Текст книги "Моя (не) зависимость (СИ)"
Автор книги: Аня Истомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
– Что это? – шепнула я, ежась под тяжелым, недобрым взглядом.
– Документы. Убирайся из города. Тебе теперь здесь не безопасно.
– В смысле? – я прижала конверт к груди, снова не веря в происходящее.
– В коромысле! – рявкнул Александр. – Проваливайте! Быстро по домам!
От его крика заложило уши.
– Товарищ майор! – подбежал парень в камуфляже. – В багажнике автомат.
– Отлично! – Александр переключил внимание на сотрудника. А я перевела взгляд на темный картонный конверт. Он весь был перепачкан свежей кровью.
21. Александр
Когда мы с напарником решили пробить по базам этого "Никиту", мы даже не могли предположить, что вышли на след человека, которого уже давно разыскивает Интерпол. "Никита", а точнее Нико Гелашвили, был замешан в торговле оружием и наркотиками. Какое-то время мы с Мишаней молча пялились в экран ноутбука, а потом он аж подпрыгнул от предвкушения:
– Саня! Саня, ты понимаешь, что это звёзды?! Тебя повысят!
Я улыбнулся, глядя в сияющее от счастья лицо. Напарник был искренне рад за меня, хотя сам уже давно засиделся в лейтенантах. Пусть он меня иногда и выбешивал, но я понимал, что он карьерист и, если не сможет расти в нашей организации, то переведется в погоне за званием. А я… Если стану подполковником, то уже не буду заниматься оперативной деятельностью, а буду до седых мудей сидеть в кабинете и изучать отчёты.
– Хочешь капитана? – хитро прищурился я.
– В смысле? – тут же собрался Мишка и нахмурился.
– Я хочу, чтобы операцией командовал ты.
– Сань… Сань, я же никогда не занимался таким. А вдруг я не справлюсь? Командуй ты. Я, лучше, как обычно, буду исполнителем.
Я пристально посмотрел в глаза другу. Его волнение можно было понять. Очень большая ответственность. Но, я в него верил. Я знал, какие гениальные идеи могут зарождаться в его белокурой голове, если он поглощён процессом.
Вздохнув, я набрал номер высшего начальства. Полковник Иванов был настоящим профессионалом своего дела, который нежно любил работу и отдавался ей без остатка. Обычно он брал трубку в любое время дня и ночи с первого гудка, так произошло и в этот раз.
– Чего не спится, Истомин? – добродушно пробасил он.
– Иван Николаевич, мы с Журковым вышли на след Нико Гелашвили.
– Напомни, кто такой?
– Наркотики, оружие, международный розыск.
– Так… Дальше?
– Знаем, где будет находиться завтра, без охраны и подельников.
– Тогда объявляй операцию.
– Журков будет командовать. Он пусть и объявляет.
– Потянет?
– Потянет. Я помогу, если потребуется.
– Ну, как скажешь, – кашлянул полковник в трубку. – Доложитесь перед выездом.
– Есть.
Мишаня то и дело подавал мне знаки, что он не согласен, но я упорно их игнорировал. Когда отключил звонок, откинулся на диван и вызывающе посмотрел на него.
– Что, очко сжалось, лейтенант? Забыл, чему учился?
Друг вспыхнул румянцем, упрямо сжал губы, достал телефон и набрал короткий номер.
– Дежурный Фетисов. – раздалось в динамике.
– Журков. Объявляй сбор группы через час. – выдохнул он в трубку.
В эту ночь мало кто спал. Мы готовились. Миша фонтанировал идеями и я даже не вмешивался в процесс.
– ТрусЫ, – повернулся он ко мне, как к единственному актеру, задействованному в спектакле.
– Что? – удивился я, не совсем понимая, о чем речь.
– Телефон отдашь, а потом трусами помашешь так, чтобы этот козлина увидел. – напарник расплылся в улыбке.
– Мне нужно снять трусы и ими помахать? – задумчиво протянул я, представляя картину и уже сомневаясь в адекватности друга.
– Саня! – прорычал Мишка. – ЕЕ трусы!
– А, дошло, – я полез в задний карман и достал черные кружевные трусики, покрутил их на пальце. – На месте.
За пару часов до встречи, назначенной Соней, во двор дома ее подруги въехала Газель и припарковалась.
