Текст книги "Попался волчок на крючок [рисунки автора]"

Автор книги: Аркадий Шер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

История пятая. «КРУТАЯ ТАЧКА»

Сорока по всему лесу разнесла новость: «Волк переделал лазарет на самоходный драндулет».

Вместе со всеми узнала об этом и Лиса. Решила она «насолить» Волку за то, что не удалось ей отобрать у него лазарет. И вдобавок к тому, разъезжает он теперь, как барин, на своём собственном драндулете. А это вдвойне обидно.

«Не будь я Лисой, если не угоню у Волка его колымагу», – решила она и для пущей важности заключила пари с Зайцем.

– Если угоню я у Волка его «волковоз», – говорит она ему, – буду тебя на нём целый месяц катать бесплатно. Если не угоню – целый месяц на себе таскать тебя буду. Куда прикажешь. Согласен?

– Конечно, согласен! – воскликнул Косой. А про себя подумал: «По мне, что в лоб, что по лбу, всё одно». На том и порешили.

Не откладывая начала операции под условным названием «Изъятие волковоза», помчалась Лиса на самую оживлённую лесную тропинку, возле которой совсем ещё недавно стоял всем известный лазарет. Устроила в кустах засаду и ждёт. Должен же Волк, в конце концов, появиться в родных местах.

И Волк не заставил себя ждать. Не прошло и двух суток, как услыхала она наконец какой-то непонятный топот. На всякий случай вышла Лиса из своего укрытия, легла поперёк тропинки и притворилась полумёртвой. Сделать ей это было нетрудно, потому что за двое суток она так изголодалась и не выспалась, что едва держалась на ногах.

Волк гарцевал на своём драндулете, как маршал на военном параде. Гордо запрокинув голову, он искоса посматривал по сторонам, как реагирует зверьё на его персону. Поэтому и не заметил лежащую поперёк тропинки Лису. А Печка спокойно перешагнула через неё своими длинными, страусиными ногами и поскакала по тропинке дальше.

Опешившая от такой наглости Лиса изумлённо подняла голову и кричит Волку вдогонку:

– Эй! Кум-куманёк, далеко ли путь держишь? Волк поспешно затормозил и оглянулся:

– Чего это ты развалилась на проезжей части? Может, дорожно-транспортное происшествие спровоцировать хочешь? Иль ещё чего хуже?

– А ты что, не видишь, что у тебя под ногами валяется? А ещё говорят, что свой свояка видит издалека, – возмутилась Лиса.

– Ну, ладно, кума, не серчай. Давно не виделись, выкладывай, чего опять задумала?

– Да ничего! Просто слух по лесу прошёл, что ты личным средством передвижения обзавёлся. Интересно мне стало посмотреть, как «это средство» выглядит. Вот и всё.

– Ну вот тебе и представилась такая возможность. Волк спрыгнул с печки и пригласил Лису подойти поближе. Та подошла и картинно заахала:

– Ах-ах-ах! Какое прекрасное сооружение! Какое изящество линий! Какие ноги! Как всё продумано! Ну настоящий «страусипед». – Потом она наклонилась к самому уху Волка и шёпотом спросила: – Сам сделал? Иль помог кто?

Волк, не ответив на её вопрос, стал расхваливать своё чудо техники:

– Обрати внимание, всё сделано на базе отечественной печки. Импортная только ходовая часть. Короче говоря, ноги австралийского страуса. Проходимость больше, чем у тебя, Лиса. Настоящий полноприводный внедорожник. – И Волк начал скороговоркой перечислять: – Скоросте-ей сколько хочешь, колёса подкачивать не надо (чем больше бегают, тем крепче становятся). Ремонтировать ничего не надо, заправлять горючим не надо. Ну и, конечно, самое наиглавнейшее – не надо учить правила дорожного движения, потому что всё это великолепие едет само, куда прикажешь. Об остальных достоинствах и говорить не приходится! – Тут только Волк замолчал.

– Крута-а-я тачка! – только и смогла вымолвить в изумлении Лиса. Но тут же взяла себя в руки и осторожно поинтересовалась: – А противоугонное средство у твоего «страусипеда» есть?

– Конечно, есть, – сказал Волк и достал из-за пазухи новенькие, блестящие наручники. – Вот! Ещё ни разу не одёванные. Пожалуй, сейчас можно их и опробовать. – Он защёлкнул наручники на страусиных ногах и растянулся рядом на травке.

