Текст книги "Под тенью вечности"

Автор книги: Арина Зарудко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Внезапно она увидела знакомую фигуру. Это была беременная супруга ее брата.

– Маша! Здравствуй.

Та явно смутилась, показательно поцеловала золовку и справилась о новостях.

– Не уж то ты не знаешь подробностей? – Разгоряченная шампанским, отвечала Ирина. – Мне казалось, тебе все известно.

– Я не вникала в подробности, – с равнодушием, картавя при этом, ответила невестка.

К слову, впечатление она создавала неприятное. Ирина никогда ее не любила, но терпела ради брата и пыталась оставаться с ней любезной, несмотря на постоянное желание указать ей на отсутствие в ней и грамма интеллекта.

– Мне так жаль, Ирина, – она взяла золовку за локоть, та с презрением глянула. – Тебе через многое пришлось пройти… Нужно оставаться сильной.

Ирина улыбалась и кивала.

– Тебе стоит отнестись к этому серьезно. – Марию явно обидела такая реакция.

– Андрей в городе?

– Он уехал… Ира, он поехал говорить с ним. Он узнал об этом раньше, чем письмо дошло до тебя. Михаил ему сообщил.

– О! Ха-ха! Отлично. Значит, вы оба знали о его решении?

– Было бы неправильно, если бы мы вмешались, – она боялась смотреть в огненные глаза Ирины.

– Ты, конечно, не могла не знать. Вы же с ней подруги… И что ж она? Надеется на что-то?

– Он собирается жениться на ней, – произнесла она твердо.

Еще одна пуля. Нет, десять. Полсотни. Сотня. Внутри словно что-то лопнула, но Ирина лишь улыбалась. Она была до невозможности красива и уверена в себе в эту секунду.

– Как чудесно! Передавайте мои поздравления! – Она демонстративно подняла бокал. – Здоровье молодых! – Осушила его.

– Андрей пытался… Он поехал, чтобы образумить его, чтобы повлиять. Он даже хотел стреляться…

Ирина рассмеялась.

– О, Господь милостивый, помилуй его душу! Ну кого же он пытается насмешить?

– Он отстаивал твою честь! – Мария явно была оскорблена неуважением к мужу.

– Смею напомнить: моя честь покоится мирно в могиле, вырытой вам подобным, – она стала говорить тише. – Стреляться… – Она ухмылялась. – Да у него кишка тонка! Поди раструбил по всем окрестностям, по всей Москве, чтоб знали, какой он герой, поехал убить того, кто опозорил его семью! Слава герою! – Она снова подняла бокал, который взяла с подноса. – Только вот стоит вспомнить, что Михаил – его покровитель и старинный друг, что он сделал его карьеру, что все заслуги Андрея – заслуги Михаила. Он скорее пустит пулю мне в лоб, чем упрекнет того в чем-то. Ему никогда не хватило бы смелости – я стою меньше, чем место в обществе. Вся эта напускная любовь хуже ваших умалчиваний.

Она словила взгляд, полный жалости.

– Мне жаль, – вымолвила Мария.

– Вы оба не отличаетесь честностью. Однако спасибо за попытки, – она было собралась уйти, но словно что-то вспомнив, обернулась. – Ах да, скажите той леди, чтобы не готовила свадебного наряда, он никогда не будет чей-то. Никогда.

Она ощущала на себе взгляды, но даже не думала сдаваться им. Это было бы слишком просто. К тому же, она никогда не опускалась до удовлетворения чьих-то намерений в отношении себя. Допустить, чтобы эти ничтожества выиграли? Ни за что.

