Текст книги "Игра на выживание"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава II

1

– Иванов, мне нужно поговорить с тобой по важному делу…

– Удивительное совпадение! Мне тоже, Клавочка, – охотно откликнулся Федор Федорович. – И дела мои не менее важны… Но женщинам всегда – приоритет. Поэтому начнем с твоих проблем…

– Прекрати заниматься словоблудием! – раздраженно прикрикнула Клавдия Сергеевна. – В Думе не надоело?

Они сидели на кухне. За окном посерело. Лето катилось к осени, темнота наступала быстро. После сосисок с жареным картофелем и двух стаканов чая с бутербродами у Иванова открылась изжога, и он пил соду.

Клавдия Сергеевна ограничилась двумя сосисками и чашкой чая. Берегла фигуру. И без того полнела буквально на глазах, стыдно на улице показаться, мужики отворачиваются – брезгуют.

– Ладно, начну я… Тебе фамилия Коломина ничего не говорит? – Внятно, произнося по буквам, расшифровала: – Василий Евгеньевич Коломин. Предприниматель.

– Зачем тебе? – быстро спросил Иванов, впиваясь взглядом в невозмутимое лицо жены. -

Еще один любовник понадобился?

– Ты, Феденька, начинаешь приедаться, – презрительно поморщилась женщина. – Ведь уже договорились – живем дружно, но сексом занимаемся по потребности. Способен ты удовлетворить меня – ради Бога, стану верной женой. Не способен – терпи и не хныкай.

Федор Федорович поник.

Действительно, однажды, во время очередного приступа ревности они поговорили откровенно. Не стесняясь ни слишком уж щепетильной темы, ни откровенных слов и сравнений. И пришли к соглашению. Придется сосуществовать. Без скандалов и ругани. Другого выхода попросту не существует. Затевать развод ни один из них не хотел. Иванов – особенно.

– Вижу – вспомнил, – удовлетворенно промолвила Клавдия Сергеевна. – Успокойся, Коломин нужен мне не для удовлетворения женских потребностей. Для бизнеса. Какого – не скажу, не допытывайся. Коммерческая тайна, причем – не моя… Так знаешь ли ты бизнесмена или не знаешь?

После заверений жены в том, что она разыскивает некоего предпринимателя не для любовных шашней, оскорбительных для мужа, Иванов приободрился. Остальное, в том числе непонятный бизнес жены, его не интересует.

– Приходилось слышать…

Федор Федорович, по обыкновению, хитрил. Автоматически он перенес привычку прятать откровенность с думских сражений на свою семью. Открываться первым – опасно, ибо тот, кто открыт, рискует оказаться в нокауте.

Коломина он знал отлично. Мало того, бизнесмена и депутата связывали дела чисто коммерческого плана…

Однажды по заданию своей парламентской фракции Иванову довелось присутствовать на заседании комиссии по приватизации. Обычная болтовня, сдобренная высокопарными выражениями о заботе по отношению к малоимущим, социальной защите и так далее. Члены комиссии и гости мирно дремали или метали с трибуны остро отточенные стрелы в политических противников.

Ничего интересного.

Во время перерыва, когда большинство участников совещания лениво покуривали в вестибюле, к депутату подошел моложавый, черноволосый человек. По-спортивному подтянут. Глаза – острые, пронизывающие. Губы припухшие – сладкоежка, не иначе…

Представился. Предприниматель Коломин.

Предложил закурить. Иванов не курил – берег пошатнувшееся в последнее время здоровье. По вестибюлю расхаживал от нечего делать. Не сидеть же в опустевшем зале, разглядывая лепнину на потолке?

– Завидую вашей силе воли, – поклонился господин. – При нынешней напряженности еще и не курить – с ума сойти недолго… Настаивать не буду – не хочу стать виновником вашего грехопадения.

Надо же так выразиться – грехопадение! Не мешает это новое словечко включить в свой арсенал. Авось, пригодится.

Разговорились. Коломин рассыпался в комплиментах. Депутаты не представляют себе, как много делают для общества! За их непомерно тяжкий труд мало награждать орденами – памятники при жизни нужно ставить!

