Текст книги "Очевидный выбор (СИ)"

Автор книги: Арина Рекк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– И отец тоже.

– А… кто вы?

– Кошки, – улыбнулась мама, – мы оба – большие белые кошки. Истинные пары всегда имеют подходящих друг другу зверей.

И тут до меня дошло…

– И я тоже… кошка?!

– И ты тоже кошка, – спокойно подтвердила мама.

А потом с работы вернулся отец.

Мы проговорили с родителями до глубокой ночи, так что домой я решила не идти, а переночевать у них.

Запершись в своей старой детской, села на узкую кровать и глубоко задумалась обо всем услышанном. Я всегда считала, что мои родители выросли в детском доме, познакомились там, а позже и поженились. Их привязанность друг к другу, понимание друг друга с полуслова… да что там, с полувзгляда, всегда объясняла их давним знакомством.

У меня и с бывшим мужем ничего не получилось, потому что мы так и не смогли построить с ним такие же отношения. А на меньшее, видя перед собой на протяжении всей жизни пример едва ли не идеальных отношений, просто не могла согласиться.

И вдруг на меня такая апатия навалилась, и нестерпимо захотелось к себе. Закрыться дома, забраться под одеяло и, наконец, поплакать. Потому что с момента, как я вернулась в верхний мир, я старалась быть оптимисткой. Оборотни обещали вернуться – значит надо просто ждать.

Но после разговора с родителями, которые, не скрываясь больше, рассказали о собственном детстве, о моих бабушках и дедушках, которые даже не знают, что у них есть внучка, стало так тоскливо, что выть хотелось. Будто не кошка, а волк.

И вдруг стало страшно, что барсы придут, а меня дома не окажется.

Я не сидела все время безвылазно в квартире, но ночевать всегда приходила туда, где оборотни могли гарантированно меня найти. То есть – домой, потому что именно от дома они забрали меня в первый раз.

Решив не трепать себе нервы, я спешно засобиралась. Все равно ведь не усну, буду всю ночь ворочаться и переживать, представляя ждущих меня под окном холодной зимней ночью Рига и Мара.

– Мам, пап, я домой! – крикнула из коридора, натягивая куртку.

– Поздно уже, – сонный папа вышел из спальни и глянул на висящие на стене часы.

– Да тут близко, – я улыбнулась, с трудом запихивая ноги в сапоги, не сразу сообразив, что это не обувь стала вдруг маленькая и неудобная, просто я так торопилась, что перепутала правый ботинок с левым.

Родители, конечно же, вызвались меня проводить. Было жаль выдергивать их из постели, но мне срочно нужно было домой.

В зимнюю ночь мне всегда казалось, что именно сегодня обязательно что-то произойдёт. Какое-нибудь волшебство. Белоснежные улицы, приглушенные звуки редких автомобилей, едва слышный шелест падающего снега, и внутри нарастало невесомое ощущение скорого чуда. Свесившись едва ли не по пояс из окна (благо первый этаж), от нетерпения я едва не перелезла через карниз в ожидании пока соберутся родители. И на улице еле сдерживалась, чтобы не побежать вперед, обгоняя их как в далеком детстве.

И едва повернув за угол и войдя в свой двор, нетерпеливо обшарила взглядом улицу в поисках знакомых высоких фигур. Казалось, что вот еще немного, еще чуть-чуть и я увижу их, терпеливо ждущих меня у подъезда.

Но двор был пуст. Только снег все так же медленно падал в свете желтых уличных фонарей.

На всякий случай я обвела пространство взглядом еще раз, но с тем же результатом.

Стараясь не демонстрировать родителям разочарование, повернулась к ним, чтобы попрощаться.

– Мам, пап, – обратилась напоследок, – а если у вас появится возможность вернуться в нижний мир, вы сможете оставить тут все, что у вас есть?

