Текст книги "Три мушкетерки"
Автор книги: Арина Ларина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ты ведь хочешь знать, бросил он тебя или нет?
– Ну, типа того, – приуныла Ленка. – Только мне не нравится, как ты формулируешь.
– Извини, но как есть.
– Извиняю, – великодушно выдохнула Ленка.
– Тогда спроси, как тебе планировать ближайшие выходные. Напиши так: «У нас есть общие планы на этот уик-энд или я могу развлечься одна?»
– Класс! Погодь, я законспектирую! Ты гений!
– А то ж, – гордо выдала советчица. – Обращайтесь. Две консультации по цене одной. Друзьям скидки.
Когда женщины что-либо планируют, мужчина представляется им этаким свирепым быком, который, выкатив глаза и оттопырив рога, несется по хитросплетениям построенных дамами улочек прямо к заданной цели. И достигнув ее, мужчина самодовольно думает, что вышел на нее сам, а женщины деликатно подхихикивают. Но чаще эти быки сметают наши заботливо выстроенные картонные декорации и уносятся прочь по какой-то своей траектории.
На эсэмэску Вадик не ответил. Когда не выдержавшая нервного напряжения Ленка набрала его номер, выяснилось, что абонент находится вне зоны действия сети.
Софья Леонидовна, изо всех сил изображавшая сочувствие, предположила, что любимый поменял номер, чтобы надоедливая невеста никогда до него не дозвонилась. А Вика выдала версию, что кавалер временно уехал в теплые страны без Ленки, решив не дожидаться, пока Ковальчук найдет себе подходящий купальник и милостиво согласится посетить некрутой Египет.
Права оказалась тетка. Дима, чью бдительность Вика сначала усыпила, а потом провела допрос с пристрастием, банально проговорился. Оказывается, Вадик долго с одной девушкой не встречается.
– Ну, ты ж понимаешь – скучно становится, приедается, хочется чего-нибудь нового, – со знанием дела просветил он притихшую Вику.
– Да, – осторожно поддакнула Вика, но, не выдержав столь наглой и детской непосредственности, сварливо поинтересовалась: – А ты с какой периодичностью баб меняешь? То, что они быстро надоедают, я усвоила. Теперь хочу знать, как быстро ты планируешь свалить от меня.
– Викуся, – испугался горе-просветитель, – я ж про Вадика рассказывал. При чем тут я? Я вообще однолюб! Всегда считал: как только встречу свою единственную – сразу женюсь.
Вероятно, Дмитрию казалось, что данным заявлением он развеял последние Викины сомнения. Вика же, напротив, пыталась осознать: ей намекнули, что она и есть единственная, или единственная пока не встретилась. Временные конструкции Диминых перлов озадачивали до состояния полной невменяемости от избытка переживаний. Вика лихорадочно строила логические цепочки.
«Всегда считал» – уже прошедшее время, то есть считал-считал и в результате нашел? Или «всегда считал» и сейчас продолжает считать, то есть будет так считать до тех пор, пока не встретит? И как понимать «встречу – сразу женюсь»? «Встречу» – только планирует встретить какую-то там мымру, на которой соберется жениться? Или колечко, которое он ей подарил, уже являлось предложением, и Дима без пяти минут на ней женат? Но он ведь не спрашивал ее согласия! Или то, что она приняла колечко, уже стало согласием? Да кто ж так делает? Надо по-человечески формулировать, чтобы не возникло разночтений!
Вероятно, последнюю фразу она выпалила вслух, поскольку кавалер изумленно захлопал глазами и виновато покраснел.
– Что-то не так? – он смущенно тронул Вику за руку.
Она даже застонала от досады. Только мужчина после всего, что умудрился озвучить, может задать столь нелепый вопрос. Да все не так!
– И как долго ты собираешься искать свою единственную?
– Кхм, – озадаченно отпрянул Дима и недоверчиво посмотрел на Вику. – Так… вроде нашел уже…
– Это вопрос?
– Ответ!
– Так это было кольцо невесты? – Вика сурово сунула ему под нос ручку с пресловутым колечком.
– Нет, просто… э-э-э… подарок. Слушай, ты меня пугаешь! Еще лампой в глаза посвети.
– И посвечу, – сурово сдвинула брови то ли невеста, то ли нет. – Слова складывай нормально. Разночтений много.
