Текст книги "Новая сигнальная"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Еремей Парнов,Илья Варшавский,Север Гансовский,Михаил Емцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Илья Варшавский
Возвращение

Привычную тишину кают-компании неожиданно нарушил голос Геолога:

– НЕ ПОРА ЛИ НАМ ПОГОВОРИТЬ, КОМАНДИР?

«Ни к черту не годится сердце, – подумал Командир, – бьется, как у напроказившего мальчишки. Я ведь ждал этого разговора. Только мне почему-то казалось, что начнет его не Геолог, а Доктор. Странно, что он сидит с таким видом, будто всё это его не касается. Терпеть не могу этой дурацкой манеры чертить вилкой узоры на скатерти. Вообще он здорово опустился. Что ж, если говорить правду, мы все оказались не на высоте. Все, кроме Физика».

– … ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО Я НЕ НОВИЧОК В КОСМОСЕ…

«…Да, это правда. Он участвовал в трех экспедициях. Залежи урана на Венере и еще что-то в этом роде. Доктор тоже два раза летал на Марс. Председатель отборочной комиссии считал их обоих наиболее пригодными для Большого космоса. Ни черта они не понимают в этих комиссиях. Подумаешь: высокая пластичность нервной системы! Идеальный вестибулярный аппарат! Гроша ломаного всё это не стоит. Я тоже не представлял себе, что такое Большой космос. Абсолютно пустое пространство. Годами летишь с сумасшедшей скоростью, а, в сущности, висишь на месте. Потеря чувства времени. Пространственные галлюцинации. Доктор мог бы написать отличную диссертацию о космических психозах. Вначале всё шло нормально, пока не включили фотонный ускоритель. Пожалуй, один только Физик ничего не чувствовал. Он слишком был поглощен, работой. Интересно, что именно Физика не хотели включать в состав экспедиции. Неустойчивое кровяное давление. Ну и болваны же сидят в этих комиссиях!».

– …МНЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО УСТАВ КОСМИЧЕСКОЙ СЛУЖБЫ ЗАПРЕЩАЕТ ЧЛЕНАМ ЭКИПАЖА ОБСУЖДАТЬ ДЕЙСТВИЯ КОМАНДИРА…

«…Ваше счастье, что вы не знаете всей правды. Плевать бы вы оба тогда хотели на устав. Физик тоже говорил об уставе перед тем, как я его убил. Никогда не думал, что я способен так хладнокровно это проделать. Теперь меня будут судить. Эти двое уже осудили. Остался суд на Земле. Там придется дать ответ за всё: и за провал экспедиции, и за убийство Физика. Интересно, существует ли сейчас на Земле закон о давности преступлений? Ведь с момента смерти Физика по земному времени прошло не менее тысячи лет. Тысяча лет, как мы потеряли связь с Землей. Тысячу лет мы висим в пустом пространстве, двигаясь со скоростью, недоступной воображению. За это время мы прожили в ракете всего несколько лет».

– … И ВСЕ ЖЕ Я ПОЗВОЛЮ СЕБЕ НАРУШИТЬ УСТАВ И СКАЗАТЬ ТО, ЧТО Я ДУМАЮ…

«…Мы не знаем ни своего, ни земного времени. Не зная времени, ничего нельзя сделать в космосе. Чтобы определить пройденный путь, нужно дважды проинтегрировать ускорение по времени. Можно определить скорость по эффекту Доплера, но спектрограф разрушен. Какой глупостью было сосредоточивать самое ценное оборудование в носовом отсеке. Кто бы мог подумать, что подведут кобальтовые часы. Всегда считалось, что скорость радиоактивного распада – самый надежный эталон времени. Когда началась эта чертовщина с часами, мы были уверены, что имеем дело с влиянием скорости на время. Совершенно неожиданно кобальтовый датчик взорвался, разрушив всё в переднем отсеке. Потом Физик мне все объяснил. Оказывается, количество заряженных частиц в пространстве в десятки раз превысило предполагаемое. При субсветовой скорости корабля они создавали мощнейший поток жесткого излучения, вызвавшего цепную реакцию в радиоактивном кобальте. Почти одновременно автомат выключил главный реактор. Там тоже начиналась цепная реакция. Счастье, что биологическая защита кабины задержала это излучение».

