Текст книги "Изгнание в Индию"

Автор книги: Арам Тер-Газарян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Подписывай, Джефри! – радушно предложил Ричардс.

– Что это? – смутился капитан.

– Рапорт о задержании подозреваемой Сколфилд.

– А-а! – Джефферсон выдернул из чернильницы перо, уже замахнулся, чтобы поставить свой росчерк на рапорте и застыл на месте. – А где здесь я!?

От его вопля на стойке задрожали стаканы.

– Успокойся, Джефри. – почти ласково сказал лейтенант. – Мы же договаривались…

– Вот именно, что договаривались, ломая пальцами перо, зашипел капитан.

– А что тебе не нравится? – спросил Ричардс, взял в руки рапорт и стал читать.

«…тем самым, выражаю свою искреннюю благодарность храбрости и самоотверженности капитана Джефферсона, не спасовавшего перед лицом смертельной опасности, и доставившего подозреваемую миссис Сколфилд в …».

– Хм… – улыбнулся пьяный капитан. – Где это? Покажи?

Лейтенант ткнул пальцем в абзац.

– …выражаю свою искреннюю… – начал читать Джефферсон.

Дочитав абзац, он улыбнулся и спросил:

– А почему рапорт пишет он?

У самого носа Майкла оказался огромный мозолистый палец с почерневшим ногтем.

– Так я же должен принять отчет о проделанной работе. Вот я принял, видишь?

Джефферсон взглянул на подпись Ричардса.

– А теперь ты подписывай, как старший по званию и главный во всей этой операции, – закончил лейтенант.

– Вот именно, что главный, – надменно сказал Джефферсон и обмакнул заточенный обломок пера в чернила.

«Тем самым удостоверяю, что все вышеизложенное является правдой. Капитан уголовной полиции Северного Борнео Джефферсон Дж. Дж.», – перечитав эту строчку, он поставил дату и под ней свою размашистую подпись. Майкл и Ричардс с облегчением вздохнули.

Расследование такого громкого и сложного дела не могло не отразиться на их карьере. Ричардс мечтал о звании начальника полиции в каком-нибудь захудалом индийском городишке, где можно будет бессовестно грабить забитых местных бедняков. Майкл примерно о том же, только в городишке, который бы находился подальше от места службы лейтенанта. Все годы службы в поселке Гроуф ненавидел Ричардса за его высокомерие, надменность и постоянные насмешки надо всеми, кто был ниже его по званию.

«Надеюсь, ты не доживешь до счастливой старости в своем убогом Манчестере, о чем так мечтаешь», – подумал он, и налил себе бренди.

Спустя пятнадцать минут, когда поднятые за удачное дело подряд четыре рюмки бренди свалили командира с ног, Ричардс приказал в срочном порядке провести очную ставку и допрос, чтобы сразу же, если понадобится, лично отвезти Анну в Сандакан и сдать начальнику полиции.

– Беги к Сколфилду и веди его сюда, – приказал он Майклу.

– Эй, Сэм! – крикнул он бармену.

– Да, сэр!

– Этого никуда отсюда не выпускать! Если проснется, сразу наливай ему еще. Сделай так, чтобы он в ближайшие два дня не мог отличить собственную мать от даяки!

– Я вас понял, – с улыбкой ответил Сэм, протирая барную стойку.

За столом храпел Джефферсон.

«Как же я люблю таких идиотов», – подумал лейтенант.

Он подошел к капитану и грубо толкнул его коленом в бок, чем сильно рассмешил Сэма.

– Спишь, скотина?! Армейский чурбан! Солдафон! Думаешь, раз тебя назначили в полицию, значит ты здесь хозяин? – Ричардсу стало противно.

Он с отвращением отошел от пускающего слюни детектива и пошел к Анне. * * *

– Миссис Сколфилд, прекратите ломать комедию! – надменно процедил сквозь губы Ричардс. – Вы – вполне себе смышленая женщина, добротная актриска, раз так долго водили вокруг носа собственного супруга. Но меня вам не обмануть.

Он глубоко затянулся сигарой и выдохнул в сторону Анны.

– Пишите признание, и может быть вам дадут пару десятков лет каторги где-нибудь в австралийской пустыне.

Он смотрел как клубы густого синего дыма, окутав голову Анны, начинают расплываться по всей комнате.