– Сказать «выходи за меня» – слишком банально. Поэтому подожди пока.
– Подожду, – оторопело кивнула Вика.
Похоже, замуж ее все же позовут, но когда и как – большой вопрос. Однако лучше оригинальный мужчина, умеющий делать сюрпризы, чем мужлан, простой и незамысловатый, как детский кубик.
Когда женщина отправляется за покупками с пачкой денег, шопинг доставляет ей удовольствие. Но если основной целью является жизненная необходимость уложиться в скромную сумму, купив много необходимых вещей, процесс становится мукой.
Аня откровенно мучилась и страдала. Деньги она положила в лифчик, попутно отметив, что несколько посторонних предметов в чашечке значительно украшают фигуру – рельефы выглядят интереснее. Кошелек у Ани, безусловно, был, но она смертельно боялась всяческих случайностей вроде удачливого вора, который легким движением руки лишит ее последней надежды. А вот за пазуху к ней вряд ли кто-нибудь полезет.
Она уже несколько часов гуляла по вещевому рынку, придирчиво высматривая нечто универсальное. Позволить себе покупку вечернего платья, пусть даже дешевого, она не могла. Нужна была тряпка, которую можно надеть не только в ресторан, но и на собеседование, вечеринку, в гости и на свидание… Если однажды найдется близорукий ботаник, который ее хоть куда-нибудь пригласит. Но зачем напрягаться для близорукого? Усреднив исходные данные, Кочерыжкина решила рассчитывать на зрячего. Когда ничего покупать не надо, кажется, будто выбор огромен. Но как только появляется необходимость что-либо приобрести, внезапно выясняется, что все не то!
– Девушка, ну что вы щупаете? Вы примерьте! Вам пойдет! – пробасила колоритная продавщица.
Аня впервые в жизни видела человека, у которого все зубы были золотыми. Улыбка у женщины была шикарной. При взгляде на нее на память немедленно приходила цитата «варварское великолепие». Когда такой индивидуум говорит, что тебе что-то идет, тряпку нужно немедленно снимать. Но в данном случае эту самую тряпку можно было и не надевать. Тетка трясла в руках нечто серебристое, состоящее из поблескивающих кругляшков. Если бы не длина, странное изделие можно было бы принять за кольчугу.
– Не-не, – пугливо попятилась Кочерыжкина. – Не надо.
– Ну и зря, – миролюбиво развела руками продавщица. – Красивая вещь, сама б носила, но моего размера нет. А тебе вообще что нужно-то? У меня тут, видишь, места мало, я только самое красивое на виду держу, а так-то товар в три ряда висит.
Судя по жестяному блеску, самым красивым тут считались свитера с люрексом и кофты, обилием сверкающих деталей напоминающие наряд восточных танцовщиц.
Аня вздохнула:
– Мне вообще другое надо, неброское, но нарядное.
На слове «нарядное» она осеклась, подумав, что в этом пункте у них с продавщицей возникнут разногласия.
– В смысле, повседневное. – Аня скорчила кислую физиономию, желая наглядно продемонстрировать простоту наряда.
– А, есть такое, страшненькое, – радостно поделилась продавщица. – Во!
Она выдернула из-за спины светло-серое платье с матовым атласным блеском.
– Ща, погоди, пиджак к нему был. – Продавщица закряхтела, скособочилась и, как показалось Ане, откуда-то с пола подняла небольшую тряпочку того же цвета, что и платье, но с вышивкой. – Комплект! – Она любовно разгладила обе вещи и с сочувствием пророкотала: – Уценка, понимаешь. Не берет никто, уж больно размер мелкий. Да и мятые они. А тебе в самый раз будет. Заодно и погладишь. А я еще скину в цене, а то совсем бестолковая тряпка. И пол-то ею не помоешь – чистая синтетика.
Когда продавщица озвучила цену, Аня нервно сглотнула и, схватив наряд, осипшим голосом поинтересовалась:
– А где можно померить?
– Да тут прямо. Я тебя покрывальцем прикрою. Или залог оставь и иди в примерочную.
Оставлять залог Аня побоялась, поэтому, неловко путаясь в вещах, переоделась прямо за прилавком. Продавщица достала квадратное зеркало и принялась водить им вверх-вниз, чтобы дать покупательнице полную панораму.