– …Я ЗНАЮ, ЧТО КОСМОС ПРИНОСИТ РАЗОЧАРОВАНИЕ ТЕМ, КТО ЖДЕТ ОТ НЕГО СЛИШКОМ МНОГОГО…

«…Тебя и Доктора еще не постигло самое страшное разочарование. Вы всё еще думаете, что возвращаетесь на Землю. Не могу же я вам сказать, что на возвращение существует всего один шанс из миллиона. Я сам не понимаю, как мне удалось выйти к Солнечной системе. Теперь я не знаю своей скорости. Хватит ли вспомогательных реакторов для торможения. Самое большое, на что можно надеяться, – это выйти на постоянную орбиту вокруг Солнца. Но для этого нужно знать скорость. Один шанс из миллиона за то, что это удастся. Если бы хоть работал главный реактор. Теперь он никогда не заработает, Физик переставил в нем стержни. Не могу я об этом вам говорить. Потеря надежды – это самое страшное, что есть в космосе».

– …НО САМОЕ ТЯЖЕЛОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ, КОТОРОЕ Я ПЕРЕЖИЛ…

«…Сколько я пережил разочарований? Я был первым на Марсе. Безжизненная, холодная пустыня сразу выбила из головы юношеские бредни о синеоких красавицах далеких миров и фантастических чудовищах, которыми мне предстояло украсить зоологический музей. Ни разу мне не удавалось встретить в космосе ничего похожего на то, чем я упивался в фантастических рассказах. Ничего, кроме чахлых лишайников и дрожжевых грибков. А неудачная посадка на Венере? Разве она не была полна разочарований и уязвленного самолюбия? Но тогда были миллионы людей, сутками не отходящих от радиоприемников, жадно ловящих каждое мое сообщение, слова ободрения с родной Земли и друзья, пришедшие на помощь. А что сейчас? Экспедиция провалилась. Даже если случится чудо, что я могу доставить на Землю? Покаянный рассказ об убийстве Физика и жалкие сведения о Большом космосе, ставшие уже давно известными за десять столетий, прошедших на Земле с момента нашего отлета. Мы будем напоминать первобытных людей, явившихся в двадцатом реке с сенсационным сообщением о том, что если тереть два куска дерева друг о друга, то можно добыть огонь. Не знаю, принимали ли мои сообщения на Земле. Единственное, что у нас осталось, – это квантовый передатчик на световых частотах. Что толку, что он непрерывно передает один и тот же сигнал:

«Земля, Земля, я «Метеор»". Наши приемники не работают. Где-то в эфире блуждают мои сообщения. Кто помнит сейчас на Земле, что тысячу лет тому назад был отправлен в космос какой-то «Метеор»…».

– …ЭТО ТО, ЧТО В КОСМОС ОТКРЫТ ПУТЬ ТАКИМ ТРУСАМ И УБИЙЦАМ, КАК ВЫ, КОМАНДИР…

«…Я убил Физика. После того как автомат выключил главный реактор, Физик засел за расчеты. Однажды он пришел ко мне в рубку, когда Геолог и Доктор спали. В руках у него были две толстые тетради.

– Плохо дело, Командир, – сказал он, садясь на диван. – В реакторах началась цепная реакция, и автоматы их выключили. Получается нечто вроде заколдованного круга: пока мы не погасим скорость, нельзя включить реакторы. Этот поток жесткого излучения, перевернувший всё вверх ногами, является результатом нашей скорости. Погасить скорость мы не можем, не включив главный реактор. Мне придется изменить расположение стержней в нем.

Я понимал, что это значит.

– Хорошо, – сказал я, – дайте мне схему, и я это сделаю. Навигационные расчеты вы сумеете произвести без меня.

– Вы забыли устав, Командир, – сказал он, похлопав меня по плечу. – Вспомните: «Ни при каких условиях командир не имеет права покидать кабину во время полета».