– К чему чудачества? Вы – грязная преступница!

– Не смейте меня оскорблять! – твердо сказала Анна.

– Поверьте, я много видел в своей жизни коварных дамочек, – не обращая на ее слова никакого внимания, продолжал лейтенант. – Видел портовых шлюх, топивших собственных детей. Видел ушлых крестьянок, убивавших мужей вилами ради какого-нибудь грошового золотого самородка. Но о подобной низости я не слышал. В некотором смысле я вам даже благодарен, ибо вы пополнили мои знания о жизни весьма редким опытом. Сколько вы украли у мужа?

Анна сидела, пораженная изменениями, которые произошли в Ричардсе. От галантного, всегда ухоженного, в отличие от своих подчиненных, начитанного джентльмена не осталось и следа. Перед ней сидел типичный полицейский шпик.

Она вспомнила слова своей служанки в Бирмингеме. Та выговаривала своего юного сына за то, что тот связался с компанией жандармов:

– Что ты говоришь? Чем они хороши? Улыбаются они, видите ли ему, табаком и пивом угощают… Разговаривают по душам с ним! Остолоп! Болван! – шипела служанка, боясь, что ее услышат. – А кем они были, когда шахтерских детей, не желавших катать тачки с углем без фонарей по темным тоннелям, били своими дубинами? Когда шестилетнего Майкла затоптали на глазах у беременной матери? Не они это были? Все они на одно лицо – хорошие, если ты им нужен. А в остальное время ты для них такой же мусор, как и для их хозяев, этих зверей в длинных цилиндрах. И их проституток, которых они, да простит меня Господь, все время хотят протолкнуть в королевскую семью.

«Он обращается со мной, будто бы я мусор», – подумала Анна.

Она почувствовала, как к горлу подступает комок и ее начинает трясти.

«Успокойся! Успокойся! Тебе нельзя рыдать! Тебе вообще нельзя плакать, иначе ты сломаешься», – так она сдерживала все эти часы в камере, но сейчас, на допросе, ей показалось, что еще немного и она не выдержит.

Чтобы почувствовать себя сильнее, она повторила:

– Не смейте говорить со мной в подобном тоне и такими выражениями!

Ее слова прозвучали решительно, но в то же время спокойно и грозно.

Лейтенант даже почувствовал, как по его спине пробежали мурашки.

«Крепкая штучка», – решил он.

«Только сдерживайся, – повторяла она себе. – Не позволяй себе оскорблять его. Как только оскорбишь или посмеешься над ним – считай, что проиграла. Будь к нему равнодушна. Только равнодушие. Никаких эмоций».

– Мистер … – сказала она тем же голосом. – Мне необходимо умыться.

Ричардс на секунду сделал вид, что не понял, о чем именно просит Анна. Но сразу же изменился в лице, галантно встал, и Анна снова узнала прежнего джентльмена.

– Прошу вас, – очень любезно сказал он с пониманием.

Анна собралась встать.

– Прошу вас больше не доносить до меня никаких ваших просьб, – продолжил Ричардс. – Потребности особы, возжелавшей сжечь собственного мужа ради наживы, меня не интересуют.

Анна чувствовала, как волна отчаяния буквально охватывает все ее существо – как немеют ноги, руки плечи, а бледное лицо спустя мгновенье начало гореть.

– А вот, кстати, и он! – воскликнул лейтенант, увидев в окне проходивших мимо освещенного крыльца Майкла и Дэвида. В душе Анны затеплилась надежда.

Дверь камеры открылась, и мужчины, пригнувшись, вошли внутрь.

Дэвид, заметив сидящую напротив двери в центре комнаты на стуле Анну, с любопытством посмотрел на нее. Его губы скривились в ироничной усмешке.

Он пожал руку Ричардсу и без приглашения сел за стол, на котором были разложены протоколы допросов свидетелей.

– Поздравляю вас с продвижением по службе, – обратился Дэвид к лейтенанту. – Я обязательно похлопочу, чтобы вас и Майкла перевели на почетные и прибыльные должности в более спокойные и богатые колонии.

– Благодарю вас, мистер Сколфилд. – поклонился Ричардс. – У нас тут собственно происходит допрос, и необходимо для формальности провести, как это говорится, очную ставку, чтобы мы могли со спокойной совестью отправить дело в суд.