– Сидит как влитое, – цокала она языком, оглаживая Аньку по бокам.
Поскольку платье было мятым, а зеркало – маленьким, убедиться в ее правдивости не представлялось возможным. Но соблазнительная, невероятно крошечная цена, на которую Аня даже не рассчитывала, примирила ее с дефектами.
– Беру, – махнула она рукой и полезла в лифчик за деньгами.
Вика мучительно вздыхала и в который раз прогоняла в уме первую фразу. Надо было сказать Ковальчук, что Вадик ее бросил. Но как это сделать? Рубить правду-матку? Или сначала расписать плюсы от его ухода, а потом уже поставить перед фактом, что этот балласт Ленкой сброшен навсегда?
Видимо, между подругами имелась некая ментальная связь, поскольку Ковальчук позвонила сама. Подпрыгнув от неожиданности, Вика взяла телефон.
– Викусь, я тут что подумала! – крикнула Ленка, забыв поздороваться. – Димка же с Вадиком друзья?
– Ну-у-у, типа того.
– Так спроси у Димки, чего случилось-то. Скажи, что Вадик пропал. Мол, переживаю я, и все такое. Если помер, то хочу прийти и водрузить венок. Не чужие же люди.
– Как романтично, – вздохнула Вика. – А главное, трогательно. Но, насколько я знаю, твой Вадик подобных жертв не стоит. Димка про него столько всего рассказывал. Я тебя расстраивать не хотела, а теперь чего уж…
Вику понесло. Она живописно сочиняла на ходу про Вадиково пьянство, загулы, темные истории, туманно намекая безо всякой конкретики.
– А тут вообще у него какая-та ерунда с бандитами случилась из-за его же глупости. Привык жить в кредит, понабрал в долг. В общем, молись, чтобы он тебе не позвонил никогда.
– Нормально, – просипела Ленка. – А что, квартира тоже в кредит?
– Ой, и не спрашивай, – многозначительно проговорила Вика. – Это ж счастье, что он куда-то делся.
– А вдруг убили? – воскликнула жалостливая Ленка. – Человек все же. Может, в милицию позвонить?
Вика, поняв, что завралась не в том направлении, успокаивающе прошептала:
– Димка тут проговорился, что вчера твоего Вадика в клубе видел. С какой-то вешалкой.
– Лучше бы убили, – резюмировала оскорбленная Ленка. – И что мне теперь делать? А если бы я влюбилась? Забеременела? Какая подлость!
– Подлость, подлость! – поспешно согласилась Вика. – Но лучше раньше, чем позже. И вообще, радуйся, что не влюбилась и не забеременела.
– Я ж за него замуж собиралась.
– Ну вот представь: сидишь ты сейчас с пузом, вся такая влюбленная, а твой муж с какой-то девицей по клубам носится.
– Лучше повеситься, – мрачно произнесла Ковальчук, вообразив эту драматическую картину.
– А теперь радуйся, что это все случится не с тобой, – подытожила Вика, гордясь собой. Как она филигранно подвела подругу к логической развязке без особых моральных травм!
– Что-то мне нерадостно, – подумав, сообщила Ленка. – Пакостно мне. Чувствую себя половой тряпкой, об которую ноги вытерли. Нет, ну ты мне скажи, чего им надо? Все при мне: ум, красота, я бы даже сказала, красотища! У меня фигура – все на улице оборачиваются. Я ж королева! А они…
Она не выдержала и разревелась. Жаль было растоптанных надежд и планов.
– Ну, Лен, не плачь, будет и на твоей улице праздник.
– Ага, День Победы. Главное, чтобы я к тому моменту не чувствовала себя ветераном межполовой войны и не шагала по своей улице с палочкой, побрякивая орденами. Это только на Девятое мая ветеранам есть чем гордиться, и их есть за что уважать. А в моем случае это совсем не та война и не те заслуги. Короче, у меня депрессия. Кстати, у тебя день рождения не отменяется?
– Нет.
– Чтобы подогнала мне кавалеров. По блату. Поняла? И на каждого досье. Я выбирать стану.
– Слушаюсь и повинуюсь, – фыркнула Вика. – Не кисни. Все будет хорошо.