Иванов скромно вздыхал. Да, труд невероятно тяжел. Не зря народные избранники так часто болеют. Законодательное творчество, которому они отдают все свои силы, – единственная опора власти, гарантия надежности в стране…

– Я просто не нахожу слов для возмущения!

Такие труженики получают столь малое вознаграждение за каторжный труд! Подумать только,

– Вы правы. Депутатская зарплата позволяет едва сводить концы с концами…

Федор Федорович снова вздохнул. Демонстративно вытащил из кармана пробирку с валидолом. Разговор пришлось прервать – участников совещания пригласили в зал.

Иванов не был наивным человеком, скорее наоборот, жизнь научила его проницательности и хитрости. В искренность бизнесмена он не поверил. За ней, конечно, скрывался тонкий расчет. Но какой? Что хочет получить Коломин от депутата, не владеющего властными полномочиями, не имеющего права разрешить либо запрещать? Протащить через Думу выгодный для предпринимателя закон? Но ведь Иванов имеет всего-навсего один голос, который охотно уступит – не бесплатно, конечно. Но что это даст? Внутреннее удовлетворение? Оно, по нынешним временам, не что иное, как блеф, не стоящий ни рубля.

Добрых полтора часа Федор Федорович мучился сомнениями. Он не слушал выступающих, не вникал в суть разбираемых вопросов. Копался в догадках и соображениях, будто нищий пенсионер в мусорном ящике. Так что же понадобилось бизнесмену от скромного депутата?

Во время очередного перерыва выяснилось.

Период сладкого славословия и разбрасывания мишуры комплиментов, похоже, завершился. Коломин перешел к главному – к просьбе.

– Прямота при общении – основная черта моего характера, – проинформировал он. – Поэтому прошу не обижаться. У деловых людей, к числу которых я отношусь, нет времени на намеки и полу откровенности… Мне нужна ваша помощь.

– Искренность – моя гордость и беда, – привычно сам себя похвалил депутат. – Поэтому обида – глупейшая несуразица… Только представить себе не могу, чем я так вас заинтересовал… Скромный депутат Думы, не больше…

– Зря вы так принижаете свои способности и возможности, – снова блеснул изящным комплиментом бизнесмен. – Слово депутата, вовремя сказанное, стоит немало…

Иванова так и подмывало уточнить: сколько именно стоит его депутатское слово? Но он опасался спугнуть птичку счастья, напевавшую ему на ухо сладкие песенки.

Если действительно Коломин так высоко ценит возможности собеседника – можно и коттедж себе построить на той же Истре, и на Канары смотаться с Клавочкой…

Главное в создавшейся ситуации – не продешевить.

– Поверьте, я с удовольствием помог бы вам, если бы знал – в чем? Вы мне симпатичны, как человек и как предприниматель, – заливался Иванов, прикидывая и рассчитывая. – Деловые люди для меня – боги, призванные облегчить нашу жизнь, принести в дома простых тружеников достаток и даже – изобилие…

Удачно выбранное словосочетание! Нужно не забыть включить его в очередную речь с думской трибуны. Скажем, при обсуждении вопросов социальной защиты…

А в голове – колючей занозой – другая мысль: сколько Коломин собирается загрести на этой афере? В добрые намерения предпринимателя, как и в свои собственные, Иванов не верил.

– Госкомимущество намерен в самое ближайшее время организовать упомянутые торги. Председателем приватизационной комиссии назначен ваш приятель… как его по фамилии, забыл, – мастерски изобразив полный провал в стареющей памяти, Коломин пытливо вглядывался в лицо депутата. – Такая, знаете ли, простая фамилия… типа вашей…

– И что же я должен подсказать Сидорову? Хватит блужданий по кругу – пора говорить прямо. «Что я должен подсказать?» соседствует с более реальным – «Что я буду иметь?».

Коломин отлично понял недосказанное. Облегченно вздохнул, будто уже достиг финиша, остается разорвать красную ленточку и пожинать плоды длительных трудов. В виде оваций восторженных зрителей и вручения документов на право владения магазинами.

