страны, в которой никто и никого не посылает на "трибукв". В люблянском магазине "Оксфрод", что находится на улице Водников, прводится "распродажа англецкога лепословия", а по соседней "Титова честа" (с ударением на первый слог, потому что по проспекту имени совсем даже не Титова, а всего лишь Тито) автобусы едут в "леталище"... Короче, за неделю пребывания в Слове!

нии мы уж пару сотен слов на местном языке безо всякого напряжения выучили наверняка.

С чем и вернулись на Родину. Где в ходу совсем другая лексика...

апрель 1999

Машина времени. Белорусский вариант

Дискуссия в купе скорого поезда Москва – Минск разгорелась не на шутку. "А у нас зато пенсию в срок дают и на улицах чисто!" "В России зато хоть заработать можно, а в Белоруссии денег вообще никаких нет!" "А у нас порядок!" "А у нас – свобода!" "А у вас алкоголик у власти!" "А у вас шизофреник!.." Спорили долго, пусть беззлобно, но заинтересованно. Я же лежал на верхней полке и думал: ну до чего все-таки нам хочется, чтобы у соседа жизнь оказалась еще более невыносимой...

# # # #

И вот – Минск. Мне не приходилось бывать в Белоруссии аж с советских времен, но уже через десять минут после возвращения в эти края я испытал удивительное ощущение: словно бы и не уезжал никуда! Кроме "Макдональдса" на привокзальной площади – все, как позавчера. Так это фирменный поезд был или машина времени?..

Минск – город помпезный, во всяком случае, его центр. Разрушенный во время войны почти полностью, он был отстроен в основном в сталинские времена. Картина знакомая, но здесь мрачноватые фасады той эпохи выглядят особенно неприступными – рекалмные щиты во всяком случае их так и не расцвечивают. Да и зазывать-то горожан, чувствуется, особо некуда – не нужно даже запрашивать Центральное Статистическое Бюро Республики Беларусь, чтобы убедиться: деловая активность здесь близка к нулю. Все те же социалистические казенные вывески над все теми же магазинами, бедная гастрольная афиша, относительно небольшое, особенно с поправкой на близость дальнего зарубежья, количество иномарок.

Вывесок на белорусском языке довольно много, но в городе говорят только на экс-языке межнационального общения. В республиканском Доме книги отдел белорусской литературы – по-прежнему самый безлюдный. А как иначе – там сплошь книги по фольклору, истории родного края и сборники стихов мало кому известных местных поэтов с лубочными названиями. Ничего из той литературы, которая может вызвать интерес у знающего язык населения, на белорусский, похоже, так и не переводят. Говорят, в первые годы независимости было открыто много школ с преподаванием на родном языке, и родители, прописанные в окрестных домах, были обязаны отдавать детей именно туда. Обилие связанных с этим скандалов привело к тому, что число белорусских школ резко сократилось.

На остановках – как и прежде, толпы народу.

Но на улицах – действительно чисто.

# # # #

Да, вот еще что изменилось: на территории Центрального стадиона теперь барахолка. Цена входного билета – абсолютно символическая, но в коротком списке категорий лиц, имеющих право на бесплатный вход на рынок – депутаты всех уровней. Не написано, правда, уровней чего – зарплаты или, может, интеллекта.

Впрочем, это у нас, в России, на подобные темы можно шутить. А в Белоруссии власть принято уважать. Заставляют, во всяком случае. После того, как некий видный пост в правительстве занял человек по имени Гриб, а одна местная газета написала, что страну ждет поГРИБение национального футбола, следующий номер издания редактор смог выпустить только через три месяца.

Зато когда Александр Лукашенко захотел покататься на роликовых коньках, оцепили, говорят, чуть ли не полгорода...

# # # #

Удивительное все-таки несовпадение: насколько белорусскому народу не повезло со своим президентом, настолько же подфартило с подданными самому "батьке". Нелегко даже представить, в какой еще хоть более-менее цивилизованной стране мог бы столь долго находиться при власти человек, так ненавидящий собственных подданных. В недавнем прошлом народный контролер, Александр Лукашенко и по сей день, чувствуется, одержим идеей поймать и обезвредить как можно больше проголосовавших за него соотечественников. "Ворюг", "жуликов" и, наконец, просто "кровопийц", на его взгляд, в стране великое множество, и к каждому из них он пытается приставить государственного контролера. За которым, в свою очередь, кому-то тоже полагается присматривать. В итоге работающих и стране значительно меньше, чем проверяющих...

