Текст книги "Преступник будет найден (Рассказы о криминалистике)"

Автор книги: Аркадий Ваксберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Спектрофотометрия... Электронная микроскопия... Хроматография... Полярография... Рентгеноструктурный анализ... Кибернетика... Обо всем этом пишут не только физики, техники, химики, математики, но и криминалисты. Странными стали их книги: они заполнены формулами, расчетами, описанием сложнейших реакций. Нет человека, который знал бы все. Да и криминалист не всезнайка. Но он вынужден быть универсалом. Не верхоглядом, а именно универсалом: мало ли какую загадку задаст ему завтра преступник! Завтра... А он должен быть уже сегодня готовым к ее разгадке. И он готов!

Недавно один ловкий комбинатор попался на довольно заурядной проделке: он пытался продать мясо второго сорта как первосортное. Такие проделки до поры до времени иногда сходят с рук: «рядовому» покупателю далеко не всегда под силу разобраться в технологии раздела туш.

На этот же раз преступник пытался всучить отходы старому колхознику, много лет проработавшему на животноводческой ферме. Тот быстро разобрался что к чему, и продавца поймали с поличным.

Прибыл следователь. Чувствует: за продавцом явно не один этот грех. Он в своей палатке сам себе хозяин. Никакого контроля. Да и палатка – не палатка, а полугастроном, полупивная. Кто знает, к примеру, как он продает вино в разлив – не разбавляет ли водичкой? Или мед: по накладным значится, что доставили ему натуральный мед двух сортов да еще бочку искусственного. Где гарантия, что он не делал на этом «бизнес»?

Сняли остатки, составили акт, а продукты, попавшие под подозрение, отправили на экспертизу. В бой вступила наука.

На кончик фильтровальной бумаги капнули вином из откупоренной бутылки, что всегда была наготове к услугам завсегдатаев «шалмана». Капнули и подвесили ее в высокой пробирке так, чтобы нижний конец со следами вина погрузился в ванночку с растворителем. След пополз вверх по полоске... Вот, кажется, и конец: ясно видна граница, словно преградившая ему путь. Но вот граница нарушена: след поднимается дальше. Застыл, наконец... Хроматограмма готова. Теперь ее обработают химическими реактивами, дающими цветные реакции, и выяснят, какие именно сорта вин смешал расхититель.

Узнать, что вина смешаны, было не так трудно. Вещества, входящие в состав разных вин, обладают и разной степенью растворимости. Поэтому они поднимаются по полоске фильтровальной бумаги на различную высоту. Хроматограмма как бы расчленяет якобы однородную жидкость на ее составные части, а затем, после химической обработки, называет эти части по именам. Дальнейшее уже не представляет труда: ведь так называемый букет того или иного вина известен.

Не увильнул продавец и от ответственности за свои проделки с мясом. Для подтверждения того, что эти проделки «имели место», был применен другой метод – полярографический, над внедрением которого в криминалистическую практику особенно потрудился сотрудник Киевского научно-исследовательского института судебной экспертизы Б. Е. Гордон. Действие этого метода основано на явлении электролиза.

В электролите растворяют подлежащее экспертизе вещество, и в зависимости от его способности тормозить электродный процесс определяют, с каким веществом имеют дело. По ничтожным количествам удавалось таким путем обнаружить и «опознать» разные сорта масел, красителей, горючих жидкостей, сахара и многих других веществ. А если уж говорить о меде, то поразительную чувствительность полярографа достаточно характеризует такой факт: он не только отличает искусственный мед от натурального, но и этот последний различает в зависимости от корма пчел!

Рассказывая о вторжении точнейших наук с их разнообразными методами исследования в повседневную криминалистическую практику, невольно испытываешь чувство растерянности. Этих методов так много; их новейшие достижения так велики; их помощь правосудию так всеобъемлюща и разнообразна, что, скованный жесткими рамками повествования, вынужден мириться и со скороговоркой, и с несколько произвольным отбором материала, и с невозможностью посвятить читателя во все святая святых криминалистического «колдовства».

С другой стороны, начни рассказывать подробней о том же полярографическом или, скажем, электронно-микроскопическом методе исследования в криминалистике, и уйдешь в такие физико-химические дебри, откуда и не возвратишься на прежнюю стезю: придется писать другую книгу. Остается утешиться тем, что в любом случае все равно обо всем не расскажешь.

