Текст книги "Рейс на Меркурий"

Автор книги: Ари Штернфельд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

А. Штернфельд,
_{^{лауреат Международной поощрительной премии по астронавтике}}
РЕЙС НА МЕРКУРИЙ
_{(НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА)}

В архиве редакции журнала «Юность» недавно была найдена связка старых радиограмм. В ней оказались давние сообщения нашего специального корреспондента об его участии в первом путешествии на планету Меркурий в 2009 году.

Поскольку в текущем году исполняется десять лет со дня высадки людей на самой отдаленной планете Солнечной системы – Плутоне, – редакция публикует эти старые корреспонденции, чтобы познакомить нашу молодежь с условиями тех далеких времен, когда человечество делало первые героические шаги в освоении Вселенной.

Москва. Июль 2055 года.

28 февраля 2009 года

Ну и погодка! По календарю скоро весна, но термометр показывает минус 21 по Цельсию, снег валит хлопьями, все покрыто белой пеленой, порывы ветра гнут деревья.

Завтра, 1 марта – запишите эту дату, она войдет в историю, – ровно в одиннадцать часов пятьдесят три минуты мы оторвемся от Земли, чтобы совершить полет на планету Меркурий.

Вместе с сыном – он мечтает поступить в институт астронавтики имени Циолковского – мы отправляемся на Подмосковный космодром. Десять минут полета на нашем стареньком вертолете (модель 2001 года) – и мы на месте.

В центре обширного поля космодрома – величайшая в мире катапульта. Эта гигантская наклонная эстакада покоится на мощных арках постепенно возрастающей высоты. Под верхней точкой ее свободно уместилось бы семидесятиэтажное здание. Эстакада заканчивается выдвинутой в воздух площадкой, напоминающей трамплин для прыжков в воду. Разница лишь в том, что дальность полета с этого трамплина измеряется не метрами, а миллионами километров.

Катапульта выбрасывает межпланетные ракеты в воздух со скоростью двести метров в секунду. Длина ее почти полкилометра. Она направлена с запада на восток, чтобы сама Земля своим вращением вокруг оси помогала звездоплавателям отрываться от нее.

Неподалеку великолепный Дворец Астронавтического совета. На одной из его стен доска с расписанием отбытия и прибытия межпланетных ракет на текущий навигационный сезон. В космических полетах приходится учитывать взаимное расположение планет. Поэтому расписание составлено на несколько лет вперед. Для каждого полета указывается не только точная календарная дата, но и часы и минуты.

Помимо рейсов на искусственные спутники Земли, которые совершаются ежедневно, на доске отмечены маршруты: Земля – Луна, Земля – Венера, Земля – Марс и обратно. Посадка на корабли, отправляющиеся на Венеру, в 11 часов 20 минут, на Марс – в 23 часа 15 минут.

Мы с сыном зашли в библиотеку Астросовета. В ней около двух миллионов томов по вопросам астронавтики и смежных областей. Здесь все автоматизировано. На столе у каждого читателя вращающийся диск с буквами и номерами, точь-в-точь как на телефонных аппаратах. Стоит набрать шифр книги по каталогу, чтобы автоматические «искатели» сами нашли ее, сняли с полки, уложили на конвейер и доставили на стол к читателю.

Если читатель не владеет тем языком, на котором написана книга, автоматы-переводчики сразу переведут ее более или менее точно на любой язык. Ведь число слов и возможных комбинаций из них, даже в самых богатых языках не превышает нескольких десятков миллионов, а границы возможностей современных автоматов значительно шире этих цифр.

К услугам читателей счетная фабрика с электронными машинами. Они мгновенно производят самые сложные вычисления. Это чрезвычайно облегчает работу астронавтов, которым постоянно приходится иметь дело с цифрами в сотни миллионов.

Квадратная башня поблизости от дворца высоко вздымает в небо свои вращающиеся параболические антенны диаметром в несколько десятков метров. Они используются не только для радиосвязи, но и для локации космических кораблей. Это Дом радиосвязи. Антенны делают его похожим на гигантскую ветряную мельницу.

Нам показали последнюю модель «лупы времени». Это киносъемочные аппараты, фотографирующие космические корабли в полете. Автоматическое действие этих приборов позволяет получать миллионы кадров в секунду. Их зоркому, всепроникающему глазу доступны ничтожнейшие вибрации в отдельных частях корабля, которые не могут быть уловлены человеком.

