Текст книги "Исполнение в Доме Тысячи Дверей. История В.-3"

Автор книги: Ари Ясан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1. То, что в основе всего сущего

Если бы В. мог видеть себя со стороны, то увидел бы, что он лежит на заснеженном полу кабинета Мастера А, а над ним склонился Мастер А, который заботливо растирает ему руки и ноги и озабоченно шепчет:

– Слишком быстро, слишком глубоко, слишком полно. Всё слишком! Опять не доглядели…

Мастер А потер свои ладони и, положив их на лицо В., легкими движениями коснулся его щек, словно стирая с них какую-то грязь. И в тот же миг В. открыл глаза.

Падал тихий, мягкий снег. На В. смотрел хорошо знакомый ему старикан с седоватыми усами, который на сей раз облачился в костюм брусничного цвета с гобеленовым рисунком и нахлобучил шляпу, представляющую из себя нечто вроде канотье с квадратными полями.

Трудно было не засмеяться при виде столь нелепого наряда, но В. сейчас было не до смеха. Он почему-то чувствовал себя так, словно по нему проехался паровоз, но что с ним случилось, он не помнил. Мастер А улыбался В., впрочем, безо всякого ехидства, так добрый дедушка мог бы улыбаться своему любимому внуку.

– А где Леяна? – спросил В., поднимаясь и почесывая гудящий затылок.

– Леяна ушла, – ответил Мастер А. – Ты, скажем так, немного задержался и она тебя не дождалась. Но не волнуйся, вы обязательно еще увидитесь. А кроме того, мы с тобой премило поболтаем и без нее.

– А где я был? Где я задержался? – недоумевая спросил В. – Я куда-то уходил? Я ничего не помню…

– Был да был, что с того, – бодро проговорил Мастер А. – Сейчас ты здесь, и лично я очень рад тебя видеть, а ты рад мне?

– Я… э-э-э… ммм… да… то есть, конечно… – промямлил В.

Мастер А рассмеялся:

– Не очень-то искренне, ну да ладно.

В. тупо смотрел на Мастера А:

– Что произошло? – спросил он.

Мастер А в этот раз не стал ходить вокруг да около, а ответил просто:

– Произошло то, что ты слишком увлекся. Впрочем, не в первый раз. Но я тебя не виню, ты слишком долго прозябал в скуке серой обыденности, чтобы не увлечься тем, что мы предлагаем тебе. Или что мы показываем, чему учим, что представляем. Подбери сам то слово, которое тебе больше нравится.

Он обнял В. за плечи и усадил его на мохнатый плед. В. какое-то время приходил в себя и постепенно вспоминал все, что было. Скопление разноцветных огней… А потом Паола, его любимая, ей холодно, и он виноват в ее страданиях…

– Ну, ну, – Мастер А, как обычно, читал мысли В., – со всяким может случиться. Не казни себя. Крайне бессмысленное занятие! Пользы ни на грош, а вреда уйма. Прошлое останется в прошлом, не стоит увязать в нем. Лучше на-ка вот глотни, – и Мастер А подал В. стакан, наполненный золотистым светом, правда, не так щедро, как наполняла его Леяна.

В. с наслаждением выпил и сразу же почувствовал себя бодрее.

– Вот и славно, – усмехнулся Мастер А. – Теперь все придет в норму.

В. понял, что Мастер А имел в виду: теперь им не придется терять время на мучительное преодоление тупоумия В., поскольку В., глотнув чудесной жидкости, опять стал радостно-мудрым В, понимающим с полуслова то, что в обычном состоянии он был не в состоянии понять.

– Прежде, чем продолжать наш разговор, я бы хотел кое-что изменить, – заявил Мастер А.

– Что именно? – удивился В.

– Мое имя, – невозмутимо проговорил Мастер А. – Мне уже успела надоесть эта буква – А! Пожалуй, я ее сменю на другую!

В. лишь изумленно таращился на старика, а тот продолжал:

– Пусть в дело вступит вторая буква алфавита. Прошу теперь именовать меня Мастер Б! Надеюсь, ты не против?