– Это на «Русском радио» все хорошо будет, а про себя я что-то сильно сомневаюсь. Разбегаются от меня мужики. Как плодожорки: отгрызут самое вкусное и сваливают. Тенденция, однако.
– Аленушка, какие у тебя на завтра планы? – Софья Леонидовна умильно улыбалась и заглядывала племяннице в глаза. Так улыбаются дети, готовые озвучить тщательно продуманную просьбу про килограмм мороженого.
Поскольку Вадик из Ленкиной жизни исчез, пополнив список подлецов, планов у нее не было. Вернее, были, но расплывчатые – найти замену.
– Давай завтра в гости сходим, – залебезила Софья Леонидовна.
– К твоей Эльзе Иосифовне и ее заморышу? – ехидно уточнила племянница.
– К Белле Моисеевне, – обиделась тетка. – И Эдик вовсе не заморыш.
– А если не заморыш, то что же он себе сам бабу не найдет?
– Ему не нужна баба!
– Он что, не той ориентации? – веселилась Ленка.
– Перестань ерничать, – прошипела Софья Леонидовна. – Мальчик занят научной работой.
– Понимаю. – Племянница вытянула губки дудочкой и произнесла: – Может, не будем ему мешать?
– Будем, – сурово проговорила Софья Леонидовна.
– А давай, – Ленка с хрустом потянулась. – Я хоть развлекусь.
– Только попробуй.
– А чего, мне надо фею изображать? Я такая, какая есть. И ценна своей естественностью.
– Где именно ценна? Тебе там документ выдали? – съязвила тетка. – Естественность и бескультурье некоторые путают. Но это разные понятия. Если тебе хочется поковыряться в носу, то это, может, и естественно, если ты сидишь одна дома, но бескультурно, когда находишься в обществе.
– Ладно, – покорно согласилась Ленка. – В носу ковыряться не буду.
– И юбку надень нормальную.
– У меня нормальных нет. В том смысле, в каком ты это себе представляешь.
– Нормальная юбка должна прикрывать все лишнее, – занудно пояснила тетка.
– Во-первых, ничего лишнего, кроме копчика и аппендикса, у людей не бывает. А во-вторых, нормальная юбка должна открывать все красивое, ясно?
– Да что ты? – делано изумилась Софья Леонидовна. – На всякий случай сообщаю: если ты считаешь свою филейную часть красивой и не собираешься ее прикрывать, иди в трусах.
– И пойду, – угрожающе пообещала племянница.
– Как с тобой тяжело, – вздохнула тетка. – Когда ты повзрослеешь?
– Я уже взрослая. – Ленка гордо выпятила бюст и для убедительности тряхнула им.
– Выросшая раньше времени грудь не свидетельствует о взрослости. Вот когда у тебя ум дозреет, тогда и считай себя взрослой.
– С тобой, тетя, тоже очень сложно, – вздохнула Ленка и, чмокнув ее в лоб, отправилась выбирать наряд для смотрин.
Над незнакомым Эдиком очень хотелось всласть поиздеваться, отомстив ему за всех мужиков сразу.
* * *
Денег на подарок у Ани не было. Но выход всегда есть, если сесть и поразмышлять, а не рвать на себе в отчаянии волосы. Если нет денег купить дорогой подарок, всегда можно сделать что-нибудь оригинальное. Аня решила не просто преподнести подарок, а заодно и продемонстрировать всем гостям свою индивидуальность. Купить флакон духов или подарочный сертификат может каждый, а вот сделать стенгазету в стихах…
Она вытащила с антресолей старые школьные фотографии и принялась за дело.
В шкафу уже висело отглаженное платье с пиджачком. Продавщица оказалась права – сидело оно отлично.
– Веди себя прилично, – прошептала Софья Леонидовна, в последний раз оглядев сбываемую с рук невесту.
Невеста старательно строила дебильные рожи и нагло ухмылялась.
– Я и слов-то таких не знаю, – прошипела в ответ племянница, надув пузырь из жвачки.
– Выплюнь!
– Не, я лучше где-нибудь в квартире прилеплю, – мстительно пообещала Лена. Грядущее сватовство перестало ее веселить: ждать от неизвестного Эдика нечего, а тратить на него целый выходной день жаль.