Анна посмотрела на Майкла. Но тот, казалось, был настолько увлечен появлением Дэвида, что не замечал никого вокруг. Только, когда лейтенант закончил свою тираду и приступил к формальной процедуре допроса, а Дэвид снисходительно уступил ему и Майклу место за столом, пересев на стул у боковой стены и закурил, она заметила, как Майкл пристально посмотрел на нее.

«Он поможет», – почему-то решила Анна.

Она ответила ему спокойным понимающим взглядом.

– Вы знакомы с этой женщиной? – начал Ричардс.

– Да. Это моя супруга. К сожалению, пока еще супруга.

Майкл терпеливо записывал все, что слышал – слово в слово.

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Накануне пожара.

Допрос в таком духе продолжался несколько минут, после чего Ричардс перешел к более прямым вопросам.

– У вас есть основания подозревать миссис Сколфилд в попытке вашего убийства?

– Да. Она неоднократно угрожала мне, требуя продать плантации и переехать в Англию.

У Анны округлились глаза.

– Были ли еще какие-то эпизоды вашей жизни, которые бы указывали на ее намерение?

– Да. Она трижды пыталась меня отравить. До этого случая я думал, что произошедшие серьезные недуги – это результат плохой очистки воды, которую я брал с собой в дорогу в Сандакан. Но теперь я уверен, что все эти случаи, также как и пожар, связаны между собой. Доктор Уотерс подтвердит мои слова – все три случая отравления он зафиксировал в своем журнале, так как является моим лечащим врачом.

– Что ты говоришь, Дэвид? – не веря собственным ушам, спросила Анна.

– Лейтенант, будьте добры, избавьте меня от необходимости выслушивать реплики этой особы.

– Конечно, сэр. Подозреваемая Сколфилд, ваше мнение никого не интересует, – он повернулся к Майклу. – Запиши: – Подозреваемая пыталась запутать потерпевшего во время очной ставки.

Майкл записал.

Все это представление длилось получаса. Анна отрицала свою вину. Дэвид смеялся. Больше всего его позабавило то, что она ничего не слышала об отравлениях.

– Когда?! – не выдержала она. – Когда ты отравился?!

– Лейтенант, сообщите пожалуйста этой даме, что в последний раз я отравился в возрасте семи лет, когда решил попробовать сварить какой-то, как мне казалось, волшебный корень и съесть его, чтобы не учить уроки. А отравлен я был трижды, – ответил Дэвид.

– Когда?! – крикнула Анна.

– Это произошло течение последних четырех месяцев, лейтенант.

– Я не помню, чтобы ты мне что-то говорил!

– Она выгораживает себя. Но в городе есть доктор Уотерс, который подтвердит факты. Реальные факты, – сказал он. – Ну все, господа, час поздний. Мне завтра с утра на плантации. Всего доброго!

Девид встал со стула, попрощался и вышел, даже мельком не взглянув на Анну.

Через некоторое время ее покинули, закончив составление протокола, и Майкл с Ричардсом.

– Собирайтесь, мы сейчас же выезжаем в Сандакан, где вас поместят в более надежное убежище, – обратился он к ней. – Капрал проводит вас до экипажа.

Они вышли. Майкл остался у двери и стал ждать, пока Анна, которой нечего было собирать, постучит, давая знак, что готова к отъезду.

– В дороге, ближе к городу будьте готовы, – шепнул он ей.

После этого, Майкл завязал ее руки за спиной куском веревки и вывел во двор, где уже ждали готовые к отправке три экипажа. * * *

У Майкла появилось время хорошенько подумать над тем, как правильнее будет поступить. С одной стороны, в Бомбее его ждало многомиллионное наследство отца Анны. Естественно, он не собирался отдавать ей эти деньги. С другой – рекомендация Сколфилда и безбедная жизнь до конца дней. Накопить достаточно денег для спокойной старости на новом месте можно будет за полтора-два года, поэтому Майкл всерьез подумывал отказаться от затеи с Бобеем, и спокойно прожить предстоящие десять-пятнадцать лет, обворовывая туземцев. И он бы выбрал последний вариант, но многочисленные разочарования юности, нищета и беспросветные годы в поселке сильно изменили его. Он стал не в меру хватким и жадным до денег. Поэтому, глядя на лиловое лицо капитана Джефферсона, обрамленное желтыми усами, он решил попробовать испытать удачу.