Маленький дворник-таджик убирал мусор и незаметно прилепил пару камер на деревья, а в старенькой тонированной легковушке, приехавшей чуть позже, сидел медик и стояла глушилка, чтобы любопытные соседи нас потом в соцсети не слили. Я вставил в ухо наушник и убедился, что звук и запись работают. Моя машина была припаркована возле соседнего дома, мордой к мусорке. Пока ребята в несколько пар глаз следили за подъездом, я откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Все выходные прошли с приключениями, не смог отдохнуть как следует. Вот бы на пару неделек в отпуск… Куда-нибудь в Дагестан. Там сейчас двадцать пять градусов тепла, между прочим…
– Майор, объект вышел, – послышалось в наушниках. Я тут же распахнул глаза и посмотрел на часы. Часок удалось вздремнуть.
Глядя через камеру на девушку, достал энергетик и отхлебнул пару глотков.
Соня очень сильно нервничала. Это было заметно по тому, как она металась туда-сюда. Девочка, которая сама себе нашла приключений на жопу. Да ещё и нам скучать не даёт.
Я улыбнулся, вспоминая ее яркий оргазм. Вся яркая. И волнуется ярко.
– Колбасит Золушку. – усмехнулся Мишаня в наушник. – Волнуется.
– Болеет, – заступился я за маленькую и взлохмаченную, будто испуганный воробей, Соню.
– Вижу цель, – снова послышалось в динамике и в следующую секунду в камеру попала машина преступника.
Я с уважением отметил, что девушка в этот миг преобразилась: она приняла уверенную позу и из испуганной птички преобразилась в маленькую хищницу. Так вот как мы умеем, значит?
Часть разговора было хорошо слышно, но некоторые фразы удавалось расслышать только обрывками. Что-то про "жить, родить сына" прозвучало от грузина, "не тронешь" от Сони. По итогу, они торговались. Родить ребенка ради документов? – я с удивлением посмотрел на конверт, который лежал на соседнем сидении. – Сомнительная свобода.
Когда Нико стал тащить девушку в машину, я завел мотор и медленно поехал в их сторону.
Соня колебалась, но, после пары фраз со стороны Нико, все же пошла к его внедорожнику.
Счастливый мужик запрыгнул следом, видимо, уже предвкушая, как ему рожают, но тут появилась моя Ауди, которая нарушила все планы. Я демонстративно заглушил двигатель и вышел.
Когда я протягивал телефон, Соня смотрела на меня с… ненавистью? Не хотелось в это верить, но во взгляде читалась именно она. Видимо, не могла мне простить ванную, в которой отдалась мне, не в силах совладать с собой… – проносились в голове обрывки воспоминаний. – Но, ведь, хотела! Хотела меня!
Когда девушка отвернулась и пошла прочь, я понял, что хочу наказать ее за этот пропитанный ядом взгляд. И, спасибо Мише, он придумал отличный сценарий!
Я с удовольствием наблюдал, как с лица Сони исчезает напускная самоуверенность, когда она увидела свое белье. Она побледнела, сжала дрогнувшие губы и замерла.
Ей хватило смелости признаться грузину, который пулей вылетел из машины, что это действительно ее вещь, но все же то, что между нами был контакт, девушка категорично отвергла.
– Я – девственница! – услышал я отчаянный крик в тот момент, когда "Никита" прыгнул на меня с кулаками. Вот это поворот! Получается, она что, из-за страха разрешила мне ласкать себя?.. Да уж… А я… Поступил как мудак…
Ловко уворачиваясь от ударов Нико, я закрутил ему руки за спину и, включив милиционера, объяснил, что он задержан.
Грузин неожиданно дернулся с такой силой, что сбил меня с ног. Падая, я заметил, что он выхватывает пистолет и целится в девчонку. Рефлексы сработали сами и я ловкой подножкой из положения лежа уронил его следом за собой, не дав прицелиться. Грохнул выстрел, пуля ушла в молоко. Придавив негодяя всем телом, я выкручивал ему руки, краем глаза замечая, что к нам уже бегут бойцы. Нико рычал и сопротивлялся, ещё несколько раз нажал на курок и мне обожгло бедро. Зацепил, зараза! Но, под действием адреналина, внимания на боль я не обратил. Преступник барахтался подо мной до тех пор, пока один из моих парней не приставил ему к башке дуло автомата.