– В смысле процедурных тонкостей, признаюсь, – профан. Однако уверен, что Сидоров обязательно прислушается к просьбе давнишнего друга. Тем более депутата Думы. Если это произойдет, и я получу желаемые магазины по… доступным, конечно, ценам, мы с вами отпразднуем это событие в коттедже, который презентует вам благодарная фирма…

Все обозначено предельно четко: и задание, и цена услуги. Теперь – соглашаться либо отказываться, изобразив гневную гримасу оскорбленной невинности?

В душе Иванова – бурное, бескровное сражение. Боролись желание солидно заработать и страх перед возможным возмездием за взяточничество. Ибо, как ни крути, речь идет о взятке…

– Отлично понимаю ваши опасения, – проницательности бизнесмена может позавидовать любой экстрасенс. – Если ваши коллеги узнают о… коттедже, разразится скандал, да? – Иванов кивнул. – Думаю, ваши опасения беспочвенны. Прежде всего, сейчас мало найдется чиновников всех рангов, которые живут на зарплату. В том числе и народных избранников. Само слово «взятка» – чудовищно глупо и несовременно. Куда благородней звучит – благодарность за помощь или услугу… Думаю, мы отыщем пути в обход надуманной опасности… Как мы это сделаем, скажу после завершения операции с магазинами…

Пригласили в зал. Иванов пожал руку бизнесмену. Будто поставил размашистую подпись на негласном договоре…

Не станешь же все это рассказывать супруге? Тем более, когда ее просьба узнать, кто таков Коломин, попахивает чем-то неприятным.

– Иванов, ты так мне и не ответил, сможешь ли разузнать все о Коломине, – недовольный голос Клавдии Сергеевны прервал рассуждения Иванова, как неожиданный порыв штормового ветра будит дремлющую рыбацкую деревушку. – О чем ты думаешь?

– Мелочи, не стоящие внимания, дорогая, – отпарировал Федор Федорович. – Что же касается твоего Коломина – постараюсь разведать…

– Когда?

– В ближайшее время… Скажем, через недельку… Устроит?

– Долго… Узнай послезавтра…

– Хорошо, сделаю… Теперь очередь за моим вопросом…

– Можешь не задавать… Конечно, речь пойдет о приближающихся выборах в Думу… Успокойся – все будет на мази, как и на прошлых выборах. Я ведь заинтересована не меньше твоего…

– И уже имеются результаты твоей заинтересованности? – нетерпеливо спросил Иванов, размешивая встакане очередную порцию питьевой соды. – Мне кажется, пришло время торопиться… Подумай, дорогая, прошу…

– Подумаю, Феденька, – согласилась Клавдия Сергеевна, ласково погладив мужа по щеке. – Спонсоры найдутся, не сомневайся. И не только из числа бизнесменов, – туманно намекнула она на обширность своих связей. – Кстати, тебе скоро предстоит встреча с одним из богатейших людей страны. Он тебе сам представится, – перебила она мужа, который попытался узнать об «одном из самых богатейших людей» более подробные сведения. Хотя бы фамилию. – Постарайся произвести на него хорошее впечатление… И не продешевить…

– Где встреча? – быстро спросил Иванов, привстав и накидывая на плечи снятые подтяжки. Будто приготовился прямо в шлепанцах мчаться на место многообещающей встречи. – И – когда?

– Предположительно в ресторане «Арагви».

Через неделю. Точное время сообщу поздней… Когда ты принесешь мне в клювике сведения о Коломине…

2

Разговор с Сидоровым состоялся через два дня.

В откровенном ракурсе, без пышных фраз и дружеских заверений.

Их связывала давнишняя дружба, зародившаяся в те времена, когда Иванов был первым секретарем райкома партии, а Сидоров занимался в этом же райкоме вопросами идеологии. Раз в неделю друзья устраивали дружеские «посиделки». Отходили от нелегкой работы, размягчались. Будто надоевший грим, смывались высокопарные фразы о высокой морали, об ответственности члена партии за порученное дело. Грим предназначался для рядовых партийцев и беспартийного актива. Использовался на разного рода заседаниях, встречах, собраниях.