Ричардс специально посадил Майкла с капитаном в отдельном экипаже, чтобы тот подпаивал его всю дорогу.

Над джунглями начинало вставать солнце. За прошедшие пять часов пути, Джефферсон ни разу не проснулся. Впереди были еще двенадцать часов пути.

Их ждет стоянка у гостиницы, где они поменяют лошадей. Ну, а потом – прямая дорога в город.

Майкл на секунду закрыл глаза, чтобы попробовать хоть как-то отвлечься от запаха перегара, который источал капитан, и, сам того не заметив, уснул.

– Эй! Ты! Просыпайся, крыса конторская! – Джефферсон тряс Майкла.

Тот открыл глаза, не сразу сообразив, что происходит, долго смотрел на капитана, вспоминая прошедший вечер.

– Где мы, я тебя спрашиваю?! – заорал капитан.

– А-а… – начал приходить в себя Майкл. – Крепко мы нарезались вчера, капитан.

– Где мы, я тебя спрашиваю?!

– Мы сопровождаем лейтенанта по пути к его счастью. Сколфилд обещал ему теплое местечко начальника полиции, – ответил Майкл.

– За что это? – удивленно спросил Джефферсон.

– За заслуги. А именно – за поимку миссис Сколфилд.

– Ничего не понял.

– Конечно.

Майкл достал из своей сумки рапорт, написанный собственной рукой, капитан все равно не знал почерка Ричардса. Рапорт был заверен подделанными подписями Джефферсона и Ричардса.

– Читайте, капитан. Это копия. Первый экземпляр находится у лейтенанта, а второй – у вас в камзоле.

Капитан стал хлопать себя по карманам и нащупал сложенные листы бумаги.

Сравнив оба документа и подписи на них, он стал читать.

В какой-то момент он, впав в ярость, уже готов был на ходу выскочить из экипажа и пристрелить Ричардса, но Майклу удалось уговорить его не делать этого, а прочитать рапорт до конца.

– Гадина! – сквозь зубы прошипел капитан. – Я на первой же стоянке отстрелю ему руку, которой он писал это.

– И попадете на каторгу, сэр, – услужливо сказал Майкл.

Капитан задумался.

– Как это случилось? – спросил он.

– Подпоил нас и все. Потом усадил сюда.

– Так и знал, – промолвил капитан. – Я же знал, что гражданская служба – это банка с тарантулами.

– Да. Здесь сразу не поймешь, кто враг, а кто – союзник, – поучительным тоном произнес Майкл.

– Слушай. Что делать-то? – обратился к нему Джефферсон, – Мы с тобой в одно дерьмо вляпались. Я без прибавки к жалованию остался, ты – без премии.

– Думаю, что вариант один.

Майкл для вида выглянул из окна, чтобы проверить, не слышит ли их солдат-кучер. Убедившись, что кучер поглощен насвистыванием песенки, он удобно сел на скамью и тихо сказал:

– Первое – от меня он подвоха ждет меньше всего. Один приказ и я в каталажке. Значит, делаем так. Всю дорогу до белых джунглей около Сандакана делаем вид, что продолжаем пить. У гостиницы, где будем менять коней, ты, притворившись наклюкавшимся, потребуешь, чтобы наш экипаж ехал первым.

– Погоди, а ты как? Как бы трезвый будешь? – спросил Джефферсон.

– Ну, я вообще-то его подчиненный, и злить его в такой ситуации не стоит.

– Возможно, – ответил капитан.

– На подъездах к городу, за поворотом перед рекой – знаешь, там около мили вообще нет никакого обзора.

– Ну…

– Там мы остановим экипаж по твоему приказу. Солдаты будут подчиняться тебе. Ты, к слову, не забудь орать об этом на каждом шагу во время стоянки, чтобы усвоили.

– И что?

– Потребуй своих ребят арестовать его. А потом пересядем в его экипаж, и у нас будет целых три часа на то, чтобы переписать рапорт так, как нам нужно.

– А, если он не согласится? – спросил Джефферсон.