Я встал, вытер со лба пот и тяжело выдохнул. Кто-то из бойцов – судя по походке, Мишка, уводил Соню и непонятно откуда взявшуюся Дашу, подальше от нас.
Я испытал чувство облегчения и обиды одновременно. Значит, я сволочь в твоих глазах, маленькая засранка?!
Нырнув в свою машину, я достал конверт и убрал под куртку. Окрикнув Мишаню, быстро направился к ним. Соня смотрела на меня, насупившись, но ненависти в ее взгляде уже не читалось. А я был очень, очень зол! Адреналин всё ещё бушевал в крови. Поэтому, сам того не ожидая, я достал конверт и с силой припечатал:
– Тут твои документы. Убирайся из города!
А когда взгляд девчонки снова трепыхнулся снизу-вверх, у меня все упало. Невинный взгляд не потому, что девушка умеет его таким делать, а потому, что невинный! Я что-то ещё крикнул, но, уже не осознавая себя, утопая в дрожащих омутах…
– Товарищ майор! В багажнике автомат! – очень вовремя выдернул меня из оцепенения голос сослуживца.
– Отлично! Пошли, посмотрим. – облегченно выдохнул я и шагнул в сторону машины. Вдруг перед глазами все поплыло. Фонарь – дом – дерево – небо.
– Саша! – услышал я, как взвизгнула Соня.
– Сань! Сань! Сань! – испуганно затараторил Мишаня где-то на фоне и в тело ворвалась абсолютная темнота.
22. Соня
Уронив конверт, я бросилась одновременно с Михаилом к Александру, когда он, сделав несколько нетвердых шагов, покачнулся и осел на землю.
– Зови доктора! – скомандовал Миша бойцу, падая на колени, стянул маску, наплевав на конспирацию, и распахнул куртку друга. Вся черная футболка под ней была пропитана кровью. На левом боку выше пупка виднелась дырка от пули. – Черт! Только бы не селезёнка!
Холодный, липкий страх пробежал по спине. Я с ужасом смотрела в бледное, безжизненное лицо человека, который несколько раз спасал меня из сложных, опасных ситуаций. Человека, мощь и сила которого, вызывали страх, восторг и тягучее желание внизу живота. Он умирал, истекая кровью. И я была тому виной.
– Мамочки, – пискнула Даша, подходя ближе, и моментально рухнула в обморок.
Я обернулась на нее, потом опять на Александра, дотронулась до его волос трясущимися руками и слезы хлынули из глаз.
– Успокоились все! – прорычал блондин, оттаскивая меня в сторону. В этот же миг возле раненого склонился знакомый врач в очках, что осматривал меня у него дома.
– Что же ты за человек такой, Истомин? – укоризненно покачал головой он, набирая в шприц жидкость из ампулы. – Сколько ещё раз я тебя с того света смогу вытащить?
– Иван Сергеевич, – шепнул Михаил. – Селезёнка?
– Похоже, уж больно кровищи много, – буднично отреагировал медик, делая несколько уколов вокруг раны. – Реанимация уже едет. Оперировать буду в машине, чтобы не терять время. Даму в чувства приведи. И машины отгоните, скорой нет места.
Парень обернулся на Дашу и ощутимо похлопал ее по щекам. Подруга зашевелилась и, мыча, села, потирая лицо.
Потом она посмотрела на серьезного Мишу долгим прямым взглядом и, вдруг, краснея, отвела взгляд.
– Соня, – Михаил поднял и протянул мне конверт, – идите домой. Пожалуйста.
– А можно я поеду в больницу с вами? – шепнула я ему, не в силах пошевелиться.
– Нет, нас никто не пустит. Я обязательно наберу тебе через пару часов и сообщу новости, если ты волнуешься.
– Спасибо, – шепнула я, с замиранием сердца глядя, как доктор размеренно колдует над телом Александра, а блондин торопливо бежит к машине.
Мы с Дашей, едва держась на ногах от пережитого, молча добрались до ее комнаты и уставились в окно. Скорая уже отъезжала от подъезда. Я стояла, провожала ее взглядом, а тело начало трясти. Плечи, руки, губы содрогались все сильнее и сильнее, даже дыхание прерывалось от дрожи.