В какой-то момент возле нее оказался ее хозяин вечера, который умолял подарить ему танец. Она широко улыбнулась и приняла предложение. В это время в зале стало на одного гостя больше. В комнату, в которой полагалось общаться за яствами вошел молодой человек, и все взгляды моментально впились в него. Горделивой, но при этом небрежной походкой он прошагал по направлению к общему столу. Высокий, с военной выправкой, с некоторой задумчивостью во взгляде, в котором не было и малейшего намека на сомнение. Была такая уверенность и естественность в его движениях, которая обычно не присуща молодым людям его возраста (на вид ему было не больше двадцати двух). Китель сидел на нем, как влитой, словно сшит на его теле. Он поприветствовал присутствующих, и его голос, такой ровный и бархатистый, разнесся по зале. Большой, мужественной кистью он потянулся за бокалом и быстрыми глотками осушил его. Дама, сидевшая рядом с ним, не упустила возможности разглядеть обаятельного юнкера. Смугловатая кожа, выразительные черты лица: немного вздернутый нос, пухлые губы, которые он так очаровательно поджимал всякий раз, когда заканчивал говорить, и совершенно одурманивающая улыбка. Он повернулся к этой даме, чтобы предложить шампанского, и она сумела заглянуть в его умные, искрящиеся зеленью глаза. В секунду, когда она захотела заговорить с привлекательным военным, к тому подбежала другая дама и принялась восторженно его приветствовать и покрывать лицо поцелуями, затем схватила его за руку и увела в залу, где кружились танцующие пары.

Как только оркестр отчеканил последнюю ноту, и Ирина распрощалась со своим партнером, ее в мгновение ока привлекла к себе Татьяна. Рядом с ней стоял привлекательный военный.

– Ирина! Я обещала представить тебе своего прекрасного брата! Он, хитрец, даже не оповестил меня о том, что пребудет так рано! – Она ткнула его локтем. – Просто взял и заявился! Ходячий сюрприз! Словом, Ирина, это Сергей, служащий на морском флоте и являющийся лучшим из представителей сильного пола. Сережа, моя дражайшая подруга Ирина! Будь с ней любезнее, чем с кем-либо! – Она погрозила ему пальцем.

Ирина подняла глаза на молодого человека, который не сводил с нее взгляда еще с того момента, как увидел ее танцующей. По началу она возмутилась такой наглости: какой-то юнец вперил в нее взгляд, не считаясь с правилами приличия.

– Мне безгранично приятно, – он поклонился.

Ирина сделала то же в ответ.

– Так, кажется, приехала баронесса Павлецкая… Милые мои, позвольте оставить вас, мне нужно кое-о-чем выведать у этой дурнушки. Ирочка, поверяю тебя в руки этого бриллианта! А ты, – обратилась она к брату, – помни, что имеешь дело с дамой королевской крови. – Подруги усмехнулись, но не Сергей, губы которого дрогнули в улыбке, а глаза принялись более тщательно изучать лицо его визави.

Татьяна удалилась, пара осталась наедине.

– Вам не кажется, что душно? Может, шампанского? – Предложила Ирина, разгоряченная танцем.

Сергей без слов остановил слугу и взял два бокала.

– За приятное знакомство, – приглушенным и загадочным голосом произнес он.

– Как вам местное общество? Потрясающая обстановка, так? Вы же прибыли из Петербурга, там все совершенно иначе… Я не люблю его, всей душой не люблю. Однако же ирония в том, что в Москве собирается весь сброд, вся элита! – Она сделала глоток. – Вы, как я поняла, в отлучке ненадолго, стоит насладиться всеми прелестями этого беспечного города. Так что же вы молчите? Вам куда приятнее поговорить со сверстницами, так?

Он с минуту помолчал, облизал губы, таинственно улыбнулся и ответил.

– Единственное общество, которое мне приятно на данный момент – это ваше. Я не люблю ни Москвы, ни Петербурга. Я ни к чему не привязываюсь, я человек служащий.

– Так вы, стало быть, служите на флоте? – словно вспомнила она.

– Так вы, стало быть, самая красивая женщина в Москве?

Она удивленно взглянула. Что-то в нем явно привлекало ее: то ли его уверенность, то ли его проникающий до самых глубин души взгляд – сейчас ей было не понять, что именно пьянит ее за исключением шампанского.

– Можете не отвечать, – продолжил он, – я это и так вижу.

– Что ж, благодарю вас.

– За правду?

– За комплимент. Причем, совершенно неуместный, но мне все равно.

Он поднял брови.

– Да? То есть вам не приятно?

– Я этого не сказала.

– Но вам все равно?

– Это не одно и то же.

– Но вам же не все равно.