Наступило время, когда исчезла необходимость притворяться. Партийные билеты перекочевали из внутренних карманов в потаенные ящики. Хранились на всякий случай. Вдруг политическая ситуация в стране снова резко изменится. Рухнут разрекламированные реформы, возродится в былом могуществе облитая нынче помоями компартия Советского Союза?…

Нет, что вы, я не изменял высоким идеалам, но жить-то надо было? В глубине сердца верил в социализм во всех его ипостасях: простой, зрелый, с человеческим лицом… Доказательства? Пожалуйста, вот мой партбилет, сохраняемый в черные годы реакции…

А пока реформы существовали и набирали силу, пока рушились памятники, переименовывались улицы, выкорчевывались недавно святые понятия – они с Сидоровым вели себя соответственно. Клялись в любви и преданности новым властям, обливали помоями прошлое, прославляли рынок и правовое государство.

Поэтому хитрить и изворачиваться не было необходимости. Гарантии полной открытости – в провозглашенных свободах. Тем более для бывших партийных функционеров.

– Тебе нужно организовать продажу одному человеку двух-трех окраинных магазинов. Прими это как личную просьбу. Цену не заламывай, она должна быть божеской…

О вкладе будущего покупателя недвижимости в социальную защиту бедных – ни слова. Высокие слова – не для деловой беседы.

– Сколько? – спросил Сидоров, потирая чисто выбритый подбородок.

– Повторяю, цена не должна быть грабительской, – не понял намека Иванов.

– Сколько? – нетерпеливо повторил бывший партийный идеолог.

Ах, вот он о чем!

Делиться с коллегой и другом Иванову, понятно, не хотелось. И без того обещанный коттедж – слишком милая плата за услугу. Но Федор Федорович понимал: ни дружба, ни прежние «посиделки» ему не помогут. Сидором ради этого и пальцем не пошевелит.

– Думаю, покупатель не поскупится, – неопределенно пообещал депутат, отводя в сторону плутоватый взгляд. – Человек он не бедный, внакладе не останешься…

Сидоров ожидал более конкретного ответа. Товар – деньги, деньги – товар. Но он понимал, что выставлять требования на этом этапе опасно – обиженный бизнесмен вполне может обратиться к другим «приватизаторам».

– Сведи меня с покупателем, – попросил он, надеясь обойти друга и получить сразу две «доли» – свою и его. – Мы с ним договоримся…

– Не получится, Матвей, – усмехнулся Иванов наивности бывшего соратника по партии. – Все переговоры – только через меня. Знаю твою хватку – лучшего друга и брата оставишь без штанов…

Сидоров состроил на полном лице обиженное выражение. За кого ты меня принимаешь? Разве мало мы провели времени в одном закутке? Не выдержал – рассмеялся. Иванов вторил ему.

Пришли к согласию. Перед самыми торгами депутат выясняет масштабы благодарности лично ему и Сидорову. Узнав об обещанном проценте, тот включает свои возможности. Конечно, после получения «аванса»…

Благополучно завершив тяжелые переговоры, Иванов бросился к телефону. Минут десять добивался – занято. Когда пробился, наконец, через плотную завесу коротких гудков, ответили: Василий Евгеньевич будет только вечером.

Весь день депутат промучился. Повестка дня – что-то, связанное с армией. То ли новый закон о призыве, то ли проверка законности. Тема – явно не Иванова, выступать он не собирается. Вот на будущей неделе предстоит очередное рассмотрение уровня преступности – текст выступления уже разработан.

Можно, конечно, удалиться в свой кабинет и вздремнуть под прикрытием помощников. Нельзя! Когда в зале пустуют места, поднимается невероятная шумиха, будто подрываются основы демократии.

Лучше не рисковать, а подремать в кресле. Положить голову на ладони – классическая поза молящегося, увлеченного мыслями человека, и помечтать о коттедже, приветливо выглядывающем из-под тени развесистых плодовых деревьев.