– Ты чего? – испуганная подруга обняла меня за плечи и я, больше не сдерживаясь, зарыдала в голос.
– Он умрееет! – заикаясь, выла я. – Из-за меняяяя!..
Даша молчала, прижимая мою голову к своей груди и пыталась держаться, но сама нет-нет, да и вытирала влажные глаза, шмыгая носом.
Выплеснув все, что накопилось за этот день, я сидела на кровати, заботливо завернутая подругой в одеяло и, трясясь, пила горячий сладкий чай. Даша медитировала на мой конверт.
– Давай посмотрим? – наконец, не выдержала она и, не дожидаясь разрешения, открыла его, доставая паспорт, полис, банковскую карту, ещё какие-то документы и пачку купюр.
Я замерла. Зачем он положил деньги?!
– Двести тысяч. – посчитала подруга.
– Я не понимаю, зачем, – прошептала я.
– Знаешь, что?! – рыкнула Даша. – Значит, так нужно! Он сказал тебе исчезнуть. Значит, уезжай, сними квартиру и начинай новую жизнь! Независимую, свободную! Забудь все, что происходило за эти годы и просто кайфуй!
– А ты?.. Ты поедешь со мной?
Подруга отвела взгляд и пожала плечами:
– Возможно, попозже. Маму нужно подготовить.
Я вздохнула и кивнула, снова замолкая. Я понимала, что должна послушаться Александра. Хотя бы раз попробовать сделать так, как он говорит без попыток что-то понять, вывернуть на свой лад. Но как? Как я могу уехать, если он ранен? Если ему может потребоваться помощь? Такую благодарность заслужил человек, который спас меня?!
– Соня, не начинай, – покачала головой Даша, видя мои наполняющиеся влагой глаза. – Все будет хорошо.
– Мне очень страшно за Александра, – шепнула я. – Я даже представить не могла, что Никита – преступник. И чуть добровольно не отдалась в рабство к такому опасному человеку…
– Теперь никаких рабств! – вскочила подруга, кидая документы и деньги мне в рюкзак. – Если только в качестве ролевых игр! Где бы ты хотела жить?
Я равнодушно пожала плечами. Но, понимая, что подруга не отстанет, назвала ближайший к Москве большой город.
– Все, решено! Я сейчас же покупаю тебе билет на электричку! Пока будешь ехать, времени хватит найти квартиру. Обустроишься и я на выходных к тебе приеду в гости! Согласна?
– Согласна, – сквозь силу улыбнулась я.
Через два часа Даша провожала меня на вокзале, заботливо кутая в шарф.
– Только ничего не бойся. Если что, сразу звони мне! Три часа езды – фигня! Считай, рядом совсем!
– Я ничего не боюсь, – грустно улыбнулась я и обняла самого близкого человека в этой реальности. – Не волнуйся за меня. Я напишу, как приеду.
Я села в вагон. Подруга стояла напротив моего окна на улице и подбадривающе мне улыбалась. Через пару минут вагон дернулся. Электричка медленно тронулась вперед, оставляя позади Дашу, а вместе с ней и прошлую жизнь.
23. Соня
Прислонившись к окну, я смотрела на небо и не понимала, как все это могло со мной произойти. Уехать, спрятаться и забыть обо всём, – самое верное решение сейчас. Три года я металась, как загнанный зверь. Я зависела от людей, обстоятельств, да даже от времени года! Жить каждый день, не зная, каким будет твое завтра, под силу не каждому. Жить в этих обстоятельствах по совести, не изменяя себе, тем более…
Александр предлагал мне получить независимость за услугу. Но, так получилось, что даровал мне ее раньше, ничего не требуя взамен. Просто отпустил. Рискуя своей жизнью, здоровьем, наверное, и карьерой. И теперь я свободна… Только, почему-то не чувствую себя счастливой… – я сглотнула комок в горле. – Нужна ли мне свобода, которая досталась ТАКОЙ ценой?! Кем нужно быть, что вычеркнуть из памяти все, чем пожертвовали ради меня?
Слезы покатились по щекам, оставляя дорожки на сухой коже. Я пыталась, честно!
Дождавшись остановки, я вышла на неизвестной мне станции. Всего полчаса езды, а я уже будто в другом мире. Куда идти? Нашла ближайшую гостиницу по картам. Через десять минут уже лежала на кровати в недорогом чистом номере и пыталась быстрее уснуть, чтобы хоть немного отвлечься от тяжёлых мыслей, роящихся в голове.