Она возмущенно взглянула в его глаза, которые не меняли своей цели и были поглощены только ей.

– Хорошо. Прошу простить. Возможно, я говорю что-то не то. – Улыбнулся он, да так очаровательно, что она не могла дольше злиться на него. – Татьяна много рассказывала про вас.

– Страшно представить, что… – Сергей усмехнулся ее ответу.

– То, что вы самый замечательный человек во Вселенной, что вы невероятно умны, до безумия красивы, талантливы, остроумны, то, что в вас гармонично сочетаются своенравие и чуткая душа. Это всегда прельщает.

– Хм. Оказывается, вот что прельщает.

– Не всякий обладает подобными качествами, а потому они еще более ценные.

Она, прищурившись, глянула на него. Задумчивый взгляд, вкрадывающийся, въедающийся в самую душу. Казалось, дыхание его учащалось по мере того, как расширялись зрачки его серо-зеленых глаз. Они стояли вместе достаточно долго, пока их не вытеснили напирающие танцующие.

– Не окажете честь? – Он предложил ей руку.

Она молча опустила свою тонкую кисть на его большую и крепкую ладонь.

Какой-то волшебный эфир объял эту пару. Словно ничто и никто не существовал в эту минуту. Они о чем-то смеялись, но из-за волнения больше говорила Ирина, а он, по своему обычаю, был сдержан и молчалив, хотя чаще не мог удержать эмоций, которые вызывала эта потрясающая женщина.

Домой они возвращались вместе – Сергей остановился у сестры. Татьяна, к слову, была безгранично счастлива, когда узнала о том, что два ближайших ей человека поладили. Ирина не преминула разведать кое-какие детали о молодом человеке, сумевшем сделать ее вечер. Татьяна расхваливала брата, ибо уважала его всецело и восхищалась им. Служба давалась ему не так легко по началу, но он выстоял перед всеми трудностями и сделался куда более сильным. В своем кругу он был уважаем, никогда не был предметом насмешек, славился своим благородством, искрометным умом и выдержкой. Увлекался книгами, как бешенный, был любознательным и, если уж брался за что-то, непременно доводил это до завершения. Он был достаточно замкнутым, мало кто знал его настоящего. Однако же все знали, что человек он порядочный и отзывчивый, хоть и немного холоден к окружающим. Об отношениях с юными особами Татьяне было известно весьма и весьма мало, хоть она и обмолвилась об одной, с которой Сергей должен встретиться на неделе.

Может, вот он, способ отвлечься? Молодой, красивый, интересный юнкер, обладающий обаянием и наверняка заинтересовавшийся Ириной… Отвлечение, кокетство… Хуже своей репутации она уже не сделает. К тому же, рано или поздно он уедет, и никто не будет никому обязан. Прекрасный вариант. Вариант собственной гибели.

V

Они проводили дни напролет вместе. Ирине становилось легче несмотря на то, что все случившееся с ней стало теперь куда более известным поводом для пересудов. Ей было все равно. Она ждала разговора с отцом, который прислал ей короткое письмо о том, что он сожалеет о случившемся и пытается примириться со сложившимися обстоятельствами. Однако в то же время ей чудилось все столь незначительным и поблекшим на фоне того, что происходило с ней в настоящем.

Сергей был младше ее, но она чувствовала это только по тому, насколько искренен и чист был его взгляд, настолько молодо и свежо его лицо, насколько крепка его фигура. Ей было с ним приятно. Конечно же, она играла: она часто кокетничала с ним и проверяла его реакцию, часто говорила ему милые вещи или играла пуговицами на его кителе. Может, по началу она и принимала от него комплименты, подарки, чувственные выстрелы взгляда, но ближе все же не подпускала. Как-то за обедом она выпалила:

– Да Сережа не вернется более на службу, Таточка. Придется вам сообщить его родным. Он бесповоротно влюблен. А поскольку в Петербург я ни ногой, ему придется остаться здесь.

Последовали смешки, Сергей улыбнулся, обратился пронзительным взглядом к Ирине и ответил:

– Вы как всегда правы, дорогая Ирина Александровна.