– У нас есть свидетели – твои ребята, солдаты из поселка, которые с радостью подтвердят, что этот прыщ не вылезал из офицерского клуба уже больше года.

Капитан откинулся назад и улыбнулся.

– А ведь верно! – затряс он перед собой указательным пальцем. – У тебя голова!

Он нащупал в кармане фляжку и отхлебнул.

– Знаешь, Майкл?! Если мы его расколем, то я возьму тебя к себе в помощники. Мне как раз одну лишнюю должность в отдел накинули.

– С радостью, сэр! – сделал вид, что обрадовался, Майкл. * * *

Весь день в дороге Джефферсон орал, как ненормальный: ругался, хохотал, пел песни, швырялся пустыми бутылками во впереди идущий экипаж. А во время отдыха в трактире гостиницы, выстроил всех солдат, в том числе и караульных, стороживших Анну возле ее экипажа, и проверил, как отдают ему честь, заставил ходить строем, после чего угостил всех пивом. Перед самым отъездом он учинил форменный разнос Ричардсу, и буквально силой заставил его уступить себе первый экипаж. Майкл деликатно переместился туда с Джефферсоном, не забыв незаметно дать знак лейтенанту.

К концу дня капитан притворился, что выдохся и замолчал. Поэтому, когда он приказал остановиться и заставил всех солдат сойти на землю, Ричардс растерялся.

– Арестовать его, – совершенно трезвым и спокойным голосом приказал он солдатам.

Прибывшие с капитаном жандармы подошли к лейтенанту.

– Лейтенант Ричардс, вы арестовываетесь за подделку рапорта о задержании миссис Сколфилд. и будете содержаться под стражей до полного выяснения обстоятельств.

Ричардс посмотрел на Майкла. Тот равнодушно смотрел на происходящее.

– Гаденыш, – сказал ему лейтенант.

Майкл ничего не ответил.

Жандармы забрали у Ричардса саблю и пистолет, и сели в его экипаж.

Они снова тронулись в путь.

– Ну, что же, – сказал Майкл. – За это можно и выпить по рюмке.

– Прекрасная мысль! – согласился капитан и полез за фляжкой.

– Постойте. У меня есть кое-что получше. – Майкл достал из сумки бутылку старого виски.

– Ого! – оценил этикетку Джефферсон.

– Из личных запасов арестованного, – улыбнулся Майкл.

– Правильно. Ему она еще не скоро понадобится.

– Сэр! – Майкл подал бутылку капитану.

– Спасибо!

Джефферсон сделал большой глоток, вернул виски Майклу. И почти сразу же обрушился своим исполинским телом на пол.

– Остановиться! – закричал Майкл. – Всем стоять!

– Что случилось? – услышал он голоса солдат.

Он выскочил из экипажа.

– Капитан отравлен! – стал орать он, – он отравил капитана Джефферсона.

Все, даже жандармы, быстро связавшие лейтенанту руки и ноги, и повалившие его на пол экипажа, подбежали посмотреть на капитана.

Джефферсон лежал ничком на полу экипажа и трясся. Из его рта текла пена.

– Вот. – Майкл взял через платок бутылку с отравленным виски. – Кто знает, чья это бутылка?

Солдаты из поселка, прекрасно знавшие вкусы лейтенанта, в один голос подтвердили, что это виски Ричардса. В поселке только у него и у Сколфилда водилось такое качественное спиртное, специально выписанное из Шотландии.

– Накануне он подарил ее капитану, – сказал Майкл.

Повисла тишина.

– Значит так. Раз за старшего остался я, то приказываю – едем до ближайшей деревни. Капитана, лейтенанта и женщину оставляем там, – начал Майкл. – Я еду в город докладывать о произошедшем руководству полиции, и возвращаюсь с детективами, врачом и экспертом.

Он посмотрел на собравшихся вокруг него и выбрал старшего из жандармов.

– Как вас зовут, сэр? – спросил Майкл.

– Дэннис Палмер, сэр, – ответил жандарм.

– Мистер Палмер останется за старшего, – сказал он и обратился уже к жандарму. – На вас ответственность за порядок до завтрашнего вечера. Уже воскресенье, думаю, собрать всех нужных людей будет не просто. Никого не трогать. Капитана и бутылку сторожить, как зеницу ока. Некоторое время с подобными симптомами наблюдались отравления у мистера Сколфилда. Едем.