Но сон не приходил. В голове – лихорадочная пляска Сидорова в паре с Коломиным. А Иванов – на задворках. Сидит на обрубке дерева и завистливо поглядывает на окна коттеджа, принадлежащего Сидорову.

Возвратившись домой, Федор Федорович важно промаршировал в кабинет. Клава, будто осознав грандиозность замыслов главы семьи, не приставала к нему с вопросами и советами.

На этот раз Коломин был в офисе.

– Добрый вечер.

Лучше не называть себя – абонент сам догадается. Конечно, сейчас в России действуют все виды свобод, но подслушать все равно могут. Те же спецслужбы, только под другими названиями.

– Добрый… Кто это?

– Ваше поручение почти выполнено, – упорно не называясь, заторопился Иванов. – Магазины будут выставлены на продажу в ближайшее время. Точную дату сообщу позже… Вам придется выплатить небольшие… э-э… комиссионные…

– Вас понял. Договоренность остается в силе. Что же касается комиссионных – не проблема…

Из кабинета в столовую, к накрытому для ужина столу, Иванов вышел походкой победителя. Степенно и важно. Его плешивую голову не украшал лавровый венок, но она была так вздернута, что на горле выпятился кадык.

– У тебя успех? – расплылась и улыбке супруга. – Поздравляю… Ты хочешь мне что-то скачан,?

– Конечно. Держи телефоны. Первый – в офис, второй – домашний. Коломин Василий Евгеньевич… Как видишь, я свои обещания выполняю…

– Во мне можешь не сомневаться, Феденька…

3

Утром, дождавшись ухода мужа, Клавдия Сергеевна закурила и присела к тумбочке с телефонным аппаратом.

Итак, ее жизнь делает очередной виток… К добру ли? Кем только не доводилось ей быть! До замужества – любовница профессора, читающего лекции по политэкономии в Высшей партийной школе – ВПШ. По сравнению с молоденькой, семнадцатилетней подружкой профессор – старик

Шестьдесят пять лет даже для мужчины – далеко не шутка. Как он изящно выражался – переходный возраст.

К тому времени Клавдия девушкой уже не была. В седьмом классе несколько одноклассников заманили ее на лестничную площадку рядом со спортивным залом и изнасиловали. Нет, не изнасиловали в полном смысле этого слова, ибо девчонка не сопротивлялась. Отталкивала наседающих на нее парней больше для вида. Очень уж хотелось Клавочке поскорей пройти через водораздел, отделяющий ее от зрелой женщины.

Вся беда Клавдии Сергеевны заключается в том, что она излишне соблазнительна. Белая, сдобная, с пышными формами и овальным личиком девушка привлекала внимание мужчин всех возрастов, начиная от подростков и кончая пожилыми людьми.

Во время посещения театра на Арбате, где она любила бывать в сопровождении любовника, красивую женщину заметил Иванов. И не только заметил, но и закружился в водовороте ее поклонников.

К этому времени вступила в действие так называемая перестройка. Партийный профессор погорел на взятках, его исключили из партии, выгнали из ВПШ. Клавочка возвратилась под родительский кров. Мать долго плакала, отец с полмесяца не разговаривал с «блудницей». С трудом смирился.

Однажды в квартире появился Иванов. Уже не секретарь райкома и не инженер завода – политический деятель. Ухаживал он за дочерью товарища по заводу настойчиво, даже иногда – настырно. Приглашения сыпались, будто конфетти на новогоднем балу. Прогулки по Москве, посещения театров, выставок, концертов…

Очередная – она уже не помнит, какая по счету – прогулка завершилась в постели.

И тут Клавдия Сергеевна с горечью ощутила, что объятия старика профессора намного слаще, чем пылкие ласки Иванова.

Впрочем, по одному отдельно взятому слиянию душ и тел судить о совместимости рановато. Мало ли что бывает – психическая перегрузка, усталость, долгое воздержание.

А Федор Федорович, окончательно потеряв голову, вдруг предложил, как в древности говорили, руку и сердце.