Они много шутили, прогуливались, беспрерывно говорили о чем-то. Казалось, что мир останавливался в моменты, когда они были вдвоем, а время тянулось адски медленно в минуты их разлуки. Ему, молодому человеку с горячим сердцем, полным доброты и открытого для великой любви, было несложно воспылать чувствам к такой женщине. Она казалась ему воплощением мечты. Ангельской мечты. Божественной красоты, незаурядного ума, с отличающимся от прочих мировосприятием, во многом схожим с его. Она была смешной, дерзкой, но оставалась сдержанной и держала его на определенной дистанции, она умела его увлечь, заинтересовать, умела задержать его внимание на себе, ее хотелось слышать и видеть бесконечно долго; это он особо ценил. Еще не раз он будет спрашивать себя: «Как в одной хрупкой женщине могло вместиться столько достоинств?»

На протяжении нескольких недель они разделяли компанию друг друга, и несмотря на частое присутствие кого бы то ни было рядом с ними, они все же держались рядом. Она всматривалась в его лицо и понимала, что знает его всю жизнь, а он любовался ей, когда она сидела за книгой или рисованием, и Ирина постоянно ловила эту улыбку, полную умиротворения и удовлетворения. Странно было осознавать тот факт, что возможно стать столь близкими за столь считанные дни. Но они не чувствовали неловкости между друг другом, пусть и придерживались рамок.

– Вы, верно, кудесник или колдун, Сергей Александрович… – Как-то обратилась она к нему, когда тот писал послание домой.

Он улыбнулся, как улыбался только ей, наигранно поднял брови и ответил:

– Вот как… Позвольте узнать, отчего?

– Зачаровали вы меня! – Игриво ответила Ирина. – Редко кому удается впечатлить меня или заинтересовать надолго. А чтобы впустить кого-то в свой мир… Что вы, что вы…

Он отложил перо.

– Значит, вы раскусили меня, Ирина Александровна. Я ни на секунду не сомневался в вашей проницательности!

– Какой льстец! – Пощурилась она в его сторону. – Не смейтесь надо мной! Я все же женщина серьезная.

Последовал смешок. Она по-детски надула губы и ахнула.

– Ну вот! Не смейтесь! Теперь вы будете считать меня глупой или инфантильной. Мне не в пору фамильярничать с столь юным и очаровательным юнкером.

– Господь, я верую в то, что когда-нибудь эта леди перестанет указывать мне на мою незрелость…

– Я не говорила ничего подобного!

– Но вы думаете об этом, и это невольно всплывает в вашей речи. И вообще, какие фамильярности? Вы – это вы. И мне это нравится. Вы перестали притворяться.

– Притворяться? – Удивилась она.

– Делать вид холодной и жестокой дамы. Я не смею вспоминать того, что случилось с вами… Но позвольте заметить, что я восхищен вами, вашим сердцем. Вам удалось сохранить себя.

– Поверьте, я никогда не стану прежней.

– И я так же…

– Но, думаю, будучи той, прежней, я вас мало бы заинтересовала. Я была помешана и скрытна.

– Я так не думаю, – он тепло улыбнулся. – Вы не могли быть хуже или лучше. И если вам интересно… – Он иронизировал. – Я не считаю вас глупой, это самое большое противоречие во Вселенной. Вы – умнейшая женщина из всех, кого мне доводилось встречать. Мне больно слышать подобные вещи от вас. Не смейте судить о себе дурно, к тому же, это ложь. Люди могут думать о вас что угодно, но вы не должны даже мыслить нелестное в свой адрес. Что до меня, я считаю вас лучшей женщиной из ныне живущих. И этого мало, чтобы описать вас. Нет такого слова, которое бы вобрало все, что вас характеризует.

Она была приятно фраппирована подобными комментариями, а он спокойно принялся дописывать письмо. После этого момента она взглянула на него иными глазами. Он часто говорил ей о ее достоинствах, но никогда не обобщая.