И все же не могу удержаться, чтобы не рассказать об одном деле, где честь, свобода, а может быть, и жизнь человека были спасены благодаря тому, что существует на свете спектральный анализ и что он тоже поставлен на службу истине.

Вблизи от линии высоковольтной передачи нашли труп электромонтера. Он был полураздет, а врачебный осмотр обнаружил еще и скрытый перелом руки. Мысль следователя, который, видно, не отличался особой склонностью к фантазии, потекла по привычному руслу. Полураздет – значит ограблен. Сломана рука – значит оказывал сопротивление. Так родилась версия об убийстве с целью грабежа.

Дальше события развивались с кинематографической быстротой. Уже через два часа задержали одного парня: его заподозрили и в грабеже, и в убийстве. Улик против него было более чем достаточно: он недавно вернулся из заключения, которое отбывал за участие в групповой краже. Чего уж тут размышлять: кто однажды судился, тот, конечно же, снова рвется к скамье подсудимых. А в то, что эта самая скамья и годы, проведенные в колонии, могут приохотить человека к жизни честной, трудовой, видно, не каждый верит. Наш следователь, во всяком случае, в это не верил.

Его, подозрения еще более укрепились, когда при обыске, немедленно произведенном на квартире у парня, обнаружили желтый клетчатый шарф, в котором жена погибшего монтера тотчас опознала шарф своего мужа. Никому почему-то не пришло в голову, что такие шарфы – желтые, клетчатые – выпускаются на фабрике тысячами, десятками тысяч, и если уж они продавались в местном универмаге, то не одному же монтеру... Так шарф превратился в грозную улику. И пока судебные медики размышляли над причиной смерти монтера, следователь успел предъявить несчастному парню обвинение в убийстве.

Все же парень оказался не таким уж несчастным: врачи потребовали установить происхождение следов ожога на коже спины трупа. Этот ожог как-то не вязался со стройной версией преступления, сочиненной следователем. Мог ли причинить его грабитель? А если нет, то откуда он взялся? Находится ли он в какой-то связи с загадкой смерти? Ведь жена утверждала, что монтер ушел на работу без всяких ожогов.

Обожженные участки кожи трупа подвергли качественному спектральному анализу. На спектрограмме обнаружилось присутствие значительного количества меди. Спектрограмма здоровых участков кожи никаких признаков меди не содержала. Это натолкнуло, наконец, на мысль о совершенно иной причине смерти. Дальнейшими исследованиями удалось установить, что монтер погиб от тока во время ремонта медных частей линии электропередачи.

Непричастность бывшего вора к этому преступлению была убедительно доказана. Пришлось перед ним извиниться. Зато те, кто не обеспечил безопасность рабочих, предстали перед судом и были наказаны.

Оборудованные по последнему слову науки и техники, современные криминалистические лаборатории отвечают едва ли не на любой вопрос, какой перед ними ставит следователь. Да и сам следователь вооружен теперь не одной только лупой, как это случалось с его коллегами в прошлом. Фотоаппарат, химические реактивы, светофильтры, лупы, пластилин, набор различных инструментов – целая лаборатория заключена в его маленьком чемодане, который сопровождает следователя в его поездках на места совершения преступлений.

В поиске преступника участвует не только содержимое «следственного чемодана». Отлично работают, например, те самые чудесные лучи, о которых уже говорилось в главе; посвященной судебной фотографии; их справедливо называют «лучами-детективами. Инфракрасные позволяют видеть в темноте с далекого расстояния: преступник, за которым следят, уже не может рассчитывать на спасительную ночь; рентгеновы помогают отыскать предмет, хитроумно запрятанный в одежде, в продуктах, в чемоданах...

«Детективами» бывают не только лучи. Однажды на розыск были брошены минеры из воинской части. Эстонский юрист Ю. И. Лоанелепп расследовал дело о хищениях в республиканском союзе потребительских обществ. Было установлено, что расхитители «вкладывали» свои нечестные капиталы в драгоценности из золота и серебра. А найти их не удавалось: уж больно ловко были они запрятаны. По просьбе следователя солдаты, вооруженные миноискателями, прошлись по дворам и огородам хапуг, и вскоре на поверхность были извлечены закопанные глубоко в земле мешки с «золотым тельцем».