– Сэр, – обратился к нему Палмер. – До города три часа езды. Не проще ли будет…?

– Нет, сержант, – перебил его Майкл. – Мы можем его не довезти. Здесь поблизости фабрика по переработке рыбы. Там должен быть какой-нибудь доктор. Пошлем туда человека. В любом случае, помощь придет быстрее, чем через три часа.

Палмер отдал честь и все не на шутку озадаченные расселись по экипажам.

Через десять минут за перелеском показались огни деревни. Они свернули с основной дороги и вскоре прибыли в деревню.

Староста-даяки разместил солдат и жандармов в хранилище копченой рыбы, чем те оказались очень довольны. Ричардса посадили в яму для местных воришек и накрыли сверху деревянной решеткой, которую придавили тяжелыми каменными колесами для перемолки рыбной муки.

Майкл послал солдата за врачом.

И сам проводил Анну в коровник, где привязал ее ногу к балке и развязал веревку на запястьях.

– Ждите меня через несколько минут, – сказал он ей. – Нам предстоит долгий и тяжелый путь в Бомбей.

Он специально подобрал коровник подальше от хранилища, где отдыхали солдаты и поближе к реке. В этом месте река была уже спокойная, и они без труда могли добраться до окраин Сандакана всего за один час.

– Эй, Роберт! – окликнул он одного из солдат.

Солдат подбежал к Майклу.

– Слушаю, капрал!

– Посторожи здесь, пока я не найду лодку – отсюда проще доплыть до города, чем нестись ночью по джунглям.

– Есть, сэр!

В хижине старосты стояла напряженная тишина. Разбуженные дети перешептывались за перегородкой, испуганная женщина суетилась у очага, а сам староста чувствовал себя явно не в своей тарелке.

– Ахмед, – обратился к нему Майкл. – Скажи кому можно оставить твою лодку на речной пристани в Сандакане. Она мне сейчас понадобиться.

– У меня две лодки, мистер. Какая вам нужна? – спросил староста.

– Пойдем, покажешь. – он стал поворачиваться к двери, чтобы выйти, как заметил в дальнем углу какое-то шевеление.

Привычным быстрым движением Майкл выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок.

– Кто там? – тихо спросил он, бросив на старосту взгляд не предвещающий ничего хорошего.

Староста и его жена упали на колени.

– О, мистер офицер! Пожалейте нас! Простите! Это мои родственники из другой деревни…

– Почему, прячутся?

Староста молчал.

– Пускай выйдут с поднятыми руками. – сказал Майкл.

Староста стал что-то говорить, но родственники, видимо, неплохо понимавшие английский выползли из под мешковины на коленях с поднятыми руками.

– Выйдите на свет, чтобы я вас видел. – сказал он им и кивнул старосте. – Поднеси фонарь к их лицам.

Староста, не вставая с колен, взял со стола масляный светильник и приблизился к родственникам.

«Вроде, обыкновенные рыбаки», – подумал он.

– Почему прятались? – спросил он у них.

– Мистер-мистер! Вы меня вчера видеть! – сказал один. – Я нес женщина к Сандакану! Она мне давать это!

Даяки медленно опустил правую руку и вытряс из рукава перстень Анны.

– Я хотеть продать это, но полиция сказал, что я украл. Это мой брат – он мне стал помогать. Нас хотеть… – рыбак стал подбирать слова.

– Они нас арестовали, мистер. Заподозрили в краже этого перстня. Посадили на обоз и повезли через рынок в участок, но нам удалось сбежать, во время какой-то ссоры около прилавков. И еще отобрать у жандарма перстень. Потому что это наше… – подал голос второй рыбак. – Вы сами понимаете, что мы не смогли бы ничего доказать. А у нас старые родители – их надо кормить. И невесты.

– Откуда ты так хорошо знаешь английский? – удивился Майкл.

– В детстве я много болел, и меня лечили в миссионерском госпитале. Сестры очень заботились о нас, детях, и учили языку, грамоте и арифметике, – ответил рыбак.

– Он наш староста. Очень умный, – сказал первый рыбак.

– И что будете делать дальше? – спросил Майкл.