– Я тоже считаю, что их необходимо сейчас же опробовать, – согласилась Лиса. – Пока ты отдыхаешь, я немного посижу на твоём «страусипеде». Можно?

– Да, сиди сколько хочешь, – закрыв глаза, ответил Волк и задремал.

Лиса только этого и дожидалась. Обняла она печку за трубу и потихонечку спрашивает:

– А как австралийские кенгуру ты умеешь прыгать? Печка утвердительно кивнула.

– Ну, тогда – вперёд, навстречу ветру! – прошептала Лиса.

Печка сильно оттолкнулась обеими ногами и большими, мощными прыжками поскакала по тропинке в лесную чащу.

Волк безмятежно спал. Снился ему сон, будто бы мчится он на своём «волковозе» по полям и лесам, через горы и долины. Легко перепрыгивая реки и преодолевая по волнам моря и океаны, добрался до очень далёкой и жаркой страны Австралии. И бегает там очень много самых настоящих австралийских страусов и кенгуру. А он на своём «волковозе» быстрее всех. И жарко ему невыносимо.

Обливаясь потом, Волк проснулся. Солнце жарило беспощадно. Он протёр глаза, поискал своего «боевого коня». Не видать!!!

– Вот тебе и на-а-а! – протянул он. – Опять эта плутовка меня провела. Ну, ты у меня допрыгаешься! – Волк встал и направился в сторону Волшебного озера.

Когда он оказался на берегу озера, уже вечерело. Слегка волнуясь, позвал Волк Золотую Рыбку и стал ждать. Наконец выглянула она из воды и спрашивает:

– Чего тебе ещё не хватает, любезный?!

– Смилуйся, Золотая моя! Такая вот история сегодня со мной приключилась. – И рассказал он, как провела его Лиса в очередной раз. – Помоги! – говорит. – Верни всё, как было. (И опять Волк неправильно выразил свои мысли.)

– Дурачина ты и простофиля! – Рыбка покрутила плавником у виска. – Ладно, ступай себе…

Потрусил Волк на то место, где оставила его в дураках Лиса. Глядь – на том самом месте, где он недавно нежился на травке, стоит его незабвенный лазарет. На крыльце сидит бабушка Пелагея и спрашивает:

– Ну где тебя носит?! Полдня жду. Уж пирожки все поостыли, а тебя всё нет.

У Волка аж ноги подкосились. Уж чего-чего, а этого он никак не ожидал!

– Опять я что-то не так попросил у Золотой Рыбки! – в сердцах воскликнул Волк. – Ну и поделом мне! Видать, планида у меня такая.

– О чём это ты, касатик? – поинтересовалась Пелагея.

Волк молча вошёл в лазарет и, недовольно сопя, уселся у открытого окошка.

– Никак, расстроен чем? – опять полюбопытствовала старушка, подавая Волку на тарелочке пирожки. – Поешь и успокойся.

«Почему же она ничего не спрашивает о моём „волковозе“? – подумал он, проглатывая один за другим вкусные, но уже совсем остывшие пирожки. – Очень уж мне это подозрительно».

Вдруг видит он, по тропинке Лиса бежит. А на ней, торжествующе улыбаясь, Заяц восседает и лапкой Волку помахивает.

– Гляжу, «Лисапед» приобрёл?! – крикнул Зайцу Волк.

– На спор выиграл, – отвечает Заяц, – теперь этот «Лисапед» меня на себе целый месяц катать будет. Настоящий полноприводный внедорожник, скоросте-ей, сколько хочешь, ремонтировать не надо! Проходимость – лучше некуда! И главное…

Дальше Волк слов не расслышал, потому что припустилась Лиса бежать без оглядки, подальше от своего позора.

– Главное, что на отечественной базе сделано! – сказал Волк с ухмылкой.

История шестая
ЛЕКАРСТВО ОТ СТРАХА

Неделю спустя Пелагея вновь появилась в лазарете. Уже с порога объявила она генеральную уборку. Сама взялась за мытьё пола, а Волка попросила протереть от пыли все склянки с лекарственными настоями.

Сидя у окна на своём «боевом посту», он с удовольствием проделывал такую процедуру: брал по очереди бутылочки, протирал их от пыли и при этом из каждой делал глоток настоя.

– Это для профилактики, – причмокивая приговаривал он.

За работой время пролетело очень быстро. Пелагея собралась было домой, как вдруг к лазарету верхом на Лисе примчался Заяц со своим Зайчонком на руках. Малыш, дрожа от страха, как осиновый лист на ветру, таращил на Волка свои глазищи.