В. медленно покачал головой.

– Прекрасно! Тогда я продолжу… Начнем с главного, – Мастер Б, похоже, не собирался щадить В. после пережитого испытания. – Почему ты так напряжен? Общение с тобой порой становится невыносимым, до того болезненно ты реагируешь на каждое нелицеприятное высказывание в твой адрес. Ты что же думаешь, кто-то здесь вознамерился из низкого себялюбия обижать тебя? Оскорбления – удел ничтожеств, не имеющих иного способа возвыситься. Поверь, нам ни к чему прибегать к столь малоэффективным приемам.

Да, тебе нанесли множество обид, но не здесь, не сейчас, а гораздо раньше, там, в твоей прежней жизни. Ведь даже твой самый близкий друг видел в тебе всего лишь сварганенный им самим образ, шаблон, но не тебя настоящего. Разве это не страшное оскорбление?

А что касается моего к тебе отношения, то я не впихиваю тебя в рамки никаких представлений, поскольку я знаю, что ты живое чудо, бесконечная тайна, которую никто никогда не разгадает. Я знаю, что не знаю тебя нисколько, тогда как ты сам думаешь, что знаешь себя всего. И кто из нас двоих о тебе лучшего мнения, ты сам или я?

Тебя всю жизнь убеждали, что ты никчемный кусок мяса, безвольный винтик социума, не способный ни на что, кроме того, чтобы тупо исполнять отведенную ему роль. И только я сейчас воздаю тебе должное, признавая, что ты гораздо больше, чем твое тело, социальная роль или суждения других людей о тебе.

Я вижу в тебе не образ, не шаблон, не кусок мяса, а Бесконечную Вселенную, которой нет конца и края. И если я употребил пару грубых слов, то лишь для того, чтобы немного растормошить тебя, чтобы открыть эту маленькую дверь в твое сознание, забитую железными гвоздями нудных наставлений.

В. был вполне согласен с этими словами. И как он мог терзаться какими-то нелепыми подозрениями в отношении Мастера Б? Ведь ясно как день, что Мастер Б никогда не хотел его уязвить, а уязвляла В. всего лишь истина, которая содержалась в словах Мастера Б.

А тот продолжал:

– Скажу пару слов о твоих друзьях…

В. не скрывал своего удивления. Друзья? Кого он имеет в виду?

– С Леяной вы, кажется, нашли общий язык…

Ах вот он о ком!

– И это неудивительно. Несмотря на твою вздорность, ты не можешь не согласиться, что Леяна – премилое существо. Что касается Джаджа, прошу тебя не судить его строго. Тебе частенько казалось, что он нарочно строит из себя идиота. На самом деле Джадж не слишком глуп для твоих вопросов, а наоборот – слишком умен. Или слишком мудр. Хотя все эти определения не отражают того, что я имею в виду.

Попробую объяснить. Сегодня ты уже приоткрыл завесу, скрывающую упоительную и чарующую тайну. Тайну, открытие которой сулит нам возможность неслыханных свершений. Догадываешься, о чем я?

В. кивнул утвердительно. Да, он догадывался. Он вообще был в настоящий момент поразительно догадлив, и все благодаря чудесному напитку.

Мастер Б продолжал:

– Ты узнал сегодня, что можешь воспринимать мир и себя самого на совершенно ином уровне. Не будем называть этот уровень высшим, но одно несомненно: когда твое сознание поднимается на эту высоту, ты сам изменяешься до неузнаваемости, и все, что тебя окружает, тоже становится другим, не так ли?

В. подумал, что быть радостно-мудрым весьма приятно. Особенно, когда ты еще помнишь, каким унылым глупцом был совсем недавно, и таким образом имеешь возможность сравнивать.

Мастер Б усмехнулся в свои седые усы, будто прочитал его мысли.