Почему бы и нет! Клавочка знала немало супружеских пар, которых не связывает секс. Они мирно уживались, получая на стороне тепло, которого лишены в семье, даже детей растили. Зато имидж замужней женщины намного выше, нежели любовницы профессора. Тем более супруги крупного политического деятеля.

Они зарегистрировали брак.

Шло время. Иванов как мужчина резко пошел «на снижение». Страстная по натуре женщина недолго горевала. Она успешно развлекалась на стороне. Любовников меняла часто – сказывалось отвращение к мещанскому постоянству. Постоянная тяга к сексу сочеталась с тягой к деньгам. Получая сексуальное удовлетворение, женщина, не скромничая и не краснея, принимала от очередного любовника «дар любви».

И нот – новый оттенок, очередной виток жизни.

Жена депутата, любовница бизнесменов, пособница бандитов превращается в примитивную наводчицу.

Отказаться? Глупо. И слишком опасно. Руслан сумел так опутать бывшую помощницу Матвеева, что из сплетенной им паутины не выбраться… Да и есть ли смысл выбираться? Деньги обещаны солидные, нового любовника она найдет – а что еще нужно для женщины?

Может получиться и так, что, выполнив задание Руслана, разведав все, что касается Коломина, Клавдия Сергеевна найдет способ стряхнуть с себя нити опутавшей ее паутины…

Впрочем, нужно жить не завтрашним и послезавтрашним днем, а текущим часом или даже минутой.

Окончательно решившись, она сняла трубку, неторопливо, сильно нажимая на кнопки, набрала номер телефона. Конечно, офисного.

– Вас слушают.

– Мне нужен господин Коломин…

– Представьтесь, пожалуйста.

– Только – Василию Евгеньевичу. Я – по личному делу. Крайне важному для него…

Похоже, «крайняя важность» подействовала. После недолгого молчания – сочный баритон.

– К вашим услугам…

Выражается, будто находится на дипломатическом приеме… Ну, что ж, поглядим на предлагаемые «услуги».

– Меня зовут Клавдия Сергеевна. Фамилия значения не имеет. При встрече представлюсь полностью…

– Цель предлагаемой встречи? Вы извините, но мое время расписано буквально по минутам… Вы упомянули секретарю о крайне важном для меня деле… Расшифруйте, пожалуйста…

– Только во время личного общения! – твердо заявила Клавдия Сергеевна. – Я не могу рисковать.

– Вот как! – заинтересовался Коломин. – Где же нам встретиться? Может быть, вас не затруднит посетить мой офис?

– Ни за что! – энергично возразила женщина. – Наша беседа не из тех, которые требуют официальной обстановки. К тому же я не могу себя компрометировать и не выношу офисов и контор…

– Тогда прогуляемся по парку…

– Чтобы завтра полгорода узнали о нашей… связи? Не имею желания афишировать свои привязанности. Равно как и антипатии…

Еще один прозрачный намек, который должен заинтересовать бизнесмена! Связи бывают разными – деловые, дружеские, любовные… Пусть собеседник поразмыслит, к какой категории отнести предлагаемую…

– Домой пригласить вас я не имею возможности… Да и вы не согласитесь… Остается предложить встретиться на моей даче…

– Вот это уже походит на деловое предложение, – согласилась Клавдия Сергеевна, но тут же спохватилась и артистически изобразила нерешительность. – Впрочем… не знаю, как поступить… Появление молодой женщины на даче одинокого мужчины… Сами понимаете…

Коломин вовсе не одинок – имеет жену и детей. Но, во-первых, Клавдия Сергеевна может этого и не знать. И, во-вторых, не помешает еще один раз намекнуть на необычность предлагаемой встречи.

Кажется, бизнесмен понял намек.

– Гарантирую полную безопасность, – игриво засмеялся он, давая понять, что ни полной, ни половинчатой безопасности не будет. – И полную тайну… О нашем свидании не узнает ни один человек.

– Если наши гарантии так же высоко ценятся, как акции, можно согласиться… Когда? – поинтересовалась Клавдии Сергеевна, решившись перенести игривую беседу на более конкретную почву. – И как мне добираться до вашей дачи?