– Бежать в джунгли, чтобы нас не нашли. В далекие деревни.

Майкл опустил пистолет и на минуту задумался.

– Я продам ваш перстень за цену, которую вам никто не назначит. В обмен вы раздобудете в Сандакане мне и одной женщине одежду. И купите себе одежду богатых даяки. А сейчас собирайтесь. Из Сандакана с деньгами доберетесь до джунглей на первом же поезде. Никто вас в поездах искать не будет. А если и будут – то искать будут рыбаков, а не хорошо одетых туземцев. Рыбаки покорно встали.

– Пошли, – сказал Майкл старосте. – Забудь о том, что сейчас видел и слышал. Понял?

– Да, господин, – счастливый от того, что все так удачно разрешилось, ответил староста.

Они прошли к берегу, выбрали самую крупную из лодок. Майкл попросил у старосты мешок, в который обычно загружали копченую рыбу. В таком мешке мог спокойно поместиться даже капитан Джефферсон, которого уже осматривал прибывший доктор.

– Не могу сказать, что это за яд, – сказал он Палмеру. – Надо, в первую очередь, промыть ему желудок и потом решить, что к чему. По желчи определю характер отравления.

Солдаты принесли из сарая огромную воронку и стали заливать в нее родниковую воду.

В это время Майкл отослал Роберта принести ему в дорогу что-нибудь поесть. И пока тот ходил за припасами, Анна залезла в мешок, а братья-рыбаки потащили ее в лодку.

– Привяжите к ноге одной из коров часть своей одежды, чтобы солдаты через щели видели в сарае какое-то движение.

Роберт принес несколько вяленых рыбин, кувшин с водой и хлеб.

Майкл взял одну рыбу, попросил кружку у Роберта и, зайдя в темный коровник, отнес их в дальний конец.

– Позови еще троих и Палмера, – приказал он Роберту, и когда те вернулись, сказал: – Каждые полтора часа меняетесь. На просьбы и крики никак не реагировать – бабенка коварная. Туземцев сюда не впускать. И самим внутрь до моего приезда не заходить – сама разберется что к чему. Еду и воду я ей оставил, так что, с голоду не помрет. Как капитан?

– Жив, – ответил Палмер. – Доктор сказал, что ему лучше.

– В сознании?

– Бредит.

– Выберется?

– Должен.

– Это хорошо, – искренне обрадовался Майкл.

Уж кого, а этого бесшабашного и безобидного солдафона он меньше всего хотел бы отправить на тот свет.

– Вот видишь, не зря здесь остановились, – радостно сказал он Палмеру.

– Ваша правда, капрал, – с уважением сказал жандарм.

– Все. Я отправляюсь. Рыбаки уже приготовили лодку, – он вернул рыбины Роберту. – Раз у них ничего другого нет, возьму только хлеб. Они с собой целый мешок копченой рыбы везут.

Майкл спустился к берегу, запрыгнул в лодку и они отплыли в сторону Сандакана.

Когда деревня скрылась за поворотом реки, с Анны стащили мешок.

Тяжело дыша, она, еще не успев перевести дух, спросила у Майкла:

– Кто это все устроил?

– Ваш муж, – мрачно ответил он.

– А что будет с вами?

– Мне возврата нет.

Анна удивленно и даже с некоторым восхищением посмотрела на него.

– И куда мы сейчас, Майкл?

– Доберемся до города. Переоденемся, купим билеты на пароход до Индии во второй класс. А там будем искать ваше наследство, – ответил он. – У меня сбережений не осталось. Так что, я надеюсь на вашу щедрость.

– О чем вы говорите, Майкл? Конечно, я вам помогу.

Анна пристально посмотрела на него.

«Опасный тип. Ради денег, не раздумывая, предал своего начальника, с которым служит шесть лет, убил капитана», – подумала она, и ей снова стало неуютно.

«Во всяком случае, пока мы не в Бомбее, и без денег, мне нечего опасаться», – она уже не сомневалась, что наследство действительно существует.

– А что вы говорили про отца Дэвида? – спросила она.

Майкл рассказал ей все, что узнал в банке, и Анна больше не проронила ни слова до тех пор, пока они не причалили к берегу в предместьях Сандакана.