– Тебе придется простить Джаджа за то, что он уже успел забыть, что когда-то был так же, как и ты, немного туповат, – продолжал он. – Дело в том, что он уже многие годы находится в состоянии, в котором ты находишься, – Мастер Б посмотрел на несуществующие часы на своей руке, – лишь пару часов. И потому ему кажется пустой тратой времени разъяснять тебе вещи, которые для него самого очевидны.

Ему кажутся совершенно бессмысленными всевозможные разглагольствования, потому что он знает, что слова – это всего лишь слова, а понимание – это гораздо больше, чем самое глубокомысленное высказывание. Например, ты сам сегодня самостоятельно узнал очень многое, и безо всяких объяснений. Новые знания стали естественным результатом полученного тобой опыта, не так ли?

Для Джаджа словоблудие уже давно потеряло смысл. Но для тебя слова всё еще очень важны. И потому я здесь. Я помогу тебе пролить свет на все темные пятна в этой «мрачной истории». Короче, я отвечу на все твои вопросы, понятно?

В. кивнул. Он перебирал в памяти события прошлых дней, но воспоминания были какими-то туманными. Наконец перед его взором предстало странное лицо Джаджа. В. спросил Мастера Б:

– Можно узнать, что такое с Джаджем? Что с его лицом?

– А, – махнув рукой, отвечал Мастер Б, – ничего особенного, обыкновенная раздвоенность личности. Не обращай внимания, скоро это у него пройдет. Еще есть вопросы? Подумай хорошенько, о чем ты хотел спросить.

И опять, как назло, В. не знал, какой вопрос задать Мастеру А А. Что за напасть? Какая-то странная пустота внутри… Он молчал. А Мастер Б его подбадривал:

– Вопросы – это чудесно. Не задает вопросов только тот, кому и так все известно. К сожалению, в большинстве случаев это связано не с реальной осведомленностью, но как раз наоборот, с ужасающим неведением. Или вернее, с непревзойденной самоуверенностью. А еще точнее, и с тем, и с другим. Именно непревзойденная самоуверенность и ужасающее неведение заставляют человека поверить в то, что он знает всё об этом воистину загадочном и неизвестном мире, мда…

Мастер Б, скрестив руки на груди, печальным взглядом уставился куда-то в район нагрудного кармана костюма В. Молчание его затянулось, а взгляд остекленел. Казалось, что Мастер Б на несколько минут отлучился в неизвестном направлении, оставив вместо себя неподвижное молчаливое изваяние. В. хотел было даже щелкнуть его по носу, дабы проверить, жив ли он вообще, но тут внимание В. переместилось от Мастера Б к прозрачному кувшину с волшебным напитком, от которого вокруг разливался мягкий свет.

В. наклонился, приблизив к кувшину лицо, и почувствовал, как его лицо согрелось нежным теплом. Этот свет завораживал! В. наклонялся ниже и ниже, вот он уже почти касается носом кувшина… На какой-то момент в поле зрения В. осталась только сияющая золотистая жидкость, заключенная в стеклянный сосуд.

Будто зачарованный В. смотрел на эту жидкость и только на нее. Тут В. показалось… Но нет, какая нелепая догадка! И все же… В. почудилось, что и жидкость смотрит на него! Как это могло быть, он и сам не понимал, но он отчетливо ощущал, что жидкость обратила на него всё свое внимание. В. моргнул. И жидкость моргнула! В. знал, что это звучит нелепо, но несомненно в жидкости произошло движение, которое В. захотел сравнить с морганием.

В. протянул руку к кувшину и осторожно приложил палец к стеклу. Он ощутил толчок изнутри кувшина, прямо в том месте, где был его палец. От неожиданности В. отпрянул и отдернул руку, но так резко, что толкнул кувшин. Жидкость заколыхалась в прозрачных границах, но слишком уж бурно. В. понимал, что имеет дело с чем-то необыкновенным.

Не в силах отвести взгляд от кувшина, он опять наклонился вниз. Таинственная субстанция все так же переливалась янтарным светом, словно в ней играли солнечные зайчики. Светящийся мед! Поистине захватывающее зрелище! В. целиком погрузился в созерцание кувшина, наполненного восхитительным нечто. Он позабыл обо всем.