– Чепуха! – ответил я. – Бывают обстоятельства, когда…

– Вот именно, обстоятельства, – перебил он меня. – Я еще не всё вам сказал. После того как я изменю расположение стержней в реакторе, он будет работать только до тех пор, пока вы не погасите скорость настолько, что перестанет сказываться влияние жесткого излучения. После этого он перестанет работать навсегда. Я не могу точно сказать, при какой скорости это произойдет. В вашем распоряжении останутся только вспомогательные реакторы, не имеющие фотонных ускорителей. Не знаю, что вы с ними сумеете сделать. Кроме того, вы не имеете эталона времени. Большая часть автоматических устройств разрушена. В этих условиях вернуться на Землю практически невозможно. Может быть, есть один шанс из миллиона, и этот шанс называется чутьем космонавта. Теперь вы понимаете, почему вам нельзя лезть в реактор?

Тогда мы с ним обо всем договорились. Мы оба понимали, что, побывав в реакторе, он уже не сможет вернуться в кабину. Я ведь отвечал за жизнь Геолога и Доктора. Было бы безумием взять умирать в кабину этот сгусток радиоактивного излучения.

Мы договорились, что я сожгу его в струе плазмы.

– Вот и отлично! – сказал он. – Я по крайней мере смогу сам убедиться, что реактор заработал.

Мне казалось, что он провел целую вечность в этом реакторе. Я увидел его на экране кормового телевизора, когда он выбрался наружу через дюзу. Он улыбнулся мне сквозь стекло скафандра и махнул рукой, показывая, что всё в порядке. Тогда я нажал кнопку.

Когда Геолог и Доктор спросили меня, где Физик, я им сказал, что произошел несчастный случай. Я послал его проверить состояние фотонного ускорителя и нечаянно включил реактор. Я им не мог сказать правду. Они не должны были знать, в каком безнадежном положении мы находимся. Тогда они замолчали. Может быть, наедине они и говорили друг с другом, но я на протяжении нескольких лет не слышал от них ни слова. Тысячу земных лет я не слыхал человеческой речи. Потом я заметил, что они прикладываются к запасам спирта, хранившегося у Доктора. Когда я отобрал спирт, Доктор придумал этот дьявольский фикус с шариком. Что-то в стиле индийских йогов. Они приводили себя в бесчувственное состояние, фиксируя взгляд на стеклянном шарике. Космический психоз овладевал ими с каждым днем всё сильней. Нужно было что-то предпринять. Не мог же я дать им сойти с ума. Тогда я их обоих избил. Теперь мне, по крайней мере, удается заставлять их регулярно делать зарядку и являться к столу».

– …МОЖЕТ БЫТЬ, ПЕРЕД ВОЗВРАЩЕНИЕМ НА ЗЕМЛЮ ВЫ ПОПЫТАЕТЕСЬ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НАС, КАК ИЗБАВИЛИСЬ ОТ ФИЗИКА; НО ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ХОТЬ БУДЕТЕ ЗНАТЬ, ЧТО МЫ ВАС РАСКУСИЛИ, КОМАНДИР!

«…Один шанс из миллиона, но я обязан выйти на постоянную орбиту, хотя бы для того, чтобы попытаться спасти этих двоих».

– ЗА СВОИ ДЕЙСТВИЯ, – сказал Командир, – Я ОТВЕЧУ НА ЗЕМЛЕ. А СЕЙЧАС ПРИКАЗЫВАЮ НАДЕТЬ ПРОТИВОПЕРЕГРУЗОЧНЫЕ КОСТЮМЫ И ЛЕЧЬ. ТОРМОЖЕНИЕ БУДЕТ ОЧЕНЬ РЕЗКИМ.

Главный диспетчер снял ленту с телетайпа и подошел к Конструктору.

– Последний пеленг «Метеора». «Комета» и «Метеор–5» встретят его на орбите Юпитера.

– Когда их можно ожидать на Земле?

– Трудно сказать. По-видимому, у них израсходовано всё горючее. Их скорость около пятисот километров в секунду. Нашим кораблям придется ее гасить.

– Есть уже заключение Академии?

– Никто не может понять, как они прошли весь путь за пять земных лет. Максимов считает, что «Метеор» попал в такие области пространства, где время течет в обратном направлении, но это – только предположение…

Илья Варшавский
Внук

Они сидели в столовой, а я лежал в кабинете у дедушки на диване и слушал, о чём они говорят.

Дедушка рассказывал им всякие истории, и это было очень интересно.

У меня замечательный дедушка, и все ребята немножко завидуют мне, что я его внук. Его все называют Старым Космонавтом. Он первым из людей побывал на Марсе и первый открыл дорогу в Большой космос.