Мы прошли в зал ожиданий космодрома. Сегодня здесь необычайно многолюдно. Собрались родные, друзья и близкие участников экспедиции, прилетающей с Марса. На девяти кораблях возвращались «ветераны». Их места на Марсе заняла юная смена.

Эскадрилья была уже совсем близко. На кораблях люди, видимо, были целиком поглощены подготовкой к спуску на Землю. Радио все время передавало пеленги. Непрерывно принимались и передавались координаты кораблей, их скорости, углы наклонов траекторий. На панели то и дело мелькали цифры, зажигались и гасли разноцветные лампочки.

Пока мы беседовали с ожидающими, прибыло печальное известие: один из девяти кораблей столкнулся с метеором и получил большую пробоину в корпусе. Благодаря быстрой помощи товарищей экипажу удалось перебраться на другие ракеты, но один молодой астронавт погиб, не успев во-время надеть скафандр.

Возникли опасения, что поврежденная ракета может проникнуть в атмосферу Земли и при падении причинит немалые разрушения. Но следующей радиограммой астронавты сообщили, что, прежде чем покинуть корабль, капитан успел отклонить его путь, превратив его в искусственный спутник Солнца – крохотную планету.

Скоростным лифтом мы с сыном поднялись на эстакаду. На полотне ее уже лежал наш гигантский корабль «Меркор-П». Вокруг него суетился отряд инженеров и техников. Они контролировали действие приборов, осматривали и проверяли все звенья сложного механизма ракеты.

1 марта 2009 года

Сегодня ровно в десять тридцать я опустил свой вертолет на площадку у подножия пусковой эстакады.

Наш «Меркор-П» был в полной готовности. Вместе с другими участниками экспедиции я прошел в кабину, где нам предстоит провести немало дней и ночей. Она не очень просторна: конструкторы космических кораблей вынуждены экономить вес, а стало быть, и объем. Но для двенадцати членов экипажа «жилой площади» достаточно. В тесноте, да не в обиде.

В одиннадцать сорок прозвучала команда: «Занять места!» Мы улеглись в контурные лежанки, каждый на свою, подогнанную к особенностям тела пассажира, точно так же, как подгоняются протезы.

Мы прикрылись пластмассовыми крышками. В моей сделаны отверстия только для глаз, носа и рта. У членов экипажа свободны и руки. Крышка кое-где впивается в тело. Но я мирюсь с этими кратковременными неудобствами: они помогут мне избежать значительно больших неприятностей в момент выбрасывания корабля катапультой и затем во время работы ракетного двигателя.

Контуры крышки в точности отвечают очертаниям моего тела, но не того, каким я теперь обладаю, а того, каким оно станет при перегрузке. Ускоренное движение во время взлета на несколько минут изменит форму моего тела. Даже лицо мое в этот момент станет неузнаваемо. Форма крышки заранее учитывает эти будущие изменения.

Вспомните свои ощущения, когда вожатый автобуса резко трогает машину с места: вас с силой прижимает к спинке сиденья. Но ведь рывок нашего корабля будет много длительнее и неизмеримо резче, чем рывок автобуса. Во столько же раз ощутимее для нас и перегрузка.

Одиннадцать сорок восемь… Первый предупредительный световой сигнал. Близится время пуска… Второй сигнал… Третий… Ну, скорее же! Скорее! Резкий толчок. Это сработала катапульта. Тело вжимается в губчатую резину лежанки.

Одиннадцать пятьдесят три. Включаются двигатели. Люди на Земле видят гигантские языки пламени, вырывающиеся из сопел ракеты. Но мы узнаем о работе двигателя только по тихому жужжанию и легкому, еле заметному подрагиванию корабля.

С каждой секундой скорость полета увеличивается. Ровно через семь минут она достигнет 14,6 километра в секунду. Тогда двигатель автоматически выключится. Но мы все так же будем лететь по инерции в межпланетном пространстве, где нет воздуха, не испытывая сопротивления среды.

Секундная стрелка, обогнув полкруга, стремительно приближается к верхней точке циферблата. Двенадцать часов… Вибрация затихает. Жужжание прекращается. Тишина. Слышно лишь тиканье хронометра. Двигатель выключен.

Сразу чувствуется резкая перемена во всем теле. Мы стали невесомы. Но ваш корреспондент не новичок в звездоплавании и знает, как надо вести себя человеку, потерявшему вес.