От моей оговорки, от этого «если», а не «когда», от разбившейся надежды увидеть сегодня оборотней, от осознания, что завтра будет еще один день без них, от мысли, что я могу и вовсе больше их не увидеть, снова нестерпимо захотелось заплакать.

Но у меня еще будет время, когда окажусь в одиночестве под теплым одеялом, и никто не помешает мне выплеснуть всю накопившуюся тоску. И я была благодарна снегу, который хлопьями падал с неба, оседал на щеках и забивал глаза, давая мне возможность стереть талую воду вместе со скатившейся слезинкой.

Родители снова переглянулись и, глядя на них, я улыбнулась.

– Как минимум мы навестим наших родителей, – улыбнулась мама в ответ.

– Но, – я понизила голос, – если мы, по сути, оборотни, то нам нельзя будет вернуться в этот мир.

Родители всегда были особенно строги со мной, когда дело казалось соблюдения законов, и теперь я знаю почему, но вот сейчас мама с папой переглянулись так, что стало понятно, при желании они снова нарушат запрет.

– Так не пойдет, – я сложила руки на груди, и, подавляя желание сбежать, чтобы остаться одной, старательно удерживая на лице дурашливо-строгое выражение, посмотрела сначала на одного родителя, потом на другого, – вы не можете снова наступить на те же грабли.

– Хорошую дочку мы воспитали, – рассмеялась мама, беря под руку отца, чтобы развернуть его в сторону дома. И это было странно, потому что обычно, если они меня провожали, то до квартиры.

– Мы поговорим на эту тему позже, – пообещала я ворчливо им вслед, и тоже развернулась, стирая с лица наигранную строгость и натянутую улыбку. Вот теперь можно больше не сдерживаться и немного пострадать.

Но страдать резко перехотелось, когда застыв, я неверяще впилась взглядом в двух таких долгожданных оборотней.

Они стояли в десятке метров от меня и смотрели не отрываясь. Я медленно, предельно аккуратно ступая по мягкому снегу двинулась к ним навстречу. Пятнадцать сопровождаемых гулкими ударами сердца шагов, и я стою напротив них.

Слышу краем уха мамино тихое:

– Она взрослая девочка, и ей сейчас не до нас. Идём домой.

В ответ ворчание папы, который, я уверена, послушает маму, потому что мне сейчас действительно ни до кого и он это понимает.

– Привет, – хрипло сказал Мар.

– Я скучала, – прошептала дрожащим голосом, снова радуясь таявшему на щеках снегу.

– И мы скучали, – Риг не шагнул, он качнулся мне навстречу, заключая в до боли крепкие объятия.

И я сама прижималась к нему, жадно вдыхая уже позабытый запах, по которому невыносимо скучала.

Боже, но как же тяжело, когда их двое! Ведь по второму я тоже безумно скучала, и мне так не хватает и его прикосновений тоже.

Отстранившись от Рига, неуверенно взглянула на Мара.

Это в том мире, в том волшебном уединенном домике наши отношения казались если и не нормой, то чем-то вполне приемлемым, а тут, в родном дворе, недалеко от родителей, наша связь показалась чем-то неестественным. Чем-то ненормальным и странным. Тем, что я если и не осуждала ранее, то не одобряла точно. В общем, я вдруг неуверенно застыла.

– Иди ко мне, котенок, – улыбнулся Мар, притягивая меня, практически дергая на себя, чтобы обнять, закутать в свои объятия. Такие горячие, несмотря на привычное отсутствие верхней одежды, и такие родные, несмотря на краткость нашего знакомства и долгую, практически бесконечную разлуку в полтора месяца.

И я окончательно расслабилась, принимая ситуацию такой, какая она есть. Только сейчас я поняла предельно ясно – я слишком сильно люблю этих двоих, чтобы выбрать кого-то одного.

Эпилог

С изменивших мою жизнь событий прошел ровно год. Сегодня мы с Ригом и Маром хотели снова уехать в наш маленький домик в глуши, но это был первый совместный с моими бабушками и дедушками Новый год, поэтому было решено остаться, пока на небе не загорится алый цветок.