– Ах, Софочка, а кто это с тобой? – старательно удивилась Белла Моисеевна, расплываясь в радушной улыбке. Хозяйка оказалась не особо крупной, в меру упитанной дамой за пятьдесят.
– Здрасьте! – радостно крикнула Ленка. – Меня зовут Лена. Я к вам жениться пришла! Вернее, меня привели. Но я не особо упиралась. Тетя сказала, что у вас можно вкусно поесть. – Получив тычок от Софьи Леонидовны и сладкую улыбку от Беллы Моисеевны, невеста ухмыльнулась и колыхнула бюстом. – Ну что? Давайте, гоните на меня жениха!
– Леночка шутит, – проблеяла заалевшая Софья Леонидовна.
– Ничего, у нас мальчик тоже шутник, – обрадовалась хозяйка и толкнула гостей вперед. – Сейчас познакомимся с Федором Савельевичем и сядем за стол. Эдуард будет чуть позже, я его за спиртным отправила. Леночка, вы вино пьете?
– А как же, – расплылась в счастливой улыбке Ковальчук. – Мы с теткой еще как квасим. По выходным особенно.
Беллу Моисеевну пассажи гостьи не смущали. Более того, физиономия у нее становилась все более довольной. Ленка приуныла. Ей очень хотелось шокировать интеллигентное профессорское семейство.
И тут в коридор вплыл сухонький лысый дед в огромных бифокальных очках. Он шаркал по линолеуму громадными коричневыми тапками, похожими на лыжи.
– Феденька, здравствуй, дорогой! – внезапно иерихонской трубой возопила Софья Леонидовна. – А ты все молодеешь!
– Софа, – радостно зашамкал дед и двинулся к ним, выдвигая и задвигая вставную челюсть, как ящик комода. – Мартышка ты старая, совсем нас забыла. А бывало, только Белла за порог, как ты уже тут как тут, проказница. – Дед дробно захихикал, а тетка с Беллой Моисеевной захохотали.
«Я в этом дурдоме лишняя, – трусливо констатировала Лена. Шокировать столь оригинальное семейство у нее вряд ли бы получилось. – Пролетаю мимо цели».
– А барышня мне нравится! – проорал дед. – Грудастая такая.
– Федор Савельевич у нас глухой, поэтому кричит. Вы тоже кричите, если захотите с ним пообщаться, – пояснила Белла Моисеевна.
– Непременно покричу, – пообещала Лена.
Едва все уселись за стол, накрытый неожиданно помпезно, с невероятным обилием хрусталя, серебряных приборов и всяческих фигурных посудин, в коридоре грохнула входная дверь, и раздался веселый дискант:
– О-о-о, я смотрю, все в сборе. Где тут перезрелая девица, мечтающая выйти замуж? Мускулистый мустанг ждет свою строптивую зебру!
Ленка поперхнулась куском красной рыбы, который старательно запихала в рот целиком, надеясь испугать профессора и его жизнерадостную супругу.
«Мерин, – подумала она, пока кавалер цокал в сторону гостиной, но, едва завидев в дверном проеме щуплую фигуру прибывшего, мнение поменяла: – Пони, елки-палки!»
– Я гляжу, у девушки и аппетит хороший, – ласково протянул жених. – Вот как уплетает, щеки того гляди треснут. Вы ее, небось, перед походом в гости неделю не кормили?
Это уже адресовалось зардевшейся Софье Леонидовне.
Судорожно сглотнув вставшую комом форель, Лена откашлялась и басовито поинтересовалась:
– Выпить-то принес?
– А то как же, – потер руки кавалер. – Мы тут любим за воротник заложить. Компанию составите? Кстати, забыл представиться – Эдуард! – Он галантно щелкнул пятками и поклонился.
– Да я уж в курсе. Вас, полагаю, тоже к спариванию задолго готовить начали. Но соблюдем формальности. Я – Елена.
– Елена Прекрасная, – расщедрился на комплимент Эдик. – Так и запишем. Кстати, вы ешьте, не стесняйтесь. Раньше в Древней Руси так проверяли будущих невест. Если ест хорошо и много, значит, и женой будет хорошей.
– Да что вы говорите? – Лена захлопала в ладоши. – Какая прелесть! А я всегда думала, что так батраков набирали. Вот ведь какие пробелы в образовании!