Моя крышка, надежно, как броня средневекового рыцаря, защищавшая меня от всех неприятностей перегрузки, становится ненужной, даже обременительной, как тесная обувь. Нажим кнопки – и она раскрывается. Точно так же освободились от своих пластмассовых скорлуп и мои товарищи. Радист налаживает радиосвязь с Землей.

1 марта. 22 часа

Уже десять часов мы в полете. За это время преодолено гигантское расстояние в четыреста с лишним тысяч километров, достаточное, чтобы больше десяти раз обогнуть весь земной шар по экватору. Но это ничтожно малая доля предстоящего нам пути.

Мы давно уже, с первого часа пути, вырвались из сферы земного притяжения. С каждой секундой расстояние между кораблем и нашей планетой увеличивается на 9,35 километра.

Невероятная по земным масштабам скорость – свыше тридцати трех тысяч километров в час – совершенно не ощущается нами. Кажется, что наш корабль недвижимо висит в космическом пространстве. Но стрелка спидометра, неумолимо отсчитывающая все новые тысячи километров, доказывает, что нельзя доверять таким ненадежным «инструментам», как чувства человека.

Еще во время работы двигателя на экране телевизора мелькнула какая-то точка. Радиолокационный прибор немедленно отметил скорость обнаруженного им тела – 7 765 метров в секунду. Значит, мы пронеслись поблизости от «ИС-87» – одного из многих искусственных спутников нашей планеты. Он движется вокруг нее на высоте около четырехсот километров.

Интересна история искусственных спутников. Первый из них, «ИС-1», был создан еще на заре развития астронавтики, в шестидесятых годах прошлого, XX столетия. Тогда они применялись главным образом для метеорологических наблюдений, для исследования радиации Солнца и космических лучей. Затем их стали использовать как межпланетные станции. Здесь вспомогательные ракеты складывали детали кораблей и капсюли-гиганты с горючим и окислителями. Тут же корабли монтировались и заправлялись топливом. Наконец, когда все было готово, на искусственный спутник перебрасывался ракетой экипаж, и отсюда межпланетные корабли отправлялись в просторы Вселенной.

Такие промежуточные станции были необходимы в те времена, когда двигатели питались термохимическим, горящим топливом, так как даже самый мощный корабль не мог унести с собой с Земли достаточное количество горючего и окислителя. Но с тех пор как человечество поставило себе на службу атомную энергию, межпланетные корабли отправляются непосредственно с Земли.

Быстрому развитию космической навигации очень помог и открытый недавно способ уплотнения жидкого водорода, при котором объем его уменьшается в 19 раз. Разумеется, это резко сократило и размеры космических кораблей. Такой уплотненный водород и применяется как инертное рабочее тело в атомном двигателе нашей ракеты.

Небольшой запас плутония создает температуру и давление, необходимые, чтобы вызвать превращение ядер атомов трития (сверхтяжелого водорода) в ядра атома гелия. Освобождающееся при этом огромное количество тепла передается плотному водороду. Он мгновенно испаряется и преобразуется в газ, извергающийся из сопел нашего двигателя. Искусственные спутники – теперь уже вчерашний день космической навигации. Но человечество по-прежнему использует их как летающие обсерватории и лаборатории.

Раз пятнадцать в сутки «ИС-87» сообщает сводки о движении льдов в Арктике и в Антарктике, ведет также наблюдение за всеми опасными для мореплавания айсбергами.

«ИС-87» – это важнейшая метеорологическая станция. Благодаря ее работе центральное бюро погоды располагает точной картиной облачного покрова земного шара не только над материками, что было осуществлено и до создания искусственных спутников, но и над огромным зеркалом мирового океана. Прогнозы погоды стали теперь несравнимо более точными.

Только с помощью искусственных спутников удалось создать новый географический атлас Земли, свободный от последних «белых пятен», как некогда принято было называть неисследованные пространства. Все «ИС» несут также службу охраны лесов. Установленные на спутниках автоматические приборы немедленно сигнализируют на Землю о каждой вспышке лесного пожара, точно указывая координаты огня.

Нет такого уголка на земном шаре, который мог бы скрыться от объективов, установленных на искусственных спутниках. Ведь каждый из них за какие-нибудь полтора часа опоясывает всю Землю. Невольно вспоминается «дерзкая» фантазия XIX века – совершить путешествие вокруг Земли за 80 дней!