После возвращения за мной моих оборотней, родители даже не думали, стоит ли им возвращаться в нижний мир. Так как я, по сути, принадлежу миру оборотней, о моих путешествиях между мирами, которые обещали мне Мар и Риг, когда еще не знали неимоверно обрадовавших их обстоятельств моего рождения, не могло быть и речи, так что мама с папой, которые не горели желанием оставаться вдвоем в, пусть и ставшем привычным, но чужом мире, без сожалений (по крайней мере видимых) оставили все нажитое и отправились за мной, к нашим родным, которых я в глаза не видела, но мечтала познакомиться и приобщиться к большому семейству.

За год моего нахождения в мире оборотней я в достаточной мере напиталась излучением ядра, чтобы не замечать холод и забыть о теплых вещах, но недостаточно для оборота. Хотя мои любимые эксперты обещали, что уже со дня на день что-то произойдет. Как-то раз я случайно услышала их разговор, в котором они обсуждали, что я избегаю оборота из-за страха. Собственно, я этого даже не скрывала… перестать быть человеком и стать кошкой? Однозначно страшно. И оба тогда решили, что с этим надо что-то делать. Что они собрались делать я так и не узнала, меня отвлекла окликнувшая меня мама, а потом разговор как-то забылся… Но кажется, они ждали пробуждение моей второй ипостаси больше меня, объясняя это непреодолимым желанием обзавестись способным к обороту потомством, которое возможно только от слияния двух оборотней.

Вообще меня удивлял этот оживший инстинкт материнства и отцовства, но Мар с Ригом и тут пожали плечами и сослались на магию. Видимо для них это было в порядке вещей, мне же навязчивое желание плодиться и размножаться казалось не привычным. Мне вообще многое было непривычно, но благодаря их поддержке я неплохо справлялась.

И вот мы одной большой и дружной семьей встречаем Новый год, поднимая заранее принесенное предусмотрительным отцом шампанское и заедая приготовленным мамой оливье. На праздник пришли не только родители Мара и Рига (а у отца Рига так вообще две жены), но еще и их бабушки с дедушками (боже, у Рига их аж три пары!). А потому стол наш огромный, шумный и веселый.

По привычной жителям верхнего мира традиции (мама легко и ненавязчиво приобщила к ней присутствующих) встаем, отсчитываем хором последние секунды и все три семьи встречают полночь приветственными и радостными криками. Фужеры взмывают вверх, игристый напиток пенится, а за окном распускается первый огненный цветок, возвещая начало нового года!

Оставив захмелевших родных узнавать друг друга ближе, мы сбегаем в наш уютный домик. За этот год я в совершенстве освоила верховую езду и вот снова лечу на спине огромного барса. Впереди, расчищая дорогу, бежит второй, то и дело оглядываясь, прожигая нас ярко-голубым, словно светящимся в темноте зимней ночи взглядом.

Перед домом стоит елка, снова украшенная нами неделю назад. Сейчас она слегка припорошена снегом, но так даже лучше.

Внутреннее убранство дома в этом году украшали вместе. Внутри все сверкало в свете разноцветных магических фонариков и гирлянд, заранее разведенный огонь в камине добавлял уюта. Еще днем я развесила мишуру и заменила подсвечники под местными свечами на новогодние в виде бронзовых еловых веток, прихваченные в верхнем мире.

Не успели мы зайти в дом, как обернувшийся Риг подхватил меня на руки и впился поцелуем в губы. Мар распахнул дверь, пропуская нас вперед и громко ее захлопнул, отсекая зиму, отчего уют теплого домика стал ощущаться еще острее.

– Джакузи? – спросила задыхаясь.