Еще миг то, что было в кувшине, можно было назвать жидкостью, но вдруг оно разлетелось на тысячу солнц, стало целой вселенной! Оказалось, что загадочное нечто и вправду состояло из множества солнечных зайчиков – сияющих лучей, которым тесно было сидеть взаперти. Они беспрестанно двигались, играли, и их движение складывалось в невероятную гипнотическую картину. В. казалось, что эта солнечная вселенная – лучшее, что есть на свете, самое волшебное, самое восхитительное!

В. приложил руку к кувшину, и солнечные зайчики устремились к его ладони. Он сразу почувствовал их тепло и ласку. Он не знал каким образом, но эта жидкость, заключенная в стеклянный сосуд, не была ограничена его стенками, ее вообще нельзя было ничем ограничить, хотя она и могла пребывать в чем-то, например, в этом кувшине. И эта жидкость не только грела или светила, но обладала особым сознанием. В. мог даже общаться с нею. «Я восхищен тобою», – сказал он светящемуся меду, а тот ответил ему: «А я тобою», – и засмеялся, а вернее заиграл новыми бликами.

В. чувствовал очень близкое родство с этими солнечными зайчиками, будто бы он сам когда-то был одним из них, когда-то давным-давно. И сейчас он хотел быть среди солнечных зайчиков, хотел играть с ними там, в сияющей вселенной.

А еще он ощутил нестерпимую жажду, вернее, странное томительное чувство, которое было гораздо сильнее и жажды, и голода вместе взятых. Словно бы много лет ему чего-то недоставало, чего-то жизненно важного, насущно необходимого, а теперь он наконец нашел это нечто.

И он хотел утолить жгучее желание, хотел выпить, или съесть, или проглотить, впитать в себя – никакое из этих слов не подходило для описания того невероятного слияния с чудесной субстанцией, которого он жаждал всем своим существом.

Вдруг В. опомнился. Он увидел, что уже, оказывается, взял кувшин в руки и поднес его ко рту. Мастер Б ухватил своей стальной пятерней В. за локоть.

– Не советую, – проговорил Мастер Б и осторожно отобрал у В. кувшин. – Передозировка крайне опасна.

В. очумело глядел на него. С трудом он пришел в себя:

– Что это? Что там? – спросил он хрипло, указывая на кувшин.

– Там? – весело переспросил Мастер Б. – Всего лишь то, чего жаждут миллионы людей по всему свету. Всего лишь то, без чего не рождается ни один человек и без чего нет ни силы, ни красоты, ни жизни. Всего лишь то, что в основе всего сущего.

– Как это? – опешил В.

– А так! – с усмешкой отвечал Мастер Б. – Это нечто может решить все твои проблемы. Хочешь осуществить невероятный замысел? Это претворит в жизнь самые чудесные мечты. Хочешь стать красивым и желанным? Это самого уродливого квазимодо сделает милым, как херувим. Устал от своей глупости и никчемности? Это дарует тебе бесконечную мудрость и неограниченную власть.

– Но что же там? – В. не скрывал, что поражен.

– Хм, – Мастер Б почесал подбородок в задумчивости. – Что это, спрашиваешь ты. И как мне ответить на такой простой вопрос? Я мог бы назвать это любовью, но, к сожалению, человек привык именовать этим словом все, что попало. Я мог бы назвать это светом, но над светом властна тьма, а над тем, о чем мы говорим, ничто не властно. Я мог бы назвать это силой, но это не то, что грубо повелевает. Так что же это? – Мастер Б расплылся в улыбке: – Мы предпочитаем называть это… шушкой.

У В. вырвался возглас изумления:

– Как? – воскликнул он. – Это и есть шушка? Но что за глупое слово? Как можно называть шушкой то, для чего даже «любовь» и то недостаточно весомое наименование? Что за дикая причуда?