Сейчас дедушка уж очень старый и больше не может летать, но все молодые космонавты приходят к нему советоваться. Он главный консультант Комитета по астронавтике.

Я очень люблю смотреть на дедушкино лицо. Оно все покрыто шрамами и рубцами от ожогов. Он пережил массу приключений там, в космосе. Про него написана целая куча книг, и все они у нас есть.

Я страшно боюсь, что дедушка может вдруг умереть, ведь он такой старый.

Мой папа тоже в космосе. Дедушка говорит, что он вернется, когда я уже буду совсем большим.

Папа не знает, что мама умерла, потому что тем, кто в космосе, нельзя сообщать печальные вести.

Теперь мы живем вдвоем с дедушкой. Он мне часто рассказывает про то, как он был молодым, и про космос.

У него на столе стоит фотография членов экипажа «Метеора». Там они все совсем молодые: и дедушка, и Физик, и Геолог, и Доктор.

Дедушка очень любил Физика. Когда мы идем гулять, он всегда ведет меня к памятнику Физику, на котором написано:

ЛЮДИ – ГЕРОЮ КОСМОСА.

Геолога и Доктора дедушка тоже очень любил.

Он говорит, что сначала они не понимали друг друга, а потом подружились на всю жизнь и много лет летали вместе. Сейчас их уже нет в живых.

Вообще из дедушкиных товарищей остались только Конструктор и Диспетчер. Они часто приходят к нам и говорят об очень интересных вещах.

Вот и тогда они сидели в столовой, и дедушка рассказывал им про то, как их ждали на Земле через тысячу лет, но «Метеор» попал в Ловушку, где с Временем происходят странные вещи, и поэтому они прилетели назад гораздо раньше, когда их никто не ждал, а Конструктор с ним спорил и говорил, что таких вещей с Временем не бывает, а потом дедушка рассказывал им про неедяков, а я лежал в кабинете на диване и слушал, о чем они говорят, А потом они ушли, и я заплакал оттого, что я еще такой маленький и ничего не могу.

Дедушка услышал, как я плачу, и пришел меня утешить. Он говорил, что скоро я вырасту большим и полечу в космос, что к этому времени построят такие корабли, которые будут переносить нас быстрее мысли в глубины вселенной, и что я открою новые замечательные миры.

Он меня утешал, а я все плакал и плакал, потому что не мог ему сказать, что больше всего люблю нашу Землю и что очень хочу побыстрее вырасти, чтобы сделать на ней что-нибудь замечательное.

Я буду врачом и сделаю так, что никто не будет умирать, пока он сам этого не захочет.

Илья Варшавский
СУС

Председатель: …Разрешите предоставить слово докладчику. Тема доклада… э… э… «Защита машины от дурака».

Докладчик (шепотом): Машина для защиты дурака.

Председатель: Простите, тема доклада… э… э… защита… э…

Докладчик (шепотом): Машина…

Председатель: Машина… э… э… для защиты дурака.

Докладчик: Многоуважаемые коллеги! Небольшая путаница с наименованием моего доклада не является случайной. Она происходит от глубоко вкоренившегося в сознание людей представления о возможности создания дуракоупорных конструкций машин, представления, я бы сказал, в корне ошибочного.

Ни современные средства автоматики, ни наличие аварийно-предупредительной сигнализации, ни автоблокировка не могут гарантировать нормальную эксплуатацию любой машины, попавшей в руки дурака, ибо никто не в состоянии предусмотреть, как будет поступать дурак в той или иной ситуации.

Проблема, которой я занимаюсь, преследует совершенно иную цель – защиту дурака от постоянных обвинений в глупости. Для того чтобы она стала понятной, необходимо тщательно рассмотреть, что собой представляет дурак.

Существует неверное мнение, будто гений отличается от всех прочих людей необычайной продуктивностью мыслей, а дурак, наоборот, почти полным отсутствием таковых. На самом же деле количество мыслей и предположений, высказываемых дураком, ничуть не меньше, чем так называемым гением или просто умным человеком. Все дело в том, что гений или умный человек обладают свойством селективности, позволяющим им отсеивать глупые мысли и высказывать только умные. Дурак же, по своей глупости, болтает все, что придет ему в голову.