– Да! – хлопнул себя по лбу жених. – О батраках! У нас же есть дача. Мы, знаете ли, Елена, фанатичные огородники. Вы любите копать картошку? А полоть?
– Картошку я предпочитаю в готовом виде, – порадовала его Лена. – И вообще, я девушка романтичная, а вы мне какие-то неинтересные перспективы рисуете.
– Дети, хватит пикироваться. Вы друг друга стоите. Брек, – хихикнула Белла Моисеевна.
– Действительно, – великодушно подтвердила Лена. – Эдуард, а плесните-ка мне водочки. Я когда выпью, пою хорошо.
– А я замечательно танцую, когда напиваюсь, – беззастенчиво соврал жених, набулькав ей приличную порцию горячительного. – Вот прелесть будет. Вы поете, я танцую, родители в ладоши хлопают. Вы на ночь-то планируете оставаться?
– Еще не решила. Тетя, вы останетесь или как в прошлый раз – подхватите хозяев и бросите меня наедине с очередным мужланом? – почтительно осведомилась Ленка у поджавшей губы родственницы.
– Ух ты! – восхитился Эдик. – И часто вас по смотринам таскают? И что – никто не берет?
– Я шибко разборчивая, – рассвирепела Лена. – Мне абы кто не подходит.
– Вот и у меня такая же беда, – понимающе кивнул кавалер. – Трудно нам с вами, правда?
– Да. Давайте выпьем и поедим, – предложила уставшая пикироваться гостья.
– Отлично! – Эдик залихватски чокнулся и по-гусарски выпил, занюхав рукавом.
Оба кривлялись от души и провели время с удовольствием. В результате Эдик предложил остаться друзьями. Ленка с жаром покивала, но отбыла восвояси раздосадованная. Получалось, что ей вежливо отказали.
– Ну и мужики пошли, – недовольно пробормотала она, без сил упав дома на кровать. – Чем я им не королева?
В соседней комнате недовольно бубнила Софья Леонидовна.
Сватовство снова не удалось.
В ресторане гремела музыка. Вика порхала среди гостей, чувствуя себя королевой. Ей вообще казалось, будто это репетиция свадьбы, поскольку Дима постоянно находился рядом и ободряюще улыбался. Его разговор с предполагаемым тестем состоялся в начале торжества, когда гости только собирались. Хищно провозгласив «ага!», Николай Борисович вцепился в Димино плечо и с вежливостью людоеда поинтересовался:
– Это вы тот самый Дмитрий, который собрался жениться на моей дочери?
Опешивший Дима точно помнил, что никакого предложения пока не делал, хотя и собирался. Он неуверенно покачал головой, что можно было расценивать как нечто среднее между «да» и «нет». Папа набычился и сжал руку сильнее:
– Не понял. Ты что, отказываешься жениться?
Вика едва не разрыдалась. Гости заинтересованно косились в их сторону. Еще бы: скандал в благородном семействе, будет что вспомнить.
Ссориться с будущим родственником Диме не хотелось. Ставить на место нахального папашу недальновидно, но и изображать покорность – ошибочная тактика. Из покорных баранов хорошо шубы шить, а вот на уважение им рассчитывать не приходится. Поэтому Дима вежливо, но твердо убрал папашкину руку с плеча, широко улыбнулся и радостно облапил будущего родственника:
– Так вы Викин отец? Рад, чрезвычайно рад знакомству! А где же ваша супруга? Вы меня представите?
– Представлю, – произнес Николай Борисович и даже чуть-чуть сдулся, утратив лидерство в диалоге.
Приложившись в дворянском поцелуе к ручке маменьки и совершенно ее обаяв, Дима подхватил Вику и попытался завершить торжественную часть. Но тут папа воспрял духом и снова ринулся в бой, как бык, завидевший красную тряпку:
– Так что со свадьбой? Имей в виду: все выкрутасы за твой счет. Содержать я вас не стану. В бизнес тебя не возьму и от своего пирога откусывать не дам.
– Да я сытый, зачем мне пироги? – великодушно улыбнулся Дмитрий. – Но все сказанное учту. Благодарю за откровенность. Совершенно вас в этом всем поддерживаю!