# # # #

В Минске мне довелось пообщаться со многими людьми. И все они, кроме пенсионеров, благодарных власти уже за то, что свои десять долларов в месяц они получают в срок, ничего хорошего о власти не говорят. Но вы бы слышали, с какими интонациями! Никакой ненависти или хотя бы озлобленности – только обида и недоумение.

Матерятся в Белоруссии гораздо реже, чем у нас. Обо всех неприятностях здесь говорят с грустной улыбкой, словно бы даже испытывая чувство неловкости за происходящее.

Из рассказа случайного знакомого.

– У властей с нами, предпринимателями, разговор короткий. Два административных нарушения за год, и уже заводится уголовное дело. Мы, например, с женой один день тоже в тюрьме провели. За что? Ну, подходит к нам на рынке проверяющий и спрашивает: "У вас этих хомутиков сколько в коробке?" Если вы автомобилист, то знаете: хомутики эти центов по пять стоят, их люди по десятку минимум берут. Откуда мы знаем, сколько их у нас в коробке осталось? Ну, сказали наугад, что тридцать пять. А оказалось – сорок два. Хорошо еще, что больше – это просто считается недостатком в учете. А если бы было меньше – уже идет как сокрытие доходов. За это бы дело сразу завели. Но тюрьма-то не страшная – половина ханыги всякие, а половина такие же бедолаги, как мы...

А на самом видном месте в центральном минском универмаге – отдел с жутковатым названием "Конфискованные товары". Как объяснила скучающая продавщица, это таможня берет добро и продает его по тем же самым рыночным ценам, что и все остальные. Но, похоже, минчане предпочитают другие отделы. Наверное, из сочувствия к "контрабандистам", число которых может пополнить любой из них.

# # # #

Но особенно строг Александр Григорьевич к "валютчикам". Его собственные деньги, правда, за последние два года обесценились невероятно – зайчики похудели за это время ни много ни мало в 200 (двести!) раз, однако уважения к ним он требует все равно. Но разве этого можно добиться, если самая крупная белорусская купюра – пятьсот тысяч рублей, или менее чем полтора доллара? Три доллара, стало быть, миллион. В магазинах, торгующих техникой и мебелью, цифры на ценниках умещаются едва-едва, но и в остальных сосчитать нули без специальной подготовки нелегко. Кассирам – тоже сполшное мучение, ведь дорогая покупка "тянет" по меньшей мере на полкило местных денег.

Говорят, даже в самых глухих деревнях бабульки хранят свои сбережения в баксах. По количеству циркулирующих в стране долларовых "единичек" Белоруссия, наверное, вообще мировой лидер.

И это – несмотря на то, что все белорусские баксовладельцы потенциальные преступники.

Из рассказа случайного знакомого:

– Это было где-то в полседьмого утра, я только из дома вышел. Смотрю сосед идет, алкаш. Слышь, говорит, купи у меня два бакса, похмелиться. Я что, в это время милиции обычно не бывает еще, взял у него эти доллары. А тут, как из-под земли – они, сволочи. Валютная сделка, говорят. И завели дело. У нас в таких случаях тот, кто доллары продает, сильно виноватым не считается. А вот кто купил... Короче говоря, на двадцать пять миллионов наших "зайцев" я попал. Это семьдесят пять долларов примерно. Так что насчет валюты у нас строго...

Убедиться в этом несложно. Обменять "зайчики" на доллары или хотя бы на наши рубли – проблема, ведь в обменных пунктах иностранную валюту не продают в принципе. Рядом с каждым из них, правда, стоит целая толпа перекупшиков, но разница "их" курса с официальным – процентов двадцать. А вот зато продавать валюту выгоднее спекулянтам, а не государству, но законопослушные граждане побаиваются. Барыги, впрочем, тоже. "Мне вот нужно было три доллара скинуть, – рассказал один случайный знакомый. – Если бы спекулянтам сдать, на лишний стакан могло хватить. Но они связываться не стали. Говорят, если бы большие деньги у тебя были, долларов хотя бы десять, мы бы взяли. А так иди-ка, говорят, в кассу..."