Глава 4 Индийская сирота

До парохода в Калькутту оставалось пять часов. Майкл и Анна сидели за столом в добротном деревянном домике, который пустовал до начала торгового сезона, когда сойдет вода в реке. Дом находился на окраине города в районе, где останавливались местные торговцы. Его нашли рыбаки, заплатив аренду на неделю вперед из денег Майкла, чтобы не привлекать внимание.

Было около двух часов дня. Утром Майкл, как был, в военной форме отправился к знакомому ювелиру, чтобы продать перстень. Выручив за него приличный куш, которого им хватило бы на год жизни, Майкл переложил две трети этих денег к себе в карман. Остальное оставил рыбакам.

Вместе с его сбережениями получилась значительная сумма – четыреста двадцать фунтов.

После этого, он зашел в глухую подворотню и, убедившись, что его никто не видит, пристроил на одном из выступов маленькое зеркальце, намочил водой из бутылки лицо, намылил щеки, на скорую руку выбрил щеки и сбрил усы. Осмотрев лицо со всех сторон и смыв мыло, он достал из сумки гражданскую одежду, и переоделся.

Теперь можно было смело идти в порт. Рыбаки достали ему неплохой костюм, прямо по его размеру, и удобные ботинки. В таком виде он вполне сходил за рядового служащего.

Выйдя на улицу, Майкл поймал извозчика и отправился в порт.

Ближайший рейс в Индию отправлялся в три часа дня. Но пароход плыл по замысловатому маршруту Сандакан-Гонконг-Сингапур-Калькутта. Нужно было найти что-то более подходящее. Долгое путешествие по морю было опасным – о них могли сообщить по телеграфу. Поэтому, он решил взять билеты на семичасовой прямой рейс до Калькутты.

Билетов на первый и второй класс уже не было. Оставался люкс и трюм. Подумав, Майкл все же решил перестраховаться и взял билеты в трюм. Вернувшись обратно, он передал рыбакам деньги. Но те, вдохновившись суммой, неожиданно, попросили взять их с собой, потому что на Борнео они рано или поздно попались бы властям. Они пообещали не докучать Майклу и Анне в дороге, и исчезнуть сразу после прибытия в Индию. Подумав, Майкл решил на всякий случай взять их с собой. Он отправил их за одеждой для себя, билетами, припасами и простым платьем для Анны.

Около полутора часов Майкл возился со своим скромным багажом. Считал возможные расходы и необходимое количество припасов. И, наконец-то закончив, вдруг осознал, что они остались с Анной вдвоем.

– Миссис Сколфилд. – сказал он.

– Мисс Лансер – ответила она.

– Ах, ну да, – смутился он. – Анна, мне непросто говорить то, что я давно хотел бы сообщить.

«О, Боже! Сейчас он скажет, что наследства нет», – испугалась Анна, чьи мысли все это время были об отце и его тайне.

– Да, мистер Гроуф. – ответила она.

– Раз уж так получилось, что мы с вами оказались в связке, Анна, – он сделал паузу, – я хотел бы предложить сделать нашу дружбу более, я бы сказал, крепкой. Чтобы мы стали не только соратниками, но и обрели, в некотором смысле, природное единение.

Анна, раскрыв рот, смотрела на Майкла, не зная что ему ответить. Он не выглядел смущенным – скорее, наоборот. Было видно, что Майкл чувствует себя хозяином ситуации, и если она откажется, он попросту заставит ее пойти на то, о чем пока что только попросил.

– Вы считаете, что настолько сильно отдалились от природы, что вам необходима моя помощь? – спросила она. – Но я слаба в биологии и ботанике, Майкл. Думаю, вам стоит зайти в книжный магазин в Калькутте и купить несколько книжек того же Киплинга, например.

– Ценю ваш юмор, мисс … – вежливо ответил Майкл. – Но вряд ли история про Маугли и Рики-Тики-Тави удовлетворят мой исследовательский пыл по этой части. Может быть, я слишком туманно выразился. Но речь идет о нас с вами.

– Вы меня пугаете. Природа вашего исследовательского пыла для меня не ясна. Не могли бы вы поменять тему разговора, а-то мне становится неуютно в вашем обществе? – ответила она.

«Я тебе сейчас все объясню», – подумал он, решительными шагами подошел к ней, наклонился и грубо поцеловал ее.