После того как Ирина перебралась в новую квартиру на Мойке, отличающейся от прочей меньшим размером, но большим уютом, она стала приглашать Сергея к себе. Никаких пошлостей, только разговоры. Они без конца беседовали, взахлеб рассказывали истории, которые и смешили, и печалили. Ей было интересно слушать о его службе, а он был поглощен абсолютно любым ее рассказом. Зачарованный, он впитывал каждое слово, словно это было смыслом его существования, его спасением. А ей нравилось то, что он умеет слушать, поскольку Ирина любила говорить и говорить не в пустоту. Далее они выходили на прогулку, ужинали в уединенном месте, он провожал ее, а затем и ее силуэт взглядом. Бродя по ночным улицам, он представлял ее образ, ловил нотки ее запаха, вспоминал прикосновения ее нежных рук. Он пытался выбросить эти грезы, включить холодный рассудок и осознать, что она никогда не будет принадлежать ему. И далее мысли о том, что она будет принадлежать кому-то другому… Помутнение. Злость. Трактир недалеко от временного расположения его полка, где он встречает своих товарищей и уплывает в мир дурмана.

Всему рано или поздно приходит конец, таков закон жизни – все терпит тление. Настал момент, когда Сергей был обязан вернуться в Петербург на службу. После ужина у Татьяны, на котором двое испытывали определенное напряжение, Сергей решил объясниться. Он предложил прогуляться в саду, что Ирина приняла с удовольствием.

Несколько минут они шли молча, после чего присели в небольшой беседке, обвеянной прутьями отцветающей чайной розы.

– Как странно… – Внезапно начала Ирина. – Такая теплая августовская ночь. И именно в этот час нам приходится прощаться.

Ей так же как и ему было горько, последние две ночи сон не залетал в ее окна, зато тревожные мысли стали постоянными ее гостями.

Он закусил губу и через мгновение ответил:

– Я этого не хочу.

Она не поворачивалась в его сторону, в то время как он не сводил с нее умоляющего взгляда.

– А чего же вы хотите?

– Остаться с вами.

– Зачем?

– Затем, чтобы оберегать вас от бед и несчастий, затем, чтобы заботиться о вас, нести за вас ответственность, чтобы видеть вас, слышать, ощущать, чтобы быть там, где вы, быть рядом. – Он помолчал. – Чтобы любить вас еще сильнее, чем я люблю сейчас.

Она повернула голову, и Сергей увидел печать тоски на этом прекрасном, но изнеможенном лице.

– Любите? – Спросила она шепотом.

– Люблю. – Ответил он твердо. – Больше всего на свете.

– Значит, вам стоит поскорее искоренить эту вредную привычку.

Он усмехнулся.

– Я не сумею, даже если захочу.

– Что ж, у вас нет выбора. – Она встала, он встал за ней.

– Это из-за него? – В его глазах блеснула ярость.

– Что? Из-за него? Нет, боже, нет… – она говорила быстро, словно оправдываясь.

– Я вас не стою.

Сергей был серьезен, как никогда, теперь его взгляд блуждал по сторонам.

– Он здесь не при чем. И мне не верится, что это так… Ведь буквально месяц назад он был всем…

– Я готов разорвать его голыми руками за то, что он с тобой сделал.

– Оставьте, это того не стоит… Это тяжело…

– Что?

Он посмотрел ей в глаза, и глаза его были полны такой нежности и такой мольбы, что ее собственные не могли не наполнится искристыми слезами. Заметив это, Ирина опустила взгляд.

– Любовь калечит. Я это проходила. Романтика, разные города, привязанность, от которой разрывает все внутренности… Это больно постоянно. Даже моменты счастья приносят адскую боль. Потому что ты знаешь, что они конечны. Я поняла, что меня нельзя любить, меня можно только убивать, а любить никак нельзя, верно, не заслуживаю…

– Вы заслуживаете самого великого счастья, самой безумной любви. Даже не смейте думать обратное. Вы видели себя? Вы хотя бы на секунду представляете, насколько вы необыкновенная? – Он казался оскорбленным. – Нет… Таких, как вы, просто нет. И мне плевать, что прошло так мало времени, я уже готов всю жизнь носить вас на руках. Я люблю вас.

– Вы не понимаете того, о чем говорите…

Он усмехнулся.