Изобретенная мною машина – Селектор Умственных Способностей, или, сокращенно, СУС, позволяет отсеивать у любого человека глупые мысли и оставлять только то, что представляет несомненную ценность для общества.

Голос из зала: Как же это она делает? Не заимствована ли ваша идея у Свифта?

Докладчик: Я ждал этого вопроса. СУС работает совсем по иному принципу, чем знаменитая машина лапутян, описанная Свифтом в «Путешествиях Гулливера». Речь идет не о поисках скрытых идей в случайных словообразованиях. Абсурдность такой машины уже давно доказана. Мое изобретение отличается также от Усилителя Умственных Способностей, предложенного Эшби, где идея Свифта дополнена алгоритмом поиска здравого смысла. СУС – не усилитель, а селектор, машина с весьма совершенной логической схемой. Все высказываемые человеком мысли она делит на три категории: вначале она отсеивает те, которые не имеют логической связи; затем она бракует мысли, логически связанные, но настолько банальные, что иначе как глупостью они названы быть не могут. В результате, через выходной блок проходит только то, что свежо, оригинально и безукоризненно с точки зрения логики.

Голос из зала: Забавно!

Докладчик: Не только забавно, но и весьма полезно. Отныне десять так называемых дураков могут сделать гораздо больше полезного, чем один умный, потому что суммироваться у них будет не глупость, а ум.

Голос из зала: А как это проверить?

Докладчик: Чрезвычайно просто! Сегодняшние прения по моему докладу будут анализироваться СУСом. Надеюсь, что это поможет нам выработать единую правильную точку зрения по поставленной проблеме.

Председатель: Вы кончили? Кто хочет высказаться? (Молчание в зале.) Есть ли желающие выступить? (Молчание.)

Голос из зала: Пропустите-ка раньше через СУС тезисы своего доклада.

Докладчик: Охотно! Давайте начнем с этого. (Вкладывает рукопись в машину.) Прошу следить за машиной. Зажглась зеленая лампочка. СУС приступил к анализу. На счетчике справа количество проведенных логических операций, сейчас их число уже достигло двух тысяч. Желтый свет на табло показывает, что машина закончила анализ, результаты его она объявит, когда я нажму эту кнопку. (Нажимает кнопку. Из машины ползет белая лента.) Так, посмотрим. Гм… Прошу подождать одну минуту, я проверю схему выходного каскада… Странно, схема в порядке.

Голос из зала: Каков же результат анализа?

Докладчик: Машина почему-то выдала только наименование доклада. Все остальное бесследно исчезло… Гм… По-видимому, здесь налицо досадная неисправность. Придется окончательно проверить СУС во время прений.

Председатель: Кто хочет высказаться? (Молчание в зале.) Желающих нет? (Молчание). Тогда разрешите поблагодарить докладчика за интересное сообщение. Мне кажется, что демонстрация машины была… э… весьма убедительной.

Илья Варшавский
Диктатор

Было три часа семнадцать минут по астрономическому времени системы Синих Солнц, когда Люпус Эст, гроза двенадцати планет, появился в отсеке управления звездолетом.

Через три минуты, бросив удовлетворенный взгляд на командира, лежавшего с раздробленным черепом, он направился в кабину помочь двум своим товарищам, добивавшим экипаж и пассажиров.

Еще через час Службой Космического Оповещения было объявлено о потере связи со звездолетом ХВ–381, а объединенное полицейское управление двенадцати планет сообщило о дерзком побеге трех преступников, приговоренных Верховным судом к смертной казни.

В это время уже освобожденный от лишнего груза корабль взял курс на созвездие Лебедя.

– Отлично проведенная операция! – сказал Прох Хиндей, откупоривая вторую бутылку.

Люпус Эст самодовольно заржал.

– Неплохо, мальчики, но не нужно забывать, что это только начало. Основная работенка нам предстоит на Галатее.

– А какое у них оружие? – спросил Пинта Виски, самый осторожный из трех друзей.

– Планета населена слюнтяями, не умеющими отличить квантовый деструктор от обычного лучевого пистолета. Я там был десять лет назад, когда служил вторым штурманом на трампе. Не планета, а конфетка! Роскошный климат, двадцать шесть процентов кислорода в атмосфере, богатейшие запасы золота, а девочки такие, что пальчики оближешь. Словом, Галатея специально создана для таких парней, как мы, и взять ее можно голыми руками.