– Да, – послышалось сквозь сон. – Прекрасные новости.
– Стабильно-тяжелое – это прекрасные новости? – спросил второй голос.
– Для человека с пулей в жизненно-важном органе, стабильное состояние – это не самый плохой вариант. Истомин сильный, он справится.
Услышав знакомую фамилию, я начала выкарабкиваться из вязкого сна и с трудом приоткрыла глаза.
Напротив меня, на небольшом диване сидели Даша и Миша и тихо разговаривали. Услышав шорох, оба замолчали и посмотрели в мою сторону.
– Доброе утро, – дружелюбно произнес парень.
– Зараза! – в сердцах добавила подруга.
– Что… вы здесь делаете? – мозг отказывался объяснять происходящее.
– Спасаем тебя, – вздохнул парень.
Подруга виновато на него посмотрела и опустила глаза.
– Зачем? – уточнила я, спуская ноги на пол и принимая сидячее положение.
– Потому что, ты должна была мне позвонить, как доедешь до места. Через три часа, между прочим! Это было пятнадцать часов назад! – Даша вскочила и уперла руки в тонкую талию. – А ты исчезла! Почему ты вышла здесь?! Если бы не Миша!.. Да я чуть с ума не сошла!
– Я, – я запнулась и замолчала, опуская взгляд.
– Говори давай! – зарычала подруга, вызывая улыбку у парня, наблюдавшего за ней со стороны.
– Я передумала. Хотела отдохнуть, все обдумать. Пожить недельку здесь. Узнать про состояние Александра. Когда он пойдет на поправку, тогда уже поговорить с ним, поблагодарить, а потом уехать, если будет настаивать. Я хотела тебе позвонить, чтобы ты не волновалась. Но случайно проспала.
– Спасибо! – Даша демонстративно поклонилась, дотронувшись рукой до пола. – Какая заботливая! Собиралась соврать, что живешь за двести километров?
– Да, – я встала с кровати и упрямо смотрела на подругу. – Я не хочу уезжать! У меня и так, кроме тебя, никого нет! Что за жизнь у меня будет? Безопасная, но настолько одинокая, что я и без чужой помощи на себя руки наложу?
– Дура! – тихо шепнула Дашка и раскрыла объятия. Я бросилась к ней, крепко обнимая и жмурясь, чтобы не заплакать.
– Отлично! – Михаил встал с дивана и с иронией посмотрел на нас. – Воссоединение свершилось. А теперь давайте поедим и поедем обратно. С местом жительства разберемся по пути домой.
– Александр пришел в себя? – уточнила я, когда ехали в машине Михаила.
– Пока нет. – глянул он на меня в зеркало заднего вида. – Организму нужно время, чтобы восстановиться. Потерял много крови.
Я тяжело вздохнула и уставилась в окно.
– Не переживай раньше времени. – добавил Михаил. – Лучше давай определимся, куда тебя девать. Мне будет спокойнее, например, если снимем квартиру в спальном районе, типа как у Сани. Место свежее, людей ещё не много заселилось. Чем меньше тебя народу увидит, тем лучше. Или, наоборот, в район поактивнее, чтобы затеряться в толпе.
– Чтобы затеряться, ей нужно телефон выкинуть и номер сменить. – буркнула Даша.
– Зачем? – удивился блондин и посмотрел на мою подругу.
– Я думаю, ваш герой, как только придет в себя, тут же пробьет ее местоположение. И не обрадуется тому, что она не уехала.
– А, может, наоборот, – обрадуется? – засмеялся Миша.
– А это ничуть не лучше, – без тени улыбки отбрила Дашка.
Я с интересом слушала их разговор.
– Что это за наезды такие? – Парень не уставал удивленно вздергивать брови. – Саня классный.
– Ага, "классный”. Что же этот классный одинокий тогда?
Миша замолчал. Минут десять мы ехали в тишине, но потом он вдруг вздохнул и посмотрел на нас.
– Прикиньте, даже сильные дядьки чего-то боятся… У Саши несколько лет назад погибла жена. И с тех пор он не хочет никого любить и ни к кому привязываться… Шутит, что женат на работе. А так, классный.