– Посмотри, какой хороший, добрый дядя Волк сидит в окошке, – успокаивал сынишку Заяц.

Волк смачно облизнулся и улыбнулся зайчонку.

– На что за-алуетесь? – просюсюкал он.

– Да вот врождённая трусость у нас. Всего боимся, – слегка смущаясь, пробормотал Заяц-папаша.

– Короче говоря, ничего страшного. Не бойтесь, заходите.

Заяц с трудом втащил в лазарет упирающегося сыночка.

Расстелив на столе скатерть, Волк сказал:

– Это чисто наследственное заболевание. – Потом поклацал зубами, как парикмахер ножницами перед стрижкой, и добавил: – Будем удалять.

– Простите, удалять что? – смущённо спросил Заяц-старший.

– Как что? Страх, – ответил Волк.

Пелагея, заметив нотки смущения в голосе Зайца, обратилась к Волку:

– Ты, «хирург», посиди пока в сторонке. Это не твоего ума дело. Здесь нужна психологическая помощь, – успокоила она папашу Зайца.

Потом взяла на руки Зайчонка, уселась с ним на лавку возле печи, дала ему в лапки морковку и начала его лечить:

– Есть у меня внучка Машенька…

– Знаю, знаю! Она браконьеров из леса выгнала, – перебил её Зайчонок. – Дак она у вас смелая. Никого в лесу не боится.

– Но смелой-то она стала, только когда сама себя вылечила.

– А как она себя вылечила? – с опаской, скосив глаза в сторону Волка, спросил Зайчонок.

– Ты уж меня не перебивай, а слушай дальше. Совсем ещё недавно была она трусиха вроде тебя. Очень уж мышей боялась. Однажды я ей и говорю…

– А почему она их боялась? – спросил Зайчонок.

– Ну опять ты перебиваешь меня, это некрасиво. – И Пелагея ласково потрепала Зайчонка за уши. – Так вот, я и говорю ей: «Спустись в подпол, где мышки живут, и побудь там немного». Так она и сделала. (Уж очень надоело ей бояться.) Залезла в подпол, закрыла за собой дверцу и притихла.

Час проходит, второй пошёл, а она не вылезает. Я уже волноваться начала. Может, что случилось? Заглянула в подпол и вижу: сидит моя красавица на мешке с картошкой, а перед ней на бочке из-под квашеной капусты четыре мышонка отплясывают.

Машенька обучила их знаменитому танцу маленьких лебедей, который она наизусть знала. Теперь сидит и потихонечку напевает:

 
– Пум-па, пум-па, пум, па-парара.
Пум-па, пум-па, пум, па-парара.
Пум! Парарара. Пум! Парарара.
 

И так далее. А мышата перед ней прыг-скок, прыг да скок. Машенька и вылезать из подпола не хочет. С трудом я её уговорила. Вот так и вылечилась она от страха.

Пелагея замолчала и погладила Зайчонка по спинке. Он доверчиво посмотрел ей в глаза, и она продолжила:

– Ну а ты можешь сделать по-другому. Выбери ночку потемнее и ровно в полночь пойди на поляну, где избушка на курьих ножках. Влезь на пень, что посреди этой поляны, и три раза громко крикни:

 
Я самый смелый в мире зверь,
Никто не страшен мне теперь!
 

Зайчишка-трусишка так и сделал, как Пелагея сказала. Выбрал ночку потемнее, лёг на бочок, закрыл глаза и притворился спящим. Когда родители крепко уснули, он покинул своё укромное местечко и, дрожа от страха, побежал на ту поляну, где в избушке на курьих ножках Баба Яга жила. От страха ему казалось, что бежит он целую вечность. Шарахаясь из стороны в сторону и петляя, Зайчонок чуть не заблудился.

Наконец перед ним распахнулась поляна, посреди которой стоял огромный пень. Зайчонок в ужасе замер. Не зря в народе говорят, что трусливому зайке и пенёк волк. Но деваться некуда. Если хочешь быть смелым – будь им.

И он, преодолевая страх, с огромным трудом стал карабкаться на этот пень. Как только он на него взобрался, из-за тучи выглянула огромная луна. Сразу стало светлее, но зато страшнее. Деревья раскачивались от ветра и казались огромными чудищами, а тени от них буквально ползали по траве. Зайчонок дрожал всем телом. Если бы дрожать не умел, совсем бы замёрз.