– Молодой, не соображающий, не понимающий того, о чем говорит, не способный ничего предложить…

– Вы замечательный! Лучший из всех, кого я встречала, искренне. Не говорите так, словно я смеюсь над вами или указываю на то, чего, в сущности, нет. Я знаю, какой вы. И от этого мне еще страшнее… Потому что я знаю, что полюблю вас всем сердцем, а потом мы оба будем страдать.

– Да почему вы так думаете?

– Я это знаю. Так всегда бывает. Любовь беспощадна.

– Это лишь одна сторона медали.

– Увы, нет.

Сергей делал шаги по беседке, опираясь на стены и нервно потирая подбородок.

– Я вас услышал. Услышьте и вы меня. Я знаю, то, на что мы идем – опасно. Но поверьте, я не пустышка. Я смогу дать вам все. Со временем, конечно, но я сделаю все, чтобы вы ни в чем не нуждались, чтобы вы были счастливы до конца своих дней, чтобы улыбка не сходила с вашего лица. Такая женщина должна быть обласкана, бесконечно любима, должна купаться в роскоши. Я сделаю все, клянусь. И если в вашем сердце возникло ответное чувство, а я знаю, что оно родилось, то позвольте мне сделать ваше счастье. Если же нет… Что ж, я исчезну и более не стану искушать судьбу. Но от вас я не откажусь, вы всегда будете со мной. – Он подвел руку Ирины к своему сердцу, она вздрогнула.

– Мы много говорили с вами, помнится… – Он кивнул. – Вы знаете, как тяжело мне довериться кому-либо, вы знаете, через что мне довелось пройти. Я стала иной. Стала ведьмой. Нужно ли вам это? Я адски сложная, а вы ангел… Я испорчу вам жизнь.

Ладонь Ирины легла на щеку своего визави. На этот раз вздрогнул он.

– Нужно… – был ответ шепотом.

– Вы не оставите меня? – Так же шепотом сквозь слезы спросила она.

– Ни за что. – Решительно ответил Сергей и жадно впился в ее губы. С этой минуты они были повенчаны, с этой минуты их души соединили незримые и неразрывные нити.

VI

Через три дня Татьяна и Ирина пришли к корпусу, где разместили полк Сергея. Военные выходили и садились в нанятые экипажи, которые должны были отвезти их на вокзал. Наконец появился и Сергей. Он улыбался ласковой улыбкой, которая вселяла спокойствие. Они пытались поговорить, но беседа не слишком клеилась. Брат с сестрой шутили, а Ирина выдавливала из себя подобие улыбки. За вуалью Сергей разглядел беспокойный, усталый взгляд, словно кричащий ему «не уезжай», он смотрел на нее с бесконечной теплотой, пытаясь так ее успокоить.

Пришло время прощаться. Татьяна расцеловала брата, чем-то его позабавила, и понимающе уступила место подруге. Подойдя, Ирина долго не могла на него смотреть. Он заглядывал ей в лицо и пытался ее развеселить, покуда она не набралась сил и не взглянула ему в глаза.

– Что ты все шутишь, это неприемлемо… – Она нахмурилась, затем пальцами в кружевных перчатках дотронулась до глаз.

– Вы взгляните на эту чинную строгость! – Сергей продолжал острить. – Отставить шутить, товарищ командир?

– Лучше не бросай меня и можешь шутить, сколько угодно.

Он улыбнулся.

– Подниму вуалетку.

– Что, прости?

– Я хочу видеть твои глаза.

Она подчинилась.

– Хочу запомнить твое лицо, – он тщательно изучал ее губы, ее серые глаза и даже очаровательные родинки на правой щеке и кончике носа.

– Ты так говоришь, словно мы больше не увидимся.

– Увидимся. И очень скоро.

– Обещаешь?

– Обещаю, – он как можно незаметней взял ее руку.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Ты записал мой адрес?

– Разбуди меня среди ночи, и я его назову.

– Напиши мне по приезде, пожалуйста.

– Разумеется, – он жадно смотрел на нее и улыбался.

– Я очень… – Как она ни пыталась, голос ее дрожал. – Очень благодарна за это время… Я многое поняла и многое отпустила благодаря тебе. Теперь мне неважно, что скажут люди. Я сама к тебе приеду!