– Профдеформированный, короче… – вздохнула подруга и немного помолчала. – А ты? Тоже классный и одинокий?
– Да. Ум, красота и скромность – мои главные качества! – засмеялся блондин, обворожительно улыбаясь. – Если согласишься как-нибудь выпить со мной кофе, докажу!
– Ну… хорошо. Удиви меня.
24. Александр
В мою уютную, мягкую, обволакивающую темноту пробивался раздражающий монотонный звук. Сначала я слышал его где-то совсем далеко и не обращал внимания. Потом звук стал громче и я непроизвольно начал прислушиваться. Это был… писк. Он раздавался с интервалом в несколько секунд. Вообще, какой-то знакомый звук, будто я его слышал уже. Не будильник. Что-то другое… Я попытался сконцентрироваться и прислушаться тщательнее, чувствуя раздражение. Вдруг писк прервался длинным громким сигналом, от которого я вздрогнул и распахнул глаза.
Реанимация.
Спустя секунду в палату вбежала медсестра и удивлённо посмотрела на меня. Она быстро что-то сотворила с прибором для контроля показателей и он снова начал размеренно попискивать.
– Иван Сергеевич, – крикнула женщина, выходя из двери. – Ваш очнулся!
Через несколько мгновений в дверь вошёл Иван. Он был серьёзен, как никогда, наверное. Присев на стул рядом с моей кроватью, серьезно посмотрел в лицо, посветил в глаза.
– Чего молчишь? – хмуро уточнил доктор. – За семь дней комы говорить разучился?
– Спасибо, – хрипло шепнул я.
– Должен будешь по гроб жизни. Хотя, не уверен, что это "долго", поэтому лучше возьму коньяком.
– Договорились. Пить хочу.
– Нельзя еще, потерпи. Сейчас, губы тебе смочу, полегче будет. А пока слушай: две пули. Одна по касательной в бедро, не глубоко. Вторая в селезенку. Ты в курсе вообще, что от этого умирают и что люди не бессмертные? Я оперировал тебя в машине скорой помощи, которая по тротуарам пробки объезжала, лишь бы успеть довезти. Знаешь, тяжелее только кверху ногами, наверное! Фельдшера молились, чтобы ты откинулся в отделении и у них не было геморроя с документами.
– Спасибо, Вань, – снова повторил я, с теплотой глядя на друга.
– Спасибами не отделаешься, родственник! У тебя травма селезенки. Это очень, ОЧЕНЬ, блядь, опасно! Пообещай мне, что еще, как минимум, неделю, ты даже ссать вставать не будешь! Если шов разойдется, ты не выживешь. МИНИМУМ месяц после выписки ты будешь безвылазно сидеть дома на больничном, спать и жрать. Ничего тяжелее бутылки водки в это время поднимать нельзя! Секс – нельзя. Дрочить – можно.
– Что, совсем-совсем нельзя? – тяжко вздохнул я.
– Прям вообще!
– Я же свихнусь от тоски за это время, – я попытался торговаться, но доктор был непреклонен.
– Дрочи и пей водку. Отличные способы развлечения, как мне кажется!
– Супер, – я усмехнулся и прикрыл глаза.
Иван встал и собрался выходить. Однако, стоя в открытой двери, добавил:
– И чтобы завтра не смел умирать! Я неделю жену не видел.
Я резко распахнул глаза и уставился на захлопнувшуюся дверь. Иван не отходил от меня ни на шаг целую неделю?! Уж насколько я стал толстокожим в плане эмоций, но сейчас у меня защипало в носу от чувства бесконечной, необъятной благодарности!
Время тянулось невероятно нудно. Я лежал один в палате. Единственным развлечением в отделении реанимации были настенные часы. Я развлекался, закрывая глаза и считая время, а потом сравнивал, угадал или нет. Наступал вечер, за окном темнело. То и дело заходила медсестра, что-то периодически мне вводила в катетеры и бегом удалялась к следующему больному. Еды мне не дали, хотя время ужина прошло. Если бы ты знал, доктор, каких трудов мне стоит соблюдать твои рекомендации! Только из уважения к тебе и твоим золотым рукам!..
– Ну что ты? Нормально? – заглянул поздно вечером Иван и снова меня осмотрел.
– Я сдохну тут от одиночества! И от голода! У меня ничего не болит! И пищалка бесит!