Мастер Б пожал плечами:

– Почему? Если все слова мира не достойны того, чтобы именовать это, тогда не все ли равно, как мы это называем? И потом, почему глупое? Мы ее спрашивали, – Мастер Б ткнул пальцем в кувшин, – ей понравилось.

Но уверения Мастера Б не убедили В. Он наклонился к кувшину и, глядя прямо в солнечную вселенную, неуверенно прошептал: «Шушка…» И тотчас увидел, как заиграли солнечные блики. Ей действительно нравилось! «Шушка…» – опять прошептал он, и опять заиграли солнечные блики. «Привет, шушка!» – сказал В., начиная понимать, в чем прелесть такого наименования.

Все эти высокопарные слова – любовь, сила, свет – были далеки и высоки, а то, что сияло в кувшине, было очень близким, родным и теплым. Если любимых людей называют «зайками» или «рыбками», то почему бы не назвать то, что тебе ближе, чем самый родной человек, «шушкой»? «Шушка…» – прошептал В. и улыбнулся.

Мастер Б понимающе следил за В. Но поскольку В. готов был чуть ли не вечность общаться с шушкой, Мастер Б отодвинул от него кувшин и произнес:

– Помнишь, Джадж тебе сказал, что ты на нуле?

В. кивнул.

– Так вот, он имел в виду, что маловато у тебя шушки, – и Мастер Б весело улыбнулся, но потом состряпал опять серьезное лицо: – Итак, продолжим. Для тебя именно сейчас настало время, когда невероятное становится обыденным, а обыденное становится невероятным. Понимаешь, о чем я?

В. кивнул.

– Ты требовал, чтобы тебе все разъяснили. Так что же ты хотел узнать?

В. выдохнул:

– Всё! Я хочу знать всё.

Глава 2. Убийства и насилие

– Надо же, – засмеялся Мастер Б. – Как можно знать всё? Ты сам-то хоть понимаешь, о чем просишь?

В. замялся. Нет, он не вполне понимает, о чем просит, но ему очень хочется узнать всё и сразу. Похоже, к нему вернулись все его вопросы.

– Взять хотя бы двери, которые не имеют конкретного местоположения! – воскликнул В. – Что они такое? У меня голова идет кругом!

– Старикашка Верьядыч совсем запудрил тебе мозги, – покачал головой Мастер Б. – Хотя во многом он прав… Впрочем, когда ты научишься перемеСТЕЧаться, вся эта ерунда отпадет сама собой.

– Переместечаться? – В. не понял, почему Мастер Б так странно произнес слово «перемещаться». – Я вроде уже давно, с малых лет умею перемещаться.

– Нет, – отрезал Мастер Б, – поверь мне. ПеремеСТЕЧаться ты не умеешь.

– Хорошо, – В. пожал плечами. – Но двери… Как до них добраться и что там, за ними?

– Ох, дались тебе эти двери! – махнул рукой Мастер Б. – Поверь, это всего лишь небольшое развлечение, не больше. Всего лишь, скажем так, шапочное знакомство с пространством нашего мира. Поверь, тебя ждут вещи гораздо интереснее.

Но В. только угрюмо насупился, получив такой ответ.

– Хорошо, хорошо, – смилостивился над ним Мастер Б. – Всего на Базе есть одиннадцать дверей. А за ними одиннадцать… ммм… помещений, так сказать. Итак, ты побывал в шести: Раздача, Утиль, Мойка, Гардероб, Ресторация и Оттяг. Осталось еще пять, в которые ты в свое время заглянешь.

– И что там, в этих пяти? – упорствовал В.

– Не понимаю, зачем портить себе все удовольствие! – всплеснул руками Мастер Б. – Разве неизвестность тебя не вдохновляет? Неужто непременно нужно знать все наперед?

Мастер Б опять посмотрел на В. как добрый дедушка на нерадивого внука, а тот только сильнее нахмурил брови. Старик вздохнул:

– Ты сам должен открыть все оставшиеся двери, потому что никакие объяснения не помогут тебе познать суть того, что скрывается за ними.