Сергей по-доброму рассмеялся.

– Юная революционерка, – он приблизился к ней, и у самого уха прошептал – Я люблю тебя, как никогда никого прежде, и никого никогда в будущем.

Его губы скользнули по его щеке.

– Это мне стоит благодарить небо за то, что оно привело меня к тебе.

Ирина сжала его руку.

– Тебе пора.

– Жди моего письма.

– Я буду ждать, – она накинула вуаль, улыбнулась ему и быстрым шагом двинулась к Татьяне.

По пути домой они молчали. Татьяна, конечно, хотела выведать все подробности у Ирины, но посчитала правильным дать ей немного времени, так как она видела отблеск тоски в связи с отбытием Сергея, а следовательно, чувства по отношению к нему.

Ирина захотела прогуляться и попросила высадить ее недалеко от ее дома.

– Все в порядке? – Взяв за руку подругу, осведомилась Татьяна.

– Лучше, чем когда-либо, – с улыбкой ответила та.

Она поцеловала подругу, поблагодарила ее за поддержку и обещалась написать и приехать на выходных.

Погода стояла теплая, но, как бывает это в начале московской осени, появился ветер, ласкающий уже не бархатистыми, знойными объятиями, но прохладой. Ирина неспешно шла по тротуарам, не глядя на прохожих, а глядя исключительно в себя. Что она чувствовала? Это было необъяснимо. За какой-то месяц… Любила ли она Михаила, если так скоро смогла проникнуться чувствами к другому? Теперь уже она не была уверена ни в чем. Боль все еще словно лезвием водила по ее сердцу, но то тепло и тот свет, что привнес в ее жизнь Сергей, постепенно сглаживали углы, проникали своими лучами в самое нутро, исцеляя душу. Ей не хотелось думать о будущем, ей невыносимо хотелось просто его присутствия, его слов, его взгляда. Она ощущала тревогу за то, что, возможно, проявила слабость, начала открываться и доверять. А вдруг он просто воспользовался ей и больше никогда не напишет, больше никогда не предстанет ее глазам? Но в момент эти предположения и страхи улетучивались, как только она представляла его чистое, доброе лицо и его дурманящее «люблю». Верила ли она его словам? Сказать было сложно. Ей хотелось верить и одновременно не хотелось, по примеру прошлого испытания… Все начинается с этого самого «люблю», а дальше… Что же следует дальше? У Ирины после этого слова следовала утрата, раз за разом. Страхи ее были вполне объяснимы. Сможет ли она снова добровольно нырнуть в этот омут? Сердце подсказывало, что ей нужно попробовать, но разум… Разум вторил совсем иное. Как бы то ни было, она осознавала, что этот человек особенный в ее жизни, и что он сыграет в ее судьбе значимую роль. Не зря небеса свели их, они не могла сделать это бесцельно. Сергей был чем-то совершенно непохожим на то, что ей встречалось до, и несмотря на краткость их знакомства, она знала, что он с ней искренен, он расположен к ней со всей серьезностью. Пусть все шло так быстро, но она уже чувствовала родное. Пусть ее терзали сомнения, она знала наверняка, что он сумел вытащить ее, тонущую, из ледяного океана и согреть на борту своего корабля. Она знала, что если судьба вновь сведет их, если его слова правдивы, она не упустит своего счастья.

Ирина не заметила, как дошла до дома, было время обеда. Поднявшись, она сделала распоряжение насчет кофе, есть ей совершенно не хотелось. Она переоделась, закурила, прочла письма, что принесли накануне. Писал отец, с просьбой приехать, писала сестра и звала на ужин к родителям, писали какие-то знакомые и нотариус. Она отбросила их, решив ответить после, и через плечо окинула взглядом улицу. Перед ее глазами встала картина, как однажды вечером они с Сергеем шли к ее дому, вдоль отцветавших яблонь и засыпающих усадьб, смеялись и срывали зрелые ягоды вишни с веток тонкого вишневого дерева. Она грустно улыбнулась этим невинным воспоминаниям.