Машины-«ищейки» все совершенствуются. Сотрудник Всесоюзного научно-исследовательского института криминалистики Г. С, Юрин сконструировал для следственных нужд специальный магнитный искатель, который легко разыскал топор, пистолет и финский нож на дне реки, ломик, ключи, стальную гильзу – в глубоком снегу. Очень простой по конструкции и удобный в работе, этот искатель лишает возможности преступника заметать следы своих деяний, укрывать награбленное.

Прячут не только вещи – бывают «клады» и пострашнее. До последнего времени большую сложность представлял розыск трупов. Убийца понимает, что, спасаясь от возмездия, он прежде всего должен избавиться от зримого дела своих черных рук. Он понимает, что лучший выход – это предать труп земле. И если есть у него хоть малейшая к этому возможность, он так и поступает.

А отыскать труп необходимо: без этого обвинение против подозреваемого в убийстве теряет немалую долю своей убедительности.

Розыск трупа – мучительное и долгое занятие даже в том случае, когда собранные улики подсказывают примерное место его захоронения (скажем, двор, поляна, огород и т. д.). Читатель, знакомый хотя бы с рассказом Л. Шейнина «Унылое дело» или записками следователей, вошедшими в выпущенный издательством «Известий» сборник «По горячим следам», имел возможность наглядно убедиться в кропотливости и сложности этого труда, отнюдь не всегда «обреченного» на успех, который во многом зависел от случайностей, от интуиции следователя. Достаточно немного поспешить, не «докопать», миновать какой-либо маленький участок, чтобы потерпеть поражение.

Теперь случайность исключается. На смену лопате, орудующей вслепую, пришли тонко чувствующие приборы, действие которых основано на использовании химических реакций. Основная задача прибора – обнаружить в грунте определенную концентрацию сероводорода. Это сигнал – копать здесь!

Любопытно, что и на этот раз помощь криминалистам пришла поистине издалека. Сотрудники Ленинградского института охраны труда размышляли над тем, как бы им найти надежный способ обнаруживать в воздухе различные вредные примеси, например аммиак, хлор, сероводород. Такое нередко случается на производстве, имеющем дело с «химией».

Ученые, охраняющие здоровье и безопасность рабочих на производстве, создали универсальный газоанализатор с целой системой индикаторных трубок, которые, подобно радарной установке, быстро замечают в воздухе «чужое». Достаточно «злому духу» едва лишь показаться в зоне их контрольных постов, как сразу же срабатывает сложное химическое устройство, поднимая сигнал тревоги.

Этот газоанализатор и приспособили для своих нужд наши криминалисты. Они только добавили к нему полый стальной щуп, засасывающий газ из почвы. Газ попадает на специальную индикаторную ленту и окрашивает ее. Если лента буреет, значит, в почве сероводород. Химия не просто облегчает работу юристов (на каждую пробу уходит меньше минуты). Она придает ей надежность и точность. А что может быть важнее?

Химики вообще едва ли не самые давние и верные друзья криминалистов. В России их дружбе по крайней мере уже более ста лет. «Сам» Д. И. Менделеев был не только автором ряда ценных работ по судебной экспертизе, но и неоднократно принимал личное участие в разоблачении подделок денежных знаков и важных документов, «воскрешал» вытравленный мошенником текст – вообще имел самое близкое касательство к борьбе с преступностью.

Отысканию судебной истины активно помогали крупнейшие химики того времени – академик Фрицше, профессоры Меншуткин, Петрушевский и многие другие. В лаборатории Н. Н. Бекетова трудился Е. Ф. Буринский, проводя свои опыты по восстановлению невидимого. Под руководством выдающегося ученого И. Н. Зинина молодой Александр Бородин – «первый музыкант из химиков, первый химик из музыкантов» – закончил диссертацию, имевшую важное значение для развития судебной химии: «Об аналогии мышьяковой кислоты с фосфорною в химическом и токсикологическом отношениях».

Наследие «отцов» бережно хранится и обогащается «детьми». Сегодняшняя судебная химия достигла исключительно высокой степени совершенства. Пусть об этом расскажут коротенькие эпизоды из практики криминалистических лабораторий.

...Тринадцатилетний мальчик в сумерках пытался стащить арбуз с колхозной бахчи. Нельзя сказать, что это было слишком уж почтенное занятие. Безусловно, пацана следовало крепко пробрать. Уж не знаю – как. Может, публично пристыдить его. Может, оставить на неделю без кино и компота. А скорей всего – просто стукнуть по шее, окажись тут же, на месте, кто-нибудь из бдительных стражей.