– Ну, завтра скажу Оленьке не делать тебе обезбол, посмотрим, как вечером запоешь.
– Садист!.. Слушай, ну хоть телефон мне отдай!
– Нельзя. Аппаратура чувствительная. Книжек завтра тебе принесу, чтобы не страдал. Кстати, Журков передает привет. Каждый день мне по три раза звонил, контролировал.
– Да, это в его стиле. Гиперответственный.
Когда доктор уходил, то пожелал доброй ночи и выключил свет. Я остался в темноте. В окно едва попадал свет с улицы, но глаза постепенно привыкли. Я разглядывал потолок, на котором то и дело вспыхивали блики от лампочек. Интересно, как Мишка все разрулил? И как девчонка там поживает… Уехала ли? Надеюсь, что ей все таки хватило рассудительности после всего, что произошло.
Я попытался устроиться поудобнее и заснуть, но в проводах, с катетерами и трубками из-под простыни невозможно было ни повернуться, ни присесть. Да и тело было ещё пока будто не совсем мое.
Только подумать, семь дней где-то между мирами! И ведь ни света в конце тоннеля, ни снов каких-то ярких. Не ощущал себя никак и нигде. Не было меня.
От этих мыслей передернуло. Незаметно, их течение снова привело меня к Соне.
Наверное, все таки уехала. Возможно, даже в Молдавию, к отцу… Интересно, злится на меня ещё или я сумел искупить вину за эту несчастную ванную?..
Я пытался уводить мысли в сторону от всего, что произошло, но спустя время они все равно так или иначе возвращались к девушке. Пришлось признаться себе, что есть в ней что-то такое, что пустило во мне корни… Да, возможно, это связано с тем, что с Мариной у нас все немного угасло в части новизны, но ведь я мог выбрать любую другую женщину. Их в офисе, в клубах, в магазинах достаточное количество. И они не против со мной пофлиртовать. Да даже стесняшка из дома напротив! Но нет, зацепила та, которая шарахается при виде меня. И я начинаю ловить себя на мысли, что могу догадаться о мотивах того маньяка, которого мы караулим. Объяснить его поведение. Это, конечно, может принести пользу для следствия. Но уютнее не становится. Вдруг, я тоже какой-нибудь извращенец…охотник…
Наконец, я почувствовал, как веки тяжелеют и провалился в сон.
25. Александр
В девять утра ко мне пришел другой хирург, деловито осмотрел и сделал УЗИ. Я успел рассмотреть свою рану. Шрам был очень аккуратный и ровный, хоть и не маленький. И не скажешь, что Иван оперировал в трясущейся скорой.
Доктор не сказал ни слова и сразу же удалился. Меня опять не стали кормить. Но, зато, ближе к обеду, пришла новая медсестра, отключила от меня все приборы и спустя полчаса я уже лежал в обычной палате. Соседей снова не было. И ходить все так же было нельзя. Но, я мог поворачиваться, присаживаться и пользоваться телефоном. А когда принесли обед и разрешили есть!.. Один из лучших дней в жизни, наверное!
Я включил телефон после того, как поел. Спустя пару минут посыпались звонки.
Мишаня дозвонился первым, что меня не удивило. Мы долго разговаривали, в основном о работе. Он пересказал мне все, что я уже не увидел в день задержания Нико, поныл, что его завалили работой и пообещал зайти, как только разрешат посещение.
Сквозь его звонок начал пробиваться другой. Это был полковник Иванов. Он сначала обматерил меня с ног до головы за безрассудное поведение, а уже потом спросил о самочувствии. Волновался.
– Читал отчёт твоего товарища… – добавил он. – Корявый какой-то. Если вы там что-то опустить решили, то делайте это грамотно.
– Первый блин комом, – вздохнул я. – Выпустят на работу, научу, как правильно.
– Что убрали?
– Ничего серьезного. Наедине объясню.
– Смотри, не перегибай.
Затем я залез в мессенджер и прочитал сообщения. Марина писала, что не может дозвониться. Потом еще несколько похожих по смыслу. "Волнуюсь", "Позвони". А потом она, видимо, обиделась и посоветовала быть посмелее. Так и написала: "Только слабаки уходят молча и прячутся". Это меня развеселило. Я никогда ей не рассказывал, кем работаю. Не смешивали "дружбу" и личное. И все равно какие-то претензии стали появляться. Немного подумав, я отправил ей свое полуобнаженное фото, где видно повязку на боку и подписал: "От тебя даже в реанимации не спрячешься." Хотелось, чтобы ей стало стыдно. Кем-кем, а трусом и слабаком меня ещё никто и никогда не называл. Мудаком – да, тварью – было дело. И было за что, бесспорно.