Коломин помолчал. Видимо, листает настольный календарь, выискивая свободное «окно»… Вдруг сошлется на крайнюю занятость и попросит изложить свое дело заместителю или секретарю…

Клавдия Сергеевна похолодела. Руслан не простит провала…

Ни на какие занятости бизнесмен не сослался. Видно, его не на шутку заинтересовал телефонный разговор.

– К сожалению, текущая неделя у меня расписана. Ни малейшего просвета… Давайте договоримся так. Позвоните по этому же телефону во вторник, и я скажу, где и когда вас будет ожидать машина… Договорились?

Пришлось согласиться. Неделю Руслан потерпит.

Коломин положил трубку и задумался.

Странная настойчивость. Если дама действительно обладает важной информацией, почему отказывается посетить офис? Предположим, чего-то боится… Тогда почему не согласилась встретиться в парке, на набережной, на улице? Передать конверт – много ли нужно времени?… Ах, да, она, конечно, рассчитывает получить за оказанную услугу определенное вознаграждение… Но эту трудность при желании можно обойти…

А на дачу ехать разве не опасно? Какая разница – в офис или на загородную виллу?

Вдруг – очередное покушение?

Дважды Коломин был на грани гибели. Один раз неизвестные изорвали его машину за пять минут до того, как он к ней вышел. В другой – стреляли. Почти и упор. Спас телохранитель…

Неужели – новая попытка? Вполне вероятно.

С другой стороны, почему задействовали женщину? Ведь информацию мог бы предложить мужчина… Тогда – удар ножом, выстрел из пистолета в упор…

А разве взрывчатка, спрятанная в пакете, менее эффективна?

Коломин нервно расхаживал по кабинету, не зная, что предпринять. Задействовать «крышу», которую он, как любой предприниматель, имел, казалось постыдным. Ведь – ничего определенного, расплывчатые опасения… Послать настырную даму подальше – не резон. Если подготовлено покушение, бандиты найдут десятки других возможностей свести с ним счеты.

Правильно он поступил, отложив свидание, за неделю можно – и нужно! – что-нибудь придумать.

С кем же посоветоваться?

И вдруг он вспомнил о забавном знакомстве с частным детективом… Где же его визитная карточка?

Знакомство бизнесмена с частным детективом произошло, как принято выражаться, при неординарных обстоятельствах.

Гремин долго не мог освоить купленного резвого «жигуленка». Тихоходный старичок «запорожец», которым он пользовался много лет, был, по мнению хозяина, более надежным, маневренным и удобным в обращении. «Девятка» же в первое время его просто пугала. Не успеешь нажать на акселератор – скорость прыгает за сто километров. Того и гляди, врежешься в задок впереди идущего автомобиля. Габариты совсем другие – между двумя фургонами не проскочишь, побоишься зацепиться крыльями.

Короче говоря, все не то и все не так.

Фомин терпеть не мог машин, предпочитал передвигаться на общественном транспорте. Безопасней и надежней. Не попадешь в пробку, не задержит ГАИ.

«Умник отыскался, – сердился Гремин. – Надеешься на своих двоих проследить за клиентом? Пока дождешься того же автобуса, тот трижды объедет вокруг Москвы…»

Кроме того, Григорий за рулем красавицы машины чувствовал себя этаким сверхчеловеком, стоящим на ступень выше пешеходов, изнывающих на тротуарах от жары либо подпрыгивающих на автобусно-троллейбусных остановках от мороза.

Размышляя о преимуществах личного транспорта, Гремин машинально осматривал попутные и встречные машины, отмечал особенности их водителей, ощущал на себе такие же любопытные взгляды.

Он забыл, что машина не терпит, когда водитель отвлекается от управления. Перед очередным светофором Григорий излишне резко затормозил, и тут же сильный удар сзади оповестил его об аварии.

– Что же ты, друг, делаешь? – спокойно, без тени раздражения, спросил, выйдя из новенького

«БМВ», черноволосый человек. – Разве можно так резко тормозить?