Стражи были, но поступили иначе. Три бородача, лениво распивавшие непоодаль самогон, заметили маленькую фигурку, по-пластунски приближающуюся к добру, которое их поставили охранять. Они действовали решительно и сразу: раздался выстрел, сразивший ребенка наповал.

Сторожей было трое, а выстрел – только один, хотя каждый имел отдельную винтовку. Кто же убийца? Если преступная «солидарность» зажала им рты, мешая сказать правду, неужто наука не в силах разоблачить негодяя?

В силах!

У всех сторожей изъяли патроны к их винтовкам, и дробь, входящую в каждый патрон, подвергли химическому исследованию. Три патрона, принадлежавшие одному из сторожей, содержали дробь, химический состав которой совпадал с составом дробинок, извлеченных из тела убитого мальчика. В патронах двух других сторожей сходной дроби не оказалось, Это была та убедительная и бесспорная улика, под давлением которой все трое сказали, наконец, правду.

Тех, двоих, нельзя было осудить, как убийц. Их судьей была совесть...

...В другом деле речь шла не об убийстве, а «всего-навсего» о краже. Одна женщина – назовем ее Пашковой – подала в прокуратуру заявление с перечнем украденных у нее вещей. Возможно, это были ее любимые вещи, она помнила даже самые малые подробности каждой из них – и цвет, и карманы, и заплаты...

Когда на рынке задержали подозрительного субъекта, торговавшего женской одеждой, Пашкову попросили взглянуть на изъятую у него кучу платьев, кофточек и жакетов, Сделали это «просто так», на всякий случай, по неистребимой привычке криминалистов сто раз проверять и перепроверять. «Просто так» – потому что среди изъятых вещей заведомо не было ни одной, похожей на вещи Пашковой: подробное их описание следователь знал наизусть.

И что же вы думаете? Пашкова тотчас опознала свой жакет. «Помилуй бог, – сказал следователь, – да он же черный, а у вас написано: «жакет серый». Как это объяснить?»– «Как хотите, – сказала Пашкова, – а жакет мой. Да я его по одним только пуговицам из тыщи узнаю. Вот, пожалуйста, и юбка от него осталась!»

Костюм послали на химическую экспертизу. Юбку поначалу отложили в сторону, а жакет погрузили в двухпроцентный содовый раствор и стали его нагревать. Жакет серел на глазах!.. Зато чернел раствор: в него бойко «сбегала» краска.

Потом настал черед юбки. Химическим путем исследовали состав волокон (шерсти и хлопка) и состав первоначального (фабричного) красителя юбки и жакета. Различий не было. Совпал и рисунок ткани.

...В этом доме пролилась кровь человека. На сей счет у следователя не было сомнений, но и улик тоже не было. Их полагалось найти. Найти – или признать свою уверенность чрезмерно поспешной.

А обыск, увы, ничего не дал. Если, конечно, не считать золы в большой русской печке. Обыкновенной золы, которой и не могло там не быть. Дело, однако, в том, какой золы.

Сначала ее разглядели под микроскопом. Глазу предстали полуобуглившиеся кусочки ткани вафельного переплетения, Они очень напоминали остатки полотенца. Потом мельчайшие хлопья золы растворили на предметном стекле в капле серной кислоты и роданистого аммония: капля окрасилась в красный цвет. Это – верный признак присутствия железа. А железо означает кровь!..

Когда сожгли для пробы кусок чистого вафельного полотенца и проделали с золой ту же операцию на предметном стекле, в ней оказалось почти вдесятеро меньше железа, чем в золе, изъятой из печи «подозрительного» дома.

Улика была настолько убедительной, настолько неотразимой, что сраженная ею хозяйка дома рассказала всю правду. Она рассказала, как вытирала тряпками и полотенцами кровь с пола и как потом жгла их в печи, абсолютно убежденная в том, что навсегда уничтожает следы своего злодеяния.

...Нитки, веревки, пакля, ткани рассказывают судебным химикам такие удивительные подробности, которые подчас решают участь преступника.

Однажды в саду нашли труп повесившейся женщины. О своей страшной находке соседи сообщили в милицию. Приехал следователь, приехал врач. Ничто пока еще не говорило за то, что это убийство. Но не было уверенности и в том, что женщина решила порвать с жизнью сама.