Срывающимся от страха голосом заорал он что было силы:

 
– Я самый смелый в мире трус.
Я очень храбрый, но боюсь!
 

(От страха и волнения он, конечно, перепутал все слова.) Не успело эхо повторить эти слова, как из избушки вылетела верхом на метле Баба Яга:

– Кто здесь шумит в столь поздний час? Всех зажарю! – Но, увидев перед собой дрожащего от страха и холода Зайчонка, сменила гнев на милость и добродушно пробурчала себе под нос: – Тут и жарить-то нечего. Тебя на один зубок не хватит. И вообще… Чего это ты здесь делаешь? Друг сердечный – таракан запечный.

– От с-с-траха ле-е-чусь, – заикаясь ответил Зайчонок.

– Лечатся от болезни, – возразила Баба Яга.

– Вот я и болею страхом, – жалобно прошептал Зайчонок.

– А я поди уж сто лет ревматизмом маюсь, – пожаловалась Баба Яга.

– Давай вместе лечиться. Я от страха, а ты от ревматизма. Мне бабушка Пелагея рецепт от всех болезней дала.

– Что же это за рецепт такой?

– Очень простой, – сказал Зайчонок. – Ты танцуй, а я тебе, как на барабане, лапками ритм отбивать буду.

– А чего я плясать-то должна? – поинтересовалась Баба Яга.

– Мне кажется, лучше всего поможет танец маленьких лебедей из балета Чайковского «Лебединое озеро».

– Так давай скорее начнём! Я видела, как его моя избушка исполняет. Её лесникова внучка научила.

И Баба Яга начала выделывать такие выкрутасы, что Зайчонок от смеха чуть с пня не свалился.

 
– Пум-па, пум-па, пум, па-парара.
Пум-па, пум-па, пум, па-парара.
Пум! Парарара. Пум! Парарара.
 

Громко напевал Зайчонок и изо всех сил барабанил лапками по замшелому пню.

На шум сбежались сначала ночные хищники, а за ними потянулись и разбуженные травоядные. С удивлением смотрели они на пляшущую Бабу Ягу, а потом и сами пустились в пляс. Вскоре зверьё повалило на поляну, как на дискотеку. Зайчонку стало казаться, что луна и звёзды тоже пляшут. Ему было очень весело и совершенно не страшно. Плясали все.

Когда на поляну опустился предрассветный туман, уставший Зайчонок перестал барабанить. Все плясуны в изнеможении повалились на траву и дружно захрапели.

И тогда наш маленький барабанщик, еле держась от усталости на ногах, радостно прокричал:

 
– Я самый смелый в мире зверь,
Никто не страшен мне теперь.
 

История седьмая
КАК ЗАЙЧОНОК СМЕЛОСТЬ С НАХАЛЬСТВОМ ПЕРЕПУТАЛ

Раз в неделю, по утрам, прилетала Сорока к Бабе Яге сообщить свежие лесные вести-новости.

Вот и на этот раз прилетела. Села на крышу избушки на курьих ножках и вдруг… сама оказалась свидетелем необычного явления. В густом тумане, словно ёлочные игрушки, переложенные ватой, на траве неподвижно лежали вповалку лоси, лисы, медведи, прочие хищники и травоядные. Сорока с большим трудом разглядела в предрассветной мгле маленького Зайчонка. Он стоял на огромном пне, как памятник на постаменте. А у подножия этого памятника, свернувшись калачиком, спала Баба Яга в обнимку со своей метлой.

«Ужа-а-с!» – только и успела подумать Сорока, как в напряжённой, утренней тишине раздался звонкий голосок:

 
Я самый храбрый в мире зверь,
Никто не страшен мне теперь!
 

Сорока не поняла, что случилось, но сильно испугалась. Взлетела с крыши и в глубоком волнении помчалась к сторожке Игната сообщить ему об увиденном. Летит, стрекочет на весь лес:

– Самый храбрый в мире Зайчонок одним ударом уложил целую поляну зверей.

В азарте она такую характеристику Зайчонку «настре-котала», что сам царь зверей позавидовал бы.

– Маленький, но очень сильный, свирепый и, возможно, беспощадный, – вопила она. – Кто его встретит на лесной тропе, мало не покажется!