На следующий день Ирина поехала на ужин к родителям. Большую часть времени она рассматривала букеты герани, которыми украшали десертные столики. Ужин был на шесть персон. Помимо Катерины с супругом, прибыла бабушка по материнской линии, Антонина Арнольдовна, женщина мудрая и проницательная, член семьи, который был наиболее близок Ирине.

– Ты что понурая, душа моя? – Спросила она у внучки так, чтобы слышала только она.

Та помотала головой и улыбнулась.

– Немного устала, – коротко ответила Ирина.

Но Антонина Арнольдовна знала свою девочку и, разумеется, не поверила ее односложному ответу.

Про отмену помолвки не было сказано ни слова. Обсуждались светские новости, новости политики, планы на ближайший Новый Год, и еще бог весть что, чего Ирине не хотелось комментировать. Единственного, чего она ждала, это завершения этого вечера. Она прекрасно знала, что родные уже поставили на ней крест, но она не собиралась строить из себя жертву, она была не из тех женщин, что считают себя полноценным лишь тогда, когда выйдут замуж. Для нее это не было достижением. Быть образованной и достойной леди, быть человеком честным и несущим честь – вот, что стоит почитать. Она поделилась своими наработками с близкими, дабы разбавить обстановку. Время от времени она писала небольшие повестушки или рассказы, что по началу не одобрялось, но учтя упрямый нрав дочери, отец даже помог ей кое-что напечатать.

– Это будет повесть о военных, и о том, какие они терпят лишения.

– Военные? – Удивилась мать. – Милая, но что же тебе известно о их жизни?

– У меня достаточно источников. К тому же, сегодня эта тема актуальна.

– Может, все же, остановимся на женской прозе? – Не глядя, отрезал глава семьи.

Ирина ухмыльнулась.

– Я предпочитаю работать в том русле, в котором мне хочется. Стоит ли мне приносить за это извинения?

– Остуди свой пыл. Ты знаешь мое отношение к этому всему… Но коли тебя это успокаивает и занимает – твори, пожалуйста. Не суйся только в дебри.

– Разумеется, не буду. Я же всего лишь женщина, а мы слишком глупы для «дебрей».

Более в дискуссии она участия не принимала, но после ужина любимая бабушка не преминула обратиться к ней.

– Тяжело тебе, детка, – присела она к ней с чашкой чая.

– Я даже не знаю, бабушка…

– Тебя гложет не это чудовище, а что-то другое.

– Черников в прошлом, ты права… Но ты могла подумать о таком? Могла ли догадаться?

– Я все тебе сказала в письме. Даже ад не примет его в свою обитель.

Ирина рассказала о Сергее. Рассказала она о своих тревогах и надеждах, рассказала о клубках мыслей, которые так тяжело размотать. И вот что услышала в ответ:

– В жизни, милая моя, настоящая любовь встречается единожды, что бы кто ни говорил. То, что было у тебя с этим дьяволом, – любовью никак назвать нельзя. А вот то, что сейчас в твоих глазах – запросто.

После этого Ирина долго думала, и эти мысли бесконечно терзали ее. И как только она решила, что более не будет зацикливаться на Сергее и займется делом, от него пришло письмо. Она была вне себя от радости, переполняющей все ее существо. Дважды перечитав послание, она принялась писать ответ. Так началась их переписка, которая заменила им объятия, долгие беседы и целый мир. Письма приходили два, иногда три раза в неделю, что было несказанно много как для Ирины, так и для Сергея – оба буквально дышали словами друг друга. Они делились абсолютно всем, обсуждали все на свете, и были счастливы в этих непростых и удручающих обстоятельствах.

VII

В конце осени Ирина приняла решение отправится в Петербург. К тому располагала ситуация и укрепляющиеся дня ото дня чувства. Какова же была ситуация? Дело в том, что последнюю повесть Ирины собирались опубликовать, но для начала ей необходимо было условиться обо всех формальностях с главой издательства, штаб которого находился в столице. Отец, конечно, ее в этом не поддерживал, ссылаясь на то, что она обрела чрезмерную самостоятельность в свои двадцать с небольшим лет. Однако же при всем при том, он был безмерно горд ей. Поэтому к моменту, когда опали все листья, Ирина Александровна направилась в Петербург.