Началось следствие. Веревку, на которой висел труп, подвергли криминалистической экспертизе: исследовалась поверхность веревки, а также расположение и направление волокна в местах ее соприкосновения с деревом. И веревка поведала о трагедии.

Когда человек уходит из жизни сам, смятые волокна веревки всегда располагаются в разных направлениях, потому что веревка подвергается трению о кору дерева дважды: сначала в одном направлении – при перебрасывании ее через дерево, а затем в противоположном – под тяжестью тела. На этот же раз волокна поверхностного слоя веревки располагались только в одном направлении.

Отсюда эксперт А. А. Выборнова, из практики которой взяты, кстати, и три предыдущие истории, сделала вывод, что труп был подтянут на веревке, переброшенной через ветку дерева. Это заключение послужило решающей уликой против подозревавшегося в совершении убийства преступника, а дальнейшее расследование подтвердило эту версию.

Как и физика, как и другие науки, химия кладет на алтарь правосудия свои последние достижения. Они помогают криминалистам преодолеть трудности, которые вчера еще казались неразрешимыми. Они облегчают труд юристов. Они отвоевывают у преступников все новые и новые бастионы, которые до сих пор казались им надежным укрытием от снайперского огня юстиции.

Женщина, сжигавшая уличавшее ее вафельное полотенце, не отличалась оригинальностью. Многие уповают на «очистительный огонь»: случается, и не раз, что преступники жгут компрометирующие их предметы, видя в этом самый надежный путь к спасению. Но, как мы видели, спасения нет, и на этом пути – тоже.

Обнаружить присутствие железа – задача не из труднейших: для этого достаточно и миллиграмма золы! А если сожжена бумага, например важный документ или письмо, которое нужно прочитать, ибо именно в тексте заключено то, что интересует следствие? Как тогда?

Это очень сложное дело – возродить текст из пепла. И даже не потому, что его сожрал огонь: с этим криминалисты давно справляются, если только хлопья сожженной бумаги удается доставить в лабораторию. Но в том-то и беда, что это не всегда удается: только притронься к ним, и они крошатся, превращаются в труху.

На помощь криминалистам пришли полимеры – получаемые синтетическим путем высокомолекулярные органические соединения. У них есть удивительное свойство: при нагревании они становятся сначала высокоэластичными, а при более высокой температуре приобретают текучесть. Химики научили полимеры создавать эластичные пленки большой прочности.

Сначала на это свойство полимеров обратили внимание вовсе не криминалисты, а хранители книжных сокровищ. Экспериментальная лаборатория отдела гигиены и реставрации книг Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина предприняла попытку бороться при помощи полимеров с грустными последствиями старости своих пациентов. Старость никого не красит. Людей она метит морщинами, сухостью и дряблостью кожи. Бумагу почти тем же: трещинами, хрупкостью, потерей прежнего цвета. Происходит это оттого, что связи между волокнами бумаги ослабляются. Полимеры как раз и помогают их укрепить.

Библиотеке они помогли сохранить немало старинных книг. Страницы, покрытые прозрачней и прочной пленкой из полимера, переставали бояться старости. Они как бы замирали в том состоянии, в каком их заставал полимер. Время утратило власть над ними.

Опыт библиотекарей, перенятый ими у химиков, позаимствовали и криминалисты. Если сожженный документ (и не только сожженный: любой лист ломкой, крошащейся бумаги) облить с обеих сторон полимерной пленкой, за его дальнейшую судьбу можно уже не опасаться. Только что боявшийся даже дуновения ветра, он обретает и прочность, и гибкость, и силу: его трудно разорвать, невозможно погубить водой. И в то же, время ничто не мешает «оживить» те слова, которые огонь сделал невидимыми: пленка прозрачна.

Это лишь один пример могучего вторжения новейшей химии – рука об руку с другими науками – в лаборатории криминалистов. Таких примеров немало, а значит, немало и новых побед на «незримом фронте» борьбы с преступностью. Но ни физика, ни химия не стоят на месте. Каждый день приносит нам радость новых открытий – захватывающих дух, поражающих воображение. Их с надеждой и радостью ждут криминалисты, от оснащенности, боеспособности и мужества которых во многом зависит мирный труд и мирный отдых честных людей.