За третьей бутылкой были окончательно распределены роли:

Люпус Эст – диктатор;

Пинта Виски – начальник полиции и штурмовых отрядов;

Прох Хиндей – глава церкви.

План, предложенный Люпусом Эстом, основывался на тонком понимании человеческой психики.

– Нынешнее правительство Галатеи, – сказал он, ковыряя в зубах, должно быть обвинено в попытке продать планету чужеземцам, арестовано и расстреляно без суда. Взамен него будет создано новое марионеточное правительство из элементов, недовольных своим положением в обществе. На этой стадии переворота нам придется оставаться в тени.

– А потом они пошлют нас к черту? – спросил туповатый Прох.

– Потом мы их пошлем к черту, но к этому времени Пинта должен закончить подпольное формирование штурмовых отрядов, а ты, Прох, довести религиозный психоз до предела.

– А как это делается?

– Начни крестовый поход против рыжих или тех, у кого больше пяти детей. Объяви их слугами дьявола. Нужно устроить заваруху, неважно какую, чтобы дать возможность отрядам Пинты вмешаться для наведения порядка.

– Здорово! Вот это работенка по мне! – заорал Пинта, глядя влюбленными глазами на Эста. – У тебя, Люпус, не башка, а бочка с идеями!

– Подожди вопить раньше времени, – усмехнулся Эст, – поорешь от радости, когда золотые запасы планеты окажутся в наших руках, а лучшие девчонки Галатеи будут за неделю записываться в очередь к нам на прием.

– Хип, хип, ура!

– Да здравствует диктатор Галатеи Люпус Эст!

– И его ближайшие друзья и соратники Прох Хиндей и Пинта Виски, скромно поддержал тост Люпус.

– Так ты решительно отказываешься мне помочь? – спросил Люпус, стараясь сохранять спокойствие.

Галатеец вежливо улыбнулся.

– Видите ли, я химик, а не врач, но кое-что могу сделать. Брат моей жены очень хороший психиатр, и если вы согласитесь с ним поговорить, то он, вероятно, подберет лечение.

Эст заскрипел зубами.

– Пристукни его, Люпус, – сказал Прох.

– Пойми, – продолжал Эст, – что ты предаешь свой народ. Ваши правители тайком распродают планету иноземцам, а ты не хочешь возглавить правительство национального освобождения. Какой же ты после этого патриот?

– Я не понимаю, о чем вы говорите. У нас нет никаких правителей.

Люпус вытер пот со лба.

– А что же у вас есть?

– Два координационных центра с электронными машинами. Если вы можете внести какие-то предложения по усовершенствованию этих машин, то Совет Кибернетиков вас охотно выслушает.

– Дай я с ним поговорю, – взмолился Пинта. У него давно чесались руки.

– Подожди, Пинта.

Люпус задумался.

– Перестань валять дурака! – внезапно заорал он. – Мне говорили, что твой проект, над которым ты работал пять лет, забраковали и что ты этим очень недоволен. Кем же ты, черт тебя дери, недоволен?! Машинами, что ли?

– Конечно, я недоволен. Сам собой недоволен. Было очень глупо зря потратить пять лет.

Люпус взял галатейца за шею и повел к выходу.

– Проваливай отсюда и держи язык за зубами. Помни, что мы тебя не прикончили только потому, что неохота возиться с падалью, но если ты проболтаешься, о чем с тобой говорили, то…

Выразительный жест Люпуса был понятнее всяких слов.

Галатеец вышел.

Прох укоризненно покачал головой, затоптал окурок и пошел к двери.

– Назад!

Прох неохотно, остановился и сунул пистолет в карман.

– Мне кажется, Люпус, что так было бы спокойней. У них нет полиции, и если бы я бросил труп в канал…

– Забудь о своей профессии, болван! Теперь, ты политик. Один труп не решает вопроса и только зря привлечет к нам внимание. Нам нужны миллионы трупов, без этого невозможна настоящая власть. Научи их стрелять друг в друга. Довольно вы тут побездельничали! Завтра принимайтесь с Пинтой за работу.

– А как же правительство?

– Пока придется подождать. Ты же видишь, что сейчас ни черта не получается.