– Вы, молодые, любите сейчас на халяву пристроиться. Думаешь, если у нее папа при деньгах, так ты как сыр в масле кататься будешь? Даже не мечтай. В лучшем случае будешь сыром в мышеловке. Хотите самостоятельности – получите. Я в ее образование вложился, тряпки купил, воспитал как порядочную. Дальше уже крутись как можешь. Хочешь – балуй, хочешь – веником по квартире гоняй. Только по своей квартире. Мы с матерью мечтаем о спокойной старости, нам молодая семья на нашей жилплощади без надобности. Уяснил?
– Мне очень, очень симпатична ваша позиция, – восхитился Дима и аккуратно потряс папашину руку. – Правильно!
Спорить можно, когда тебе возражают. Когда оппонент наглым образом во всем соглашается, снижая накал дискуссии, спор заходит в тупик.
Вика так обрадовалась, что папа отстал от ее кавалера, что даже не особо огорчилась, не услышав подтверждения Диминых намерений. Она, конечно, надеялась, что любимый попросит сегодня у родителей ее руку и сердце. Однако, учитывая папину тягу к драматизму и острое желание сбыть ее повыгоднее, лучше делать это без свидетелей. Еще неизвестно, посчитает ли Николай Борисович Диму выгодной партией.
Первым, кого Аня увидела в ресторане, был Лешка Пешеходов. Сначала она просто обратила внимание на высокого блондинистого парня с какой-то неуловимо гламурной стрижкой, делавшей его похожим на очередную звезду поп-группы, от которой пищат шестнадцатилетние школьницы.
«Вот такой мне точно не нужен!» – сурово подумала Анька. Вернее, в глубины сознания она загнала мысль, что она такому не нужна. Более того, красавчик вообще вряд ли когда-нибудь посмотрит в ее сторону. Если только плюнет, и то не специально, а приняв за пустое место. А раз она такому не нужна, то и он ей не больно-то нужен. Кочерыжкина даже успела немного расстроиться, решив, что на богатой тусовке, скорее всего, все кавалеры окажутся примерно такими же метросексуалами в брендовых шмотках и с зашкаливающим чувством собственного достоинства. Но когда он улыбнулся, Анька искренне обрадовалась и чуть не бросилась красавчику на шею:
– Лешка!
– Анька!
Он обнял ее и даже покрутил немного. Жест был почти братским, но польщенная Аня с удовольствием поймала пару завистливых взглядов незнакомых расфуфыренных девиц.
– Какая ты стала хорошенькая! – Леша радовался искренне, так восхищенно на нее смотрел, что Аня вдруг почувствовала себя Золушкой на балу. Но только с той разницей, что платье, пусть и дешевое, но в полночь не исчезнет, и тыква ее у подъезда ждать не будет. Можно жить и радоваться.
– А что у тебя за тубус? – деловито поинтересовался бывший одноклассник, кивнув на подарок.
– Секрет, – многозначительно хихикнула она и, завидев Вику, приветственно помахала упомянутым секретом.
– О, Анютка, салют! – Вика потерлась о ее щеку, погладила по плечу и небрежно кивнула: – Подарок можно положить на стол, там все складывают.
– Ой, Вик, у меня там стих…
– Ну и ладно, я прочту потом! Леша, не позволяй своей даме скучать. – Вика игриво улыбнулась и убежала.
Расстройство от того, что стихи не удастся прочесть прилюдно, было уравновешено тем, что она чья-то дама. Кочерыжкина покосилась на Лешу. Он простодушно улыбался, оттопырив локоть:
– А не проводить ли даму к столу? Чего изволите? Все для вас, донна Анна!
Она рассмеялась и приняла игру.
Почти весь вечер они болтали. Леша сразу угадал, что бывшая одноклассница уверенно идет на красный диплом, уважительно поцокал языком и зачем-то погладил по руке. Аня, которую мужчины отродясь по рукам не гладили, едва не упала в обморок от переживаний и нахлынувших фантазий. Чувствуя себя глупой курицей, она тем не менее размечталась чуть ли не о свадьбе. Пешеходов рассказывал о себе: как поступил в какой-то невнятный вуз, затем бросил, занялся бизнесом, бизнес не пошел, он занялся другим бизнесом… Аня на все восторженно кивала, хвалила, одобряла и вообще вела себя неадекватно сути повествования. Лешка даже осекся и подозрительно прищурился:
– Ань, ты не издеваешься?