– К черту джакузи, – так же с придыханием ответил Риг, неся меня к кровати, у которой Мар принял меня в объятия, жадно приникая к губам, укладывая меня на себя. Сильные руки распахнули рубашку, освобождая жаждущие прикосновения полушария груди, прихватывая пальцами напряженные соски. Я нетерпеливо повела плечами, стряхивая одежду, а Риг уже развязывал ленту на юбке, и стоило мне освободить руки, как дернул безразмерную ткань вверх, стаскивая ее через голову.

– Какой длинный был вечер, – прошептал, приникая губами к шее, прокладывая дорожку из поцелуев по позвоночнику, приближаясь к заветному местечку. Но я была слишком возбуждена сумасшедшей скачкой, адреналин бурлил в крови, делая желание ощутить этих двоих в себе до невозможного острым. И я нетерпеливо поерзала, пытаясь насадиться на член Мара.

– Какой нетерпеливый у нас котенок, – пробормотал Мар и охнул, сжав меня в объятиях еще крепче, когда я извернулась и мне удалось-таки ощутить его внутри. Его руки легли на мои бедра, обездвиживая, заставляя замереть.

Риг провел руками между ягодиц, безошибочно нащупал «табу», которое уже давно не табу и легко погрузил палец, за ним второй. К моему стыду (и наслаждению, чего уж там) этот способ мы испробовали примерно на третьем месяце отношений.

Мар прижал меня к себе, заставляя буквально распластаться на нем, а Риг наклонился и лизнул то место, которое еще секунду назад уверенно массировал пальцем. Я выгнулась еще сильнее, бесстыдно подставляясь под ласки губ и языка.

Когда эта пытка нежностью показалась мне невыносимой, Риг выпрямился, и я, наконец, почувствовала желанное давление, а потом и медленное проникновение. Не выдержав, не пытаясь даже сдержаться, громко застонала, наслаждаясь такой восхитительной наполненностью.

Мужчины двигались то синхронно, то по очереди, заставляя меня до крови кусать губы и стонать в голос, подбрасывая меня с каждым движением все выше и выше на волнах удовольствия.

Еще пара движений, и из глаз брызнули слезы, а я прижалась губами к шее Мара, вцепившись напряженными пальцами в бедра Рига и притягивая его ближе, вынуждая войти до упора, до легкой боли, продлевая вспышку удовольствия. Дождавшись небольшого затишья в моих ощущениях, Мар с Ригом возобновили движение, снова и снова отправляя меня за грань наслаждения. К моменту их разрядки у меня внутри все дрожало, и я с трудом осознавала себя в этой реальности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И когда Мар и Ригом сжали меня с двух сторон в объятиях, толкаясь вперед, наполняя меня до предела… Показалось, что в нахлынувших ощущениях растворяется не только мое сознание, но и тело, границы которого я вдруг перестала ощущать, рассыпается на атомы, становясь невесомым, не поддающимся больше моему контролю.

Я снова задрожала, но на этот раз не от удовольствия. Меня неконтролируемо колотило как в ознобе, хотя боли не было, только нарастающая вибрация в мышцах. И отпрянувшие от меня оборотни выжидающе смотрели… как я обернулась.

Ну то есть реально обернулась. Все еще находясь в эйфории, не сразу осознала произошедшее – так быстро это случилось. А когда осознала, испуганно посмотрела на довольных оборотней.

– Все хорошо, – прошептал Риг, но этот шепот ударил по чувствительным перепонкам.

И тогда на меня обрушился мир запахов и звуков, и я пригнулась к полу, пытаясь избежать непривычных, слишком ярких для меня ощущений. В зеркале, которое оборотни повесили для меня на дверцу шкафа, отражалась ошалевшая, испуганная и какая-то грустная белая кошка в черных пятнах.

В этом же зеркале я увидела, как Мар соскочил с кровати человеком, а приземлился на пол котом. Неслышно для моего старого слуха, но с мягким шелестом для нового. По сравнению с ним я оказалась какой-то маленькой, не серьезной даже.

– Мы научим тебя справляться, – прозвучал в моей голове его голос.

И я позволила себе немного расслабиться, так как знала, что они действительно научат.

Конец