Первая проповедь Проха имела сенсационный успех. Институт Общественного Мнения зарегистрировал свыше двадцати миллионов галатейцев, собравшихся у телеэкранов и радиоприемников.

Хиндей выглядел очень эффектно в желтом клетчатом костюме и зеленом галстуке.

– Братья! – начал он, солидно высморкавшись в красный платок. Покайтесь, братья и сестры, ибо десница божья уже поднята для разящего удара.

Велик ваш грех перед господом нашим. Мерзкие отродья дьявола бродят по Галатее, оскверняя образ божий, по которому он создал нас с вами. Я, ребята, имею в виду рыжих. Разве этот богомерзкий цвет волос был у наших прародителей, некогда изгнанных из рая? Нет, и тысячу раз нет! – ответит каждый ревностный христианин. Рыжий цвет пошел от дьяволицы Лилит, в блуд с которой был ввергнут Адам по наущению Сатаны.

Чем опасен для нас рыжий человек, если только можно применить это слово к подобным выродкам? Рыжий постоянно думает о том, что он рыжий, и душа его полна злобы на все человечество.

Мне могут возразить, что, мол, рыжих у нас на планете не больше двух процентов и потому они не представляют большой опасности. Пагубное заблуждение! Рыжие тем и опасны, что их мало. Оттого и бросают на них похотливые взгляды ваши жены и дочери, что рыжий им в диковинку.

Придет час, и рыжие настолько расплодятся на Галатее, что каждый, кто имел несчастье родиться брюнетом, блондином, шатеном или лысым (ораторская пауза, чтобы дать возможность слушателям оценить остроту), или лысым (небольшая пауза для смеха), лишится своей порции воздуха на планете.

Побивайте рыжих камнями, распинайте на крестах, сжигайте их жилища, ибо этим вы сделаете богоугодное дело.

За каждого убитого рыжего вам будут отпущены грехи, за двух рыжих бог обещает спасение, за трех рыжих – вечное блаженство. Рыжие дети до десяти лет идут по три штуки за одного взрослого.

– Молодчина, Прох! – сказал Эст после окончания проповеди. – Я и не знал, что ты родился оратором.

Люпус Эст в бешенстве ходил по комнате. Друзья трусливо опускали глаза, когда он поворачивался к ним лицом. Они хорошо знали характер диктатора.

Дела шли из рук вон плохо.

Вторая проповедь Проха собрала всего двоих слушателей. Один из них глухой старичок, не разобравший прошлый раз ни одного слова, пришел с новым слуховым аппаратом, но в момент наивысшего накала ораторских способностей Хиндея поднялся с места и ушел. Второй (психиатр, брат жены того самого галатейца) просидел до конца, но, судя по многочисленным заметкам, которые он делал в блокноте, и попытке после окончания проповеди проверить способность Проха запоминать многозначные числа, руководствовался чисто профессиональным интересом к проповеднику.

Не лучше подвигалось дело у Пинты. Ему удалось было сколотить штурмовой отряд из десяти галатейцев, но, когда выяснилось, что речь идет не о штурме одной из горных вершин, а о каких-то других делах, о которых Пинта говорил весьма загадочно, отряд распался.

Люпус подошел к своим помощникам. Те поспешно встали.

– Дальше так действовать нельзя, – сказал он, сверля их взглядом. – Еще неделя, и мы станем посмешищем всей планеты. Необходимо менять тактику. Сегодня ночью мы захватим золотой запас Галатеи.

Было пять часов утра – самое темное время на Галатее.

Отряд, продвигался к складу, сохраняя полную тишину.

Шедший первым Люпус сделал знак своим помощникам подойти к нему вплотную.

– Стрельбы не открывать, – сказал он шепотом, – охрану снимем ножами. Пинта останется охранять вход, а мы с Прохом займемся сейфами.

– Далеко до склада? – спросил прерывающимся шепотом Прох. Он очень устал тащить на себе квантовый вскрыватель сейфов.

– Вот ворота. Я иду первым. Стойте здесь. Когда будет снят часовой, я свистну.

Люпус исчез во мраке. В ночной тишине было слышно только тяжелое дыхание Хиндея.

Внезапно на складе вспыхнул свет.

– Тревога! Пожалуй, Прох, нам лучше смыться, – прошептал Пинта. – Я так и знал, что у них там автоматика!