– Я? – ахнула Кочерыжкина. – Леша, да ты такой молодец! Я просто тебя совершенно иным помню. А сейчас ты повзрослел…
Пешеходов успокоился и стал дальше вещать про свой непонятный бизнес. Аня силилась вникнуть, но ее штормило от нахлынувших эмоций и уловить суть рассказа не получалось. Ясно одно: Лешка стал красавцем, занимается делом и… она ему интересна. Последний момент ключевой. Все остальное не имеет значения. Жених-бизнесмен – это неплохо. По крайней мере она перестанет чувствовать себя ущербной. За долгие годы Аня настолько свыклась с мыслью, что она хуже всех, что даже перестала к чему-то стремиться. Когда живешь только ради того, чтобы дотянуть до конца дня, потом до конца недели, и единственная внятная цель – диплом – еще на первом курсе перестает быть значимой, поскольку ничего он ей в жизни не даст, хочется впасть в спячку и проснуться уже похороненной. Зато все проблемы останутся позади. Анино существование всегда было сплошной проблемой: ее жалели, ею брезговали, воспринимали как нечто убогое и несчастное. Иногда ей хотелось что-то доказать, но логика подсказывала – шансы равны нулю. Почти равны. Только это «почти» и держало ее на плаву. Ведь кто-то помог Золушке, разбудил Спящую Красавицу… А вдруг ей тоже когда-нибудь повезет? Нет, конечно, вряд ли, но вдруг?
И сегодня оказалось, что это не мечта, а реальность.
– Вы ослепительны! – Вальяжный полный мужчина восхищенно смотрел на Ленку.
Что характерно – смотрел он в глаза, а не в область декольте. Хотя даже Ленка понимала, что с декольте она сегодня переборщила – туда пялились все. А что еще делать одинокой девушке, которую только что бросили, и даже сосватанный профессорский сынок отбивался от близкого знакомства с ней не менее активно, чем сама Ленка. Нет, он ей и даром не нужен. Тем обиднее сознавать, что и она ему не нужна. Поэтому на Викином празднике ее основной задачей было не просто выбрать себе мужчину, который однозначно не станет от нее отбрыкиваться. А на что клюют мужчины? Врут-то они про душу, ум и порядочность, которые ценят в женщине, но хватаются все же за более осязаемые составляющие. Проще говоря, мужчины любят глазами. Ленка с самого начала вечера старательно коллекционировала ценителей выдающихся прелестей, решив к концу дня провести естественный отбор. Она была девушкой современной, поэтому отдавала себе отчет, что часть кавалеров может перейти в состояние некондиции и отбыть восвояси в желеобразном состоянии, а часть поспешит домой к женам, детям, тещам и прочим сомнительным радостям бытия. Вот из сухого остатка и следовало выбрать лучшего.
Вероятно, ценителей именно Ленкиных габаритов на празднике собралось не так уж много. Сказалась мода на субтильных андроидов, именуемых в народе унисексом. Кроме вальяжного брюнета, уважительно крутившегося рядом, никого подходящего Ленка не заметила.
– Ян Харитонович, для вас, прелестная нимфа, просто Ян, – отрекомендовался он, предложив девушке шампанское.
Шипучку она принципиально не пила, предпочитая более крепкие напитки, но не сообщать же об этом кавалеру, только что назвавшему ее нимфой! Подавившись замечанием, что без отчества неудобно, Ленка прикинула его возраст и прочие параметры. Лет сорок пять, ростом с нее, одет дорого, обручального кольца нет.
– А я – Лена. – Она скромно потупилась и попыталась покраснеть. – Викина одноклассница.
– Такая молоденькая! – непонятно отреагировал Ян Харитонович. То ли его это обрадовало, то ли напугало – по лицу было совершенно непонятно.
– Я уже совершеннолетняя, – на всякий случай прояснила картину Ленка. И тут же сообразив, что комментарий прозвучал двусмысленно, улыбнулась: – Я в том смысле, что шампанское мне можно. Но лучше немного, а то я пить не привыкла. Вдруг опьянею?
Мысли ловко лавировали по закоулкам сознания. Едва Лена произнесла последнюю фразу, как сразу поняла, что, если новый знакомый будет ее спаивать, то можно сделать вид, будто опьянела. А там уже смотреть по обстоятельствам.