– Смотреть нужно, а не на дамочек любоваться! – огрызнулся Гремин. – И не надо кричать – я и сам могу это делать. Приедет гаишник, разберется, кто из нас виноват.

«Девятка» пострадала не очень серьезно – вмятина на заднем капоте и разбит правый фонарь. Могло быть и похуже.

Гаишники не заставили себя ожидать. Не прошло и десяти минут, как рядом остановился милицейский «жигуль» и из него вышел капитан.

За времяожидания иГремин, иводитель

«БМВ» наслушались уйму нелестных сравнений и прямых матюгов от водителей, объезжавших место аварии.

– Прошу документы, – лениво козырнул капитан, наметанным взглядом рассматривая виновников дорожного происшествия. – Не умеете ездить – ходили бы ножками.

Гремин предъявил права и технический паспорт.

Водитель «БМВ» замешкался, растерянно охлопывая карманы и недоуменно пожимая плечами.

– Куда же я засунул эти чертовы корочки? Неужели забыл дома?

Капитан, ехидно ухмыляясь, ожидал. Гремину показалось – его руки шевелятся в ожидании солидной мзды. Может быть, даже в валюте.

– Кажется, оставил права дома, – признался владелец шикарной иномарки. – Вот – паспорт.

Перед вручением документа он на мгновение отвернулся от любопытных взглядов окружающих и вложил в него пачку долларов. Натренированный капитан, перелистывая паспорт, незаметно смахнул деньги в карман.

– Поладите миром или составлять протокол? – осведомился он, начисто позабыв об отсутствующих правах.

– Согласен на мировую, – объявил владелец «БМВ».

– Я – тоже, – откликнулся Гремин.

В присутствии глядящего в сторону гаишника оговорили сумму. Впрочем, оговорили – не то слово. Григорий, не задумываясь, потребовал полтора миллиона. Виновник пренебрежительно кивнул и снова полез за бумажником.

Капитан остановил движение и разрешил конфликтующим сторонам подъехать к тротуару. Считая свою миссию завершенной, уселся в «жигуль» и укатил, увозя долларовую добычу.

– Не мешает познакомиться, – улыбнулся виновник дорожного происшествия после передачи денег. – Коломин Василий Евгеньевич. Предприниматель, – радушно отрекомендовался он, дружески протягивая руку.

– Гремин Григорий Ефремович, частный детектив.

– Вот с кем свела меня злодейка-судьба! – удивился Соломин. – Полезное знакомство. Вполне стоит несчастных полутора лимона…

Они обменялись визитными карточками. Заверили друг друга – при необходимости в помощи не откажут.

– Частный детектив? – балагурил бизнесмен. – Что-то ни в одной рекламной газете не читал о существовании сыскных фирм. Охранные – сколько угодно, а вот частные сыщики – редкость…

– Мы не нуждаемся в рекламе, – с оттенком гордости за столь нужную людям профессию промолвил Гремин. – Главное – частные детективы официально разрешены…

– Знаю, знаю… И разрешение на ношение оружия дают?

– С известными трудностями, – признался Григорий. – Сколько пришлось подписать бумажек, сколько выдать клятвенных обязательств – не перечесть.

Расстались, крепко пожав друг другу руки.

Она не предполагали, что случайное знакомство вскоре повлечет за собой новую встречу. В более напряженной обстановке.

Телохранитель помог отыскать визитную карточку частного детектива, и Коломин принялся названивать в его офис. Пробиться оказалось довольно трудно – номер все время был занят.

«Да, клиентура у Гремина – позавидуешь – усмехнулся Василий Евгеньевич. – Деньги, небось, гребет лопатой…»

Наконец ответили.

– Сыскная фирма? – осторожно осведомился он, услышав девичий голос.

– Нет! Фирма частных сыщиков, – обиделась девушка, – Вас слушают. Представьтесь, пожалуйста.

– Боюсь, моя фамилия ничего вам не скажет… Впрочем – Коломин Василий Евгеньевич. Мне необходимо срочно переговорить с вашим шефом…