– Прох! Пинта! – Люпус показался в освещенных воротах. – Склад не охраняется. Золото в слитках – прямо на земле. Жмите сюда!

Прошло трое суток со дня захвата склада. Пока галатейцы не проявляли по этому поводу никакого беспокойства.

Друзья сидели на слитках золота, не спуская глаз с закрытых ворот, готовые отразить любое нападение. Рядом с ними лежали лучевые пистолеты.

Прошли еще сутки, и постоянное напряжение начало утомлять. Чтобы скоротать время, Люпус предложил сыграть в покер. Играли на слитки.

…Шли шестые сутки с начала операции.

– Двести, – сказал Прох.

– Пас, – ответил Пинта.

– Еще сто, – поднял ставку Люпус.

– И еще сто пятьдесят, – добавил Прох.

– Откройся.

– Каре королей!

Люпус тихо выругался. Уже больше двух третей золотого запаса перешли к Проху. Такая концентрация капитала и духовной власти в одних руках создавала реальную угрозу положению диктатора. Эст небрежно бросил карты. Одна из них упала на землю. Прох нагнулся, чтобы ее поднять.

Люпус был мастером своего дела. Когда затылок Проха поравнялся со стволом пистолета, ослепительный луч прошил насквозь голову новоиспеченного финансового магната.

– Зачем ты это сделал? – спросил бледный Пинга. – Что же теперь будет?

– Придется воссоединить церковь с полицией, – небрежно ответил Люпус, поработаешь, Пинта, за двоих.

Прошло еще семь дней. Галатейцы не появлялись. Казалось, они совершенно не интересовались своим золотом.

Моросил дождь. Пинта, как мокрый воробей, сидел, втянув голову в плечи. Наученный горьким опытом, он вежливо отклонял все предложения Эста сыграть в карты.

Кончались запасы продовольствия.

– Знаешь, Люпус, – мечтательно сказал Пинта, – в центральной тюрьме двенадцати планет все-таки было лучше, чем здесь. Кислорода, правда, там поменьше, но зато крыша над головой, горячая пища, а на прогулках можно перекинуться несколькими словами с приятелями и всегда узнать что-нибудь новенькое.

Люпус презрительно посмотрел на него.

– Может быть, ты рассчитываешь, что твои подвиги при захвате звездолета вынудят присяжных заменить тебе смертный приговор на общественное порицание?

Пинта опустил голову.

– Конечно, Люпус, Синих Солнц нам не видать больше, как своих ушей, но чего мы добьемся, сидя здесь на этих слитках? По-видимому, это золото им просто не нужно. Валяется на складе без всякой охраны. Никакой власти оно нам не даст. Зря мы только мокнем под дождем.

– Подождем еще денек. Золото – это всегда золото. Не может быть, чтобы они про него забыли.

Люпус был прав. К вечеру у ворот появился парламентер-старичок со слуховым аппаратом, один из слушателей второй проповеди Проха.

– Откройте ворота! – крикнул он, стараясь разглядеть через ажурную решетку лица экспроприаторов. – Сейчас придут машины за золотом!

Люпус с пистолетом в руках подошел к воротам.

– Как бы не так! Золото теперь наше, и всякий, кто попробует сюда сунуться, живым назад не уйдет!

– Это мое золото! – завизжал старичок. – Вы не имеете права захватывать чужое золото, это беспрецедентный случай!

Положение прояснилось. Наконец-то вместо таинственной, безликой массы галатейцев перед Люпусом был реальный обладатель богатств Галатеи. В таких ситуациях он чувствовал себя как рыба в воде.

– Послушай! – В голосе Эста появились добродушные нотки. – Золото теперь наше, но я не хочу, чтобы новый порядок на вашей планете начался с нарушения права частной собственности. Номинально ты останешься владельцем золота, а распоряжаться им будем мы. С сегодняшнего дня все слитки поступают в фонд Промышленно-финансового банка, а ты назначаешься его директором. Думаю, что десяти процентов акций тебе хватит.

– Отдайте мое золото! – продолжал кричать старичок. – Если для ваших опытов нужно золото, то я вам приготовлю несколько тонн, но не раньше чем через неделю, а это золото я сегодня должен превратить в свинец. Вы не имеете права задерживать пробный пуск моей установки!