На заре астронавтики люди довольствовались одной – двумя такими летающими обсерваториями. Но сейчас иные времена. Человечество нуждается в одновременных данных о результатах измерений в разных точках земного шара и на разных высотах. В этой работе экипажу «ИС-87» помогают многие другие, меньшие по размерам, искусственные спутники (преимущественно автоматические).

Над экватором реют также три коротковолновых радиотрансляционных станции. Соединяющие их воображаемые линии образуют огромный равнобедренный треугольник. Каждая из сторон его имеет длину в 73 тысячи километров. Летающие обсерватории установлены также на двух новых крохотных лунах, открытых около десяти лет назад.

Заканчиваю корреспонденцию. Через пять минут мой первый радиоразговор с Землей.

5 марта 2009 года. 12 часов 30 минут

Земля стремительно уходит от нас в мировое пространство. Вспоминаю мороз и буран, провожавшие нас в Москве, гляжу в иллюминатор и наслаждаюсь окружающим нас миром вечного солнечного лета. Однако мы еще не распрощались с родной планетой. Мы видим освещенную половину ее диска. Она кажется нам совсем крохотной.

Но цели нашего путешествия – Меркурия – еще не видно. Он теряется сейчас в ярких лучах по ту сторону Солнца.

В момент нашего подъема с Земли Меркурий был в 195 миллионах километров. Ракета летит к нему по полуэллиптической дуге. Этот окольный путь самый доступный. Мы спустимся на Меркурий, когда он будет находиться по ту же сторону Солнца, с какой мы начали наше путешествие.

Наш пилот – опытнейший астронавт, но всех его знаний и опыта недостаточно для того, чтобы направить корабль по абсолютно верному пути. Пилоту помогает прибор – автомат, корректирующий траекторию корабля, «искатель Меркурия», как мы его назвали. В первые дни полета он очень «нервничал». То и дело слышались тихие, глухие потрескивания электромагнитных выключателей и переключателей. Это означало, что прибор обнаруживал какие-то отклонения от правильной траектории, что скорость и направление полета еще не достигли той совершенной точности, какая является непременным условием успешности экспедиции.

Даже здесь, вне сферы тяготения Земли, изменение скорости на один метр в секунду повлечет за собой перелет или недолет на тысячи километров.

Трудности отыскания точной траектории вызваны не только дальностью пути, но и тем, что Меркурий – очень «суетливая» планета. Она непрерывно то приближается к Земле, то отдаляется от нее. За первые 58 суток она уходит от Земли на 116 миллионов километров, за вторые – приближается к ней на то же расстояние.

Вот уже сутки, как «искатель Меркурия» почти успокоился. Ровное, тихое жужжание аппарата заверяет нас, что направление и скорость полета точно отвечают требованиям астронавтики.

10 марта

Экипаж загружен работой. Одни ведут наблюдения за космосом, другие заняты вычислениями. Дважды в сутки производим контрольную проверку исправности механизмов. Ваш корреспондент немалую долю своего времени затрачивает на составление корреспонденции.

Здесь, в условиях невесомости, это не так легко и просто. Прежде чем усесться за стол, я должен закрепить свое тело, иначе каждый неосторожный взмах руки может унести меня в противоположный угол кабины. Ведь я теперь, как пушинка, в любой момент могу быть поднят вверх, к потолку, и опущен на пол, отброшен вправо и влево. Я сижу на привинченном к полу кресле, ноги мои вставлены в скобы, которые удерживают меня от полетов к потолку. Перила на кресле, как на детском стуле, ограждают меня спереди и с боков. Лист бумаги, на котором я пишу эти строки, надежно закреплен рамкой, карандаш удерживается цепочкой: он все время норовит убежать от меня.

Да, наша жизнь здесь, на корабле, несколько необычна. Вот сейчас мне захотелось пить. Я освобождаюсь от перил, вытаскиваю ноги из скоб, медленно поворачиваюсь и ухватываюсь за поручни, прикрепленные к стенке кабины. Осторожно, стараясь не сделать ни одного резкого движения, я перебираю руками по поручню и так добираюсь туда, где находится наш буфет. Вынимаю из него резиновый флакон с водой, похожий на грелку, и, нажимая на его упругие бока, вталкиваю в рот воду.