Полусонным взглядом Зайчонок оглядел поляну. Все недавние танцоры спали мёртвым сном. Не боясь никого разбудить, ещё раз прокричал всем, что он самый смелый в мире зверь, и стал потихонечку спускаться со своего покрытого мхом «постамента». Уставшие лапки его не выдержали, он скользнул вниз в туман и очутился верхом на Бабе Яге. Та дрыхла без задних ног. Во сне она только крепче прижала к себе свою любимую метлу, немного подрыгала ногами и пробормотала: «Пум-па-ра, пум-ля-ля»…

Зайчонку ужасно хотелось спать, но он решил побороть сон и как можно скорее проверить: стал он всё-таки смелым или нет?

В тумане он чувствовал себя, как в молоке, разбавленном водой. Сделал несколько шагов и наткнулся на огромного спящего лося. Изо всех сил дёрнул его за хвост. Никакой реакции. Рядом спала красавица лиса с пышным хвостом. Дёрнул за него – тоже тишина. Тогда, расхрабрившись, подошёл он к лежащему медведю.

Поискал, поискал у него хвост и, не найдя, дёрнул за ухо. Опять никто не заревел и не зарычал на него.

– Ура! Сработало Пелагеево лекарство! – заорал Зайчонок. – Совсем мне и не страшно. Пойду-ка, испытаю на остальных свою смелость. – И он с радостным чувством поскакал в лесную чащу.

А там Сорока такой страх навела, что все звери из нор выходить бояться. Не дай Бог встретить этого маленького кровожадного и беспощадного Зайчонка. Все Сороку слыхали, и все дружно дрожали.

Скачет Зайчонок по лесной тропинке и весело напевает:

 
– Пусть все теперь средь бела дня
Меня боятся, как огня.
 

Вокруг никого не видно и не слышно. Самые смелые звери из-за кустов за ним наблюдают. В общем, на волка помолвка, а переполох в лесу Зайчишка устроил. Видит он: на лужайке огромный Глухарь стоит. Подошёл к нему Зайчонок и спрашивает:

– Куда это все подевались? Глухарь что-то бормочет и не отвечает.

– Ты что, не слышишь, глухая тетеря?!

Глухарь действительно его не слышал. Он токовал и не слыхал то, что Сорока стрекотала, поэтому и не боялся его.

Зайчонок вырвал из хвоста Глухаря красивое перо и протянул его хозяину:

– Это тебе от меня на память. Держи.

Глухарь, ничего не говоря, повернулся к нему и тюкнул мощным клювом в лоб. Звери в кустах так и ахнули:

– Ой! Что сейчас буде-е-т?!

Но ничего особенного не произошло. Уставший от бессонной ночи Зайчонок два раза качнулся, упал и, не приходя в сознание, уснул. Снится ему сон, будто идёт он по лесу и кричит:

 
– Я самый смелый в мире зверь,
Попробуй в это не поверь.
 

Смотрит, в сторонке Лось, Лиса и Медведь стоят. Подошёл к ним и спрашивает:

– «Верите, что я самый смелый?»

Звери молчат.

– «Вы что, ещё не проснулись?»

«Нет ещё», – отвечают те.

«Тогда я вас сейчас разбужу».

Зайчонок схватил Лису за хвост, раскрутил над головой и забросил Лосю на рога. Лесной великан, не дожидаясь, пока и его схватят за хвост, скрылся с места происшествия. Медведь взмолился:

«Верю, верю смелому зверю! Только не бей».

И в этот трагический момент из чащи появился… кто бы вы думали? Самый настоящий африканский Слон. Высокий, стройный, загорелый, он подошёл к Зайчонку, взял его хоботом за уши и поднял высоко к небу. Чтобы не видеть, что с ним будет дальше, Зайчонок крепко зажмурился. А Слон очень спокойным и очень знакомым голосом говорит:

– Проснись, дружок.

Зайчонок разлепил сонные глазки и увидал перед собой смеющееся усатое лицо. Игнат держал его за уши на вытянутой руке:

– Смотрю я, ты смелость с нахальством перепутал. Вот тебе и досталось.

Зайчонок беспомощно висел высоко над землёй и смотрел в добрые глаза лесника:

– Отпусти меня, дедушка Игнат, я тебе песенку спою.

– Да я все ваши песни наизусть знаю: «Отпусти, Игнат, я больше не буду». Вот и вся песенка. Ладно, беги, тебя родители давно разыскивают.

Зайчонок бежал домой, не разбирая дороги. Его распирала гордость. Сейчас он сообщит родителям что-то важное. Он стал смелым. «Как же они обрадуются!» – думал он.

А вот и родные пенаты. Зайчонок нырнул под знакомый куст, и тут же раздался его радостный голосок:

– Мамочка и папочка, я больше вас не боюсь!