– Допустим, – мрачно кивнул В., опять он был не доволен ответом Мастера Б. – А что с их местоположением? Где все-таки находятся эти двери?

– О, тут Верьяд Верьядович был прав. Прямо в точку попал. По-моему премудрый старец все прекрасно тебе разъяснил, – и Мастер Б расхохотался.

Увидев, что В. опять нахохлился, Мастер Б добавил:

– Хорошо, оставим веселье. Так или иначе, я вынужден подтвердить слова Верьяда Верьядовича. Эти двери не имеют конкретного местоположения.

– А База, вероятно, не имеет конкретного размера, раз она постоянно меняется, – сделал вывод В.

– О, браво! – захлопал в ладоши Мастер Б. – Ваша догадливость вызывает восхищение, прозорливый мой В.! Вот видите, вы сами все поняли.

В. кивнул, хотя и неуверенно. Все равно, остаются вопросы…

– А почему База иногда переполнена, а иногда там нет ни души? – спросил он.

– Потому что База не имеет не только конкретного размера, но и конкретного объема, – Мастер Б, вероятно, хотел переплюнуть Верьяда Верьядовича по части бредовых псевдонаучных высказываний.

Далее о Базе В. расспрашивать не стал. Слишком хорошо он помнил, как у него кругом шла голова, когда он внимал старику в махристом халате. Полностью своего любопытства он, конечно, не удовлетворил, и до конца ничего не понял. Например, остался нераскрытым весьма интригующий вопрос:

– А чем занимаются все эти люди?

Мастер Б поднял брови:

– Что за «все люди»?

– Те, которых я видел на Базе, и вообще все те, кто здесь живет: Джадж, Леяна, Верьяд Верьядович, Жирмила…

– Вот так вопросик! – усмехнулся Мастер Б. – Интересно, что бы ты сказал человеку, который спросил бы тебя: а чем это ты, собственно говоря, занимаешься?

В. и сам вдруг понял, как нелепо может звучать подобный вопрос; но при этом у него возникло ощущение, что старик уклоняется от ответа, прекрасно понимая, что В. имеет в виду. А Мастер Б продолжил:

– Уверен, в ответ ты смог бы только неуверенно промямлить нечто вроде «я живу» или «я существую». Но хоть вопрос и дурацкий, я тем не менее на него отвечу. Ты спросил: чем занимаются все эти люди. Я отвечу тебе: они занимаются всем, чем пожелают.

– То есть? – снова настал черед В. удивляться.

– Какое тут может быть «то есть»? Откуда я знаю, чего там каждому из них взбредет в голову? Творят, что хотят, вот и все! – махнул рукой Мастер Б.

Но В. все еще не понимал:

– Стало быть, они могут получить любую вещь, что только существует на свете, в Раздаче, могут получить сколько угодно еды в Ресторации, могут… я думаю, они еще много чего могут! И при этом каждый делает, что хочет? Это же полная ерунда! Бред! Такого не может быть никогда.

– И тем не менее это так, – упорствовал Мастер Б.

– Я ни за что в это не поверю!

Мастер Б только хмыкнул в ответ.

– Но ведь необходима организация! – воскликнул В. – Тут такая куча народу! И… и… управление, хоть какая-то система! Творят, что хотят, – это же полный беспредел! Да если бы так было, тут уже давно бы никого не осталось! Люди попросту поубивали бы друг друга!

– С какой стати?

– Такова человеческая природа!

– Кто тебе это сказал?

– Это общеизвестный факт!

– Это не общеизвестный факт, а общеизвестное заблуждение.

– Да нет, не может дело обстоять именно так! Это полная ерунда, бессмыслица…

– Но почему? Почему тебе это кажется таким странным? Откуда у тебя вообще мысли об убийствах? Ты хочешь кого-то укокошить?

– Да нет же, я… – замялся В.

Если подумать, Жирмила оставил неприятное впечатление, но убивать его… До такого В., конечно, еще не докатился.