Я усмехнулся, вспоминая, сколько раз за меня собирались замуж прекрасные дамы. И, что самое интересное, всех честно, заранее предупреждал, что не планирую ничего серьезного. Но, уверенность, что "влюбится и женится" играла с подругами злую шутку. Видимо, и с Мариной начало происходить что-то похожее. Нужно расходиться, однозначно. Но и обижать ее не хочется, ведь она была адекватной и держала договор до последнего.
Вздохнув, немного помедлил, но все же написал ей еще одно сообщение.
– Мне жаль, но мы, действительно, больше не сможем видеться. Извини, что так, – сообщением. Встретиться и сказать лично в ближайшее время не получится.
Минут пять спустя, Марина прочитала мои сообщения. Она долго не отвечала. Потом все же пришло короткое: "Ок. Выздоравливай." Достойно! Если бы моя самооценка не была выше верхней планки, это сообщение могло стать ударом ниже пояса.
Вот и все. Сам себя лишил качественного, стабильного секса. С другой стороны, месяц поголодаю – будет стимул побыстрее завести новые знакомства.
На следующее утро ко мне пришел Иван, сделал ещё раз УЗИ и покачал головой:
– Действительно, как на собаке. А я коллеге не поверил. С такими темпами, через пару дней домой тебя отправим. Можешь начинать расхаживаться потихоньку. Для начала, до душевой. Но! Никаких резких движений!
– Товарищ доктор! Я умный. Я все прекрасно понимаю!
– Ох, Саня. Умный и рассудительный – это два разных качества. – Мужчина встал со стула и выключил аппарат.
Когда прошло ещё два дня и Иван принял решение меня выписать, я сиял от счастья. Терпеть не мог больницы, уколы, все эти странные химические запахи. И, хотя за время работы в ФСБ, я уже не первый раз валялся на больничной койке, к антуражу этих мест привыкнуть так и не смог.
Клятвенно пообещав другу еще раз, что буду сидеть дома и ничего не делать, я вызвал такси и вышел на улицу. За эти десять дней стало прохладнее. И, хотя дождя не было, дул пронизывающий, ледяной ветер. Я забрался в машину и задумчиво уставился в окно.
Домой. Хорошо то как…
Квартира показалась какой-то немножко другой и очень красивой. Так бывало каждый раз, когда я возвращался после длительного отсутствия. Я с удовольствием сделал себе кофе, вышел на балкон и пил ароматный напиток не спеша, наслаждаясь моментом, разглядывая знакомые пейзажи.
Наконец, налюбовавшись, вернулся в комнату. Устал от безделья за эти несколько дней. Активно проводить время нельзя. Но, нужно убраться. В холодильнике, как минимум.
Осуществив намеченное, выкинул испортившиеся за десять дней продукты. Не почувствовав никаких отрицательных последствий от прогулки до мусорки, воодушевился и сходил в магазин. Много набирать не стал, стараясь все же следовать рекомендациям Ивана, пусть и не так строго, как он говорил. Следом пошла уборка в ванной. Закидывая стирку, заметил на вешалке белую футболку, что давал Соне. Висит ещё с того раза, видимо… Стянул ее с крючка, хотел бросить в барабан стиральной машины, но замешкался. Немного помедлив, поднес сжатую в кулаке ткань к носу, вдохнул с силой и прикрыл глаза от удовольствия. Вещь все еще пахла лёгким, волнующим запахом своей хозяйки. Триггернуло. По телу пробежала волна мурашек, а живот напрягся в легком спазме, вызывая тянущую боль в районе шва.
Пусть повисит, решил я, возвращая футболку на место.
Включил ноутбук, открыл рабочую программу и посмотрел геолокацию телефона Сони. Аппарат был выключен и находился в доме Даши, ее подруги. Получается, не уехала? Или уехала, а телефон оставила?.. Интересно. Пробил дебетовую карту. Не пользовалась. Паспорт тоже нигде не засветился.