Куст зашевелился как живой, и через мгновение наш герой вылетел обратно, как пробка из бутылки. Почёсывая затылок, он пробормотал:

– То ли я что-то не так сказал, то ли папаня меня не так понял?

История восьмая
ПРИШЕЛЬЦЫ

Шёл тёплый летний дождик. Его редкие капли ярко сверкали в лучах полуденного солнца. Такой дождик в народе называют «грибным», только почему-то на этот раз грибами и не пахло.

Зайчонок сидел под кустом можжевельника, и ничто вокруг его не радовало. Он чувствовал себя очень смелым, но ужасно одиноким и несчастным.

– По-моему, Баба Яга меня лучше понимает, чем папаня родной, – со вздохом прошептал Зайчонок.

И тут крупная капля дождя медленно скатилась с ветки и упала прямо на его розовый нос. От неожиданности он вздрогнул. «Кстати, как она там, бедная старушка, наедине со своим ревматизмом?» – подумал он.

А «бедная старушка» прекрасно себя чувствовала после ночной пляски. Видимо, такое лечение явно пошло ей на пользу. Она преспокойно попивала чаёк в своей тёплой уютной избушке, когда под окошком вдруг чьи-то глухие голоса по очереди нараспев затянули.

– Лу-у-дим, па-я-ем, стёкла вставляем! – гудел пожилой голос.

– Стр-о-им, лома-а-ем, всем помогаем! – вторил ему молодой.

Баба Яга потянула носом воздух.

– Знакомым духом пахнет, – сказала она и выглянула в окошко.

Перед ней, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое лыжников. Один – толстый, низкого роста и постарше, другой – длинный, помоложе. У обоих лица замотаны шарфами. Только глаза торчат.

– Ну и откуда вы взялись, такие лудильщики-паяльщики? – спросила Баба Яга, а про себя подумала: «Вроде дух знакомый, а кто такие – не узнаю».

– Вообще-то деревенские мы. Шабашники, – наперебой начали врать лыжники. – Всю зиму по лесу шастали в поисках работы. Как тепло настало, лыжня растаяла, мы и заблудились. Будто Леший нас по лесу гонял. Теперь вот, как дураки, на лыжах.

Враньё-то Баба Яга сразу почуяла, но виду не подала.

– Всё это не беда, – говорит. – Лыжи снять можно, работу подыщем, а вот насчёт дураков… Ну что я могу сказать? Дураков не пашут, не сеют – они сами рождаются.

Разговор явно пошёл не в ту сторону.

– Чего тут стоять-то, – всплеснула руками Баба Яга, – в ногах правды нету. Снимайте лыжи да в избу проходите. Погуторим насчёт работы, посмотрите, как живёт настоящая Баба Яга.

Шабашники быстро скинули лыжи.

– Да чего тут смотреть-то! Мы твою избушку как облупленную знаем, – начал было болтать языком молодой.

Старый молча ткнул его локтем в бок.

– Чего я говорю-то? Грамотные небось! – стал выкручиваться долговязый. – С детства сказки о твоём житьё-бытьё читали. Нынче каждый уважающий себя ребёнок знает, в каких условиях Баба Яга проживает.

Очутившись в избушке, незваные гости сразу же увидели то, что и хотели увидеть. Прямо перед ними на стене, крест-накрест, на огромном гвозде, висели два охотничьих ружья. Не спуская с них глаз, оба опустились на скамейку у стола. За этим столом они частенько за чашкой чая беседовали со своей хозяйкой за жизнь.

Долго ли, коротко ли, поставила Баба Яга самовар. Накрывает на стол, а сама искоса посматривает на своих гостей. А те сидят как заворожённые, глаз с ружей не спускают.

– Эти ружья от моих постояльцев на память остались, – говорит Баба Яга. – Бросили они меня одну-оди-нёшеньку. В одночасье сгинули. Как ветром их сдуло. Только я их и видела! – И краем платка как бы слезу смахнула.

Переглянулись шабашники и в один голос закричали:

– Да никто тебя и не собирался бросать! Это Машка – Игнатова внучка во всём виновата. Она перед всеми людями и зверями нас опозорила. Ты что, не признала нас? Это же мы, твои квартиранты. Я Шомпол! – заорал длинный, сдёргивая с лица шарф.

– А я Мукотя, – слегка смущаясь, промямлил толстый, тоже открывая своё лицо. – Отдай нам, пожалуйста, наши ружья.