– Чтобы было совершено убийство, должны наличествовать две основные причины, – назидательно проговорил Мастер Б. – Первая причина: когда кого-то убивают, это означает, что…

В. с любопытством следил за словами Мастера Б. Неужели сейчас одним махом старик разрешит загадку, над которой бьются все криминологи мира?

– …это означает, что убитый сам хотел умереть.

В. вскинул брови. Очередная несусветная чушь!

– Вряд ли среди убитых нашлись бы те, которые признались, что сами просили их прикончить! – возразил В.

– А я и не сказал, что они просили их прикончить, хотя, ммм, в определенном смысле можно и так выразиться. Конечно, убитые не писали прошений на имя своих убийц, но они определенно хотели умереть, – парировал Мастер Б.

– Ерунда! Я уверен, каждый убитый заявил бы, что хотел прожить еще лет сто. Если бы, конечно, мог говорить, – запротестовал В.

– А! – опять махнул рукой Мастер Б, – что бы они там не заявляли, это не меняет сути дела. Они хотели умереть. Хотели. Может быть, и сами не отдавая себе в этом отчета, но это так – они хотели умереть, – отчеканил старик. – Поэтому они умерли.

В. развел руками. Что ж, если все его аргументы отвергаются безо всякого анализа…

– А у нас здесь, – продолжал Мастер Б, – никто не хочет умирать. Так кого же убивать?

В. молчал, но весь его вид красноречиво говорил, что он думает о разглагольствованиях Мастера Б. А тот прожег В. взглядом:

– Ты что же, в самом деле думаешь, что смерть, тем более насильственная, вот так запросто, ни с того ни с сего сваливается человеку на голову?

На такой вопрос В. не знал, что ответить. Пожалуй, если задуматься, он так это себе и представлял.

– Вот это уж точно несусветная чушь! – воскликнул Мастер Б.

В. не стал оспаривать это утверждение, поскольку плохо разбирался в криминологии.

– А вторая причина в том, что насилие не возникает из ниоткуда, – продолжал Мастер Б. – Насилие всегда бывает порождено только насилием.

В. задумался. Ну, это хоть похоже на правду.

– Я тебя понимаю, – мягко, и в то же время не без ехидства сказал Мастер Б. – Ты, бедняжка, настолько привык к насилию, что уже не представляешь себе ничего другого. Не правда ли, с самого детства ты всегда был вынужден что-то делать по принуждению?

Неважно, кто тебя принуждал: родители, родственники, друзья, общественное мнение, ты сам – это не имеет значения. Но так или иначе, ты всегда действовал под чьим-то давлением, а это и есть, мой дорогой, самое настоящее насилие. Подумай, много ли в твоей жизни найдется моментов, когда ты делал что-то не под давлением, а всего лишь повинуясь своей естественной склонности?

И опять В. задумался и понял, что такие моменты в его жизни можно было пересчитать по пальцам.

– Если бы ты не был рабом насилия, ты не сбежал бы на помойку, – говорил Мастер Б, а В., ведомый его словами, вдруг почувствовал, что ему вот-вот откроется какая-то важная истина. Вот-вот что-то прояснится…

– Конечно! – продолжал Мастер Б. – Твоя жизнь была переполнена насилием, хоть ты не отдавал себе в этом отчета. Впрочем, никто из людей не желает признавать, что над ним постоянно совершается насилие. Но все равно, многие чувствуют себя униженными и оскорбленными, именно поэтому они хотят либо умереть сами, либо убить других…

Мастер Б говорил, а В. замер, уже не слушая его, сосредоточившись на своих собственных мыслях. Неужели все так просто? Ведь он и вправду сбежал от насилия, сбежал, только чтобы не чувствовать этого чудовищного давления бесконечных обязательств – перед государством, обществом, друзьями, семьей, перед самим собой, да перед всем светом! Все так просто, что даже неинтересно! Он блуждал в бесконечном лабиринте слов, вместо того, чтобы найти одно-единственное, которое все объясняло: насилие!