Попытка просто напиться из флакона, как это сделал бы каждый человек на Земле, оказалась бы безрезультатной. Вода не потекла бы: ведь и она здесь ничего не весит. Я мог бы стукнуть по дну флакона, но тогда вода либо ударила бы мне в лицо, либо отлетела бы в сторону. Если снять стакан с воды, как снимают рубашку с человека, вода застыла бы прозрачным, стекловидным комком где-то между полом и потолком.

20 марта

За эти десять дней, как пишется в рапортах по начальству, «никаких происшествий не случилось».

Наша жизнь течет, как в санатории, – равномерно и однообразно. В положенные часы зазтракаем, обедаем и ужинаем, группами по расписанию укладываемся спать.

Свободное время проводим за чтением. В нашей корабельной библиотечке несколько сот книг. Конечно, не обычных книг – они утяжелили бы корабль и заняли бы слишком много места, – а микрофильмов. Есть, понятно, и аппараты для чтения.

В часы отдыха мы нередко сидим и за шахматными досками. Шахматы у нас так называемого дорожного типа: фигуры не ставятся на доску, а втыкаются сделанными внизу шпеньками в отверстия в доске. Это усовершенствование, придуманное некогда для игры в поездах железных дорог, оказалось, как видите, вполне пригодным и для межпланетных путешествий.

Я начал свою корреспонденцию словами: «Никаких происшествий». Вношу поправку: есть происшествие! Я забыл написать вам, что наш врач, страстный любитель природы, очень удивил нас в первые же сутки полета. Вечером он кинулся к своему чемодану. Когда он открыл его, мы все ахнули: чемодан был доверху наполнен обыкновенной землей. Доктор сколотил ящик, насыпал в него землю и посадил лук. Ящик закрепили у самого большого иллюминатора, обращенного к солнцу. Так вот сегодня наш лук дал первые светлозеленыо ростки. Нежные и слабенькие, они пробились наружу, напоминая нам о всемогуществе жизни, которая нашла себе место и в межпланетном пространстве.

В наших своеобразных буднях это, конечно, событие. Со всех сторон нас окружает огромный безжизненный Космос. Лишь изредка проносятся мимо нас небесные странники – метеоры. Об их приближении мы узнаем заранее благодаря радиолокаторам, и если нам угрожает столкновение с ними, наш автомат заблаговременно чуть изменяет траекторию полета, а потом снова выправляет ее.

Земля все еще остается для нас самым ярким светилом на небосводе, но наблюдать ее фазы нужно уже с помощью телескопа. С момента отлета и до сих пор фаза Земли растет. Сейчас перед нами почти полноземлие.

20 апреля

Пятьдесят первый день полета. Дней через восемь ожидается новое «чрезвычайное происшестсие». На этот раз речь идет уже не о луке: мы должны пересечь орбиту Венеры.

В первые дни пути у нас в кабине было даже прохладно, хотя вся черная часть подвижной обшивки корабля утопала в солнечных лучах и жадно поглощала их. Затем, по мере отдаления от Земли и приближения к Солнцу, температура начала, хотя и медленно, подниматься. Наконец жара стала невыносимой, и мы повернули часть черной обшивки в теневую сторону. Но скоро и этого стало недостаточно. Теперь к Солнцу обращена зеркальная, отражающая лучи обшивка, и мы вновь наслаждаемся умеренным «климатом».

28 апреля. 8 часов

Чем больше мы приближаемся к Венере, тем скорее мы движемся и тем жарче становятся лучи Солнца. Ускорения мы вовсе не ощущаем, но жара в кабине заметно увеличивается, хотя установка для кондиционирования непрерывно подает охлажденный воздух.

Силу солнечных лучей мы определяем с помощью черного шара, висящего за бортом нашего корабля. Его температура измеряется специальным электроприбором и автоматически записывается. Когда мы улетали с Земли, она едва достигала плюс 3 градусов по Цельсию, теперь же превысила 50 градусов.

Заранее знаю, что, прочитав в редакции эти строки, вы скажете: «Вот тебе и на! Напутал наш корреспондент. Как так плюс 3 градуса? В день вылета экспедиции был мороз в 21 градус».

Да, это так. Но я не ошибся. Наш черный шар, целиком поглощающий солнечные лучи, показывает не температуру воздуха, а степень нагрева солнечными лучами. Сейчас он показывает уже 54 градуса. Стало быть, мы уже «в окрестностях» Венеры.

Мы не проделали и половины пути до цели нашей экспедиции, но скорость полета все время возрастает, и через 38 с третью суток мы должны достичь орбиты Меркурия.