– Признаться, я вас давно раскусила. Хотела вот только убедиться, насколько же люди врать горазды!

– Да мы… и врать-то не врали, только языки чесали, – начали было оправдываться браконьеры. (А это были именно они.)

Но Баба Яга жестом остановила их:

– Чего ж это вы, касатики, делаете?! Вы же меня, всеми уважаемую Бабу Ягу, под удар подставляете! Ругать мне вас жалко да и хвалить не за что. А ну-ка быстро ноги в руки, и айда отсюда, пока Игнатова внучка-штучка про вас не проведала. Будет вам тогда на орехи. А я уж как-нибудь переживу нашу разлуку.

Браконьеры засуетились.

– А как же ружья?! – воскликнул Мукотя.

– Ружья сдам Игнату, как леснику, под расписку, а уж он точно знает, что с ними дальше делать.

Баба Яга пальцем указала на дверь:

– А теперь убирайтесь подобру-поздорову! Чтобы духу вашего в лесу больше не было! Лично проверю!

Зная её нрав не понаслышке, выскочили браконьеры из избы и бросились врассыпную, только пятки засверкали.

– И чтоб ни слуху, ни духу! – крикнула им вдогонку Баба Яга.

«Почему в жизни такая несправедливость? Одним всё – другим ничего», – думал Зайчонок.

Никак ему не удавалось проявить свою смелость. Потому что все мало-мальски интересные события в лесу всегда миновали его, как-то обходили.

Вот и на этот раз Зайчонок даже не знал, что происходит совсем рядом, на той самой поляне, где только прошлой ночью он стал самым смелым на свете.

До него, конечно, дошли слухи, что на летние каникулы прибыла внучка лесника Игната Маша. Но и в этом событии он ничего интересного не увидел. А зря.

Машенька окончила первый класс и в первый раз приехала к дедушке с бабушкой не просто погостить, а на настоящие школьные летние каникулы. Игнат и Пелагея были несказанно рады её появлению.

Теперь внучка отдохнёт от школьных забот, да и им старичкам повеселее станет. Обрадовался её появлению и старый друг, охотничий пёс Дружок.

В первый же день, как только Машенька собралась погулять по знакомым лесным тропинкам, пёс увязался за ней.

– Охотник слышит, как лес дышит, – сказал дед Игнат. – И вообще – мало ли что в лесу может случиться. Пусть идёт.

Старый лесник как в воду глядел. Первым обнаружил странные следы именно Дружок.

– То ли телега проехала, то ли на лыжах кто-то вздумал летом кататься? Чудно! – усмехнулся пёс.

– Откуда же здесь телега, а тем более лыжники? – удивилась девочка. – Наверняка это космические пришельцы какие-то знаки нарисовали. Но говорят, как следует разглядеть эти знаки можно только с высоты птичьего полёта.

– Как жаль, Маша, что мы с тобой не птички. Посмотрели бы сейчас сверху, что это они накалякали. Только вот сомнение у меня есть. Знакомые запахи от этих следов исходят. Сдаётся мне, давненько я знаком с этими пришельцами. Не первый раз они в наших краях.

– Спорим, что это гуманоиды! – возбуждённо сказала Машенька.

– Нет, дорогая моя. Называй их, как хочешь, только спорить с тобой я не собираюсь.

– А почему?

– Потому, что оканчивается на «у».

– Что, испугался?!

– Ничего я не испугался, – спокойно сказал Дружок. – Просто спорят только дураки и хитрецы.

– Да?

– Да! Один не знает и спорит, а другой знает и тоже-спорит.

– А кто из нас… – неуверенно спросила Машенька.

– Вот давай и проверим. Пойдём по этим следам и узнаем, кто из нас кто.

Дружок низко опустил голову и стал делать вид, что изучает следы. На самом-то деле он просто не хотел показывать наивной девочке свою улыбающуюся морду. А улыбался он потому, что хорошо знал «пришельцев».

– Ну, ты взял след? – нетерпеливо спросила Машенька.

– Взял, – буркнул следопыт.

И они двинулись в путь. Впереди Дружок, за ним вприпрыжку Машенька. Прыг-прыг, цветочек сорвёт, понюхает. Прыг-скок, ягодку в рот положит.

Иногда Дружок оглядывался посмотреть, успевает ли за ним девочка. И снова трусил дальше.

Нельзя сказать, что от быстрого бега у них деревья перед глазами мелькали. Они просто не спеша поторапливались: их ждала необычная встреча!