– Откуда же здесь взяться насилию, – продолжал Мастер Б, – если никто никого ничего не заставляет делать? Ты не поверишь, насколько это действенное средство – избавление от насилия. Достаточно только оставить людей в покое, и любой, самый скверный из них, становится сущим ангелом.

Этому В. не очень-то верил, но он не стал спорить. Хотя все же он не понимал, как могут люди существовать в таких неестественных условиях.

– Но ведь безграничная свобода развратит людей, превратит в… – он говорил больше самому себе, чем Мастеру А.

– И в кого, в свиней, может быть? – подхватил Мастер Б.

– Да, в животных, причем избалованных.

– Ну уж! – засмеялся Мастер Б. – Не будь так строг к людям! Это насилие приучило тебя думать, что люди – это не более чем звери, рядом с которыми должен всегда находиться надсмотрщик с хлыстом. Многие извращения человеческой природы проистекают скорее от беспокойства, от страха потерять, чем от пресыщенности.

Даже простая уверенность в том, что ты всегда будешь сыт, творит с человеком чудеса. Это очень успокаивает! Поверь, люди обычно добиваются лишь того, что им недоступно. А положи ты это вожделенное нечто перед человеком на блюдечке – ему оно и даром не надо будет, – и Мастер Б весело рассмеялся, словно был безумно рад тому, что люди гоняются за химерами.

Но В. было не до веселья. Пока что мысль о том, что все его нужды будут удовлетворены, и ему не надо будет бороться даже за кусок хлеба, вызывала у него не успокоение, а страх.

– Кому будет хуже, если тебе не придется горбатиться всю жизнь ради пропитания? – Мастер Б развел руками. – Тебе никогда не казалось странным, что при таком изобилии вокруг, тебе достаются лишь жалкие объедки? Каждую крошечку хлеба ты должен заработать, за каждую капельку воды ты должен бороться! Но природа неизмеримо богата, у нее всего вдоволь – воздуха, воды, пшеницы и даже золота. А разве ты не сын этой природы? Так почему имея такую богатую мать, ее сын вынужден побираться? Вот что должно казаться тебе несусветной чушью, а не то, что люди существуют где-то в мире и гармонии без постоянных попыток прикончить друг друга.

Мастер Б пристально смотрел на В. и произносил слова так, будто заговаривал В. от какой-то болезни:

– Забудь ты о своих тревогах! Неужели еда и комфорт – предел твоих мечтаний и тебе больше не за что будет бороться? Скорее уж наоборот, как раз теперь у тебя появится время заняться чем-нибудь поинтереснее, чем обыденные дела.

В. подумал, что Мастер Б утрирует, а тот как всегда, читал мысли В.:

– Хорошо, я преувеличил чуток, но все же подумай на досуге: чем еще была наполнена твоя жизнь, кроме непрестанных забот о том, чтобы накормить-напоить свое тело, уложить его спать, дать ему необходимые удобства, утолить вожделение и так далее. Чем еще, кроме удовлетворения инстинктов, ты был занят?

В. не понравился такой оборот. По словам Мастера Б выходило так, что якобы он, В., боялся превратиться в свинью, не замечая, что уже давно ею и является. Это направление их разговора вызывало у В. неприятие. Почему-то ему совсем не хотелось задумываться о том, что говорил Мастер Б. Как обычно ответы на вопросы мало что прояснили, зато заставили В. чувствовать себя последним дураком. Пожалуй, хватит с него вопросов и ответов. Устал он от разговоров.

– Ну как? Есть еще вопросы? – спросил Мастер Б.

В. изобразил красноречивое «нет», помотав головой.

– На нет, как говорится, и суда нет. Тогда всё, разговор окончен?

В. пожал плечами:

– Наверно, всё…

Мастер Б щелкнул пальцами и неведомо как В. и Мастер Б очутились в лифте. Мастер Б опять щелкнул пальцами – В. и Мастер Б оказались в комнате В. Опять Мастер Б щелкнул пальцами – и В. уже лежал полностью раздетым под одеялом на диване. Свет погас, погрузив комнату в темноту, а В. моментально уснул, словно отключился.