Всегда решительная и уверенная в себе, Машенька вдруг забеспокоилась: хорошо ли она выглядит?

Нарвав небольшой букетик цветов, она сплела из него веночек и надела себе на голову.

Ну, как я выгляжу? – спросила она у своего спутника.

Пёс оглянулся и внимательно посмотрел на неё.

– У меня нет слов! – воскликнул он. И вдруг выпалил:

 
Не лает она, не кусается
Маша – первая в мире красавица!
 

То ли от этих слов, то ли от того, что следы петляли по лесу, у Машеньки закружилась голова. Она остановилась и смущённо сказала:

– Ну и накрутили же эти гуманоиды вензелей по всему лесу. Даже голова кругом пошла.

Вдруг впереди послышался хруст ветвей. Машенька и Дружок насторожились. Пёс вытянулся в струнку, поднял переднюю лапу и замер в охотничьей стойке. Машенька, глядя на него, тоже замерла и на всякий случай подняла согнутую в коленке правую ногу.

– Неужели они? – взволнованно прошептала она. Дружок весело завилял хвостом.

– Свои-и-и, – протянул он.

Машенька раздвинула ветви орешника и увидела здоровенного Лося. Он мирно жевал ветки и смотрел на неё сверху вниз добрыми карими глазами.

– Тебе там сверху всё видно. Не видать ли где поблизости каких-нибудь марсиан?

Лось перестал жевать, посмотрел по сторонам и молча помотал головой. Потом проглотил очередную порцию еды и говорит:

– Старый я стал, подслеповатый. Полезай-ка ты ко мне на спину и сама посмотри вокруг. Может, и увидишь своих «марципан».

– Э-э-э! Ты, видать, ещё и глуховатый. Ладно, нагнись.

Лось наклонил голову. Маша ловко взобралась ему на рога, и он поднял её высоко над кустами. Быстро оглядевшись вокруг, девочка увидела сквозь редкие стволы деревьев поляну. Вон она, избушка на курьих ножках, а следы прямо к ней тянутся.

– Кажется, мы пришли!

Маша попросила Лося опустить её на землю и, поблагодарив его за помощь, припустилась бегом к заветной цели. Дружок за ней.

Бежать пришлось не долго. Вот и знакомая поляна. Избушка на том же месте. Возле двери ступа Бабы Яги, а в ней, как карандаши в стаканчике, две пары лыж стоят.

Вокруг никого не видно и не слышно.

– Это уже интересно, – прошептала Машенька Дружку на ухо. – Наши люди летом на лыжах не катаются.

– Слу-у-шай, – прошептал в ответ Дружок. – А может, пришельцы захватили Бабу Ягу в плен? Руки-ноги ей связали, рот залепили, потому и тишина?

Машенька совсем растерялась. Она шла по следу, чтобы познакомиться с этими пришельцами, а тут такое дело. Как быть?

– Ладно. – Она сняла с головы веночек и аккуратно положила его на траву. – Сначала спасём старушку, а там видно будет, что и как.

– Понял! – кивнул Дружок.

Друзья осторожно подкрались к избушке, встали под окном и прислушались. В избе было тихо.

Баба Яга, гордая своим поступком, сидела за столом и прихлёбывала из блюдечка горячий чаёк. Две пустые чашки напоминали ей недавние события. Вдруг до её слуха донёсся какой-то шорох. Принюхалась… Опять знакомый дух! Выглянула в окошко, а там Дружок с Машенькой стоят.

– Заходите, гости дорогие, – обрадовалась Баба Яга, – стол накрыт, чайком угощу.

Войдя в избушку, Машенька присела у края стола, а Дружок уютно устроился на половичке возле двери.

– Скучно одной у самовара, – наполняя чашки чаем, посетовала Баба Яга.

– А где же пришельцы-то? – увидев на стене хорошо знакомые ружья, спросил Дружок.

– Так они уже ушельцы! – Баба Яга махнула рукой куда-то вдаль.

– Вот это номер! – Машенька поглядела на своего друга. – Значит, мы с тобой напрасно спорили? – чуть не плача, сказала она. – Как же мы теперь узнаем, кто из нас кто?

– А чего тут спорить-то? – искренне удивилась Баба Яга. – Если это тебя очень интересует, я скажу. Ты – Машенька, возле двери твой любимый пёс Дружок. А если интересует, кто я, то скажу не тая – я самая обыкновенная Баба Яга. А кто были эти пришельцы, тебе лучше и не знать.